Текст книги "Счастливый случай (СИ)"
Автор книги: Татьяна Кабзистая
Соавторы: Елена Щербиновская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
Людмила смотрела на свою дочку расширившимися глазами и не знала, плакать ей или смеяться.
– Да, мамочка, я страшная дрянь. Но это еще не самое худшее. Денис поехал в аэропорт догонять тебя – и разбился! Не насмерть, мамочка, слава Богу, не насмерть. Но он сейчас лежит в коме в реанимации, и только ты можешь спасти его. Он бредит и зовет в бреду Милу. Он никак не может придти в себя, мамочка, и ты должна ему помочь!
Людмила взяла лицо дочери в ладони, поцеловала ее и сказала:
– Так что же мы ждем!
Через пять минут мать и дочь Замятины покинули гостеприимный кров пансионата «Райский уголок».
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Не страх, а побежденный страх заслуживает восхищения и
делает жизнь достойной того, чтобы жить.
Людвиг Витгенштейн
Натэлла Лагунская пришла на работу пораньше. Скоро она здесь и поселится, в этом кабинете. Изысканно одетая в малиновую блузку из тафты, с запахом, без рукавов, и в трикотажные «восточные» брюки цвета брусники с накладными карманами, поясом на резинке и клетчатый хлопчатобумажный жилетик без застежки, она задолго до прихода остальных свах сидела на своем рабочем месте.
Работа уже давно стала ее, нет, не вторым, а первым домом. У себя в квартире она появлялась поздно вечером, а покидала ее (вот как сейчас, например) очень рано.
«Нечистая совесть», как шутливо называла ее состояние Дарья, погнало ее сегодня на работу ни свет ни заря. Натэлла просто не могла усидеть дома, когда на брачное агентство «Свахи» в последнее время обрушивались одна неприятность за другой.
Она должна находиться на своем посту денно и нощно, чтобы события не заставали ее врасплох. Натэлла, подобно капитану корабля, всегда стояла у штурвала на мостике.
К тому же, раньше поедешь на работу – меньше шансов застрять в пробке. Хотя иногда, выезжая из дома, Натэлла с грустью констатировала, что не она одна руководствуется этим принципом.
Но она почти не видела своих детей. У нее оставалось мало времени на так называемую личную жизнь. Парадокс, но, стоя во главе предприятия, помогающего людям наладить эту самую пресловутую личную жизнь, сама она сидит и сокрушается по поводу ее отсутствия у себя самой.
Но главное все же – дети. Хорошо ли, что они так мало общаются с матерью? Ирина, правда, очень ответственная девочка, и сама загружена по уши – школа, занятия живописью, а год назад она присовокупила еще и занятия карате в спортивной школе рядом с домом дедушки Давида и бабушки Торико.
Но даже столь занятой девице, наверняка, не хватает общения с матерью.
А ее сыну Максу уже исполнилось четырнадцать лет. За мальчиком в переходном возрасте нужен глаз да глаз. А где он, этот глаз? Одет, накормлен, в школу не вызывают – значит, все в порядке, вот и вся ее забота. А разговоры по душам? А воспитание?
Правда, ее отец, дедушка Макса, все еще по-юношески стройный Давид Лагунский утверждал, что лучшее воспитание для детей – смотреть, как трудятся родители. Если это так, значит, с воспитанием у нее все в полном порядке – ее дети только и видят, как трудится их мать!
Но Натэллу не отпускало чувство вины перед детьми. Может, то же самое чувствуют все современные занятые работой мамы?
Натэлла как-то видела по телевизору интервью с Нонной Мордюковой. Великая актриса, в частности, рассказывала и о своем единственном сыне. Он погиб от наркотиков. И Натэлла хорошо помнила, как Мордюкова сказала: «Сын, как брошка. Надо носить его на груди. А я уезжала на съемки, оставляла его одного. А там товарищи...» Вот и пожалуйста, – Володя, сын актрисы, конечно же, видел трудовую жизнь матери, а несчастье в семье произошло. Права Нонна Мордюкова – за ребенком своим надо следить. Знать бы еще, когда.
