Текст книги "Сэр, простите, ещё кое-что...(СИ)"

Автор книги: Таня Белозерцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Фрэнк хитро взглянул на него единственным глазом и лукаво-вкрадчиво сообщил:

– Мы можем постелить вам в комнате Энди. К сожалению, это единственное помещение в доме, где находится молодой холостяк. Уверен, Энди не станет возражать и с удовольствием потеснится с вами до вечера воскресенья.

Наклонив голову, Северус с предельной кротостью принял этот язвительный пинок судьбы – вселение в комнату к молодому человеку. Ничего не поделаешь, придется побыть чьим-то гостем полтора дня. Зато задачу он свою выполнил – проводил мальчика. Потом ещё пару раз проводит, а там, глядишь, и сам начнет ездить… Хотя…

Коломбо встал, прошел мимо Северуса и, проходя к двери, дружески хлопнул по плечу.

– Рад с вами познакомиться, господин Снейп. Благодарю вас за то, что в целости и сохранности доставили Гарри домой.

Хотя… где Англия, а где Америка? Это очень далекое расстояние для маленького мальчика. Будет лучше, если он попровожает Гарри весь год до второго курса, неторопливо додумал Северус. Его плечо долго не хотело забывать ощущение теплой и надежной ладони…

====== ~ 24 ~ Тараканьи каникулы ======

Соседом Северуса оказался приятный молодой человек по имени Энди Парма, двадцати пяти лет от роду. Смерив гостя внимательным взглядом теплых карих глаз, он крепко и энергично пожал ему руку. Познакомившись, Северус прошел к приготовленной для него кушетке, разложенной, судя по всему, из кресла-трансформера. На покрывале его ждала пижама, старенькая, застиранная и оттого мягкая и, как ни странно, очень удобная. К ней прилагался такой же старенький домашний халат. Кротко вздохнув, Северус с покорной обреченностью переоделся во все это и занырнул в изголовье кресло-кровати, собираясь хоть немного почитать перед сном. Света от торшера было вполне достаточно.

Из душа пришел Энди, сел на свою кровать и начал промокать-вытирать полотенцем волосы. Высушив голову, Энди с интересом посмотрел на книгу в руках Северуса и хмыкнул, узнав собственность с полки. «Белый Клык» Джека Лондона. Ну-ну… Отвернувшись к стене и накрывшись одеялом с головой, Энди провалился в глубокий и крепкий сон.

Спустя час увлекательных приключений волкособаки сон подкрался и к Северусу. Однако, уснуть не получилось. Несмотря на работающий кондиционер, в комнате стояла липкая удушающая жара, она влажной подушкой давила на лицо, особенно сильно налегала на носовую перегородку, в носу вскоре стало мокро, и в нем противно захлюпало. Найдя платок, Северус как можно тише высморкался, потом попробовал заснуть на боку, но увы, нос опять заложился. Дышать становилось всё труднее и тяжелее, жара калифорнийской ночи стала просто ошеломляющей, она тепловой лавиной обрушилась на непривычного британца со всей мощью южного климата, сдобренная смогом гигантских городов и циклонами с океана. Пот буквально тек по спине, пижама промокла насквозь, так же, как и простынь с покрывалом, вскоре Северусу стало казаться, что он лежит не в постели, а в маленьком болоте, ткань под ним скомкалась, хлюпала и чавкала, сон от него давно сбежал, удивленный невероятными условиями для спанья.

Совершенно офигевший, Северус лежал на спине, вытаращив в темноту глаза, в которых теперь не было ни грамма сна, накрытый мокрой простыней на мокрой же постели, и чувствовал, что сейчас сойдет с ума – в таком диком положении абсолютно невозможно заснуть. И тем более было обидно слушать сладкое глубокое сопение соседа – Энди крепко спал, с головой накрывшись толстым одеялом. Как ему не жарко??? Стараясь не разозлиться, Северус сначала откинул простынь, потом снял пижаму, затем сдался ещё раз и снял пижамные штаны, оставшись в одних трусах.

