Текст книги "Роза из клана коршуна"

Автор книги: Татьяна Чернявская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

"Странно, что они не назначили караульного, – подумала девочка, перешагивая через сохнущее одеяло. – Я бы обязательно назначила, если бы ночевала в таком неуютном месте, а эти гроллины ведут себя, словно беспечные дети, с той поры, как мы пришли сюда. Это просто недопустимо! Может, они назначили караульным Владьку, а он снова заснул? Нет, он лежит в центре. Ой, как мне это не нравиться..."

Каринка несколько раз обошла место их ночлега, добавила в затухающий костёр колченогую табуретку, шикнула на льстиво подползшую тень. Девочке было здесь неуютно и страшно, только, памятуя, что благородная дама не должна поддаваться сиюминутным эмоциям, она зажгла факел Люпина, назначила себя караульной в эту ночь и отправилась на осмотр таинственного зала. Тень поползла следом, изнывая от нехватки общения или тоже немного побаиваясь этого мрачного места.

Если сразу казалось, что зал бесконечен, то вскоре обнаружилось, что стены у него есть, и расстояние до них не более тридцати шагов, и покрыты они обычной линялой штукатуркой и копотью. Что немного разочаровало девочку, надеявшуюся на чудесные и совершенно невообразимые хрустальные занавеси или ужасные мраморные барельефы. Эти стены были пусты и одиноки, даже убоги в какой-то степени, словно с них в спешке посдирали все украшения и атрибуты. Очередной всполох огня вырвал из темноты странное медное блюдо. Каринка, стараясь смотреть под ноги, с трудом пропихнулась к нему сквозь груду сваленных обломков и цветочный горшок. Блюдо не годилось для еды или какого-либо хозяйственного использования, оно скорее напоминало вычурную раму для картины или впаянный в диск кованый венок из колючек и шипов. От него веяло чем-то смутно знакомым и одновременно таинственным. Каринка тут же представила, что в настоящих приключениях подобные предметы всегда открывали героям великие тайны или провожали в потайные ходы, а древние колдуны с их помощью околдовывали прекрасных дам. Затаив дыхание, девочка взглянула в блюдо. Призрака погибшей хозяйки дома, тайного хода, проклятья или демона внутри не оказалось. Там было лишь бледное личико хорошенькой девушки с большими зелёными глазами и густыми блестящими в тусклом факельном свете волосами, рассыпавшимися по узким плечам. Почему-то сейчас после изматывающего перехода, в чужой рубашке со встрёпанными волосами её отражение понравилось Каринке значительно больше, чем собственный вид в дорогом наряде, подобранном матушкой.

"Я, наверное, очень сильно изменилась, – подумала девочка. – Раньше я ещё немного напоминала благородную даму, не слишком красивую, но аристократичную. Теперь меня не наняли бы даже в прислугу. Хорошо, что матушка не видит, во что я превратилась. Хотя от трав Люпина и его похлёбок, вид у меня стал более здоровым. Интересно, что случилось с глазами? Или здесь совсем ненормальное освещение, или они действительно стали такими зелёными. Может, во всём виноват яд той зелёной морды, или противный голос, или вода, или вурлоки... То есть невурлоки. Не столь важно, вряд ли он снова почернеет. Зато теперь я больше похожа на отца!"