Окончательно запутавшись и расстроившись, Натэлла достала свой дневник (уже и его она принесла на работу – дома писать было некогда!) и записала:
«Если я разгребу все неприятности, случившиеся в последнее время у меня по службе, я торжественно клянусь – уходить из агентства не позже шести часов вечера, обязательно гулять с Максом перед сном, а летом брать отпуск и отдыхать с детьми месяц за городом и месяц на море».
На душе сразу стало легче. Потом Натэлла совсем некстати вспомнила, что Макс и сам гуляет перед сном каждый вечер с друзьями и наверняка не горит желанием променять свою дворовую компанию на ежевечернее общение с матерью.
А Ирину она вообще в дневник не вписала, потому что нечего давать нереальные обещания – если она найдет время для дочери, то не факт, что дочь сможет ей его уделить.
Караул! Что же это такое получается – вся ее семья расползается в разные стороны, каждый по своим интересам. А сползаются они только по утрам и вечерам для совместного принятия пищи. И то не всегда.
Сегодня, например, Натэлла очень рано позавтракала одна – дети еще спали.
И ведь большинство живет именно так. Носятся по жизни как Бобик за собственным хвостом, света белого не видя, не замечая, как подрастают дети.
И зачем только я так рано пришла на работу! Чем сидеть здесь и ныть, лучше бы хоть позавтракала со своими детьми.
Зазвонил телефон.
– Мам, – это был Макс, – а где моя голубая футболка лежит?
– Макс, ну ты хотя поздоровался сначала, что ли! – засмеялась Натэлла.
– Мам, ну я просто не хотел тебя долго заморачивать, ты ж на работе. И сам я тороплюсь. Мы с дедом едем сегодня на пляж. В общем, здравствуй!
– Твоя голубая футболка лежит на своем месте – у тебя на полке в шкафу. Поищи хорошенько. А как там Иришка?
– Уже убежала. Сунула что-то в рот – и нет ее. Мам, а ты хорошо позавтракала?
– Конечно, хорошо. Не беспокойся.
– Ну, смотри. А то одна почти голодает, другая неизвестно, что там на работе ест.
Почти голодает – это про Иришку. У нее был весьма распространенный у молодых девиц бзиг по поводу своего веса. Ирина считала свои стройные ноги чересчур толстыми и серьезно ограничивала себя в пищи. Переубедить ее было невозможно.
– Спасибо, Макс.
– За что?
– За заботу. Ты, оказывается, за нас переживаешь. А это так приятно.
– Чего уж там. Пользуйтесь на здоровье.
Разговор с сыном почему-то поднял Натэлле настроение.
У нее нормальные дети, отличная работа – чего она сидит, печень себе выклевывает!
Придумывает, что может случиться с ее детьми, пока она их не видит. Надо решать проблему по мере возникновения.
Дарья называет эти ее страхи невротическими, а невротические страхи – это просто привычка бояться. Любой из нас натренировался бояться определенного набора фактов и обстоятельств.
И важно понять, что не нас пугают те или иные вещи, а мы их пугаемся, потому что выучили, отрепетировали эту роль.
Говорят, привычка – вторая натура. И это правильно, но куда годится такая натура, пусть даже и вторая?!
Так утверждает Дарья, а ей Натэлла привыкла верить.
И у нас у каждого своя жизнь. Если у Нонны Мордюковой были одни проблемы с сыном, то у нее они могут быть совершенно другими. А может и вообще не быть. И нельзя сидеть рано утром на своем рабочем месте и трястись от страха от самим же собой придуманных страхов.
Дел и так полно. Натэлла слышала, как приходили другие сотрудники агентства. До нее доносились оживленные голоса. Наверное, кто-то принес какие-то новости о судьбе Семена Батакова. Сейчас она пойдет и все узнает.
Дверь распахнулась – на пороге возник Семен Батаков собственной персоной! За его спиной теснились остальные свахи.
Не может быть, мелькнуло в голове у Натэллы.
– Не может быть! – заорала она, бросаясь к нему на шею.
– Осторожно, ты меня задушишь!
