Текст книги "Пуговка для олигарха (СИ)"
Автор книги: Таня Володина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
Глава 31. Задержка
– Как же мне всё это надоело, – ныл Рафаэль. – Мамуля опять расстроится, а у неё и так траблов выше крыши…
Он пообещал, что достанет деньги к завтрашнему дню, и мистер Биг с Вано отправились восвояси. Напоследок Вано сказал: «Не держи зла, нам просто надоело прикрывать твои мутные делишки», – и подмигнул Наде, словно она была причастна к мутным делишкам брата.
– Деньги надо найти! – требовательно сказала Надя, едва за ними закрылась дверь. – Ты понимаешь, что стоит на кону?
– Моя свобода!
– Нет, придурок! Репутация твоего отца. Его работа, его жизнь!
– Он мне не отец! Настоящий отец вытащил бы сына из любой беды, а Глеб только давит, поучает и читает проповеди. Мне пришлось втянуть в это дело Юсуфа, потому что он дороже Глебу, чем я!
– Что ты несёшь? Ты втянул Юсуфа потому, что у него чистые анализы, и можно обойтись условным сроком!
– Ты стала такая умная, – съехидничал Рафаэль. – Откуда что берётся? Ещё неделю назад не умела правильно держать вилку и не знала, что такое смузи, а сегодня строишь из себя помощника адвоката.
Надя смутилась. Она действительно изменилась за то время, что провела в Москве. Вряд ли поумнела, но пережила несколько ситуаций, которые оставили на ней отпечаток: близость с парнем, аварию со смертельным исходом, допросы в полиции, запутанные отношения с Глебом, тщательно подавляемые чувства – всё это терзало её и будоражило. Никогда в её жизни не происходило столько печальных и волнующих событий одновременно.
Рафаэль пошёл искать мать, чтобы попросить денег, а Надя отправилась в коттедж. Ей не терпелось вернуться к работе.
* * *
Утром она отловила Рафаэля, пока тот не уехал на учёбу, и спросила, удалось ли достать деньги. Рафаэль скривился:
– Эта поездка в клуб обходится всё дороже и дороже. Удивительно, в какие расходы может вогнать одна деревенская коза.
– Я не просила везти меня в клуб, так что в расходах вини себя! Тётя Поля дала денег?
– Ты так мило волнуешься за Глеба, – прищурился Рафаэль.
– Просто он добрый человек. Так дала?
– Конечно, дала. Неужели ты думаешь, что мамуля бы мне отказала?
– Хорошо, – отлегло от сердца.
Сегодня Рафаэль заплатит друзьям-шантажистам, завтра или послезавтра Глеб подпишет мировое соглашение, Юсуф вернётся домой, а Надя соберет свои выкройки, нитки и пуговки и уедет в Юшкино. Там спокойно дошьёт рубашку и отошлёт бандеролью в Москву. Так даже проще: не нужно опасаться, что Глеб откажется от подарка. Кто знает, как он отреагирует на подобный знак внимания, учитывая характер их отношений.
* * *
Она сосредоточенно смётывала детали рубашки и накладывала стежки – маленькие, аккуратные, короткие. Тянула швы руками – вдоль и поперёк, с удовольствием наблюдая, как послушно они трансформируются, какие они пластичные и живые. Совсем не такие, как жёсткие машинные швы. Эта рубашка будет удобной и комфортной в носке, несмотря на облегающий силуэт.
Вечером в коттедж нагрянула нежданная гостья – тётя Поля. Она уселась на кухне и взяла овсяное печенье из коробки. Понюхала и положила обратно.
– Как дела у Любаши?
Надя удивилась вопросу.
– Нормально.
– Когда родится ребёнок?
– В августе, я думаю.
– А кто отец-то?
Надя пожала плечами:
– Она не говорит, а мы не допытываемся.
– Мне очень жаль твою сестру. Я знаю, что такое родить без мужа.
Надя удивилась, что тётя завела разговор о себе.
– Я тоже от всех скрывала, кто отец. Даже Рафаэль не знает, хотя много раз спрашивал. Ему было трудно, он рос тревожным мальчиком, очень ранимым и впечатлительным. Ему сильно не хватало отца.
– Но почему вы скрывали?
– Потому что отец не хотел его знать. Он женился на другой женщине и родил своих детей.
– Ужасно.
– Да, ужасно. Но я встретила Глеба, и он позаботился о нас.
– Вам повезло, – искренне сказала Надя.
– Я тоже так считаю. Но не каждой девочке так везёт. Многие рожают внебрачного ребёнка и разрушают свою жизнь. Уж лучше избавиться от проблемы на ранней стадии, чем мучиться долгие годы и терпеть косые взгляды. Ты согласна?
Надя кивнула. Конечно, она была согласна с тётей. Только не понимала, куда та клонит.
– Когда у тебя критические дни?
– Скоро.
– Когда?
Надя вспомнила, какое сегодня число, и обмерла от ужаса.
– Вчера… Боже мой…
– Погоди пугаться, может быть, всё нормально. У юных девочек бывают небольшие задержки, особенно на фоне стресса или смены климата.
– Нет, не нормально, – выдавила Надя, – у меня никогда не бывает задержек. Я так и знала, что со мной случится что-то плохое! Я как чувствовала! Эта поездка в клуб – ну зачем я согласилась? Зачем поверила Рафаэлю? Боже, какая я глупая…
Тётя молчала. По её лицу было видно, насколько ей неприятно ко всем текущим проблемам получить ещё и проблему с племянницей. Надя отлично её понимала.
– А у вас случайно нет тестов?
– Тесты часто ошибаются: нет беременности – они показывают, что есть, есть беременность – показывают, что нет.
– Правда? – удивилась Надя. – Никогда о таком не слышала.
– Поверь моему опыту.
Можно было бы позвонить Любаше и расспросить о тестах – наверняка сестра их делала. Но Надя и представить не могла, как обратиться к сестре с подобной просьбой. Любаша сойдёт с ума от беспокойства. Она ведь умоляла не доверять мужчинам и всегда-всегда думать о защите. Надя ей поклялась! Кто же знал, что она вырубится в ночном клубе от незнакомого напитка? Кто мог предполагать, что она набросится на двоюродного брата, как дикая кошка? О таком позоре хотелось поскорее забыть, а не обсуждать его с сестрой.
– И что же мне делать? – растерянно спросила Надя. – Если тесты врут, как узнать правду?
– Вариант только один – сходить на приём к опытному врачу.
– К тому самому, у которого мы были в прошлый раз? Седой такой, с жестокими глазами? – По телу пробежала дрожь. – Я боюсь, тётя Поля, он страшный.
– Это лучший хирург-гинеколог в Москве. И, потом, разве у тебя есть выбор? – Тётя ждала ответа. – Нет, если хочешь, можешь сходить в бесплатную женскую консультацию. Я тебя отвезу, только найди адрес в интернете – я никогда не была в бесплатных больницах и не знаю, где они находятся. Ты взяла с собой полис? Правда, боюсь, там запись на месяц вперёд. А мой врач всегда свободен для постоянных клиентов.
– Нет, – Надя покачала головой, – у меня нет ни полиса, ни других вариантов… Я согласна поехать к вашему врачу.
– Вот и чудно. Будь готова рано утром.
Глава 32. Будет больно?
Она не смогла заснуть в ту ночь. Её накрывал ужас – тёмный, липкий, удушающий. Внебрачный ребёнок в восемнадцать лет от человека, которому нет до неё никакого дела, – что может быть ужаснее? К тому же двоюродный брат. Хоть и не запрещено законом, но всё-таки осуждается в приличном обществе. В Юшкино тоже не поймут. Одно дело – любовь, против которой не устоять, детишки и свадьба по всем правилам, и совсем другое – глупая кратковременная интрижка.
Надя представляла ошарашенное лицо матери, сочувственный взгляд Любаши и даже презрительную усмешку Данилы Кандаурова: мол, привезла из Москвы приплод, вот и разгребайся с ним самостоятельно, а мы понаблюдаем и поглумимся над тобой. Это же так весело – смеяться над девочкой, попавшей в беду. Данила вмиг передумает на ней жениться, и вся его пламенная любовь улетучится. А Маратик будет мерзко хихикать и клевать мать за то, что та вырастила безмозглых и никчемных дочерей.
Нет, только не это! Две сестры Сорокины – Любаша и Надюша – и обе думают не головой, а другим местом. Девушки легкого поведения. Какой стыд! Нельзя возвращаться домой с ребенком!
Она крутилась в жаркой постели, как заведённая юла. Несколько раз выходила на улицу подышать. Может быть, ещё пронесёт? Вдруг из-за стресса у неё сдвинулся цикл? Вдруг эта крохотная задержка ничего не значит? К тому же врач упоминал, что у неё проблемы по этой части, даже таблетки прописал. Надя дорого бы отдала, чтобы это оказалась болезнь, пускай тяжёлая и длительная, лишь бы не беременность. Болезни она не боялась и не стыдилась.
Она поднимала лицо к небу и шептала молитвы, которые знала. Хоть бы он услышал!
Утром, измученная, с красными глазами, она поплелась в дом. Тётя и Рафаэль пили свои полезные и малопитательные смеси из хрустальных бокалов. Надя молча села за стол. Взяла тёплое варёное яйцо, стукнула по нему ложкой и принялась счищать скорлупу. Сегодня Нина недоварила яйца: они получились не в мешочек, как обычно, а в смятку. Полусырой белок дрожал и колыхался, как белёсое желе. Надя сглотнула комок в горле, ощутила в желудке спазм и, бросив яйцо, помчалась в туалет. Наклонилась над унитазом, сплевывая тягучую слюну. Ну точно! Сомнений не осталось, у Любаши было то же самое. Надя проморгалась, чтобы не заплакать, умылась холодной водой и вернулась в столовую. Тётя и Рафаэль странно переглянулись, словно удивились её побегу в туалет.
* * *
Они попали к тому же самому врачу, что и в прошлый раз. Седой, высокий, со стальными глазами.
– На кресло, – коротко распорядился он.
И если в прошлый раз дело ограничилось кушеткой, то в этот раз Надя не спорила. Понимала, что отныне врачи будут смотреть её на креслах. И от этого чувство потери становилось невыносимым. Что же она наделала?
К её облегчению, врач не стал свирепствовать и проводить жёсткий осмотр. Он опять сделал УЗИ, помял живот холодными пальцами и пригласил медсестру, чтобы та взяла анализы. Потом попросил Надю одеться и сесть за стол.
– Ну что ж, – сказал он, – поздравляю, ты беременна. Срок – около недели.
Как верно он определил! Неделю назад они и ездили с Рафаэлем в клуб. Надя не предполагала, что современная медицина так точно определяет день зачатия. Хотя, может, это в Москве такие умные врачи. Она понурилась. Предстояло самое сложное.
– Не с чем меня поздравлять. Я не хочу этого ребёнка.
– Почему?
– Я не замужем.
– Понятно.
Надя подняла на него глаза:
– Вы поможете мне?
– Помогу. Но это не такая простая операция, как может показаться.
– Операция? Я думала, есть таблетки.
– Есть, но они не всем подходят. Учитывая твоё состояние, – он снова произнёс длинное слово на латыни, как и в прошлый раз, – мы должны с большой ответственностью подойти к этому вопросу. Ты же не хочешь проблем в будущем?
– Не хочу.
– Поэтому я приглашу опытного хирурга из Швеции, который провёл несколько успешных операций по данному профилю. Он сделает всё по высшему разряду. Но придётся подождать, пока у него появится время для визита в Москву, – неделю или две. Но ничего страшного, не переживай. За это время я подготовлю тебя к операции. Придётся попринимать гемостатики и коагулянты, чтобы предотвратить кровотечение, и кое-какие другие препараты.
– А разве нельзя сделать операцию в обычной поликлинике? Я слышала, это обычная процедура, не очень сложная, её даже в Коробельцах делают…
– Не очень сложная – это когда женщина здорова, а у тебя проблемы! – рассердился врач. – Я же тебе объяснял. Сейчас я выпишу рецепт, передам Паулине Сергеевне, и она о тебе позаботится. А я займусь подготовкой операции, договорюсь с герром Юханссоном и сообщу вам с тётей, на какое число назначен приём. Возможно, понадобится ещё одна встреча.
– А он дорого берёт? Этот герр Юханссон?
– Он уникальный хирург, – ответил врач. – Я буду счастлив поработать с ним. А деньги… Деньги Паулина Сергеевна найдёт.
Надя вздохнула. Ей повезло, что тёте не плевать на её здоровье. С другой стороны, она же сына ограждала от неприятностей, а не племянницу, – а для «малыша» она ничего не жалела. Ни денег, ни времени, ни сил.
– Мне будет больно? – задала она последний вопрос.
– Ты ничего не почувствуешь. Ты просто заснёшь, а когда проснёшься, всё будет кончено.
Всё будет кончено…
* * *
Она не плакала. Ей хотелось побыстрее перешагнуть через неприятное событие, избавиться от непомерного груза, который на неё свалился. Нежеланного ребёнка она ощущала именно как груз. Как бремя. До неё начало доходить истинное значение этого слова. Бремя – тяжёлая ноша. Такая тяжёлая, что не было сил плакать.
А тётя Поля отнеслась к ней по-доброму – насколько она вообще могла проявлять доброту. Купила все необходимые лекарства, коробку конфет в шоколадном бутике и три килограмма отборной крымской клубники. Глянула на унылую Надю и подбодрила:
– Всё будет хорошо. Вернёшься в Юшкино, выйдешь замуж за того симпатичного парня на белом «форде» и забудешь о своих чувствах к Рафаэлю. Я тебе денежек на приданое дам. Не забуду, обещаю.
Надя лишь фыркнула:
– Это были не чувства, а помутнение. Я клюнула на красивую внешность, а надо было смотреть вглубь.
– Юные девушки редко смотрят вглубь, – произнесла тётя Поля. – Не кори себя. Рафаэль хороший мальчик, просто не для тебя.
Надя пожала плечами. Любая мать считает своих детей хорошими, даже если они подлецы.
* * *
Они втроём сели ужинать. Повар зажарил на гриле лосося и сделал картофельное пюре. А на десерт – клубника со взбитыми сливками. У Нади заурчало в животе. Сегодня Пьер отступил от правила готовить на пару пресные, диетические и обезжиренные блюда. Ужин показался праздничным застольем. Тётя Поля улыбалась, словно в её жизни случилось какое-то вдохновляющее и долгожданное событие, а Рафаэль выглядел довольным, словно завершил трудное, но важное дело. Одна лишь Надя не находила поводов для веселья. Ей предстояла сложная операция, ради которой в Москву прилетит супер-занятой шведский доктор. Одно успокаивало – она ничего не почувствует.
В столовую порывисто вошла взволнованная Нина, схватила пульт и без разрешения включила телевизор. Нашла передачу на первом канале. Там шло ток-шоу, участники которого ругались и кричали, а ведущий их успокаивал:
– Тише, тише, пусть мистер Биг договорит! Не надо его перебивать! Я всем дам слово, каждый сможет высказать свою точку зрения!
Маленький мужчина в разноцветной одежде, похожий на безобидного фрика, продолжил:
– Так вот, у нас есть доказательства, что за рулём машины находился не Юсуф, а Рафаэль Громов – сын адвоката Громова, который занимается этим делом!
– Какие доказательства? Ваше честное слово? – издевательским тоном спросил ведущий.
Он мастерски накалял обстановку в студии.
– У нас есть видео, – сказал Вано, сидевший рядом с мистером Бигом. – Я снял его сразу же после аварии и готов передать на экспертизу.
У Нади замерло сердце. Побелевшая, как лист бумаги, тётя Поля спросила сына:
– Ты отдал им деньги?
– Ещё вчера… Вот гады! Решили срубить бабла во второй раз! Жадные свиньи.
– Так Юсуф не виноват?! – воскликнула Нина. – Вы заставили его взять вину на себя?!
– Нина, ты на сегодня свободна, – распорядилась тётя Поля. – Мы позовём тебя, когда понадобится.
– А почему вы не обратились в полицию? – спросил ведущий. – Не доверяете правоохранительным органам? Боитесь обвинения в соучастии?
– Да нет, – ответил мистер Биг, – я не пошёл в полицию, потому что боялся дедушку. Он генерал в отставке, очень строгий.
В студии послышались смешки.
– Что нам делать, мамуль? – прошептал Рафаэль.
– Я не знаю…
Зазвонил телефон Рафаэля. Он взглянул на экран и прикусил задрожавшую губу. Тётя покачала головой – мол, не бери трубку. Звонки прекратились, а через пять секунд зазвонил телефон у Нади. Она подпрыгнула на стуле и машинально ответила на звонок:
– Это правда? – спросил Глеб без приветствия. – За рулём был Рафаэль?
Глава 33. Сто двадцать ударов в минуту
Тётя яростно мотала головой, Рафаэль тоже делал знаки, и Надя, не в силах солгать Глебу, просто отключила телефон.
– Он приедет, – уверенно сказала тётя Поля. – Он это так не оставит.
– Чёрт! Чёрт! Вот это попадос! Мне лучше уехать из дома, не хочу с ним встречаться.
– Малыш, не паникуй раньше времени.
– Что значит «не паникуй»?! Он меня убьёт, неужели ты не понимаешь?
– Я ему не позволю.
– У тебя нет рычагов давления на него. Как ты собираешься меня защищать? Просто скажешь «не трогай мальчика»? Так он тебя и послушал!
– Если мировое соглашение подписано, то у нас есть шанс. Не пойдёт же он на попятную?
– Они завтра утром собирались подписывать, – отозвалась Нина, стоявшая у двери, как каменный истукан. – Мне Юсуф звонил, ему разрешили сделать один звонок.
– Это плохо, что завтра, – сказала тётя Поля.
– Это не плохо, мамуля. Это – конец.
Рафаэль выглядел таким подавленным, словно его уже приговорили к двенадцати годам тюрьмы.
– Почему конец? – отважилась спросить Надя. – Стороны пришли к согласию, дело можно закрывать – Юсуфа отпустят, Рафаэль не пострадает, Кристина получит компенсацию за смерть матери. Осталось поставить подписи.
– Какая же ты глупая, Надя, – скривился Рафаэль. – Теперь Глеб не станет подписывать соглашение.
– Но почему? Всё ведь готово. Он целую неделю договаривался, столько сил вложил в это дело, столько времени!
– Потому что он не станет выгораживать убийцу, вот почему! – зло ответила тётя. – Юсуф для него – невезучий парнишка, который совершил непреднамеренное убийство и чистосердечно раскаялся, а Рафик – злостный преступник, обязанный понести наказание.
Надя прикусила губу. Тётя знала своего мужа лучше всех – его принципиальность и беззаветное служение закону. И если она утверждала, что Глеб пойдёт на принцип, то, скорее всего, была права.
Они сидели за столом, где остывали остатки лосося, а клубника истекала соком.
– Нина, убери со стола.
– Мне нужно чем-нибудь подбодриться, – проныл Рафаэль противным голосом.
– Нина, свари кофе.
– Я не про кофе.
– Малыш, ты уже здорово наподбадривался в последнее время, тебе не кажется? Даже у меня терпение на исходе.
– Но я же ради тебя поехал в клуб!
Это заявление Надя не поняла. Они поехали в клуб, чтобы потанцевать, разве нет?
– Ради нас обоих! – отрезала тётя, покосившись на Надю. – Мы вдвоём против целого мира – помнишь? Что хорошо мне – то хорошо тебе. Мы банда!
Рафаэль кивнул, а Надя в очередной раз удивилась, как близки эти двое, – мать и сын. Они действительно были одним целым – словно сиамские близнецы. Такой любви между родственниками она раньше не встречала: в Юшкино мальчики отделялись от матерей в подростковом возрасте, а девочки ненамного позже. Не то чтобы дети прекращали общаться с родителями, просто это общение протекало без сюсюканья и глупых речёвок. «Мы вдвоём против целого мира» – ну надо же. Это против Глеба, что ли?
Передача закончилась. Вано так и не показал видео: отговорился тем, что это супер-пупер эксклюзив, который нельзя обнародовать. Ведущий, как ни старался, не смог раскрутить Вано на подробности, поэтому пообещал зрителям, что продолжит расследование. Зрители ему поверили и похлопали. Тётя Поля выключила телевизор.
* * *
Под колесами машины зашуршал гравий, потом всё стихло и хлопнула дверь. Глеб приехал. Надя подобралась на стуле и сцепила пальцы в замок.
– Добрый вечер, – сказал Глеб, снял пиджак и отдал Нине.
Сел во главе стола. Сложил руки на мраморной столешнице. Расторопная Нина поставила перед хозяином чашку кофе, от которого поднимался пар. Глеб не обратил внимания на кофе и вперился тяжёлым взглядом в Рафаэля.
– Ну рассказывай.
Тот разглядывал собственные ногти. Белые кудряшки шапкой свисали на лоб и загораживали половину лица. Глеб подождал, пока Рафаэль что-нибудь ответит, не дождался и перевёл взгляд на жену:
– Ты знала?
– Я узнала после того, как полиция забрала Юсуфа, – выдавила тётя Поля. – Меня поставили перед фактом.
– Почему ты мне не рассказала?
Она горько усмехнулась:
– Я защищала сына.
– А ты кого защищала? – спросил Глеб у Нади.
А она защищала себя. Рафаэль пригрозил, что обнародует фотографии, сделанные в клубе, и потребовал, чтобы она помогла уговорить Юсуфа на подлог. Но признаться Глебу в ночных похождениях она не могла. Опустила голову.
– Посмотри на меня, – попросил Глеб.
Надя собралась с духом и взглянула в его глаза – тёмные, строгие, проницательные. Всё остальное перестало существовать – во всём мире остались только эти глаза. И Наде некуда было деться, они словно пригвоздили её к месту.
– Это не то, что ты думаешь… – Глеб медленно произнёс фразу, которую сказала Надя, когда они обсуждали гостиницу для свиданий. – Теперь я понимаю твои затруднения, ведь ты не с Юсуфом провела вечер, а с Рафаэлем.
Ей ничего не оставалось, кроме как кивнуть.
– Тогда я повторю вопрос, который уже задавал ранее: чем вы занимались, пока автомобиль находился на стоянке? И теперь я жду от тебя честного ответа.
– Какая разница, где они были? – спросила тётя. – Это как-то повлияет на результат расследования?
– Возможно. Прежде чем принимать решение, я должен узнать правду.
Он продолжал сверлить Надю взглядом, и она сдалась.
– Мы ездили в ночной клуб. Я не помню, как он называется, но это то место, о котором ты упоминал. Недалеко от стоянки.
– Почему вы туда поехали?
– Рафаэль предложил, а я согласилась.
– Продолжай.
– Он сказал, что в моей одежде меня туда не пустят, и принёс платье и туфли тёти Поли… То есть Паулины Сергеевны, – поправилась Надя. – Рафаэль сказал, что мама не будет ругаться. Мы собрались и поехали. Было уже поздно.
– Дальше.
– Мы сели за столик – такой отдельный, там ещё диван в виде буквы «П». Можно отгородить столик от остального зала. Рафаэль заказал еды и какие-то напитки.
– Да какое это имеет значение? – раздражённо воскликнула тётя. – Молодые люди захотели потанцевать, что в этом криминального? Может, проще перейти к моменту аварии?
– Не проще, – отрезал Глеб.
Надя догадывалась, почему он допрашивал её с такой въедливостью. Он интересовался событиями той ночи не как адвокат, а как мужчина. Первому достаточно было расспросить про аварию, второй же хотел знать о ней всё. Надя втянула голову в плечи. Он не отстанет, пока не докопается до правды. А правда причинит ему боль.
– Что было потом?
– Пришли мистер Биг и Вано – те парни, которые сегодня выступали по телевизору. А потом мы с Рафаэлем пошли танцевать…
Надя остановилась. Она не могла рассказывать дальше – физически не могла. Её начало потряхивать. Глеб положил руку на стол ладонью вверх:
– Дай мне руку, – попросил он, и Надя, не колеблясь, вложила свою ладонь в его.
Так они просидели некоторое время. Все пятеро молчали – четверо родственников, собравшихся за столом, и стоявшая у дверей домработница. Надя чувствовала, какая сухая и горячая кожа у Глеба. Несмотря на критическую ситуацию, она наслаждалась прикосновением и тем, как крепко пальцы Глеба сжимали её запястье. Неожиданно он выпустил её руку.
– У тебя пульс сто двадцать ударов в минуту, – сказал он.
Надя вспыхнула. Он считал её пульс, пока она млела!
– Расскажи мне всё. Ничего не бойся. Если хочешь, пойдём в мой кабинет.
Надя покачала головой:
– Все всё знают.
– Тогда говори при всех.
И Надя заговорила – быстро и сбивчиво, словно за ней гнались волки. Она спешила выложить правду, которая жгла её столько дней. Торопилась исповедаться перед самым лучшим в мире адвокатом и мужчиной. И если после исповеди он приговорит её к наказанию – тем лучше! Она жаждала покаяния, наказания и отпущения грехов. Ей надоело таить всё в себе.
– Рафаэль поцеловал меня во время танца. Мы вернулись к столику, сели на диван, и Рафаэль принёс стакан имбирного лимонада. Или не лимонада, я не уверена – какая-то горькая газировка. Я выпила и заснула. Или не заснула – странное состояние, не могу описать. Наверное, у меня аллергия на имбирь, я плохо помню, что случилось. Мне снилось, что я плыву на лодке по озеру, а на монастырском берегу кто-то стоит – но не отец Сергий, а мужчина в белой рубашке…
– Надя, не обязательно пересказывать свои сны, – сказала тётя. – Это никому не интересно.
– Да, извините. Я очнулась голая под пледом. Ребята рассказали, что я набросилась на Рафаэля, и у нас… всё было.
– И ты поверила? – спросил Глеб.
По смуглому лицу разливалась бледность.
– Конечно. Три человека не стали бы врать, к тому же Рафаэль сделал снимки, доказывающие, что я сама к нему приставала. Но дело не в этом.
– А в чём? – спросил он жёстко.
– В том, что я этого хотела, – созналась Надя. – Не буду врать, что я об этом не мечтала…
Её щёки пылали от стыда, но она была обязана рассказать всю правду без утайки. – Дальше.
– Мы сели за столик – такой отдельный, там ещё диван в виде буквы «П». Можно отгородить столик от остального зала. Рафаэль заказал еды и какие-то напитки.
– Да какое это имеет значение? – раздражённо воскликнула тётя. – Молодые люди захотели потанцевать, что в этом криминального? Может, проще перейти к моменту аварии?
– Не проще, – отрезал Глеб.
Надя догадывалась, почему он допрашивал её с такой въедливостью. Он интересовался событиями той ночи не как адвокат, а как мужчина. Первому достаточно было расспросить про аварию, второй же хотел знать о ней всё. Надя втянула голову в плечи. Он не отстанет, пока не докопается до правды. А правда причинит ему боль.
– Что было потом?
– Пришли мистер Биг и Вано – те парни, которые сегодня выступали по телевизору. А потом мы с Рафаэлем пошли танцевать…
Надя остановилась. Она не могла рассказывать дальше – физически не могла. Её начало потряхивать. Глеб положил руку на стол ладонью вверх:
– Дай мне руку, – попросил он, и Надя, не колеблясь, вложила свою ладонь в его.
Так они просидели некоторое время. Все пятеро молчали – четверо родственников, собравшихся за столом, и стоявшая у дверей домработница. Надя чувствовала, какая сухая и горячая кожа у Глеба. Несмотря на критическую ситуацию, она наслаждалась прикосновением и тем, как крепко пальцы Глеба сжимали её запястье. Неожиданно он выпустил её руку.
– У тебя пульс сто двадцать ударов в минуту, – сказал он.
Надя вспыхнула. Он считал её пульс, пока она млела!
– Расскажи мне всё. Ничего не бойся. Если хочешь, пойдём в мой кабинет.
Надя покачала головой:
– Все всё знают.
– Тогда говори при всех.
И Надя заговорила – быстро и сбивчиво, словно за ней гнались волки. Она спешила выложить правду, которая жгла её столько дней. Торопилась исповедаться перед самым лучшим в мире адвокатом и мужчиной. И если после исповеди он приговорит её к наказанию – тем лучше! Она жаждала покаяния, наказания и отпущения грехов. Ей надоело таить всё в себе.
– Рафаэль поцеловал меня во время танца. Мы вернулись к столику, сели на диван, и Рафаэль принёс стакан имбирного лимонада. Или не лимонада, я не уверена – какая-то горькая газировка. Я выпила и заснула. Или не заснула – странное состояние, не могу описать. Наверное, у меня аллергия на имбирь, я плохо помню, что случилось. Мне снилось, что я плыву на лодке по озеру, а на монастырском берегу кто-то стоит – но не отец Сергий, а мужчина в белой рубашке…
– Надя, не обязательно пересказывать свои сны, – сказала тётя. – Это никому не интересно.
– Да, извините. Я очнулась голая под пледом. Ребята рассказали, что я набросилась на Рафаэля, и у нас… всё было.
– И ты поверила? – спросил Глеб.
По смуглому лицу разливалась бледность.
– Конечно. Три человека не стали бы врать, к тому же Рафаэль сделал снимки, доказывающие, что я сама к нему приставала. Но дело не в этом.
– А в чём? – спросил он жёстко.
– В том, что я этого хотела, – созналась Надя. – Не буду врать, что я об этом не мечтала…
Её щёки пылали от стыда, но она была обязана рассказать всю правду без утайки.
