Текст книги "Иди ты... в жёны (СИ)"

Автор книги: Тата Кит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Я буду держать его двумя руками.

– Весь сон? – хохотнула я, ярко представив эту сцену.

– Что-нибудь придумаю, короче, – он устало вздохнул и, обойдя меня, зашёл в мою комнату, как в свою.

Всего через секунду я услышала, как скрипнули пружины старой кровати.

Немного подумав, прошла за ним. Увидела на полу снятую простыню и уже спящего Титова кверху голой задницей, на которой Лёнька успел оставить след.

Хотела чем-нибудь его напугать, но приехала бригада, которая должна установить мне новый палисадник и забор.

Позже вечером, когда работы были завершены и приняты. Я помылась во вновь растопленной уже мной бане. Обернувшись в полотенце, вернулась в дом, где всё так же спал Титов.

Похоже, вместо того, чтобы держать член двумя руками, он решил просто прижать его к кровати и не заморачиваться.

Желая попить травяной чай с медом после бани, я зашла на кухню, где на обеденной столе под полотенцем обнаружила гору грязной посуды.

Я думала, что Титов даже не притронулся к еде, когда, вернувшись из города, увидела, что всё так и осталось накрытым, а он, оказывается, как шкодливый пацан, всё умял, но прикрыл посуду так, будто его здесь и не было.

Укоризненно вздохнув, я налила-таки чай и устроилась в зале в кресле у окна, чтобы насладиться малиновым закатом.

Через несколько минут услышала, как зашевелился Титов. Прочистил горло, тихо чертыхнулся. Проснулся.

Придерживая на бедрах простыню, он, помятый ото сна, вышел из комнаты, хмуро глядя под ноги.

Вдруг перевел взгляд на меня, и брови его взметнулись.

– Что? – спросила я после затянувшегося молчания.

– Под полотенцем ничего нет? – спросил он, улыбнувшись уголком губ.

– Почему же, – хмыкнула я. – Там много чего есть. Богатый внутренний мир, например.

– А трусы?

– А вот на трусы моего богатства не хватило. Долго ты пялиться на меня будешь?

– Интересно стало, какая у тебя самая грязная эротическая фантазия?

– О-о! Есть у меня одна. Очень грязная, – я бодро встала, оставив кружку на подоконнике. – Пошли.

– Так сразу? – удивился Титов, но последовал за мной. – На кухне? – разочаровано протянул он, когда мы остановились у кухонного стола, на который я слегка присела.

– А что тебе не нравится? Откуда ты знаешь, чем всё закончится? Может, в конце я буду драть тебя штопором.

– Это вряд ли, – самоуверенно ухмыльнулся Титов, подойдя ко мне ближе. Взгляд его потемнел и скользнул по моим плечам к груди, на которой я придерживала рукой полотенце. – Драть сегодня буду только я.

– Ну, тогда приступай. Не люблю долгие разговоры перед этим.

Лёгким движением руки я стянула полотенце…

Глава 10. Любовь

Глава 10. Любовь

– Жёстче!

– Я и так! – он тяжело дышал, но очень старался сделать так, как мне нравится.

– Ещё жёстче!

– Пытаюсь!

– Глубже пихай! Пальцем хоть себе помоги! Не бойся, она не кусается.

Его напряженные мышцы бугрились под загорелой кожей.

Каменный бицепс, железобетонный пресс.

Бестолковая голова, кривые руки.

– Ты в первый раз, что ли? – хмуро спросила я, уже теряя терпение.

– А не видно?!

– Да три ты её сильнее! Без толку елозишь.

– Она не отмывается!

– Надо было зализывать лучше. Сейчас бы мыть пришлось меньше.

– Прилипла.

– А я тебя говорила, что нужно воду погорячее. Сейчас бы остатки варенья сами отошли.