– Семен, откуда ты взялся?
– Из тюремной камеры, – засмеялся загорелый подтянутый Семен в светлых фирменных брюках, шелковой лиловой рубашке, свежевыбритый и благоухающий дорогим одеколоном.
– Что-то ты, слава Богу, мало похож на несчастного узника!
– Так я же сейчас лечу к жене в Берлин. И надеюсь, как две капли воды похож на счастливого отца.
– Семен, неужели Маша уже родила?
– Родила! У меня сын, Натэлла! Я привез вам шампанское, вермут, коньяк, еще не помню, чего – пошли все срочно в буфет и обмоем все сразу. И мое избавление, и рождение сына.
Свахи счастливой шумной гурьбой поспешили за Семеном в буфет.
– В двух словах скажу вам о том, что случилось, выпью за сына – и убегаю! У меня скоро самолет.
Но, прежде всего, хочу сказать, как же я вам всем благодарен! Если бы не вы – неизвестно, что было бы с Машкой. А так она и знать ничего не знала, и не беспокоилась. Спасибо, что выслали деньги. Причем, как я узнал, последние.
Ребята! Я никогда этого не забуду. И вы никогда об этом не пожалеете.
– Семен, да мы ничего такого особенного не сделали! Ты расхваливаешь нас до небес за обыкновенный порядочный поступок! – не выдержала его патетики Дарья.
– Если бы вы только знали, как не часто в жизни люди совершают такие обыкновенные порядочные поступки! Я попал под следствие из-за откровенной подставы. Подлость человека, от которого я этого никак не ожидал.
Все, не хочу даже говорить об этом в такой счастливый день. Скажу только, что мой адвокат во всем разобрался.
Свахи радостно загудели.
– А ведь я говорила, звездам все известно! – не утерпела Зиночка. Она всегда избегала вмешиваться в разговоры старших по возрасту и должности людей, но сейчас изменила своей привычке – ради любимой астрологии. Да славится она в веках!
– Зиночка составила ваш гороскоп, и всех убеждала, что все у вас должно кончиться хорошо, – пояснила Верочка в ответ на удивленный взгляд Батакова.
– Зиночка, хорошая моя, спасибо.
– Семен, за твоего сына! – потянулся к нему стопкой коньяка Михей.
– Просто гора с плеч, – радовалась Галушко.
– И последнее, – старался перекричать Семен счастливый шум вокруг себя, – а то я на самолет опоздаю. Что же вы не спрашиваете меня насчет вашей аренды?
– Не место и не время сейчас об этом, – сказала разгоревшаяся от выпитого шампанского Натэлла. – У тебя и так проблем полно, и на самолет ты опаздываешь.
– Ох, уж эта ваша гнилая интеллигентность и деликатность! – засмеялся Семен.
– А я не интеллигент! – дурашливо заявил Тема. – Я как раз хотел у Семена об этом спросить.
– Правильно, Тема. На чемоданах же, я гляжу, сидите, – Семен сделал паузу, обвел глазами притихшие лица свах. – Все, можете разбирать вещи и оставаться.
Громкие крики «Ура!» не стихали минут пять.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
В будущем самое лучшее то,
что оно наступает только
строго день за днем.
Авраам Линкольн
Но неожиданные сюрпризы на сегодняшний день не закончились. Так распорядились боготворимые Зиночкой звезды, или постарался еще кто-либо незримый, но волны житейского моря, выносившие на берег в последнее время лишь обломки утонувших кораблей, теперь стали выбрасывать жемчуг и золотые старинные монеты.
Уже прошло часа два, как уехал в аэропорт Семен Батаков, чтобы улететь оттуда в Берлин к своей любимой жене Маше, подарившей ему и огромному миру вокруг нового человека.
Свахи закрыли агентство и занялись разбором вещей. Приятнейшее занятие! Выпитое шампанское слегка кружило голову, а летнее солнышко улыбалось, наблюдая за спорыми действиями свах.
Михей и Тема остались в буфете пить коньяк.
Михей предварительно проворчал:
– Интересно, когда мы уже будем работать? То у нас несчастье, и надо его разгребать, а то праздник, дым коромыслом?
