Текст книги "Грустная дама червей"

Автор книги: Татьяна Бочарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

54

Апрель близился к концу. В последние его дни Карина предприняла еще одну попытку вернуться к работе – боль ее слегка притупилась, и она могла уже как-то общаться с людьми, сосредоточиваться на делах.

Теперь она старалась возвращаться домой как можно позже, чтобы не оставаться наедине с собой. Окончив репетицию, долго бродила по магазинам, почти ничего не покупая, лишь разглядывая нагруженных сумками и пакетами людей.

Ее захватило это странное занятие, отдаленно напоминающее детскую игру. Иногда, выбрав очередной объект для наблюдения, Карина пыталась представить себе, какую жизнь ведет этот человек, рисовала в воображении круг его знакомых, привычки, слабости.

Таким образом она как бы абстрагировалась от себя, собственных мыслей и страданий.

Как-то Карина зашла в гастроном неподалеку от дома – самый любимый их с Лелей, в котором они покупали молочные продукты.

С тех пор как Лели не стало, она не была здесь ни разу.

Карина медленно приблизилась к прилавку с йогуртами и внезапно ощутила спиной чей-то взгляд. Она обернулась, у соседнего прилавка стояла Олечка Серебрякова – вытянувшаяся, похудевшая, с новой незнакомой прической – и смотрела на Карину напряженно и с тревогой.

– Здравствуй! – Карина попыталась улыбнуться, но губы плохо слушались се.

– Здравствуйте, – тихо и серьезно ответила Оля и подошла поближе.

– Пу как твои дела?

– Нормально.

– У кого ты теперь занимаешься?

– У Анны Александровны.

– И как она – довольна тобой?

– Не знаю, – равнодушно произнесла Олечка, пожав плечами, – она ничего не говорит.

– Как – не говорит? – удивилась Карина.

– Так.

– Как же вы занимаетесь?

– Обыкновенно. Я играю, она слушает. А потом пишет задание и ставит оценку.

– И какие же оценки она тебе ставит? – с недоумением спросила Карина.

– Пятерки. – Оля отчего-то вздохнула и на минуту задумалась, словно что-то прикидывая в уме. Потом тихо спросила: – Карина Петровна, вы больше не вернетесь?

– Вряд ли. – Карина покачала головой.

– Вам нравится ваша новая работа?

– Да, нравится.

– У вас… что-то случилось? – Оля вдруг заглянула ей прямо в глаза, пытливо, настойчиво. Солгать ей Карина не могла. Она молча кивнула. – Я так скучаю по вас. Я не хочу ходить к Анне Александровне.

– Надо, Олечка, – мягко проговорила Карина, – ничего не поделаешь. Анна Александровна тоже хороший педагог.

– Вовсе нет, – жестко сказала Оля, – она ноты фальшивые в вариациях играет. И сама не слышит.

– Не может быть. Это тебе кажется, – уверила ее Карина, хотя знала, что так оно и есть – Олин слух обмануть было невозможно.

Олечка насупилась, уставясь взглядом в пол. Карина тронула ее за руку:

– Не расстраивайся. Ты привыкнешь. Ты очень талантливая. У тебя все будет хорошо.

Оля вдруг быстро ткнулась лицом Карине в грудь и прошептала:

– Я все равно буду ждать вас. Я знаю, вы вернетесь. Обязательно… – Голос ее сорвался, она резко повернулась и бросилась из магазина.

– Оля! – закричала ей вслед Карина. – Подожди, Оля!

Но та уже выбежала из дверей.

Карина постояла в растерянности и побрела на улицу. Огляделась по сторонам, тщетно надеясь, что, может быть, Оля не ушла, стоит возле магазина, ждет ее. Но девочки не было. Мгновение Карина колебалась, затем решительно зашагала к остановке.

…Она не знала, зачем приехала сюда. Зачем снова стоит в этом страшном приемном отделении, смотрит на синюю облупленную банкетку в углу.

Дежурная за столом была другая. Она долго писала на обратной стороне какого-то бланка, потом протянула его Карине и предложила:

– Хотите, можете просто позвонить.

– Нет, я съезжу.

Ехать оказалось недалеко, всего четыре трамвайных остановки от больницы, в которой умерла Леля.

У окошка справочной стояла очередь. Лица у людей были осунувшиеся, усталые и встревоженные. Здесь не радовались появлению на свет маленьких человечков, а боялись, вдруг они не пережили сегодняшнюю ночь и не встретили новый день.

Регистраторша долго искала фамилию в списках и все никак не находила.

«Значит, аппарат отключили, а сердце и легкие так и не заработали», – подумала Карина. Что ж, она это знала. Всю дорогу, пока ехала сюда, прекрасно понимала, что ничего другого быть не может. Восьмимесячный, с гипоксией третьей степени…

– Ляшко. Все в порядке, – громко сказала регистратор, так, что Карина вздрогнула.

– Как – в порядке? – Она хотела крикнуть, но лишь хрипло прошептала.

– Так. С аппарата сняли, из бокса перевели. А вы что хотели? – удивленно и строго посмотрела на нее женщина. – Будете говорить с врачом?

– А можно? – У Карины застучало в висках.

– Конечно. Подойдите в пятый кабинет.

Ей казалось, что это ошибка. Что сейчас придет врач – и все выяснится. Совпадение фамилий, путаница в буквах и датах. Лелин ребенок давно должен был умереть. А этот был жив, несмотря ни на что, и был в порядке, как ей только что сообщили.

Вошла молодая девушка в синей медицинской форме и с синими же огромными глазами. В руках – большая стопка папок. Приветливо улыбнулась Карине:

– Вы ко мне?

– Я к врачу, – сказала Карина и подумала: «Славная сестричка. Добрая, приветливая».

– Я врач, – девушка сложила папки на стол. – Вы у нас кто? Как фамилия?

– Ляшко.

– Ляшко, – повторила синеглазая. Улыбка сошла с ее лица. – Там мать умерла при родах, да?

Карина кивнула. Сейчас она скажет, что ребенка нет в живых. Вот сейчас.

– А вы кто ей? – спросила девушка.

– Я ее подруга.

– Понятно. Дело в том, что бабушка написала отказ от ребеночка. И я очень рада…

– Он жив? – выкрикнула Карина.

– Жив. Конечно, жив, – улыбнулась синеглазая. – Это девочка. Позавчера мы сняли ее с аппарата. Она дышит и кушает самостоятельно – и чувствует себя неплохо.

– Она останется инвалидом? – спросила Карина.

– Почему? – нахмурилась докторша. – Слабенькой будет вначале. Это да. Но никаких отклонений и патологий не выявлено. Хорошая девочка, вес два пятьсот. Выхаживаем и меньших. – Девушка внимательно взглянула на Карину, снова дружески улыбнулась и вдруг предложила: – Хотите посмотреть на нее?

– А что, разве можно?

– Теперь уже можно, – ответила синеглазая.

…Карина вышла из дверей детской больницы. Только что, двадцать минут назад, взгляду ее представилось крошечное существо, с красным, сморщенным личиком, с плотно зажмуренными глазками и носом пуговкой.

Существо, дороже которого у Карины не было теперь никого на всем свете и у которого на этом самом свете была только она, Карина. Маленькая, курносая Аленка, та самая ниточка, о которой говорил Русудан.

55

Трамвай с веселым грохотом несся по шумным майским улицам. Она сидела, глядя в пыльное стекло, как проносятся мимо машины, дома, магазины, стеклянные козырьки остановок. Она не замечала, что говорит сама с собой, негромко, вполголоса, едва заметно шевеля губами:

– Олег, Олежка! Твой ребенок, твоя девочка жива. Она родилась, плоть от плоти твоей, кровь от крови. Помнишь, как не хотел ты этого ребенка? Но та, которая тебя любила и которую ты предал, умирая, смогла подарить тебе дочку. И теперь на земле есть твой след. Он не затеряется, он будет продолжаться, рядом с мириадами других следов, навсегда ушедших.

…Вагон катил по рельсам, раскачиваясь и подскакивая, вожатая, молодая девушка, бойко и быстро объявляла остановки. Народ входил и выходил, и каждый, кто поднимался на переднюю площадку, с удивлением косился на странную женщину у окна.

Красивое, тонкое лицо ее было грустным, взгляд зеленовато-карих глаз блуждал где-то далеко. Ее нельзя было не заметить, она привлекала к себе внимание, завораживала своим обликом – непостижимым, загадочным и пронзительно печальным.

56

Лев Толстой сказал: «Счастье есть удовольствие без раскаянья».

Многим ли из нас довелось в жизни познать такое счастье? Кому повезло испытать удовольствие, не терзаясь при этом муками совести, не оставляя позади себя тоску и страдания, ни разу не солгав, не посягнув на запретное, чужое?

Мало кому. Чаше бывает наоборот. Мы всей душой, жадно стремимся к счастью, но по пути к нему сбиваем с ног случайных прохожих. Оборачиваемся мельком, с досадой машем рукой и поспеваем дальше. Мы вовсе не хотим быть жестокими, но невольно ими становимся.

Почему? И не есть ли мы все лишь картинки огромной колоды карт, покорные всемогущей руке, разложившей удивительный, неповторимый пасьяне судьбы? Одно движение этой руки – и нам выпадает место злодейки разлучницы, еще взмах – и рядом оказывается вовсе не благородный король, а пиковый валет – пустые хлопоты. А вокруг – слезы, разлука, казенный дом.

Сколько раз придется тасовать колоду, сколько земных воплощений придется ждать, пока выпадет гот самый идеальный расклад, в котором карты лягут чудесным, волшебным образом, не мешая одна другой, связанные единым, высшим смыслом?

Пять раз, десять, а может быть, сотни? Сотни раз наша бессмертная душа сменит телесную оболочку, мы увидим свет и уйдем во тьму, но когда-нибудь, в одной из своих жизней, все-таки познаем этот единственный, желанный миг удовольствия без раскаяния.

Когда-нибудь это да случится.

Ведь ради него, этого мига, мы существуем, ибо что такое человеческая жизнь без ожидания счастья?

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.