Текст книги "Между двух миров (СИ)"

Автор книги: Татьяна Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Видно, как Ольга злится, и все больше от беспомощности.

Ты крутишь в руках свой заблокированный терминал и молчишь, терминал биометрический и ты не сможешь достать из него данные. Сейчас не можешь. На Ольгу ты не смотришь, потому что единственный ответ, который у тебя есть, ей не понравится.

– И что вообще это значит? – спрашивает Ольга и показывает на тебя. – Это как вообще? Как ты… Она же гайоли!

– С помощью шариковой ручки, – говоришь ты, но Ольга даже не улыбается, упирает руки в бедра и поджимает губы. Ее карие глаза излучают ярость.

– Если я скажу, что между нами не такая уж большая разница, ты мне поверишь? Твой мир – огромная ложь. Бесконечность Творца дарованная только Неведомым, это миф. Смерти нет, Ольга. Мы все одинаковые в своей сути. Мы – память, а оболочку можно выбрать любую.

Ольга кривит лицо.

– Да ну тебя, – говорит детектив. – Все только сказки рассказываешь! Опять сплошная мифология, как с суатрэ? Почитала я про вашего палача, ерунда какая-то. Феникс, восстающий из пепла? Кровь, раскаленная, как лава? Ее же во плоти даже никто никогда не видел! Если не хочешь говорить правду, просто не говори ничего.

Ты киваешь и испытываешь облегчение. Ты и сама не знаешь с чего вдруг решила говорить правду, так что даже хорошо, что Ольга тебе не поверила.

Где-то на кухне настойчиво вибрирует ручной терминал.

Сеть отбрасывает на белую стену уведомление, всплывает иконка, похожая на воздушный шарик: Владислав Гереро.

– Еще одна жертва, – говорит Ольга. – Надо ехать!

– Тебя же отстранили?

– Полиция – да, а Отдел внутренней экспертизы оформил на полставки консультантом. В нашем мире все решают связи, а еще там, наверху, почему-то думают, что я разбираюсь в заарах, смешно, да? Ты едешь? – спрашивает Ольга и начинает переодеваться.

– Да, но тебе придется пересказать мне все, что случилось после нашего ужина.

– Проблемы с памятью? – спрашивает Ольга, берет с подоконника планшет, снимает блокировку и бросает его тебе. – Помнишь, когда мы познакомились, я работала под прикрытием? С тех пор у меня приросла привычка записывать все в реальном времени.

Ольга часто моргает и в ее глазах отчетливо проступают светящиеся зеленые ободки линз.

– Это так, на всякий случай.

Джейн Доу. Глава 4

Изменения сохранены

1700/06/08AM9.00

До портовых складов по навигатору ехать почти час и все это время ты прокручиваешь записи Ольги. Она отсортировала все личное, оставив только рабочие файлы, данные были удобно промаркированы в хронологическом порядке. Здесь не было вашей встречи в кафе, не было ее утреннего визита к вам домой, но был разговор в больнице у палаты Джейн Доу, потом в твоем новом кабинете, и был разговор на парковке, после того, как ты встретилась с Надирой Рае. Ты ставишь себе галочку, расспросить Ольгу поподробнее. У Ольги также оказывается запись допроса Фархада, плохого качества, с больничной камеры, видимо ее она получила не совсем законным путем. Потом была новая жертва, Морин Гуревич, девочка-мул и ее уникальный имплантат. Дальше развороченный коридор закрытого отделения и вырванная с петлями дверь. Фигура Фархада у стены на фоне летящего пепла и дыма вызывает у тебя спазм, но ты смотришь, перематываешь и снова смотришь. И снова.

Его тело мягкое, как без костей, чешуя обуглилась местами, правая рука отброшена назад, пальцы скрючены, на запястьях нет татуировок, во всяком случае их не видит Око камеры и ты не видела, хотя сидела прямо перед ним. Если разговор был серьезный, ты всегда садилась зеркально, с открытым горлом, глаза в глаза. И всегда раскрывала ладони, чтобы никаких печатей.

– А где терминал Фархада? – спрашиваешь ты Ольгу. – Его нашли в палате? Кто ведет это дело, Гереро?