И сразу после этих слов ловко опрокинул в рот стопку коньяку и вкусно закусил лимоном.
По-видимому, этот вопрос был задуман Михеем как риторический.
– А мы разве не работаем? – тем не менее, отозвалась Верочка.
– Я бы мечтала всегда получать такое моральное удовольствие от работы, как сейчас, – подхватила Зиночка.
– А я имею в виду работу непосредственно с клиентами, – назидательно произнес
Михей.
– Михей, за неимением клиентов, может, сделаешь мне массаж и масочки для лица, – попросила Дарья.
– И мне тоже! И мне! – вдохновились сотрудницы брачного агентства.
– Мои глубокообожаемые свахи! – Михей вскочил из-за стола и склонился в глубоком поклоне. – Всегда готов с радостью служить вашим крупным и мелким интересам! Но не сегодня. Ибо попался на крючок радостного события, не отметить которого никак не могу.
– Михей, тебе тоже надо вещи разбирать, – напомнила Дарья.
– А вот и нет! Не надо разбирать вещи тому, кто их и не складывал! Каждый предмет в моем кабинете как стоял, так и стоит на своем обычном месте.
И тут Дарья вспомнила.
Когда над брачным агентством «Свахи» разразилась гроза, и им дали всего две недели на то, чтобы они освободили помещение, Михей заявил, что не станет паковать свои вещи.
– Зачем? – спросил он. – Скоро Семен освободиться и с агентством все будет в полном порядке.
На вопрос, откуда он это знает, Михей, он же Михаил Гуртовой, округлил глаза и ответил:
– Ну, вы даете! Вы, что же, забыли, что нам Зиночка сказала? Я, правду сказать дословно не помню, но ведь смысл был ясен – у Семена все обойдется. Зачем же мне терять время?
– Ты имеешь в виду астрологический прогноз? – не веря собственным ушам, спросила Дарья.
– Да, я имею в виду проверенную веками практику советоваться со звездами, – невозмутимо подтвердил Михей.
– Но ты же всегда смеялся над Зиночкой? – не могла придти в себя Дарья.
– Но не над звездами же!
И вот ведь, великий приколист не стал-таки и действительно собирать вещи.
Зиночка со слезами на глазах уверяла свах, что так он поступает в пику ей, – она-то ведь послушно следует приказу Натэллы Давидовны и пакует коробки.
– Он хочет сказать, что я на самом-то деле не верю в свои же собственные прогнозы!
А иначе тоже ничего бы не собирала!
– Зиночка, не обращай внимания на этого насмешника! Сердце-то ведь у него доброе, ты же знаешь, – успокаивала девушку Натэлла.
– Обидно, Натэлла Давидовна! Я ведь так люблю астрологию!
Ну, поговорили тогда так – и забыли. А Михей и действительно вещи не собрал, и действительно оказался прав. Чудеса, да и только!
И сидит теперь в буфете с Темой, большой и важный, попивает коньячок.
– Я сейчас к тому же ухожу, мне нужно в больницу к Денису!
– Михей, я с тобой, хочешь? – предложил Тема.
– Пойдем, друг!
Когда приятели удалились, Дарья сказала Галушке:
– Все считают, что Михей в последнее время ведет себя странно и непонятно. Но с этим-то как раз все ясно – он просто-напросто очень сильно нервничает!
Мужчины тяжелее переживают стресс. А на него столько обрушилось – и неприятности в агентстве, и авария Дениса.
– Даша, – тяжело вздохнула Галушка, – я боюсь, что он меня считает виноватой в истории с Денисом. Ведь если б я тогда не поддалась на их уговоры и не показала Денису нашу базу данных, ничего бы с ним не произошло!
– Уговоры-то были? Значит, это была их личная инициатива.
– Но ведь показывала-то фотографии я! Да еще, как лохушка, бросила все и вышла из кабинета!
– История не знает сослагательного наклонения. Откуда ты могла знать, что будет с Денисом дальше? Он мог вообще не познакомиться с Людмилой, они могли жить душа в душу, могли объединиться и пойти грабить банк – ну, ты-то здесь при чем, скажи на милость!