Вроде полегчало, но ненадолго, всего на несколько минут, сперва его влажная кожа была приятно высушена теплым воздухом, но потом тело, покрытое коркой засохшего пота, нашли местные хищники – комар, мошка и мокрец. Несмотря на защиту противомоскитных сеток, эти твари всё равно как-то ухитряются проникнуть в дом и напасть на беззащитного человека… Обнаружив огромный полигон, полный крови и пота, насекомые возликовали и страстно ринулись в атаку. Укусы комаров и мокрецов с мошками Северусу, конечно же, не пришлись по душе, и он принялся поспешно шлепать по себе там-сям, потом срочно накрылся простыней, едва не плача от полного расстройства – простынь была совершенно мокрая и холодная. Но довольно скоро она стала теплой, а потом и горячей и снова начала его душить. В общем, чудная ночка выдалась… А когда усталость всё-таки взяла свое и Северус забылся тяжелым сном, то сон его был неглубоким, а поверхностным, скорей, даже не сон, а дрёма. И в этом полусне-полудрёме он и провалялся до утра. Кроме того, Северус получил твердое убеждение в том, что южные ночи – не для него, ещё он понял, что заочно ненавидит Гавайи, Канары, Индонезию и иже с ними.

На завтраке Северус имел весьма устрашающий вид – налитые кровью красные глаза с наросшими под ними тяжелыми мешками, подведенные черными тенями недосыпа. Ну и взгляд соответствующий – злой и обиженный, направленный на счастливых и выспавшихся людей.

– М-м-ммм, – закусил губу Коломбо, сочувственно разглядывая гостя. Удрученно покачал головой и сказал, как приласкал: – Бедный мальчик…

Как же Северусу стало легко и хорошо от такого теплого отеческого сочувствия! Таков был Коломбо с его необъяснимой харизмой простого честного человека, силой воли могущий как приласкать, так и убить… Бывали в его жизни ситуации, когда пойманные преступники так впечатлялись методами Коломбо, что аж сами в тюрьму просились, потому что на родине их ждала бы смертная казнь.

За субботний день Гарри переделал кучу дел: навестил всех друзей со всей Западной Доран-стрит, после чего ребята, собравшись огромной толпой, утянулись на стадион, где устроили футбольный матч с запасными игроками, надеюсь, вам не надо объяснять, что запасные сменяли не пострадавших, а просто чтобы всем досталась своя порция футбола? Обегал всех соседей, знавших его с младенчества, ну и попутно ухитрился начать приучение Серебрянки к упряжке. Фестрал, конечно, хорош, но Гарри очень захотелось, чтобы его с профессором Снейпом возил именно Серебрянка. К счастью, конь и индеец не стали артачиться, а отнеслись к новой задаче с пониманием и юмором. Денвер доставил из Долины к дому Коломбо фаэтон, а конь послушно принялся учиться: стоял на месте, пока к нему подгоняли звенящую и щекотную упряжь, потом, кося глазом назад, так же послушно впячивался в оглобли и кротко ждал, когда его пристегнут к повозке…

Ребята, крутившиеся вокруг, взволнованно переговаривались, обсуждая что-то свое. В какой-то момент Северус прислушался к их разговорам и узнал много интересного.

– Он же мустанг, вольный дух прерий, – напряженно проговорил какой-то светленький мальчик. – Разве вульгарная упряжь не осквернит его благородную шкуру?

– Оставь эту романтизацию романтикам Дикого Запада, Стивен, – презрительно процедил другой мальчик, одного с Гарри возраста. – Шкуру мустанга ничто не испортит. Тем более – шкуру Серебрянки, ты посмотри на его морду – уздечку видишь? Нет. Ну и не возникай тогда. Лошадь благородна всегда, и на воле, и в упряжи, и под седлом, и ничто на свете её не осквернит. Об этом говорит только отношение к ней… вот, к примеру, такая картинка: стоят рядом два коня, один – худой рысак, замотанный в мили ремней и веревок, во рту три вида железа – простое грызло, двойной трензель и специальный мундштук, пристегнутый к мартингалу, помимо всего прочего, на той же голове у лошади медиакана, противосвечное кольцо, «душилка», чек и шоры, прости господи… – мальчик перекрестился, это было бы комично, если б разговор не был столь серьезен. – В общем, коня было еле видно из-за ремней, на нем ещё смирительный хомут был.