– Дело забрали Самаэлиты. Они приравняли это к терроризму и экстремизму, – отвечает Ольга. – Полная чушь, не было там никакой бомбы и это явно не попытка развязать войну с Неведомыми, кто-то целился исключительно в тебя, чтобы наверняка. Я, кстати, не думала, что тебя так просто убить.

Ты еще раз прокручиваешь запись из палаты Фархада и качаешь головой:

– Не сказала бы я, что это было просто. Знаешь сколько нужно энергии, чтобы превратить семьдесят килограмм плоти и костей в пыль и пепел?

– А в Саре, между прочим, не установлено ни одного термосканера, зато в Маркете напротив моего дома, целых два!

Ольга продолжает беспомощно злиться, теперь еще и из-за того, что машина встала в потоке. На ее ручном терминале вспыхивают все новые и новые оповещения, но она не смотрит, а лишь цедит ругательства сквозь зубы. Терпение не ее сильное качество.

Ты просматриваешь оставшиеся на планшете несколько записей и дважды внимательно слушаешь телефонный разговор Ольги с информатором, патрульным из другого штата, одним из тех, кто прибыл на место преступления, когда было найдено первое тело мальчишки заара. Канализация, холодильник, смерть по причине обморожения, в обоих случаях все это было выдумано. Полиция, пойдя на поводу у семьи Амирас, скрыла от прессы настоящие обстоятельства смерти младших, подменив удобной ложью. Проще было убедить всех, что напали люди и напали ради яда. Просто и понятно, никаких загадок.

Реальность же оказалась намного хуже.

– Еще один заар? – спрашиваешь ты Ольгу и стучишь пальцем по экрану планшета.

Противно пищит заблокированный автопилот.

Ольга долго не отвечает, она включила мигалку и, выкрутив руль, полезла на обочину.

– Сейчас сама все увидишь.

Ты киваешь и снова открываешь видео из палаты. Теперь ты знаешь, что история Фархада не сходится с другими фактам и смотришь совсем иначе.

Тело у стены. Вывернутое плечо, скрюченные пальцы. Фархада отбросило спиной к окну и судя по положению тела, немного вверх, значит в момент развоплощения, он не сидел напротив тебя, а стоял, скорее всего ты схватила его за руку. Тебе очень не хватает фотографий, не хватает вектора. Стоп, еще стоп и еще. Ты бесконечно ставишь видео на паузу, но картинка не четкая. Нужна точка отсчета, эпицентр, след ударной волны хорошо просматривается, если взглянуть на песок с высоты. Интересно, запускали ли дронов? Ты смогла бы построить график распада оболочки и рассчитать скорость. Скорость имела значения, так можно было узнать интервал отдачи. Каждая печать имела уникальный интервал отдачи. Придется повозиться с цифрами, ведь еще нужно положение Творца и угол наклона к планете. И неплохо было бы узнать прошел ли сигнал через Эбо, станция имела больше возможностей для анализа данных. Это было бы большой удачей, ведь тот, кто создал печать, должен был ее активировать после создания.

Всю территорию складов оцепили.

Ты видишь множество машин, которые разворачивают на въезде.

Ольга показывает жетон и вас пропускают. Вы долго едете по разбитой дороге мимо огромных ангаров, пока не натыкаетесь на желтую ленту и множество мигалок. Со всех сторон слышно гудение дронов. Патрульный заглядывает в окно и внимательно читает информацию на Ольгином жетоне, дотошно сверяется с фотографией, потом извиняется и говорит, что пресса уже вовсю штурмует место преступления. Патрульный выдает тебе гостевой бейдж и только после этого пропускает машину.

Пасмурно. Небо над плоскими крышами ангаров сплошная серая пелена, под ногами грязь, под которой прощупываются разбитые грузовиками плиты старой дороги. Сейчас все автоматизировано и разгрузкой торговых караванов из Ксаравии, Адара или Хатирута в основной занимаются грузовые дроны, а не люди.

Ольга останавливает машину и отстегивает ремень.

– На место тебя не пустят, так что оставайся в машине и не выключай планшет, буду передавать картинку в реальном времени, – говорит детектив Полански.

– Тебя не беспокоит, что ты нарушаешь закон?

Ольга выглядит вымотанной от злости и бессмысленности, и даже не пытается пошутить.

– Закон никого не интересует, здесь главное кто платит и чтобы выглядело подобающе, я это понимаю и именно поэтому хорошо делаю свою работу. И ты делай свою работу, дознаватель, здесь никому кроме тебя истина не нужна.

Ольга выходит из машины и идет к багажнику. Там маска и защитный костюм. Детектив переодевается.

Место преступления – грузовой ангар. Ты видишь огромные раскрытые настежь створки и маленькие фигурки людей. Ты видишь Гереро, он тоже упакован по правилам, но его белый комбинезон давно стал серым, он раздает какие распоряжения своей команде, которая топчется у входа. Пока работают эксперты детективов к телу не подпускают.

Над ангром плавает патрульный флаер.

Ольга машет тебе, потом тычет себя пальцев в глаз и идет к Гереро.

Ты все также держишь планшет в руках. Экран мигает, появляется значок синхронизации и проступает картинка, ты слышишь помехи и видишь все как через дымку. Ольга несколько раз моргает, настраивая четкость и видео на экране стабилизируется.

– Ведзен Балок, – говорит чей-то гнусавый голос, Ольга поворачивает голову и ты видишь его. Лицо вытянутое, желто-коричневое, со следами от маски, в нос вставлены два сменных регенератора. Они похожи на две затычки из которых торчат тонкие усики. Офицер воздушного флота, видимо в отставке. В том, что ему требуется восстановление, виноваты водоросли, которые воздушникам используют для дыхания, но ты знаешь, что через нос их вдыхают только когда легкие уже никуда не годятся.

– Трийя прислала нам своего детектива, – говорит голос Гереро за кадром. – Знакомиться будете позже, сейчас идемте внутрь!

Ольга пропускает всех вперед и заходит последней. Она идет медленно, будто бы и заходить не хочет. Снаружи ничего не видно. Картинка прыгает.

Прожектора внутри разгоняют мрак, образуя яркий круг в центре. Ольга опускает голову, долго смотрит себе под ноги, привыкая к освещению, потом вскидывает голову и вздрагивает, это чувствуется даже через экран, ты не успеваешь рассмотреть, как картинка снова исчезает. Звук все еще передается, ты слышишь как кого-то тошнит. Раздаются вопли. Гнусавый голос и звонкий, женский, почти хором орут и гонят кого-то из ангара.

Ольга снова открывает глаза. Ты слышишь, что ее дыхание участилось.

– Смотри, – говорит детектив Полански, голос ее становится низким. – Смотри, потому что я не знаю насколько меня хватит, мне кажется меня тоже сейчас стошнит.

Она говорит это очень тихо, чтобы слышала только ты, но рядом вдруг оказывает Гереро.

– Полански, тебе плохо? Здесь не блевать, выйди на воздух!

– Слава, ты видел когда нибудь такое? – спрашивает Ольга. В кадре крупным планом появляется лицо Гереро, небритое, невыспавшееся и бледное. Сильный контраст в сравнении с тем, каким ты увидела его впервые. Владислав Гереро трет свой высокий, гладкий лоб и качает головой.

– Такое дерьмо даже у меня впервые.

– Жуть, конечно, но зачем они всю эту хрень придумали про холодильники и яд? – спрашивает Ольга и бросает взгляд через плечо Гереро, туда где стоит детектив из Трийе. – Эй, Балок! Как тебе место преступления? Уже видел такое?

Трийец дергает головой и усики торчащие из его ноздрей, шевелятся, как живые.

– Дважды, – отвечает детектив Балок. – Жаль я не кочевник, сплясал бы на костях джа.

– Плевать я хотела на кочевников, объясни какого рака вы выдумали всю ту муть для прессы?

Лучи прожекторов пересекают друг друга за спиной трийца, тот в отчаянии закидывает голову и поднимает руки над головой, и тебе кажется будто сейчас ты услышишь молитву Творцу.

– Я думал, дело раскрою, если найду ответ на этот вопрос, но тут все оказалось банально, змееныши подсуетились. Посмотри, это же чистая ритуальщина, а значит по их части! Разборки у них какие-то между собой. Все жертвы из Дома Амирас, значит этого психа я бы искал среди Рае.

Ольга непроизвольно кивает, похоже она с ним согласна, поворачивает голову, находит в толпе первого попавшегося человека с чемоданчиком в руке и кричит:

– Эй, док, а можно определить из какого святого семейства наша жертва?

Все это время в кадре мелькают люди, ходят вдоль периметра туда-сюда, глядя себе под ноги, другие висят под потолком ангара с фонариками. Ольга упорно избегает смотреть в сторону тела.

Тебе не с чем работать и ты теряешт терпение.

Гереро, который все также стоит рядом, кладет Ольге руку на плечо. Та проводит его руку взглядом, и он отдергивает ее.

– Полански, – слишком фамильярно, как тебе кажется произносит Гереро. – А кто это у тебя в машине?

– Мой подарок тебе ко дню Святых Имен, Славик, – отвечает Ольга. – Но чтобы его получить, надо нарушить парочку заповедей. Нужен ли тебе консультант по этому делу так, как он нужен мне?

Ровное лицо Гереро идет волнами, но он ничего не уточняет, а лишь закрывает глаза и кивает.

– Знал же что без фокусов тут не обойдется, – говорит начальник отдела экспертизы, не открывая глаза. – Сейчас эксперты закончат, разъедутся и я всех отсюда выгоню, годится?

– Вполне, – отвечает детектив Полански.

– Кто тут спрашивал про Дом? – кричит чей-то голос из темноты в другом конце ангара. – Анализ яда говорит, что этот из Рае!

Все в поле зрения Ольги в эту секунду замирают. Ты проверяешь связь, на всякий случай, вдруг синхронизация пропала, но с техникой все в порядке, это люди замерли от испуга.

– Вот же дерьмо, – говорит Ольга. – Будем тянуть жребий, кто уведомляет родственников?

– Не придется, – говорит Гереро и смотрит на ручной терминал. – Они уже здесь.

– Как это? – спрашивает Ольга.

– У них вчера мальчишка пропал – отвечает Гереро, – Когда нашли тело, мы их сразу уведомили. Нужно опознание.

Ты вздрагиваешь от стука в стекло, поворачиваешь голову и видишь рыжую бороду и лысую голову. Прячешь планшет в бардачок и выходишь из машины. Рядом с Ольгиным орионом стоит красивая, длинная верона, а на заднем сиденье ее сидит Халисс Рае.

– Это не неуважение, – уточняет Гедда, – а чтобы не кланяться тебе прилюдно.

Ты не можешь понять, шутит он или нет.

– А где Надира? – спрашиваешь ты Гедду, но тот почему-то не смотрит в глаза. Внутри него сцепились верность Дому и привычка всегда говорить тебе правду.

– Заболела, – отвечает вард.

Привычка кажется успела атрофироваться за триста лет.

Ты открываешь заднюю дверь вероны и садишься рядом с Халиссом. Он смотрит на тебя и он в замешательстве, но как не имеющий право первой речи, Халисс молчит. Ждет разрешения. Ему тридцать, он все еще считается младшим в Доме, но здесь, по эту сторону каньона Ирр, границы этикета размыты, а статусы не очевидны. Заары – ша-суу, четвертая энергетическая ступень эо, в отличие от своего наставника, варда, он видит сквозь внешние слои и распознает сущность под оболочкой, но сейчас он распознает не сущность, а только королевскую печать и печать, которой ты пометила это тело. Он знает, кто ты и знает, что у консула гвардии Ее Величества, есть право конгрегации. При необходимости ты можешь использовать любую оболочку, но его удивляет твой выбор. Каждый неведомый знает, человеческое тело бесполезно в качестве сосуда для бесконечной сущности, слишком быстро изнашивается и не имеет эо, слоев проницаемости, а именно с их помощью вы и общаетесь с Творцом. Это стало основной причиной, по которой изначальные, первые прилетевшие на эту планету люди, были вынуждены создать себе другие тела и переместить в них свою память. Человек хотел быть услышанным Им. По этой же причине человек создал и Печати. Создал язык, чтобы говорить с Творцом. Скорее всего Халисс думает, что ты Тень или может даже псевдолик, но вопросов он не задает.

– Ты можешь не заходить, – говоришь ты. – Это не твоя обязанность.

Халисс кивает. Он знает, здесь должна быть сата его Дома. Он все еще смотрит на тебя. Его изумительные, зеленые с прожилками глаза, не двигаются и пристально изучают тебя. Зрачок, как разрез на ткани. Черная щель. У него острые скулы и прямой нос, его профиль вполне можно было бы чеканить на монетах. Кончик языка периодически мелькает меж губ. Ты слепа и глуха к его оболочке и не знаешь, что он чувствует. Никаких эмоций на красивом лице ты не видишь, но он думает, ты уверена, думает, что сказать и как. Подчеркнуть ли твой статус? Проигнорировать? Он осторожен на незнакомой территории.

– Это мой долг, – наконец отвечает Халисс. – Перед ним. Когда нибудь он спросит и я должен знать, что ответить, и знать…

Он не договаривает, но ты понимаешь. Он должен узнать истину. Узнать, с кого спросить долг.

Тело распято на деревянном кресте. Крест в ореоле прожекторов и окружен полем. Мальчик висит, но голова его откинута назад, мертвые распахнутые глаза смотрят вверх. Сквозь его тело, стежками, продеты тела мертвых змей. Крови нет. Кожа белая, словно покрашена краской, клыков нет, вырваны. С первого взгляда невозможно понять что это заар. Нет чешуи на правой стороне тела, она выжжена до черноты из-за чего кажется, что тело разделено на две части.

Халисс видит тело мальчика и застывает.

Заар последний вошел в дверь и теперь чуть подается назад и опирается на нее, чтобы не упасть. Медленно, он садится на корточки и прячет лицо в колени.

Гедда застывает между вами, развернувшись вполоборота.

Ты продолжаешь идти по дуге огибая поле. Гереро распорядился защитить место преступления, тело еще предстояло снять.

Дерево креста белое, чтобы привезти в Латирию, его еще надо было найти.

Змеи черные и белые, очень мелкие, инкубаторские. Молодняк.

Распятие, как в равианской библии. Никаких сомнений. Ее переделанная несколько веков спустя версия, названная Книгой Начал была написана теми, кто боготворил деревья, потому что даже на памяти их предков, они уже не росли. На Алькаане древесину в промышленных масштабах заменяет каис. Белые же деревья растут там, где человеку выжить тяжело. Кто мог его привезти? Научная экспедиция? Ледорубы? Корпус беспредельщиков? Воздушники?

Старый мир и его история прослеживался во всем, начиная от позы тела, заканчивая цветом. Черное и белое, две стороны медали, два состояния. Кто-то вывернул заара изнанкой наружу и это была демонстрация пренебрежения к оболочке, к форме, довлеющей над содержанием. Это сделал тот, кто знал. Помнил, что все они в основе своей люди. Кто-то, как и она, посвященный в тайны Изначальных и созданного ими мира.

Джейн Доу. Глава 5

Изменения сохранены

1700/06/08PM12.30

Все смотрят как вы выходите из ангара и ждут, выстроившись в линию, ждут его реакцию. Будто судейская комиссия, каждый здесь по-своему уже вынес ему приговор. Ты выходишь первая и инстинктивно прикрываешь Халисса собой. Люди безжалостны и ведут себя как кауры, они жаждут увидеть его боль и страдания. Прикоснуться к ним. Ощутить, как он корчится. Даже Ольга. Она уверена, что это Халисс избил тех девушек. Возможно, они даже видят во всем этом некое кармическое воздаяние.

Гереро отделяется от толпы и идет вам навстречу. Он выглядит все таким же усталым и ему совершенно все равно, задеты ли чувства заара. Он делает свою работу. Ты знаешь, ты поступила бы так же, будь ты на его месте. Гедда продолжает идти с Халиссом плечом к плечу и не делает попытки выйти вперед. Он здесь всего лишь фон, достаточно весомый, но решение принимать не ему.

– Господин Рае, мы хотели бы переговорить с вами, – говорит Гереро. Он делает шаг влево, чтобы обойти тебя, но ты не позволяешь, и тоже делаешь шаг, выставляя перед собой руку.

– Дистанция, – говоришь ты.

Гереро смотрит на тебя сверху вниз.

– А вы кто?

– Ордер есть? – отвечаешь ты. – У моего клиента дипломатическая неприкосновенность, вы не имеете права с ним разговаривать.

– Мы оказали вашему клиенту услугу, – злится Гереро. – Он мог бы пойти нам навстречу.

– Индираа, – обращается Халисс к тебе по статусу, как к консулу, выбрав для этого родной заарский диалект. – Они не должны тратить на меня свой воздух. Я готов поговорить, тогда они смогут двигаться дальше.

Вы с Гереро все еще смотрите друг на друга. Почему то ты уверена, что Владислав понял каждое слово и ждет, как ты их переведешь. Он хорошо знает этикет Домов, работа в него такая и правила игры ему известны, но чтобы человек говорил от имени Дома… Такого он кажется еще не видел.

– Он поговорит с вами, – отвечает вместо тебя Гедда, чем запутывает Гереро еще больше. – Никакой записи. На нейтральной территории.

Для разговора вы выбираете клуб “Сапфир”, он принадлежит Верменту Латимеру, человеку. Как и Гереро, Латимеры – династия, ведущая свой род от первых колонистов. Об этом говорит и герб на стене – молот в огне. Латимеры одни из тех, кто заново изобрел металлургию на новой Земле. И одни из первых, кто поддержал в правительстве проект сотрудничества с заарами. Латимеры жаждали добраться до секретов неведомых металлов и использовать новые технологии для совершенствования своего производства.

Клуб утром пуст. В зале горит аварийный, красный свет. Гереро, который предложил это место и сам позвонил его владельцу, меняет освещение и первым проходит вглубь зала. Часть клуба занимает рыбный ресторан, а на втором этаже массажный салон. Место лицензированное и официально считается чистым. На дверях и колоннах нарисованы спирали, древние символы днк. Над баром висит плакат: “Мы не продаем наркотики – мы продаем счастье жить”

Странная надпись, ее можно трактовать двусмысленно, ведь счастье жить для каждого свое. Для кого-то например, это умереть на пике эйфории.

– Это один из тех клубов, где есть двери в волшебную страну? – спрашивает Ольга. По старой привычке детектив входит последняя и закрывает за собой засов. Обычный такой, металлический. Дверь, стилизованная под дерево, скрипит. Ольга оглядывается.

– Мрачноватое место! А люстра эта, громадная, на голову никому никогда не падала? Выглядит тяжеловато!

Ты не может удержать улыбку.

Всего вас пятеро: Халисс, Гедда, ты, Гереро и Ольга. Вы садитесь во втором зале-ресторане. Окна закрыты тяжелыми гардинами, защищая комнаты от света. Высокие спинки массивных стульев, красивая резьба по каису, темные цвета и гнетущая тишина.

– В том ангаре и то легче дышалось, – говорит детектив Полански и с грохотом отодвигает стул. Он тяжелый. Перед тобою стул выдвигает Гедда, подняв его легко, как перышко.

Ты пытаешься поймать взгляд Халисса, который занимает место справа от тебя. Его лицо все такое же холодное и отстраненное. Гедда садится слева. Ольга и Гереро напротив. Тишину можно резать или сверлить, она почти осязаемо закипает по краям стола.

– Девушки, – первой нарушает тишину Ольга. – Три девушки из эскорт услуг “Джуно-сервис”, припоминаете? Могу помочь освежить память. Ольга достает планшет, выводит фото всех тех жертв на экран.

И Халисс, который все время, что вы ехали в центр с портовой окраины, казался тебе замороженным, тихо, но отчетливо отвечает:

– Да, я их помню, – он отталкивает от себя планшет. – Они принесли в мой Дом боль! Они куклы Рафаэля, он подсылает их к сате Дома, я просто вернул ему их.

Ольга ставит локти на стол и уперевшись ладонями, подается вперед. Стол высокий и при ее небольшом росте, ей неудобно.

Жестом ты просишь ее держать дистанцию.

Гереро осторожно касается ее плеча и Ольга отступает.

– Вы признаете, что избили этих девушек? – спрашивает Гереро.

– Я ничего не признаю, я говорю вам, что вернул их ему – Рафаэлю. С него и спрашивайте.

– Кто такой Рафаэль? – спрашивает Гереро.

– Рафаэль Элеван, – отвечает Халисс. – Он торгует болью и девочками. Каждый владелец эскорт-сервиса в этом городе платит ему.

– Болью? – спрашивает Ольга. – Почему болью?

– Они все как одержимые, они просят сделать им больно, – отвечает Халисс.

– И вы сделали им больно, господин Рае? – спрашивает Гереро.

– Я предпочитаю удовольствие и как написано на той стене – счастье жить. У меня больше ничего для вас нет, офицеры, но я готов сотрудничать, если обстоятельства развоплощения Леми останется личной трагедией моего Дома, а пресса получит, как и в прошлый раз, другую кость, чтобы ее глодать. Считайте я прошу вас об этом лично, как об одолжении Дому.

Ольга и Гереро переглядываются.

Одолжение Дома Рае дорого стоит.

Никто из них на самом деле не верит, что убийцу-психопата поймают.

Скорее всего, эта ритуальная история, так и останется пыльной папкой лежать в архиве. А ведь есть еще политика. Президент, который улыбаясь пожимал руку Глашатай Джане Иверии Суун. Сенаторы, который подтолкнули его к этому шагу. И как вершина айсберга – законопроект по безопасности и комиссия по безопасности, все они должны оправдать как вложения, как и надежды на долгосрочное сотрудничество между двумя мирами.

Гереро осторожно кивает, потом бросает взгляд на свой ручной терминал. Он выглядит почти удовлетворенным.

– Господин Рае, мы согласны, но у меня осталась еще пара вопросов, – говорит Гереро и указывает на тебя рукой. – Как хорошо вы знаете эту леди? Ее вы тоже вернули Рафаэлю?

Гедда отодвигает стул и встает. Его массивная фигура нависает над Ольгой и Гереро, вард выглядит устрашающе. Он растеряно трет лысину и, не сказав ни слова, выходит из-за стола. Все провожают его взглядом, кроме тебя. Ты смотришь на Халисса.

Тот поворачивается к тебе и качает головой. Ты киваешь.

Он тебя не знает и ты ему веришь. Эта оболочка не имеет к Рае никакого отношения.

– Знакомо ли вам имя Веры Латимер? – продолжает задавать вопросы Гереро.

– Разговор окончен, – говоришь ты, но продолжаешь сидеть. – Мы можем начать новый, а господин Рае уже уходит.

Халисс лениво поднимается из-за стола, двигается плавно, как вода, огибающая препятствие, и повернувшись к офицерам правой стороной, кланяется тебе. Убирает руки за спину и без спешки выходит.

Церемониал тут явно был ни к чему, но мальчику так захотелось. Он поставил точку, в надежде больше с тобой не встречаться.

Ты чувствуешь вибрацию. На ручном терминале всплывает сообщение, там всего два слова: “Сбежал. Найду”

Громко захлопывается тяжелая, входная дверь.

Ты смотришь на терминал, всего то 14.00, а ты уже устала. И откуда вдруг взялся зверский аппетит? Ты вспоминаешь, что вы находитесь в ресторане, и значит тут должна быть еда.

– А во сколько начинает работать кухня? – спрашиваешь ты у Гереро. Тот задумчив и не сразу понимает о чем речь, потом кивает сам себе и отвечает:

– С шести вечера. Проголодались, отта?

Ты щуришься сначала на него, а потом на Ольгу.

– Ты можешь ему доверять, – говорит Ольга и тычет Владислава пальцем в ребра. – Мы с ним вместе служили. На границе.

Ты поднимаешь брови и Ольга смеется.

– Ты же историю преподавала! Есть ведь не только воздушная граница! Есть такой документ от 1098 года, называется Договор о Тени, между людьми, хессами и кочевниками, она подтверждает, что Латирии принадлежит также территория, равная отбрасываемой ею Тени. И туда как раз входит часть Каньона Ирр, так вот Латирия под видом охраны своих границ, построила там форпост. По договору люди не могут держать там гарнизон больше ста человек, но в этом договоре ничего не сказано об ученых, вот так мы туда и попали. Слава был моим преподавателем в университете, я изучала лингвистику. Нас отправили расшифровывать надписи в пещерах и искать артефакты равианской цивилизации. Но все что мы нашли утекло к девятихвостым через границу. Или к эстерианцам. Кто больше платил. А потом были еще самаэлиты…Это я к тому, что мы разных чудес насмотрелись.

– В университете? – переспрашиваешь ты.

На лице Ольги мелькает что-то похожее на обиду. Она смеется, но выглядит не искренне.

– Извини, я просто удивилась, – говоришь ты.

– Вернемся лучше к заарам и Вере Латимер, – меняет тему Гереро. – Веру я узнал, не сразу правда, но пока в машине сюда ехали сделал запрос и убедился, что не ошибся. Я хорошо знаю эту семью. Вера перестала быть Верой около двадцати лет назад, тогда вместо нее появилась Лавия Амирас и до недавнего времени Лавия жила в штате Трийя.

– Амирас?

Постоянно переспрашивать уже превращается в дурную привычку.

– Да, я тоже удивилась, – смеется Ольга. – И тоже переспросила. Наша принцесса вышла за своего принца, Амина Джорафф Амирас. Было бы странно если бы среди всего этого бардака не была замешана какая-нибудь маленькая история любви!

– Это не маленькая история любви, – говорит Гереро и тяжело вздыхает. – Это большая трагедия. И не преуменьшай силу чувств, раз тебе они не даны, Полански! Джорафф Амирас и дочь Веры, Марина, погибли четыре года назад, кто-то подложил бомбу в машину заара. Все тот же лозунг – воздух для людей.

Слава смотрит на ручной терминал. Терминал стал слишком часто вибрировать.

– И прежде чем я уйду и вернусь к своей обычной работе, – добавляет он. – У меня есть к вам вопрос, отта.

Гереро делает паузу, проверяя лед на прочность.

– Какой? – спрашиваешь ты.

– Можем ли мы поговорить с Фархадом? Я знаю, что официально он пересек границу, но..

– Нам кажется, что твой парень чего-то нам не договорил, – влезает Ольга с ногами в дипломатию своего бывшего преподавателя. Видимо они и правда очень близки.

– Вам не кажется, – отвечаешь ты. – Но я не могу ничего сделать, потому что только что получила весточку с той стороны. Фархад сбежал.

– Сбежал, значит, – кивает Гереро. – Ну если найдете его не подвешенным, простите за эту ремарку, то адрес вы знаете. И еще одна минута вашего времени, то, что Рае вам поклонился, как-то связано с вашей фамилией? Ксарави, да? Как и земли цу-гемов, я ничего не путаю? Мне упорно кажется, что я читал о вас в учебниках истории.

– Вам не кажется, – отвечаешь ты.

В этот момент ты могла хорошо представить себе Владислава Гереро на кафедре университета или даже в экспедиции в Каньон, где он вооруженный кисточкой и лупой изучает письмена на стенах пещер, а вот что у твоего воображения не выходило, так это представить его с огненным зевом в руках, в черных, как дамарит, доспехах самаэлитов, падающего с флаера на чью-то зеленую лужайку.

– У меня есть еще законные полчаса, – говорит Гереро. – Пообедаем все вместе?

– Как нормальные люди? – со смехом говорит Ольга и смотрит на тебя. Ты не можешь сдержать улыбку. – Только есть правило: говорим о чем угодно, только не о работе!

Вы обедаете в какой то кафешке под тентом посреди улицы, куда вас привела Ольга. Прямо на вас смотрит консульство Ксаравии и взгляд Гереро, как часовая стрелка, переводится с тебя на его двери и обратно. Он как и ты еще ждет свой заказ, а Ольга уже вовсю наворачивает быструю такку и перелли, похожие на хлопья. Сверху все это залито остро пахнущим соусом и судя по консистенции, очень жирным. Пока Гереро пытается подобрать слова, чтобы начать разговор, ты решаешь сменить тему и спрашиваешь первая:

– А почему вы бросили науку? Черные панцири не самый очевидный выбор.

– Тогда мне казалось, что я смогу принести пользу, а в науке я немного… разочаровался, – отвечает Гереро, в его серых глазах вы видишь, бездонную глубину сожаления.