Да, ты предоставила Денису какую-то информацию. А уж как он ею распорядился – тебя абсолютно не касается. Кроме того, здесь еще задействована целая куча народу – и Михей, и дочь Людмилы, и сама Людмила, между прочим.
Только тебе и в голову не приходит обвинять Михея в том, что когда-то он познакомился с Денисом. А ведь не познакомься он с ним, не пришел бы Денис к нему на работу, не увидел бы фотографию Людмилы, глядишь, не попал бы в аварию.
Так по твоей логике получается?
– Да это просто чушь какая-то!
– Вот. Как про Михея, так чушь. А как про тебя – истина в последней инстанции. Так что ли?
– А вдруг Михей все-таки меня в этом обвиняет?
– Ольга! Не считай Михея глупее себя... Ой, смотри-ка кто пришел!
– Лида! Ну, наконец-то! – Галушка враз повеселела и даже запрыгала от радости как ребенок.
– Лидия Борисовна! – Зиночка никак не могла справиться с охватившим ее восторгом и только и повторяла, как заклинание, имя-отчество Лидии.
Натэлле хотелось перекреститься и поблагодарить Всевышнего. Неужели, наконец-то, судьба опять повернулась к ним лицом?
– Такое впечатление, будто в стране объявлена поголовная амнистия, и все наши близкие повалили из мест, не столь отдаленных! – заключила Дарья.
Лиду обнимали, тормошили и, поворачивая во все стороны, придирчиво осматривали. А посмотреть было на что.
– Никогда бы не поверила, что в обезьяннике можно так загореть! – заявила Натэлла, улыбаясь одними глазами.
– Я думаю, нам всем надо пойти и сдаться в милицию. Я тоже хочу так хорошо выглядеть! – подзадоривала подруг Дарья.
– Лидия Борисовна, вы такая красивая! – обрела, наконец, дар речи Зиночка.
Лидия стояла посреди обступивших ее свах в потрясающей красоты золотистом платье, еле доходившем ей до колен. Снизу навстречу платью по ногам до колена поднимались сексапильные «греческие» босоножки того же цвета, что и платье.
Хорош на диво был финансовый директор брачного агентства «Свахи»! Или правильней сказать «хороша на диво»? Но тогда это тоже прозвучит нелепо с сочетании со словом директор! Не сформировался великий русский язык под современную жизнь, когда не только мужчина, но женщина твердой поступью поднимается по карьерной лестнице! Ладно, шут с ней, с грамматикой!
Скажем так – такой красивой свахи Людмилу никогда не видели. И во фразе этой нет ни грамма преувеличения.
– Лидуша, открой нам секрет такого перевоплощения! – взмолилась Верочка.
– Да разве я раньше была уродиной?
– Не в этом дело! Что ты! Ты всегда была прелестна, но такой скромной прелестью, а сейчас ты просто женщина-вамп!
– Девочки, секрет мой прост как две копейки – я влюблена. Вот и все!
– Ой, как же я сразу-то не догадалась. Хотя бы по блеску в глазах! Как же это здорово – любить и быть любимой! – восторгалась Верочка.
– Вы, наверное, к нему ездили в Углич, да, Лидия Борисовна? Он там живет? – оживленно спрашивала Зиночка.
– А вот и нет! Мы вместе с ним поехали из Москвы в экскурсию по Золотому кольцу. А что касается слов «быть любимой», то, уверяю вас, вполне достаточно только любить самой. И кстати, мой молодой человек меня совсем не любит, что отнюдь не мешает мне выглядеть и чувствовать себя отлично.
Свахи озадаченно примолкли.
Только Галушка восхищенно выдохнула:
– Круто!
Пауза затягивалась, и Натэлла решила ее прервать.
– Добро пожаловать, дорогая наша лягушка-путешественница, – сказала она. – Мы очень рады тебя видеть!
– По-моему, Лидии больше подойдет называться царевной-лягушкой, – подхватила Дарья.
