Текст книги "Прости меня луна (СИ)"
Автор книги: Татьяна Абалова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)
Глава 41
Там, в гостинице, когда перед собравшимися вдруг появился Бертран, Луна даже не подозревала, какой ее ждет сюрприз.
Лилия и Змей едва не выдали себя, так им хотелось поскорей обнять найденных живыми друзей. Лишь когда доверенное лицо короля позволило подняться на свой этаж, чтобы Луна собрала поклажу, поскольку по приказу Эдуарда путь лежал в уединенное поместье в горах, они скинули с себя плащи.
Смех, слезы, торопливая речь в желании выложить все и сразу прервались лишь на мгновение, когда к шумной компании присоединились еще двое: монахиня Добря и ее преданный страж Сагдай.
– Это она нас нашла! – Лилия тоже кинулась на шею плачущей от счастья монахине, хотя, как выяснилось позже, все эти годы поддерживала с ней связь. – Добря же знала мое настоящее имя, вот и отыскала!
– Я хотела предупредить о беде.
– А вы тогда уже знали, кто Зло?
– Нет, откуда? Одни догадки.
– Представляешь, мы только вернулись с кладбища, где поминали моего отчима, а она с дядькой Сагдаем возле дома стоит.
– Да, не с хорошими вестями я тогда пришла…
– Я как услышала про Адов огонь, думала, с ума сойду. До последнего не верила, что ты погибла. Но пять лет!..
– Мы тоже вас искали. Лоза ни одну ярмарку не пропустил, все рыжие вихры Змея высматривал. Не догадывались, что он может отстричь волосы, – Змей, встретившись взглядом с Луной, смущенно провел ладонью по лысому черепу. – А кстати, где Лоза?
– Остался внизу. Там с нами люди короля пришли, им есть о чем поговорить, – заметив нешуточное волнение, Змей поторопился успокоить: – Не переживай так. Его Величество нас во всем поддерживает.
– Если бы не Эдуард, вряд ли мы попали бы к королю драконов Соргосу.
– Ага. И Гаюрда бы не увидели.
– Вы видели краснокрылого бога?
– Ну да, – скромно подтвердил Змей и тут же увел разговор в сторону: – Как тебе моя лысина?
– Он нарочно избавился от приметной шевелюры, – Лилия широко улыбнулась, Змей тепло посмотрел в ответ.
– Не стоит она того, чтобы погибнуть. Мать говорит, что я на отца стал похож.
– Я уже привыкла, а поначалу скучала. Так и хотелось в волосы пальцы запустить. А теперь только глажу, – Лилия поднялась на цыпочки и нежно постучала по макушке Змея.
– Так ты отыскал маму? – ахнула Луна, хотя с языка чуть не сорвалось иное – «вы вместе?» Даже после нескольких минут общения трудно было не заметить, что Лилия и Змей любят друг друга.
– Ага. Сразу, как только появился в Лабиринтах.
– Это я им подсказала, что нужно спрятаться, – вставила свое Добря. – Лучше всего в Тонг-Зитте. Там все-таки родина Змея, и было бы проще затеряться.
– Только мамка моя подвела, – Лилия сморщила нос. – Когда к ней пришли о нас спрашивать, мол, не все погибли и теперь беспокоятся, она, не подумав, выдала, что у нас все сладилось и теперь мы живем в Лабиринтах.
– Хорошо хоть спохватилась и написала Добре, – пробасил Сагдай. – Пришлось почтового дракончика отправлять, чтобы ребятки на глаза не показывались, потому как прийти к маме Лилии могли только враги.
– Вот тогда я и отстриг волосы.
– Но не думай, что мы просто отсиживались. Мы делом занимались. Угу, – Лилия многозначительно покивала головой.
– А об этом вы поговорите, когда доберетесь до Окайро! – в комнату в сопровождении высокого стражника с острым взглядом вошел Бертран. – Драконы ждут.
* * *
В Окайро вовсю властвовала зима. Вершины скал тонули в тумане. Лес, поднявшийся на месте старого, выгоревшего, местами все еще машущего черными ветвями-руками среди невинно-зеленых елочек, звенел под порывами ветра. Под ногами скрипел свежий наст снега.
– Шубы с собой забирайте! Так велено! – скомандовал старший погонщик, когда драконы, опустившись на площадку перед домом, расправили крылья.
Как только устроились, а королевские драконы отбыли, подняв в воздух искрящиеся снежинки, четверка магов и их друзья собрались в протопленной кухне – кто-то заранее обеспокоился наведением уюта в двухэтажном строении. В котле, висящем над еще тлеющими углями, нашли сытную похлебку – самое то после пусть недолгого, но волнительного путешествия. Князь Вышегородский и его орава, перезнакомившись с остальными, не чувствовали себя лишними. Все собравшиеся за огромным столом были объединены общей идеей и лишь ждали своего часа.
– Добря, – Луна отложила ложку, заметив, что монахиня намеревается оставить стол, – мне кажется, пришла пора поговорить откровенно. Мы устали теряться в догадках.
В помещении повисла напряженная тишина. Добря переглянулась с Сагдаем, который успел поднялся.
– Среди нас нет чужих, – продолжила царевна, заметив одобрительный кивок Барчука, – и мы хотим точно знать, что скрывал монастырь Мятущихся душ, и почему вы так упорно собирали воспитанников под его крышей?
– Я тоже хочу понять, ради чего погибло столько людей? – Лоза не спускал глаз с монахини, которая вся как-то сникла. Сагдай, садясь на место, похлопал по нервно мнущей платье руке.
– Рассказывай, – произнес он.
Монахиня собиралась с духом. Обвела взглядом пеструю компанию.
Нелегко признавать свое поражение. Ведь не сплоти она с Мякиней вокруг себя более полусотни крепких стражников и молодых магов, все остались бы живы.
– Если бы больше шестисот лет назад не сгорела монастырская библиотека, нам не пришлось бы теряться в догадках. Пропали драгоценные источники, а потому по большей части мы действовали наобум. Или полагались на то, что передавалось из уст в уста, что тоже не всегда являлось истиной. Единственное, что оставалось непреложным – в час беды четыре сильных мага должны были вместе с Воином собраться в магический «Кулак», который загнал бы Зло в угол. Мы кинули все силы, чтобы отыскать эту четверку, но предсказание давало слишком расплывчатое описание магов. «Бредущий в никуда» или «Потерявший крылья»? Да любой из тех, кого мы нашли, мог быть тем или другим. На нашу беду одаренных оказалось слишком много. Мы решили собрать их всех в монастыре «Мятущихся душ», и в этом была наша ошибка. К нам пробралось Зло, – Добря тяжко вздохнула.
– А можно с самого начала? Я запутался и не понимаю, о каком предсказании и каких потерянных крыльях вы говорите, – не выдержал Барчук.
– Все началось с пророчества, которое осуществлялось то через сто лет, то через тысячу. В зависимости от того, когда в мир приходило Зло.
Добря закрыла глаза и нараспев произнесла:
– Пятеро магов встанут стеной против Зла:
Рожденный от брата с сестрой
Бастард, в ком королевская кровь смешана с колдовской
Потерявший крылья
Бредущий в никуда
Спящий вечность.
И все пятеро покинут мир в тот же час, как выполнят свое предназначение.
– Мы погибнем?! – Лилия резко поднялась, и чашка, которую она выпустила из рук, разбилась вдребезги. – Но вы об этом и словом не обмолвились! Я… я… я не хочу умирать. И не хочу, чтобы умер Змей и… и Луна. И Лозу я тоже не хочу терять!
– Дорогая, тише, – Змей потянул ее за руку, но Лилия, вырвавшись, с грохотом отодвинула стул.
– Я не хочу умирать, и на это у меня есть сотня причин!
– Лилия, успокойся, – Змей смотрел на нее с состраданием, – все как-нибудь объяснится.
– Мне не надо как-нибудь! Вы с Добрей все время мне внушали, что достаточно будет выкрикнуть имя этой девки, как Зло исчезнет, но не сказали, что по пророчеству, которое уже не однажды свершалось, все закончится смертью!
– А давайте я эту девку просто убью! – по столу грохнул кулаком Чиж. – И пусть после этого я сгину, мне не жалко. Лишь бы Тилля жила.
– И я готов! – соскочил с места Касатик.
– И я! – поддержал Зверь.
Лишь Барчук недовольно покачал головой.
– Хватит кричать, – не повышая голоса произнес он. – Дайте женщине закончить. Пока мы всего не узнаем, нечего записываться в смертники.
– Хвала небесам, – выдохнул Сагдай, – хоть один здравомыслящий. Говори, Добря.
– Вы никогда не задумывались, почему, войдя в монастырь, вас заставляли забыть ваши имена и то, кем вы являлись прежде? – тихо спросила Добря.
– Чтобы запутать Зло? – откликнулся Змей.
– Чтобы мы были равными, – Лоза откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. Его глаза были закрыты. – Ведь перед смертью все равны. Но и здесь нет смысла. Как я могу быть равным с Луной? Я мужчина и всегда буду чувствовать, что в ответе за нее.
– Издавна в «Кулак» входили только мужчины, которые были равны во всем несмотря на то, что кто-то из них был королем, а кто-то пекарем, – произнесла Добря. – Но не в этот раз. Впервые в четверку вошла женщина.
– Две женщины, – уточнила Лилия, которая так и не села.
– Да, появление девочки-бастарда поначалу смутило меня и Мякиню. Но лишь поначалу. Позже мы поняли, что прежнего развития событий не будет. Мы тогда еще не ведали о твоем существовании, Лилия.
– Поэтому у нас есть шанс выжить? – с надеждой в голосе спросила она.
– Добря, да объясни ты им уже наконец, – не выдержал Сагдай.
– Пророчество ясно говорит, что покинут мир Рожденный от брата с сестрой, – Добря посмотрела на Лилию, и ее щеки сделались от смущения алыми, – Бастард, в ком королевская кровь смешана с колдовской, – взгляд монахини переместился на Луну, – Потерявший крылья…
– Это Змей. Он когда-то был драконом, но Гаюрд…
– Об этом потом, дорогая, – Змей похлопал по покоящейся на его плече руке любимой. Лилия обиженно замолчала.
– …Бредущий в никуда…
Лоза лишь кивнул, но так и не открыл глаза.
– …Спящий вечность.
– А это теперь Ветер.
– Да, – подтвердила Добря. – И это тоже выбивается из ряда того, что происходило прежде.
– Так что же происходило прежде? Как монахини узнавали, что пришло Зло? – въедливая Лилия никак не унималась. – Нам следует это знать, чтобы быть готовыми ко всему.
– Прежде, как и в этот раз, вокруг монастыря начинали происходить необыкновенные, а порой и ужасные вещи – просыпались мавки и принимались пением завлекать в болото путников, оживали девицы, которые топились в Лебяжьем озере, поднимались из могил неупокоенные, губящие целые селения, но главное, появлялись на свет люди, наделенные магическим даром. Кто-то с ним рождался, а кто-то обнаруживал внезапно. Как, например, Ветер, к которому магия пришла в одночасье, и он едва не снес дворцовое крыло, в котором вдруг полопались все стекла и покрылись инеем стены. Это для нас, хранящих тайну пророчества, было знаком, что Зло проснулось.
– А теперь самый главный вопрос: куда девались все эти Потерявшие крылья и Бредущие в никуда после того, как они разделывались со Злом? Воин отправлялся спать, а они на тот свет? – Лилия скривила лицо, но Змей опять миролюбиво похлопал по ее ладони.
– Они снова становились самими собой. Сложись все иначе, никто из тех, кто жил с вами в монастыре, не догадался бы, что Лилия – это дочь купца, а Луна – наследница царя Берелива. Для всего мира Луна и Лилия, чьи истинные имена никогда не произносились, просто исчезли бы, о чем и говорится в пророчестве, – мягко закончила Добря.
– А было такое, что кто-нибудь из четверки погибал?
– Да, Лилия, было. Зло коварно и в решающей битве может произойти всякое. Поэтому вы должны действовать слаженно, и каждый точно отыграть свою роль. Монастырь был призван не только хранить тайну Спящего Воина, но и правильно подбирать ему помощников, учить их пользоваться магией.
– Но все изменилось, когда в четверку вошли две женщины?
– Обладатели даром целительства встречались и раньше, но вот Смерть появилась впервые.
– А это что значит? – насторожилась Лилия.
– Я полагаю, что Смерть положит всему конец. Но беда в том, что Воин никогда не позволит убить Деву. Он ее любит больше жизни. И как бы тебе не досталось в первую очередь.
– А кто-то пытался? – Змей зло сощурил глаза.
– Да, пытался. И погиб от руки Воина.
– А откуда вы знаете историю Воина и Девы? – Константин похлопал себя по карману. Ему опять нестерпимо хотелось курить.
– В монастыре хранилась книга, она имела вполне невинное название «Шутки богов». Кто и когда ее создал нам уже не узнать, но невероятные истории, изложенные в ней, нашли свое подтверждение. В книге описывалось боги, которые однажды то ли растворились в созданных ими людях, то ли нашли себе другое пристанище, но оставили после себя магические вещи, обладающие невероятной силой и могущие изменить судьбу любого человека. Вплоть до того, что превратить его в бога.
– Это они сотворили Первозданный камень? – Лоза открыл глаза.
– Да. Его осколки мы нашли в подземелье, где обитал Спящий вечность. Только магу под силу изменить Первозданный камень и сделать из него артефакт. Причем желание не должно быть эгоистичным или направленным на то, чтобы принести кому-нибудь несчастье, иначе камень останется обыкновенным известняком. Но вот Воину и Деве «посчастливилось» стать жертвой другой шутки богов. Зеркала желаний. В те давние времена мало кто знал, что клятва на крови, произнесенная в храме Мечты, могла обернуться проклятием. Зеркало не Первозданный камень и никогда не останется безучастным. Оно любое желание исполнит в точности, но если ты не был скромен в желаниях, то будешь проклинать тот день, когда приблизился к нему.
– Выходит Воин и Дева прокляты?
– Да, они прокляты любовью. Потому что пожелали ее только для себя.
– И как нам справиться с их неистребимыми чувствами?
– Мы нашли выход, – Добря перевела взгляд на Лилию, которая от смущения зарделась. – Это ей принадлежит идея отыскать Зеркало желаний.
– Нам сначала помог король Соргос, а потом призванный им краснокрылый бог Гаюрд. Они не простили Злу гибель людей во время взрыва башни в королевском Лабиринте. Но меня сразу предупредили, что нельзя произносить ничего плохого, даже если это будет желание о скорой смерти Злу. Поэтому мы решили узнать, как на самом деле зовут Деву.
– В книге указывалось, что богов нельзя называть по имени. Это для них подобно смерти, – Добря поправила платок, плотно обматывающий ее голову. То ли на кухне стало жарко, то ли разговор выдался непростым, но монахине ужасно хотелось сдернуть с себя лишнее. – Назвав имя Девы, вы навсегда уничтожите Зло.
– А Воин? – Луна не верила своим ушам.
– Навечно вместе навечно вдвоем – это клятва Воина и Девы. Сгинет она, сгинет и Воин, – подтвердила Добря.
– Но это же Ветер! Ветер погибнет?!
– Война не обходится без жертв, – Сагдай не мог смотреть в глаза Луне.
– Я не согласна! – твердо произнесла царевна.
Глава 42
– А где Роуз и дети?
В этот раз обед накрыли в малой зале. За столом собрались только свои: королевская чета – Стефания обратила внимание, что у Свон заплаканные глаза, но поинтересоваться сразу не решилась, хмурый Петр, который так толком и не поев, буркнув извинения, удалился, и вездесущий граф Де-Бромон, или как его звали все, включая детей, Алекс, тоже отчего-то был весьма задумчив.
– Они сегодня не выйдут к столу? – Стефания мило улыбнулась поднявшему на нее глаза королю.
Сидящая рядом с ним Свон удрученно покачала головой.
– У мальчиков жар. Они покрылись какой-то красной мокнущей сыпью. Мы с Роуз всю ночь глаз не сомкнули.
– Жаль, – Стефания промокнула губы салфеткой. Стол ломился от яств, но и ей кусок в горло не лез. Один Генрих не жаловался на аппетит – общее меланхолическое настроение его не тронуло. Хорошо, что он все время рядом, иначе давно впала бы в ярость и нагородила невесть чего. Она в своей нервозности дошла до такого состояния, что не позволяла королю оставаться с сыном наедине. Ей всюду мерещился заговор. А Генрих боялся обидеть и называл ее поведение горячкой перед свадьбой.
Да, как-то все начало разлаживаться. И это перед решающим шагом!
Захер так и не объявился, а потому в голове крутились самые невероятные причины его отсутствия: он утонул в овраге с нечистотами или загулял с той самой продажной служанкой перед тем, как придушить ее. А может, и вовсе не добрался до Южной Лории и сгинул в Лунном царстве? И зачем она послала его в имение князя Вышегородского? Это здесь теплая осень, а там снега по пояс. Не дай Адов огонь, еще из портала прямиком в прорубь угодил!
До свадебного торжества всего два дня, а тетушек нет как нет.
Рейвен, который должен был за ними присматривать, мается без дела. Хорошо хоть близко не подходит, не ноет. А вчера вообще учудил: явился во дворец в свите короля Корпа. Наверное, со всеми фрейлинами уродливой супруги Руффа переспал. Они с него глаз не сводят, тайные знаки подают. Так, глядишь, и найдет ей, Стефании, замену.
А она старалась, планировала все загодя.
Для начала предстояло народ на смуту поднять. К этому уже все готово. А как Эдуард за карающий меч возьмется, тут и армия восстанет. Кому охота за ублюдка, не имеющего права на трон, кровь проливать?
Бахриманы опять-таки грезят о возрождении Сулейха. Их карту тоже нужно умеючи разыграть.
«Ох, как все славно закрутится! Генрих ни на минуту не задумается, встанет на мою сторону. Петры да Уильямы кровью умоются. А если на Эрию войной Лория и Андаут пойдут, так и вовсе хорошо сделается. Конец Союзу!»
– Стефания?
– А, да? Простите, задумалась.
– Я только что получил сообщение, – Эдуард держал в руках бумагу. – От смертельной болезни горит весь юг Эрии. Ей уже дали название – красная мокря. Она распространяется весьма быстро. Есть сведения, что ею охвачена и Южная Лория. Возможно поэтому до сих пор нет тетушек Шарло и Карли.
– И что вы предлагаете? – вилка, зажатая в руке Стефании, дрожала. Генрих удивленно перевел глаза на нее. – Отложить свадьбу?!
– Нет, ни в коем случае. Свадьба состоится, но на ней будут только самые близкие.
Свон громко всхлипнула и, схватив со стола салфетку, прижала ее к лицу.
– Дорогая, иди к детям.
Королева, извинившись, поспешно ушла.
– Я согласна, – Стефания бросила вилку. Пальцы от напряжения болели. – Я буду молиться за ваших внуков, Ваше Величество.
Король печально вздохнул.
– Придется принять беспрецедентные меры. Перед гостями сегодня же извинятся и отправят по домам. Думаю, никто не захочет рисковать своими жизнями, тем более что красная мокря уже во дворце. Советую всем, кто не ходил к Роуз, держаться от того крыла, куда мы перевели больных, подальше.
– Жаль, что все так складывается, – как можно проникновеннее произнесла Стеф. – А пока позаботьтесь о своем здоровье, Ваше Величество. Генрих, проводи меня.
В своих покоях Стефания расколотила все вазы. Генрих слушал грохот, замерев за дверью.
* * *
– Скажи, что любишь только меня, – Стефания, облаченная в свадебное платье, стояла перед Генрихом, а он никак не мог наглядеться на женщину, которую боготворил. – И не дашь меня в обиду.
– Кто захочет обидеть тебя? – морщины недоумения пересекли его лоб.
– Просто пообещай, – настаивала невеста. – Я знаю, что не нравлюсь твоему отцу. И Алекс все время смотрит на меня так, словно перед ним змея.
– Тебе кажется. Ну, ладно, не злись. Что я должен сказать?
– Я, Генрих Эрийский, бесстрашный воин, никогда не дам свою женщину в обиду. Сам не подниму на нее руку и не позволю другим. Расправлюсь со всеми, кто будет угрожать нашей любви.
– Я, Генрих Эрийский… Дорогая, а обязательно говорить, что я бесстрашный воин?
– Можешь просто упомянуть слово «воин»…
В дверь заглянул Алекс.
– Пора!
– Мы сейчас, – обернулся Генрих. – Только обменяемся клятвами.
– Для этого есть алтарь, – напомнил граф Де-Бромон, но встретившись со злым взглядом невесты, поторопился удалиться.
– Ну! Я жду!
– Я, Генрих Эрийский, как настоящий мужчина и воин, никогда не позволю обидеть свою женщину. Буду всегда помнить слова ее любви и те робкие поцелуи, которые она мне дарила, – он так обезоруживающе улыбнулся, что невеста не взялась настаивать на дословном произнесении клятвы, которая не раз ее спасала.
– Ты говоришь о поцелуях…
– Идем! – жених потянул ее за собой, и слова удивления, чуть было не сорвавшиеся с языка, пришлось отложить на потом. Стефания никак не могла припомнить, когда она успела подарить Генриху хотя бы один поцелуй. Неужели в его памяти что-то сохранилось? Но тогда чьи поцелуи он назвал робкими?
«Потом, потом, все потом! Главное, он поклялся беречь меня!»
Воин никогда не нарушал данного слова. Лишь четыре мага могли сбить его с пути, напомнить о тех чувствах, которые он на самом деле испытывал к Деве.
Бредущий в никуда – это одиночество. Как бы не твердила она, что их двое, на самом деле удел некогда любимого мужчины – одиночество.
Потерявший крылья – это отчаяние. Тут и говорить не о чем. Отчаяние охватывало Воина всякий раз, как только он осознавал, в кого превратилась его жена.
Рожденный от брата и сестры – это стыд. Стыд за ее поступки. Мучительный, убивающий то немногое, что еще влекло к ней.
Бастард, в ком королевская кровь смешалась с колдовской – это болезненная любовь, от которой не избавиться вовек. Любовь, ставшая ярмом, тяжкой ношей.
* * *
Стефании не нужна пышная свадьба. Пусть в храме отсутствуют будущая свекровь, Роуз и даже сестры Шарло и Карли. Тетушки так и не приехали и, может, оно к лучшему. Меньше беспокойства, меньше лишних разговоров.
Куда-то сгинул Захер, и Рейвен, подлец, на глаза не показывается.
Стефания уже смирилась, что они не увидятся вовсе – красная мокря многих напугала. Бреужцы и корпцы отправились восвояси всем большим семейством. Наверное, и Рейвен вместе с ними трясется по осенним хлябям в обнимку с какой-нибудь смазливой фрейлиной.
«Колдун всегда теплое место найдет».
Стефания посмотрела на одухотворенное лицо Генриха. Красив, что сказать? Но не чувствуется в нем того неистовства, что свойственно Воину. Нет порывистых движений, пламенного взгляда, неистребимого желания обладать своей женщиной. Будь сейчас рядом с ней Воин, разве бы она оставалась целомудренной? Да у нее губы горели бы от поцелуев. Воистину, там в подземелье произошло чудо – смешались два разума и получился вот такой легко управляемый, ослепленной клятвой чужой любви мужчина.
«В этот раз я буду жить очень долго. Очень».
Под ноги летели лепестки роз, слышались возгласы, но они были слабыми, словно из-под палки. Да и людей, стоящих вдоль дороги, ведущей в храм, собралось совсем немного. Больше мужчин, чем женщин. Видимо, опасная болезнь, а не женитьба наследника занимала умы народа.
«Ну и славно!»
Стефания даже была рада, что за дни, предшествующие свадьбе, никто из эрийского семейства не скончался. Иначе стояли бы сейчас на кладбище, отложив время свадьбы на полгода. Как минимум.
Двери храма распахнулись. Заиграла органная музыка.
Внутри просторного помещения с уходящими ввысь стрельчатыми окнами из мозаичного стекла оказалось на удивление многолюдно. Ни одной свободной скамьи. То тут, то там виднелись женские головки. Правда, обошлось без детей.
«И это к лучшему».
Сзади послышался тихий шорох. Стефании бы оглянуться, но тяжелое платье не позволяло даже повернуть голову. Да и зачем ей смотреть на гостей, если они не озаботились прийти на церемонию вовремя? Главное, она уже в двух шагах от священника, который раскрыл огромную книгу и приготовился зачитывать слова обета. Невеста с превеликим удовольствием повторит их все.
У Генриха дрогнула рука, и он как-то беспокойно обернулся.
«Поздно, – улыбнулась Стефания, опускаясь на колени и увлекая жениха за собой. – Теперь тебе никуда от меня не деться».
– Во имя света истины, – начал священник. Его голос противно дрожал, а на лбу выступили крупные капли пота. Стефания силой воли подавила нарастающее раздражение. На нее сейчас во все глаза смотрели именитые гости. Негоже будущей правительнице с самого начала выставлять себя с невыгодной стороны.
– … во имя торжества справедливости…
«Какие странные у них свадебные обряды, – невеста скосила глаза и уловила, как морщится Генрих. Ему тоже не нравился священник. – Побыстрей бы все закончилось».
– …во имя юных сердец, что покинули мир, так и не узнав любви…
Стефания сдернула с головы прозрачную кисею, но наследник даже не заметил этого. Его глаза были закрыты, а губы плотно сжаты. Над ним стоял король. Конец его кинжала упирался в шею сына.
– …порождение тьмы, Стефания Лорийская, пришедшая в мир с именем Ми…
Священник не успел закончить. Кафедра сильно затряслась, и он не устоял на ногах. Послышался ужасающий треск – это по почерневшему от времени дереву подобно змее поползла трещина. По мере приближения к выходу из храма расщелина ширилась и раскалывала пол надвое. Из разверзнувшегося пола полыхнуло огнем. Первым в него попал замерший от страха и неверия тому, что происходит, священник, следом загорелись скамьи. Люди в панике соскакивали с них и бежали прочь.
Весь храм пришел в движение: трещал свод и градом сыпались мозаичные стекла. А трещины множились и уже кроили храм поперек, не давая несчастным пробиться к спасительному выходу. Окна могли бы стать таковым, но и здесь людей ждала смерть.
– Бахриманы! – перекрывая грохот и треск, пронесся панический крик. То тут, то там открывались порталы и из клубящейся тьмы выскакивали приверженцы возрождения Сулейха.
Найдя глазами короля, который вместе с еще тремя воинами яростно отбивался от наседающих бахриманов, защищая лежащего на полу сына, Стефания дико рассмеялась.
– Я хотела отстрочить твою смерть, Эдуард! Но ты решил иначе! Прощай!
Уже покидая храм, чувствуя свою безнаказанность, громко скомандовала:
– Всех убить! Всех! Не щадить ни женщин, ни детей! Смерть эрийцам!!!
– Смерть эрийцам!!! – подхватила ее клич сотня голосов.
* * *
Она сидела в тронной зале. Ее пальцы холодило дерево подлокотников. Трон, стоящий на возвышении, позволял видеть, как ярко горит храм. Через преломляющее свет мозаичное стекло люди, снующие вокруг него, казались уродливыми насекомыми. Черный дым заволок полнеба, воздух так сильно пах гарью, что першило горло и слезились глаза.
Стеф нисколько не боялась сумрака огромного зала. Она была уверена, что ее одиночество продлится совсем недолго.
Дева ждала Воина.
А он придет тем же влюбленным теленком, и тогда игра продолжится, или хмурым Воином, что опять-таки неплохо: год, десятилетия или века – и она вновь проснется, но уже совершенно в другом теле.
Последний вариант развития событий казался маловероятным. Чтобы в залу вошел именно Воин, а не тень, его для начала следовало разбудить.
– Интересно, а откуда священник узнал мое имя? – спросила она сама себя. Скорее из желания разрушить тягостную тишину, чем на самом деле понять, как эта трясущаяся тварь выведала тайное. Хотя… какая теперь разница. Если кто и вызнал ее имя, уже сгорел в Адовом огне.
А пламя разошлось – разбушевалось. И некому его остановить. Да и зачем? В Эрии много прекрасных замков, в любом из них она будет чувствовать себя королевой.
Стефания улыбалась и с особым удовольствием наблюдала, как огонь пожирает восточное крыло замка. Там совсем недавно обитали гости из Корпа и Бреужа.
«Разбежались, словно крысы! Как же вовремя появилась эта смертельная болезнь. Иначе мне не хватило бы той горсти бахриманов, что удалось собрать Захеру. А он хвастался, что их будет не меньше тысячи. Бедный мальчик, он так и не узнал, что его покровительница все-таки взошла на трон».
– Куда же запропастился Рейвен? – вспомнила об одном и тут же призадумалась, отчего так и не появился другой. По всем расчетам колдун должен был давно вернуться.
