Текст книги "Пуговка для олигарха (СИ)"
Автор книги: Таня Володина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
Глава 16. История рубашки
Надя глотала слёзы, стараясь не слишком громко шмыгать носом. Ещё подумает, что она напрашивается на жалость. Как ей пришло в голову полезть к нему с поцелуями? Какой чёрт толкнул её на возмутительный и дикий проступок? Это же уму непостижимо – целовать мужа родной тёти! От стыда и раскаяния Надя чуть не взвыла.
Пробка рассосалась, и машина тронулась. Дядя вёл очень аккуратно. Его строгий профиль казался высеченным из камня. Наверное, злится на неё… Пусть злится, лишь бы не рассказывал никому о её глупой выходке.
– Спасибо, дядя Глеб, – сказала Надя. – Я бы не выдержала, если бы Рафаэль и тётя узнали…
– Дядя, дядя, – перебил он недовольным тоном. – Ты можешь обращаться ко мне как-нибудь иначе?
– Ох, простите! Тётя… то есть Паулина Сергеевна просила называть вас Глебом Тимофеевичем, но я забыла.
Она расстроилась ещё больше. Почему она такая бестолковая? Не в состоянии запомнить простых вещей.
– Зови меня по имени и на «ты», – предложил он, пристально глядя на дорогу.
Наде показалось, что она ослышалась.
– Просто «Глеб»? – удивилась она. – Но это невозможно.
– Почему?
Он всё ещё смотрел вперёд, как будто ему было тошно смотреть Наде в лицо.
– Вы муж моей тёти.
– И что?
Надя не знала, как ответить на вопрос. Она видела в иностранном кино, что иногда младшие члены семьи обращались к старшим на «ты», да и Рафаэль называл отца по имени, но в Юшкино соблюдались другие обычаи. Она не могла вот так запросто переломить свои привычки и воспитание.
– Ну… вы старше намного.
Разве это не веская причина? Он всё-таки глянул на неё:
– Сколько, по-твоему, мне лет?
Она прикинула: тёте сорок два, Рафаэлю двадцать четыре…
– Сорок пять? – спросила Надя. Она с трудом определяла возраст зрелых мужчин, даже Рафаэль казался ей взрослым. – Пятьдесят? Больше?
Он издал гортанный звук – нечто среднее между покашливанием и нервным смешком.
– Для тебя я Глеб, запомнила? – сказал он тоном, не терпящим возражений. – И на «ты», пожалуйста. А тётю свою можешь называть как угодно – хоть Паулиной Сергеевной, хоть дражайшей тётушкой Полей.
Он снова отвернулся. Включил радио. Атмосфера в машине не разрядилась: Надя ощущала скрытое напряжение, от которого хотелось побыстрее избавиться. Вернуться в ту точку, когда они общались тепло и по-дружески, когда между ними не стоял дурацкий – так и не случившийся! – поцелуй.
– Вы… Ты сердишься на меня? – тихо спросила Надя.
От этих слов побежали мурашки по спине. Называть его на «ты» – так же интимно, как целовать руки. Непонятные и противоречивые чувства опять всколыхнули душу, смущая и заставляя краснеть. Почему она так странно на него реагировала? Неужели так сильно скучала по отцу?
– Нет, – ответил он, – я сержусь на себя. Не переживай, лучше расскажи о своей сестре. Она тоже интересуется шитьём? Какие книжки вы читаете? В кино часто ходите? Чем народ в деревне занимается?
Надя расслабилась и принялась рассказывать о том, как они с Любашей жили в Юшкино. Про маму и покойного отца, про мерзкого Маратика и Данилу Кандаурова. Не скрыла и того, что отказалась выйти за него замуж: рано ей ещё думать о замужестве и детях. Глеб посматривал на Надю, но никак не комментировал обстоятельный рассказ, лишь задавал вопросы – иногда очень неожиданные. Например, спросил про Маратика и Любашу, уточнил подробности их отношений.
К тому времени, как они подъехали к музею, Надя привыкла к новому стилю общения, а напряжение рассеялось.
* * *
В музее Надя застыла прямо в холле: там стояли два манекена – женский и мужской – в одежде девятнадцатого века. Платье, как у Анны Карениной, – бархатное с турнюром и шлейфом, и чёрный фрак с сорочкой – некогда белой, а теперь пожелтевшей от времени.
– Это настоящая одежда? – ахнула Надя.
– Не знаю. Но я заказал гида, надеюсь, она ответит на твои вопросы.
Гидом оказалась дама лет семидесяти – прямая, как палка, чопорная, с бусами из крупного жемчуга. Пахло от неё восточными духами и крепким табаком.
– Как вас зовут? – поинтересовалась гидша хорошо поставленным голосом. – Наденька и Глеб? А меня – Светлана. Что ж, пойдёмте, я покажу вам нашу коллекцию. На экспозиции представлена подлинная мемориальная одежда, принадлежавшая членам императорской семьи с восемнадцатого до двадцатого веков…
У Глеба зазвонил телефон. Светлана сердито нахмурила брови. Он глянул на экран, извинился и шепнул Наде: «Идите, я вас догоню». С сожалением Надя оставила его и поспешила за Светланой, которая вела себя не как приветливый гид, а как строгая учительница. Но все мысли о Глебе выветрились из головы, как только Надя увидела её – рубашку последнего царя. Её воротник был запачкан чем-то ржаво-коричневым, а ткань пожелтела от времени, но накрахмаленная полочка с идеально прорезанными петлями, изумительно ровные швы и удлиненный по моде столетней давности подол заворожили Надю. Определённо, мужские рубашки – самые прекрасные швейные изделия на свете. Нахлынуло желание выбрать ткань и сшить рубашку – такую же великолепную, как у Николая II или Глеба. Но – по собственной выкройке, своими руками. И подарить её… мужчине. Кому ещё можно подарить мужскую рубашку?
– А вы знаете, где в Москве продаются ткани? – спросила она у Светланы. – Мне нужен качественный хлопок, можно с добавлением льна или шёлка.
Она уже видела свою рубашку – в воображении живо рисовались наброски будущего шедевра.
– Вы интересуетесь тканями?
– Да! И рубашками. И пуговицами.
Светлана поджала губы. Наверное, подумала, что провинциалка приехала в Москву на шоппинг и случайно забрела в музей моды. Надя торопливо пояснила:
– Я швея. Ну как швея? Строчу на машинке постельное бельё, а мамин друг развозит по магазинам. Оно дешёвое – люди хорошо покупают. Но я всегда хотела шить что-то красивое – по-настоящему красивое, чтобы человек надел эту вещь и ощутил себя особенным. Например, рубашку.
– Её довольно сложно сшить без образования и опыта.
– Я знаю. Но мне так хочется! Это для меня как вызов, я должна попробовать. Если я не попробую, то всю жизнь буду жалеть. Понимаете?
Светлана кивнула.
– Тогда начнём с самого начала. Что вы знаете об истории рубашек?
Надя пожала плечами:
– Почти ничего.
– Ну что ж, я расскажу, – она подхватила Надю под локоть и повела вглубь выставки, не задерживаясь у экспонатов с женскими платьями, шляпками и веерами. – Прообразом современной рубашки можно считать одежды древних цивилизаций: греческие хитоны, туники римлян и белые рубахи с длинными рукавами, которые носили вавилоняне.
Надя поняла, что Светлана ей послана судьбой: она знала о происхождении рубашек всё. Когда Глеб нагнал их и тихонько спросил, нравится ли Наде экскурсия, она смогла только схватить его за руку и крепко пожать:
– Очень, очень нравится! Теперь я точно знаю, чего хочу.
– И чего же?
Светлана, недовольная их перешёптываниями, повысила голос и продолжила лекцию:
– По русской традиции девушка шила рубашку своему любимому и таким образом «пришивала» его…
Надя осеклась:
– Это тайна. Я потом тебе скажу. Когда придёт время…
Глеб улыбнулся:
– Ладно.
Глава 17. Слишком хороша
Когда они вышли из музея, Надя чувствовала себя ошалевшей от новой информации и грандиозных планов, которые зрели в голове. Она купит самую великолепную ткань и фурнитуру в магазине, о котором поведала гид Светлана, срисует выкройку по рубашке Глеба, доработает её по своему вкусу и сошьёт дяде подарок.
Она не задумывалась, откуда в её голове возникла эта мысль, и почему рубашка предназначалась Глебу, а не Рафаэлю, просто ощущала это желание как настоятельную и всепоглощающую потребность. Она сделает это! Между пальцами перекатывалась воображаемая иголка – предвкушение работы заставляло Надю трепетать. Наконец-то её мечта исполнится – она сошьёт прекрасную вещь для прекрасного человека. Но покупать ткань нужно уже сейчас, если она хочет сшить рубашку до отъезда из Москвы. Медлить нельзя!
Пока она прикидывала, сколько дней у неё уйдет на раскрой и пошив, Глеб припарковал машину около ресторана.
– Пойдём поедим, наверняка ты голодная.
В животе заурчало. Утренний смузи из малины и шпината давно переварился, если там вообще было чему перевариваться. Косточки да стебельки.
– Я голодная как волк!
– Я тоже!
Несмотря на то, что время обеда уже прошло, а до ужина было ещё далеко, почти все столики оказались заняты. Мужчин было мало – раз, два и обчёлся, зато женщин полным полно. Надя глазела на них с любопытством и невольной завистью: на часах разгар рабочего дня, а кое-кто сидит в ресторане и ест блины с икрой. Жёны, дочери и любовницы богатых мужчин.
Почти все женщины выглядели, как тётя Поля, – стройные до истощения, с невероятно пухлыми губами и гладкими длинными волосами. Некоторые из них казались близнецами из-за одинаковых вздёрнутых носиков, скроенных по модному образцу. Надя перекинула за спину растрепавшуюся косичку и села на стул, подвинутый Глебом. Зря он её привёл в такое пафосное место: теперь на фоне красоток он увидит, какая безнадёжная деревенщина его новообретённая племянница. Почему-то эта мысль угнетала.
– Глеб Тимофеевич, доброго дня! – поприветствовала женщина за соседним столиком.
Мимика как у пластмассовой куклы. Глеб улыбнулся и помахал ей рукой.
– Ты всех тут знаешь? – спросила Надя, наклонившись к столу.
Глеб огляделся и кивнул ещё нескольким гостям ресторана.
– Почти всех. Я же адвокат, – сказал он так, словно это всё объясняло, и открыл меню. – Любишь спагетти?
– Люблю, – ответила Надя. – Ну и что, что адвокат? У всех этих женщин проблемы с законом? Им нужна защита?
– Защита всем нужна, Надюша, – мягко сказал Глеб. – С морепродуктами в белом соусе будешь? Или предпочитаешь пиццу?
– Лучше спагетти. Я согласна про защиту, но… – она замолчала, раздумывая. – Тебе же приходится защищать людей, которые совершили что-то противозаконное. Выходит, все они, – она обвела глазами зал и понизила голос: – преступники?
Глеб рассмеялся:
– Я работаю только с теми, кого считаю невиновным. Это моё профессиональное кредо. Я не защищаю воров, бандитов и убийц.
– И теряешь деньги? Говорят, защищать убийц очень выгодно, если они богатые и влиятельные.
– Это стереотип, что ради денег адвокат готов защищать кого угодно, – растлителя, насильника или маньяка. Есть же внутренние моральные установки. Многие из моих коллег отказываются вести уголовные дела и занимаются только гражданскими.
– Ты тоже?
– Я нет. Я берусь за любое дело, если оно кажется мне интересным. Установить истину и помочь суду вынести справедливое решение – в этом смысл моей работы.
Он говорил совершенно серьёзно. Надя смотрела в тёмные глаза и видела в них честность, благородство и волю.
– Ты с детства хотел стать адвокатом?
– Нет, конечно. Я хотел играть на пианино, как отец, или петь оперные арии, как мама, – он сделал длинную паузу и продолжил глухим голосом: – Они погибли, когда мне было тринадцать. Судья оправдал преступника. В тот день я решил стать юристом.
Точно! Тётя же рассказывала, что в детстве Глеб попал в аварию, и на этой почве у него психологическая травма.
– Ты добился, чего хотел, – сказала Надя, – стал знаменитым адвокатом. А тот, кто виноват в аварии… Он до сих пор на свободе?
– Он давно в могиле, – спокойно ответил Глеб. – С ним произошёл несчастный случай, когда мне было шестнадцать лет. Вскоре после этого не стало бабушки, у которой я жил после смерти родителей. Я окончил школу и уехал поступать в Москву, а мой крёстный ушёл в монастырь. Он стал отцом Сергием. С тех пор мы не виделись – только по скайпу общаемся. Но ближе человека у меня нет.
Он неосознанно коснулся того места на груди, где под одеждой носил деревянный крестик. Надя догадалась, что это подарок отца Сергия, – забавного монаха с длинной бородищей, который возился с ребятнёй на монастырском острове. Удивительно, что самый близкий человек Глеба жил недалеко от Юшкино, и Надя его знала.
– А почему он решил уйти в монастырь?
– Сказал, грехи замаливать.
– У него было так много грехов?
– Я не спрашивал. Мне кажется, это личное.
В очередной раз зазвонил телефон, и Глеб, извинившись, ответил на звонок. Надя поняла, что он разговаривал со своей помощницей Мартой, – они обсуждали рабочие вопросы. Официант принёс спагетти с креветками. Глеб сделал знак, чтобы Надя начинала есть, не ждала его. Спагетти оказались невероятными – намного вкуснее, чем они с Любашей готовили дома, только недоваренные.
Выходило, что отец Сергий ушёл в монастырь, когда его крестник вырос и поступил в университет. Может, он бы и раньше ушёл, если бы не мальчик-сирота, живший у старенькой бабушки. Малёк, этот монах всех детей называл мальками… Наверное, Глеб был его первым мальком.
– Надюша, – сказал Глеб, – я собирался побыть с тобой несколько дней. Съездить на Красную площадь, в Третьяковку, поплавать на теплоходе по Москве-реке, но… работа. Я постараюсь отложить дела, которые можно отложить, но всё равно завтра буду занят.
Он нахмурился, о чём-то раздумывая.
– Ничего страшно, – ответила Надя. – Я и не надеялась, что ты проведёшь со мной столько времени. Спасибо за сегодняшнюю экскурсию! А завтра я могу погулять с Рафаэлем.
– Нет. У Рафаэля скоро сессия, гулять некогда. Пусть занимается.
– Но…
– Он тебе нравится? – глядя в глаза, спросил Глеб.
Надя смешалась:
– Ну, он интересный…
– Да, интересный, – задумчиво повторил Глеб, наматывая спагетти на вилку. – Надя, я не хотел касаться этой темы, но чувствую, что должен. Рафаэль не из тех парней, которые способны сделать счастливой такую девушку как ты.
Он очень осторожно подбирал слова.
– А что со мной не так? – спросила Надя. Неужели это намёк на её происхождение и воспитание? – Он слишком хорош для меня?
– Наоборот, это ты слишком хороша для него. Он взрослый и искушённый молодой человек, а ты всего лишь малёк. Ладно, я что-нибудь придумаю. Попрошу Полю побыть с тобой или Юсуфа. Он обычно помогает Нине по дому, но иногда работает водителем. С ним бы я тебя отпустил. В зоопарк, например.
Глеб с аппетитом ел спагетти, а Надя раздумывала, почему отец доверяет сыну меньше, чем парню-слуге. Была в семье Громовых какая-то загадка.
– И, кстати, – добавил Глеб, – нужно купить тебе нормальный купальник. Тот, который был на тебе вчера, – это вообще не одежда, а профанация какая-то. Тут недалеко есть спортивный магазин, купим обычный купальник для плавания. Пока меня нет дома, можешь позагорать у бассейна и поплавать.
Дядя включил тирана. Надя вздохнула и кивнула.
Глава 18. Самый нежный хлопок
Утром Надя съела привычное яйцо и выпила стакан апельсинового сока. Глеб быстро позавтракал и уехал на работу, за ним с недовольной миной последовал Рафаэль, успев шепнуть Наде: «Встретимся вечером», а последней покинула дом тётя Поля. Она была чем-то сильно озабочена:
– Мне нужно ко врачу. Возможно, я задержусь у него на целый день, так что развлекайся самостоятельно. Знаешь, где скачать карту Москвы и расписание работы зоопарка, или куда ты там собиралась? В Мавзолей?
– Вы заболели?
– Нет, я готовлюсь к… Неважно. Мне предстоит важная медицинская процедура, перед которой нужно оздоровить организм. Сможешь провести время без няньки?
Похоже, она злилась из-за того, что вчерашний день Надя провела с Глебом. Ревновала своего мужа к племяннице? Хотела сама провести с ним время, а он постоянно пропадал на работе?
– Я собиралась съездить в магазин тканей, если вы не против, – сказала Надя. – У меня есть адрес, вот, – она протянула тёте бумажку с записанным адресом.
– Это в центре. Сама найдёшь?
Надя пожала плечами. Они никогда в жизни не ездила на метро и даже не представляла, как в него попасть. Наверняка где-то были входы под землю, и там нужно платить деньги за проезд. Или в Москве метро бесплатное? Тётя догадалась о её затруднениях:
– Ну, конечно, ты же из Юшкино. Наверняка заблудишься, сядешь не в тот поезд, уедешь в какое-нибудь Чертаново, и мы навсегда тебя потеряем…
– Глеб сказал, что я могу с Юсуфом съездить, – вспомнила Надя.
– «Глеб»? И давно вы перешли на «ты»? – прищурив глаза с длиннющими пушистыми ресницами, спросила тётя.
– Вчера. Он сам предложил, – ответила Надя, ежась под немигающим взглядом. И добавила: – Я была против, но Глеб Тимофеевич настоял.
– Да, это в его стиле. Он со всеми предпочитает на «ты», даже с прислугой. Ладно, я распоряжусь, пусть Юсуф поедет с тобой. Кстати, ты не забыла выпить таблетку?
– Какую таблетку?
– Которую тебе доктор прописал! Ну, Надя, нельзя так безответственно относиться к своему здоровью.
– Ах, эту. Нет, конечно, я каждое утро их пью, – соврала Надя и мысленно пообещала себе, что впредь не будет пропускать приём таблеток.
* * *
Юсуф оказался простым и приятным спутником. Машину им взять не разрешили, потому что хозяева разъехались по своим делам и гараж опустел, но и в общественном транспорте было неплохо. В будний день народ не толкался в автобусах и метро, и можно было глазеть по сторонам, рассматривая мозаику, фрески и светильники в метро. Юсуф иногда заглядывал в интернет и пояснял, что изображено на фресках. Надя с удовольствием его слушала.
– Ты москвич?
– Что ты, – улыбнулся он, – я даже не россиянин.
– Как так? – удивилась Надя.
– Я вырос в Таджикистане – мама русская, а отец таджик. Он женился на маме против воли семьи. Когда он умер, родственники отказались нас поддерживать, и матери пришлось уехать на заработки в Россию. Здесь она случайно пересеклась с Глебом Тимофеевичем, и он ей помог – предложил работу с проживанием. Он буквально спас нашу семью, мы никогда не забудем его доброты. Потом в Москву приехал и я. Нам нужно вырастить девчонок: у меня четыре младших сестры, они остались с бабушкой в Таджикистане. Я единственный мужчина в семье и должен о них позаботиться.
Надя ахнула. Теперь понятно, почему у русской женщины по имени Нина был сын Юсуф с явно восточными корнями.
– А у меня одна сестра, но я тоже должна о ней позаботиться, – сказала Надя.
– А что с ней? Болеет?
– Нет, просто ждёт ребёнка непонятно от кого, – честно ответила Надя. – А работы в Юшкино мало, одна она ребёнка не потянет. И мама у нас неприспособленная к жизни. Не такая работящая, как твоя. После смерти папы совсем скисла и опустила руки.
Юсуф покачал головой и вздохнул:
– Девушке надо себя беречь, особенно если нет поддержки.
Вроде, он про Любашу высказался, а показалось, что намекал на Надю.
– Я согласна с тобой! Сестра мне то же самое сказала: не верь мужчинам, не надейся, что тебя пронесёт, заботься о себе в первую очередь. Но так трудно иногда устоять! И вроде бы всё понимаешь, но всё равно делаешь какие-то странные и дикие вещи. Как будто внутри сидит чёртик и подталкивает на всякие глупости. Я в Москве всего несколько дней, но уже успела накосячить.
Надя пригорюнилась, Юсуф хлопнул её по плечу:
– Не переживай. Ты хорошая девушка, и всё у тебя будет хорошо. Только…
– Что?
– Я не должен этого говорить, но скажу: не доверяй Рафику.
– Почему? – вскинулась Надя. – Ты прямо как Глеб! Он тоже предупреждал по поводу Рафаэля. Но вы оба не знаете, какой он на самом деле. Вы судите по внешности, – красивый и богатый молодой человек, какие у него могут быть проблемы? – а в душу к нему не заглядываете.
– А что у него в душе?
– Усталость от всего этого.
– От чего?
– От пафоса, – вспомнила Надя. – Ему надоели меркантильные женщины, он мечтает о простой и честной девушке. А ещё он не хочет становиться юристом.
– А-а, понятно, – протянул Юсуф. – Кажется, мы пришли по твоему адресу.
* * *
Гид Светлана не обманула, в магазине от выбора тканей захватывало дух. Не обращая внимания на сияющий шёлк и бархат, на лён и кашемир, Надя направилась к витрине с образцами хлопка. Опытный консультант сразу догадался, что она пришла за покупкой, а не просто поглазеть на дорогие ткани, и принялся рассказывать о хлопке. Надя с интересом выслушала лекцию и спросила:
– А самый лучший какой?
– Самый тонкий, прочный и нежный хлопок выращивают на островах Карибского моря. Его часто путают с шёлком, возьмите потрогайте, – он протянул ей образец. – Воплощённая роскошь, мировое достояние, всего несколько плантаций на Барбадосе и Ямайке… – журчал его вкрадчивый голос.
Такого великолепия Надя ещё не встречала! Шелковистая ткань ласкала пальцы и отливала благородным матовым блеском. Плотное переплетение тончайших нитей создавало необычный для хлопка рисунок, который и без восхвалений консультанта говорил о качестве ткани.
– И сколько стоит метр?
Когда продавец назвал цену, Надя пошатнулась от неожиданности. Если она решится купить эту ткань, то потратит все деньги, которые накопила за много лет с огромным трудом. Копейка к копейке, рубль к рублю. У неё даже на подарки маме и Любаше не останется! Консультант увидел её сомнения. Спросил:
– Что вы планировали сшить из этой ткани?
– Мужскую рубашку.
– Он сможет носить её всю жизнь, а потом подарит внуку. И она будет как новая.
Этот аргумент попал в цель. Надя представила Глеба в своей рубашке. Потом представила, как он дарит её внуку со словами: «Эту прекрасную вещь сшила для меня замечательная девушка Надя. Носи эту рубашку в память о ней». На душе потеплело. Что значат деньги, когда можно сделать хорошему человеку бесценный памятный подарок? Он не забудет о ней до конца жизни.
– Я возьму эту ткань!
* * *
Кроме хлопка пришлось купить пуговицы – маленькие, перламутровые, – а также нитки, иголки и портновские ножницы. Деньги кончились, но сердце пело от восторга. Юсуф нёс пакеты с покупками и посмеивался, глядя на Надю. Они зашли в кафе, чтобы отпраздновать ценное приобретение, а потом погуляли по Арбату.
Вернулись домой поздно, когда ужин уже закончился. Надя обрадовалась: не надо сидеть под пугающей хрустальной люстрой и давиться кулинарными шедеврами повара Пьера. Видимо, не создан её желудок для пищи богачей: руккола и прочая трава не насыщали молодой деревенский организм.
Они не стали заходить в хозяйский дом, а прямиком направились в коттедж для прислуги. С пожеланиями приятной ночи разошлись по своим комнатам. В темноте Надя скинула босоножки и устало плюхнулась на кровать. С визгом вскочила на ноги – на её кровати кто-то лежал! Щёлкнула выключателем и увидела Рафаэля, развалившегося на смятом покрывале.
– Привет, сестрёнка, – с обворожительной улыбкой сказал он.
Светлые кудри падали на глаза, и Рафаэль тряхнул головой. Невольно Надя залюбовалась братом.
– Привет! Что ты здесь делаешь?
– Тебя жду.
– Зачем?
– Чтобы съесть тебя, Красная Шапочка! – зарычал Рафаэль, сграбастал Надю в охапку и повалил на кровать. – Теперь ты никуда от меня не денешься! Ты будешь моей, и только моей.
