Текст книги "Прости меня луна (СИ)"
Автор книги: Татьяна Абалова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)
Глава 21
Утром, расчесывая волосы, Луна смотрела на прыгающих по ветвям воробьев. А когда услышала, как пернатые ссорятся под самым окном, подошла ближе. В снегу, почти утонув в нем, лежал букет цветов. Лоза выкинул его, даже не вытащив из горшка.
«Не любит, должно быть, – царевна перебрала в памяти все видения, посланные ей бахриманом, но не вспомнила ни одного, где бы он показывал цветы. – Или пахли чересчур навязчиво, потому и выбросил».
– Ну, ты готова?
Ветер был нетерпелив. А Луна залюбовалась им. Таким взволнованным, таким красивым, таким… родным, что ли?
«И с чего вдруг нашло?»
Но судьба вновь не позволила наведаться в библиотеку. Стоило выйти из лекарской, как они напоролись на взбудораженного Сагдая.
– Где Светица?
– А? Что такое? – вынырнула та из подсобки, где перебирала лечебные травы. Торопливо вытерла руки о фартук, поправила косынку и едва не осела, услышав невероятное.
– Осока мертва! Даруня говорит, отравили ее. Яд тот же, что и на стреле!
Ни Светица, ни Луна так и не сумели вернуть к жизни воспитанницу. Она была мертва и давно.
– Что ты видела или слышала? – допрос вел Сагдай, а рыдающая Стрела только и мотала головой. – Кто-нибудь к вам приходил?
– Ничего! Ничего не видела! – Стрела терла опухшие глаза кончиком платка. – Ничего не слы…
Она вдруг отняла руки от лица, застыла с открытым ртом.
– Что? – Сагдай навис над ней.
– Говорила Осока. Точно, говорила! – Стрела растерянно перевела взгляд с Ветра на Луну.
У той от нехорошего предчувствия сжалось сердце. А ну как соврет сейчас, кого-то из них подставит, скажет, что наведывались ночью. Хоть так, но отомстит. И вспомнились вдруг ночной скрип окна в комнате Лозы и его лицо, вызывающее страх. Неужели выбирался, чтобы убить Осоку?
– С кем говорила? Кто к ней приходил? – Сагдай никак не мог поверить, что его люди упустили убийцу. Окна закрыты, за ними кованные решетки. Да и высоко, человеку в сторожевую башню по стене никак не пробраться.
– Сама с собой. Бормотала бессвязно все время. А еще ворон прилетал, она вроде и с ним какие-то бессвязные беседы вела, я слышала. Птица сначала в мое окно постучалась, а потом к ней на подоконник перебралась.
Сагдай сплюнул.
Луна тронула его рукав.
– Дядька Сагдай, а может, и вправду ворона яд принесла? Я ее не в первый раз вижу. Сначала она на кладбище у Мавкиного болота крутилась, а потом за окном библиотеки, когда книги со шкафов попадали… Ой! – царевна потерла локоть, за который только что ее ущипнул Ветер.
– Бом! – громыхнул монастырский колокол. Все присутствующие переглянулись. Сагдай первым вылетел из комнаты. Потом Ветер, не отпускающий от себя Луну ни на шаг. Даруня замешкалась, но Светица быстро помогла той накинуть на плечи теплый плат. За спиной лязгнула затвором тяжелая дверь, оставляя за собой притихшую арестантку.
– Ворон повесился! Ворон повесился!
Все столпились у распростертого на снегу тела. Прилизанные обычно волосы, для чего их странный юноша обильно смазывал маслом, сейчас распались на некрасивые пряди и торчали будто перья у больной птицы. Черный их цвет как нельзя лучше способствовал подобной иллюзии. Как и некрасивый нос, который на бледном лице казался еще тоньше и длиннее.
Пока Ворона – воспитанника, появившегося в монастыре совсем недавно, вытаскивали из петли, привязанной к языку колокола, тот печально громыхнул еще пару раз. Камень – друг и наставник Ворона время от времени ковырял в ушах пальцем и тряс головой – его оглушил гулкий бас Большого Языка.
– Кто знал, что Ворон оборотень? – Сагдай распрямился, когда Светица дала знак, что воспитаннику уже ничем не помочь.
Удивление на лицах свидетельствовало о том, что произнесенное главой стражи явилось для всех полной неожиданностью.
– С кем дружил Ворон?
Камень развел руками.
– Да вроде ни с кем. Только со мной. Да и то трудно дружбой назвать. Так, вынужденное соседство. Он замкнутым был, стеснительным как девчонка. Что не скажи, сразу краснеет. То есть краснел…
– Каким еще даром обладал Ворон? – Сагдай глядел прищурившись. Чуткая жилка в уголке его глаза дрожала, выдавая бушующие в нем злость и досаду.
У соседа Ворона уши огнем зажглись. Теперь, когда толпа ожидала ответа, ему казалось, что все вокруг только и смотрят на эти треклятые уши. Шапка-то с головы слетела, когда покойника из петли вытаскивали, а Камень за ней вернуться забыл. А вдруг посчитают виноватым в смерти новичка? Мол, довел до края. И глава стражи как специально не унимается.
– Ну, давай, думай. В чем еще себя Ворон проявил? Помимо оборотничества.
Камень замотал головой. Выходит, совсем не знал он своего подопечного. Проморгал, что тот птицей обернуться может. Думал, молод да глуп еще. Шутки и насмешки над собой молча терпел, лишь взгляд отводил. А сегодня вон как учудил.
– Слышал хорошо, – это произнесла одна из монахинь.
– Так и я неплохо слышу, – крякнул от досады Сагдай. – Эка невидаль!
– А вот то, что говорят в соседней деревне, отсюда услышишь? – монахиня выступила вперед. – А как мавки подо льдом поют? Или о чем кручинятся утопленницы Лебяжьего озера? А он слышал. И тревожило то Ворона чрезмерно.
– И о чем кручинятся утопленницы? – Сагдай спросил, а все вытянули шеи.
– Ты у настоятельницы узнай, ей об их слезах доложено.
– Стало быть, Ворон и есть главный враг, ставленник Зла? – из толпы подал голос Сокол, воспитанник, появившийся в монастыре задолго до Ветра, который сейчас рядом с ним стоял и тоже с сомнением головой качал. – Как я понял, малец был тихим, стеснительным, жалеющим плачущих утопленниц, а Осоку ядом извел, а до того Луну пытался изничтожить… Непохоже что-то на него!
Серо-черная толпа загудела.
– Думать будем! – люди расступились, давая дорогу настоятельнице. – А пока никому за стену не выходить, держаться друг дружки, из вида не упускать. О всяком необычном или непривычном докладывать.
Хоть и не сказала, а всем и без того читалось в тревожном взоре Мякини, что не верит она в вину скромного Ворона. Сбил его кто-то с пути. А может, и убил, если не сам, ошеломленный догадкой, что стал орудием в чужих руках, в петлю не сунулся.
С грохотом упала тяжелая решетка у главных врат. Вновь печально откликнулся монастырский колокол. Воронье прыснуло с защитных стен и закружило в небе, карканьем отдавая дань молодому вороненку, который еще совсем недавно радовался воле, кружась вместе с ними.
Понурые воспитанники и озабоченные надвигающимися событиями монахини разбрелись по своим делам: кто на кухню, помогать готовить обед, отодвинувшийся по времени из-за череды несчастий, кто в лабораторию – Даруня никогда не откладывала занятий, действовала под девизом «Только работа помогает пережить горе да несчастье», кто к воинам, грубой физической силой, проявляемой в бою, разгоняющим тяжелые думы, а кто в библиотеку, мучаемый жаждой знаний и, чего уж таиться, развлечений. Коллекция книг монастыря была до того обширна, что в ней можно было найти и серьезные алхимические труды многовековой давности, и современные дешевые книжки для крестьян и неграмотного городского населения, где вместо текста были нарисованы сценки из жизни, обычно героического или романтического содержания.
Ветер, прикрепленный помощником библиотекаря к сестре Радунице, ловко справлялся с желающими занять ум чем-нибудь необременительным. Рядом с ним за столом сидела Луна, которую Светица наотрез отказалась брать с собой в покойницкую, куда снесли тела погибших. Царевна нашла себе иное занятие – она терпеливо записывала имена любителей картинок, чтобы те могли забрать понравившиеся книжицы в свои комнаты. Лишь раз Луна подняла голову, чтобы посмотреть, кто пришел за толстенным фолиантом, который она сама так и не осилила: «Древа родов со времен сотворения мира».
– Перенесите книгу вон на тот столик в углу, – попросила Искра с милой улыбкой, которая ей так шла. В этот момент царевна посочувствовала Ветру: во дворце отца – царя Берелива эту гору бумаги, облаченную в скрипучую кожу, перевозили на специальной тележке. Но старший воспитанник рассудил по-другому – он пододвинул к полке, на которой хранилась книга, небольшой столик, притащил стул и запалил над головой магическую лампу.
– Проходи сюда, – позвал он Искру и ловко подпихнул фолиант, который мягко съехал на столешницу. – Здесь даже светлее, чем у окна.
Искра проявила едва заметное недовольство. Облюбованное ею место позволяло обозревать всех посетителей библиотеки. Наблюдения порой занятнее чтения книг, а отсюда, из угла, в который ее загнал Ветер, любительнице древ будут видны лишь бесконечные ряды полок.
– Уф, кажется все разошлись, – произнес Ветер, когда библиотеку покинула даже сестра Радуница. – До обеда есть время, поэтому мы займемся тем, ради чего я тебя сюда так долго заманивал.
Лицо Луны сделалось малиново-пунцовым. Она даже приложила ладони к щекам, чтобы остудить их жар. В голове промелькнуло с десяток картинок, на которые она сегодня насмотрелась, делая записи.
«Любовь к королю», «Пират и его пленница», «Томление сердца» и, наконец, «Как крестьянин обменял корову на жену». Или наоборот, но не в том суть. Девичьи сердца, пусть они и принадлежат малолеткам, всегда откликаются, если рядом находится красивый и такой загадочный парень.
Но «красивый и загадочный парень», подмигнув, скрылся среди шкафов, а вернулся, неся в руках весьма большую стопку книг, самую верхнюю из которых пришлось поддерживать подбородком.
– Вот, – на столе стопка накренилась, и Ветер торопливо разделил ее на две части. Потом выбрал первые три книги и разложил их перед разочарованной царевной, сверяясь со списком, который вытащил из кармана. – Что ты видишь?
Луна вслух прочла названия.
– «Зачем Кортих-х-ханские рыцари ходили на Юдиль», – она запнулась на незнакомом слове, – «Ты и твой старый бог», «Здесь живых нет. Размышления о переходе отшельника Гаросия в иной мир».
Царевна почесала нос. Она совершенно не понимала, чего от нее хочет Ветер. И это так обидно разнилось с ее романтическими предчувствиями.
«Какая досада. Лучше бы почитал мне вслух о крестьянине, который обменял жену на корову, чем заниматься разными глупостями».
Но ответить что-то надо было, Ветер не спускал с нее внимательных глаз.
– Я бы ни одну из трех книг не стала читать.
– Я тоже. Поэтому был удивлен, когда нашел их разбросанными по полу. Кому бы взбрело в голову рыться в библиотеке ради таких знаний? А что ты скажешь теперь?
Поверх первого ряда книг лег второй.
– «Что поет ветер. Байки бывалого моряка», «Ты, я и бог. Наставления юнцам», «Ищешь веру – иди к Патрианцам», – царевна немного помолчала. – Какой-то странный выбор. Они тоже валялись на полу?
– Да. Потом были еще и еще. Не всегда три книги, иногда две, а то и шесть. Иногда находились вырванные страницы, что особенно сильно меня злило – я привык к бережному обращению с источником знаний. И только когда я начал запирать библиотеку, понял, что никакой воспитанник, а тем более монахиня или воин, не могли раскидывать книги.
Луна испуганно огляделась. Как специально за окном небо хмурилось, вот-вот должен был начаться снег, и библиотека тонула в неприятном сумраке. Лишь свеча на столе да лампы, теплыми пятнами освещающие ряды полок, не давали тьме захватить все оставшееся пространство.
– Привидение? – прошептала Луна. – Здесь водится привидение?
Ветер вздохнул и сел на соседний стул.
– Водилось. До недавнего времени. Но с тех пор, как ты побывала в библиотеке, оно больше не подает никаких признаков.
– Так те книги – его послание?! – царевне стало до жути страшно. Что-то как специально зашебуршилось у дальних полок. – «Мыши, должно быть…Хорошо, что Ветер сидит рядом, можно прижаться к нему плечом».
– Да, смотри, – он убрал верхние книги и ткнул пальцем в названия томов первого ряда, выделив начальные слова. – «Зачем Кортиханские рыцари ходили на Юдиль», «Ты и твой старый бог», «Здесь живых нет».
– «Зачем ты здесь?» – произнесла Луна вслух, потом торопливо вернула на место второй набор книг и прочла. – «Что ты ищешь?»
– Поняла?
– Оно задавало вопросы!
– Да. Потом задавал вопросы я, а оно отвечало. Но однажды вдруг перестало. И я хочу спросить у тебя, что произошло?
– Когда? – Луна с трудом сглотнула. Во рту сразу пересохло.
– В тот день, когда ты впервые встретилась со Светицей. Она увела тебя из библиотеки. Что было до вашей встречи? Какие книги падали с полок? Помнишь, ты совсем недавно упомянула о них в сторожевой башне?
Луна опустила голову к столу, постучалась о книги лбом, но ей это не помогло.
– Нет. Не помню. Кажется, одна из них была о столяре, – она подняла на собеседника виноватые глаза.
Ветер снисходительно улыбался. В его взгляде легко читалось, каким еще ребенком он считает Луну. А ей рядом с ним хотелось быть старше. Ну, или хотя бы выглядеть умнее.
– Не отчаивайся. Я специально не стал убирать все те книги, что в тот день не разложили по полкам. Вот они, – Ветер водрузил ладонь на притащенную им стопку. – Посмотри внимательно, может быть, ты узнаешь некоторые из них.
Луна начала перебирать книги, ужасаясь тому, какую ерунду читают люди.
Глава 22
– Что? Нашла? – Ветер не выдержал, вырвал из рук царевны книгу, на которой она задержала взгляд. «В подземелье у колдуна. Зелья и яды».
– И еще одна! – Луну уже саму лихорадил азарт открывателя. – «Тайные рецепты хмельных напитков кляужских монахов».
Последняя книга, вывалившаяся в то утро, открылась сразу же за предыдущими. «Двери и засовы. Пособие для нерадивого ученика столяра».
– В тайные двери? – неуверенно произнес Ветер, сложив первые слова.
Луна немного подумала и переставила книги в той очередности, в какой они падали с полок.
– Тайные двери в подземелье, – произнесла она и в ожидании ответа уставилась на старшего воспитанника, пока тот невидяще смотрел на прыгающий огонек свечи. Ей нравилось в нем все. Даже небольшой шрам, разделивший бровь пополам. И чернильное пятно на скуле. «Я боготворю его!» – вспомнились слова романтичной героини из какой-то глупой книжки «про любовь», которой зачитывалась Лилия. Луна фыркнула.
– Тайные двери в подземелье, – еще раз задумчиво произнес Ветер.
– Что это значит? – царевна толкнула соседа плечом, чтобы тот, наконец, отмер. Герой ее фантазий посмотрел на нее так, словно увидел впервые. – Ау! Это я, Луна!
– А это значит, Луна, – Ветер взял подсвечник и направился к шкафам, – что все ответы прячутся за тайными дверями подземелья. И они где-то здесь, в библиотеке! И как я раньше не догадался! Привидение ведь прямо указало: «Ищи ветер».
– И мы будем их искать?! – тот, кто не испытывал восторг первооткрывателя, не понял бы воодушевления царевны.
– Их буду искать я, а ты пойдешь в трапезную. Время обеда, – похоронил мечтания Ветер и подтолкнул девочку к двери. Пусть немного грубо, но действенно. Царевна поняла, что помощник библиотекаря неумолим. – Я потом тебе все расскажу.
– Клянешься? – не найдя весомых причин, чтобы заставить его передумать, Луна свела брови к переносице и протянула для скрепления клятвы ладонь.
– Я думал, ты возьмешь с меня клятву на крови, – рассмеялся Ветер и пожал теплую ладошку. – Клянусь.
Луна и не заметила, как оказалась за дверью. С обратной стороны щелчком повернулся ключ.
«Меня выставили? Выгнали на самом интересном?»
Понятное дело, что обед был лишь предлогом.
Громко протопав до угла, она вознамерилась тут же развернуться и на цыпочках подкрасться к двери, но пришлось делать вид, что стоит пограничным столбом, потому что ищет что-то важное в карманах платья. В трапезную гурьбой шли воспитанники, продолжая обсуждать череду нелепых смертей, и царевна боялась, что за ней кто-нибудь увяжется.
Улучив момент, когда основная масса прошла, она шмыгнула за поворот. В тяжелых башмаках идти на цыпочках невероятно трудно, и царевна от усердия потела. У двери постояла в нерешительности, не зная, что делать дальше. Сдвинув со лба платок, приложила глаз к замочной скважине… и едва не упала – дверь оказалась открытой.
Приподняв платье, Луна боязливо перешагнула через порог и тут же ощутила, как по ногам сквозануло холодом.
«Откуда здесь такой сильный сквозняк?»
Оглядевшись, убедилась, что все окна оставались закрытыми.
– Ищи ветер, ищи ветер… – прошептала царевна. – Неужели он все-таки отыскал дверь, ведущую в подземелье?
Луна прихватила со стола горящую свечу и, повинуясь трепету огонька, направилась к шкафам. В самом дальнем углу между криво стоящими полками протиснулась с трудом: те оказались сдвинутыми с места. Сразу же за ними открылось зияющее темнотой пространство, а на сорванных петлях болталась почерневшая от времени деревянная дверь.
От пронизывающего насквозь потока воздуха свеча, шумно пыхнув, погасла.
– Лампа, – Луна вспомнила о подвешенной над столиком с фолиантом «Древа родов» магической лампе, свет которой пробивался и сюда.
Подхватила по пути оставленный сестрой Радуницей вязаный платок, накинула его на плечи и перевязала под грудью крест-накрест. Прежде чем шагнуть в таинственный проем, царевна выдохнула и выставила вперед руку с лампой – желтое пятно света робко раздвинуло темноту.
– Ветер! Ты здесь?
Лестница казалась бесконечной. Она то ширилась так, что невозможно было рассмотреть стены, то сужалась, сдавливаемая выступами скал. Сворачивала под причудливыми углами, и мерещилось тогда царевне, что идет она назад, к библиотеке, но непременный уклон вниз сомнения стирал. Где-то капала вода, сквозняк морозил ноги, и Луна время от времени останавливалась, чтобы повыше задрать спустившиеся чулки. В такие моменты она жалела, что не захватила с собой плащ. Лучше бы его взяла, чем этот почти не греющий платок.
Но кто же знал, что придется зайти так далеко?
Обширная подземная зала открылась внезапно. Она была ярко освещена, и царевна невольно зажмурилась. За веками поплыли цветные круги.
– Ты не один из нас-с-с-с… – различила она незнакомый голос, больше похожий на шепот, произносимый великаном. Эхо старательно разнесло его по углам, и размноженный звук, стукнувшись о горную породу, породил тревожный шорох – где-то осыпался песок.
– Я рожденный от брата с сестрой! – Ветер стоял в центре залы. Его собеседника скрывала скала, поэтому Луна, желая рассмотреть, сделала шаг в сторону, но в этот же миг кто-то накрыл ей ладонью рот и с силой оттащил назад.
– Тише! – чужие волосы щекотали лицо. – Это я, Лоза! Я сейчас уберу руку, но прошу тебя, не произноси ни звука.
Царевна в знак того, что поняла, часто закивала. Хорошо, что Лоза был начеку и тут же вновь прижал руку к ее губам, потому как Луна совсем забыла, что ученик Даруни утратил прежний облик, и едва не закричала от страха.
– Тише… Тише… Дыши… – он отошел в тень, увлекая за собой царевну.
– Нет… – эхо и шелест камней мешали различать ответные слова великана. – На тебе нет печати пророчества. Здесь только трое из пяти.
– Я пришел один! – крикнул Ветер и растерянно оглянулся.
Камни, зашелестевшие за притихшими Лозой и Луной, заставили их отступить от стены. Но они все сыпались и сыпались, пока совсем не оставили места за выступом скалы, вытолкнув людей на свет.
– Луна? Ты зачем здесь? – голос Ветра дрогнул.
Тень огромного воина плыла по воздуху. Через нее были видны пылающие на одной из пяти колонн, поддерживающих тяжелый каменный свод, надписи. Они горели так ярко, что прочесть их было невозможно.
– Приветствую вас, Бредущий в никуда и Бастард, в ком королевская кровь смешана с колдовской!
Тут же ярким светом загорелись еще две колонны, и камнепад, порожденный голосом призрачного героя, усилился.
Лоза, выступив вперед, толкнул за свою спину Луну, будто вновь намеревался прикрыть ее своим телом.
– А ты кто? – спросил бахриман у тени. Луна, наконец-то оторвав взгляд от меняющегося лица воина, обратила внимание на настойчивые движения пальцев Лозы – он, спрятав руку за спину, призывал что-то взять. Гладкая поверхность браслета, более изящного и тонкого, чем тот, который носил сам воспитанник, ладно обхватила ее запястье. После щелчка застежки, невзрачный Первозданный камень, а царевна его узнала, потеплел. Из бесцветного и тусклого, сделался солнечно-желтым.
– Я тот, кто спит вечность, – воин отвел в сторону такой же огромный, как и он сам, меч. Полупрозрачное острие ткнулось в высокий постамент, украшенный каменной крышкой, на которой в полный рост была вытесана фигура воина, сложившего руки на черенке двуручного меча.
– И когда твой час настанет? – Лоза подтолкнул царевну подняться на ступеньку выше. Она с беспокойством посмотрела на Ветра, и поняла, что тот тоже пятится.
– Когда придут еще двое, – в этот раз поворотом головы воин указал на колонну, на которой был вырезан мужчина, плачущий над лежащими перед ним крыльями, а потом на ее соседку с изображением троих человек: двух, стоящих на коленях, и ребенка между ними.
Луна и Лоза сделали один, потом другой осторожный шаг назад.
В этот момент в подземной зале появилась еще одна фигура. Призрак, похожий на сгорбленную монахиню, плыл по направлению к постаменту.
– Почему здесь чужой? – грозно спросил воин. Монахиня молча встала у изголовья огромного гроба и не дрогнула, когда клинок чиркнул рядом с нею, высекая из камня искры, что сильно удивило Луну и заставило еще больше заволноваться. Она поняла, что призрачное орудие может нести смерть. – Он не Рожденный от брата с сестрой!
– Он не чужой. Я никогда не ошибаюсь, – прошелестел старческий голос, который в равной степени мог принадлежать как мужчине, так и женщине. Призрак в монашеской рясе поднял голову, и Луна едва не закричала – под капюшоном никого не было. Пустота разговаривала с ними. – Без него Зло поглотит мир.
Камни скакали по ступеням, больно ударяя по ногам.
Пустой капюшон повернул голову в сторону лестницы, но смотрел он не на трясущуюся Луну и решительно сжимающего челюсти Лозу, а куда-то выше.
– Зло уже здесь, – широкий рукав предупреждающе взметнулся вверх. Где-то далеко, возможно у самого начала лестницы, громко хлопнула дверь, и ветер, только что колышущий волосы и подолы одеяний резко стих.
Перестали сыпаться камни, застыл в напряжении воин. Мертвая тишина, оказавшаяся более страшной, чем грохот камнепада, давила, заставляла сердце беспокойно трепыхаться, перехватывала горло холодными пальцами.
– На счет три я открою портал, – чуть повернув голову, прошептал Лоза. Луна опустила глаза и увидела, как он медленно стаскивает с руки браслет Даруни. – Сразу ныряй…
– Нет. Я не брошу Ветра.
– Я успею вывести только одного.
Луна щелкнула застежкой браслета. Первозданный камень, только-только набравший силу, вновь угас.
– Значит, я останусь с ним, – как же сильно царевна жалела, что не вернула Ветру Кольцо Жизни! Древний артефакт дал бы ему шанс выжить, а она из-за каких-то глупых страхов отняла его.
– Луна…
– Я целительница… – она сунула браслет Лозе. – Я не позволю ему умереть…
Им бы спрятаться в надежном месте, переждать, а Лоза… Послышался нарастающий шум.
– Если мы убережемся, ты вытащишь нас?
Лестницу тряхануло с такой силой, что она пошла мелкими трещинами. По ступеням скакали уже не камни, валуны.
– Дура, – крикнул Лоза и дернул ее за руку. Царевна думала, что ее насильно втянут в портал, но нет, бахриман помчался к Ветру, который пытался сдвинуть надгробную плиту.
Огромный меч воина, понявшего намерения людей спрятаться в его вечной обители, поддел край тяжелой крышки. Подскочивший Лоза навалился грудью и вместе с Ветром одолел-таки сопротивление старого камня.
Рядом рухнула одна из пяти колонн, подняв в воздух облако пыли. Затрещала, поползла расширяющимися трещинами вторая, потом третья.
– Сними с меня кольцо! – протянув ладонь, крикнула Луна. Ох, как она боялась, что Лоза все-таки утянет ее за собой, а она не успеет, не вернет Кольцо Жизни. – Я не помню, что нужно говорить!
Но Ветер, уже запрыгнувший в погребальный ковчег, не понял. Ухватив царевну за руку, втянул ее туда же. И последнее, что видела задыхающаяся и почти ослепшая от поднявшейся пыли и тлена Луна, это свет портала, в который должен был успеть нырнуть Лоза. Гроб дрогнул, накренился, и крышка с грохотом задвинулась на место.
– Хоть бы выдержала, хоть бы не раскололась, – шептала Луна, не слыша себя в страшном грохоте обрушения. Показалось или нет, но она готова была поклясться, что извне донесся смех призрака в монашеской рясе. Торжествующий, но быстро потонувший в реве камнепада. Гроб тряхануло и он, скособочившись, пополз куда-то вниз. Луна закричала и потеряла сознание.
Лозу вынесло к его дому на болоте. Он сам не ожидал, что вывалится из наспех открытой дороги бахриманов именно здесь. Память принесла его в то место, где он когда-то был счастлив. Дети всегда счастливы, если с ними рядом любящие родители. Саардис, понимая, что стоит промедлить хотя бы на мгновение, и он погибнет под рушащимся сводом пещеры, подспудно искал надежной защиты. Такую когда-то давал ему отец.
– Пока ты был жив, – произнес бахриман вслух и повернулся на бок. Он оказался лежащим на своей кровати. Тряпки отсырели и пахли мышами.
Стуча зубами от холода, Лоза наспех умылся дождевой водой, скопившейся в лохани, снял с себя грязную одежду, достал другую, хорошо сохранившуюся в добротно сколоченном сундуке. Огладил прибившийся от долгого лежания мех.
– Дорогу идущему бахриману!
Он похвалил себя, открыв портал не в самом монастыре, и даже не у его стен, а на нависающей над ним скале. Подобравшись к краю, Саардис лег на стылую землю и посмотрел вниз.
Вместо городища с двумя крепостными стенами, сторожевыми башнями, высокой колокольней и центральным зданием с входом в драконьи пещеры зияла огромная дыра. Где-то на ее дне полыхало пожарище.
«Горючие камни, – Лоза понял причину столь яркого пламени. В жаре камней из Тонг-Зитта плавились валуны, не говоря уже о телах всех тех, кого завалило или замуровало, – даже они из несущих благо превратились в зло».
Вокруг ни души. Даже птиц нет. Молчит и лес, по-своему переживая трагедию.
Вспомнился приказ Мякини закрыть врата и никому не покидать монастырь. Что это? Ошибка? Или ее умело подвели к такому решению?
«Даже если бы люди захотели убежать, не смогли бы».
Щеку опалило холодом. Лоза поднес к лицу пальцы и только тогда понял, что плачет.
Поднялся, мысленно представил каменный гроб.
Если не получится, то лучше лежать рядом с ними, чем жить с таким грузом одному.
– Дорогу идущему бахриману!
