Текст книги "Прости меня луна (СИ)"
Автор книги: Татьяна Абалова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)
Глава 37
День шествия женихов и невест выдался волнительным.
Луна долго выбирала между теми нарядами, что ей сшили в имении князя.
– Голубой или розовый? А может, белый? А что, если красный? – она застыла у кровати, на которой специально нанятые служанки разложили два из четырех нарядов. Туфли, подобранные в цвет, выстроились по линеечке у шкафа, на спинках всех кресел висели такие предметы женского гардероба, о которых в монастыре пришлось забыть.
Девушки из гостиничной прислуги терпеливо ждали и старались быть незаметными. Как ни пытались они скрыть свои мысли, но по их лицам легко читалось, что «барышня мается дурью». Вот если бы им предложили хотя бы одно из той дюжины платьев, они были бы безмерно счастливы.
– Какое все же выбрать? – спросила себя Луна в десятый раз. Она поднесла руку ко рту и в задумчивости постучала пальцем по губам. В волнении царевна совсем не чувствовала холода, хотя ее кожа сделалась гусиной. Теплый халат валялся на полу, а из-под тончайшей нижней рубашки просвечивало кружево таких же никчемных в деле обогрева хозяйки панталон.
– Какое выбрать платье, дорогая? – донеслось от двери. – Смотря какую цель ты преследуешь.
Луна взвизгнула и, чтобы прикрыться, сдернула с кресла первую попавшуюся вещь, но тут же швырнула ее назад, поскольку ей под руку попались еще одни панталоны, на этот раз с шелковыми лентами. Схватив накидку из бархата, подбитого наилегчайшим мехом зверька, водящегося лишь в лесах Лунного царства, Тилля грозно посмотрела на князя Вышегородского, посмевшего зайти в ее покои без предупреждения.
– А сколько еще можно ждать? – в ответ на молчаливый упрек он развел руки, демонстрируя свою готовность к выходу. – Раз не можешь справиться сама, пришлось идти на помощь.
– Что значит, какую я преследую цель? – нервозность царевны зашкаливала, она смахнула со лба испарину. Нечесаная, полураздетая, а до выхода осталось всего ничего. Опоздают и плестись им в хвосте шествия вместе с горожанами, которых допустили к празднику женихов и невест.
«Какой удар по княжескому самолюбию!»
– Если хочешь выглядеть как хорошенькая дурочка – надень розовое, если надеешься попасться на глаза принцу Генриху, то выбери вот это – ярко-красное, но помни, что тогда ты привлечешь не только его внимание.
– А если я хочу составить тебе достойную пару?
Костюшка молча указал на голубой кант, что подчеркивал строгость и изысканность его одеяния.
Стелле оставалось лишь кивнуть. Она досадовала на себя по двум причинам: первая – не догадалась спросить, как будет одет «жених», втянутый ею в весьма опасную затею и тратящий на нее баснословные деньги, и вторая – как же легко Барчук разгадал ее мысли!
Не прошло и двух часов, как царевна была готова.
Шествие начиналось на дворцовой площади, оцепленной по случаю участия наследника Эрии чуть ли не в три ряда. Через несколько проходов, устроенных во избежание толчеи, пропускались только те, кто имел на руках пригласительный билет – украшенную золотыми вензелями карточку с именами жениха и невесты. Остальные могли наслаждаться зрелищем со стороны или из окон окружающих площадь зданий, откуда высовывалось сразу по нескольку человек. Смельчаки забирались даже на крыши, грозясь сорваться с них к ногам возбужденной толпы.
Слышались радостные крики и смех, прорывающийся сквозь грохот королевского оркестра, который смолкал лишь затем, чтобы народ расслышал имена очередных счастливчиков. Устроители расставляли пары в зависимости от положения жениха в обществе.
Арка из бесконечного числа белых роз брала начало от центра площади и уходила в сторону дворца, стоящего на возвышении. В небе вились воздушные змеи, длинные хвосты которых составляли цвета родов, принимающих участие в шествии.
– Смотри, вон наш! – Костюшка глазами показал на реющего в вышине змея, похожего издалека на рыцарский щит. Серебристо-голубые ленты то сплетались, то вновь разлетались. Выше всех парил огромный змей-дракон эрийского королевского рода – его черно-красные ленты на фоне бледного неба смотрелись агрессивно.
Князь Вышегородский, миновав пост, где у него даже не потребовали приглашение, на глаз определив принадлежность к высокому роду, вел свою суженую к колонне из нарядных дев и потеющих от волнения женихов.
А у Тилли пересох рот. Она и не дышала вовсе, лишь сердце стучало оглушающе громко. Так громко, что невозможно было расслышать мелодию, выводимую струнными инструментами. Только литавры готовы были поспорить с грохотом ее сердца, но и те явно проигрывали.
Чего она ждала от встречи с Ветром, который если и помнил ее, то тринадцатилетним нескладным подростком? Луна сама не знала и страшно боялась, что ее постигнет жестокое разочарование.
А надежда жила. И казалось, что Ветер непременно узнает свою повзрослевшую союзницу. Луна будто наяву видела, как оживают его глаза, как он порывисто бросается к ней навстречу. И кружит, кружит. А она смеется и смеется…
«Глупая! О чем мечтаю? У него ведь невеста!»
Нет, ей не вынести, если Ветер отведет глаза. А худшее из наказаний, если равнодушно отвернется. Небеса, как же она боялась упереться взглядом в его спину и понять, что ничего для него не значит!
И как утешение, на которое можно списать равнодушие чужого жениха, в голове звучало: «Ах, да… Он вроде потерял память…»
Костюшка похлопал по руке, покоящейся на сгибе его локтя, и подмигнул Тилле.
Она, порывисто вздохнув, подняла благодарный взгляд.
«Он милый. Какой же он милый! Даже жаль, что просто друг».
Да, жаль, но ее сердце занято другим.
К месту начала шествия две пары подошли одновременно.
Стелла сбилась с шага, и, если бы не князь Константин, наверное, осела бы от волнения на мостовую. По соседнему проходу им навстречу шел Ветер.
– У-а-у-а-а-а! – шумела толпа.
– Тирли-тирли-тирли… – надрывалась флейта, пытаясь перекричать прочие инструменты.
– Бум-бум-бум! – радостно громыхал барабан.
А для Луны наступила минута абсолютной тишины.
Она видела его! Его! Своего вечно спящего друга и напарника по безответным поцелуям. Немого собеседника и самого неудачливого из всех существующих на свете любовников, оставшегося к ее дарам, в которые входили ни много ни мало сердце и честь, равнодушным. Она видела его, Ветра!
А он… он не видел никого, кроме своей спутницы. Генрих отвлекся лишь на мгновение – над площадью пронеслось, усиленное магией, его имя.
– Его Высочество наследник Эрии принц Генрих с лучезарной Стефанией Лорийской!
Ветер так знакомо улыбнулся, что Луна на мгновение воспрянула духом, но он, скользнув взглядом по фигуре князя Вышегородского, развернулся к ликующей толпе.
Самая прекрасная на свете пара приветствовала свой народ.
Потерянная царевна сглотнула, и над площадью вновь загремел шторм из аплодисментов и восторженных криков, в котором потонули имена их пары и еще одной, встававшей в череду женихов и невест – им всем посчастливилось получить приглашение на осенний бал, где королевская чета, не понаслышке знающая цену любви, одарит своим благословением.
Невеста наследника в белом платье и белой же меховой накидке являла собой само целомудрие и скромность. Она даже покраснела, когда все взоры устремились на нее. В смущении прижалась к улыбающемуся жениху и спрятала лицо у него на груди. Этот поступок, совсем не свойственный знати, вызвал еще большее ликование. У многих выступили слезы умиления.
– Тилля, дыши, – Константин прикоснулся губами к ее виску. – Вдох, выдох… Вдох, выдох… Вот умница.
Когда лицо царевны порозовело, князь рассеянно похлопал по своему карману. Ему как никогда хотелось курить.
– Он… он даже не посмотрел на меня…
– И это хорошо, Тилля. Значит, мы славно потрудились, изменив тебя.
– Или к нему так и не вернулась память, – это единственное, что сейчас утешало Луну. Ветер должен был… нет, не так… Ветер непременно узнал бы ее. Пусть интуитивно, на каком-то животном уровне, но признал бы человека, который долгие пять лет находился рядом. Согревал своим телом. И целовал. В губы. По-настоящему.
Как? Как кому-то другому удалось разбудить его? И откуда эта лживая история о Дохо? И кто поверит ей, девчонке, которая скрывает свое настоящее имя, прикидываясь невестой князя, что она была все эти годы рядом?
Лозы, единственного свидетеля, нет в живых, а остальное – ее слово против слова «спасительницы». И будь она, царевна, готова прокричать те самые слова признания, где надежда, что их услышат и не усомнятся в ее душевном благополучии? И даже поверив, не обвинят ли в похищении и долгом удержании в плену?
Кто она против Стефании Лорийской? Лгунья, прячущаяся от родного отца?
Спросят ее, почему не открылась, отчего ждала долгие годы, и ведь сразу не найдет ответа. Пряталась? От кого?
А может, навыдумывала страстей и юного князя с пути сбила?
И уже мерещилось, что нападение диких собак и пропажа Ветра всего лишь совпадение, а стоящая рядом с ним милая девушка никак не может быть злодейкой.
– Тилля, ты опять не дышишь.
Заиграла новая мелодия – напевная, нежная, и строй пар тронулся. Прошел по кругу, доставляя удовольствие себе и зрителям, а потом нырнул под арку, ведущую ко дворцу.
Аромат роз кружил голову, и измученная мыслями Луна перестала понимать, зачем она здесь находится. Спросила об этом у Константина. Тот, не сумев спрятать тревогу в глазах, выдохнул:
– Мы здесь ради Ветра. И ради Лозы. И всех тех, кого уже не вернешь. Тилля, мы здесь ради истины.
«Ради Мякини и Даруни, ради Светицы и Радуницы, ради Камня и Искры», – перечисляла она имена тех, с кем свела ее судьба, и кто остался навек погребенным под стенами монастыря. Представила лицо Сагдая, когда тот тащил ее набитый книгами сундук, милую воспитанницу Искру, с которой придумывала себе новое имя. «Звезда, Луна…»
– Искра… – произнесла царевна, не замечая, что говорит вслух. И вновь повторила, воскрешая в памяти образ погибшей девушки. Лучащиеся карие глаза, ямочки на щеках. И… встретилась взглядом с той, что шла впереди и не должна была в своем счастье с Генрихом оглядываться назад. – Искра?
– Как ты себя чувствуешь, милая?
Луна лежала среди лепестков роз, которые как-то внезапно облетели. На прутьях арки остались лишь листья, которые трепетали под порывами ветра. По небу неслись облака и дергали цветными хвостами огромные змеи.
– А? Что случилось? – царевна, приподнимаясь не без помощи Константина, непонимающе огляделась. – Где все?
– Ты потеряла сознание. Я едва успел тебя поймать.
– Это аромат роз, – старый, но крепкий с виду незнакомец присел рядом на корточки. Его колени громко хрустнули, и он смущенно скривился. – Сейчас пройдет. Обидно! Я ведь предупреждал, что нельзя так плотно насаживать бутоны на арку, ограничивая тем доступ воздуха. Но кто меня послушает, если того захотела невеста наследника? И вот результат. Одну девушку увели с приступом кашля, вторая… вторая, собственно, вы…
– Поедем домой? – князь помог встать. Он теперь не выпускал Тиллю из объятий, позволяя опереться на себя, как на стену. – Хватит на сегодня приключений.
Луна поднесла пальцы ко лбу, дотронулась до переносицы.
– Голова болит? – незнакомец, которому пришлось подать руку, чтобы он смог подняться, участливо заглянул в глаза. – Я уже послал за лекарем. Он почему-то задерживается. Видимо и там, к-хм, не все ладно.
– Нет, нет, не беспокойтесь, – царевна оглянулась на Константина и, когда тот склонил голову, тревожно прошептала: – Я что-то забыла. Что-то очень важное…
– Вам надо отдохнуть. Волнение и все такое, – добровольный помощник в нетерпении потирал ладони.
– Да, нам лучше вернуться в гостиницу, – поддержал его князь.
– Хорошо, что толпа уже схлынула, – вымученная улыбка в сторону стражи, все еще остающейся на своих местах. – Не будет препятствий добраться до вашей кареты. Волею короля праздник продолжится на соседних площадях. Там подают угощение… – и уже на прощание, когда пара двинулась в сторону ближайшего прохода: – Позвольте узнать, где вы остановились? Я хотел бы быть уверенным, что с вами все хорошо… Да, кстати, меня зовут Бертран, я доверенное лицо Его Величества…
– «Бриллиант», – через плечо бросил Константин и оглушающе свистнул. Появившаяся карета едва не сшибла королевских гвардейцев. «Кучер» Зверь, волнуясь, аж привстал на козлах.
Бертран сразу не ушел. Он долго смотрел вслед удаляющейся карете. И куда делась его согнутая годами спина?
Глава 38
– Отдыхай! – Константин, выпроводив ораву возбужденных парней, устало опустился в кресло. К моменту возвращения хозяев номер уже прибрали. Никаких тебе развешенных панталон и вязаных чулок, ночных рубашек и меховых накидок. Он сам снял с полумертвой Тилли платье и старательно укрыл одеялом. А сейчас сидел и смотрел на ее бледное лицо.
Что же с ней произошло под аркой с розами? Ну не может такого быть, чтобы их аромат (следует признать, и впрямь довольно сильный) заставил крепкую девушку упасть замертво! Ту, что лазила не только по яблоням, но и организовывала набег на цветник в его же оранжерее, чтобы украсить очередную деревенскую свадьбу! Как простые розы умудрились свалить Тиллю всего-то в пяти шагах от начала шествия?
Да, он видел, как еще одну невесту, непрерывно кашляющую, вывели на воздух, но та почти дошла до дворцовой лестницы! И самое странное, стоило Бертрану тряхануть арочную конструкцию, чтобы осыпались головки роз, как Луна тут же пришла в себя. Приток чистого воздуха? Ну а как же лепестки, которые продолжали источать аромат и, собственно, никуда не делись?
«Что-то здесь нечисто!»
В дверь поскреблись.
– Ну что опять? – Барчук ожидал увидеть Касатика или Чижа, но наткнулся взглядом на девочку лет шести-семи. Довольно опрятную, с вплетенными в две косички лентами, с колечками темных волос на лбу и удивительно большими темными глазами. – Ой, извини… Ты кто? И как здесь оказалась?
Со стороны лестницы слышался вкрадчивый голос Касатика и приглушенный бас Чижа – оба совсем недавно вызвались охранять покой «господина и его невесты».
Девочка хлюпнула носом.
– Я потерялась! Разве не здесь живут мои папа с мамой?
Князь не сразу нашелся, что ответить. Он специально снял целый этаж, чтобы избежать подобных недоразумений. А тут потерявшийся ребенок. И как не помочь? Парни скорее напугают и так готовую разреветься малышку, чем помогут ей.
– Ну что же, пойдем, поищем твоих родителей, – Константин, взглянув на спящую Тиллю, неплотно прикрыл дверь, а потом протянул девчушке руку. Малышка с готовностью вцепилась в нее. Держалась так крепко, что Барчуку даже показалось, что захоти он освободиться, пришлось бы приложить немало усилий. Он, будучи единственным ребенком в семье, не имел опыта общения с маленькими детьми, а потому просто не знал, что с ними делать. Вот и сейчас казался себе крайне неловким и косноязычным. – Испугалась? Наверняка ты перепутала этаж.
Мимо удивленных парней князь Вышегородский и девочка прошли молча. Он потом выскажется по поводу никудышной охранной службы.
Однако поиски затянулись. Ни этажом ниже, ни на следующем передать девочку в родительские руки не удалось. Константин уже хотел было обратиться за помощью к прислуге, но вспомнил, что хозяин «Бриллианта» предупредил о празднике и выставленном на площадях города угощении, куда и отпросились почти все работники. Пропустить столь редкое проявление королевской милости никто не пожелал. Даже в угоду службе в лучшей гостинице города.
– Может быть, здесь? – Константин безуспешно стучал в очередную дверь. – Нет. Не открывают.
– Я думаю, там, – девочка тыкала пальцем в сторону двери в самом конце длинного коридора. Барчук плелся туда, но вновь оказывался не у того номера. Когда почти надежда иссякла, посчастливилось встретить управляющего. Девочка в смущении отпустила руку и встала за спиной князя.
– Подскажите, пожалуйста, где остановились родители этой малышки?
– Какой малышки? – управляющий немного развернул корпус, будто пытался обозреть всю ту часть длинного коридора, которую загораживал их родовитый постоялец.
– Да вот этой! Видите ли, она потерялась… – но никакой «малышки» Барчук за собой не обнаружил. Ему пришлось дважды крутануться вокруг своей оси, но и это не помогло. – М-да…
– В нашей гостинице на сегодняшний день вообще нет детей, – пытаясь скрыть улыбку за пушистыми усами, пояснил управляющий. – Семья с бесконечно плачущим младенцем съехала дня три как…
– Я думаю, мне надо отдохнуть, – Константин поднес руку ко лбу. – День выдался тяжелым…
– Мне проводить вас?
– Н-н-ет, спасибо. Я сам.
Князь, стараясь сохранить уверенный шаг, дошел до лестницы и лишь потом, когда перестал чувствовать взгляд управляющего, побежал наверх.
– Что? Что случилось? – Чиж и Касатик присоединились к забегу, запыхавшийся Барчук едва не снес их.
– Дураки!
– Кто? Мы?
– И я тоже! Нас обвели вокруг пальца!
Распахнув двери в покои царевны, все трое застыли.
Их Тилля висела на шее какого-то незнакомого мужчины. А на кровати болтала ногами довольная «потеряшка».
У Константина оборвалось сердце, когда царевна не только не расцепила руки, но и, рассмеявшись, расцеловала чернявого гостя в обе щеки.
– Да что здесь происходит?! – рявкнул князь во всю мощь своего голоса. Бравые парни сомкнули плечи и сделали угрожающий шаг вперед.
Только тут Тилля обратила внимание на «подмогу».
– Лоза вернулся!!! Он жив!!!
День как начался беспокойно, так и завершился.
Перенервничавшего князя Вышегородского отпаивали чаем. Он хоть и вырос большим лбом, все равно оставался мальчишкой. Влюбленным мальчишкой. Теперь это заметила не только его дружина.
Лоза сидел напротив и крутил хрупкую чашку в руках.
Луна отвела взгляд. Ее пугали безобразные шрамы и отсутствие двух пальцев. Царевне делалось плохо, когда она только представляла, как должно быть изувечено тело Лозы.
– Я пришел в себя в домике тетушки Катарины, вдовы Фаруха, – бахриман с благодарностью кивнул, когда Луна долила кипятка в его чашку.
– Это я его туда притащила, – вставила девочка, придвигая к себе блюдо с пирогами. – Нашла и притащила.
– Дык, как же ты, пичужка, смогла? – Чиж сидел рядом и с умилением смотрел, как дитя откусывает от пирога с вишней.
– Вы уже, должно быть, обратили внимание, что Немира не простая девочка. Она из рода бахриманов.
– Сейчас была здесь, а через минуту уже там? – уточнил князь, к которому, наконец, вернулся голос. – Ага. Понятно.
– Фарух меня научил ходить дорогой бахриманов. Сначала я боялась и крепко держала его за руку. А сейчас я сама. Дедушка умер, – детский вздох задел не одно сердце. Чиж даже придвинулся ближе и занес огромную ладонь над головой ребенка, чтобы погладить, но потом передумал. – Стефания наврала, что он живой и ушел жить к бабушке Катарине. А мама почему-то ей верит.
– А где сейчас те страшные псы? – Касатик передернул плечами. – Мне как-то не по себе. Так и кажется, что они выпрыгнут из какой-нибудь стены.
– Дядя, ты глупый? – малышка засмеялась. – Собаки же не умеют говорить. Как они откроют дорогу бахриманов?
– Теперь они будут вечно плутать во тьме порталов, – Лоза улыбнулся своей юной спасительнице, которая скорчила в ответ забавную гримасу. – И вряд ли кто-нибудь на них наткнется. У бахриманов нет привычки останавливаться.
– А как же Немира тебя нашла? – Луна обеспокоенно посмотрела на ребенка, который, по ее мнению, мог в любой момент заблудиться там же, где бегают безумные псы.
– Так же, как я привел за собой Зло. Прости меня, Луна. Я не знал, что можно нырнуть в тот же портал, который только что открыл другой бахриман.
Из долгого рассказа ватага «разбойников» и их предводители узнали, как маленькая бахриманша из детского любопытства проследила, куда слуги Стефании – Рейвен и Захер, повели собак. Ведь Стефания ей объяснила, что люди, похитившие и удерживающие принца Генриха в плену, должны понести наказание.
Она стояла в тени портала, когда из дома выскочила рыжая кошка. Немире осталось только протянуть руки, чтобы схватить напуганное животное. Занятая кошкой, она пропустила схватку собак и человека, но увидев свет чужого портала, шагнула в него.
– Если бы не кошка, которая вырвалась из рук Немиры и кинулась прочь, псы прикончили бы меня. Собаки есть собаки.
– А где сейчас моя Кисятушка? – Луна не могла не спросить, хотя и так все поняла.
– Прости, – Лоза опустил глаза. – Мы ее не нашли.
– Да, мы искали, – девочке тоже сделалось грустно. – Потом, когда Лоза смог ходить.
Не замечая того, Немира крошила пальчиками недоеденный пирог.
– Кошка была старой. Слишком старой, – Луна пожалела малышку, которая чувствовала себя виноватой. – Но она спасла Лозу. Мы всегда будем помнить о ней, да, милая?
– Подождите, подождите! – князь окончательно пришел в себя. – Можно я еще раз перескажу то, что только что услышал? У меня просто не укладывается в голове. Значит, дело было так: Стефания, нынешняя невеста Генриха, который в монастыре был Ветром, взорвала башню в королевском лабиринте, предварительно похитив оттуда Солнце – местную принцессу, которую наказал за гордыню самый настоящий бог Гаюрд.
– Да, Солнце – моя мама. Она поссорилась с Гаюрдом и потому всегда жила в башне. Я туда приходила с дедушкой Фарухом.
– Погоди, девочка, не перебивай, – Константин выставил вперед ладонь, – а то я запутаюсь. Дальше Стефания через портал, открытый маленькой бахриманшей, перевела ее мать в свой замок в Южной Лории. Так?
– Да, а меня забрала, чтобы я спасла принца, которого прятали нехорошие люди. Ну, это Стеф так сказала, – девочка оказалась крайне общительным ребенком. – Она сама попросила меня посмотреть, как обрадуются родители Генриха.
– Но он ведь спал? – в голосе Луны слышалась ревность. – Вы притащили его во дворец спящего?
– Тогда уже не спал. Стефания поцеловала принца, и он проснулся.
– Я сама целовала его сотню раз! И ничего! – раздосадовано воскликнула царевна, но осеклась под осуждающими взглядами Лозы и князя Константина.
– Потом Стеф попросила меня сходить за собаками и привести их к ее друзьям. Они собирались поймать нехороших людей. Мама сказала слушаться Стефанию, она наша спасительница.
– И ты пошла посмотреть, как накажут злодеев? – Константин не унимался.
– Да. Только они не выглядели как злодеи. Она, – Немира показала пальцем на Луну, – все время звала: «Ветер! Ветер!», а Лоза закрыл ее в доме, когда собаки принялись его драть.
– А потом ты выпустила кошку, за которой убежали собаки, а сама открыла портал прямо к своей бабушке?
– Да, – девочка опустила голову, ее испачканные в вишневом соке пальцы мяли красивый передник, надетый поверх шерстяного платья. – Бабушка Кати плакала из-за того, что Фарух умер. Не успел убежать, когда разрушилась мамина башня. Но она обрадовалась, что я и мама живы.
Лоза пересадил девочку со стула к себе на колени. Та обняла бахримана.
– Немира выросла у Фаруха и Катарины на руках. Они ей ближе матери.
– А что было потом? – почти все присутствующие заметили, что князю не нравится Лоза. Его вопросы были резкими, а в голосе слышалась предвзятость, словно он, заставляя еще и еще раз пересказывать давнюю историю, хотел поймать его на вранье.
– Потом тетушка Катарина и маленькая Немира выходили меня. А когда я смог ходить, то сначала мы поискали кошку, а потом отправились в наш дом на острове, – Лоза поднял глаза на Луну. – Мы искали тебя. И даже оставили записку в кувшине, где я хранил деньги.
– Прости, я их потратила и в наш дом больше не возвращалась.
– Я не искал деньги. Я боялся, что ты погибла.
– Откуда ты узнал, что она здесь, в Эрии?
Услышав вопрос князя, Лоза поморщился.
– Я не знал. Я пришел на шествие только потому, что хотел предупредить кого-нибудь из королевской службы, что Стефания не та, за кого себя выдает.
– Предупредил? – Константин подался вперед.
– Нет. Я увидел ее, Луну.
Глаза Лозы заблестели, когда он встретился взглядом с царевной.
– Я всегда узнаю тебя. Как бы ты ни вырядилась.
В комнате повисла неловкая тишина.
Но ее нарушил Чиж.
– Я так понимаю, пора спасать Солнце? Чего это она застряла в башне нашего врага?
– Мама боится возвращаться в лабиринты. Она говорит, Гаюрд не простит.
– А почему именно туда? Что, у нас других башен нет?
– Угу, поселим принцессу Солнце в нашей деревенской водокачке, – Касатик скривил лицо.
– А Лунный дворец? Там же тоже есть башня. Папенькина обсерватория, например.
– А кто у нас папенька? – насторожился Лоза. Луна никогда не называла его имени, хотя само звание «бастарда, в ком смешана королевская кровь с колдовской» ясно давало понять, что у Луны в предках короли. Но иметь в виду кого-то абстрактного и знать наверняка – совершенно разные вещи.
Чиж перед носом Лозы хлопнул ладонью по столешнице и на ней осталась лежать монета с бородатым профилем – золотой берелив.
– Ты дочь Лунного царя? – бахриман вспомнил монарха, который из года в год приходил к разрушенному монастырю.
– Да, – просто ответила Луна.
– Но я заметил его сегодня среди гостей. Он тоже здесь! И с ним царевна.
Стелла посветлела лицом. Сестра! Как же долго она ее не видела. Наверное, совсем невеста. Хотя, какая невеста, ей всего-то двенадцать…
– Подождите, подождите! – в разговор вновь вмешался князь. – Не отвлекайтесь. Сейчас наша задача освободить Солнце. Так? Предлагаю переместить ее в мое имение. Пусть у меня нет башни, но зато новое крыло на два этажа выше старого. Насколько я понял, не суть, как называется строение, важна лишь высота?
– Если уж на то пошло, то и гостиница сгодится. Она самая высокая в городе, потому как стоит на холме, – Чиж обвел взглядом всех присутствующих, пораженных простой истиной. – Считай повыше королевского дворца, если посмотреть на него с чердака. Можно его оборудовать под жилье, а там посмотрим.
– Я к хозяину, – соскочил со стула князь. – Договариваться.
– А мы за мамой, – Касатик, который был меньше всех ростом, а это, как он догадался, важно, если хочешь участвовать в спасении наказанной Гаюрдом принцессы, протянул руку девочке, слезшей с колен Лозы. – Встретимся на чердаке.
Бахриман тоже поднялся.
– Я иду первым. Сначала нужно оглядеться.
