Текст книги "Между двух миров (СИ)"

Автор книги: Татьяна Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Каролин Леер. Глава 5

1700/06/10PM18.00

Все пути ведут в Сарджент.

О попадании в психиатрическое отделение местные говорят – вытянул короткую. Так и улицу от Соборной площади Св. Михаила до больницы назвали, чтобы не путаться. В воздухе улиц нет. Ни коротких, ни длинных.

Флаер садится на магнитную парковку. Крыша в этот час заполнена спецтранспортом, одни взлетают, другие садятся. Оживленное движение объясняется тем, что основное отделение не справляется с потоком и направляет машины в другое крыло, откуда пациентов перевозят уже на каталке по бесконечным, как Творец, коридорам.

Никто не обращает на вас внимание, когда вы пересекаете крышу и идете к пассажирским лифтам. На площадке на вас косо смотрят только ребята из частного сопровождения пациента, тот лежит на каталке в с кислороднйо маске и бронежилете. Йен самодовольно ухмыляется и чуть отодвигает куртку, чтобы было видно жетон. Он специально повесил его на пояс. В руках он держит планшет, как взрослый и иногда смотрит в него многозначительно. Ты заставляешь себя не улыбаться. Вы пропускаете эту процессию вперед и ждете следующего лифта.

Йен постоянно поправляет жетон на поясе и кобуру с метателем.

Двери лифта открываются и выходите в холл.

Вам навстречу выходит охранник. Окидывает вас недоверчивым взглядом.

Йен кивает ему, улыбается и демонстративно смотрит на время.

– Добрый, мы пациенту, у нас освидетельствование для суда.

– Главврач ушел уже, только дежурный остался, – охранник снимает с пояса свой терминал. – Я вас запишу, как обычных посетителей. С врачом сами разбирайтесь.

Йен кивает. Охранник просит подпись и ты видишь, что он записывает номер значка, только после этого пропускает вас.

И опять коридоры. Бесконечные коридоры.

– Нельзя сколько у нас времени, – говорит Йен. – Если он пробьет мой значок, то поймет что полномочий у меня нет.

Ты киваешь.

У тебя нет никакого плана, а импровизация не надежное средство. Если доктор умен, а он явно умен, то должен был оставить охрану. Халисс – его слабое место. Ты даже не уверена, что девушка до сих пор здесь, он мог перевезти ее куда угодно. Туда, где его никогда не найдут. С помощью таблицы он способен переносить сущность Халисса из тела в тело до бесконечности.

Чем дальше вы продвигаетесь вглубь лабиринта психиатрического отделения, тем больше тебя охватывает неуверенность.

Если ты подставила мальчику под удар, то в этом должен быть хоть какой-то смысл, а он улетучивается с каждым шагом, как дым.

Ты смотришь на терминал, время тебе не интересно, ты просто нервничаешь.

– Ты загрузил схему отделения? – спрашиваешь ты и Йен кивает.

– Нам прямо, потом налево, потом направо, я уже посмотрел.

Вас встречает дверь на замке и еще один пост охраны. За дверью еще дверь. Ты видишь сетку и двух охранников с электрошокерами, они находятся внутри.

Йен делает какой-то неопределенных жест, прося вас пропустить.

Охранник не торопится вставать.

– Имя! – говорит он.

– Арион Мун, Кейси Треф и Кая Ро Кен.

Охранник лезет в свой планшет. На лице его появляется противная улыбочка. Сальная.

– Какие популярные у нас девочки.

Йен опирается руками на стол и наклоняется к охраннику почти вплотную.

– Дверь мне открой, – говорит он тихо и твердо.

Охранник вдруг перестает ухмыляться и нажимает на кнопку.

Йен выпрямляется и одергивает куртку.

По другую сторону решетки свет ярче, а коридор шире. Вы проходите зал, где сидят, уткнувшись в стену и зал, где смотрят фильмы. Вам навстречу выходит медсестра.

– Здравствуйте, часы посещения сегодня уже закончены, чем могу помочь?

Йен показывает ей жетон и озвучивает имена девушек.

– Это займет все пару минут, – пытается убедить ее Йен, но лицо девушки выражает сомнения.

– У нас строгий режим, это важная часть лечения, а пациентки, которых вы ищете…

– Кто из них самый буйный? Может называет себя другим именем? – спрашиваешь ты. По реакции медсестры ты понимаешь, что попала в цель. – Это очень важно, помогите нам, – ты смотришь на ее бейджик. – Эрин, мы можем ей помочь.

– Доктор Иньяту не за что бы не позволила полиции вмешиваться в работу с пациентами, – говорит девушка.

Ты щуришься, ты уже слышала что-то подобное. Будто в сознании Эрин сработала программа и из нее полились заранее готовые фразы. Как у секретарши доктора.

Ты делаешь шаг и подходишь вплотную к медсестре.

Если ты права, то у вас осталось очень мало времени.

Но ты не успеваешь сделать печать, глаза ее девушки закатываются и она падает тебе под ноги.

– Рогалья, – шепчешь ты. Йен оборачивается, чтобы понять видели ли охранники, но они не смотрят в вашу сторону. Оба уткнулись с терминалы.

Ты наклоняешься, достаешь ключи из кармана медсестры и дергаешь Йена за штанину. Вы как ни в чем не бывало идете дальше по коридору.

– Что с ней случилось? – спрашивает Йен шепотом.

– Они скоро будут здесь. Надо торопиться.

Теперь вы почти бежите по коридору, ты перебираешь ключи и смотришь на номера палат. Но как узнать кто есть кто? Девушка не успела сказать имя.

– Слушай, откуда крики?

Йен вертится, как флюгер, но крики приглушены из-за плотных, металлических дверей.

– Угадать же нереально! – шепчет Йен и вы медленно двигаетесь вдоль дверей, он справа, а ты слева. Коридоры узкие, а потолки высокие. Где-то высоко, словно солнце, полыхают лампы и гудят фильтры. По спине течет пот, ты нервничаешь, очень непривычное ощущение, сердце стучит, руки немеют.

– Халисс, – кричишь ты. – Халисс!

И в ответ ты слышишь стук как кто-то бьет в дверь ногами. Пациенты не упрощают вашу задачу один начинает истошно кричать, другая выть, как цай, третья улюлюкать.

Ты прислушиваешься к стуку. Да, он это ритм. Фонетический узор печати.

– Иди на стук, – командуешь ты Йену. А в коридоре у вас за спиной уже слышится шум и крики. Нашли медсестру.

Охранники увидят по камерам и быстро найдут вас.

Ты бежишь мимо дверей и прислушиваешься, наконец, вот он стук, совсем рядом. Дверь ходит ходуном. Трясущимися руками ты находишь ключ с номером. Йен делает глубокий вдох и достает метатель из кобуры, оружие он держит твердо и целится в дверь. Иногда оглядывается коридор. Ты вставляешь ключ, магнитный замок пищит и загорается зеленый. Дверь на петлях и открывается внутрь. из темноты появляется фигура. Девушку побрили на лысо, на ней серый комбинезон, глаза огромные, голубые, на лице написана мука.

– Раду алас нау? – спрашиваешь ты. Крики охранников и топот уже совсем рядом.

– Надо рао амен суу, – отвечает тихий голос. Девушка поворачивается к Йену. – Освободи!

Кадык Йена дергается. Секунда сомнения и ты понимаешь, что раньше мальчик никогда не стрелял в людей, глядя им в глаза.

Узкий коридор заполняют люди. По стенам скользят прицелы наведения.

– Стоять!

– Не стрелять!

Йен молниеносным движением вытаскивает девушку из палаты и закрывается ей, как щитом. Ты отходишь ему за спину.

– Убей, – шепчет девушка в руках Йена. – Сейчас! Освободи меня!

Но он не может, иначе вас тут же превратят в решето.

В вас целятся не охранники, а наемники. Они отличаются организованностью и экипировкой. Лица закрыты масками. Частная охрана. Коридор узкий и они вынуждены идти по двое, цепочкой друг за другом. Следом за ними идут две знакомые тебе фигуры, которые ты не ожидала увидеть на этом поле. Лже-Халисс Рае и Ольга впереди на один шаг. На заложницу она не похожа.

– Йен, – говорит Ольга и проталкивается вперед между наемниками. Теперь она загораживает часть коридора. – Отпусти девушку. Никто не будет в тебя стрелять. Это недоразумение, я сама все объясню Гереро. Не стоит ради нее ломать себе жизнь.

Йен чуть отступает назад и качает головой. Он отступает так, чтобы успеть нырнуть в темноту палаты, когда начнут стрелять. Девушка в его руках шепчет:

– Меня зовут Халисс Саар Рае, меня зовут Халисс Саар Рае, меня зовут…

– Да заткнись ты уже! – кричит один из наемников. – А то сам пристрелю!

Ольга тоже делает шаг вперед поднимает руки, но ты видишь метатель у нее на поясе, ей потребуется всего секунда, чтобы вытащить его.

Йен качает головой.

– Не подходи.

– Йен, она лгунья. Она использует тебя. Она всех нас использовала. То что она этого не помнит, не делает ее невиновной, – говорит Ольга, снимает куртку и бросает на пол. Потом она закатывает рукав правой футболки, обнажая предплечье. То, на которым ты нарисовала узор печати. Теперь от него остались лишь клочья серебра по краям. Печать была в прямом смысле вырезана, а поверх лежала заплатка из сеорида.

– Она меня заклеймила, она собиралась использовать мою оболочку, чтобы сбежать. Мы все для нее просто сосуды, временный гардероб. Она не заслуживает твоей верности, Йен. Подумай, ради чего ты хочешь сломать себе единственную жизнь? Или она пообещала тебе другую?

Рука Йена все так же твердо сжимает метатель.

– Ты знал, – вдруг понимает Ольга. – Ты все время знал.

Она выхватывает метатель и поднимает его.

– Твоя жизнь не такая уж уникальная, – говорит Йен.

– Прекратите, – кричишь ты и делаешь шаг вперед. Ольга переводит метатель на тебя. На лице ее написана ярость.

– Тот кто так легко забирает свободу у других, сам не заслуживает ее, – шепчет Ольга. – Почему именно я? Почему?

– В тот день, когда я встретила тебя, ты вела себя так, будто твоя жизнь тебе не нужна, – говоришь ты и голос предательски дрожит. – А потом я узнала что ты полицейский. Это была удача. Полицейские здесь, как звезды, они светятся, но их никто не видит и не слышит. Не видит по-настоящему, они герои для газетных историй. Никакой истины за ними не стоит. Они лепят декорации вокруг сюжетов, как статисты. Оболочка полицейского, это именно то, что нужно, можно перемещаться по городу незамеченной, а потом купить билет в соседний штат и не вернуться оттуда. Ты понимаешь? В мире всевидящего Ока Творца и его конфигураций такую свободу просто невозможно себе представить! Вам можно все, а вы… вы даже не знаете об этом! Не знаете, что свободны!

– Мы не можем стоять так бесконечно, – говорит лже-Халисс и смотрит на ручной терминал. – Скоро нас посетят официальные защитники этого города, пора найти компромисс. Анна, вы же умная, отступите сейчас и никто не погибнет. Мы договоримся, у нас с вами общая тайна, я смогу повлиять на Надиру…

И тут Ольга стреляет.

Девушка в руках Йена оседает, он подхватывает ее и тащит за собой в камеру.

– В палату, быстро! – командует Ольга, пригибается и разворачивается к наемникам. И тут будто размороженные, все разом начинают стрелять.

Ты не слушаешься, ты выпрямляешься во весь рост и вскидываешь руки. В воздухе вспыхивает печать, ловя сетью дождь из зерен. Воздух дрожит и идет кругами, как поверхность воды. Ольга отступает в под защиту стен, ты ныряешь следом, вы закрываете тяжелую дверь. Внутри нет замка и невозможно запереть ее изнутри, вы вдвоем прислоняется и наваливаетесь всем весом. Йен наваливается сверху. К вашему счастью двери многослойные, металлические и непробиваемые. Ты закрываешь глаза и складываешь йондаль посильнее, чтобы удержать дверь на месте. И тут же падаешь на пол. Ноги не держат.

Удар. Еще удар.

В глазах темнеет.

Ольга вскрикивает и падает рядом с тобой.

Ты видишь, что из ее глаз текут кровавые слезы.

Йен рычит, но продолжает держать дверь. Дверь светится по краям, свет такой яркий, но ты закрываешь глаза.

– Я бы этого не сделала, – шепчешь ты, в надежде что Ольга тебя слышит. – Пожалуйста, поверь мне.

Ольга не отвечает.

Свет гаснет, будто разбили единственную лампочку. В кромешной темноте ты слышишь только своё сердце.

Каролин Леер. Глава 6

1700/06/10PM21.00

Мимо ходят люди в серой медицинской форме и синих халатах. Рядом с тобой, на креслах полусидят-полулежат люди в ожидании. Электронное табло мигает и высвечивает номер пациента и номер кабинета. Ты осматриваешься. Патрульные. Повсюду полицейская форма. Ты смотришь на свои руки, но наручников нет. Чья-то красная кровь залила коврик и пол рядом с твоим креслом, вокруг ползает робот-уборщик, круг, еще круг, и еще.

Видишь Йена, он топчется возле кофейного автомата. Ты встаешь и идешь к нему. Волосы всклокочены, глаза огромные, но он жив и стоит перед тобой. В приступе чувств ты хватаешь его и прижимаешь к себе.

Он смущается. Он все еще пытается одной рукой запустить кофейный автомат. Ты видишь, что вторая рука у него висит на перевязи.

– Ничего серьезно, – говорит Йен и поправляет черную ткань. – Выбил плечо.

Он кривится и стучит по железяке, которая слишком долго обрабатывает информацию.

– Аури, будешь? – спрашивает Йен

– Буду, – соглашаешься ты. – Что с Ольгой?

Он продолжает нажимать на кнопки и автомата и голову не поворачивает.

– Не знаю, ее увезли в операционную, врач еще не выходил. Гереро должен вот-вот приехать.

– Что случилось?

– Она все записала, – говорит Йен. – Оставила рабочий планшет на столе в кабинете, выманила Халисса Рае из его безопасного логова и уговорила приехать в Сарджент. Она тоже догадалась, что он сделал и убедила его, что готова торговаться. Он купился. Это мне Джон-джон рассказал, они с Юджином приехали её спасать.

– Все живы? – спрашиваешь ты, от боли в груди тяжело дышать.

– Да, никто не пострадал. Как только доктор дал деру, за ним и наемники потянулись. Их взяли в квартале отсюда.

Кофейный автомат шипит и выплевывает яростные брызги.

Йен протягивает тебе стакан с кофе и вы садитесь на неудобные, пластиковые стулья.

– Извини, – тихо говоришь ты и делаешь глоток. Кофе противный, но ты ему рада. Твоя оболочка держится на честном слове и изначальной печати.

Йен не успевает отпустить тебе твои грехи.

В коридоре появляется врач. Бородатый мужчина в серой медицинской форме, он обводит зал тяжелым взглядом и идет к вам. Ты встаешь и делаешь шаг ему навстречу. Он щелкает рукой и выглядит уставшим. Кофе его видимо давно не берет.

– Ваша девушка с кровью из глаз? – спрашивает он.

Все патрульные в зале замирают и поворачиваются к доктору.

Ты киваешь и он протягивает тебе личный код пациента.

– Ее прооперировали. Линзы удалили. Ее жизни ничего не угрожает.

– Линзы? – не понимаешь ты.

– Да, линзы, пару раз в год такие случаи бывают, бракованная партия, прожгли сетчатку, восстановить зрение вряд ли получится. Нужна полная пересадка. Ей потребуется длительный курс реабилитации и психиатр, люди которые в таком возрасте теряют зрение, плохо с этим справляются. Страховка есть?

– Да, конечно, – отвечаешь ты. – Она работает на Департамент полиции.

– Это хорошо, – кивает врач и ты слышишь облегчение в его голосе. За лечение полицейских всегда платят. – Вы родственники? С кем-то нужно связаться прямо сейчас?

– Нет, – отвечаешь ты. – А к ней можно? Она в сознании?

– Нет и как минимум часов двенадцать еще не будет, – отвечает врач и показывает на терминал в углу. – Там есть расписание для посетителей. Расписание также можно найти на странице в Сети. Заполните анкету и с вами свяжется наш бот, чтобы уведомить о состоянии пациента. Все данные ее медицинской карты прогрузятся в течении двадцати четырех часов. Всего доброго!

Врач прощается и уходит.

Ты смотришь ему вслед.

Лампы над головой отвратительно мигают.

Йен допивает кофе и бросает стаканчик в урну. Здесь почему-то не установлены автоботы-переработчики. Ты тоже выбрасываешь свой стакан.

– А что с нашим… освобожденным?

Йен кивает.

– Освобожден.

Вы смотрите друг на друга.

Значит кто-то в ближайшее время найдет тело Халисса Рае и начнется дознание.

– Обидно, что доктора упустили. Что делать с охотниками за таблицей? – спрашивает Йен. – Ты сможешь заставить Надиру отозвать их?

– Она сама отзовет, – отвечаешь ты. – Как только я вернуть в инкубатор.

– И как… как ты…

Йен опускает глаза.

– Это будешь уже не ты, да? И даже не Анна, это будет кто-то третий.

Дверь на отделение открывается и вбегает Владислав Гереро.

Он растерянно крутит головой, к нему подходит один из патрульных и что-то говорит, он слушает и кивает, глаза его бегают, видно что он немного не в себе. Он видит тебя и на его лице проступает явное облегчение. Он извиняется перед патрульным и бежит к вам.

– Анна, – выдыхает он. – Как я рад, что вы еще здесь.

Гереро кладет руку тебе на плечо.

– Рафа. Рафаэль Элеван. Он взял заложников. Он совсем потерял разум и требует к себе Глашатаю Королевы! Анна, вы сможете нам помочь?

И в этот момент ты слышишь, как ловушка, расставленная именно для тебя, захлопывается.

Вы поднимаетесь на больничную парковку, где Йен оставил флаер. Гереро открывает перед тобой дверцу заднего сиденья, когда ты садишься, он плотно закрывает ее, а сам залезает на сиденье рядом с Йеном.

– Нам на Кафедральную.

– Ту Кафедральную, которая Соборная? – улыбается Йен.

Где-то пять минут вас трясет, пока Йен отталкивается от магнитной подушки четырьмя лапами и набирает высоту.

Уже в воздухе Йен стучит себя по груди и Гереро спохватывается, что вы не пристегнулись. Ты игнорируешь мигающую иконку на панели подлокотников. Умереть, разбившись на флаере это недоступная тебе высота везения.

Гереро нажимает что-то на своем терминале и на экранах, встроенных в изголовье кресла, появляется прямая трансляция с бывшей Кафедральной, а теперь Соборной площади святого Михаила. Вид с полицейского дрона. Журналисты теснятся почти вплотную, подпирая друг друга плечами, операторы изворачиваются, пытаясь снять репортаж с места событий. Вокруг собора живой стеной стоят самаэлиты при полном облачении. Дамаритовые доспехи переливаются перламутровыми гранями, а черные крылья в свете прожекторов отливают синевой. Их лица скрыты забралами, святые щиты мерцают в окружении защитного поля. Над огромным куполом Собора Святого Михаила горит прямоугольник Сети, обычно там показывают службы в дни больших праздников, а сейчас вдоль голубой каймы, раскинув руки, ходит Рафаэль. Он то и дело театрально поднимает их вверх и возводит к куполу. Лицо его излучает торжество праведника. За спиной полыхают два ангельских, огненных крыла.

– Я – Рафаэль, – возвещает он громогласным голосом. – Я есть один из семи ангелов Его, и послан я к вам дабы исцелить вас от слепоты! И сказал он мне – да будь ты милосерден к тем, кто не видит истины сердцем своим! Открой им глаза на великое зло, что творится! Зло, что творят те, кому я вручил ключи от Царства! Иди, изгони их в пустыню, откуда пришли они, и закрой им лица, дабы не видели они света моего и пусть горят они вовеки! Я призываю тебя, выйди ко мне! Выйди ты, что зовет себя глашатай лже-бога, та, что служит змеям-искусителям, приди и сразись со мной во имя Истины! Ты – демон, обнажи перед ним, выверни своё нутро, покажи как выглядит сама твоя суть! Истина за истину! Пусть он смотрит и слышит!

– Это безумие какое-то, – говорит Гереро, ты слышишь его голос в наушниках и отвечаешь:

– Он не безумец. Он понимает, что делает. Это все спектакль. Он зовет меня, чтобы я остановила его.

– А вы можете остановить его?

– Могу, но для этого, как он и требует, мне придется вывернуться нутром. Через десять минут все газеты напишут, что неведомые – демоны, которое захватывают тела людей. Вам это надо? Вы только представьте себе, что тогда начнется?

– Церковь определенно останется в выигрыше. Уже через неделю они начнут нести золотые яйца. Люди повалят в Церковь за защитой от великого зла, – говорит Гереро и сплевывает. – А от суеверий потом даже миррой не отмахаешься! Анна, вам нельзя туда идти!

– Он убьет этих людей, они для него просто пыль. Готовы ими пожертвовать?

– А крылья что, настоящие? – спрашивает Йен.

Справа, за стеклом ты уже видишь площадь, в вечерних сумерках она переливается огнями. Прожектора режут город и небо купола на квадраты. Ты прячешь холодные руки в рукава толстовки и по привычке наклоняешь голову к плечу, спрашивая себя, зачем тебе в это вмешиваться? Если ты проигнорируешь его призыв, то этот спектакль кончится ничем. Кончится смертью. А ты знаешь, что времени нет и смерти нет. Тогда зачем летишь?

Фархад ждет тебя, вы можете уехать. Уехать вместе.

– Я призываю тебя, – снова вознесся голос над площадью. – Я, тот, кто освободил ангела из твоих цепей! Тот, кто излечил его от слепоты и подарил ему святой перстень, дабы он видел во тьме и выступил против лжи!

– Анна, вы понимаете, что он говорит?

– Да, очень хорошо понимаю! В изначальной версии библии, еще до того как она стала звездным манифестом, где отец, сын и святой дух слились в единое целое, был персонаж – архангел Рафаэль, который пришел к великому правителю и подарил ему перстень, чтобы тот с его помощью сражался с демонами. Так он говорит мне, что дал Фархаду оружие и научил использовать против меня!

– Это провокация!

– Это мистификация!

Флаер понемногу снижается. Ты видишь посадочные огни и оцепление. Видишь красные плащи серафимов и голубые – херувимов, здесь собрался весь свет Церковного воинства штата Монсель и теперь толкается на тесной площади, не хватает только судейских Престолов, но те обычно предпочитают комфортные помещения с фильтрами и кондиционерами, и чтобы насест был повыше. В палате правительства они обычно восседают на тронах, достойных Ее Величества.

– Что они все здесь делают? – спрашиваешь ты.

– Создают себе репутацию, – отвечает Йен и смеется.

– Я бы сказал – молятся, – говорит Гереро. – Но я точно знаю, что церковь – военная структура, так что вряд ли те, кто здесь стоят, помнят молитвенник, кроме может отлучения от Единого и заупокойной тризны.

Флаер садится на специально огороженную для него площадку, их ждали. Снаружи открывают дверцу и ты вылезаешь в вечерние сумерки. Все церковники по какой-то непонятной традиции, корней которой ты не помнишь, прячут лица под масками или в темноте капюшонов. Чтобы не выделяться, ты тоже закрываешь бритую голову капюшоном. Рядом с Гереро в костюме, в джинсах и толстовке ты выглядишь как подросток. При твоей любви к строгости в одежде это даже иронично. Вас встречает молодой серафим с нашивками лейтенанта на красном мундире, он что-то говорит Гереро, перекрикивая шум толпы и громогласный голос Рафаэля из динамиков, откуда тот продолжает вещать истину.

Серафим сообщает Гереро, что заложников по последней, тепловой сводке с дронов, 104 человека, что работает переговорщик, но толку от него нет, и что самаэлиты готовы штурмовать в любой момент.

Гереро качает головой и смотрит на тебя.

– Мне надо поговорить с начальником группы захвата, я привез для вас другого переговорщика, – говорит Гереро, лейтенант хмурится и тоже смотрит на тебя, но спорить не решается и кивает. Видимо комиссия по безопасности все таки стоит выше, чем его новенькие крылья. В окружении красных и голубых мундиров, вы продвигаетесь к центральной зоне оцепления. К стене черных крыльев, за которой блестит пустая площадь и мигают поникшие головы фонарей над искусственными цветами. Порталы входов и окна собора темны. Огненные крылья Рафаэля на экране Сети разбрасывают вокруг него оранжевые искры, а за спиной его в страхе пригибают головы смиренные верующие, пришедшие в церковь молиться и просить о забвении.

– Наш оратор чуть подустал, – говорит черный доспех с белой меткой командира на груди. Голова и лицо офицера скрыты под шлемом и голос звучит глухо.

– А вы еще кто?

– Владислав Гереро, отдел экспертизы, вам звонили, – Гереро приходится повышать голос. – Есть новый переговорщик!

– Если он не сама глашатая королевы, то какой смысл? Этот еретик хочет говорить только с глашатай!

Шлем чуть поворачивается и бойницы глаз упираются в тебя.

– Это шутка такая? – спрашивает командир самаэлитов. – У меня там парень с двадцатилетним опытом переговоров, уже весь в пене, а вы какую-то девчонку притащили?

– Снимите шлем, – говоришь ты. – Покажите лицо, когда говорите обо мне в третьем лице. И я буду рада услышать ваш вариант, что предлагаете? Про штурм забудьте! Он узнает в тот же момент, когда вы отдадите приказ, а дальше просто сожжет всех внутри.

Демон святого престола снимает шлем и смотрит на тебя темными глазами, лицо у него длинное и узкое. Брови выжжены, на щеках борозды, по три шрама на каждой. Ты видишь следы от маски, значит служил в воздушном флоте.

– Не рассказывайте мне на что он способен, айя, я и не такое видел.

Он обращается к тебе по традиции Домов Дерента, намекая, что далеко летал, но это звучит как хвастовство, видимо обычно в сочетании со шрамами и доспехами это производит впечатление.

– Нейтральность в высшем свете не приветствуется, вы должны назвать мой Дом, принадлежность, фамилию, статус, а иначе это можно расценить как оскорбление или насмешку. И для начала назовитесь, я должна знать с кем говорю.

– Префект третьей когорты, Джулиус Тарт, подразделение быстрого реагирования. Ваша очередь!

– Консул личной гвардии Ее Величества Королевы Адара, Анна Индира Ксарави, я нахожусь в этой оболочке по праву данному мне королевской конгрегацией. Префект Тарт, вы знакомы с этим термином или самим документом?

Демон застывает на секунду, потом кивает и убирает руки за спину, как их учили. В глаза тебе он больше не смотрит. Он смотрит на экран, где все так же горят огненные крылья, потом поворачивается к тебе и говорит:

– Так точно, консул. Мы к вашим услугам.

– Хорошо, а теперь расступитесь и пропустите меня.

Демон вскидывает руку и стена черных крыльев расходится, образуя брешь.

Куртка висит на тебе мешком и мешает двигаться, ты скидываешь ее на землю, обнажаешь голову и закатываешь рукава. Самое сложно перестроить зрение, чтобы видеть насквозь через слои камня и каиса. И через плоть и кости. Спектр меняется и теперь ты видишь раскаленные крылья Рафаэля через стены собора, они закрывают половину купола, он постарался чтобы выглядело эффектно, но крылья тянут из него энергию и делает уязвимым.

Ты пытаешься вспомнить, сколько минут человек живет без кислорода? Что опаснее, пониженное давление или повышенное? Ты можешь изменить атмосферу в храме, но для этого нужно выбрать показатели, которые не убьют людей. У тебя нет связи с Эбо, и это не Адар, где к твоим услугам вычислительные мощности Ткачей. А еще с этой минуты твое время пошло быстрее в несколько раз, материя оболочки начинает в прямом смысле утекать сквозь пальцы.

Ты делаешь шаг и пересекаешь черту оцепления, черные крылья за твоей спиной смыкаются.

– Да излечу я слепоту вашу, чтобы увидели вы мир так же ясно, как вижу его я! Придите к вратам в царствие света! Отриньте лже-истину и лже-богов! Нет забвения в мире его милости, все мы часть божественного замысла! – проповедует Рафаэль у тебя над головой. Ты медленно идешь к центральному порталу, где стоит рамка термосканера, высокие технологии укрыты за искусственными кустарниками, похожими на кипарис.

Проповедь прерывается, ты видишь как Рафа опускает полыхающие крылья на каменный пол собора и они теряют четкий абрис, а вместе с ним и свое страшное величие.

– Аз есмь, – говорит Рафаэль. – И взяли они каменья, чтобы бросить в него!

Дверь внутри портала распахивается.

Электрический свет по периметру приглушен, мрак внутри притвора разгоняют только горящие крылья. Ты проходишь под сводами, слушая звук шагов и эхо. Собор возведен по каноничным, древним чертежам, только почти все содержание утратило свой первоначальный смысл. Утратило, чтобы обрести новый. Мир вокруг был создан заново, таким, каким он явился Новым пророкам во сне.

Алтарь все так же стоит по центру, но теперь внутри есть вход, брешь, между двумя мирами, а ней начиналось настоящее таинство, таинство забвения. С той стороны человек возвращался чистым, готовым к новой жизни.

Ты идешь и видишь, как справа и слева от колонн, испуганные люди жмутся друг к другу. Кто-то плачет. Дверь за твоей спиной закрывается.

– И вот ты и стоишь передо мной, – говорит Рафаэль. – Та, что осмелилась. Я все про тебя знаю, Анна Индира Ксарави, знаю чьим именем ты прикрываешься! Той, что прокляла наш мир!

– Назови свое имя, раз мое ты уже знаешь.

Крылья его гаснут и осторожно загорается обычное, электрическое освещение. Рафаэль чуть выше тебя ростом, он стоит, широко расставив ноги, раскинув руки в театральном жесте.

– Я – Рафаэль, один из семи ангелов Его, и послан я, дабы исцелить вас от слепоты!

– Хватит! Ты же знаешь, нет никаких ангелов, Рафаэль!

– Я знаю, что ты вместилище зла, – кричит Рафаэль и крылья его вновь разгораются. – Ты одна из тех, кто принес семена и посадил Великий сад, и зло дало свои плоды и ели люди эти плоды и кровь их пропиталась ядом! Он открыл мне истину в моих снах, она в моем сердце и я чист! И я принесу людям новую весть! Я открою им глаза!

Пламя вокруг него вспыхивает и заворачивается кольцами, как змея, жар опаляет твое лицо и ты отступаешь назад.

– И мир сгорит в очистительном огне! И нет Ему равных, потому что никого нет. Мы прокляты во веки веков! И нет Ему равных, потому что нет бога, и никто не придет умирать за наши грехи, никто не спасет человека в вечности пребывающего!

И он горит. Весь горит.

А потом резко гаснет и отряхивается, как цай, вышедший из воды. Не смотря на то, что внутри он все еще Амина Джорафф Амирас, заар, ему сложно дается сохранять оболочку при такой критической проницаемости.

Творец по капле высасывает из него жизнь.

Джорафф так и не отказался от своей сути, а лишь сделал вид. Он слишком боится стать по-настоящему слабым. Стать человеком.

И тут ты понимаешь, кого Анна выбрала, чтобы подменить сущность Фархада в инкубаторе. Она расколола его сущность точно так же как и свою, чтобы сохранить его знания и превратить в информацию.

– Как только я перестану выдавать порции гипнотической ереси, самаэли от страха кинутся нас штурмовать, ты же понимаешь? – говорит Рафаэль немного хриплым голосом. – Эта чушь их успокаивает!

Его смех эхом раздается под сводами.

– Чего ты хочешь, Рафа? какие то пафосные последние слова? – спрашиваешь ты.

Рафаэль смотрит на тебя и в глазах его ты видишь искру безумия и надежду.

– Ты можешь дать мне все! Ты можешь дать мне истину! – снова повышает голос ангел. – Ты можешь дать мне веру! Ты – величайшее чудо, что случилось с человеком на этой планете, ты – изначальная сущность, шераа ат каддар, та, что вышла за предел плоти. Я хочу увидеть это своими глазами! Хочу увидеть бога и пасть перед ним ниц!

– Я думала ты пришел бороться с ложью, а не приумножать ее! Бога нет, есть только человек. Человек страшнее бога.

– Человек трепещет, – говорит Рафаэль, поднимает руку и вдоль колонн вспыхивает пламя. Притихшие, в надежде на спасение, люди снова начинают кричать, кто-то громко молится, кто-то плачет.

Вера не защищает от страха.

– Умри за них или они умрут за тебя! Обнажи свою суть! Отбрось ничтожную плоть и кости! Я хочу видеть тебя в истинном свете!