Текст книги "Иди ты... в жёны (СИ)"

Автор книги: Тата Кит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 24. Любовь

Глава 24. Любовь

Дождь барабанил по окнам. Он начался ещё ночью и, судя по его ленивому и унылому темпу, прекратится он ещё нескоро.

Я перевела взгляд с окна на мужскую руку, что по-хозяйски лежала на моей груди. Будто всю жизнь здесь была. Хотела было возмутиться и смахнуть её, но вспомнила, что эта рука и её обладатель делали со мной ночью, и сразу подобрела.

Посмотрела на Титова, чьё расслабленное лицо дрыхло на подушке рядом, и даже умилилась немного.

Устал бедненький. Всю ночь трудился. Да так хорошо трудился, что, в принципе, сексом я могу ещё три года не заниматься. Достаточно вспомнить эту ночь, как волны удовольствия вновь прокатывались по телу.

Долго лежать, смотреть в окно и ждать, когда Саша проснётся, я не хотела. А вот кофе очень даже хотела.

Аккуратно выбралась из-под мужской руки, замерла, когда Саша перевернулся на живот и развалился на моей узкой кровати. Понимаю – на этой кровати хорошо лежится только одному или друг на друге.

Прислушалась и, удостоверившись в том, что Саша снова крепко спит, на цыпочках подошла к стулу, на спинку которого ночью накинула свою хэбэшную сорочку и Сашины семейники.

Ну просто семейная идиллия!

Фэмили лук.

Расправила сорочку, нырнула в неё с головой и, надев, вышла из комнаты, оставив Сашу спать дальше.

Пока варила кофе, часто ловила себя на том, что тупо пялюсь куда-то в пустоту и лыблюсь так, будто меня пыльным мешком били по голове.

Как мало женщине для счастья надо, оказывается. Всего-то член, сильные мужские руки и дурацкие шуточки шепотом в ночи.

В шкафу я нашла связанную бабушкой шаль, которую она когда-то подарила мне, пошутив, что это приданное. Укутала плечи в мягкую, пуховую, почти невесомую ткань, которая, казалось, до сих пор пахла бабушкиным любимым кремом для рук. С большой кружкой кофе в руке я вышла на крыльцо под козырек. Оперевшись плечом и столб, держащий крышу, полной грудью вдохнула прохладный влажный воздух, пахнущий сыростью, цветущей неподалеку сиренью и чьей-то выпечкой, запах которой принес порыв ветра.

Наверное, тётя Люда уже что-то настряпала внукам.

Кстати, это странно, но только в деревне я постоянно хочу что-то стряпать и даже просто готовить. В городе кухня меня раздражала. Сначала я готовила нехотя, а потом и вовсе стала заказывать доставку. Но, вернувшись в деревню, не могу перестать вспоминать бабушкины рецепты и воплощать их в жизнь.

Вот и сейчас я даже сама не заметила, как, допив кофе, оказалась уже в доме на кухне у плиты. Внезапно вспомнила бабушкину творожную запеканку. Такую мягкую, нежную и воздушную, политую молочным соусом, который бабуля тоже сама делала. Помню, что я просила её приготовить мне такую запеканку на день рождения вместо торта.

Взяла со шкафа старую бабушкину тетрадь с рецептами. На пожелтевших от времени листочках на некоторых страницах уже почти не видно было чернил. Но всё равно можно было различить бабушкин почерк и понять.

Сегодня я уже достаточно взрослая, обращаюсь с тетрадью с бабушкиными рецептами бережно, а в детстве мало что понимала, из-за чего даже несколько раз оставила в ней свои рисунки. Но бабушка просто писала свои золотые рецепты рядом с ними, будто мои кривые цветы и домики – это украшение.

Почти через час запеканка и соус к ней были готовы. Словно придя на запах, в кухню вошёл Саша. Помятый, но довольный как кот.

– Доброе утро, – промурлыкал он хриплым после сна голосом. Подошёл ко мне сзади, сгрёб в объятия и зарылся носом в сгиб шеи.

– Доброе, – выдохнула я с улыбкой. Запустила пальцы в его волосы и прочесала их. – Голодный? Садись завтракать.

– А что это? Суфле? – он задумчиво всматривался в кусочек запеканки, что я поставила перед ним.

– Почти. Попробуй. Может, тебе не понравится.

Саша взял вилку и просто начал есть. Так, будто уже сто лет доверяет мне и моим кулинарным способностям.

– Ммм! – от удовольствия он прикрыл глаза. – Это космос! Это, мать его, космос! Тебе точно нужно открыть свой ресторан, Люб. Это бомбяо!

– Ешь давай, бизнесмен, – усмехнулась я, сев напротив Саши со своей порцией запеканки.

Вкусно, конечно. Но у бабушки будто было лучше.

– А добавки можно?

– Конечно. Кто-то же должен всё это съесть, – я поставила перед Сашей сразу всю форму для запекания, в которой осталось больше половины запеканки. Залила её молочным соусом и села обратно за стол.

– Знал бы раньше, что ты так готовишь, давно бы увёз тебя в деревню.

– Ты, кстати, такими темпами из деревни уехать не сможешь.

– Почему?

– Потому что в машину не влезешь.

– На тракторе поедем. Вместе, – подмигнул он мне. – Какие планы на день? Чем займёмся? Из-за погоды, походу, с водой в доме пока придётся отложить.

– Есть у меня одно дельце в твердыми продолговатыми предметами.

– Предметами? – выпучил Саша глаза. – Он у меня один. Ты кого-то ещё позвала? Я в эту фигню не играю.

– Ага, – вздохнула я. – Рулон обоев его зовут. Штук шесть их таких. Но клеить я, похоже, буду их одна.

– Может, просто отдохнём? Выспимся. Ночью же не до этого было.

– Так и знала, что нужно было сначала заставить тебя поработать, а потом давать. Тебя же теперь и калачом не заманишь на поклейку?

– А ты постряпаешь?

– Чего?

– Калач.

– Ты точно не сможешь отсюда уехать, – хохотнула я, качнув головой.

Глава 25. Любовь

Глава 25. Любовь

Тесто всё-таки пришлось поставить. Правда, не на калач, а на булочки. По-другому Саша никак не соглашался работать. Вернее, от поклейки обоев он и не отказывался, но только вместо того, чтобы заниматься обоями – активно клеил меня. Прижимал к себе и зажимал у каждой стены и в каждом углу. Соблазнительно шептал комплименты, касаясь губами мочки уха, наматывал мои локоны на пальцы и мило улыбался каждый раз, стоило мне на него посмотреть.

– Даже не пытайся, – выдохнула я, отведя от него взгляд, когда в очередной раз начала таять от его улыбки.

– Что?

– Быть таким милашкой не пытайся. Тот факт, что у нас всё было, не отменяет того обстоятельства, что я тебя терпеть не могу. Я просто напоролась…

– О-о! Ты не просто напоролась. Ты от души напоролась, Любонька, – Саша рассмеялся.

– Я хотела сказать, что напоролась на твою харизму, но, в принципе, твой вариант звучит правдоподобнее, – я взяла рулон обоев, встала на табуретку, которую делал своими руками мой дед, и опустила взгляд на Титова. Он даже не шелохнулся. Так и остался сидеть на полу с кисточкой для клея в руках. – Ты помогать мне собираешься или нет?

– А с чем булочки будут? – посмотрел он на меня с ухмылкой.

– С моими оскорблениями. Если мы сегодня не закончим зал, то с булочками мне заниматься будет некогда.

Саша показательно тяжело вздохнул, с наигранным усилием поднялся с пола, оставив кисточку у пластикового ведра с клеем. Подошёл ко мне сзади и, положил ладони на мою задницу поверх шортов, спросил:

– Так нормально?

– Нормально. Только нужно раскатать обои, чтобы отмерить нужную длину по стене.

– На что только не пойдешь ради булочек, – Саша сильнее сжал мои ягодицы, чмокнул одну из них и, наконец, соизволил мне помочь.

– Ты обои никогда не клеил? – поинтересовалась я, пока он неуклюже лепил полосу на стену.

– Зачем? Этим всегда занимался кто-то. У папы своя строительная фирма, если ты забыла.

– Что-то припоминаю, угу.

Я наблюдала за тем, как Саша старательно поклеил следующую полоску. Встык, кстати. Долго вымерял, что-то с умным видом прикидывал, отходил от стены и вновь подходил к ней, чтобы разгладить бумажное полотно.

– И так всю комнату? – спросил он, сокрушенно вздохнув, когда осмотрелся и понял, что две наклеенные им полоски – это лишь малая часть всех работ.

– Конечно. А ты что, устал уже, голубокровый неженка?

Саша обтер о шорты ладони и подошёл ко мне вплотную. Приобнял за талию, но руки его тут же опустились на мой зад. Пришлось вздернуть подбородок, чтобы смотреть в глаза, вспыхнувшие сейчас похотливым огоньком.

– Может, найдём другое занятие? Более интересное.

– Конечно, – нарочито охотно согласилась, приобняв Сашу за шею, будто мы танцевали медляк. – Но тогда мне придётся позвать Никиту, чтобы он помог мне доклеить обои. А потом мы с тобой, конечно, потрахаемся.

– А этот причесанный-то здесь при чём? – похотливый огонёк в мужских глазах мгновенно превратился в пламя лютой ненависти.

– Да так… – я невинно дернула плечами. – Просто вспомнила, как мы с ним вместе, в юношестве, уже клеили обои. У него дома. В двух больших комнатах. Хорошо получалось.

– Ты что, хочешь через эти дешевые провокации заставить меня клеить обои? – Саша понизил голос до хищного шепота. Подался ко мне и мягко прихватил зубами нижнюю губу, сразу отпустив.

– Ну, получается же? Я же вижу, как ты завёлся, – я хитро улыбнулась, глядя ему в глаза. – Сразу весь такой зарычал, нахохлился, – обронил я с усмешкой, передразнив его суровый взгляд.

– У тебя получилось, – согласно закивал он, отпустив мой зад и отойдя от меня подальше. – Ладно, давай, раскатывай свои обои.

Я взяла в руки рулон, встала на табуретку, но, опустив взгляд, увидела, как Саша достал из кармана телефон. С высоты мне было хорошо видно, кто ему звонил – мама. Его мама, которая всеми правдами и неправдами не отпускала собственного сына в деревню. Отчего-то, в глубине души, мне было обидно за Сашиного отца, которому его же жена не дала шанса познакомить их ребенка с малой родиной.

Я видела его маму несколько раз за восемь лет, что работаю на Титова-старшего. И каждый раз она старалась держаться подальше, без слов давая понять, что подчиненные её мужа ей неровня.

Саша не стал отвечать на звонок. Заблокировал экран и убрал телефон обратно в карман шортов. Поднял голову и наши взгляда встретились.

Я не стала делать вид, что не видела, кто ему звонит.

– Ответь. Я подожду. Обои тоже, – добавила я с улыбкой.

– Не хочу, – отмахнулся Саша.

– Почему? Ты пропал на неделю. Наверняка, она волнуется.

– Волнуется. Но не из-за этого. Забей, короче. Давай закончим, пока тесто на мои булочки не сколобочилось и не убежало с твоего подоконника.

Мы замерили очередную полоску и положили её на пол, чтобы намазать клеем.

Я взяла в руки кисточку с клеем, но Саша вдруг меня остановил:

– Стой, подожди! Тут пятно? – он показал на уголок обоев.

– Где? Не вижу.

– Ну вот же! – показывал он настойчиво.

Пришлось наклониться ниже, чтобы приглядеться. И в этот момент Саша вдруг повалил меня на обойную полосу и начал в неё заворачивать, как папиросу.

Я смеялась, немного поддаваясь ему, чтобы он смог полностью меня замотать.

Я оказалась на спине, глядя в потолок. Саша навис надо мной, уперевшись ладонями по сторонам от моей головы.

– Всё! – победно выдохнул он, чмокнул меня в губы. – Теперь точно никто не будет клеить обои.

Он снова припал к моим губам, оставив тягучий чувственный поцелуй. На секунду я тоже захотела послать поклейку обоев куда подальше и отдаться плотским утехам, но…

– Булочкиии, – протянула я шепотом в его губы.

Глава 26. Любовь

Глава 26. Любовь

Оно того стоило.

Мы с Сашей сидели на полу, каждый по-своему счастливый.

Я с восторгом смотрела на стены, обклеенные новыми светлыми обоями, а Саша сидел рядом и ел горячие булочки, запивая холодным молоком, ради которого не постеснялся и не поленился сам сходить к соседям. Даже дождь не помешал ему сбегать туда-обратно с трёхлитровой банкой.

– Ты точно выпьешь столько молока? – спросила я у Саши, но, посмотрев на него, тут же поняла, что вопрос был глупым.

– А? – переспросил он, оторвавшись от банки. В попытке отдышаться после того, как выпил, наверное, добрую половину всего молока, с любопытством смотрел на меня.

– Ничего. Пей, бычок, пей, – хохотнула я.

Улыбнувшись, Саша отставил банку и потянулся ко мне губами, над которыми остались молочные усы. Я взвизгнула, пытаясь от него удрать.

– У тебя усы! – визжала я, смеясь и уползая, пока он, поймав меня за шорты, тянул обратно к себе.

– Это билет сама знаешь, куда. А ещё у меня есть борода, так что у тебя нет права мне отказать.

Вяло сопротивляясь, я позволила Саше притянуть меня к себе. Уютно устроилась на его коленях и, стерев подушечкой большого пальца молочные усы, поцеловала в губы. Мягко и нежно.

– У тебя, правда, уже борода почти, – я потерлась носом о растительность на его подбородке.

– Неделю бритву не видел.

– Нормальных трусов тоже, – я шутливо щелкнула резинкой семейных трусов на нём.

– Опасные трусы, кстати.

– Почему? Слетают?

– Да лучше бы слетали, – фыркнул Саша. – А так, иногда не знаешь, куда яйца в них закатились. Нифига не держится.

– Я понимаю, что женщинам нужна поддержка груди, для чего бюстгальтеры и придуманы. Но для чего мужчинам поддержка… бубенчиков? Может, у вас что-то типа яичного декольте имеется, а мы, женщины, не в курсе?

– Это… Это просто нужно прочувствовать, – выпалил Саша, не в силах подобрать более точные слова.

– Да ладно. Разницу между спортивным топом и свободным футболкой я тоже на себе ощущаю.

– Вот! Это я и хотел сказать, – Саша прижался щекой к моему лбу и шумно вздохнул. – И мы потратили почти весь день на одну эту комнатку? М-да…

– Если бы меньше друг друга лапали, то сделали бы всё за пару часов. Это ты ещё не участвовал в побелке дома. Раньше здесь даже намека на обои не было. Все белилось – и стены, и потолок, и печка. Каждый год в начале лета. Сначала нужно было всё вынести из дома, накрыть старыми простынями то, что невозможно вынести. Выбелить все стена и потолки, помыть окна и полы, постирать паласы на реке, занести всё обратно в дом… И так несколько дней подряд, потому что в день нужно было обязательно сделать одну комнату. А лучше – две.

– И зачем такое детство надо? Ещё и в период каникул… Вместо отдыха каторга, получается.

– Да нет, – дернула я плечами. – Даже интересно было. Почему-то, – хмыкнула я задумчиво. – Но интереснее всего, конечно, было стирать паласы и дорожки в реке. Там можно было с ними легально купаться. Мы с пацанами и девчонками придумывали, что мы на коврах-самолётах... Не знаю… Мне нравилось. А вечером бабушка всегда готовила что-то особенно вкусное. Будто праздник.

У Саши снова зазвонил телефон и вновь звонила его мама.

А он опять не стал отвечать. Просто перевернул телефон экраном вниз и сделал вид, что ничего сейчас не произошло. Только легка тень пробежала по его лицу, а во взгляде на миг появилось раздражение.

Я не стала спрашивать, почему он так поступает. Возможно, между ними имеется какой-то конфликт. Да и по Саше ещё после первого её звонка было понятно, что говорить он об этом не хочет.

– Чем завтра займёмся? – поинтересовался он.

– Не знаю. Говорят, пёстрая пошла. Можем сходить за деревню, проверить. Если погода, конечно, даст.

– Какая пёстрая? Куда пошла?

Глава 27. Любовь

Глава 27. Любовь

– Почему весь деревенский досуг сводится к выживанию?

– Привычка поколений, – ответила я коротко.

Выпрямилась над ягодной полянкой, уперла кулаки в бока и посмотрела в сторону Саши, который, стоя коленях, всем своим видом выражал, что уже минут двадцать ненавидит всё, что связано с природой.

Примерно двадцать минут мы здесь и находились.

– Не понимаю, зачем всем этим заниматься, когда давно можно всё просто купить, – он продолжил возмущаться, но теперь уже прижал задницу к траве и положил руки на согнутые колени.

– «Всё просто купить», когда у тебя есть деньги. А когда у тебя они в ограниченном количестве, а то и с задержкой, то приходится делать запасы. А это всё… – я обвела полянку взглядом. – …это натурпродукт, который сейчас, конечно, можно купить, но задорого. Две с половиной тысячи за десятилитровое ведро, на секундочку. А к ней ещё и сахар нужно купить, чтобы варенье сварить. А это ещё деньги. Поэтому лучше потратить день-два, чтобы собрать самим то, что природа даром даёт.

– Идиотизм какой-то. Ехали сюда, хрен знает сколько. Чуть машину в луже не посадил… – продолжал упрямо ворчать Саша. Нервно сорвал ближайшую травинку и стал рвать её на мелкие кусочки, вымещая раздражение. – Так позагибаешься целый день, потом никакое варенье в глотку не полезет.

– Это ты сейчас так говоришь, а потом, когда придёт зима и захочется сладенького к чаю, уже по-другому запоёшь.

– Ну, до зимы я тебя отсюда точно вывезу.

Я с насмешкой качнула головой и снова склонилась над ягодой, чтобы продолжить собирать её в небольшой котелок, который когда-то был майонезным ведерком.

– Ты меня уже не вывозишь, Титов. Не переоценивай свои возможности.

– У тебя есть какие-то сомнения в моих возможностях?

Краем глаза я заметила, как он поднялся с травы. Подошёл ко мне сзади, стараясь не наступать на ягоду, и, обхватив ладонями мою талию, красноречиво упёрся пахом в обтянутую старыми джинсами задницу.

– Даже не думай, – протянула я нарочито строго.

– Я уже не могу думать. У меня кровь из головы утекла, – его пальцы нырнули мне под кофту и пустили табун мурашек по обнажившейся коже. – Как насчёт того, чтобы отдаться мне на природе? – прошептал он, целуя меня в шею.

– Угу. И унести потом частичку природы в себе?

– В смысле?

– Вот залезет тебе в задницу муравей с толпой своих корешей, тогда и узнаешь. На природе не дам, – отрезала я холодно. – А вот в машине дам. Но сначала – ягода.

Я засунула одну ягодку Титову в рот, и он тут же брезгливо поморщился, будто сейчас её выплюнет.

– Он же немытая.

– Толще будешь. Ешь, – следом засунула ему вторую.

Саша жевал и становился добрее и оптимистичнее прямо на глазах.

– Слушай, а вкусная! – хмыкнул он удивленно. И теперь уже сам взял ягодку из моего котелка, чтобы закинуть её в рот. – Как говоришь? Пёстрая?

– Да, пёстрая. Бабушка с дедушкой её ещё лесной земляникой называли. Знаешь, какие с ней пироги вкусные? А как дома классно пахнет, когда её перебираешь? Ммм…

– Постряпаешь?

– Не боишься?

– Чего?

– Я тебя скоро откормлю так, что на тебя ни одна городская модель не клюнет, когда ты в город вернёшься. Даже за большие деньги никто тебе не даст.

– А зачем мне кто-то? – вздёрнул он вопросительно густую черную бровь и заглянул мне в глаза, слегка щурясь от яркого солнца. – Мне ты нужна, – произнес от так открыто и будто бы честно, что, встань он сейчас на одно колено, я бы и замуж согласилась выйти, глядя в его эти чистые влюбленные глаза.

– Конечно нужна, – хохотнула я нарочито небрежно и вывернулась из его рук, чтобы перестать видеть его глаза и таять как мороженое на солнышке. – Кто-то же должен будет за тебя работать в офисе.

Саша не стал ничего отвечать. Вернулся к своему котелку на другой стороне небольшой ягодной полянки и нехотя продолжил собирать ягоду, складывая каждую вторую в рот вместо котелка.

Я снова выпрямилась. Украдкой поглядывая на Титова, подставила лицо теплому июльскому ветру. Запах цветов, травы, мха и хвои из ближайшего леса расслаблял, а трель кузнечиков, казалось, наоборот бодрила. Словно вокруг происходила некая суета, участником которой ты тоже обязан быть.

– Ты бы так не налегал на немытую ягоду. Не боишься, что с непривычки будешь срать дальше, чем видишь? – предупредила я его.

– Нормально всё будет, – отмахнулся он и продолжил собирать ягоду. Через несколько минут в лесу неподалеку что-то громко хрустнуло. Саша резко повернул голову на звук, заставивший взлететь ворон с макушек деревьев. А затем ошарашенно посмотрел на меня. – Здесь могут быть медведи?

– Конечно, – фыркнула я утвердительно и продолжила собирать ягоду. – Мы же почти в тайге. Считай, у медведей в прихожей.

– Ты угораешь?! – Саша мне не поверил, но поближе со своим котелком подошёл. – И мы так и продолжим собирать ягоду? А если там реально медведь?

– Ну, ты же меня защитишь? – спросила я с улыбкой, изобразив при этом кукольные глаза.

– Насчёт защиты не знаю, но котелок наполню точно, – в лесу вновь что-то хрустнуло. – Слушай, Люб, это всё, конечно, весело, но давай валить отсюда.

– Я ещё ягоду не собрала. Да и медведя пока не видно. Может, это вообще не он? Птицы балуются. Глухарь какой-нибудь. Или тетерев. Ну, или косуля просто попить ходила. Тут недалеко река. Или кони пасутся, пока их волки из леса не выгонят.

– Ты сейчас столько причин для того, чтобы свалить отсюда, перечислила. Поехали! – Саша приобнял меня за талию и, озираясь, довел до машины. Даже наши котелки прихватить не забыл.

Будто мы бежим от какой-то вполне реальной опасности, он усадил меня в машину, сунул в руки котелки и, бегов обежав капот, сел за руль. запустил двигатель и сорвался с места, уже не так бережно относясь к машине, как было, когда мы сюда заезжали.

– А секс? – спросила я, сдерживая смех, пока Саша глазел в зеркало заднего вида.

– Какой, к черту, секс? Нас хрен пойми кто чуть не сожрал!

– Истеричка, – усмехнулась я.

Из леса мы выехали на трассу и свернули в сторону деревни, у которой на обочине сейчас сидели несколько человек с вёдрами, полными пёстрой ягоды.

– Останови около них, – попросила я Сашу.

– Зачем? – хмуро спросил он, всё ещё спеша поскорее оказаться дома, в безопасности.

– Ягоду куплю. Мы ж почти ничего не собрали.

– У этих мутных вдоль дороги? Может, в нормальный магазин съездим?

– Обычные они. И, чтоб ты знал, многие за счёт продажи ягоды и грибов детей в школы собирают.

Саша, недовольно хмурясь, остановил машину у женщины с детьми, которые, отмахиваясь от мошек, торговали ягодой.

– Сколько тебе надо? – спросил Саша, выходя из машины первым.

– Ведро. Я сама куплю, – поспешила я добавить.

– Ага. Сиди, – бросил он сухо, – подошёл к женщине, которая уже встала, увидев, что к ней идёт покупатель. О чем-то с ней переговорил и вернулся к машине, где взял из бардачка свой кошелек. Снова ушёл к ней, отдал денег, часть которых она настойчиво пыталась вернуть, но Саша был непреклонен. Взял ведро, кивнул в знак благодарности и, вернувшись к машине, поставил ведро в багажник. Затем сел в машину, и мы поехали дальше.

– Ты дал ей больше денег, чем она просила? – аккуратно поинтересовалась я.

– Конечно! – возмущенно выпалил Саша. – Две тысячи за целое ведро! Я мелкий котелок собрать не смог, чуть не сдох. Даже пятой части на собрал. А она на это ведро, наверняка, целый день убила. Вообще свой труд ценить не умеет!

– И сколько ты ей дал в итоге?

– Какая разница? Дал и всё.

– Никакая. Просто спросила, – ответила я с улыбкой, чувствуя, как меня распирало от гордости и умиления от Сашиной поступка.

– А ты мне дашь? – спросил он, уже без раздражения. Уголка его губ коснулась игривая ухмылка.

– Конечно. Только сначала мы кое-чем займёмся. Одним грязным делом, – протянула я загадочно.

– Очень грязным? На всю ночь, надеюсь? – с нотками возбуждения поинтересовался Саша.

– Конечно, – шепнула я. – Будем рвать жопки. У пёстрой.