Текст книги "Измена по контракту (СИ)"

Автор книги: Таня Володина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

5. Мелкий манипулятор

Оказывается, я не могу себя контролировать в его присутствии. Язык прилипает к нёбу, руки трясутся. Он, словно хищный зверь, считывает мои эмоции и, не стесняясь, осматривает с ног до головы. Задерживает взгляд на груди. Мужской заинтересованный взгляд. Я к таким привыкла, как любая женщина с третьим размером, но в этот раз вспыхиваю от возмущения. Наверное, потому, что знакома с женой этого чувака и безмерно ей сочувствую. Мало того, что он ей изменяет, так ещё и на посторонних женщин пялится.

Я пытаюсь выглядеть вежливой претенденткой на место водителя, но получается плохо. Слишком много личного. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не нагрубить ему. В конце беседы моя желчь всё же прорывается: «Я заметила ваше кольцо, необязательно было демонстрировать». Он не обижается на едкую остроту. Как будто даже доволен тем, что я не смолчала. Мне трудно его понять, он странный тип. Я его не чувствую, не понимаю, о чём он думает. Он как закрытая книга, написанная к тому же на китайском языке.

По сути всё, что я вынесла из первой личной встречи, – при общении он ещё более привлекателен, чем во время наблюдения. Фантастически красивый парень, хотя его красота из той серии, что кому-то может показаться уродством. Вот мой бывший муж красив без оговорок: голубоглазый брюнет с тугими бицепсами. Чтобы подчеркнуть их, он носит футболки без рукавов. Земной, вкусный, понятный. Бери и тащи в постель, удовольствие гарантировано. Влад совсем другой – белоснежный ангел с чувственным ртом и пушистыми ресницами. Его бицепсы, если и существуют, то не видны под льняным пиджаком. Вампир без возраста, долговязый подросток с цепким мужским взглядом. Ему бы в модели идти, а не сидеть в архитектурном бюро.

– Перейдём на «ты»? – спрашивает он после того, как называет меня «Яной Ивановой».

Я просила Никитоса выбрать не такую распространённую фамилию, но он отмахнулся: «Иванова, не спорь! Наша цель – не выпендриться с красивой фамилией, а защитить тебя от преследования». Господи, от преследования! Неужели Влад будет меня преследовать, если я раскопаю его интрижку с Васей?

Я вспоминаю цель своего устройства в «Питерстрой»:

– Кстати, Влад, вы… Ты… Ты познакомишь меня с сотрудниками офиса? Я буду возить кого-нибудь, кроме тебя?

– Да, пойдём.

Он проводит меня в соседний кабинет, где сидят три женщины, включая Васю, а за стеклянной перегородкой – элегантный мужик, которого я видела в столовой.

– Товарищи, знакомьтесь, это Яна Иванова, наш новый водитель. Она будет работать несколько часов в день по договорённости. Если кому-то нужно куда-то съездить по рабочим вопросам – спросите сначала меня, ладно? Я запрещаю использовать служебную машину без моего разрешения. А то в прошлом году кое-кто отвозил на дачу штакетник для забора, а дача та в Выборгском районе, полдня ушло на поездку. И море бензина.

Одна из женщин закатывает глаза. Видимо, начальник не первый раз упрекает её за вопиющий случай использования служебного транспорта.

– Но я же заплатила за бензин, – напоминает она.

Значит, он ещё и жадный. Или дела в бюро так плохи, что на счету каждая копейка.

– Яна, – Влад обращается ко мне, касаясь кончиками пальцев середины спины. Невесомое прикосновение, но меня выгибает от физического контакта. Я напряжена как струна. Пытаюсь сосредоточиться на его словах: – Знакомься, это Василиса Чернецова, дизайнер и моя правая рука. Это – Наташа, наш бухгалтер, и Мадина, стажёр. А это Грушин Роман Анатольевич, главный бухгалтер. Когда меня нет, подчиняешься ему. Когда и его нет – Василисе. А когда в офисе нет ни меня, ни Романа Анатольевича, ни Василисы, то можешь смело ехать домой.

Грушин приветственно машет рукой из-за перегородки, не прерывая разговор по телефону. Женщины улыбаются, вроде вполне искренне. Самая молодая – стажёр Мадина – говорит, указывая на три свободных стола:

– Выбирай любое место, какое нравится, можешь вещи свои оставить. Тут у нас обычно фрилансеры работают. В соседнем кабинете – кухня с чайником и микроволновкой. Внизу в холле есть кофейные автоматы, но там невкусно. Не стесняйся. Обращайся, если что.

– Спасибо, Мадина.

Одна Вася не очень-то довольна. Осматривает меня, как козу на базаре. Худую козу с большими сиськами. Ничего от неё не укрывается.

– А что, мужчин у них не было? – спрашивает она Влада с наездом.

– Где? – он вскидывает бровь.

Словно тёмная гусеница на белом листе бумаги.

– В агентстве, которое прислало водителя.

– Я не обращался в агентство, просто выложил на сайте объявление.

– На каком сайте?

– Который первым выпал при поиске.

– Но так же не делается, кто-то должен отвечать за профессионализм сотрудника. Рекомендательные письма, отзывы прежних работодателей, проверка дипломов.

Она несёт эту хрень и переводит обеспокоенный взгляд с начальника на меня.

– Я проверил, – беззаботно отвечает Влад, который лишь сделал копию моего поддельного удостоверения. – Всё в порядке.

– Давай я ещё раз проверю, – предлагает Вася. – У меня как раз есть время.

И тут я понимаю: она чудовищно ревнует Влада. Я в её глазах – стерва, способная увести у неё любовника. Мне почему-то льстит эта ревность. А ещё я испытываю злорадство: Васе прилетел бумеранг в виде грудастой шофёрки. Вон как забеспокоилась. А когда мутила с женатым парнем, которому в матери годится (или в сильно старшие сёстры), – её ничего не смущало.

Похоже, Влад тоже догадывается о ревности. Он поджимает губы, удерживая улыбку, и подходит к Васе.

Приобнимает за плечи:

– Не волнуйся, Яна – надёжный человек. У неё за десять лет не было ни одной аварии, – нагло врёт Влад. – Уверен, вы подружитесь, когда узнаете друг друга получше.

Я сдерживаю нервный смешок. Именно этим я и планировала заняться – сблизиться с Васей, чтобы раздобыть доказательства их связи.

Вася вздыхает. Мягкая сила Влада – и начальственная, и мужская – побеждает, Вася не смеет ему возражать. Влад удовлетворён. Петушок примирил своих курочек.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Яна, ты готова съездить на залив прямо сейчас, пока не жарко? Не выношу жару.

– Конечно.

– Отлично. Пойду соберу вещи, а ты жди меня внизу. Покажешь свою машину.

– Хорошо.

Влад уходит, а Вася с тяжёлым вздохом вытаскивает из стола пачку сигарет:

– Пойдём покурим, – бросает мне.

Хочу ответить, что не курю, но вовремя прикусываю язык. Придётся курить, раз надо. Она отводит меня в общественную курилку на балконе, откуда открывается классный вид на город. С двадцатого этажа далеко видно. Ветер треплет волосы.

Я закуриваю, стараясь не давиться дымом. Прикидываю, как начать разговор и подвести его к отношениям Влада и Васи. Но она меня опережает:

– Давай сразу расставим точки над «ё», – предлагает она, выпуская дым ноздрями, как рассерженный дракон.

– Давай.

– Влад – мой. Даже не думай к нему подкатывать. Для тебя это может плохо закончиться.

Я всё-таки закашливаюсь.

Пока кашляю, придумываю ответ. Мне невыгодно с ней ссориться. Совсем наоборот.

– Ну что ты, я и не собиралась. Да он и некрасивый, альбинос какой-то, – я надеюсь, что мой голос звучит убедительно. – К тому же у меня есть мужчина.

– Правда?

– Ну да, бывший одноклассник.

– Вы что, со школы встречаетесь? – она щурит глаза за очками.

– Нет, я замуж выходила. А когда развелась, он снова нарисовался на горизонте. – И добавляю для весомости: – Он разбогател за это время, открыл своё дело.

– Как зовут?

– Валера, – ляпаю первое мужское имя, пришедшее в голову.

Никитос будет ржать, когда узнает.

– Планируешь ещё раз выйти замуж?

– Наверное, – отвечаю я. – Детей-то хочется.

И это единственная правда, которую я говорю за сегодняшнее утро.

– Ну ладно, – удовлетворённо кивает Вася.

Мы молчим, но это молчание не напряжённое, а почти дружеское. Самочки поделили самца, причина конфликта исчезла.

Я незаметно включаю в кармане брюк диктофон, набираюсь наглости и спрашиваю:

– А что значит «Влад мой»? Я думала, он женат. У него кольцо на пальце.

Она машет рукой, как будто отгоняет навозную муху от блюдца с вареньем:

– Он женился, потому что этого хотел его покойный отец. Она – дочь его делового партнера. Любви там нет, типичный брак по расчёту. Скоро разведутся.

– А между вами любовь?

– Да.

Она так уверенно это говорит, что развеивает мои последние сомнения. Он не просто спит с этой женщиной, он по-полной задурил ей голову. Или между ними и правда любовь? В это сложно поверить, но я сужу по внешности, а это неправильно. Возможно, он видит в ней то, чего не видят другие? Какая-то внутренняя красота, уникальные черты характера? Может, готовит превосходно? Одними сиськами сыт не будешь.

– А вы?.. Ну, это самое…

– Секс, что ли? – усмехается Вася. – Ну, конечно, всё у нас есть. Я бы не стала на тебя наезжать, если бы у нас было несерьёзно.

– А все остальные в офисе знают о вашем романе?

– Знают, – она тушит окурок в огромной металлической пепельнице.

Я выключаю микрофон.

Дело сделано.

Признание в кармане.

***

– Вот ты где, – говорит Влад. – Пойдём.

На голове у него панама с широкими полями, а в руках огромная коробка, в которой поместился бы… ну, например, гроб. Граф Дракула отправляется на прогулку со своим имуществом. Я сжимаю челюсти, чтобы не засмеяться.

– Хочешь, я поеду с тобой? – спрашивает Вася заботливым тоном.

У меня аж скулы сводит. Зачем демонстрировать посторонним свои отношения?

– Не надо, занимайся своими делами, – распоряжается Влад.

– Не сиди много на солнце.

– Не буду.

– Пей воду.

– М-гм.

Мы идём к лифту.

Из вежливости я предлагаю:

– Давай помогу тебе с коробкой.

– Она не тяжелая, – отвечает Влад и перехватывает её поудобнее.

– А что там?

– Небоскрёб.

Ну да, что же ещё может таскать с собой архитектор?

Пока спускаемся, я пишу Никитосу: «Вася призналась, что спит с Владом. Я записала её слова на диктофон. Этого хватит для доказательства измены?». «Нет, не хватит, – отвечает он, – нужно его признание. Или фото– и видеоматериалы, доказывающие их связь». «Предлагаешь сфоткать, как они трахаются?». «Заплачу 50 штук, если сделаешь это». Да он издевается!

Влад укладывает коробку на заднее сиденье, как хрупкое сокровище, а потом садится вперёд.

– Куда едем? – спрашиваю я.

Он включает навигатор на своём телефоне и пристраивает на переднюю панель. Пункт назначения – пустырь в километре от давно закрытой консервной фабрики. До моря метров пятьдесят. Я там никогда не была. Не уверена, что на берег можно заехать. Наверняка там грязь и бурелом.

– Не ближний путь, – замечаю я.

– Поэтому я и нанял водителя. Тебя.

Он безошибочно находит кнопку климат-контроля и устанавливает температуру на восемнадцать градусов. Машина нагрелась, пока стояла на стоянке, но жара вполне терпимая. Однако видно, что Владу душно: над верхней губой выступила испарина. Я пялюсь на его губы, как зачарованная.

– Поехали, Яна, а то я не успею сделать всё, что запланировал.

– Может, проще самому получить права? – спрашиваю я, выруливая на улицу.

Я по жизни не такая грубая и дерзкая, просто он настолько меня младше, что трудно воспринимать его директором. А выглядит он ещё моложе, чем есть, – максимум лет на двадцать. Вероятно, рядом с ним я кажусь его мамашкой. Хотя нет, мастью не подхожу: я смуглая и кареглазая, а он самый блондинистый блондин, которого я встречала. Вот Вася вполне может сойти за его мать, она тоже блондинка, хотя и крашеная.

Влад не обижается на мои слова.

Поясняет миролюбиво:

– У меня есть права. Отец подарил машину на восемнадцатилетие. Хорошая была тачка, правда, я за полгода три раза попадал в аварии. После этого отец продал машину.

– Отобрал подаренную вещь? Это что, такое наказание?

– Нет, что ты, он никогда меня не наказывал, хотя иногда стоило бы. Продал, потому что понял, что вождение – это не моё. Боялся за меня. Думаю, он был прав.

– Возможно, – соглашаюсь я. – Три аварии за полгода – это не шутка.

– Во всех случаях виноват был не я, – заявляет Влад и сползает на сиденье, широко расставив ноги в джинсах.

Сидит как подросток, честное слово! Сдвигает панаму на правое ухо, чтобы закрыть лицо от солнца. Я вспоминаю слова его жены: «Не выходит из дома без санскрина». Начинаю понимать, почему он это делает.

– Не ты был виноват? А кто? Другие водители?

– Да. По правилам дорожного движения виноваты они, но, если честно, эти аварии спровоцировал я. Не специально, конечно, я же не идиот. Просто так получилось.

Я кошусь на него. Он явно что-то хочет мне сказать. Донести какую-то мысль.

– Знаешь, есть такие люди: они никогда ни в чём не виноваты, ты считаешь их жертвами, сочувствуешь им, но они… Они что-то получают от ситуации. Их выгода не всегда очевидна, но она всегда есть. Ничего не происходит просто так. И, знаешь, Яна, эти невинные луговые ромашки опаснее откровенных злодеев.

У-у, у нас буквально первый день знакомства, а мы обсуждаем философию жертвы.

Влад кидает на меня взгляд, словно проверяя мою реакцию. Я делаю вид, что сосредоточена на вождении. Мы приближаемся к запутанной развязке на выезде из города, я посматриваю на навигатор – там словно клубок ниток нарисован. Понастроили лабиринтов.

– У тебя есть вода? – спрашивает Влад, обмахиваясь панамой.

– Нет. На заправке купишь. Мне нужно заправиться, ты не против?

– Нет, конечно. Я заплачу за бензин.

Я въезжаю на эстакаду, а Влад задаёт очередной вопрос:

– С кем ты переписывалась в лифте?

– В лифте? А-а… Это мой… жених. Его зовут Валера.

– У тебя есть жених? – он удивлён.

– Да. Бывший одноклассник, – я повторяю ему ту же версию, которую слила Васе.

– А с мужем почему развелась?

Я внимательно слежу за дорогой, меня этот разговор напрягает, но он может привести к интересным выводам. Возможно, я узнаю кое-что новое и важное для расследования.

– Он мне изменил.

– Вот тварь. Я бы никогда не изменил такой красивой жене.

Он говорит это, беззастенчиво разглядывая мой профиль. Краска бросается мне в лицо, я чувствую, как краснею с ног до головы. Едва не пропускаю нужный поворот. Солнце слепит глаза.

– А твоя жена красивая? – спрашиваю я.

– Да, очень. Настоящая красотка.

– Надеюсь, ты ей не изменяешь?

Возможности включить диктофон нет, но я все равно хочу услышать ответ. Меня почему-то волнует наш разговор – не только как «крота»-детектива, но и как женщину. Влад делает длинную паузу, во время которой я замечаю, что у меня подрагивают пальцы. Что за странная реакция на обычную беседу? Почему этот парень так на меня действует?

Я изо всех сил вцепляюсь в рулевое колесо, чтобы унять противную дрожь.

– Теперь понятно, о чём вы с Василисой болтали на балконе, – говорит Влад.

– И о чём же?

– О моей личной жизни. – Он как будто доволен этим фактом. Неужели ему льстит, что сотрудницы в офисе сплетничают о его похождениях? – О том, что я изменяю жене.

– А это неправда? – быстро спрашиваю я.

– С точки зрения Василисы – безусловно, правда.

Он намеренно меня путает! Играет словами. Но выхода нет, я обязана поддержать эту игру, чтобы добыть доказательства.

– А с твоей точки зрения?

– А с моей точки зрения всё, что рассказала тебе Василиса, – полная чепуха по сравнению с реальностью. В реальности всё намного, намного хуже.

Пока я раздумываю, что он имеет в виду, машина проносится мимо щита с названием города. Но как? Мы же ехали в другую сторону, к заливу! Я торможу, собирая сзади волну возмущённых бибиканий, и съезжаю на обочину. Поворачиваюсь к Владу. Его глаза необычного оттенка смеются, розовый язык облизывает сухие губы.

– Я свернула не туда, – признаюсь я. – Мы приехали в город.

– Я вижу. Навигатор орал, но ты его не слышала.

Я слушала твои откровения, малолетний манипулятор!

– Извини, я сейчас найду разворот. Вот чёрт, понятия не имею, как так получилось. Это со мной впервые, обычно я очень внимательна.

Он обаятельно улыбается:

– Просто тебе было ужасно интересно, изменяю ли я жене.

Мы смотрим друг на друга. Я жду, что он что-нибудь добавит, – например «да, изменяю» или «нет, не изменяю», – но он молчит. Просто довольно лыбится и молчит. Я сдаюсь. Первый раунд выигрывает он.

И лишь когда я проезжаю эту грёбаную развязку, я понимаю, что он блестяще подтвердил свой собственный тезис о людях-ромашках: вроде бы они ни в чём не виноваты, но другие по их вине попадают в аварии. Можно считать, он сделал мне предупреждение.

***

На заправке он оплачивает полный бак бензина и набирает продуктов – воды, шоколадок и плюшек. И большую упаковку мятной жевательной резинки. Пока доходим до машины, он успевает сорвать с неё целлофан и закинуть в рот несколько подушечек.

– Будешь? – он протягивает мне коробочку.

– Угу, – я беру парочку.

После сигареты, выкуренной полчаса назад, во рту до сих пор неприятный привкус. И, скорее всего, это не последняя моя сигарета в офисе «Питерстроя». Придётся подмазываться к Васе, чтобы раздобыть более весомые доказательства, чем её голословное утверждение.

На Влада надежды мало. Он, конечно, болтливый персонаж, но себе на уме. Болтает только о том, что ему самому интересно, расспрашивает, сливает ненужную мне информацию. Хотя новость о том, что у него есть права, довольно любопытная. Если понадобится, он и сам сядет за руль, нужно об этом помнить.

Я паркуюсь на заросшей сорняками стоянке. Мы выходим и осматриваемся. С одной стороны – заброшенный фабричный корпус с выбитыми окнами, с другой – пустырь и море. Вдалеке идёт стройка, строится новый микрорайон. До метро далековато, зато воздух чистый и потрясающий вид на залив. Цены в строящихся домах абсолютно негуманные. Когда мы с Колей искали квартиру, то рассматривали этот район, но денег не хватило.

Кроме нас, тут никого нет, только чайки кричат на берегу да ветер шумит в соснах. Солнце начинает пригревать. Отличная погодка!

– Куда пойдём?

Влад ищет нужную точку на телефоне и уверенно вытягивает палец в сторону пустыря:

– Туда.

Он берёт под мышку свой гроб, и мы тащимся по пыльной тропинке к морю. Выходим на песочек, и мои каблуки проваливаются в него до самого задника. Я снимаю туфли и ставлю их под кустик. Влад это замечает. Смотрит на мои ступни с интересом. Я тоже опускаю глаза и вижу облупившийся розовый лак. Вот чёрт! Не успела стереть. Кто же знал, что придётся снимать обувь? От неловкости я шевелю пальцами, закапываясь в песок. По идее Влад должен отвести взгляд, – ну подумаешь, у женщины лак облез на ногтях? – но он разглядывает мои ноги, как заворожённый. Потом моргает, выходит из транса и распаковывает коробку.

В ней действительно лежит небоскрёб – макет высотного здания. Точь-в точь как настоящий, только высотой в метр. Тонкий и плоский, как школьная линейка. Блестящий до рези в глазах – сталь, стекло и зеркальные панели. Я помогаю Владу освободить небоскрёб от упаковочных шариков.

Влад бережно берёт его в руки, вытягивает и любуется, как ребёнком. На солнце эта игрушка сверкает, словно драгоценность. Я любуюсь вместе с Владом. Красивая штука, но такая хрупкая, что её повалит любой ветерок.

– Он не будет стоять, – вырывается у меня.

– Будет. Я всё рассчитал.

Он снимает пиджак и бросает поверх моих туфель. Облегающая футболка позволяет изучить его телосложение. Он не накачан – скорее всего, он вообще не занимается спортом в зале. Возможно, плавает и бегает, но не качается со штангой, как мой бывший. При этом тело у Влада подтянутое, грудь широкая, а бицепсы аккуратно-рельефные. Он на десять лет младше Коли, и это заметно.

Следующий час Влад ползает по песку, устанавливая небоскрёб и разные сооружения для благоустройства района, которые нашлись в коробке, – набережную с фонарями, скейт-парк, сквер с дорожками и прудом. Я ползаю рядом, разглядывая мастерски сделанные игрушки. В детстве я обожала строить домики из деталек конструктора.

Несколько раз он натыкается панамой на небоскрёб и заваливает его. Злится и бормочет под нос матерные словечки. В третий раз срывает панаму и отшвыривает в сторону. На глаза ему падает белая чёлка, уже влажная от пота. Остальные волосы коротко подстрижены, виски выбриты. Я впервые так близко к нему, что могу рассмотреть капельки пота над верхней губой и прилипшую к щеке выпавшую ресницу. Тёмная чёрточка на молочной коже.

Расставив дома и сооружения в нужном порядке, Влад начинает фотографировать свой проект. Фоткает и сверху, и стоя на коленях, и лёжа на боку. Щурится от яркого солнца. Если бы не прохладный ветерок, мы бы упарились. Сегодня на редкость тёплый день.

Показывает мне снимки:

– Нравится?

– Угу, красиво. Дом как настоящий.

– Он настоящий, Яна, просто ещё не построен. Смотри, вот здесь, – он указывает на самую верхотуру, – будет мой пентхаус с видом на море. Я уже всё запланировал.

Я сомневаюсь, что он будет когда-либо построен. Узкую линейку длиной тридцать сантиметров невозможно поставить стоймя. Она упадёт. На противоположном конце залива блестит не так давно построенный небоскрёб, но он выглядит основательным и крепким. При взгляде на него не возникает ощущения, что здание нарушает законы физики. А при взгляде на небоскрёб-линейку от страха замирает сердце. Ни один дурак не согласится зайти в такой дом.

– А зачем ты его сделал?

– В смысле? – не понимает Влад. – Я архитектор. Даже если у меня на это уйдёт целая жизнь, я всё равно построю «Дроздов-центр».

– Ты назвал небоскрёб своим именем?

– А что? Я не имею права? – он смотрит на меня с вызовом.

Похоже, я не первая, кто ругает его детище и сомневается в успехе мероприятия. Мне становится жалко молодого, амбициозного, но бедного архитектора, который мечтает о масштабном строительстве, а сам не может заплатить тридцать тысяч водителю.

– Извини, – говорю я. – Это твой дом, и ты можешь дать ему любое имя.

– Это не только моё имя, но и имя моего отца. Он много чего построил в городе, но мне бы хотелось увековечить его фамилию в чём-то грандиозном. – Он разводит руками, как рыбак, но по вертикали, а не горизонтали. Ну понятно, для него грандиозное – это высокое. – Папе нравился этот проект. Он бы хотел, чтобы «Дроздов-центр» был построен. Я же пять лет над ним работаю, кое-какие детали мы проектировали вдвоём. Сидели до утра в бюро…

Он запинается, а я прикусываю губу. Он похоронил отца всего год назад, боль потери ещё не прошла. Как я его понимаю. При воспоминании о маме на глаза наворачиваются слёзы. Эта боль не пройдёт никогда, мне нечем утешить мальчика, потерявшего папу.

Ветер ерошит волосы Влада. Я замечаю, что его лицо покраснело, а по вискам стекает пот. Вспоминаю Васю, которая просила его не сидеть долго на солнце.

– Недавно один богатый инвестор объявил конкурс, – продолжает Влад, – и я буду участвовать. Вся документация готова, рендеры готовы, но я хотел сделать макет и сфотографировать его на месте. Показать, как небо отражается в окнах. Это нереально красиво. Дух захватывает! Именно здесь, – он хлопает ладонью по песку, – скоро начнётся стройка. Прямо на этом месте, где мы сидим, участок уже продан. Можно считать, что мы находимся на первом этаже «Дроздов-центра». Ты только представь!

Он улыбается. Он так уверен в себе.

– Надеешься победить?

– Не просто надеюсь, я в это верю. Сергей Петрович, мой тесть, говорит, что сейчас отдают предпочтение местным архитекторам. Иностранные слишком дорого стоят, к тому же многие отказываются работать в России. Поэтому у наших ребят появился шанс прорваться в высшую лигу. А я – один из лучших, почему бы мне не победить? – заключает он.

Звучит довольно хвастливо, но я верю, что он один из лучших. Возможно, лучший из лучших. Несмотря на молодой возраст, он уже десять лет в профессии. Работает с шестнадцати лет.

– Ой, что-то у меня перед глазами мельтешит, – жалуется Влад.

На покрасневшем лице выделяется бледный носогубный треугольник. Кожа влажная, дыхание частое и поверхностное.

– Тебе нужно в тень, – говорю я. – Не стоило снимать панаму. Кажется, у тебя тепловой удар.

– Да, наверное, – отвечает Влад и заваливается на песок.