– Что там за история с деньгами, – спросила Натэлла. – Я просто с ума сошла – подписала бумаги и напрочь забыла об этом!
– Я решила поехать отдохнуть, – начала свой рассказ Лидия.
Все свахи к тому времени удобно устроились в кабинете Ольги Галушко. Они, конечно же, сварили себе кофе. Каждый себе по вкусу.
Они, конечно же, подробно рассказали Лидии, что им пришлось пережить за время ее отсутствия.
– О, Боже! – вздыхала Лидия. – А я-то отключила сотовый телефон, чтобы мне никто не мешал! Передала Марь Иванне о своем отъезде и вырубила мобильник.
Они, конечно же, подробно рассказали Лидии о Семене и Маше Батаковых, и опять-таки о своих переживаниях по их поводу.
Тут уж им пришлось выпить шампанского за здоровье Батакова-младшего.
– Господи! Стоит только на несколько дней покинуть столицу – и уже столько новостей! – не переставала удивляться Лидия.
И вот только после всего этого она и начала рассказ о собственных приключениях.
Как известно, начала она его так:
– Я решила поехать отдохнуть. В последнее время я слишком много нервничала, и слишком многое тогда произошло.
Поехала я со своим, как я уже рассказывала, молодым человеком. Кстати, мне пришлось оставить мою Дуську у соседки. Скучала я по ней – жуть!
– Ну, конечно, не по нам же тебе скучать! Была охота! – подколола Натэлла.
– А знаете, девчонки, вот я вошла сейчас сюда и поняла – как же я по всем вам соскучилась! И по коридорам нашим, и по работе.
И так забавно – это я все о собаке, – сижу в обезьяннике, и первая мысль – первая! – что же будет с моей Дуськой?
Нет, вы только подумайте, у меня же дочь в другой стране учится, а я – что же будет с Дуськой!
Даша, скажи честно, я – преступная мать?
– Ничуть не бывало! Ты просто в первую очередь подумала о самом незащищенном существе в твоей жизни! Вот и все! Дочь твоя – все же человек достаточно взрослый, к тому же обладает определенными правами, а собака – нет. И с ней любой может делать, что хочет, и ничего ему за это не будет, – спокойно объяснила Дарья.
Девицы восхищенно переглянулись: все-таки их Дарья – это нечто. Для нее никогда не бывает необъяснимых проблем.
Лидия продолжила:
– Так вот, я собралась ехать, но перед этим я позвонила по твоему телефону, Натэлла, чтобы честь честью предупредить начальство о своем отъезде.
Но телефону твоему ответила Марь Иванна, и я ей с чистой совестью все рассказала, а она обещала все передать тебе.
Так что я спокойно уехала, и до своего ареста – вот уж верно говорят, от сумы и тюрьмы не зарекайся! – не подозревала, что меня тут потеряли и ищут, чуть ли не с собаками!
– Жаль, идея о собаках не пришла нам в голову! Надо было нам взять твою Дуську, и она бы нас к тебе привела! – пошутила Верочка.
– Кто же мог подумать, что Марь Иванна подхватит у внука скарлатину и свалится без сознания с температурой под сорок! – рассказала Лидии Натэлла. – И причем сразу после твоего звонка!
– И даже Зиночка не смогла помочь со своим гороскопом – получалось расплывчато и неясно, – пожаловалась Верочка.
– Как в моей судьбе – правильный был гороскоп! – улыбалась Лидия.
И долго еще, вздыхая и ахая, свахи удивлялись поворотам жизненного сюжета. И долго рассказывала Лидия о своем увлекательном путешествии.
– Я вам всем советую съездить по Золотому кольцу. Ну, тем, кто, разумеется, не ездил.
Кстати говоря, Углич произвел на меня самое сильное впечатление. Нет, не смейтесь! Конечно же, я не имею в виду свой злополучный арест!
Просто перед этим я была в знаменитой церкви-на-крови. Она построена на месте гибели царевича Дмитрия. Думаю, вы из истории помните, что он был сыном Ивана Грозного.