И, словно повинуясь её мысли, отражение начало подрагивать и меняться. Внешние углы глаз потянулись кверху на кошачий манер, скулы стали выше и шире, нос крупнее, а подбородок массивнее, волосы сменили цвет, а сзади раскинулась бескрайняя пустыня. И вот уже в блюде была не Каринария Корсач, а Аверас. Бесстрашный капитан Поставской заставы стоял на высоком камне, далеко за его спиной виднелась городская стена. Мужчина слегка улыбался в усы, но сохранял спокойствие и бдительность, о чрезвычайной важности дела, ответственности и опасности говорила лишь его напряжённая, готовая к любой неожиданности фигура. Каринка уже знала, что его готовность не сыграет никакой роли, она помнила свой детский кошмар наизусть и уже даже не вздрогнула, когда из-под песка вырвался отвратительный вурлок и набросился на отца. Аверас не успел заслониться и выхватить оружие, он сделал пару шагов назад и умер, под напором смертоносных когтей. Тварь набросилась сверху, прижимаясь клыками к кадыку, будто высасывала из поверженного последние соки. Командующий до последнего сжимал кулак, вдруг у него в руке что-то треснуло. Девочка, хотя её кошмары заканчивались смертью отца, могла поклясться, что это была палочка-руна. Руна сломалась, и вурлок изошёлся паром, корчась и плавясь от лучей, пронизывающих тело жертвы. Часть души Корсача осталась при нем, тварь же с позором пала на песок. Её искорёженная морда вдруг застыла. Чешуя пластами стала сползать, волосы укоротились и сами собой стянулись на затылке, исчезла горбинка на расширившемся носу, линия губ стала мягче и шире, а глаза приобрели знакомые смешливые очертания. Лоран лежал на траве в парке и покусывал кончик травинки. Над головой у него плыли разноцветные облака, а рядом о чём-то болтала очень красивая женщина с такими же пугающе белыми волосами и красными глазами. Девочка невольно улыбнулась: она давно подозревала, что Лорану кошмары не могут сниться по определению. Невурлок даже во сне умудрялся наслаждаться жизнью и, если судить по выражению лиц обоих, это было только началом. Вдруг женщина, что-то сказала, от чего лицо Лорана перекосилось, горизонт запылал огнём и из пламени, словно коварнейший демон, возник ребёнок. Мальчику с горящими красными глазами, белым ёжиком волос и задорным выражением лица заправского хулигана было от силы лет пять, но он уже правильно держал в левой руке меч, а в правой рогатку и умудрялся, звонко смеясь, размахивать ими над головой очень угрожающе. Каринка сама едва не расхохоталась, когда ночной кошмар Лорана погнался за мужчиной, выбрасывая из пальцев разноцветные искры и что-то вопя. Лицо ребёнка всё больше и больше взрослело, приобретая при этом привычные черты лица обычного человека, приобрело загар и застарелые следы. Он множился и из теней его появлялись новые люди. У всех были мечи и луки. Все грозно выкрикивали проклятья и сжимали обережные знаки, от которых загнанному зверю хотелось выть. Люди были вне его досягаемости, ему было невыносимо даже смотреть на их обозлённые лица с синими точками на переносице из специального состава, что хранит от порчи и паники. Круг смыкался, зверь понимал, что всё кончено, но продолжал сжимать в пасти вожделенный кусок мяса. Селяне слаженно подожгли стрелы и натянули луки – Люпин пригнулся и вдруг встал на задние лапы, перехватив добычу правой лапой и прижав её мордой к плечу. Шерсть на нем стала набухать странными полосами ткани, стягиваясь то широкими разорванными от плеч рукавами с кистями, то узкой рубахой, то высоким поясом, рисуя совершенно невообразимый наряд. Мясо стянулось деревянным каркасом со струнами, а в другой руке возник смычок. Морда укоротилась в бледное лицо с резкими чертами и жёсткой линией губ. Впервые Каринке этот чёткий профиль с лёгкой горбинкой носа и острым подбородком показался не суровым, а аристократичным и утончённым. Кирх играл на старинном инструменте очень вдохновенно, когда мужчина открыл глаза, тёплая гостиная огласилась аплодисментами. Большое семейство в красивых дорогих одеждах поднялось с подиума и подошло к музыканту, продолжая хлопать в ладоши, но хранило гробовое молчание. Кирх только взглянул на их отстранённые безжизненные лица с красными слегка светящимися глазами и сразу вернулся к своей обычной маске строгости. Семейство приближалось, прижимая его к стенке. Прекрасные дамы и изысканные юноши вдруг пошли мелкой рябью, как в припадке, изломанно запрокинули головы. Тело их стало ломаться и бугриться, разрывая одежду, рвущаяся кожа выпускала у мужчин жёсткие чешуи и кривые шипы. Женщины синели и разрывали себе животы из которых тянулись живые жгуты. Девочка едва не закричала от ужаса. Глаза обратившихся вурлоков горели безумием и жаждой крови. Добыча привычно терпела мученья, не пытаясь защищаться, Кирх просто стоял. Мелкий вурлок сорвался с места и впился зубами ему в ногу, за ним набросились остальные и скоро тело мужчины скрылось за спинами. Двинуться не получалось, Каринка пыталась не смотреть на этот ужас, отвернуться убежать, только тело не слушалось.

