Текст книги "Двоедушница (СИ)"
Автор книги: Тамара Клекач
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)
Световой день незаметно ускользал, неумолимо опуская ночь в глухую чащу чужого леса. Тишина нарушалась лишь нашими уставшими ногами, ступающими по сухим веткам скорее по инерции, чем по инициативе. Никто из нас не решался высказать вслух, что наш поход обернулся полным провалом по всем параметрам.
– Ты, наверное, шутишь! – несдержался Игорь, когда мы снова оказались на берегу высохшего озера. – У меня в голове не укладывается, как можно быть таким дураком!
– Ничего не понимаю, – пробормотал Костя, игнорируя Игоря. – Мы же правильно шли, и уже должны были быть на месте!
Игорь сказал что-то про то, что нельзя найти того, кто не хочет быть найденым, но я уже не слушала. Абстрагировавшись от бессмысленного спора, я старалась засечь того, за чьим передвижением последних минут пять вздыбившись наблюдал Север.
Для моих человеческих глаз было слишком темно, но я скорее ощющала, чем видела, что темнота в радиусе метров двадцати от нас шевелилась силуэтами десятков крупных нечеловеческих тел, подступающих к нам со всех сторон.
Осторожно коснувшись кончиками пальцев головы Севера, я накинула на него золотистый кокон. Он не должен был пострадать, а это его защитит.
– Ребята, – позвала я, не сводя глаз с силуэтов. Лёгкое свечение кокона отражалось в глазах обступающих нас врагов. Запах мокрой шерсти усилился, а до ушей начало доноситься рычание. – Ребята! – закричала я.
Огромная туша сбила меня с ног, плотно прижав к земле. Зловонное дыхание из пасти удушало. Волосы, покрытые вязкой и не менее вонючей слюной, прилипли к глазам.
– Нина! – закричал Игорь.
Невероятным усилием мне удалось оттолкнуть своего противника. Увернувшись от когтей, со свистом рассекающих воздух, я попыталась отползти в сторону, но зверь вонзил когти мне в ногу и потащил назад.
Боль от разрывающейся плоти была невыносимой, и я закричала. Крик перерос в рык, и вдоль позвоночника пробежала приятная дрожь. Тело налилось небывалой силой, а глаза уже нечеловеческие зажглись зелёными огнями. Я выпустила острые как лезвие когти и нанесла удар. Брызнула тёплая кровь и мой противник упал на землю.
Костя, как и следовало ожидать, тоже обратился. Возле него уже лежало двое поверженных им огромных волосатых тел. Игорь, переняв идею у Толика, массивной дубиной с развевающимися от неё огненными плетями сражался сразу с четырьмя, стоя спиной к лающему Северу внутри золотистого кокона.
В два прыжка я одолела расстояние между нами и повалила на землю ещё одного зверя. Беглая тень облегчения скользнула по лицу Игоря, но тут же сменилась на прежнюю ожесточённую гримасу.
Языки пламени искрили во все стороны от соприкосновения плетей с землёй, удерживая зверей на одном месте, пока мы с Костей рвали зубами и когтями всё, что только можно было. Но убитых и раненых тут же заменяли другие.
Костя пропустил несколько ударов и едва не упал. Он слабел так же, как и я, хотя моё тело было более лёгкое и поворотливое, чем его. От жара огня по лицу Игоря градом стекал пот, правая рука покрылась волдырями и, казалось, вот-вот выронит его единственное оружие.
– Как бы мне не было неприятно это говорить, но, по-моему, нам пора бежать, – тяжело дыша, выкрикнул Игорь. Теперь уже и его лицо начало покрываться ожёгами.
Как бы мне не было неприятно с ним соглашаться, но к сожалению он был прав. Силы наши были не безграничны, а врагов было слишком много. Я могла бы обратиться и попытаться покончить с ними более эффективными магическими способами, но эти волосатые твари лезли, как тараканы, и обращение просто было невозможным.
– Бежим к болотам, – прорычала я. – Там у нас будет… – Два зверя одновременно прыгнули на меня. Тяжесть их тел оказалась неподъёмной, и я взвыла от боли.
Костя бросился ко мне, но был сам повален на землю. Где-то рядом слабо потрескивали плети Игоря. Помощи ждать было не откуда.
Глава 6. Бабий камень.
Пламя вспыхнуло неизвестно откуда. Неистовые языки танцевали по земле, оттесняя от нас врагов. Они злобно ревели, отступая туда, откуда пришли.
Костя всё-таки пробился ко мне и скинул с меня двоих тварей. Вся его голова была покрыта кровью.
– Скорее туда! – Игорь показал на образовавшийся в огне коридор, ведущий в лес в противоположную сторону от валуна.
Выронив свою дубину, он подхватил золотистый кокон с возмущённым от того, что ему не дали принять участие в потасовке, Севером и побежал. Мы с Костей последовали его примеру.
Не смотря на раны, мы бежали так быстро, как только могли, даже не разбирая дороги, пока не упали на землю совершенно обессиленными. Минут пятнадцать мы просто лежали тяжело дыша. Костя принял человеческий облик. Его одежда осталась на нём не повреждённой. Я же покрытая отчасти засохшей кровью и гарью скрючено лежала под кустом.
Игорь подполз ко мне и стал осматривать меня в поисках ран. Как ни странно последних не обнаружилось даже после моего превращения. Судя по всему, порез на ноге затянулся, пока я была в виде кошки.
Он достал из чудом уцелевшего рюкзака, висевшего у него за спиной футболку, предусмотрительно взятую им на всякий случай, и двухлитровую бутылку прохладной воды.
– Пей! – приказал он, и я послушно сделала несколько глотков.
– Кто-нибудь успел рассмотреть, кто это были? – хрипло спросила я. В пылу борьбы мне как-то и в голову не приходило обратить на это внимание.
– Медведи, – каким-то странным голосом ответил Костя. – Это были медведи. Такие же перевёртыши, как и я, только чистокровные.
– Я думал, медвежий культ уже не существует, – отозвался Игорь. Тоже сделав несколько глотков, он передал бутылку Косте.
– Культ не существует, но они остались. И, как мы видели, их здесь очень много.
Позади нас хрустнула ветка, прервав разговор. Игорь с Костей вскочили на ноги, готовясь к очередной бойне, но никаких медведей мы не увидели, только белокурую девочку в голубом льняном сарафане лет шести, стоящую напротив.
Большие фиалковые глаза смотрели на нас с интересом, но в то же время как-то безучастно. Толстая коса растрёпанно свисала до самой земли. Маленькие изящные ручки вертели жёлтенький цветочек. Не девочка, а просто ангелочек. Но что же такой маленький ребёнок делал один в лесу посреди ночи?
– Как тебя зовут, принцесса? – ласково обратился к ней Игорь.
Его реакция меня очень удивила. Конечно, девочка очень миленькая, но откуда она здесь взялась? Аллё! Только мне это казалось чрезвычайно подозрительным?
Девочка ничего не ответила, только робко улыбнулась ему, игриво склонив голову набок. Игоря такое поведение расположило ещё больше, и он тоже улыбнулся ей. У него в руках появился плюшевый зайчик. Присев на корточки, Игорь протянул его ей.
– Не бойся, мы тебя не обидем!
Девочка подошла к нему и взяла зайчика, продолжая улыбаться и невинно хлопать ресничками. Подарок ей пришёлся по вкусу, как и сам даритель. Она протянула Игорю свой цветочек в знак благодарности.
Север, всё ещё находившийся в защитном коконе, залаял тоже желая подружиться. Игорь немного отклонился, чтобы она смогла рассмотреть ещё одного кандидата в друзья.
– Хочешь погладить? Он не кусается!
Свечение от кокона, в котором находился Север, отбрасывало тени. В тени же девочки не было ничего человеческого. По три лапки с каждой стороны шевелились за её спиной как у насекомого. Мешковатое туловище имело ещё и что-то на подобии клыльев.
– Игорь, отойди от неё! – вскрикнула я.
Игорь отшатнулся от неё как ударенный током и неулюже сел на землю. "Очаровательное" создание открыло рот и зашипело. На секунду мне даже показалось, что её глаза стали совсем чёрными.
Мускулистые медвежьи лапы тяжело опустились на землю. Костя, судя по всему, решил не терять время на догадки, а сразу перейти к конструктивным действиям, пока девочка, кем бы она не была, не решила нас опередить.
– В этом совершенно нет необходимости, – раздалось из темноты.
Женщина лет шестидесяти в таком же, как и у девочки, только белом сарафане, неспеша вышла к нам из-за деревьев. Став рядом с ней, она властным взглядом по очереди посмотрела на каждого из нас.
– Аннушка не представляет для вас угрозы, – продолжила она, покровительственно положив руку на плечо ребёнка.
Эта женщина казалась мне знакомой, хотя это в принципе было невозможно. Но всё-таки что-то в чертах её лица, в манерах, во взгляде и прочем напоминало мне о ком-то, о ком-то другом, о ком-то хорошо знакомом.
– Долго же мы вас искали, – с видимым облегчением сказал Костя, уже успевший принять человеческий облик. – Нина, знакомся, это Евгения Павловна…
– Сестра Екатерины Павловны, – закончила я за него, – я догадалась. Это вы нас вывели? – Она кивнула.
– Пойдёмте в дом, на вас больно смотреть! И освободите, в конце концов, собаку, ему бедняге уже дурно там совсем!
Как только защитные кольца кокона спали, Север побежал поливать кусты, а мы последовали за Евгенией Павловной.
Я могла лишь догадываться, в каком плачевном состоянии мы находились, не говоря уже о том, как мог выглядеть её дом в лесу.
Однако все мои предположения и близко не стояли с реальностью. Никакого дома, конечно же, не было. Был только огромный булыжник. Ещё один огромный булыжник чудаковатой формы с неприлично выпирающими отдельными элементами. Вот значит, как выглядел Бабий камень.
Аннушка коснулась его ладонью и тут же исчезла. Следом за ней тоже самое проделал и Костя с Евгенией Павловной. Мы с Игорем переглянулись. Я взяла его за руку, а Севера за ошейник, и мы растворились в камне.
Ощущения при переходе были странными, словно мы с ветерком прокатились на канатной дороге. Однако внутри действительно был дом, самый обычный деревенский дом. В круглой гостиной комнате весело потрескивал огонь в камине, и пахло травами, которыми было обвешано всё вокруг. Из неё выходило несколько слабо освещённых коридоров, которые, как я поняла, вели в другие комнаты.
– Ты, – обратилась она к Игорю, – подойди!
Столь фамильярная форма обращения ему не очень понравилась, но он всё же подчинился и подошёл к стоящей возле камина хозяйке. Она внимательно осмотревала его руки и лицо всё время что-то нашёптывая. Когда она закончила, на нём уже не осталось и следа от ожёгов.
Поставив для Севера, который расположился на коврике напротив камина, мисочки с водой и какой-то кашей, Евгения Павловна отправила меня с Игорем налево, а Костю направо, чтобы мы могли умыться и отдохнуть в отведённых для нас круглых комнатах.
Отсутствие душа, конечно, было ожидаемым явлением, а вот огромная бадья, наполненная до краёв горячей водой, была приятным открытием. Игорь насыпал в воду немного сушёных листьев мяты, пока я снимала футболку.
Не знаю, как у него, но у меня каждая даже самая незначительная мышца реально родилась заново. От мятного пара на щеках у Игоря проступил румянец, хотя его лицо всё равно выглядело очень уставшим и задумчивым.
– Я так соскучилась, – прошептала я, лениво наблюдая, как стекают капли по его распаренной коже.
– Мы же не разлучались!
– Я не об этом, – улыбнулась я. – По дому! По нашей с тобой спальне, по Соне с малышнёй, по Феде и близняшкам, даже по Рыжику! А больше всего… Больше всего по моему мотоциклу!
– Ну, конечно по мотоциклу, – засмеялся Игорь. – Ты же его больше всего любишь! После меня, конечно!
– После тебя, конечно, – согласилась я.
Мы уснули, едва наши головы коснулись щедро набитых пухом подушек. День был очень долгим, и его хотелось как можно скорее закончить.
О наступлении нового дня нас известил Север настойчивым повизгиванием под дверью. Игорь что-то сонно пробурчал, прежде чем открыть свой левый голубой глаз. Окон здесь не было, а до мобильника тянуться было лень. Впрочем, Север никогда не будил нас раньше десяти, так что уже пора было вставать.
Пройдя через коридор, мы вошли в гостиную. Костя с Евгенией Павловной и Аннушкой уже ждали нас, чтобы позавтракать свежеиспчёнными пирогами с черникой и крепким чаем с молоком. Кофе, судя по всему, здесь не водился.
– Ну что ж, – начала Евгения Павловна, – поели, а теперь можно и поговорить! – Игорь нахмурился, а я кинула взгляд на Костю, прикидывая, что он успел ей рассказать. – Что б вы знали, я в курсе того, что произошло, – продолжала она, – начиная от событий далёкого прошлого по сегоднейшний день. Я знаю, зачем вы пришли и что хотите знать. Так с чего начнём?
Костя потупил взгляд, видимо предполагая, что вопросы будут касаться его, но меня с учётом последних событий, он мало волновал.
– Расскажите нам всё, что вы знаете про Витольда, – попросила я. – Где он сейчас? – Евгения Павловна криво усмехнулась, словно я сказал какую-нибудь глупость.
– Он здесь! Он давно уже здесь!
Глава 7. Не живой, не мёртвый.
Кровь разом отхлынула от моего лица и застыла в жилах. Такого ответа я меньше всего ожидала.
– Он появился здесь ещё за неделю до вас. Мне визит вежливости он не нанёс, но и не особо старался скрыть своё присутствие. Те слухи, о которых говорил вам Костя, правдивы. По крайней мере сюда он прибыл как раз для того, чтобы провести переговоры с перевёртышами, с которыми вы уже успели познакомиться. Думаю, что вы и так догадались, чем они закончились.
Я продолжала молча сидеть, бестолково то открывая рот, то закрывая. Евгения Павловна видимо приняла это за добрый знак. Лучше так, чем свалиться под стол и, в приступе панической атаки, подражать страусу и пытаться головой проделать дырку в полу.
– Как давно вы его знаете? – взяв инициативу в свои руки, спросил Игорь.
– Я знаю Витольда, – сощюрив один глаз, задумались она, – столько, сколько себя помню, так же и моя мама, и моя бабушка и так далее. Вы, – кивнув на меня и Костю, – знаете и помните его из своих предыдущих жизней, но с ним всё немножко сложнее.
– Сложнее в плане? – уточнил Игорь.
– Сложнее в плане жизни. Его непрерывной жизни.
– Хотите сказать, что он бессмертный? Я не говорю, что это невозможно, но всё же…
– Почему? Потому что он выглядит нормальным? Человекообразным? Не сумасшедшим? Хотя последнее, конечно, спорно! Но ты не правильно понял, дорогой. Витольд не бессмертный, он не живой и не мёртвый.
– Это ещё что значит? – вспомнив наконец-то, как пользоваться голосом, выпалила я.
– Только то, что я сказала! Не живой, потому что давным-давно он умер, не мёртвый, потому что ходит, дышит, ест, спит, живёт. Что пошло не так можно только догадываться. Возможно, он был проклят при рождении матерью, или другой ведьмой. Возможно, он совершил какой-то непростительный поступок, за который таким образом расплачивается. Возможно даже, что он сам это сделал с собой.
– Если он хочет умереть, то мы с удовольствием ему в этом поможем! – острым, как бритва голосом произнёс Игорь.
– Милый мой, – засмеялась Евгения Павловна, – ты молод, силён и самоуверен, но не думай, что ты будешь первым, кто попытался это сделать, потому что ты не будешь последним, кому это не удалось! Спроси хотя бы у своих друзей, чем для них закончилась подобная затея!
Игорь раздражённо засопел, нахохлившись как сова. Уверена, что у него уже было минимум двадцать самых разнообразных способов убийства. Однако это натолкнуло меня на кое-какие мысли.
– Ты был с ним в Ордене, – обратилась я к Косте, – ты говорил, что верил, что наступит мир, когда магии не будет, что в это верили все хранители. Но не это ведь было конечной целью, в смысле остаться единственным кто владеет искусством!?
– Я знаю только то, что он искал двоедушников, в частности тебя. Тобой он был просто одержим! И я думаю, что дело было не только в твоей силе!
Стул под Игорем скрипнул, а камин полыхнул таким неуправляемым пламенем, что я испугалась, не сгорим ли мы здесь все из-за его огненной страсти. Наверное, нам просто необходим был перерыв.
Мы с Аннушкой помогли Евгении Павловне прибрать остатки завтрака со стола. Игорь, не знавший куда деть энергию, испарился из вида, как только Евгения Павловна объяснила нам как выйти из дома и предупредила, что её владения простираются на несколько километров от камня, но дальше километра лучше не заходить.
Я застала его за колкой дров метрах в ста от камня. При каждом ударе топором от расколовшихся надвое брёвен разлетались искры. Не став его отвлекть, я старалась как можно ярче и надольше запечатлить в памяти столь несвойственное ему занятие. Игорь вовсе не был неженкой, каким он мог показаться, что он многое умел делать руками, просто не хотел, поэтому для меня поймать его в образе дровосека было на вес золота.
– Уже фантазируешь? – Высказав несчастным брёвнам всё, что хотел, он бросил топор и убрал с лица влажные от пота волосы.
– Самую малость, – засмеялась я. Он обнял меня и поцеловал.
– Я увлёкся тут немного и даже не спросил как ты, – в своём фирменном антиизвинительном стиле извинился он.
– Да никак, – выдохнула я, присаживаясь на бревно. – Всё пытаюсь сказать себе, что то, что мы узнали, не существенно, что всё так же есть мы, есть он и есть это противостояние между нами. Но мне всё больше кажется, что мы не владеем своей жизнью даже наполовину, что играем по его правилам, предсказуемо совершая те или иные ходы. И мне это не просто кажется, я могу только сейчас привести тебе с десяток аргументов в пользу этого.
– Мы можем изменить правила.
– Можем ли? Даже наш приезд сюда его продуманный ход, а не наш! Даже смерть не смогла его одолеть, так что же в нашей власти?
– Мы обязательно что-нибудь придумаем. Он тебя и пальцем не тронет, я эму этого не позволю! Обещаю!
На этой оптимистичной ноте тема была закрыта. Дома мы тоже к ней не возвращались, так как Евгения Павловна развлекала нас историями из её с сестрой детства. Екатерина Павловна бы этого не одобрила, но так как её здесь не было, мы смеялись от души.
Они были во многом похожи, но также во многом отличались. Очевидно, что авантюристом в семье была именно Екатерина Павловна. Наверное, ей было тесно в этом доме, в этом лесу, в этой пожизненной роли хозяйки этого места. Но глядя на её сестру, я замечала тоску, спрятанную за её улыбкой. Осмелюсь предположить, что Екатерина Павловна, покидая дом, не особо замарачивалась по поводу того, чего хотела и о чём мечтала её сестра.
Всласть перемыв косточки Екатерине Павловне, мы пошли спать достаточно поздно. Мне посчастливилось уснуть до того, как Игорь начал имитировать трактор, но не надолго. Эротические сны Игоря проэцировались в мои с точностью до мелочей, что вызвало перезагрузку моей нервной системы и, в конечном итоге, я проснулась. Походу фантазии про дровосека больше пришлись ему по вкусу, чем мне.
Вид у него был настолько мечтательный и довольный, что я передумала его бить, но заснуть так и не смогла.
Время близилось к часу ночи. По ногам тянул холодный лесной воздух. Евгения Павловна тихо сидела в гостиной, задумчиво глядя на тлеющие в камине головешки.
– Не спится?
– Неа! – Я присела рядом. Аннушка тихонько посапывала в кресле в обнимку с плюшевым зайчиком, которого ей подарил Игорь.
– Кто она?
– Аннушка лесной сильф, – взглянув на спящего ребёнка, ответила Евгения Павловна. – Она сирота, кроме меня у неё больше никого нет. И, отвечая на твой следующий вопрос, родители её умерли. Нелепый несчастный случай.
Кто такие сильфы я не стала уточнять. Какая была разница! Достаточно было того, что я видела, чтобы сделать предположение.
– Ты не выглядешь напуганой после того, что узнала про Витольда.
– Легко не выглядеть напуганной, находясь здесь, среди друзей, в безопасности.
– То, что ты сделала, – сказала она, рассматривая моё цвета морской волны кольцо в форме полумесяца, – по силам очень немногим. Ты, конечно, думаешь, что всё дело в хризобериле и в той магии, которая сокрыта в нём, но это не так.
Хризоберил, или кошачий глаз, камень предначертанный мне по праву согласно легенде, мой по наследию, потому что я могла обращаться в чёрную кошку с зеленоватым отливом шерсти. Вторая его часть, второй полумесяц цвета морской волны, теперь принадлежал Игорю, ради спасения которого я разделила свою душу на две части.
– Пусть я и не знаю, какую цель преследует Витольд, и какая роль в этом отведена тебе, но я более чем уверена, что ты ключ ко всему. Это значит, что ты не слабее его, как ты думаешь, а гораздо сильнее и могущественнее.
– Зачем вы мне это говорите?
– Затем, что настанет время, когда тебе придётся принять решение, которое повлечёт за собой глобальные последствия. И в момент его принятия ты не должна будешь сомневаться ни в себе, ни в людях тебя окружающих.
Глава 8. Незабудка из лилий.
По инициативе гостеприимной хозяйки мы решили остаться у неё до конца моего отпуска. Что-то особенное было в этом отдалённом от городской суеты месте, пленившее нас сладкой илюзией тишины и покоя.
Игорь много времени уделял Аннушке. Он очень привязался к ней, и эта привязанность была взаимной. Мне это было не понятно, но общение с ней его радовало, и я перестала об этом думать.
С Костей я общалась редко и без особого удовольствия. Я больше не сердилась на него за то, что он сделал, или лучше сказать чего не сделал, но продолжить наши отношения с той же ноты, на которой они прервались, я пока была не готова. Мне нужно было время на то, чтобы многое переосмыслить, и я надеялась, что он это понимал.
Евгения Павловна пошила мне сарафан такой же голубой и лёгкий, как у них с Аннушкой, чтобы мне было удобнее ходить в жаркие летние дни. Я чувствовала себя в нём ещё глупее, чем в платьях, подаренных Игорем, но ему нравилось до безумия, и я просто не могла сдержать улыбку, каждый раз ловя его взгляд, полный восхищения от моего нового образа.
Тягостное чувство осталось у меня после слов Евгении Павловны. Америку она мне, конечно, не открыла, в глубине души я и так знала, что легко не будет, но всё же из её уст это звучало намного тяжелее и сложнее, чем мне бы хотелось.
Началась вторая неделя нашего пребывания в Бабьей Выгороде. День был солнечный и очень жаркий. Утренняя дымка ещё не развеялась, и холодная роса благоухала лесным нектаром, стекая на землю.
Аннушка увязалась за мной собирать незабудки для Евгении Павловны. Это были её любимые цветы, как и вообще всё голубого цвета. Я была уверена, что девочку надоумил Игорь составить мне компанию, чтобы я тоже воспылала к ней нежностью.
Прогнать её я не могла, она всё-таки была ребёнком (хоть и жутким, но всё-таки ребёнком!), поэтому, взвесив все "за" и "против", я решила хотя бы присмотреться к ней. Ведь даже если ей удалось влюбить в себя Игоря напускным детским очарованием, то вот обмануть Севера подобным трюком она бы не смогла, а значит, всё было не так плохо.
Бабья Выгорода простиралась на несколько километров от камня вплоть до Чёртового острова, где была территория наших "друзей" медведей. Каждый раз, покидая дом, я помнила, что дальше, чем на километр отдаляться не стоило, но с каждым разом я уходила всё дальше от камня. Не потому что мне нравилось себя испытывать, нарываясь на неприятности, а потому что чувство расстояния у меня напрочь отсутствовало. И этот раз тоже не был исключением.
Забывая, что я не одна, я шла вперёд, вспоминая про свою маленькую компаньёншу лишь, когда она начинала напевать ту или иную мелодию. Это меня пугало, так как обычно Аннушка не разговаривала и вообще не издавала никаких звуков, хотя Евгения Павловна утверждала, что говорить она умела.
Слух у неё был хороший, насколько я могла судить по мелодичному мычанию. Вот только глаза у неё при этом увеличивались в размерах и становились ещё даже безумнее, чем у Игоря. Поэтому она, наверное, ему и приглянулась. Рыбак рыбака!
Улыбаясь самой себе совершенно без причины, я периодически ловила себя на мысли, что этот нелепый голубой сарафан и длительное отсутствие кофеина плохо влияли на меня вплоть до личностного отупения.
Продолжая тупо улыбаться, я собирала унылые голубые цветы в уже наполненную до краёв плетёную корзину. У Аннушки была такая же корзина, только наполненная какими-то жёлтыми, но однозначно такими же унылыми цветами.
Я давно не слышала, как она напевает, поэтому опять забыла про неё, сосредоточившись на монотонном процессе бессмысленного уничтожения местной флоры.
Она неслышно подошла сзади и стала настойчиво дёргать меня за край сарафана. Без особого рвения я обернулась, чтобы узнать, чего она от меня хотела. Что-то в её лице меня меня насторожило, оно словно утратило всё детское, что в нём было. В больших глазах читалось предупреждение – предупреждение о том, чего я не замечала, но что было важно и главное опастно.
К счастью для нас обеих моё отупение не коснулось инстинктов, которые большей частью являлись заслугой моего альтер-эго. Прислушиваясь к звукам, я параллельно осматривала окружающий нас лес. В промежутках между щебетом птиц и шелестом листьев сквозило чьё-то присутствие.
За нашей спиной еле слышно хрустнула ветка. Стая птиц, потревоженная чьим-то приближением, взлетела вверх. Аннушка взяла меня за руку, крепко прижимая к себе плюшевого зайчика, словно ему нужна была защита. Я слышала её испуганное шипение.
Незаметно наступила тишина, и белая мгла в считанные секунды поглотила солнечный свет непронцаемым куполом.
Лай собаки едва пробивался сквозь звон в моих ушах вместе с другими голосами. Густое белое облако рассеивалось, и солнце снова тёплыми лучами падало вокруг меня и лежащей подо мной Аннушки.
Голос Игоря был громче остальных, и его руки первыми коснулись меня. Следом за ним подбежал Костя с незамолкающим Севером. Евгения Павловна подошла последней. Лица всех были напуганными и очень бледными, если не вообще белыми. Такими же белыми, как и тысячи лилий, которыми была устлана земля вокруг нас.
Содранная во время падения кожа на правой руке сильно саднила. Игорь слишком туго завязал повязку, и от этого было ещё больше не комфортно. Он кипел от злости, сбивая на пол всё, что попадало под руку или ногу. Пару раз он даже врезался в Севера, который не отходил от меня с тех пор, как мы пришли домой. Я молчала, терпеливо ожидая, когда он успокоится. В таком состоянии даже я не решалась его трогать.
– Ты хоть представляешь себе, что я испытал, когда потемнело?! – Разбросав по комнате ещё несколько предметов, Игорь, наконец, остановился, направляя всю накопленную им злость в голос.
– А ты хоть представляешь, что испытала я?! – заведясь с полоборота, перебила я. – Что испытала Аня?!
Вскочив с кровати, я направилась к выходу из комнаты. Игорь перехватил меня за руки, разворачивая к себе. Вид у него был виноватый.
– Извини…
– Извени что? – снова перебила я. – Что ты отпетый эгоист? Что я не подумала о тебе, отправляясь собирать грёбаные цветы? Что я не предвидела то, что случилось? Что вместо голубых незабудок я притащила домой корзину долбанных белых лилий?
– Извини, что ты эгоистка и безтактно перебила меня, не дав мне сказать, что я чуть с ума не сошёл, пока искал тебя, что неизвестность меня убивала, а страх потерять тебя вообще был даже хуже смерти! Но если тебе принцпиально важно всё перевернуть и выставить меня эгоистом и злодеем, то пусть будет так! Главное, что ты жива!
Подавив желание моей вредной натуры спорить дальше, я обняла его всё ещё дымящееся от негодования сильное тело и лаского поцеловала в шею. В конце концов, мы оба эгоисты, и каждый из нас по-своему прав.
Преодолев упрямое сопротивление, мои чувства всё-таки пробились к его эмпатическому обонянию, и он немного расслабился. Обхватив меня за талию и поцеловав в ответ, Игорь устало выдохнул.
– Давай больше не ссориться! И вообще не разлучаться!
– Будешь ходить за мной хвостом? – улыбнулась я.
– Ну, хвост у тебя уже есть, а вот вторая голова не помешает!
– Смешно до ужаса!
Мы вышли в гостинную, где Евгения Павловна колдовала над Аннушкой, запихивая в неё плитку шоколада с орехами. А мне вот шоколадку не дали!
– Как она? – спросил Игорь.
Хитрая девчонка тут же захлопала ресничками и потянула его за руку, чтобы он сел рядом с ней. Ладно, я признаюсь! Мне она тоже начала нравиться! Самую чуточку! Хотя она всё равно жутковатая!
– Этот ребёнок крепче нас всех вместе взятых, – ответила Евгения Павловна, протягивая мне кусочек шоколада.
– Нам очень жаль, что так вышло, – сказал Игорь. Я поддакнула, выковыривая языком кусок ореха, застрявшего в зубах.
– Вашей вины в этом нет. Рано или поздно это или что-нибудь похожее всё равно случилось бы.
– А мы вообще уверены, что это был Витольд? – спросил Костя, вошедший в комнату.
– Уверены, – ответил Игорь. – Такое уже было, хотя и в меньшем масштабе.
Сомнения Кости меня не удивили. К тому времени, как заварилась вся эта каша с Орденом, он уже ушёл. О том, что Витольд уже оставлял мне белую лилию, я ему не рассказывала.
– