Текст книги "Первый. Бывший. Единственный (СИ)"
Автор книги: Татия Суботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)
ГЛАВА 31
– Ты не заболела, часом, Васен? – забеспокоилась мама.
Время близилось к полудню, мы поставили тертый пирог в духовку, а сами принялись лепить вареники с вишней. Руслана увязалась за Мусей в теплицы. Бабушка до сих пор занималась фермерством, у нее даже собственное маленькое производство имелось, в поддержку безГМОшки, как говорила она сама.
Отец работал даже в субботу. Его срочно вызвали на экстренную операцию.
Мама даже не расстроилась, попривыкла за долгую совместную жизнь к таким форс-мажорам, а я еще раз убедилась, как тяжело быть женой хирурга. Хотя не в профессии было дело, скорее в отношении к ней. Отец всю душу вкладывал в дело, которым занимался. Видимо, трудоголизм нам перешел именно от него и Муси.
Миша с Никитой были во дворе, соревновались в рубке дров.
– Нет, мам, – ответила я, улыбнувшись.
– Не врешь мне? Взгляд у тебя какой-то больной… – хмурилась моя проницательная родительница. – Точно грипп не подхватила? Сейчас много новых штаммов ходит…
– Точно.
– Тогда что-то другое случилось?
– Дубравин в моей жизни опять случился, – вздохнула я, понимая, что мама без ответа просто так не отстанет. Когда нужно было, она работала лучше, чем агенты спецслужб, любую информацию из тебя выудить могла. Вот поэтому Мишка с Ником никогда мне не говорили, куда сбегали из дома на вечеринки, чтобы не выдала. – Он посильнее любых болячек кошмарит.
– И что же потребовалось твоему бывшему мужу? – нахмурилась мама. – Не Руслана ли?
– А ты откуда знаешь? – удивилась я.
– Это все равно рано или поздно должно было случиться.
– Не должно. Я наводила справки, он улетал за границу. Думала, что навсегда, а оно вот как…
– Сколько веревочке ни виться, Васенька… – покачала головой мама. – Так что хотел господин Дубравин?
Я пересказала в двух словах, не особо вдаваясь в подробности, чтобы не нервировать родительницу лишний раз. Она и так у меня была слишком чувствительной, поэтому мы все старались беречь ее здоровье.
– Шиш ему с маслом, а не Русю, – поставила точку в разговоре я, ударив кулаком по столу. – Не на ту нарвался со своими требованиями и запугиваниями. Я уже не та влюбленная дурочка, у которой весь мир рухнул. Смогу дать отпор.
– Конечно, не та, – улыбнулась уголками губ мама. – Ты смертельно обиженная влюбленная дурочка – разница, неуловимая обычному человеческому глазу, но ощутимая по степени твоей готовности к глупым рискам.
– Что? – не поняла я.
– Вся в отца и Мусю.
– Э?
– Думаешь, они всегда такими мудрыми были? Муся, если верить разговорам, так вообще породой «оторви да выбрось» славилась. Это потом жизнь ее пообтесала да научила уму-разуму. Вот и ты весь трудный Роговский характер проявила.
– Я что-то не улавливаю, – нахмурилась я. – Это ты сейчас мне хочешь сказать, что я ошибаюсь?
– А ты и сама себе это сказать давно хочешь, да упрямство и обида не позволяют. Разве не так, Васена?
Я набычилась, запыхтела, сложила руки на груди, даже не переживая, что могу испачкать одежду, и уже хотела что-то резкое в ответ выдать, как услышала шум мотора.
– Это кто? – подошла к окну я.
Машина была не отцовской, а уж когда из нее выбрался Дубравин собственной персоной, так и все ненужные вопросы у меня отпали.
«Как он меня нашел здесь?!» – ударило мне в голову и набатом отозвалось в висках.
Я наспех натянула первую попавшуюся вещицу – выбор пал на старенький, но теплый ватник Муси – и выбежала на улицу. Братья наблюдали, как Дубравин зашел к нам во двор, и хмурились.
– Зачем явился? – выпалила я.
– И тебе здравствуй, Василиса, – сказал бывший муж. – Мы с тобой не договорили вчера. Тебе не кажется?
– Мне кажется, что нам вообще не о чем разговаривать, Дубравин, – нахохлилась я.
– Дубравин, значит? – подошел к нам Мишка. – То-то я смотрю, рожа больно знакомая.
– А вы?.. – выгнул бровь незваный гость.
– Возмездие, – процедил мой старший брат и засадил Дубравину кулаком в глаз, словно припечатал собственным словом.
– Миша! – вскрикнула я. – Ты что творишь?
– Иди в дом, Вася, – приказал он мне. – Нечего женщине делать при мужском разговоре.
Дубравин закрыл ладонью глаз, потряс головой, словно у него в ушах звенело.
– Мордобое, ты хотел сказать? – возмутилась я. – Что на тебя вообще нашло?
Старший брат всегда поражал меня своим спокойствием. Даже в детстве он был настоящим голосом разума в нашем трио. Мы привыкли прислушиваться к его мнению.
Я никогда не видела, чтобы Миша кого-то ударил или влез в драку. Скорее любителем чесать кулаки по праву считался Ник. Старший же, как настоящий переговорщик, предпочитал разрешать конфликты мирным путем, а тут…
Впрочем, Миша никогда и пустых слов на ветер не бросал, сразу действовал.
– Правда, иди в дом, гномик, – подскочил к нам Никита, оттеснив меня подальше от мужчин, которые буравили друг друга глазами.
– Хоть ты успокой его! – крикнула я подоспевшему брату.
– С удовольствием, – кивнул он и сказал моему бывшему мужу: – Не обращайте внимания на Мишу, он у нас человек прямой, к этикетам-шметикетам не приученный, не умеет обращаться с такими высокопоставленными и очень уважаемыми людьми, как политическая элита. Бирюк, одним словом.
– Что ты мелешь? – нахмурился Мишка.
– Другое дело я, – продолжал лыбиться, хотя скорее скалиться Ник. – Точно знаю, как устроить такой шишке горячий и правильный прием. Проходите-проходите, дорогой вы наш. Сейчас потчевать гостеприимством буду.
Дубравин и слова сказать не успел, как этот со всех сторон гостеприимный мужчина дал ему в нос. Брызнула кровь.
Бывший муж тут же засадил ответкой Никите под дых.
Не прошло и с полминуты, как они сцепились и покатились по снегу, остервенело наминая друг другу бока.
Молча. Сосредоточенно. Разве что крепкое словцо иногда проскальзывало.
– Сделай же что-то! – закричала я старшему брату.
Тот, сложив руки на груди, просто стоял и смотрел, как эти два великовозрастных идиота дрались. Не вмешивался и, похоже, даже не собирался.
– Уйди, Вася. Без тебя разберемся, – сказал он мне, на что я лишь махнула рукой и… ринулась в самую гущу событий.
– Прекратите! – завопила я, но кто бы меня послушал, да? – Немедленно!
– Что ты творишь, дура? – Мишка попытался меня оттащить от мужчин, но я выставила локти, как универсальное оружие на все времена, и случайно зарядила ему в лицо. – Ох… совсем?!
– Хватит! – Я стукнула кого-то из драчунов по голове, даже не поняв, кого именно, а потом отлетела в снег.
Не помню, кто из мужчин в пылу драки отмахнулся от меня, но падать на копчик оказалось больно. А потом я услышала выстрел.
Воронье напуганно слетело с деревьев, и все стихло. Мужчины замерли, время будто застыло.
Муся деловито передала папино охотничье ружье бледной маме и спустилась к нам с крыльца. Молча она схватила Никиту за ухо.
– Ай, ба! – вскричал брат. – Ну что ты…
А ведь мы даже не заметили, как она здесь появилась.
– Цыц, – процедила Муся и цапнула за ухо подошедшего Мишку, а потом резким шагом отправилась в дом.
Братья, сложившись в три погибели из-за разницы в росте с бабушкой, вынужденно семенили рядом с ней.
– Никаких драк на моем дворе, – сказала она.
– Ой, полегче, ба! Оторвешь же! – возмутился Никита.
Миша, как всегда, все сносил молча, лишь кривился.
– Я оторву, отец ваш пришьет. Невелика проблема, – хмыкнула Муся. – Нечего на людей бросаться.
– Так разве ж то человек? Этот гад Ваську через все круги ада протащил, ее на каждом шагу журналюги полоскали, а теперь сюда заявился?! – выпалил Ник. – Ты что, забыла, как она рыдала от него? Мы с Мишкой его сразу найти пытались, да этот трус натравил на нее СМИ и свалил в закат. Вот пусть сейчас огребает, раз сам пришел. Ой-ой! Ну оторвешь же!
– Я не натравливал, – сплюнул кровь Дубравин.
Муся прожгла его таким яростным взглядом, что мой бывший предпочел засунуть язык обратно за зубы.
– Ага, как же! – хмыкнул Никита. – И леваком не страдал, значит? Отрастил Ваське рога, что пригибаться надо было, чтобы в дом зайти, а сейчас на попятную? Ой, ба! Ну что ты как неродная, а?!
– Цыц.
– Уймись, – приказал Миша.
– Балаган какой-то устроили, идиоты, – фыркнула я, поднимаясь на ноги.
– Ты сама просила его упокоить, – выдал Ник. – Где мои благодарности?
– Успокоить! Я просила успокоить!
Я даже опомниться не успела, как мама уже завела Дубравина в наш дом. Братьев Муся проводила в одну комнату, а моему бывшему досталась другая.
– Зачем это? – напряглась я, когда мама всунула мне в руки аптечку и жестом указала на нужную дверь. – Не пойду. Не я била, не мне и обрабатывать.
Для того чтобы принять правильное направление, мне хватило лишь одного красноречивого взгляда от Муси. Да и чего скрывать, глупое сердце к Дубравину и так рвалось, переживало.
Бывший сидел на стуле. Угрюмый. Ссутулившийся.
Я молча подошла к столу, разложила аптечку, взяла все необходимое и стала обрабатывать раны Дубравина.
Разукрасили его, конечно, знатно… И мне бы радоваться, что кто-то заступился за меня, пусть и тогда, когда уже не особо требовалось, но не получалось.
– Я не заказывал тебя журналистам, – сказал мужчина.
– Какая теперь уже разница?
– Хочу, чтобы ты знала. В первый момент я подумал, что это ты слила то видео в СМИ, но потом…
– Потом? – изогнула брови я.
– У меня было много времени, чтобы разобраться во всем, Вася. Я знаю, что ты этого не делала.
– Даже не понимаю, радоваться мне неожиданному помилованию или нет, – хмыкнула я.
– Ш! – зашипел Дубравин, когда я слишком сильно прижала ватный тампончик.
– Прости, – тут же повинилась я и подула на его ранки. – Я не хотела.
Бывший закрыл глаза и охотно подставился под мои руки, точно дезинфекция ссадин приносила ему истинное удовольствие.
– Так кто же начал эту травлю в сети, если не я и не ты? – через какое-то время вернулась я к разговору.
– Богомолов.
– Стас? – удивилась я. – Он, конечно, та еще сволочь, но чтобы докатиться до такого…
– Стас, – кивнул бывший муж.
Для Дубравина он был не просто другом, почти что членом семьи, братом. И я привыкла к Богомолову так относиться, пока он не показал свое истинное лицо в том клубе. Оно было уродливым и отпугивающим. И сюрреалистичным.
– Именно он провернул эту аферу, столкнув нас с тобой лбами, – поморщился Дубравин. – Когда все закрутилось, я обратился в частное агентство, чтобы распутать этот клубок тайн. За все ниточки потянуть не удалось, но некоторые поддались.
Бывший муж вдруг пустился рассказывать подробности случившегося в прошлом, и чем дольше он говорил, тем страшнее мне становилось. А еще я чувствовала себя грязной. Опять.
Вся та ситуация была мне глубоко неприятна, даже вспоминать не хотелось. Я столько лет бежала от нее, а теперь вновь окунулась по самую макушку.
Но ящик Пандоры оказался вскрыт, и мне приходилось принимать все, что вылезало оттуда на свет, как неизбежное зло.
– Помнишь, ты говорила мне приглядеться к близкому окружению? Ты уже тогда знала, что Богомолов нечист на руку?
– Догадывалась, – кивнула я. – После того, как вместо ожидаемой дружеской помощи получила неприличное предложение, запугивания и запрещенные вещества в коктейль.
– Что?! – вскочил на ноги Дубравин.
– Думаешь, я сама напилась и вытворяла не пойми что в клубе на камеру? Тогда ты совсем не знаешь, на что я способна, – эти слова отдавали горечью у меня на языке, как и понимание, что мы наткнулись на обоюдоострый меч.
Ведь думали, что самые близкие друг у друга, а на деле оказались просто… незнакомцами, играющими в семью.
– Очень жаль, что я не смог разобраться со всем сразу, что мы не нашли сил поговорить и выяснить все, как взрослые люди.
– Когда болит, обычно не до разговоров, Дубравин, – сказала я. – Очень страшно получить еще один удар, поэтому ты действуешь на опережение.
Рана, оставшаяся на месте, откуда я выдирала свои чувства к нему, беспокоила меня до сих пор. Не заживала.
– Если бы все можно было вернуть назад… – выдохнул Дубравин.
Кеша был первым мужчиной, которого я по-настоящему полюбила. И… боюсь, что единственным. Сколько я ни пыталась, а мое сердце не отзывалось новой любовью, но на бывшего реагировало неожиданно остро и ярко. Обидно.
– Но это невозможно. Да и уже не нужно.
– Вась…
– Я одного понять не могу. Зачем Стас все это затеял? – резко вернула разговор в относительно безопасное русло я.
Дубравин пожал плечами.
– Он был связан с людьми, которым я прищемил хвост. Попытка закрыть подпольные казино оказалась патовой идеей. Едва я рубил одну голову этой гидре, как на ее месте появлялись еще три, – сказал он. – Поэтому очистить город от мусора не вышло, зато меня из него вычистили.
– Я даже не в курсе, что ты этим занимался, – нахмурилась я. – Ты мне никогда не говорил.
– Я вообще не люблю говорить о работе, ты же знаешь…
«Знала, – отозвался мой внутренний голос. – Или нет».
Уверенности теперь не было.
– Да и не хотелось вмешивать тебя во все это, – поморщился он. – Я сам измазался в этом, пока все решилось.
– И я в стороне не осталась.
– Не осталась, – поджал губы Дубравин. – По моей вине.
На это я ничего не ответила. Слов не было. Да и тоскливое чувство, которое разрасталось в моей груди, не сопутствовало разговорам.
Я опустила голову, вперив взгляд в пол, но все равно продолжила чувствовать пристальное внимание бывшего. Он словно что-то выискивал во мне глазами… Нашел ли?
– Впрочем, истинную причину предательства Стаса мы все равно никогда не узнаем. Он мертв.
– Как мертв? – ахнула я.
– Разбился на машине вместе с Ингой. Еще семь лет назад, – сказал Дубравин. – Я уверен, что и Загорская была у него на коротком поводке, они вместе спланировали все и провернули. Там, в отеле, у меня с ней ничего не было. Я тебе не врал, Вася.
– Врал, Кеша, – покачала головой я. – Сына скрывал. Связь с другой женщиной. Или хочешь сказать, что ты нашел Матвея в капусте?
– Сына скрывал, – помрачнел бывший муж. – Это правда, но Матвей…
Мы опять бежали по кругу, а я ведь так мечтала вырваться из этой дикой карусели!
– Хватит, – прикрыла ладонью рот Дубравина я. – Не надо больше подробностей. Это все в прошлом.
Наша семейная жизнь оказалась разменной монетой в играх чужих людей. Это понимание удручало и выбивало почву из-под ног. А еще сильнее расстраивало, что, по сути, мы с Дубравиным все сделали собственными руками. Ранили друг друга, втоптали в грязь нашу любовь, разорвали ее на куски…
Сами. Ну и пусть, что кто-то направил нас в нужное русло, решение-то было за нами. Каждое решение. И от этой горькой правды тоже невозможно было скрыться.
Он кивнул, прижался губами к моим пальцам, а меня сразу током шарахнуло от этого простого поцелуя.
Я дернулась.
– Все, – сказала я, зажав перекись в кулаке. – До свадьбы заживет.
– Ловлю тебя на слове.
Я кинулась торопливо собирать аптечку, руки не слушались, внутри все дрожало. Дубравин опять сумел выбить меня из привычной зоны комфорта.
– У тебя же с тем белобрысым тогда ничего не было, правда? – вдруг спросил он. – Знаю, что не было…
– Раз знаешь, то зачем спрашиваешь?
И пусть я стояла спиной к мужчине, но все равно продолжала его чувствовать, будто связь, пролегшая между нами, не рвалась никогда.
Дубравин подошел ближе. Оперся ладонями о столешницу, аккурат рядом с моими. Даже сантиметра расстояния не оставил.
– А с Грабовским?
Я поджала губы.
– Разве и на этот вопрос у тебя нет ответа?
Дубравин ничего не сказал. Лишь уткнулся носом в мою макушку и шумно задышал.
Я застыла, не в силах пошевелиться. Между нами сейчас творилось что-то необъяснимое. Воронка закручивалась, воздух становился гуще, а жар в груди все нарастал. И щемящая боль от потери чего-то важного всколыхнулась, выглянула из того уголка души, куда я ее с трудом засунула.
– Зачем? – через какое-то время спросил он.
Нить разговора была утеряна, но мне она и не требовалась, чтобы понять, о чем именно бывший спрашивал.
– Отомстить тебе хотела. Клин клином вышибить.
– Получилось?
– Как видишь, – обтекаемо ответила я, оставив ему простор для фантазии.
Как видишь, да или, как видишь, нет…
Дубравин обнял меня, прижав к себе сильно-сильно. У меня даже дыхание на мгновение оборвалось. От лавины тех почти забытых чувств, что тут же откликнулись внутри.
– Что ты делаешь? – почему-то шепотом поинтересовалась я.
– Мне кажется, мы как-то неправильно начали, Вася. Давай, заново?
– Заново?
– Выходи за меня замуж. Опять.
– Дубравин…
– Не спорь, послушай меня, – попросил он. – А если я тебе так противен, давай заключим фиктивный брак.
– Фиктивный брак?
ГЛАВА 32
Я вспотела и почти валилась с ног от усталости, но продолжала махать лопатой.
Звучало, конечно, странно. Да и смотрелось, наверное, тоже. Особенно если учесть тот факт, что в сарае стояла современная снегоуборочная машинка – камень преткновения между мной и дочкой.
И все же вместо удобной техники я отдала предпочтение старой проверенной лопате. Не было лучше способа снять напряжение, чем загрузить себя физической работой.
Руки уже едва поднимались, но я стискивала черенок лопаты с такой силой, словно от этого зависела моя жизнь.
В каком-то роде именно так все и было…
– Фиктивный брак? – словно наяву слышала собственный удивленный голос я, вновь и вновь прокручивая в голове наш разговор с Дубравиным.
– Руслане нужен отец, а я не хочу с тобой воевать, – сказал бывший муж и тут же выставил указательный палец вверх – всем понятный жест внимания, чтобы я не успела его перебить. – Я знаю, ты упрямая и будешь драться до последней капли крови, но… разве это нужно нашей дочери?
– Моей.
– Нашей, – поджал губы Дубравин. – Ты же не только упрямая, но и умная, Василиса, подумай, кто в первую очередь пострадает от войны между нами?
– Руслана, – вынуждена была я признать.
Как бы я ни храбрилась, а у бывшего мужа были и связи, и возможности, и причины сделать ДНК-экспертизу. И когда у него на руках будет засвидетельствованное отцовство…
Я дергала тигра за усы, пыжилась, но понимала, что проиграю в прямой схватке с ним. Из-за страха я нападала первой, но Дубравина это не останавливало.
– Разве ты для нее этого хочешь?
– Не дави на меня, – разозлилась я.
У Дубравина был дар находить и нажимать на нужные точки, чтобы добиться своего. Мне это в нем никогда не нравилось.
– А я не хочу этой крови. Неужели мы мало ее друг другу выпили семь лет назад? – спросил бывший муж. Он вновь обнял меня со спины, а мне не хотелось вырываться. Так и стояли, пока Дубравин не ляпнул: – Давай заключим договор и сойдемся. Не ради себя, ради дочери.
– Ты сам себя слышишь? Мы тебе что, очередной перспективный проект? Какой договор? – вздрогнула я.
– Взаимовыгодный, – сказал Дубравин. – Я тебя не обижу.
– Свежо предание, – фыркнула я. – Слышала я это, Кеша, уже. Ты так и не смог сдержать свое обещание.
– И прошу меня простить за это.
– Только за это? – обернулась я через плечо.
– Не только. За все остальное, чем я тебя ударил, тоже. Простишь?
– Если бы это так легко получалось… – покачала головой я. – Попросил прощения, и все… память стерлась, а нанесенные раны заросли. Но в жизни оно как-то совсем иначе происходит.
– Я знаю. И поэтому готов ждать.
– Как эти семь лет? – хмыкнула я. – Ты не интересовался моей жизнью эти годы, тебе это просто было не нужно. Ты жил, двигался дальше, и я делала то же самое. Одна случайная встреча все изменила, и теперь ты готов ждать моего прощения? Не смеши меня, Дубравин. Оно тебе не нужно, как и я. А в Руслану ты вцепился, только чтобы мне насолить.
– Это не так, и ты это прекрасно знаешь.
Я пожала плечами.
– Но так выглядит. Да и с чего ты взял, что это все мне нужно? У меня есть жених, которого я люблю, между прочим, а ты мне о каком-то фиктивном браке тут…
Дубравин напрягся, я это прекрасно почувствовала. Его тело вмиг словно бы стальным стало, мышцы сковало напряжением.
– А с чего ты взяла, что я в первую очередь должен думать о тебе?
Этим вопросом он смог меня удивить.
– Ну правильно, о себе же. О ком еще, да?
– О дочери, – сказал бывший муж, и это заставило меня пристыдиться. – Не хочу, чтобы она пострадала в нашем противостоянии.
– Ты так уверен, что Руслана твоя? Без всяких экспертиз?
– Она моя, – уверенно заявил Дубравин. – Поэтому я сделаю все, чтобы полноценно участвовать в ее жизни и наверстать упущенное время.
– А как же моя разгульная жизнь? – ехидно напомнила мужчине его же слова. – Я же настолько непритязательна в любовниках, что и сама могу не знать, от кого дочь нагуляла.
– Вася, спрячь шашку. Я не собираюсь с тобой драться.
Я отошла от Дубравина и резко повернулась.
– А если я собираюсь?
– Тогда тебе придется бить безоружного, – развел руками он.
От досады на Дубравина и себя заодно мне хотелось кричать. Но вместо этого я подошла к окну и перевела невидящий взгляд во двор. Опять шел снег.
– Участвовать можно и так, – заметила я. – Не обязательно при этом заключать брак.
– Я сказал: полноценно, ты упустила?
У меня уже голова кругом шла от этого разговора. Я помассировала виски.
– Разве ты не можешь опять исчезнуть из моей жизни, Дубравин? Столько лет тебя не было. Зачем опять решил все испортить? Давай разойдемся и сделаем вид, что никогда не встречались.
– Не получится, Вася, – глухо ответил мужчина.
Я уже и так знала, что не получится, но все еще продолжала цепляться за невидимую ниточку «а вдруг».
– Я жалею об упущенном времени и больше не собираюсь зря его тратить, – добил меня своим веским словом Дубравин.
– Понять не могу, зачем это все тебе надо?
– Помимо дочери?
Я кивнула.
– Что-то не сходится. Твоя неожиданная настойчивость с браком наталкивает меня на определенные мысли о выгоде.
– Так и есть, – не стал отпираться мужчина. – Мне нужна жена. Срочно.
– Вот как?
– Я только начинаю свой бизнес здесь, и мне важны новые связи, удачные контракты. А их, как ты понимаешь, охотнее заключают с семейным человеком. Особенно японцы.
– Так это все ради денег? – я не смогла скрыть разочарование в голосе.
– Ничего приземленное мне не чуждо, – послышалось от бывшего мужа. – К тому же дядя составил интересное завещание, по которому все его капиталы уйдут в благотворительный фонд помощи животным, если я не женюсь в течение трех месяцев.
Я едва воздухом не подавилась.
– К чему такая спешка? Дядя Лева понимает, что творит?
– С трудом. В его-то нынешнем состоянии, – тяжело вздохнул Дубравин.
– Он болен? – всполошилась я, обернувшись.
– При смерти, – отвел взгляд бывший муж, а у меня даже под ложечкой засосало.
– Как же так?
Дядя Дубравина всегда относился ко мне тепло и уважительно, словно к собственной дочери. Я его любила. Поэтому неудивительно, что известие о его болезни меня так потрясло.
Кеша пожал плечами.
– Никто из нас не вечен, Вася. Дядя всегда тяготел к экстравагантным выходкам, вот и напоследок сюрприз преподнес, – сказал он. – Как ты понимаешь, от семейного наследства я отказываться не собираюсь. Поэтому женюсь, чтобы выполнить условия Левы. Ну и бизнес наладить.
– Так и женись, – скрипнула зубами я. – Меня в это не втягивай. Или скажешь, подходящих кандидатур не нашлось?
Я не знаю, какого ответа ожидала от Дубравина. Хотя вру, конечно знала и даже втайне надеялась, но услышала совершенно иное.
– Нашлось, но зачем мне кто-то, если я могу жениться на матери своей дочери и убить двух зайцев сразу?
Я даже сразу и не разобрала, что именно чувствую после этих слов. Какой-то бешеный коктейль из ненависти, обиды, ревности, разочарования…
Странно было ждать любовных признаний после семилетней разлуки, после всего того, что мы друг другу сделали… Странно было хотеть этих признаний, когда сама бежала от этого мужчины словно черт от ладана.
Наша жизнь вообще была странной. И я не бралась искать этому объяснения.
– Нет. Никакого фиктивного брака.
– Только фиктивного?
– Никакого. С тобой.
– Подумай, Вася, – сказал Дубравин.
– Я и так выхожу замуж!
Пашей было прикрываться легко. Некрасиво, да, но легко. И оно у меня само как-то вырывалось, это «замужество», да неземная любовь к жениху, только бы щелкнуть Дубравина по носу.
– Именно, только не за Вершинина, – заявил он со стальными нотками в голосе. Меня даже дрожью пробило. – И если не хочешь, чтобы у него возникли проблемы, то прислушаешься к голосу разума.
– Это ты, что ли, голос разума? – закатила глаза я. – Дубравин, ты опять мне угрожаешь?
– Это будет выгодный союз для нас обоих, – выдал мужчина вместо ответа на мой вопрос.
– Я всегда хотела выйти замуж по любви.
– И что из этого получилось, мы оба знаем, – поджал губы он. А я вздрогнула, точно меня ударили. Да, любовь привела к боли, и только… – Давай попробуем на уважении. Ради Русланы.
– Разве уважение возможно тогда, когда ты меня попросту загнал в угол?!
Дубравин был серьезным противником, уверенности во мне, что смогу с ним на равных пободаться, поубавилось.
– Иначе с тобой не получается, – вздохнул бывший муж. – Ты будешь бегать и кусаться до тех пор, пока не выбьешься из последних сил. А время слишком ценно, чтобы тратить его на бессмысленные догонялки. Прими правильное решение, Василиса.
– Правильное – это то, которое хочется тебе? – выгнула брови я.
– Когда-нибудь ты и сама поймешь, что оно было наилучшим в нашей ситуации.
Или нет, что вероятнее. Ведь, похоже, я уже почти готова была с разбегу расшибить лоб об одни и те же грабли. Это пугало. И злило.
Но пугало больше.
– Мало тебе Никита вмазал, – процедила я.
Дубравин не спешил с ответом, а потом в комнату вошла Муся и пригласила его к столу. Чтобы чай пить. С пирогом, который я испекла. А этот бывший, который никак не хотел кануть в Лету, взял да согласился.
У меня даже дар речи на мгновение пропал, настолько сильное возмущение поднялось.
– С удовольствием, э-э-э… Как вас зовут?
Никогда не видела, чтобы Дубравин раболепничал, но перед моей бабушкой он едва ли не на цырлах собрался ходить.
– Мария Степановна, – важно кивнула она, окидывая моего бывшего своим фирменным рентгеновским взглядом.
В этот момент я даже пожалела, что не познакомила родню с Дубравиным до нашей свадьбы. Может, и замуж бы за него не вышла, Муся кого хочешь раскусит, да и мама с папой у меня не пальцем деланные.
Все могло бы сложиться иначе, не будь я с ними в ссоре. Хотя…
Внутренний голос подсказывал мне, что не могло. Меня так захлестнули неожиданные чувства, вскружило голову и ослепило любовью… Я себя толком не разбирала, не то что других слушать.
– А я Иннокентий, – совсем не смутился мужчина и протянул моей бабушке руку.
Я хмыкнула, ожидая от Муси веского ядовитого словца, но… его не последовало.
– Знаю, – сказала бабушка и ответила на рукопожатие, заставив меня засомневаться, на какой это она стороне.
– Очень приятно познакомиться, Мария Степановна, – улыбнулся Дубравин. Правда, сразу же поморщился, потому что нижняя губа у него тоже была разбита.
– Посмотрим, – туманно ответила этот миротворец с ружьем, двустволки сейчас при ней, правда, не наблюдалось.
– Муся, можно тебя на минуточку? – прошипела я, когда Дубравин вышел из комнаты.
Она окинула меня проницательным взглядом и лишь хмыкнула.
– Чай приходи пить, тогда и поговорим. Или нет.
Вот так Муся оставила меня на съедение разбушевавшимся эмоциям.
Выгоду он, значит, преследовал. Фиктивный брак ему понадобился. Да и дамочки посговорчивее наверняка имелись: Дубравин всегда пользовался популярностью у женщин, так он бывшую выбрал, исключительно ради дочери. Почти что альтруист и жертвенник.
И почему меня это так злило?
В гостиной я появилась только через полчаса – столько времени мне потребовалось, чтобы заставить себя успокоиться. Хотя бы внешне лицо держать.
Но стоило мне увидеть картину, которая предстала перед глазами, так все спокойствие улетучилось, словно и не было никогда.
Дубравин мирно пил чай и прекрасно проводил время в кругу моей родни. По одну его руку сидела мама, по другую – Муся. Рядом с ней пристроился Миша, а Никита занял место напротив незваного гостя и казался единственным, кто сверлил его неприязненным взглядом.
У Дубравина был подбит левый глаз, явно пострадали нос и губа, виднелись ссадины на лице. Наверняка и по корпусу Ник зарядил не раз.
Брат отсвечивал правым подбитым глазом, бровь была заклеена пластырем, скула красовалась припухлостью – кровоподтеком, костяшки пальцев оказались сбиты в кровь.
Дочка тоже сидела за столом, и мне сразу не понравилось то внимание, с которым она рассматривала Дубравина.
– Моя мама говорит, что драться нехорошо, – сказала Руся, глядя на моего бывшего.
– Очень плохо, малыш, – подтвердил Кеша.
– Тогда почему вы дрались с моими дядями?
– Понимаешь, – завел Никита, – иногда у справедливости чешутся кулаки, а иначе этот зуд не унять. И тогда кое-кто получает…
– …за дело, – дополнил его Дубравин, чем заслужил уважительный взгляд от Миши.
– Так я тоже укусила парней за дело, а мама все равно ругалась, – сказала Руся.
– Ты кусалась? – выпучила глаза моя мама.
– Много хоть откусила? – деловито поинтересовалась Муся. – И где боевые трофеи?
– Сбежали, – тяжело вздохнула Руслана. – Хотя я могу показать видео для тиктока, мы с Сашкой его вместе делали, чтобы остановить булинг.
Дубравин прыснул чаем, закашлялся.
– Простите, – выдавил он из себя, утершись салфеткой. – Ты сказала булинг?
Руся была слишком сообразительной для своих лет. Интересовалась совершенно не детскими темами, иногда говорила такое, что и на голову не налезало. Но я ею гордилась в те моменты, когда она не ставила меня своими вопросами в тупик.
– Так и знала, что вы не разбираетесь в этом, – сморщила носик моя дочь. – Мало кто разбирается, а он ведь везде. Много кто с этим сталкивается. И ваш Матвей, кстати, тоже.
– Мой Матвей? – еще сильнее удивился Кеша.
– Да, потому что не такой, как все. Белая ворона, – охотно закивала она.
Бывший напрягся.
– Хм-м… Матвей другой, да, – почесал подбородок Дубравин. Я прямо видела, как ему сложно было подбирать слова. – Он…
– Гениальный художник, – перебила его Руся. – Ну или почти гениальный. Я не видела, чтобы кто-то лучше рисовал. Вот ему и завидуют.
– Думаешь? – склонил голову набок Дубравин. Облегчение, что отразилось на его лице, не заметил бы только слепой.
Никто не вмешивался в их диалог, а мой бывший муж явно вообще забыл, что в этой комнате кто-то находится кроме него и Русланы. У меня даже сердце сжалось от того, как именно Кеша смотрел на дочь. Словно на настоящее чудо.
Она таковым и являлась.
Неожиданным, долгожданным чудом. Для меня.
А Дубравина я всего этого лишила. Выдала приговор без права обжалования.
И теперь, когда я смотрела на то, с какой жадностью бывший ловил крохи внимания от дочери, у меня сердце обливалось кровью. Да, оно еще способно было на жалость к этому мужчине.