– А второй?.. – жадно выдохнули ребята, плотным кольцом окружив маленького лектора.

– А второй конь стоял совершенно голый, – продолжил лекцию мальчуган. – Ни седла на нем не было, ни уздечки, ничего… сам упитанный, гладкий, ухоженный, глаз веселый, широко открытый. Тогда как у первого глаз пустой, грустный и обращенный куда-то внутрь себя. Шкура его украшена шрамами, на крупе и плечах свежие следы недавних побоев. Хозяин рысака – спортсмен, дюжий и сильный, он воспитывает своего коня, учит верно держать аллюр, не сбиваться с рыси на галоп, в который тот периодически срывается. Он рвет ему рот железом, ломает шею, бьет за каждый прыжок или скачок.

Хозяин второго коня – инвалид в коляске, но его изумительный скакун потрясающе послушен, бесконечно предан и верен, он предельно внимателен к своему малоподвижному другу: находясь на полной свободе, он делает невероятные вещи – ходит на месте, встает в долгую неподвижную свечку, кружит на одной ноге вокруг себя, ложится и садится, как собака… Честное слово, ребята, я не знаю, как называются все те чудеса, которые он делает.

Дети растерянно задумались, потом один из них, совсем маленький, лет восьми, понимающе воскликнул:

– А я понял! Обе лошади благородны, это отношение к ним разное! Человек, который в коляске, благороден сам, а второй – полный дурак! Я прав, Тоби?!

– Прав, ты всё понял правильно, Майк, – улыбнулся малышу Тоби Зараян.

Северус с легкой улыбкой посмотрел в конец широкой улочки, понимая теперь очень многое и с искренним интересом наблюдая за тем, как полностью «раздетый» Серебрянка со свободной головой и шеей учится не бояться странной повозки, к которой его зачем-то пристегивают. Как он, юморно косясь на колеса, влегает в подперсный хомут, как по просьбе Гарри меняет аллюры и поворачивает туда или сюда. И всё это без помощи железа – во рту у него ничего нет – подчиняясь лишь звонкому мальчишечьему голосу и жестам.

Ну вот и ладно, пусть возятся, оба делом заняты. Сам Северус занимался отдыхом, раз уж он совпал с выходными, да ещё и за границей, в теплой и жаркой стране. Грех не воспользоваться неожиданными каникулами. Вот он и оттягивался, возлежал в шезлонге в маленьком садике у дома, потягивал коктейли через соломинку и наслаждался солнечными ваннами, потому что днем физиология воспринимала жару совсем не так, как ночью, ещё одна любопытная загадка человеческого тела, да…

Всё было хорошо. Прохладные освежающие напитки, тент над головой, интересная книга под рукой, приятная музыка в стиле кантри из магнитофона, верная собака рядом… Кстати, о собаке… С самого утра Северуса донимал толстый ушастый бассет: как только он лег в шезлонг, так и прилип к нему этот пёс, влюбленно глядящий на него. А как ещё понять его поведение? Сидит часами и пялится на гостя, не мигая, сидит, смотрит, смотрит, смотрит… без конца смотрит, а Северус его даже прогнать не может – невежливо потому что.

Любовь бассета объяснилась вечером, когда солнце склонилось к западному горизонту и тени от домов накрыли садик и шезлонг с гостем. Сняв с носа солнечные очки и приподняв голову, Северус замер – возле него стояла девочка, полненькая и кудрявая, она очень внимательно смотрела на него.

– Что?.. – осторожно спросил Северус. Девочка вздохнула и огорченно сообщила:

– Вы заняли место нашего Пса, сэр. Вам никто не сказал, что это его лежанка?