Может, он сам погиб, бедный мальчик. Он был слабым, нежизнеспособным. Страдал падучей – так раньше называли эпилепсию. И есть версия, что он сам случайно зарезал себя во время одного из приступов болезни.
Но всем больше нравится версия о том, что его убили, а убийц подослал Борис Годунов. Пушкин написал об этом, ему для его писательских целей больше подходил трагический сюжет о коварном детоубийце.
Я, когда стояла в этой церкви, испытывала мистический ужас. Стены в ней красные, цвета крови. Мальчика я этого представила. Как он жил, скрываемый вдали от трона, и погиб страшно и нелепо. Жалко его страшно!
– Лидуша, – спросила Верочка, зачарованно слушавшая Лидию, – а как ты думаешь, царевич сам погиб или его убили?
– Ой, Верочка, столько разных версий существует, столько доказательств в пользу и того, и другого! У Валишевского в книге рассказана интересная версия событий.
И все же я лично считаю, что бедняжка сам себя порешил! Тут же еще есть Борис Годунов, человек образованный. Он хотел блага для России и видел его в образовании.
Он был человеком порядочным.
Пушкин оказал Годунову медвежью услугу – написав трагедию, сделал из него убийцу на веки вечные. С гением трудно спорить – он убеждает своим талантом.
– Ну, не знаю, как вам, девочки, а мне так понравился рассказ Лидии, что я бы прямо завтра уехала в Углич! – призналась Дарья.
– А давайте съездим туда всем агентством, – предложила Зиночка, до сей поры молчавшая, но слушавшая Лидию, замерев.
– Да, мы обязательно поедем туда на выходные, – сказала Натэлла. – Это отличная идея. Я возьму с собой детей, а то сегодня только страдала, что редко их вижу.
Иришка этюды там попишет – отлично!
– Мы, действительно, можем пригласить с собой всех желающих, – сказала Галушка. – Чем больше народа, тем веселей.
– Надо будет Филиппа пригласить, – с невинным видом добавила Верочка.
– А его-то зачем? – взвилась Натэлла.
– Да хотя бы из элементарной человеческой благодарности – парень тут же предложил бескорыстную помощь, когда она нам понадобилась! – укорила подругу Дарья.
Натэлла промолчала.
– Давайте переменим тему, – заговорила Лидия. – Мне страшно приятно, что вам так понравился мой рассказ, но хотелось бы поговорить о деньгах.
– Да, давно пора поставить точки над "и" в этой прямо-таки детективной истории, – согласилась Натэлла.
И тогда свахи, перебивая друг друга, рассказали, как они обнаружили пропажу денег, как беспокоились за нее, потому что она делась неизвестно куда, и как сходили с ума из-за дел Семена и Маши Батаковых.
– Это я со своим внезапным склерозом спровоцировала всю эту неразбериху! – каялась Натэлла.
Лидии было необыкновенно приятно, что свахи не подозревали ее в похищении денег, а лишь тревожились за нее.
В свою очередь Лидия объяснила, что сняла деньги со счета и положила их прокрутить в закрытое коммерческое предприятие у своей подруги Мурзиковой Галки под хорошие проценты.
Жизнь явно показывала свахам свою светлую сторону, и если бы не история с Денисом, можно было бы расслабиться и выдохнуть.
Но трагедия с Денисом произошла, и расслабляться было рано. Ну, ничего. Бог дает крест, дает и силы его нести. Поживем – увидим!
Когда все вопросы были обговорены, свахи стали собираться по домам. Все они так устали, что языки у них уже не ворочались, руки-ноги отказывались служить, а хвосты отваливались.
Пора, пора им уже отдыхать! Прощай, дорогое агентство, до завтра! С утра начнется новый день – что принесет он свахам на сей раз, кто знает?
Да, все обсудили молодые женщины, но один каверзный вопрос не давал Верочке покоя – кем являлся молодой человек Лидии и почему он не способен оценить то сокровище, которым владеет?
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Жизнь чаще похожа на роман,
чем наши романы на жизнь.
Жорж Санд, французская писательница
Трудно заставить себя следовать решению, принятому тобой из-под палки. И как легко и стремительно достигаешь цели, к которой влечет тебя твоя мечта.
Людмила, приказавшая себе забыть о Денисе, думала о нем каждую секунду. Но мысли эти доставляли ей мучительное страдание, она гнала их, корежила, и они платили ей той же монетой – возвращались к ней в голову злыми кровожадными монстрами.
Когда же приезд Сандры отменил жестокое решение – мысли о Денисе хлынули к ней горячим живительным потоком. В каждой такой мысли пульсировала жилка ее любви к нему.
В первый момент, услышав об аварии, она инстинктивно испытала радость – ее мысли о нем получили право на существование, и их не нужно было протаскивать контрабандой в измученную строгими таможенными декларациями голову.
Только потом она ужаснулась – и аварии, и своей начальной радости.
Но радость все равно не проходила: свернувшись клубочком, она притаилась под ее отчаянием и горем. Ведь они опять могли быть вместе, она опять может смотреть на него и – невероятное счастье! – сможет ощутить его запах и даже потрогать.
Сандра же ни о чем не думала. Она прижималась к матери, когда они ехали в электричке, потом держала ее за руку в метро – и больше ей ничего не было нужно.
Входили и выходили люди, где-то заплакал ребенок, двое влюбленных ворковали на соседнем сиденье, ветерок на станции и духота подземной электрички – ничто не трогало ее.
Она снова с мамой, и безмятежный покой накрывал ее с головой.
О Денисе они не разговаривали, но каждая знала, что другая думает о нем. Это сплачивало их в борьбе с несчастьем. Жаль, но так часто люди начинают ценить друг друга лишь в горе.
Сандра знала, что мама все устроит как надо, и Денис выздоровеет. Людмила ни на секунду не сомневалась – Денис поправится: ее любовь обязательно поднимет его на ноги. Ее энергии хватит на них обоих.
Поэтому она нисколько не удивилась, когда Денис открыл глаза, как только она приблизилась к кровати, где распростерлось его неподвижное безжизненное тело.
Сандра осталась в больничном коридоре вместе с его родителями, впервые в жизни не испытывая удушающих приступов ревности.
Казалось, девочка выросла и повзрослела за прошедшие сутки.
Клеопатра Аркадьевна тихо и с отчаянием плакала, когда Сандра подошла к ней и обняла за плечи.
Сандра, успокаивая ее, шепнула:
– Не плачьте, моя мама спасет его!
Странно, но от этих по-детски наивных слов веяло такой верой в чудо, что Клеопатре Аркадьевне и вправду стало легче.
Кроме того, ей всегда нравилась эта девочка с точеной фигуркой и чудесными черными волосами – Алиса в стране страданий и боли. Почти сказочный персонаж, дарящий надежду.
Итак, Людмила, наконец-то, смотрела в любимые глаза, мутные от боли.
– Мой родной, я никогда больше не оставлю тебя, не бойся. Но ты обязательно должен поправиться. Или я тоже умру вместе с тобой.
Людмила опустила голову на подушку рядом с ним и стала нашептывать что-то Денису на ухо.
Доктор, вызванный к Денису, остался доволен – он предложил правильный ход.
Когда он вышел из палаты, к нему с надеждой устремилась Клеопатра Аркадьевна.
Доктор покачал головой.
– Извините. Он почему-то не хочет вас видеть. А я не могу настаивать. У вас какие-то проблемы в семье, ссоры, или что-то в этом роде, но я не могу решать ваши проблемы. Моя задача – защитить больного. Раз встреча с вами может его расстроить, значит, пока вам не надо с ним видеться.
Ему стало лучше – утешайтесь этим.
Людмила начала дежурить у постели больного. Потянулись блаженные дни – каждый день Денису становилось на каплю лучше.
Людмила ухаживала за ним.
Скоро все нянечки и многие врачи познакомились с Людмилой. Ее история любви – а в замкнутом коллективе вскоре все становится известным – казалась многим весьма романтичной.
Нянечка Александра Петровна, низенькая сухонькая старушка, как-то сурово сказала Людмиле:
– Только обязательно венчайтесь!