– Что за хрень?! Двадцать первый век на дворе, а я мою посуду в тазу! Железном!– он нервно швырнул губку в таз, откуда на его торс тотчас брызнула пена. Моющего средства он, конечно, не пожалел.

– Ага. Ты про свой двадцать первый век африканским племенам расскажи. Вот они удивятся. Я, почему-то, была уверена, что Иван Сергеевич хоть немного да занимался твоим трудовым воспитанием. Он же, вроде, тоже из деревенских.

– Папа бизнесом занимался, а не воспитанием, – буркнул Титов, не поднимая на меня взгляда.

Я закинула ногу на ногу и потягивала чай, сидя за столом, на котором стояли два таза с водой для мытья и с водой для полоскания посуды. Кое-что помытое уже лежало на чистом вафельном полотенце.

– Так нормально? – Титов поднял над тазом вазочку из-под варенья, с которой стекала пена.

– Нет. Ещё мой.

– Издеваешься?

– Конечно! – не без удовольствия заметила я. – Ты же почему-то не сваливаешь. Сейчас бы уехал домой и не пришлось бы тебя подвергать жесточайшим пыткам.

– Угу. Не дождёшься.

– Почему? Неужто понравилось у меня?

– А теперь мне интересно, что здесь есть такого, ради чего ты бросила престижную работу, хорошую должность и свалила в деревню? Ты же карьеристка. Ну, или просто хочу убедиться в том, что ты тронулась башкой. Нормальные люди такую хрень не совершают.

– Сам извинишься или надавить?

– Только если для того, чтобы надавить, ты сядешь сверху, – ехидно улыбнулся он.

– Ага. На лицо. Подушка безопасности его не сломала, так моя задница точно это сделает.

– Всё. Готово.

Титов тряхнул руками, которые по локоть были в пене и, взяв таз, пошёл выливать его содержимое в раковину.

– Стоять! А ты ведро проверил?

– Какое ещё ведро?! – он негодующе глянул на меня, кажется, едва сдерживая себя от того, чтобы не опрокинуть этот таз мне на голову.

– Обычное ведро, Сашенька. Которое под раковиной. Помойное, так сказать. Видишь? – я открыла тумбу под раковиной и продемонстрировала ему зеленое пластиковое ведро, в которое стекала вода после мытья рук и всего того, что попадало в раковину. Судя по лицу Титова, он не был готов к такому повороту событий. – Слив мне ещё не подцепили, так что старое доброе ведро всё ещё в деле. Кстати, его нужно вынести. За туалет. Уличный, разумеется.

– Делать мне больше нехер.

Титов, похоже, окончательно психанул. Резко поставил таз на стол и, отерев руки о простыню, что была на его бёдрах, пошёл в комнату.

– Так я и думала. Нытик, – фыркнула я. сама взяла ведро и пошла с ним к выходу из дома, где Титов меня и перехватил.

– Дай сюда, – он настойчиво пытался вырвать ведерную ручку из моих пальцев.

– Иди обратно. Плакай, – кивнула я в сторону комнаты, из которой он так гордо и громко топая вышел. – Принцесса сама справится.

– Не беси! – рыкнул он и всё же забрал ведро, которое я, к слову, не так уж сильно пыталась держать.

Ехидно ухмыльнувшись, я подождала, когда он вернется с улицы в моих тапках и вернет ведро на место. С недовольным выражением лица помоет руки и подумает, что на этом всё.

– А протирать посуду кто будет?

– Гномы-хуекрады, – бросил он нервно и вновь ушёл в комнату.

В мою, блин!

Злорадно хихикнув, я всё же сама справилась с посудой. Её было немного, да и воспитательный процесс для Титова, думаю, уже прошёл незабываемо.

Закончив на кухне, я вошла в комнату, из которой выгнала Титова.

– Место гостя на диване. Эта комната – моя.

– Я не пойду на проссанный котами диван. Двигайся.

– Сейчас, ага! В зале спи.

– Там тоже кем-то проссанный диван?

Глянув на потолок, я задумалась.

– Вроде, нет. Но чай на него точно проливали. Я.

– Бомжатня какая-то, – ругаясь себе под нос, Титов ушел в зал и завалился на диван, подложив под голову маленькую диванную подушку. – Может, хоть постельное дашь?

– Простыня у тебя уже есть. Хватит.

Я встала с кровати и закрыла шторы на дверном проеме, чтобы переодеться без любопытных глаз Титова.

– Серьёзно, Авдеева? Ты бросила город ради того, чтобы жить в доме, в котором нет ни канализации, ни даже межкомнатных дверей? – кричал он из зала.

– А чем тебя межкомнатные шторы не устраивают? – я надела трусы и сорочку. – Хорошо, что ты не застал времена, когда здесь же вместо стен между комнатами были тоже шторы. Твоя психика этого бы не выдержала.

Я открыла шторы, и Титов окинул меня оценивающим взглядом.

Насмешливо повёл бровью.

– Страсть? – поинтересовался он, закинув руку за голову.

– Угу. Завёлся?

– Отвали, – фыркнул он, улыбнувшись уголком губ.

– Надеюсь, завтра ты свалишь?

– Надейся.

Глава 11. Любовь

Глава 11. Любовь

Зря надеялась.

Ходит с утра по дому и двору, бубнит по телефону.

Весь такой важный, деловой.

В белой простыне ходит так, будто сошёл с Олимпа. С моими розовыми тапочками, кажется, вообще породнился. Тянет иногда ножку, разглядывает их что-то, пальцами шевелит.

Модник-огородник.

Пока я пекла блины, Титов тёрся где-то рядом, регулярно заглядывая на кухню и ворую по блинчику.

Теперь я отлично понимаю маму, которая буквально запиралась от меня и папы на кухне, как в бункере, когда пекла блины. Они же абсолютно не прибывают, когда их кто-то просто берет и постоянно стаскивает. Всем будто плевать на то, что ты столбом стоишь у плиты, пока они жарятся.

Титов в очередной раз вошёл в дом, что-то важно объясняя по телефону. Как у себя дома снова забрал блин и, скрутив его для удобства поглощения.

Я шлёпнула его по руке лопаточкой, на что он лишь подмигнул мне. Игриво так. Будто мы вчера поженились, но всё ещё продолжаем флиртовать.

Нарочито мило улыбнувшись ему, я продемонстрировала средний палец.

Он лишь повел бровью и, продолжая трепаться по телефону, вышел из дома, чтобы снова съесть блин на улице.

Видимо, в доме есть нельзя – «мама загонит».

Закончив с готовкой, я, наконец, смогла себе позволить налить свежезаваренный горячий чай и насладиться завтраком.

Жалко к блинам было только варенье и сгущенка. Сейчас бы сюда сметанки. Но кое-кто прожорливый съел её всю, не оставив ни грамма.

Потягивая чай, я периодически поглядывала на Титова, который бродил по моему двору.

Жестикулировал одной рукой, другой удерживая телефон, пока что-то кому-то объяснял. Срывал с деревьев листья, мял пальцами, разглядывал там что-то и повторял снова.

Вдруг он слегка отвёл ото рта телефон и на чем-то сконцентрировался. Кивнул, чуть улыбнулся и показал на дом.

Через несколько секунд в дом вошла тётя Люда с полулитровой банкой сметаны.

На щечках-яблочках алел румянец, а глаза светились как у девчонки.

– Люба-а-аша! – восхищенно тянула она громким шепотом, переступая порог. – Какой у тебя жених!

– Какой у меня… жених? – я сначала не поняла, а потом как начала догадываться. – Вон тот, что ли? – кивнула в сторону окна.

– Ага! – тётя Люда тоже подошла к окну, чтобы посмотреть на Титова. Мечтательно так посмотреть. – Красивый такой! Мышцы эти… Я же таких только в рекламе геля для душа видела. А они и в жизни такие существуют… – она снова залипла на Титове, но затем спохватилась. – Ой! Я, наверное, невовремя? Помешала, поди? Вы ж месяц не виделись! Соскучились, наверное? А я тут со своей сметаной припёрлась. Всё, пойду я. У меня там гороховый суп варится. Пойду.

– А кто вам, тёть Люда, сказал, что он мой жених? – окликнула я её.

– Так он сам и сказал. Правда, не мне, а Петьке. Петьке же его чуть не застрелил! – она испуганно положила ладонь на грудь. – Хорошо, что парень разговорчивый оказался.

– Ага. Очень хорошо, – натянуто оптимистично согласилась я.

– Ну, ладно. Пойду я. Не буду мешать молодым, – тётя Люда очень жирно намекнула на всякие непристойности, которые я, похоже, должна позволить себе с этим… женихом.

Соседка убежала, а я смотрела в окно на Титова и продолжала возмущаться сама с собой.

Да, я тоже назвала его своим женихом. Но я сказала об этом в шутку и совершенно постороннему человеку, который точно не станет трепаться об этом на всю деревню.

А Титов…

Я на миллион процентов уверена, что эту сплетню уже обсосали со всех сторону и передали изо рта в рот во всех местных магазинах.

Только недавно перестали обсуждать, что у меня ничего не получилось в городе и я не состоялась как мать и жена в свои престарелые тридцать лет, а теперь прячусь в деревне, чтобы накопить сорок кошек. Так теперь будет новая новость обо мне – что я дала первому же типу, который просто врезался в мой палисадник.

Интересно, если ему накинуть блин на лицо, он задохнется?

Печально вздохнув, я продолжила есть блины. Теперь уже со сметаной.

Титов, похоже, вдоволь с кем-то наговорившийся по телефону, вошел в дом и сел за стол. С секунду подув, встал и пошёл к раковине мыть руки.

Даже ведро под раковиной проверил. Правда, после того, как закончил с мытьём.

– Это её сметану я вчера ел? – поинтересовался он, придвинув всю банку себе любимому.

– Её, – кивнула я плавно и вернула сметану на центр стола. – Ты не один здесь. Жених. Зачем ты, кстати, сказал, что ты мой жених?

– Чтобы у меня в башке от одного выстрела двух дырок не было. Ммм, – протянул он довольным мурчащим котиком, макнув блин в сметану и откусив добрую его половину. – Кайф! Вещь! С ней любая хрень вкуснее.

– Спасибо, конечно, за комплимент моим кулинарным способностям. Но здесь говорят, что со сметаной и щепки сладки.

– Не сомневаюсь, – он активно кивал с полным ртом, продолжая набивать его блинами со сметаной, да ещё сверху трамбовал ложкой с вареньем. – Ммм!

– Ты сваливать-то планируешь? – мне стало немного жаль способности его желудка, которому со всем эти нужно будет как-то справляться, поэтому я налила ему чай и поставила перед ним.

– Угу, – это, похоже, была благодарность за чай. – Планирую. Но только с тобой.

– Я никуда возвращаться не собираюсь.

– Как хочешь. Значит, будем жить здесь. Вместе, – несколько зловеще произнес он. – Обязанности я свои делегировал. Мои сотрудники знают, что и как им делать. Фирмой опять занимается папа. Так что у меня теперь полно времени на то, чтобы радовать тебя своим присутствием.

Он так приторно улыбнулся мне, что захотелось съездить горячим чайником по его физиономии.

– Думаешь, здесь тебе курорт? Только есть, пить и спать? У меня, вообще-то, ремонт тут, если ты не заметил. До конца лета я точно буду занята. Так что можешь не ждать, что я побегу за тобой в любой день.