Северус почувствовал, как по его пояснице что-то ползет, свербит и колется. В душу закрались нехорошие подозрения – неужели блохи?.. А он-то думал, что это сено колется… кстати, а почему матрас соломенный? Ой… Вскочив, как ошпаренный, Северус бросился в дом. Бассет проводил его благодарным взглядом, после чего неспешно забрался на свою низенькую длинную кушеточку, которую гость почему-то принял за шезлонг, вытянулся вольготно на боку и испустил глубокий удовлетворенный вздох – наконец-то ему отдали постельку.

Новая ночь с субботы на воскресенье выдалась не лучше: такая же душная жара и болотный воздух, такой же грустный протест на ночную аномалию тела, просящего нормальной логичной ночной прохлады… Снова пытался заснуть в мокрой постели несчастный Северус, снова он содрал с себя пропитанную потом пижаму и безуспешно проворочался до утра. Что ж, предыдущая бессонная ночь сказалась на нем, к утру его организм сдался на милость физиологии и милостиво отрубился – Северус провалился в мертвецки-крепкий сон.

На завтраке Энди жалостливо сказал своим:

– Не будите Севера, пусть хоть в воскресенье выспится, всю ночь проворочался, бедняга. А в церковь и без него сходим.

Таким образом, Северус действительно выспался и проснулся полностью отдохнувшим. Проснувшись, он, слегка удивленный тишиной, понежился в кровати, разглядывая потолок и размышляя – а что случилось-то? На этот вопрос ему ответила записка, примагниченная к холодильнику на кухне.

«Дорогой Северус.

Мы ушли на утреннюю службу в церковь и вас не стали будить. Чувствуйте себя, как дома, завтрак в духовке, покормите Миру, пожалуйста, она осталась дома, так как словила ленивчика. Мы вернемся к часу дня.

Коломбо.»

Мира? Кто такая Мира? Оглядевшись и повертев записку в руках, Северус на всякий случай позвал:

– Мира?

Громко цокая когтями по паркету и оскальзываясь от усердия, в кухню вбежал бассет-хаунд. Северус уточнил:

– Ты Мира?

Бассет умильно вильнул хвостом. Северус, глядя в мешковатые песьи глаза, неуверенно пожал плечами, честно говоря, он как-то не запомнил, как кого зовут в этой огромной семье, вполне возможно, что собаку ему представили как Миру…

В духовке нашлись тушеное мясное рагу с картошкой, спагетти и оладушки. Позавтракав и честно покормив собаку, Северус посмотрел на часы, те скромно тикали шестеренками в район одиннадцати часов. Семейка вернется к часу… лениво размышляя об этом, Северус вдумчиво почесал бок, потом грудь, другой бок… искусанное комарами и пропотевшее за ночь тело продолжало зудеть. Заинтересованный взгляд Северуса остановился на двери ванной. Искупаться, что ли? Шпингалета на двери не было, но Северуса это не особо напрягло – от кого запираться-то? Набрал воды в белую ванну, щедро добавил и любовно развел пену, после чего разделся и залез в душисто-пенный горячий рай. Поддавшись настроению, ради приколу запустил в воду желтеньких уточек, найденных в корзинке на стиральной машине. Улегся во всю длину, вытянул ноги и расслабился в полную нирвану – э-эх, бла-а-аженство…

Распарившись и разнежившись, отмытый до скрипа и лебединой чистоты, Северус в самом благодушнейшем расположении духа вылез из ванны, тщательно вытерся махровым полотенцем и, надев банный халат мистера Пармы, открыл дверь. И обнаружил за ней девочку. Полненькую и кудрявую. Вчерашнюю. Задрав голову, девочка с интересом оглядела его завившиеся спиральками и колечками кудри в стиле «а-ля Беллатриса Лейстрейндж» и глубокомысленно изрекла:

– Какая интересная прическа, дядя Сева. Но я уверена, что она вам не подходит, вы же не афроамериканец. Их надо выпрямить!

– А как?.. – зачарованно выдохнул Северус и аж дыхание затаил в предвкушении. Его ожиданий девочка не обманула.

– Сначала их надо заплести в косички, высушить в таком зафиксированном положении, а потом состричь кончики. Видите, они у вас секутся? – договорив, малявка поманила его пальчиком. – Пойдем со мной, дядя Сева.

Словно загипнотизированный красным лучиком лазерной указки котёнок, Северус двинулся за чаровницей, пообещавшей ему несбыточное. Приведя дядю Севу в свою комнату, девочка усадила его на маленький стульчик, накинула на него простынь и туго замотала горло. Затем, вооружившись расческой и ленточками с резиночками, мелкая парикмахерша принялась за операцию по выпрямлению снейповских волос. Расческины зубчики хищно хватали, тянули и дергали пряди, временами нечаянному клиенту казалось, что с него снимают скальп, но заманчивая перспектива избавиться от завитушек заставила терпеть. Потом шустренькие пальчики долго и старательно плели косички, которые заторчали во все стороны и до изнеможения смешили Северуса: почему-то девочка посадила его перед зеркалом, и он мог наблюдать весь процесс создания дредов, разлетевшихся вразнобой и скрепленных белыми ленточками и резинками разной толщины и цвета.

Наконец заплетена последняя косичка. Голову бережно замотали в полотенце для просушки. Выждав положенное время, маленькая стилистка размотала полотенце и расплела косички. Расчесала ещё раз и взялась за ножницы. Увидев которые, клиент почувствовал себя неуверенно и ощутимо напрягся. Девочка это заметила, конечно, и мягко пожурила.

– Дядя Сева, неужели вы меня боитесь? – строгонько погрозила пальчиком. – Ай-яй-яй, как не стыдно, такой большой дядя, целый директор, подумать только!.. Вот подождите, я Гарри расскажу, уверена, он будет очень сильно смеяться!

Северуса вдруг охватило странное ощущение дежавю, черт, да эта девчонка разговаривает, как Коломбо. Пронизанный подозрениями, Северус настороженно спросил:

– Тебя как зовут?

– Мирабель Коломбо, сэр! – боевито сообщила девочка. – Но обычно меня называют Мира.

«Черт! Это её я должен был покормить!» – дошло до Северуса. Обреченно посмотрел на ножницы и кивнул, сдаваясь на милость справедливости.

– Простите, мисс, я думал, что Мира – это собака.

– Но у него очень большая пися, разве по нему не видно, что он – мальчик? – как маленькому, попеняла Мира. После чего, ловко орудуя расческами, прищепками и ножницами, принялась приводить в порядок северусовы волосы. Работала восьмилетняя девочка, как ни странно, вполне профессионально. Ну, скорей всего, на куклах натренировалась. За этими делами время незаметно подобралось к полудню, и прическа Северуса была приведена в божеский вид – правильно обработанные и аккуратно подстриженные у самых кончиков, они временно сохранили легкую волнистость от косичек, что, конечно же, было замечено вернувшимися Френком, женой и детьми.

– Хм-м-ммм, ну, смотрю, дорвалась Мира до игры в парикмахера, – весело сверкнул глазом Коломбо. Гарри подхватил:

– Ну, стрижка достаточно аккуратная, модельная… – тут он наклонился к уху сестрёнки. – А косички ты ему зачем плела?

– Как зачем? Что ж я дура, что ли, отказывать себе в удовольствии? Давно мечтала встретить длинноволосого дядю, который согласился бы на косички! Это так прикольно. Честно говоря, я боялась, что он не поверит в косички и не даст мне их заплести.

Далее последовала очень задумчивая тишина: все, с трудом скрывая веселье, делано-виновато уставились на гостя, взглядом прося понять и простить. Северус кротко вздохнул. Милая семейка, милые дети и милые родители… Понятно теперь, в кого такой Гарри вырос-воспитался. И никакие Малфои с ними, с этими чудиками, не сравнятся…

====== ~ 25 ~ Итоги будущего или Эпилог ======

В воскресенье вечером Северус и Гарри отправились в обратный путь. Серебрянка, запряженный в фаэтон, отнесся к своей новой задаче с полной самоотдачей, свойственной всякой честной лошади-труженице. А будучи свободным, Серебрянка ещё и гордился тем, что ему доверили столь важное дело – доставить до места назначения вот эту смешную коляску с пассажирами, привязанную к нему сзади.

Ощущая на плечах широкие ремни подперсного хомута и слыша позади скрип колес по гравию, вольный мустанг, всего трех лет от роду, достойный сын своей дикой вороной матери, влег в упряжь, сосредоточился и, хорошенько разогнавшись, открыл Дорогу. Солнечно-желтая, прямая, как полет стрелы, она простерлась перед ними, пронзив Пространство и Время. Прошивающая насквозь Безлюдные миры, портальная Дорога была видна только им: Северусу с Гарри, Серебрянке и Кандиде с Топольком, ещё её временно видел безымянный фестрал, но он ею не воспользовался – пробежав немного с ними, он, убедившись в безопасности людей и надежности коня, расправил крылья и взмыл в Серые небеса, открыв собственный портал через Сумрачные земли. Не любил фестрический мрачный конь, дитя ночи и мрака, солнечные пути.

Гарри с интересом посмотрел на профессора Снейпа – тот был словно в пушном воротнике: на его плечах, тесненько обвив шею, уютно примостился Тополек. Ему было, похоже, очень удобно на широких профессорских плечах… Невольно улыбнувшись при виде волнистых прядок, ещё помнящих мирины косички, Гарри смущенно спросил:

– Сэр, Мира вас не очень сильно достала?

– Нет, – Северус улыбнулся в ответ. – Всё было по справедливости, ибо я принял её имя за собачью кличку и покормил пса вместо ребёнка. Это было мне достойным наказанием.

– Правда? – ещё больше смутился Гарри. – Простите, сэр, Мире просто было скучно, в церковь она не любит ходить, потому что у неё, как папа говорит, шилопопые ноги без тормозов, ни секунды не может нормально постоять на одном месте, всё время так и рвется куда-то побежать и поскакать.

Северус с любопытством взглянул на мальчика.

– Вы любите свою сестрёнку, мистер Коломбо?

Гарри весело сверкнул зелеными искрами.

– О, я её обожаю, сэр! Мама рассказывала, что я прыгал, как очумелый тушканчик, когда Мира родилась, скакал и верещал, какая она маленькая. А ещё я, оказывается, сам её назвал, ещё до рождения – обниму мамин животик и шепчу ей, мол, приходи скорее, Мирабель Коломбо. Ещё я ей сказки сочинял, вы представляете, сэр?! Мама их записала даже. Я так удивился, когда прочитал собственную сказку про дракона, поразился – неужели это я в трехлетнем возрасте придумал?

Всё это Северус выслушал с уважением, всё больше убеждаясь в том, что Гарри действительно оказался в нужном месте – в своей настоящей семье. Прав был мудрый Фадж, давший разрешение на вывоз ребёнка из страны с правом полного усыновления. Потому что совершенно неизвестно, как сложилась бы судьба осиротевшего малыша в Англии, где к сиротам относятся зачастую, как к бесправной вещи. Даже к усыновленным. Чопорные и напудренные мамаши и толстые папаши с дипломатами или, наоборот, зачуханный шахтер или водитель троллейбуса только и будут, что пыжиться своей добродетелью, тыкать себя пяткой в грудь и попрекать приемыша лишним куском хлеба: я тебя усыновил, крышу над головой дал, приютил тебя, гаденыша, так изволь поблагодарить! Помой посуду, встань в угол, вымой машину и почеши мне спинку!

А если ребёнок, допустим, в приюте вырос или его забрали у родителей, то его передают в фостерскую семью на передержку, д-да… как щенка какого или котёнка. Самое интересное – это финансовая поддержка. Доход будущих приемных родителей в этом случае не имеет значения, так как сия организация сама платит фостер-воспитателям, и платит весьма щедро. Компенсация за каждого ребенка составляет минимум триста семьдесят фунтов стерлингов в неделю, при этом идет существенное освобождение от налогов. А почему речь идет о налогах? Потому что фостер-родитель – он тоже работник, только работающий сам на себя, такой воспитатель со своим детским садом на дому.