Тени наскучило смотреть, как человек стоит перед зеркалом, она подползла поближе и тоже заглянула внутрь...

Глубокая трещина прочертила блюдо. Каринка резко встрепенулась и бросилась к гроллинам. Она уже не обращала внимания, что факел давно потух, что темнота играет для неё невообразимыми красками и линиями, не доступными человеческому глазу. Девочкой двигало лишь одно желанье – разбудить поскорее Кирха. Увиденное боле не казалось ей игрой фантазии, оно было реальным сном зачарованных кем-то мужчин.

Почувствовав разоблачение, тени наперегонки бросились за ней, падая под ноги и шипя разъярёнными кошками. Их зыбкие тела вытекали из первозданной темноты зала и присасывались к одиноким фигурам спящих. Гроллины уже обратились слабыми светлыми точками, едва просвечивающимися из-под этих пиявок-теней. Их всосала в себя всепроникающая мгла, жадная до свежей крови. Вопя от страха, Каринка врезалась в эту копошащуюся гору и начала бессовестно и бесстрашно пинать ногами всё, что попадалось на пути. После первого человеческого вскрика на очередной пинок она открыла глаза и начала трясти сонного Лорана, первым попавшегося под её ногу. Тени разбежались, но не исчезли, они множились, копя силы.

– Уходить, нам нужно скорее уходить отсюда! – кричала девочка в лицо сонному мужчине.

Сразу невурлок не понял о чём вопит подопечная, только быстро оглядев бессознательных спутников и легион алчных паразитов, правильно расставил приоритеты и начал нещадно тормошить остальных. Тяжелее всех приходил в себя Владомир, чей кошмар так и остался для девочки загадкой. Он словно спрятался от ужасов в какой-то глубокой скорлупе, не поддающейся разбиванию. Едва лишь удалось приподнять командиру веки, как с потолка раздался звон колокола и тени бросились в атаку.

– Бегите! – рявкнул Кирх, закатывая рукава и вычерчивая что-то кистями в воздухе.

Но здравому смыслу в его озвучивании поддались не все. Если Люпин и Владомир синхронно подхватили под руки охраняемую и побежали, то Лоран было притормозил рядом с собратом, попытался ему что-то объяснить и после просто схватил его за шкирку и поволок за остальными. Сколько девочка не вырывалась и не пыталась доказать, что им нужно выбираться из здания, её просто не слышали, поглощённые вопросом скорейшего спасения от неизвестного врага.

Группа бежала очень быстро, не разбирая дороги и полагаясь лишь на инстинкты и ночное зрение оборотня. Зал сменился крутой лестницей, уходящей в землю, и серьёзно угрожающей моментальным переломом ног для любого, кто рискнёт спускаться по ней без света и предосторожности. Каринка, видевшая дорогу не хуже Люпина, уже успела закрыть глаза и проститься с жизнью, только подгорный человек резко свернул прямо в стену. И камень перед ним расступился, впуская в огромный лаз, что было легко не заметить без должных умений скрываться, которыми должны были обладать в этом мире оборотни.

– Вот, – тяжело выдохнул бородач, задвигая за последним гроллином дверь люка.

– Что это было? – никак не мог отойти ото сна юноша, он продолжал одной рукой придерживать ножны с мечом, а другой судорожно сжимать Каринкино предплечье.

– Нам не нужно было сюда идти, – попыталась пролепетать девочка.

