Текст книги "Первый. Бывший. Единственный (СИ)"

Автор книги: Татия Суботина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

– Не собираюсь.

– Это как? – не понял его дядя.

– А вот так, – пожал плечами он. – Я снимаю свою кандидатуру с выборов.

– Ты совсем сдурел?! – округлил глаза Лев Львович.

И тут в дверь кабинета постучали.

– Простите, Иннокентий Петрович, – вошла смертельно побледневшая домработница. – Тут к вам…

Ее оттеснили двое мужчин.

– Дубравин Иннокентий Петрович? – уточнил один из них.

– Да, а вы?..

Мужчины оказались полицейскими.

– Вы знаете Богомолова Станислава Александровича?

– Да, это мой… – здесь Дубравин замялся. – Один из моих юристов.

– И ваш давний друг, насколько мы знаем, – заметил один из полицейских.

Кеша спорить не стал, сейчас его волновало другое.

– Что случилось?

– Загорскую Ингу Сергеевну тоже знаете?

– Знаю, но… – Дубравин не понимал, что происходит, но вся эта ситуация ему решительно не нравилась.

– Вам придется проехать с нами, – сказал ему старший из сегодняшних визитеров.

– Позвольте мне уточнить, а по какому такому праву? – нахмурился Лев Львович.

– Просто поговорить, нужно уточнить кое-какие детали. Или вы отказываетесь?

– Не отказываюсь, – вышел из-за стола Иннокентий.

– Я вызываю адвоката, – предупредил его дядя перед тем, как они расстались.

Вскоре Дубравин узнал, что на рассвете Богомолов и Загорская попали в автокатастрофу. Никто из них не выжил.

ГЛАВА 24

– Старый Фридман обещал? – через несколько дней позвонил мне Абрам.   – Старый Фридман сдержал обещание.

– Есть новости, Абрам Моисеевич?

– Ой вэй! Я таки просто так язык не чешу, это талант Нони, – фыркнул мужчина.

– Опять на меня наговариваешь, старый адиёт? – послышалось сварливое на заднем плане. – Печеночки, значит, тебе пожарить, да? Ха! Вот только твою выклюю и сразу начну жарить.

– Геволт, Ноночка! Ну что за мансы? – возмутился Фридман. – Ой! Только не по голове!

Раздался шум.

– А не нужно в нее только есть, Абрамчик.

– Как скажешь, Ноночка, – быстро согласился Фридман. Видимо, его супруга имела талант не только чесать язык, но и красноречиво убеждать в своей правоте. – Ты шо это обиделась?

– А ты шо это с мозгами поссорился?

– Извини, Ноночка, у меня деловой разговор. Мне сейчас не до скандалов.

– Ой вэй! А я уж было подумала, что у тебя несколько жизней в запасе появилось, раз стал так себя вести. Твоя радость, что я слишком устала, чтобы делать тебе беременную голову.

– Ноночка, твоя усталость мне поперек горла встала, а ведь печеночка сама себя не приготовит.

– Тогда не надо мне делать нервы, Абрамчик, их есть кому портить.

Тут же Фридман переключился на меня.

– Пардоньте, девочка. Дела семейные тулятся вперед меня, хоть их тут и не стояло. – Он громко вздохнул. –  Пляшите, Василиса, процесс сдвинулся с мертвой точки, завтра вас разведут.

– Дубравин согласился на развод? – замерла я.

Меня охватило странное чувство: вот вроде бы и добивалась именно этого, боролась, а как оказалась у цели, так, кроме какой-то тоски, ничего не почувствовала.

– Ой вэй, а где радость в голосе? Только не говорите, что вы передумали! – всполошился Фридман. – Геволт! Я таки свихнусь от этого переменчивого женского нрава!

– Я не передумала, – закусила нижнюю губу я.

К горлу подступил комок, а слезы опять были близко. В последнее время я стала такой нюней, что самой от себя противно делалось.

– Точно подумали? – прощупал почву он.

– Абрам Моисеевич, – вздохнула я, и Фридман понял все без лишних объяснений.

– Ну раз так, то готовьтесь скоро проснуться свободной богатой женщиной. Свободной и богатой, Василиса, звучит?

– Все лучше, чем зависимой и нищей, Абрам Моисеевич.

– Правильно мыслите, девочка, – похвалил меня Фридман.  – Без портков я вашего адиёта-супруга не оставлю, но шкурку ему потреплю. Обещаю.

– Спасибо, – тихо проговорила я, на что Марго, слышавшая весь наш разговор с Фридманом, лишь головой покачала.

– Долго ты еще киснуть будешь? – требовательно спросила подруга, едва мы распрощались с Абрамом.

–  Я не кисну.

– Себе можешь заливать и даже верить в эту чушь, а мне не стоит, – строго предупредила меня Марго. – Я вижу тебя насквозь, Вася.

– И давно у тебя проявились такие чудесные способности? – хмыкнула я.

– Язвишь? Значит, улучшение не за горами, – улыбнулась она.

– А за морями и океанами.

– Предлагаю развеяться, – помахала ключами от машины перед моим носом она.

– Грач разрешил тебе ездить за рулем? Что-то на него не похоже…

Кто бы мог подумать, что взрослый мужчина станет изображать из себя наседку, едва узнает о беременности любимой? Но такие метаморфозы не обошли Грача стороной.

– Думаешь, я теперь о каждом своем шаге должна ему докладывать? – возмутилась подруга. – Даже спрашивать его не буду.

– Марго, – красноречиво глянула на нее я, отчего та закатила глаза и скривилась.

– Ладно, Вась, я хоть и беременная, но все еще дружу с головой. Славика твоего вызовем, да?

Это была отличная идея, но…

– Грач запретил мне светиться в городе, пока эта шумиха не уляжется, – поморщилась я. – Да я и сама хотела бы отсидеться. Или уже надоела?

– Глупостей не говори, – отмахнулась подруга. – А мы не в город.

– Нет? – удивилась я.

– Посоветовали мне тут одну старушку, хочу навестить, – хитро прищурилась Марго.

– Какую старушку? – не поняла я. – С каких пор ты вдохновляешься примером Тимура и его команды?

– Ха-ха три раза, – фыркнула подруга. – Поднимай свой аппетитный зад от дивана, и пошли поменяем обстановку.

– Оно мне надо? – проныла я, но чисто для проформы.

Сама же с удовольствием последовала за Марго. Лучше было отвлечься, чем заниматься самокопанием. Мысли мои были далеки от радужных, поэтому оптимизма не добавляли. А он мне сейчас был жизненно необходим, чтобы не свихнуться от тяжести происходящего.

Славик был здесь через полчаса, мы как раз успели перекусить и собраться. Машину взяли Марго, мою не хотелось лишний раз светить. Все же журналисты и блогеры – народ ужасно приставучий, лучше избегать встреч с ними, иначе от плохого послевкусия долго не удается избавиться.

– Притормози у какого-нибудь супермаркета, если можно, – вскоре попросила водителя Марго. – Нужно прикупить продуктов бабуле.

– Будет сделано, – кивнул Славик.

– Ты так и не скажешь мне, куда и зачем мы едем? – спросила я подругу, на что та лишь головой покачала. – Интригуешь?

– Сохраняю элемент загадочности, – подмигнула мне Марго. – Доверься мне.

С этим чувством у меня вообще по жизни накладки случались, но я попыталась отпустить себя, не стала допрос устраивать.

Славик отправился за покупками вместе с нами: катил тележку и следил, чтобы никто нам не докучал.

– А бабуля, я смотрю, хорошо поесть любит, – протянула я, когда Марго остановилась у холодильника с красной рыбой.

– Не знаю, я решила на свой вкус взять, – пожала плечами она. – А вдруг она вообще никогда в жизни такого не пробовала? Что мешает нам сделать приятное человеку?

– Ну раз никогда… – задумалась я и отправилась к фруктовому стенду.

И правильно Марго сказала: разве нам сложно порадовать какого-то человека? Пусть и совершенно незнакомого. Может, и у меня на душе светлее станет.

– Вася? – позвали совсем рядышком. – Рогова? Это ты?

В незнакомце с апельсинами я не сразу узнала мужчину, от которого когда-то теряла голову.

– Хорек? – округлила глаза я и тут же закашлялась. – Ой! Хорьков Александр Антонович?

– Не робей, Рогова, – отмахнулся он. – Думаешь, я не знаю, как за глаза называют меня студенты?

– Уже не Рогова. Или забыли? – как бы между прочим обронила я, прослеживая его реакцию, а потом спешно перевела тему: – Вы до сих пор преподаете?

– Никак не могу избавиться от этого груза, – хмыкнул Хорьков.

– Если у вас получится, то будущие танцоры многое потеряют.

Хорек действительно был отличным танцором, жестким, но справедливым преподавателем и гениальным хореографом-постановщиком. Я безнадежно влюбилась в него с первого курса универа. Так и хранила свою тайну ото всех, даже не надеясь на взаимность. А после выпускного получила место в его театре и там…

– Помнится, на момент нашего расставания мы перешагнули этот барьер формальностей и общались без официоза, – улыбнулся мужчина. – Неужели за эти годы все так сильно поменялось?

Он совершенно не изменился за время, как мы не виделись. Такой же подтянутый, харизматичный, с горящим взглядом, который мне снился ночами… Разве что седина немного посеребрила виски, но с его-то нервной работой и немудрено.

–  Нет? – вопросом на вопрос ответила я.

– Очень жаль, что ты ушла из труппы, – сказал Александр. – Сейчас могла бы быть звездой с мировым именем.

Он крутил в руках апельсины, которые выбирал для себя, я же не могла отвести глаза от его длинных музыкальных пальцев. Когда-то все в этом мужчине приводило меня в восторг.

Я даже постоянные насмешки и замечания с его стороны списывала на проявление внимания ко мне. Заливалась слезами, когда никто не видел, и все время стремилась стать лучше. Не для себя. Для него.

– Только не говори, что после моего ухода вдруг осознал мою гениальность, – фыркнула  я. – Не поверю. Сам же говорил, что я посредственность и всего трудом, потом да кровью должна добиваться.

– Нужно же мне было как-то тебя стимулировать. Труд никому не мешает, даже обезьяне, помнится, помог, – пожал плечами Александр. – А посредственность никогда не стала бы примой в моем театре, Вася.

– Мне стоит гордиться?

– Я всегда именно это и делал, – вдруг признался он.

– Только мне ни разу не говорил об этом, – пожурила я.

– У меня плохо получается выражать эмоции на словах, я больше по танцам. Ты же знаешь.

– Знаю, – согласилась я.

Один такой и дал мне шанс сблизиться с Александром. Совместные репетиции неожиданно привели к продолжению на любовном фронте. Так мужчина, о котором я долгое время грезила, стал моим первым…

Это я на людях хорошилась и вела себя как продвинутая в амурных делах дама, а на самом деле дальше поцелуев с мальчиками не заходила.

– Все в порядке, Слава, – остановила я телохранителя, который на всех парах несся к нам. – Это мой… знакомый.

– Хорё… ой! – подоспела Марго. – Александр Антонович? Как поживаете?

– Все хорошеешь, Селезнева? – склонил голову набок он.

– Спасибо за комплимент. Стараюсь, – улыбнулась подруга, а потом обвела нас странным задумчивым взглядом и выдала: – Яблоки посмотрю, не буду вам мешать.

– Не думала вернуться в танцы? – спросил меня Александр, едва только Марго немного отошла.

– В танцы? Нет, – не стала лукавить я. – У меня с ними плохие воспоминания связаны.

Именно Александр вынес меня на руках со сцены, когда начался выкидыш…

– Их всегда можно заменить хорошими, – сказал мужчина и дал мне свою визитку. – Позвони, если передумаешь. Да и вообще…

– Что?

– Звони, Вася.

В машине я все никак не могла избавиться от пристального взгляда Марго. Через какое-то время терпение мое лопнуло.

– Ну что? – повернулась я к ней.

– У вас с Хорьком что-то было или мне показалось?

– Было, – не стала лукавить я, хоть и могла.

– Да ладно?! – рассмеялась подруга. – Нет, я, конечно, видела, что ты к нему неровно дышишь, но чтобы так…

– Ты видела? – удивилась я.

– Никудышный из тебя Штирлиц, Вася, – сказала Марго. – Я требую подробностей.

– Каких подробностей? Встречались мы тайком и очень недолго. Когда Саша стал опять завоевывать свою бывшую жену – ты, кстати, знала, что она прославленная танцовщица в Европе? – это разбило мне сердце. Ну и, понятное дело, конкурировать со «звездой» я не взялась.

– Так он при тебе ее, что ли, завоевывать начал? – выпучила глаза подруга.

Я кивнула.

– Встретились случайно в турне, и он поплыл, вспыхнул словно спичка, даже чиркнуть никто не успел, – приоткрыла завесу прошлого я. – Он себя забыл, труппу забросил, концертную программу. Обо мне, как ты понимаешь, речи вообще не шло.

– А дальше?

– А что дальше? Мы расстались без показательных драм и скандалов. Саша усиленно делал вид, что между нами ничего не было, а мне пришлось ему подыграть.

– Вот козел! – выпалила Марго.

–  Обыденная история. Я была всего лишь временной девушкой, заменой его настоящей и единственной любви, – хмыкнула я. – Неприятно, конечно, но не смертельно на самом деле. Я нырнула с головой в работу, а потом появился Дубравин. И доказал мне, что все чувства до него были лишь детской влюбленностью – настоящее поджидало меня впереди.

После этих слов я прикусила язык, чтобы физической болью отвлечься от душевной. Любое напоминание о почти бывшем муже ощущалось словно ожогом на коже.

– Ну кто бы мог подумать, что ты и Хорьков… – сокрушалась Марго. – И что он окажется той еще сволочью!

– Давай не будем об этом, хорошо? – попросила я. Не о Саше мне вспоминалось, когда возвращалась в прошлое, а Дубравин лез в голову…

– Хорошо, – согласилась подруга. – Прости.

Машина заехала в какую-то деревню и остановилась возле ничем не примечательного домика из красного кирпича.

– Выходи. – Подруга открыла дверцу и жестом позвала меня за собой.

– Нам сюда?  – не смогла сдержать удивление я.

– Адрес совпадает, – сказала Марго и деловито потянула калитку на себя. Та оказалась не заперта, как и дверь.

Это сразу показалось мне странным. Встречать нас никто не вышел.

– Проходите на кухню, – послышался женский голос. Приятный такой тембр, с легкой хрипотцой.

Хозяйка дома оказалась на кухне, хлопотала у плиты.

– Борщ будете? Наверняка же голодные после долгой дороги, – повернулась она к нам.

На вид женщина была обычной: среднего возраста, среднего роста, нормального телосложения и с совершенно не примечательной внешностью. И не старушка.

«Такую на улице случайно встретишь и мимо пройдешь – глазом не зацепишься», – подумалось мне.

– Здравствуйте, Богдана, – поздоровалась Марго. – Мне ваш номер дала…

– Знаю, – перебила ее хозяйка. – И с какой проблемой приехали, тоже. Присаживайтесь.

Марго послушно села на скамью у стены. Я последовала ее примеру.

– А с какой проблемой мы приехали? – нахмурилась я, глядя на подругу. Та вдруг спрятала взгляд.

– В неведении ее везла? – хмыкнула Богдана, обращаясь к Марго. – Может, и правильно. Иначе сюда и силой не затащили бы. Но больше так не поступай, ко мне по собственной воле приходят.

– Так не пришла бы, ни за какие деньги, – наставительно подняла указательный палец моя подруга. – А ей очень надо, понимаете?

Женщина кивнула, спрятав улыбку в уголках губ.

– Я так понимаю, я единственная, кто не в курсе, зачем и что мне здесь надо? – стала закипать я.

– Бесплодие твое подруга привезла лечить, – ответила Богдана.

Я задохнулась от такого ответа. Жар в лицо бросился.

– Марго?! – неосознанно перешла на крик я и вскинулась на ноги. – Как ты могла? За моей спиной… К очередной шарлатанке меня спровадила?

– Ну почему сразу шарлатанке? – пискнула моя подруга. – Простите ее, Богдана, не со зла она, не понимает, что говорит.

– Меня и похлеще называли, – отмахнулась женщина. – Не впервой.

– За дело, значит, – процедила я. – Знаю я таких, видала уже. Сначала наобещают с три короба, внушат надежду, таинственно что-то пошепчут над тобой, лопаясь от важности, и обдерут как липку. Тьфу! Вставай, Марго, мы немедленно уходим.

– Вася, – попыталась остановить меня она. – Ты даже не даешь человеку шанса. Успокойся.

– Если ты не хочешь, то я уйду сама, – рубанула рукой воздух я. – Ни минуты здесь не останусь, ясно?

– А она никому по жизни шанса не дает, Рита. Просто потому, что ей его не давали, – покачала головой Богдана. – С детства эта девочка чувствовала себя не такой, как все: недостаточно хорошей для родителей, недостаточно красивой, недостаточно талантливой. Вот и научилась постоянно доказывать себе и окружающим, что достойна любви и внимания. Девочка выросла, превратилась в женщину, а привычка осталась. Окружающие прониклись, а ты, Вася, нет. Все никак не можешь понять, что не стоит соответствовать собственным надуманным идеалам. И себе ошибок не прощаешь, и другим тоже. Так ведь?

У меня кровь от лица отхлынула.

– Что ты ей про меня наплела? – зыркнула я на Марго, но та выглядела такой же удивленной, как и я себя чувствовала.

– А тут слова лишние, я и так все вижу, – развела руками Богдана. – Эта гонка никогда не прекратится, если ты сама ее не прекратишь.

– Так, с меня хватит, – решительно направилась к выходу я. – Не нанималась этот бред сивой кобылы  слушать!

– Не слушай, – вдруг улыбнулась хозяйка дома. – И уходи, если остаться не хочешь. Но ведь что-то тебя здесь держит, правда?

Совершенно непримечательная внешностью женщина была, но вот глаза… Они притягивали.

Васильковые, ясные, теплые, словно летнее утро. И улыбка Богданы напоминала мне мамину…

А я, оказывается, успела жутко по ней соскучиться.

– Сама не понимаю, – буркнула я, но выбегать из дома и громко хлопать за собой дверью больше не спешила.

На любопытство, видимо, подсела. То время, когда я слепо верила во всю эту галиматью, носилась по докторам и знахаркам, лишь бы выносить ребенка, прошло.

– Присядь и остынь, огненная девочка с мужским именем, – жестом пригласила меня Богдана. – Тяжело по жизни вихрем носиться, отдохни.

Я и правда почувствовала, как на плечи легла ужасная усталость.

– Я не устала, – только из-за собственного упрямства возразила я.

– Устала, – покачала головой она. – И соответствовать, и казнить, и бежать. Не хватает тебя уже, неужели не чувствуешь?

А ведь и правда, сил у меня в последнее время было как у котенка…

– Вы ведьма, что ли? – едва справлялась с вдруг накатившей дремотой я.

– Не обижай меня, Вася, – попросила женщина. Лето в ее глазах мгновенно превратилось в студеную зимнюю пору. Мне даже зябко стало. – В этом доме Всевышний живет, здесь другим силам не место.

– Ну начинается, – закатила глаза я. – И на кого эти сказочки рассчитаны?

– Если тебе веры не хватает, то это не значит, что у других ее не должно быть.

– А где мне эту веру взять, если он остается глух к моим мольбам? Ни разу не ответил, ни разу не помог.

– Глупая девочка, – вздохнула Богдана. – Он же дает тебе жизнь, а ты ее давишь. Неосознанно сжигаешь собственным несоответствием. Как еще сама на свете держишься – не понимаю.

– И что же ей делать? – всплеснула руками Марго.

– Жизнь свою пересмотреть, – сказала женщина. – Да поскорее, пока еще не поздно.

– А сейчас вы мне дадите волшебную травку-муравку и все мои проблемы как рукой снимет? – хмыкнула я. – Пойдем, Марго. Ты не видишь, что нас профессионально дурят? Я не нуждаюсь в вашей помощи, до свидания.

– В моей нет, а вот у Божьей Матери заступничества попроси, – спокойно ответила Богдана и разлила борщ по тарелкам, словно ничего и не происходило. – Она скорая на отклик, первая в защиту перед Сыном своим встанет. Тем более что не о себе нужно просить, а о невинной душе, которая опять к тебе притянулась.

Женщина поставила на стол тарелки с борщом. А его запах вдруг для меня сделался таким невыносимым, что тошнота к горлу подкатила.

– В коридоре ведро, – махнула рукой Богдана. – До туалета все равно не добежишь.

Пришлось воспользоваться гостеприимством…

Гораздо позже я пила ромашковый чай на этой же кухне с тем печеньем, которое мы с Марго купили для хозяйки, и прислушивалась к себе.

– Даже верить не хочу, что вы можете оказаться правы. Опять разочаровываться? Нет. Я больше не выдержу. Мне не вынести таких наказаний.

– Он не наказывает, Вася, мы сами это делаем, – грустно улыбнулась Богдана. – Ты проверь, раз возможность такая есть, и если понадобится помощь, то возвращайся. По собственной воле, а не на аркане.

Денег эта обыкновенная, но до ужаса странная женщина с нас не потребовала, а вот от продуктов отказываться не стала.

В дом птичьего семейства я возвращалась в смешанных чувствах.

Марго разговорами меня не донимала. А вечером Грач принес мне тесты на беременность. Целых двадцать штук разных!

Такого подвига не оценить я не смогла. Трясясь как листик на ветру, я «опробовала» каждый тест, а потом долго плакала, глядя на положительный результат. Двадцать положительных результатов.

От радости плакала. И Марго подключилась.

Так мы и подвывали в два голоса, пока Грач решительно не оборвал этот водопад слез. Место тестов заняла корзина с фруктами.

– Куда так много? – выпучила глаза Марго.

– Старайтесь за четверых, – строго выдал ее муж. – Приду – проверю.

– Не хочу бананы, – скривилась моя подруга. – Хочу заварку.

– Заварку? – не понял Дима. – Чай сделать?

– Сухую. Пожевать.

– А мне бы капусточки квашеной, – мечтательно закатила глаза я, рот тут же слюной наполнился.

– Яга? – позвал бессменную домработницу подруги – почти что родственницу – Грач. – Здесь нужна тяжелая артиллерия.