– Я, конечно, в этом не большой специалист, но что-то мне подсказывает, что здесь дел на пару дней. И, так уж и быть, я помогу тебе, – его Величество Зевс снизошёл. – А потом мы вместе отсюда и свалим. И я наконец-то смогу помыться в нормальных условиях, а не в этих – адских.

– Ты же уже через день взвоешь. Если не сегодня вечером, – хмыкнула я. – Ты же, наверняка, руками работать не привык и не умеешь.

– Проверим? – он заглянул мне в глаза и ехидно ухмыльнулся.

– Что проверим? Как ты мне весь дом похеришь, пока помощь оказывать будешь? Нет уж, спасибо. Я как-нибудь сама.

– Так и скажи, что боишься проиграть. Что ты сразу заднюю врубила?

– Я?!

– А кто? Не я же.

– У тебя нет шансов. Тем более, в одной простыне и моих тапках.

– Кстати, где тут в этой дыре магазин одежды? Надо прибарахлиться.

– Ты прям в простыне туда пойдёшь? Или в тех грязных вещах, которые снял с себя и бросил в бане, – я пыталась надавить на его совесть. Но тщетно. Нельзя надавить на то, чего нет априори. Брошенные где попало грязные шмотки для него, похоже, в порядке вещей.

– Могу и в простыне. Что мне будет? – бросил он с легкостью, похоже, действительно собираясь так идти в магазин. – Пусть думают, что у тебя модный жених. Они же тут, один хрен, в этом ничего не понимают.

– Доду́рок, – вздохнула я обреченно.

– Это, в смысле, дурак, но по-деревенски?

– Это, в смысле, ты настолько недалёкий, что даже до полноценного дурака не дотягиваешь.

Глава 12. Любовь

Глава 12. Любовь

– Ты же это несерьёзно?

Я смотрела на Титова, который действительно собрался идти со мной в магазин прямо в простыне и моих тапочках.

– Пойдём-пойдём, – он подталкивал меня к выходу из дома.

– Может, лучше подождёшь меня здесь и ещё поиграешь с трельяжем? Посмотришь, какой ты красивый сразу в трёх зеркалах.

– Я уже насмотрелся. Прикольная, кстати, штука. Продашь?

– Обойдёшься, – фыркнула я возмущенно. – Это моё детство.

– Сто тысяч.

– Отстань, сказала.

– Двести?

– Я не продам тебе трельяж даже за миллион.

– А за два? – улыбнулся Титов и хитро сощурил глаза, пытаясь найти трещину в моей броне.

– Да хоть за десять. Нет, и всё.

– Как знаешь, – деланно вздохнул он. – Сейчас найду какую-нибудь бабку и у неё куплю.

– Надеюсь, тоже за два миллиона?

– Тысяч за двадцать. Нормальный же ценник для деревенских?

– Ничего святого в тебе, Титов.

– Так круче выгляжу? – он взял в руку смарт-ключ от машины и покрутил его. – Круче? Бэха.

– Господи, – я закатила глаза и, крутанувшись на пятках пошла к выходу из дома, а там и со двора.

Титов, разумеется, шёл следом.

– Ты бы хоть подождала жениха-то. Люди неправильно поймут. Решат, что ты меня стесня-я-яешься, – тянул ехидно.

И ведь специально, гадёныш, говорил погромче, чтобы нас точно кто-нибудь услышал.

– Как ты мне дорог, – вздохнув обреченно, я немного притормозила и дождалась этого позёра, который, в свою очередь, галантно подставил мне локоть, будто он тут в смокинге, а не в простыне, из-под которой в любую секунду может показаться член.

Просто принять его локоть я не могла, поэтому для начала двинула по спине сумочкой. Словно специально. И только потом двумя пальцами обхватила локоть.

– Твою мать! – прошипела я и постаралась завесить часть лица распущенными волосами, увидев одну из жительниц деревни. Можно сказать, основную любительницу и создательницу сплетен. – Почему именно она?!

– Здравствуйте! – радостно крикнул ей Титов. – Отличный день! Прекрасная погодка, не правда ли?

И улыбается ещё так широко. Будто действительно ей рад.

– Здравствуйте, – протянула сплетница и, мне кажется, я физически почувствовала, как она просканировала Титова от макушки до пят, не влезающих в розовые тапочки с крупными стразами. – Хорошая погодка. Хорошая.

– А у вас есть трельяж?

– Титов, блин!

– Так их уже ни у кого, наверное, нету, – хохотнула женщина. – Если только у бабушки какой-нибудь остался.

– У моей есть, – похвастался Титов, за что тут де получил тычок в бок от меня.

– Ну, ты что? – показушно игриво запел он. – Ну, не здесь же, Любонька. Люди смотрят.

Я убью его.

Вернемся домой, и я заколю его остатками от палисадника.

Пока мы дошли до магазина, я ещё дважды сгорела со стыда из-за Титова, который разговаривал со всеми, кто нам попадался.

В магазине продавщица тоже оценила его внешний вид, но лицом своё удивление и насмешку почти не выдала.

– Что бы вы хотели? – профессионально спросила она, при этом бегая по Титову любопытным взглядом.

Сам Титов, как ребенок, разглядывал всё, что было на витринах.

– Одежду, – коротко пояснила я. – Для него.

– Сейчас что-нибудь подберем, – продавщица пошла в уголок, где были собраны вещи. Ещё раз окинула Титова взглядом и достала и-под прилавка несколько футболок, протянув их моему «жениху».

А ему всё весело.

– Эту и вот эту, – он выбрал две футболки: с надписью «пивозавр» и с надписью «офигенный, но занят».

Я не знала, куда мне прятать глаза.

– Ещё что-нибудь? – учтиво спросила продавщица.

– Трусы, – Титов, наконец, вспомнил, что мы здесь из-за него. – Посексуальнее.

– Не вопрос. Выбирайте, – она разложила перед ним порядка шести пар трусов. Семейников.

– А ещё сексуальнее нет? – аккуратно поинтересовался Титов, глядя на ассортимент.

– Куда уж ещё сексуальнее? Выбирайте. Клетка крупная, клетка поменьше. Кружочки или ромбики.

– Все, – недолго думая, ответил Титов.

Я прижимала пальцы к губам, ожидая, когда весь это фарс закончится. Но Титов, похоже, вошёл во вкус, выбрав две пары вырвиглазных шортов зеленого и красного цвета. А ещё панаму, солнцезащитные очки и мужские тапочки.

Я мысленно представила, как он всё это наденет, и отчетливо увидела типичного деревенского чуть придурковатого парнишку с семками и на постоянной суете.

И не ошиблась.

Только мы вернулись домой, Титов оделся и показался мне.

Довольный такой. Широко улыбающийся пивозавр.

– Как тебе? – покрутился он передо мной.

– Кошмар, – только и смогла я выдохнуть, качая головой. – Никогда бы не подумала, что увижу тебя ещё в чем-то, кроме деловых костюмов.

– А я их, кстати, ненавижу. Тесно, жарко… А это ничего так. Для деревни вообще шик.

– Ладно, короче. Развлекайся. У меня дела, – я пошла в свою комнату за купальником.

– Какие дела? Ремонт?

– Ты можешь заняться ремонтом, а я пошла на речку – загорать и купаться. У меня, знаешь ли, на это лето в планах свободная и беззаботная жизнь. Без тебя, – добавила я с нажимом.

– Я с тобой.

– Вот на пляже ты мне точно не нужен.

Я взяла с полки купальник. Белый, как моя новая жизнь. И к нему яркую жёлтую накидку до самых пят. Легкую и прозрачную. Обожаю, как она развевается на ветру, пока я иду на пляж или обратно.

Здесь, конечно, не Турция с её песочком, но женщина красивой хочет быть везде.

Посмотрев на Титова, который и не думал куда-то уходить или хотя бы отвернуться, чтобы я могла переодеться, я поняла, что мне придется пойти в баню.

– Ты-то куда? – я обнаружила, что Титов тоже попёрся со мной.

– Я же сказал, что я с тобой.

– Обойдёшься.

Я закрыла перед его носом дверь и переодевалась с полным ощущением, что за мной кто-то подглядывает и даже буквально дышит в затылок.

Единственное небольшое окно было зашторено, дверь плотно закрыта на крючок изнутри, так что подглядывание исключено.

Но всё равно было немного по себе. Наверное, из-за понимая того, что Титов точно остался стоять за дверью и никуда свою любопытную морду не отвёл.

И точно!

Переодевшись, я открыла дверь практически ему в лоб.

Он отскочил на пару шагов, чтобы я могла выйти. И выражение назойливого дурака с идиотской улыбкой на его лице плавно сменилось на неподдельную уверенность и, кажется, даже на заинтересованность, стоило ему опустить взгляд на белый открытый купальник на мне, едва скрытый желтой свободной накидкой, затянутой поясом на талии.

Уголок его губ снова дёрнулся в легкой улыбке. Но в какой-то другой. Новой.

– Что? – я вопросительно дёрнула бровью.

Под его взглядом, продолжающим гулять по моей фигуре, я в какой-то момент почувствовала себя голой.

– Ничего, – сказал он сильным уверенным голосом. – Не знал, что под блузками и юбками прячется это.

– Что «это»? Нормальное женское тело, а не модельные кости? С дороги.

Я обошла его и вернулась в дом, где, взяв пляжную сумку, набросала в неё всё необходимое.

– А мне полотенце не возьмёшь?

– А ты простынку свою любимую возьми.

До пляжа я с ним шла так, чтобы между нами была дистанция. Не хотелось бы, чтобы люди думали, что человек в желтой панамке и стрекозлиных очках имеет ко мне хоть какое-то отношение. Я уж молчу о крайне сексуальных трусах, спрятанных под красными шортами.

Ромбик там, клетка или кружочек загадка даже для меня.

– Здесь как на Мальдивах, я надеюсь? Потому что одета ты как для них.

– Ты про деревенский пляж на речке? – глянула я на него через плечо. – Он как деревенский пляж на речке. Вода, камни и водоросли. А ещё улитки, мальки́ и рыбаки с удочками.

– Так если тут купаться нельзя, то смысл сюда тащиться? Могла бы у себя во дворе под солнцем полежать.

– Кто сказал, что там нельзя купаться? Слышишь? – я притихла, давая Титову возможность услышать, как визжат на реке купающиеся дети. – Там сейчас человек двадцать подростков собралось. Не меньше. И столько же взрослых где-то рядом.

– Хрень какая-то, – поморщился он брезгливо, но продолжил идти за мной. – Всё равно, что в помойке плавать.

– Ну-ну.

Мы, наконец, свернули на пляж, находящийся за деревней. Теплая заводь в, можно сказать, живописном месте.

Подростки здесь плавали, кто на чем горазд.

У кого-то были свои яркие красивые надувные круги, а кто-то не парился и принёс с собой камеру от автомобильного колеса. А самые смелые и рисковые прыгали с тарзанки, прикрепленной на ветку высокого дерева у самого берега.

Дети поменьше пытались сплавлять по реке кораблики из пенопласта, а взрослые жарили на берегу шашлык, параллельно следя за всей оравой детей.

Я расположилась чуть в стороне ото всех. Разложила на траве у каменного берега плед и присела на него.

Титов застыл рядом и, спрятав руки в карманы ярких шортов, долго наблюдал за всем, что происходило на реке и её берегу.

– Им реально здесь нравится? – негодовал он.

– Как видишь. Или ты думаешь, что весело бывает только на Мальдивах и на других белых песочках?

– Тут может быть весело только тем, кто не бывал на Мальдивах и никогда не сможет их себе позволить. Ладно, – вздохнул он обреченно и бросил рядом со мной простыню, которую, всё же, взял с собой. – Показывай, как тут надо развлекаться.

Он снял панамку, очки и футболку.

– Разбирайся сам, – отмахнулась я от него, пока он снимал шорты. Трусы оказались в клеточку. Крупную. – И даже не стесняешься?

– Кого? Я здесь, походу, самый модный. Сейчас ещё всем расскажу, что я с тобой, чтобы они знали.

– Даже не думай. Я к тебе не имею никакого отношения.

Но Титов меня не слушал. Он засмотрелся на то, как парни и несколько взрослых мужчин по очереди прыгали с тарзанки воду, при этом весело выкрикивая что-то неразборчивое.

Я сняла накидку и легла впитывать лучший летний загар.

На небе ни облачка. Дует лёгкий ветерок, приятно охлаждающий кожу. Меня почти разморило. И я бы уснула, если бы не мужской крик во всю глотку, зовущий меня.

– Люба!

Я резко села и растерянно осмотрела пляж и реку.

По-любому этот идиот где-то тонет, а меня зовут, потому что видели, что я с ним пришла.

– Люба! – снова крикнул голос, и теперь я четко услышала в нем Титова.

Взгляд остановился на дереве, под которым с тарзанкой в руке стоял Титов. Второй он махал мне.

Удостоверившись, что я смотрю, он взялся за палку, привязанную веревкой к дереву, обеими руками и, разбежавшись, прыгнул с небольшого обрывчика. Несколько секунд полёта, и он оказался в воде, оставив после себе только брызги.

– Трусы всплыли! – крикнул кто-то из парней и рассмеялся с этого, наверное, весь берег.

Я начала волноваться за Титова. Не хотелось бы отчитываться перед его отцом, что от его сына остались только хэбэшные крайне сексуальные трусы в крупную клетку.

Следом за своими трусами всплыл и сам Титов.

От сердца отлегло.

– Дебил, – выдохнула я и завалился обратно на покрывало, чтобы отдаться солнцу.

Титов ещё долго бегал, прыгал и плавал.

Не знаю точно, но он будто забыл о том, что ему уже за тридцать, у него есть свой бизнес и говнистый характер.

Я слышала, что он уже успел с кем-то подружиться. Потому что имя «Саня» стало всё чаще звучать от местных.

«Саня, смотри, как надо»

«Саня, смотри, чё могу»

«Саня, тебе наливать?»

И вдруг Титов прилёг рядом со мной. мокрый и холодный после купания в реке, но зато в трусах и с куском арбуза.

– Будешь?

– Нет, спасибо.

Я немного отодвинулась от него, чтобы он перестал меня холодить.

– Слушай, я неплохо здесь, – хмыкнул он удовлетворенно.

– И ты узнал об этом только после тридцати?

– Раньше мама не разрешала, а потом я сам не хотел. Но батя часто звал в деревню. Хотел свой дом показать. Родственников, которые в деревне остались.

– Так, может, поедешь в деревню своего папы, а мою оставишь в покое?

– Нет уж, Любонька. Из этой деревни я уеду только вместе с тобой.

В ответ я лишь вздохнула и снова попыталась забыться под лучами солнца.

Всё-таки нужно было взять с собой книгу.

К нам кто-то подбежал.

Я открыла глаза и приподнялась на локтях, увидев Лёшку – местного парня лет шестнадцати.

– Пошли ещё попрыгаем? – позвал он Титова, как своего старого друга, будто не полчаса назад с ним познакомился.

– Если моя отпустит, – с лёгкой усмешкой Титов кивнул в мою сторону.

– Тётя Люба, можно Саня с нами ещё попрыгает? – обратился ко мне Лёшка.

Тётя?!

Я?!

То есть этот, в семейниках, просто Саня? А я тётя Люба?

– Пусть. Попрыгает.