О том, что всегда нужно доверять Каринаррии

Сначала темнота вокруг казалась кромешной, удушающей и вечной, как сами каменные склоны, сжавшие в своих объятьях путешественников. Лаз холодным гротом тянулся в вечность, погружаясь в густую пушистую тьму, где даже разом обострившееся зрение девочки не могло выхватить смутных очертаний. После неуверенно вырисовался металлический люк с рельефной каймой, напоминающей клыки хищника, проступили бутафорские камни стен и пол с круглыми металлическими вставками, внутри которых виднелись белые спиральки-пестики. Фигуры гроллинов, серые и устрашающие, выглядели в интерьере искусными статуями невиданных монстров, окаменевших, но живых. Как раз и глухое урчанье с повизгиванием, доказывало их живость. Оно доносилось не изнутри хмурых изваяний, как положено в приличном романе, а из-за двери, только это ничуть не портило общего впечатления.

– Ну что? Уже ушли? – поинтересовался Владомир у подгорного человека, караулившего под дверью.

Юноша совсем недавно отошёл после необычного пробужденья и погони, а потому, наперекор своей манере, понижал голос до шёпота. Впрочем, Люпин смог бы услышать его и при более тихом голосе. Всполошённый кошмаром, оборотень был насторожен до того хрупкого предела, когда внимательность перерастает в параною.

– Сумеречники так просто не уйдут, – заметил Кирх, проверяя прихваченное с собой оружие, говорил мужчина безбоязненно и громко, хотя и придерживался своего вечного отчуждённого тона, словно беседовал с самим собой. – Если добыча так близка, а они её вкусили, то считают законным добиваться остального.

– Что-то они слабо напоминают тех тварей из леса, – ехидно заметил командир, приходя в себя, он возвращал обычную свою наглость.

– Это безликие – сумеречники, забывшие себя, свои истинный вид. Лишившись пропитания, они сползлись в место наибольшей силы и вернулись к своему первоначальному облику личинок...

Не обнаружив достаточного количества боеприпасов, Кирх заметно расстроился. Поэтому, наверное, немногословный и суровый, он незаметно для себя бросился в пояснения и рассуждения о природе сумеречных существ. Остальные гроллины слушали его с настороженной заинтересованностью. Все, даже Лоран, были поражены познаниями невурлока и его менторскими способностями. Каринке тоже понравился рассказ, только мысли её, как обычно случалось на уроках, витали далеко.

"Сумеречники... Карта. Путь, который мы не можем обогнуть и которого не избежать. Страшная рожа. Конечно!"

– Конечно! Исток Сумерек! – вскрикнула девочка, подскакивая на месте от собственного озарения; вдруг свет померк.

... Ближе, ближе, подойди ко мне, моя красавица. Приди, открой мне путь. Раз, два, три...

Каринка усилием воли привела себя в сознание от ужаса. Мерзкий голос был так близок и силён, что пробирал до самого основания, до последней клетки и противиться ему становилось невозможно. Она лежала на коленях у Лорана, и невурлок прикладывал к её лбу холодную рукоятку охотничьего кинжала.

– Не волнуйся, барышня, – задорно подмигнул мужчина, – шишки не будет. Зато факел обнаружили.

Люпин уже трудился над разжиганием огня на забытом или специально оставленном в щели странной формы факеле. Правду, девочке после искр в глазах и без этого было очень светло.

– Так, получается, – не унимался с расспросами командир, оказавшийся на беду Кирха слишком любознательным, – если нас эти недосумеречники покусали, мы того и гляди сейчас тоже будем в припадке об стены биться, как Корсач. Или просто свихнёмся и станем всякую чушь видеть?

– Нет, – невурлок уже трижды пожалел о своей несдержанности, но смилостивился до ответа. – Они же не покушались на нашу плоть, значит, не могли обратить и плоть в себя. Они были слишком голодны и многочисленны для таких гастрономических излишеств. Вполне достаточно поглотить силу души через самые дурные чувства. Во сне это может быть кошмар или воспоминание.

Девочка резко, но уже значительно осторожнее поднялась и браво сжала кулачки, всем видом показывая, что сдаваться не намерена.

– Нам нужно уходить, – в который раз констатировала неизбежное юная Корсач. – Нужно немедленно покинуть это здание.

– Кто ж спорит? – пожал плечами командир. – Только как?

– Сумеречники скоро пробьют двери, – поддержал девочку подгорный человек. – Пройдём дальше по туннелю. Впереди свежий воздух, авось, он сквозным окажется или в стенке провал какой. А лучше до утра переждать к каком-нибудь укромном месте, там снаружи от этой пакости, наверно, не провернуться.

Гроллины как по команде слаженно поднялись и удобнее примостили немногочисленное оружие.

– Нет, – командным голосом приказала охраняемая. – Мы не должны оставаться в этом здании. Мы сейчас выбьем дверь и прорвёмся наружу. С самого начала не нужно было сюда входить. Ливень бы не дал нас в обиду.

Её реплика вызвала куда больше эмоций в рядах гроллинов, чем Каринка могла представить. И эмоций в корне противоположных её ожиданиям. Владомир нагло и оскорбительно заржал, предлагая выбивать дверь её головой. Невурлоки презрительно перекосились в лице с завидной синхронностью. Подгорный человек с его опасливостью к сумеречникам и вовсе весь взъерошился и едва не оскалился.

– Совсем сдурела, – шипел он не своим голосом. – Нас разорвут раньше, чем мы пискнем! Их за дверью целая орда, а там ещё больше! Со всех окрестных домов наползут, а ты нас тянешь в самую гущу этой мерзости! Скормить решила?

– Действительно, барышня, – призраком возник за спиною Лоран, когда милый и обаятельный невурлок брал такой тон, девочке хотелось провалиться на месте, – очень любопытно, отчего тебя так тянет за пределы этих стен. А ещё любопытнее, почему ты не попала под чары сумеречников в эту ночь, если уже единожды едва не погибла от них. Ты не видела кошмаров и, возможно, даже бодрствовала. На тебя ни один из них не бросился, как и нападавшие на той поляне. Почему дождалась нашего истощения прежде, чем разбудить от появления первой же тени? Ты же боялась их до смерти, а тут такая выдержка поразительная.

Последнее слово прозвучало, как пощёчина, только Каринаррия Корсач не дёрнулась и не опустила глаз. Она знала, что делать, жаль только не умела.

– Вы мне не верите? – надменно поинтересовалась она, представляя или не представляя, как можно будет сбежать от упрямцев, чтоб спастись.

– А с какой стати мы должны? – похоже, длинноволосый невурлок разошёлся не на шутку. – Ты слышишь голос и, скорее всего, видишь его послания. Ты можешь насылать прокажённых и бредишь охотником. Ты не контролируешь свои эмоции, говоришь разными голосами и меняешься внешне. Кто может поручиться, что ты не перешла на сторону Тварителя? Может, ты с ним давно в сговоре и тянешь время, пока эти твари вырезают один город за другим. А?

Девочка едва не задохнулась от обиды. Ей даже в голову не приходило, что спутники, которые стали почти друзьями, думают о ней так плохо. А она так старалась быть героем, терпеть, молчать и не взваливать свои горести на окружающих. Оказывается же, что чем больше терпишь, тем меньше сочувствуют. Очень захотелось расплакаться, только факел уже горел и это могли увидеть, а в такой компании это было нежелательно и бессмысленно. Очень уместно и эффектно в этот момент было бы дать оскорбившему пощёчину, только пришлось бы задирать руку или подпрыгивать, а это было слишком комично. "Ну и пошли вы", – только и подумала Каринка, складывая на груди руки и демонстративно опираясь о стену.

Разумеется, пробивать дверь и спешить под защиту ливня никто не собирался. Гроллины растянулись по одному, засунули не сопротивляющуюся девочку в центр и двинулись дальше по туннелю. Каринке было безумно обидно, но чувство это постепенно проходило, уступая место желанию вразумить мужчин и, по возможности, спасти из отвратительного места. Душа юной Корсач металась в сомнениях, сердце трепетало и было как никогда тяжело сохранять спокойствие и благородную холодность. Кирх, шедший позади, осторожно положил руку ей на плечо, от чего девочка резко остановилась, и мужчина едва не сбил её с ног.

– Я понимаю Вас, – прошептал суровый гроллин ей на ухо. – Вы можете мне доверять.

– Но это не значит, что Вы, Кирх, можете доверять мне, – заметила Каринка, слишком жестоко из-за бушующей обиды.

– Это только в Вашей власти, – согласился мужчина и незамедлительно отстранился.

Этот разговор не остался незамеченным Лораном. Длинноволосый остался крайне недоволен такой лояльностью своего же сородича к предполагаемому шпиону. Девочка же не очень поняла, к чему были его слова, но почувствовала какую-то надёжность за спиной, хоть даже и воображаемую. Стало немного легче. Если закрыть глаза, складывалось ощущение, что её с давним товарищем враги ведут на гильотину. Это воодушевляло, но не столько радовало.

Туннель расширился, пол его стал хуже, а стены глаже. Света хватало лишь на несколько неуверенных бликов под ногами и метр высвеченного пола. В золотистом сиянии мужские фигуры выглядели диковато и причудливо, как терракотовые ходячие статуи с площади, разом ожившие и движущиеся неведомо куда. А за стенами вровень с ними ползли и скрежетали зубами голодные сумеречники, их тоже можно было понять, ведь такая славная добыча попадается не часто. Только они терпели и сдержанно конвоировали людей в своё логово. Каринаррия Корсач тяжело выдохнула, она не знала, как объяснить гроллинам, что ещё метров шесть и сумеречники набросятся, потеряв остатки самообладания. Чувствовали ли что-то подобное невурлоки – загадка, только, когда девочка улыбнулась Кирху, мужчина сошёл с лица.

– За ней, – крикнул обваренный Лорану, когда Каринка опрометью бросилась в первый же смежный тоннель, что слегка поманил из темноты. -Будешь охранять.

– Б'ех? – невурлок удивлённо и раздражённо повернулся к собрату.

– Это приказ!

Тон и голос Кирха были такими, что немедленно броситься вслед за девочкой возжелал даже Владомир. Лоран тяжело смерил ненавидящим взглядом обваренного, сунул ему в руку запасной нож и стрелой исчез в проходе.

Каринка неслась, не разбирая дороги, во многом этого не требовалось, потому что коридор был ровный и одинаково узкий. Девочка не открывала глаз от страха и захлестнувшего душу восторга. Она впервые ослушалась старших, смогла, решилась и теперь несётся навстречу свободе, где не будет пренебрежения и помыкательств, недоверия и унизительной бесполезности. А самое главное, не будет пугающей угрозы неизбежного замужества, что всё время не выходила у неё из головы и мешала проникнуться путешествием. Свободой для неё пах этот затхлый воздух туннеля, огибающего западный фасад и выводящего на широкий балкон. Она не знала, откуда такая уверенность, только помнила этот туннель, эти залы и все потайные ходы так же, как металлического монстра и мужчину в странной комнате.

Девочка не была хорошей бегуньей, но удобные сапоги, длительный переход и изнуряющие занятия танцами позволили ей набрать приличную скорость. Поэтому Каринка была несказанно удивлена, когда сзади донеслись лёгкие звуки шагов. Она набегу оглянулась и тут же оказалась сметена разъярённым Лораном. Мужчина с не человеческой, а сумеречной гибкостью оттолкнулся от гладкой стены и в один прыжок настиг жертву. Он настолько был схож с вурлоком, что Карина только бешено закричала и закрыла лицо руками, напрочь забыв, что под ней лёгкая съёмная панель. К счастью, злость невурлока была значительно слабее разума, он не собирался ломать подопечной кости, просто решил напугать как следует капризную аристократочку, не умеющую разбираться в обстановке. Место приземление планировалось в шаге от самовлюблённой девчонки, с её головы не упал бы и волос (может только поседел). Ветхий материал не смог погасить чудовищную мощь удара. Девочка коротко вскрикнула и рухнула вниз одновременно с гроллином. По воле злого рока внизу оказалась внушительная дыра от имитированного обвала, и зацепиться за её край девочка не успела, этажом ниже был выставочный зал. Экспонаты жадно ждали...

Каринка закусила губу: умирать так глупо очень не хотелось. Невурлок привлёк к себе девочку и резко развернулся.

Удар оказался поразительно мягким. Каринаррия жадно схватила ртом выбитый из груди воздух и пришла в себя. Пыль облаком кружила вокруг неё, обломки павшей под их весом скульптуры больше напоминали расколотую яичную скорлупу. Тяжёлые борта закрывали дальнейшие детали экспозиции, только Каринка и без того возрадовалась, что выставляли бывшие хозяева здания именно этого мастера. Если бы они демонстрировали оружие, или стальных козлят, или даже монеты под стеклянными колпаками, могло произойти непоправимое. Девочка проверила собственное самочувствие, тело отдавало тупой болью, но не слишком вопило о травмах. На всякий случай, Каринка решила убедиться воочию, поднялась на локтях и прощупала ноги на предмет перелома.

Перед ней открылся чудесный вид. Зал был огромен и воистину впечатляющ, его стены покрывали невообразимого вида рамы от рассыпавшихся картин и странные длинноносые гравюры, с потолка свисали вычурные птицы-люди, у стен возвышались пугающие бесформенные статуи. Разбитая ими казалась самой безобидной и крохкой. Рассматривать это чудовищное великолепие можно было часами. Каринка поднялась, чтоб выбраться из своего убежища. Тогда девочке открылась и причина столь мягкого приземления: под ней лежал Лоран с окровавленной головой и отвратительным обломком "скорлупы" торчащим из груди.

Первой реакцией девочки, как ни странно, было не падение в обморок, как поступила бы матушка, и даже не причитающийся девице крик. Сначала Каринка ещё раз проверила себя, словно от увиденного в ней могли оказаться такие же осколки. Потом уже она очень-очень постепенно осознала случившееся, подтянула к подбородку колени, подумала поплакать, не получилось. Она абсолютно не знала, что нужно делать в таких ситуациях. Правильно было бы позвать на помощь, постараться собрать костёр для захоронения или камни.

– Лоран, – Каринка не нашла ничего лучшего, как пнуть мужчину в коленку, – что мне теперь с Вами делать?

"Вот и получил он своего второго. Всё правильно, сначала дядька, потом Лоран... Интересно, Владомир с Кирхом одновременно умрут, или у меня всё-таки есть предпочтения? Мне показалось или он действительно дёрнулся? Может, он живой? Ой, что же мне делать?"

Девочка подползла к гроллину и постаралась определить, есть ли у мужчины дыхание. Она не знала, как это делается, помнила что-то про прикладывание рук к горлу, только, по её представлению, это скорее окончательно прекращало дыхание. Наконец, собравшись с духом, Каринка подползла к предположительно мёртвому и не без брезгливости оттянула веко. Красный зрачок с благородным рубиновым оттенком выскользнул сверху.

– А-а-а, – злобно ударил её по руке неполучившийся мертвец, когда девочка выпустила кожу. – Чтоб ты...

– Ой, – Каринка совсем растерянно отстранилась назад и съехала по осколкам на пол.

Ей тут же стало очень неловко, что пришлось столь хамским образом лезть человеку почти в душу, да ещё с немытыми руками. Юная Корсач так и просидела бы без действия, если бы мужчина с лёгким стоном не стал проявлять больше признаков жизни. То, что невурлока не расплющило от падения и не убило осколками, было настоящим чудом, и как всякие чудеса это могло быть очень мимолётным.

– Подожди, подожди, – подскочила с места девочка, проникшись идеей спасения хрупкой человеческой жизни храброго, хоть и не шибко дальновидного гроллина, пожертвовавшего своей жизнью во имя её спасения. – Я сейчас, сейчас помогу тебе. Не двигайся. Подожди немного. Постой. Тебе очень больно? Нет, не говори, не трать силы. Главное сейчас остановить кровь и не занести заразу... Ой, главное не потерять сознание. Нет, спокойно. Я спокойна. Сейчас нужно перемотать, а потом тебя Люпин починит. А-а чем же здесь перематывать... Ты не против той гардины... Фу, она ещё гаже чем Владькины портянки...

Легче всего было решить, что тебе нужно кому-нибудь помочь, значительно тяжелее что-либо сделать. Вот и Каринка прекрасно справилась с первой частью работы и самоотверженно решилась, во что бы то ни стало, спасти раненого гроллина. Она даже мысленно повторила всё, что помнила из краткого курса медицины в изложении престарелого учёного, подсмотренного у городского лекаря во время визитов и выученного по походным пометкам отца. Представила, как будет накладывать повязки и пережимать артерии, но стоило ей увидеть сочащуюся кровь, как все хорошо утрамбованные знания тут же мешались какой-то невообразимой кашей, из которой пробиться могла только паника. Раньше она не замечала за собой такой растерянности и безалаберности. Девочка митусилась, не знала, за что хвататься первым делом, то бралась отрывать от рубашки лоскутки, то кидалась стирать кровоподтёки, то пыталась обломать осколок, чтоб уложить больного поудобнее. При этом, чтоб придать себе смелости продолжала быстро и бессвязно лепетать что-то, вызывая мигрень даже у себя. Лоран был слишком слаб, чтобы постоять за себя, и смело терпел заботу охраняемой.

– Этим ты мне не поможешь, – прохрипел мужчина, не выдержав очередного приступа гениальных идей девочки.

– Да, – Карине тоже слабо верилось, что можно будет через рычаг поднять гроллина и оттащить в другое место. – Что же мне делать? Почему всё так? Почему? Вы не должны умирать, это не правильно, это не честно! Только в трагедиях главные герои погибают, в жизни они должны жить. Но такая потеря крови. Я не смогу Вам её остановить, замедлить, возможно, и то, если бы мы были на улице. Здесь вода слишком трусливая. Я Вас даже дотащить не смогу. Но здесь умирать нельзя. Должно быть какое-то средство, способ мгновенного излечивания. Чтобы раз и всё. Конечно!

Так неожиданно и так своевременно она вспомнила о чудесном средстве. От возбуждения и волнения руки у неё перестали слушаться, и всё выходило ужасно неловко. Руны запутались в кармане нижней рубашки, потом просыпались за пазуху. Девочка старалась действовать быстрее, от этого становилось лишь хуже.

– Где же, где же она? – едва не рыдая, Каринка вытряхнула палочки на Лорана и принялась истерично копаться в них, за ранее понимая абсурдность своих действий. – Она должна, должна быть здесь! Всё же правильно, когда Лоран станет на грань, нужно разломить над ним "запрещено это действие на плоть". И все хвори сойдут. Это должно быть так. По-другому просто никак. Где же... Ой нет. Я же тогда в спешке отдала её Владьке. Точно этот грубиян исцелился от укуса оборотня. Что же я наделала? Глупо, как глупо. Лучше бы он умер, а не Вы!

Каринка с криком сгребла оставшиеся руны в пригоршню и в сердцах зашвырнула бесполезные палки подальше. Она не могла больше сдерживать себя и рыдала в голос. Ведь смерть невурлока теперь точно будет на её совести, если бы она не была так небрежна в рыбацком домике, что отдала относительно здоровому командиру последнее спасение. Благородная дама не должна принимать таких решений, о которых позже может сожалеть. А Каринка сейчас жалела и ей было стыдно от таких неблагородных мыслей.

– Тише, барышня, – Лоран попытался толи погладить девочку, толи стряхнуть с живота. – Не делай больших глупостей, чем уже успела. Просто не мешай мне.