Что ж, Великобритания нашла свой путь в решении вопроса воспитания детей-сирот, и основной смысл этого решения – дети должны расти в семье. Да вот только отношение в таких семьях заставляет желать лучшего. Бывает – понаберут кучу разновозрастных детишек и давай… др-р-рессировать, потому что на воспитание это мало похоже. И ведь это в порядке вещей, никто не чешется, видя, как чумазые недоросли под присмотром таких же чумазых старшаков толпами бегут на свалку металлолома сортировать железки. Образец подобной фостерской семейки весьма наглядно и красочно представлен в детском черно-белом фильме «Корона для уборщицы», Северус аж зубами скрипнул, вспомнив ту, с позволения сказать, комедию с участием девчонок-близняшек.

Приехали. И опять, по ощущениям, прошло около часа времени. Помогая Гарри рассупонивать упряжь, Северус со здоровым недоумением поглядывал на сверкающего жеребца – ну как так у него получается преодолеть эдакое расстояние за какой-то час? Атлантический океан-то физически никуда не делся!.. Но, с другой стороны, разве они, волшебники, задумываются о том, как они сами за секунду «перепрыгивают» из Лондона в Инвернесс, ведь расстояние между английской столицей и шотландским городом тоже не малое. Эх, ладно, будем считать это лошадиной трансгрессией, что поделать, умеют они это…

– Привет, Гарри! – радостно окликнул кто-то. Коломбо обернулся и засмеялся.

– Привет, дядюшка Джордж!

– Эй, ты как нас различаешь?! – весело возмутился «дядюшка Джордж». – Нас даже мать родная и та путает!

– Сразу видно, что волшебники в науке ничего не понимают, – посерьезнел Гарри. – Ведь вас на самом деле очень легко различить.

– Это как? – опешил Фред, растерянно переглядываясь с Джорджем. После чего они хором уставились на умника-Коломбо. Северус тоже превратился в слух, стратегически замерев возле коня, ему тоже стало интересно, как Гарри различает сверходинаковых близнецов.

– Так вы ж зеркальные, – пояснил Гарри. – Я ещё с первого знакомства с вами обратил внимание на ваши макушки и запомнил, в какую сторону обращены вихры. Волосы Джорджа закручены по часовой стрелке, волосы Фреда – против, вот и весь фокус!

Руки парней машинально потянулись к макушкам, и Гарри ехидно подколол:

– И не пытайтесь чего-то там мудрить с прическами, мать-природу не обманешь, вы для меня навсегда останетесь левым Фредом и правым Джорджем. Кстати, Фред – левша, вы знаете об этом? И вам уже поздно перенастраиваться, чудики, что вы на руки-то смотрите?! У вас зеркальные отпечатки пальцев и размещение зубов в челюсти. Короче, много у вас признаков зеркальности, даже не думайте.

Северус уткнулся носом в лошадиную гриву, скрывая рвущийся наружу смех – боже, какое потешное выражение разочарования на их конопатых лицах! Обломал их Гарри Коломбо. Офигевшие близнецы принялись так пристально-внимательно рассматривать черты своих лиц, как будто впервые друг друга увидели. И обнаружили в кои-то веки, что их веснушки рассыпаны тоже таки зеркально!

– У тебя большое пятно тут… – ткнул пальцем в правую щеку Джорджа Фред.

– А у тебя тут, – Джордж тыкнул в левую щеку Фреда. После чего они, окончательно обалдев, отвалили челюсти, глазея на свои «отражения». Дошло до них, да…

Северус, тихо подхихикивая, ушел к себе, а Гарри веселым ураганчиком пронесся по гарнизону, навещая своих друзей-однокашников. Проносясь мимо слизеринского блока, мальчишка увидел, как несколько ушастых чудиков ремонтируют стену. Притормозив, Гарри присмотрелся и понял, что в этом месте кто-то стену испортил – осыпалась малахитовая… ну, в общем, малахитовый слой осыпался от удара чего-то тяжелого. И теперь ушастики наносили на стену новый слой зеленого напыления.

– А что тут случилось, ребята? – поинтересовался он со вполне понятным любопытством.

– Кони мистера Диченко и мистера Вильмона подрались, сэр! – пискляво доложил один ушастик. – Сначала они танцевали вместе, кружили друг вокруг друга, потом склонили головы лоб ко лбу и наклоняли долго-долго, до самой земли, а затем рыжий ка-а-ак вскинулся и как врежет копытами по плечам вороного! – обстоятельно пересказал рабочий сцену конских разборок. – Рыжий новичок начал теснить старика вороного, красиво вымахивал на него передними ногами, голова у него высоко поднята, но морда низко опущена и крепко прижата к шее. Старик дурной, начал отлягиваться задом. Чуть по голове не попал в какой-то момент, но рыжик встал на дыбки и увернулся, а копыта вороного со всей дури в стену и въехали, вот так стену попортил, всю штукатурку сбил! Некрасивая дыра была. Мы её уже заделали, сэр, теперь покрываем малахитовым напылением…

Гарри подошел поближе и убедился, что стена сложена из серого камня. Ну-ну, а он-то думал – чего это преподы роскошествуют, дома из декоративного камня складывают? А нет, оказывается, нормальный камень кладут – прочный гранит, внутренняя и наружная отделка стен помещений, как теперь выясняется, из цветного мрамора и напыления. Просто и практично.

Хмыкнув, поскакал дальше – друзей искать из своей спасательской группы, в которую вошли сорок восемь ребят, остальные две группы насчитывали по пятьдесят человек по три бригады разных направленностей, всего, как сказали Гарри друзья, обычно в год поступает сто-двести учеников. В этом году в общем наборе оказалось сто сорок восемь, для более тесной дружбы это всё же слишком большая компания, так что очень даже понятно, что дети разбились по группкам интересов. И, конечно же, никто не виноват в том, что группа спасателей оказалась самой впечатляющей – благородная профессия всем привлекательна, да и в сфере спасателей направлений намного больше: пожарные, водники, альпинисты, геологи-спелеологи, полицейские, врачи, аптекари и прочие, перечислять можно долго и много.

Подумав, Гарри решил таки ограничиться пока своей бригадой, и так едва помнит, как кого зовут! А там, глядишь, с течением времени и с остальными сознакомится-сдружится, никуда ж не денутся, семь лет вместе учиться собираются! И окунулся Гарри с головой в учебу. Вставал на заре и под грохот лошадиной погони шел умываться и чистить зубы, затем завтрак в утренней столовке, мимолетное знакомство с кем-то, урок совместный по какому-то предмету, передышка, обед с новым знакомством и следующий урок. Ещё один коротенький урок-развлечение перед ужином и отбой на весь вечер, можно успеть сделать домашнее задание на вторник или четверг, и уже потом – сон. И так каждый день вплоть до пятницы.

Северус эту неделю тоже был занят: проводил уроки у седьмых курсов, составлял сметы и планы, закупал новые ингредиенты и котлы, вызывал мастеров для починки сгоревших столов и разъеденных кислотой полов. А по вечерам тренировался ставить климатический купол. Потому что, увы, он умел накладывать только согревающие чары – чтобы ставить чары охлаждения, ему, англичанину, в голову как-то не приходило… То есть заклятие стазиса с заморозкой для бутерброда он мог соорудить, но он-то не бутерброд!.. Вот и мучился Севушка, трудился в поте лица, выискивая в учебниках и трактатах чары для охлаждения человеческого тела, но, увы, пока попадались только руны для заморозки трупов. Для холодных английских ночей веяния охлаждения как-то не предусматривались… Поискал было в африканских трактатах, но почти тут же выяснил, что ночи в Африке практически арктические, и посему там тоже применяют согревающие заклинания.

Была уже ночь среды, когда Северус отложил в сторону конспект по утеплению парников, в котором узнавал, как растениям дают подышать, открывая верхнюю планку. И понял – рядом кто-то стоит. Поднял красные глаза и увидел Геранию, с любопытством заглядывающую в пергамент сбоку. Лукаво улыбнувшись, она с хитрым пониманием посмотрела на него. Северус недовольно проворчал:

– Чего смеешься? Помогла бы лучше…

Герания с притворным сочувствием провела ладонью по загорелой щеке Северуса и спросила: