Текст книги "Первый. Бывший. Единственный (СИ)"
Автор книги: Татия Суботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)
Послышался треск ткани, я даже толком и не сообразила, что произошло, как почувствовала контакт кожи с кожей.
– Кеша, – всхлипнула я.
У меня голова шла кругом от такого напора Дубравина. Обычно деликатный и нежный, он словно с цепи сорвался.
– Молчи, – процедил муж. – Я уже не смогу остановиться.
И пусть прозвучало угрожающе, но я не испугалась, ведь не собиралась тормозить, не достигнув вершины.
– Не останавливайся, – выдохнула я признанием, сильнее прижимаясь к мужчине.
Дубравин знал мое тело даже лучше меня, он играл на нем, находя чувствительные точки, как талантливый музыкант на фортепиано. Я давно выучила, что нравится моему мужу, и бесстыже этим пользовалась.
Только в этот раз все между нами искрило иначе. Ярче, мощнее, ослепительнее. Словно впервые.
Стоит ли говорить, что до кровати мы так и не добрались?
Все случилось в коридоре.
Истосковавшиеся друг по другу, мы наслаждались моментом, точно в последний раз. Страсть как-то незаметно перетекла в нежность и шла рука об руку с любовью.
Дубравин был то резким и напористым, то упоительно трепетным, вознося меня над миром. Муж будто бы и сам не знал, на чем именно стоит остановиться.
Я же отпустила себя, ощутив ту свободу, которую может подарить близость с по-настоящему особенным для тебя человеком.
– Моя Вася…
Эта ночь была настоящим откровением.
Случись за окном апокалипсис, мы бы его не заметили, настолько были поглощены нашей любовью.
В квартире, казалось, не осталось места, которое не пострадало бы от урагана нежданной страсти. Пожалуй, только кровати повезло. Она приняла нас, изнеможенных и довольных, в свои объятья ближе к утру.
Дубравин подгреб меня под себя, словно подушку, обнял по рукам и ногам и засопел в ухо. Даже появись у меня желание высвободиться, не получилось бы.
Только вот такого желания не было, как и сна.
– Ты спать здесь собираешься, что ли?! – шепотом возмутилась я.
За окном занимался рассвет.
– Не лишним было бы и поспать, – лениво отозвался муж.
Мне захотелось его стукнуть, но сил на это не осталось, поэтому я ограничилась фырканьем.
Мысли, которые пропали во время нашего безумства, сейчас вернулись и начали массовую атаку на меня. Я нахмурилась, совершенно дезориентированная произошедшим.
С одной стороны, отрицать то, что и сама этого хотела, было глупо, а с другой…
– Вась? – вскоре послышалось от Дубравина. – Не спишь же?
– Эм?
– Возвращайся домой, ладно? – сказал Кеша.
– С чего бы? – показательно недовольно отозвалась я, хотя внутри все затрепетало.
– Я готов простить тебе измену. Начнем все сначала?
ГЛАВА 15
Внутри меня что-то оборвалось.
Резко так, надрывно, болезненно.
А потом вскипело адовым пламенем, которое шибануло прямиком в голову.
– У-ух, – шумно выдохнула я.
– Да-а, – чему-то улыбнулся Дубравин. – Ушатала ты меня, Васенька. Но ради тебя я готов хоть круглосуточно такие подвиги совершать. Поехали домой, а? Ты же знаешь, что у меня частенько проблемы со сном в чужом месте.
– Что ты там готов мне простить? – голос отчего-то охрип, и вопрос прозвучал каким-то зловещим шепотом.
Вся эйфория, еще с пару минут назад нежившая мое тело, исчезла, словно ее никогда и не было.
– Измену, – просто повторил Дубравин. Похоже, муж даже не догадывался о словесной оплеухе, которую мне нанес.
– Ах, измену, значит, – поджала губы я.
– Я подумал, что глупо рушить нашу семью из-за одной случайной ошибки, – сказал он, а потом вдруг усмехнулся. – Одной же?
Будь я немного поспокойнее – могла бы сыграть на его страхах, но мне хотелось крови.
– В отеле ты пел о другом.
– Я вспылил, – признался Дубравин. – Да что там вспылил, я был за шаг от убийства! Ты даже не представляешь, что я почувствовал, увидев тебя с тем белобрысым…
– Ну да, куда уж мне, – хмыкнула я.
– Но жизнь без тебя настолько невыносима, Вася, что я готов переступить через себя и простить. – Дубравин повернулся на бок и накрыл ладонью мое бедро, а потом стал поглаживать его круговыми движениями.
– Как благородно с твоей стороны, Кеша! – процедила я.
– Я надеюсь, ты оценишь, – совершенно серьезно выдал мужчина, заставив меня скрежетать зубами.
– О, всенепременно, дорогой, – дернулась я в улыбке, которая со стороны наверняка выглядела зловещим оскалом или болезненной судорогой. – И начну я прямо сейчас.
– Да? – в голосе Дубравина появились урчащие нотки, он явно настроился на продолжение нашего марафона. – Я весь в твоих руках. С чего же ты начнешь?
– С исправления собственных ошибок, – твердо заявила я. – Пошел вон.
– Что? – не понял мужчина.
– Пошел вон отсюда, – не поленилась повторить я. – Немедленно.
– Это шутка такая?
– У тебя, я смотрю, не только тугоухость развилась, но и проблемы с пониманием появились, – ядовито процедила я. – Но ничего, я девушка не гордая, могу и популярно разъяснить.
Я крутанулась волчком, уперлась ступнями в грудь Дубравина и столкнула его с кровати.
Муж рухнул на пол.
– Пошел вон, – в третий раз повторила я, не обращая внимания на ругательства, что посыпались изо рта Кеши словно из рога изобилия.
– Вася?! – прорычал он, поднявшись на ноги. – Какая муха тебя укусила?
– Дубравинская, – хмыкнула я. – Бешенство заразно, слышал?
– Если не хочешь переезжать сейчас, то могла бы просто так и сказать. Подождем до утра. Что за дикие штучки?
Я накинула шелковый халатик. Кеша громко сглотнул.
– Хотя ты мне такая еще больше нравишься. Иди сюда.
– Ты не понимаешь, Дубравин. Я к тебе не вернусь. Можешь строить из себя благородного всепрощающего мужа дальше, я в этом не нуждаюсь, – сложила руки на груди я. – Тебе не мне грехи прощать нужно, а свои замаливать. Уходи.
– И не подумаю даже. Я именно там, где мне нужно.
Он сел на кровать, заложив ногу на ногу.
– Так, значит, да? – уточнила я. – Ну хорошо.
Не прошло и минуты, как я фурией промчалась по квартире, сгребла всю одежду Дубравина и выбросила ее на лестничную площадку.
– Ты что творишь? – возмутился муж, следовавший за мной по пятам.
– Прокладываю тебе ориентиры, – сказала я и вытолкнула его в подъезд. В чем мать родила. Еще и букетом Грабовского по голове огрела – под руку попался. – Катись ты, Дубравин, со своим прощением, знаешь куда?
– Догадываюсь, – набычился муж. – Я уже привык, что ты импульсивная особа, Василиса, но не кажется ли тебе, что сейчас ты перегибаешь палку?
– Не кажется. – Я попыталась захлопнуть дверь, но мужчина поставил ногу.
Его ступню зажало: я не собиралась жалеть этого наглеца, только Дубравин продолжал стоять на месте, словно совсем не чувствовал боли.
– Нам все еще нужно поговорить, – поморщился он.
– Наговорились уже. Проваливай.
– Я приходил сказать, что начал свое частное расследование и знаю о покушении на тебя. Не волнуйся, мои люди обязательно разберутся, кто за этим стоит.
– Как бы тебе потом не пришлось разбираться со своими людьми, – фыркнула я.
– Что ты имеешь в виду? – нахмурился муж.
– Только то, что сказала. Присмотрись к собственному окружению, Дубравин. И научись лучше выбирать друзей, – вскинула подбородок я. В подробности сейчас вдаваться было бессмысленно. Градус накала между нами достиг апогея, раз уж Кеша считал меня изменщицей, то точно не поверит новой информации о лучшем друге. – С такими, как у тебя, и врагов не нужно.
Мне удалось его сбить с толку, отчего Дубравин отступил, и я воспользовалась возможностью захлопнуть дверь перед его носом.
– Открой, Вася! – забарабанил мужчина.
– Если не хочешь проснуться звездой ютуба, то в твоих же интересах перестать буянить и свалить отсюда, пока кто-то не заметил. Надеюсь, это была наша последняя встреча.
– И не надейся!
– Видеть тебя не хочу! – прикрикнула я. – Сам изменил, а на меня всех козлов спустил. И не извинился даже!
– Прости меня.
– Поздно! Уходи!
За дверью воцарилось молчание – недолгое, правда.
– Не думай, что я это просто так оставлю, – сказал Дубравин. – Ты остынешь, и мы еще поговорим.
– В суде. После того, как вновь стану свободной женщиной.
Я выдохнула и… отправилась на кухню. Слез отчего-то совсем не было. Наверное, это дикий голод мешал мне сосредоточиться на страданиях, поэтому его срочно стоило утолить.
Ушел Дубравин или нет, меня не интересовало. Эта ночь оказалась слишком богатой на впечатления, последняя вспышка отняла у меня оставшиеся силы. Я разогрела лазанью из ресторана, плотно поела, запила все крепким чаем и выключилась, едва дойдя до кровати, точно из меня батарейку вытащили.
В офис я приехала после обеда и не успела толком заняться делами, как временный секретарь тут же известила о посетителе.
– Здравствуй, Василиса, – улыбнулся Грабовский, зайдя ко мне. – Хотел вчера пожелать тебе спокойной ночи, да ты трубку не взяла. А утром абонент оказался не абонентом.
Я подавилась воздухом. На телефоне действительно было много пропущенных, но я его отключила, едва захлопнула за Дубравиным дверь. Чтобы у мужа не осталось искушений действовать мне на нервы. Утро показало печальную, но реалистичную от моих иллюзий картину, Кеша и не пытался отыскать способ со мной связаться. Выгнала – ушел.
Добавление номера мужа в черный список я не считала преградой, чтобы дозвониться. Захотел – нашел бы способ.
– Видимо, уснула и не слышала звонка, – соврала я, пытаясь не краснеть. – Только недавно увидела, что телефон разрядился.
– И как спалось? – поинтересовался Евгений.
– Крепко, – выдавила я из себя, на что Грабовский лишь загадочно улыбнулся.
Я ничего не должна была этому мужчине, но отчего-то почувствовала жгучий стыд, из-за которого даже дышалось с трудом.
Все, что произошло у нас вчера с Дубравиным, оказалось жуткой ошибкой. Я особенно четко осознала это после того, как эмоции улеглись. Правильно говорят, что разбитую чашку не склеить, зря я на что-то вообще надеялась…
Глупость же.
– Вот я и решил заехать лично, – сказал Грабовский. – Проверить, все ли с тобой в порядке. Может, я был настолько нестерпим на свидании, что теперь ты от меня бежишь как черт от ладана.
– Нет, ты был…– кинулась в оправдания я, – …собой?
– Собой, – подтвердил он.
– И это оказалось совершенно не пугающе.
– Я рад, – улыбнулся Евгений.
– Кстати, к твоему предложению…
– Я не за этим зашел, Василиса, – тут же сказал Грабовский. – Если ты не готова и тебе нужно еще время подумать, то я с удовольствием дам его тебе. Не спеши.
– Я готова, – твердо заявила я. – И согласна.
Именно после ночи с Дубравиным ко мне пришло понимание, что так дальше продолжаться точно не может. Сердце требовало перемен, причем кардинальных.
Я готова была жечь мосты и скоропалительно налаживать новые.
– Согласна? – переспросил Евгений.
– Да, – кивнула я. – Буду ждать тебя с необходимыми документами, чтобы начать рассмотрение. Не забудь предупредить заранее о дате и времени, мне нужно согласовать график своего юриста.
Фридман явно был занятым человеком, а подписывать что-либо без его отмашки я не собиралась.
– Обязательно, – заверил меня Грабовский. – Скрепим нашу сделку кофе?
– Рано, она еще не состоялась, – со смешком покачала головой я.
– Тогда будущую сделку, – подмигнул он. – Кофе ни к чему не обязывает, соглашайся.
– Тебе не кажется, что это я должна предлагать угощение, раз уж ты зашел в гости?
– Только не тогда, когда я хочу пригласить тебя в одну из лучших кофеен города. Такого кофе ты точно не пробовала, – искушал меня мужчина.
– Я только пришла на работу, дела накопились, – скуксилась я. – Фондом нельзя не заниматься, иначе все мои труды пойдут прахом.
– Один перерыв для руководителя еще не убил ни одну компанию. Так что насчет кофе? Ты не можешь отказаться, поверь.
– Ладно, – согласилась я. – Но это будет очень короткий перерыв, мне надо вернуться в офис и разобраться с текучкой.
– Слушаюсь и повинуюсь, – шутливо поклонился Грабовский и предложил мне ладонь. – Пойдем?
Евгений не был весельчаком, но у него каким-то чудесным образом получалось влиять на мое настроение. Я переключалась от проблем, и дышать становилось легче.
Мы воспользовались его машиной, Слава вместе с моим автомобилем остались у фонда. По одному взгляду телохранителя я поняла, что он думает о моей легкомысленности, но у Грабовского тоже имелась охрана. И наверняка настоящие профессионалы своего дела, раз мужчина доверил им свою безопасность.
Что насчет меня, я сильно сомневалась, что покушение будет многоразовой акцией. Не такая уж я примечательная фигура, чтобы кто-то желал моей смерти.
Дорога была быстрой, а в приятной компании и вовсе не почувствовалась.
– Прошу, – учтиво придержал для меня дверь в кофейню Грабовский.
Я зашла и не удержалась от смеха.
– Что такое? – не понял Евгений.
– Говоришь, не пробовала такого кофе?
– Ты здесь уже была, – констатировал свершившийся факт мужчина и даже немного расстроился. – А я хотел тебя удивить.
– У тебя получилось, – заверила Грабовского я. – С удовольствием выпью кофе в «Совушке», здесь действительно упоительно волшебная атмосфера.
Мы заняли свободный столик у окна, сделали заказ. Четы Власовых на этот раз здесь не было, хотя я не отказалась бы с ними повидаться. Кофе был изумительным, мужчина напротив меня учтивым и обаятельным, разговор приятным, но я все равно то и дело поглядывала на экран телефона.
Сама же себя уговаривала, будто спешу вернуться к делам, переживаю за фонд, но где-то в глубине души все равно знала правду. Дубравин не выходил у меня из головы.
Этот перерыв действительно не был долгим. Вскоре Евгений отвез меня обратно в офис, тепло попрощался и назначил время для будущей деловой встречи.
Фридман помог мне разобраться с документами, и буквально через два дня деловое соглашение с Грабовским было подписано. Дела фонда начали налаживаться. Потихоньку, конечно: такие вопросы быстро не решались, но на грани краха я уже не была.
Только это, как ни странно, совершенно не радовало.
Я продолжала ждать ответного хода от Дубравина. А почти бывший муж не объявлялся, выдерживал паузу.
Получив свое той ночью, он больше пока не давал о себе знать. И я злилась: на него, на себя, на обстоятельства.
На фоне видимого благополучия молчание Кеши меня убивало. Я легче переносила скандал, чем игнор. Вот таким странным человеком являлась, мне лучше было перебить всю посуду, закатить истерику, но только не замкнуться в себе…
Дубравин же, наоборот, привык сдерживать эмоции, копить их и потом выплескивать одним махом.
И на этот раз внутренний голос мне подсказывал, что это затишье между нами было как раз перед бурей…
Лучшим отвлечением от назойливых мыслей мне служила работа.
И новый проект, который помогал запустить в жизнь Грабовский, оказался как нельзя кстати.
Я давно мечтала создать центр творчества для детей с ограниченными возможностями. Но все как-то боялась приступить к его реализации, а сейчас созрела. Да и Евгений встретил мою идею с приятным энтузиазмом.
Я загружала себя по полной с утра и до вечера, брала задания с собой на квартиру и сидела над бумагами до поздней ночи. Тогда на мысли о Дубравине мне почти не хватало времени, я даже до подушки не успевала добраться, забывалась тяжелым сном на подлете.
Правда, такая тактика работала со сбоями, но я научилась справляться с обострениями тоски по мужу и прежней жизни. Смирилась с тем, что как раньше больше никогда не будет, и дала себе слово, что станет только лучше.
Оставалось этого «лучше» лишь дождаться. Выжить…
Муж проявил себя именно тогда, когда я зареклась его ждать.
– Что значит тормозит разводный процесс? – не поняла я Фридмана, который рассказывал мне последние новости по телефону. – Дубравин передумал разводиться?
– Ой вэй, девочка, старый Фридман хоть и мудр, но просветления еще не достиг, – ответил Абрам. – Не смею ступать в дебри мыслей вашего пока еще мужа, он и сам там, небось, ногу сломит.
– И что теперь делать?
– Ноня говорит, что даже могила уже не способна этого исправить.
– Да я не о вашем просветлении, Абрам, – хмыкнула я. – Что делать с разводом? Его не будет?
– Не смешите мои седины, девочка. От Фридмана еще ни один клиент не уходил несчастным. Юристы вашего адиёта, конечно, тормозят дело, но и я не лыком шит.
– Охотно верю. Но хотелось бы знать подробности, чтобы понимать, чего ожидать.
– Ой вэй, вы мине не доверяете?
– Доверяю, конечно, – тут же заверила Фридмана я.
– Тогда таки не хворайте, Василиса, не берите дурного в голову и тяжелого в руки да доверьтесь старому Абраму. Порешаем.
У Фридмана был боевой настрой, это радовало, но подержаться за горло Дубравина мне ой как хотелось. Поэтому я даже переступила через свои принципы и набрала его первой.
Он мне не ответил.
И даже не перезвонил. Ни через пять минут, ни через десять, ни через час. Зато через два часа пришло сообщение.
«Я ошибся. Приезжай, этот разговор не может быть по телефону», – гласило послание. Дальше был адрес пансиона за городом, где мы с Дубравиным несколько раз проводили уикенд.
«Поговорим в суде», – ответила я.
«Ты мне очень нужна. Сейчас, – пришло от мужа. – Пожалуйста».
Не знаю, что тогда мною руководило, какой черт дернул за веревочки, но я бросила дела и сорвалась по его зову.
– Василиса Дмитриевна, – столкнулась я с встревоженным Славой на крыльце офиса. – А я как раз к вам.
– Что-то случилось? – Телохранитель был непривычно бледен, поэтому я сразу насторожилась.
– Аленка, жена моя, поскользнулась и неудачно упала в ванной. Соседка позвонила, что вызвала скорую и…
– Поезжай, конечно, Слава, – предугадала я его просьбу. – Хочешь машину взять?
– Нет, я на такси, – отказался мужчина. – Спасибо!
И он умчался, я же смело села за руль, решив, что доберусь самостоятельно. До пансиона дорога была неблизкой, но прошла спокойно. Когда я приехала, солнце еще высоко стояло над горизонтом.
Только вот мир для меня сразу почернел, стоило увидеть Дубравина.
Он гулял по парку с той самой блондинкой из видео, а рядом с ними был мальчик – маленькая копия моего мужа…
ГЛАВА 16
Мое сердце перестало биться.
Я оглохла, ослепла, заиндевела внутри, пошатнулась и… погибла.
Вот прямо там между кленами, наблюдая, как мой муж счастлив со своим… сыном? И погибла. А потом рассыпалась прахом, который тут же подхватил ветер, чтобы развеять даже напоминание о Василисе… Роговой.
Была ли такая когда-то? Наивная дурочка, слепо доверяющая мужу… Была ли?
Сейчас я не могла ответить на этот вопрос.
Осознание произошедшего еще не пришло ко мне, но от боли, взорвавшейся внутри, хотелось выть. Меня будто резали на куски тупым ножом.
Измену, значит, Дубравин мне хотел простить? А о своей, с живым ежедневным напоминанием перед глазами, как-то забыл напрочь.
Кто бы мог подумать, что мужчина, которому я отдала всю себя, способен стать моим палачом.
А я ведь ему доверяла…
Земля продолжила свой бег, время не замедлилось, и жизнь текла дальше. Вся драма была сугубо у меня внутри, моей личной проблемой. И никого больше она не касалась.
Я даже толком не могла описать собственных чувств, мир еще не придумал подходящих для этого слов. В груди жгло, точно в меня ткнули раскаленной кочергой, на глаза наворачивались слезы, и дыхания не хватало.
Только вот мое предательское сердце останавливаться не собиралось, продолжило гонять кровь по организму, билось в рваном диком ритме, боролось за жизнь. Глупое?
Я не умерла, как показалось в первое мгновение.
Это просто судьба отвесила мне очередную оплеуху. Только на этот раз я даже и не представляла, как оправлюсь после такого удара.
Трясущимися руками я вытянула из сумочки телефон и нажала кнопку съемки видео. Зачем это делаю, толком не понимала, мысли разбежались, а тело будто бы действовало само по себе.
Картинка прыгала у меня перед глазами, из-за слез я все никак не могла навести фокус и рассмотреть эту идеалистическую сцену как следует. Но все равно, точно садистка, не могла отвести взгляд от Кеши и… его сына.
Его сына. С другой женщиной. Не со мной.
Я ведь так и не смогла родить ему ребенка. Бракованной оказалась. Поэтому даже неудивительно, что Дубравин взял на стороне недостающее.
Я и женщина, выходит, наполовину. Пустоцвет.
Своего малыша загубила пустыми амбициями, а второго шанса на материнское счастье у судьбы не заслужила. Видимо, не все достойны этих вторых шансов. Некоторым суждено лишь горькую чашу пить, ежедневно просыпаясь и засыпая с чувством собственной неполноценности.
Мальчик остановился, и Кеша тут же присел возле него, о чем-то спрашивая. Блондинка – видимо, именно та Загорская, о которой я уже слышала от Богомолова, – притормозила и положила ладонь на плечо Дубравина.
Любовница моего мужа была красивой. Даже в таком состоянии я успела это приметить. Но сравнивать с собой не стала. Пока. Время сравнений обязательно придет позже, я об этом знала. Пока же не могла сосредоточиться ни на чем другом, кроме мальчика. Черноволосого, голубоглазого, красивого… не моего ребенка.
Я всхлипнула и закусила кулак.
Сыну моего мужа на вид было около пяти. Может, больше. Точный возраст глазом никогда не определялся, но даже одно предположение о нем выбивало из меня воздух.
Получалось, что Кеша изменял мне едва ли не с начала нашей семейной жизни… И именно в тот момент, когда я искала у него поддержку после первого выкидыша, он нашел ее... в объятьях другой женщины.
Господи, кто бы знал, как мне хотелось в этот момент ошибиться! Как хотелось проснуться в собственной постели и понять, что все оказалось просто кошмаром, вымыслом моей фантазии.
Но реальность не терпела полутонов.
Я в очередной раз всхлипнула и… встретилась глазами с Дубравиным.
Не знаю, каким образом муж меня услышал с такого расстояния, но я оказалась замечена.
– Вася? – побледнел он.
Я выронила телефон из рук: пальцы ослабли. Даже не помню, как подхватила его. Словно вор, застуканный с поличным, я ринулась прямо через кусты. И плевать мне было на то, кто что подумает в этот момент, мною правили древние, как мир, инстинкты.
– Вася! – вновь окликнул меня муж.
«Бежать! – билась в голове одна мысль. – Бежать! Скорее!»
Картинка смазывалась, земля прыгала под моими ногами, а я чувствовала себя в точности как матрос на палубе. И все равно упрямо продиралась вперед, точно от каждого последующего шага зависела моя жизнь.
Затея не выгорела.
Не знаю, на какое расстояние я успела отбежать, но Дубравин его с легкостью преодолел.
Муж почти сразу догнал меня и схватил за руку. Это касание прошило меня огнем, отчего я даже вскрикнула.
– Стой, – скомандовал Кеша.
– Не трогай меня, – тут же взбрыкнула я.
– Вася… – как-то совсем потрясенно выдохнул Дубравин, словно бы до сих пор собственным глазам не верил. Он бы еще пальцем в меня ткнул, для проверки.
Мне было знакомо это чувство, поэтому отлично удалось его уловить. Ведь до сих пор хотелось зажмуриться, чтобы убедиться в фантастичности происходящего. Но увы…
Сказок в жизни, как оказалось, не бывает. Бывают наивные дурочки, верящие в них.
Даже явная измена мужа сейчас отошла на второй план. Ее было не сравнить с сыном от другой женщины. Это уже какой-то совершенно иной уровень предательства получался.
– Я за нее, – зло процедила я.
Нужно было срочно брать себя в руки. Я искала внутри тот железный стержень, что когда-то определял мой сильный характер, но не находила.
– Ты… как здесь?
– И ты еще спрашиваешь? – задохнулась от его наглости я. – Вот только не нужно удивляться. У тебя это плохо получается.
– Не нужно?
Он все еще тянул ко мне руки, но под моим взглядом прикоснуться не решался. И это было хорошо, потому что я могла в любой момент рассыпаться на кусочки, словно разбитая ваза, которую забыли склеить.
– Знаешь, я одного не пойму, – сжала двумя пальцами переносицу я. – Ты зачем меня пригласил, а сам…
– Я не… – покачал головой муж.
– Чтобы сильнее ударить? Чтобы воочию продемонстрировать то, что так и не смогла тебе дать?
– Васенька, я же не…
– Откуда в тебе ко мне столько жестокости? – выдохнула я. – Ты же прекрасно знаешь о моих слабых местах и специально туда раскаленной палкой… Скажи, это доставляет тебе удовольствие?
Дубравин выглядел искренне удивленным, но меня это не тронуло. Я не поверила ему. Я совсем его не знала. Он сделал мне настолько больно, что я вообще не знала, как дышать дальше…
– Я не приглашал тебя, Вась. Я…
Его ответ заставил меня начать остервенело копаться в телефоне.
– Вот, – продемонстрировала ему сообщение. – Раз уж ты решил страдать временной амнезией, то я ее вылечу.
Дубравин нахмурился, вглядываясь в экран.
– Я такого не писал.
– По-твоему, я сама себе отправила смс? – Злиться было легче. Злиться было спасением в этом шторме боли.
Мужчина проверил свой мобильник.
– В отправленных пусто, – прокомментировал он.
– Это уже совсем не смешно, знаешь ли, – фыркнула я.
– Я не отправлял тебе это сообщение, – продолжал настаивать муж.
– Значит, это сделал тот, кто имел доступ к твоему телефону, Дубравин.
– Никто не имел. Я не оставляю его без присмотра, – категорично заявил он, а потом вдруг замер. – Инга…
– Вот-вот, Инга, значит, – поджала губы я.
За маской язвительности мне удавалось скрывать боль на троечку. Или даже двоечку. Актриса из меня получалась никудышная.
– Вась, она просто…
И тут раздался плач.
Мы одновременно повернулись на звук: Загорская не могла справиться с сыном. Тот надрывался слезами и пытался сбежать от матери.
– Кеша! – позвала блондинка. – Ты нам нужен!
Мальчик не успокаивался и продолжал выдираться из ее рук. А у меня сердце обливалось кровью от несправедливости жизни.
Дубравин поморщился.
– Поспеши, ты кое-кому нужен, не видишь? – сложила руки на груди я. Из огня меня резко бросило в холод, по телу пронесся озноб. – Твоему сыну. Сыну же?
– Вась, я тебе все объясню, – словно маленькому ребенку, едва ли не по слогам, выдал мужчина. – На самом деле ты все не так поняла.
– Ой, ну вот только не надо опускаться до этих банальностей, – покачала головой я. – Все же как белый день ясно, Кеша. Меня только одно интересует.
– Что именно? – выдавил из себя Дубравин.
– Ты вообще собирался мне рассказать о нем?
Дубравин отвел взгляд, и это его молчание оказалось красноречивее тысячи слов.
– Понятно, – хмыкнула я. – Неужели так нравилось делать из меня дуру? У меня подходящее под эту роль амплуа, что ли?
– Вась, – взял мою ладонь в свои Кеша.
– Не смей прикасаться ко мне! – Я резко отступила назад и передернулась. – Противно, знаешь?
Дубравин поджал губы.
– Не уходи. Я тебе все объясню.
– А тебе не кажется, что уже поздно для объяснений? – вскинула на него требовательный взгляд я. – Это же твой сын? Или ты хочешь сказать, что меня и глаза подводят, не только сообразительность?
– Мой, – после небольшой паузы выдохнул он.
Предсказуемое, казалось бы, признание, а внутри меня все равно будто бомба разорвалась.
– Спасибо, что хоть сейчас хватило смелости на правду, – охрипла я.
– Вась, – приблизился вплотную Дубравин. – Вась, послушай меня, пожалуйста.
– Кеша! – опять требовательно позвала Загорская. – Он не успокаивается!
Мужчина прямо передернулся, точно все его тело вдруг свело болезненной судорогой.
– Инга, возьми ребенка и иди в пансионат, – рявкнул на нее Дубравин. – Его няня осталась в номере, обратись к ней, раз сама не можешь справиться.
Блондинка поджала губы.
Я прекрасно видела, такой ответ ее не устроил, но Загорская проглотила возмущения и сделала так, как сказал мой муж.
«Надо же, – подумалось мне. – Дрессированной оказалась».
– Тебя ждут, – заметила я. – Не стоит тратить свое драгоценное время на ненужные мне объяснения. Иди.
– Нет, – категорично заявил он. – Я понимаю, как все выглядит со стороны.
– Понимаешь? – не поверила я.
– Паршиво все выглядит, Вась, – покачал головой Дубравин. – Я подлец, и этого ничто оправдать не сможет.
– Да неужели? – из меня вырвался истеричный смешок. – Я-то думала, в этой истории именно мне уготована роль главной злодейки, предательницы и изменщицы. А ты великодушно простишь мне все прегрешения. Нет?
Кеша поморщился.
– Прости меня, – выдохнул он. – Я слишком боялся тебя потерять, чтобы раньше признаться в случившемся.
– Это ничего бы не изменило, – процедила я.
– Выслушай меня и попытайся понять, я…
– Ты сам себя слышишь вообще? У тебя есть сын от другой женщины, Дубравин. У тебя любовница – нет, даже вторая семья! Как такое можно понять?
– У меня с Ингой ничего общего нет. Никаких отношений, мы не близки.
– Ничего, кроме сына, – закатила глаза я.
– Матвей – результат моей ошибки, но…
Я залепила мужу пощечину. Так сильно ударила, что он даже отшагнул назад.
– Не смей называть своего ребенка ошибкой! – Меня опять трясло. – Скорее, это ты для него ошибка, не думал?
– Ты не так меня поняла. Я люблю Матвея, но…
– Оставь меня в покое, Дубравин. Я не нуждаюсь в подробностях твоей жизни. Скоро мы разведемся и тебе ничего не будет мешать уделить время своей настоящей семье.
– …тебя люблю сильнее, – выдохнул пока еще муж.
Мне хотелось оглохнуть, чтобы не слышать его. Раньше эти слова приносили мне счастье, а теперь вызывали лишь очередной залп острой боли. У меня уже почти сил не осталось держать лицо перед Дубравиным, я сдавала позиции этой невыносимой агонии.
– Я тебе не верю. Не ходи за мной. Не хочу тебя видеть.
– Вась!
– Дай мне дышать, Дубравин! – вызверилась я. – Рядом с тобой я теперь задыхаюсь. Неужели не видишь?
– Мы еще обязательно поговорим. Немного позже, – словно бы сам себя уговаривал он.
Я же припустила вперед. Подальше от мужа. Подальше от его ужасного предательства. Подальше от боли.
Впрочем, от последней мне сбежать все равно бы не удалось. Она поселилась внутри меня и теперь жестоко отвоевывала территории, занимала все вокруг, уничтожала круг за кругом. По ее следам шагали черная тоска, ненависть и… зловещая пустота.
И хоть Дубравин не стал догонять, а меня все равно не покидало чувство, что я бегу в капкан.
До машины я добралась быстро. Как завела мотор, не помню. Просто сорвалась с места и помчала вперед. Даже дороги не разбирала толком.
В какой-то момент пошел дождь. Стремительно потемнело. Еще и подмораживать стало.
– Что я тебе такого сделала, Дубравин?! – плакала я в пустоту салона. – За что?
Это были глупые наивные вопросы, на которые даже ответов не требовалось. Но вот в моменты отчаяния, когда тебе сделали по-настоящему больно, очень хочется выяснить, почему именно тебе и за что. Хотя потом прекрасно понимаешь, что ни к чему эти ответы, даже получи ты их, не приводят. Легче же все равно не становится.
Перед моими глазами то и дело всплывало лицо маленького мальчика, и меня прошивало болью, точно в груди раз за разом проворачивали кинжал.
Самое удивительное, что больше всего я жалела даже не о потере Кеши, а о потере того несбывшегося, которое себе намечтала: семьи, любимого, детей…
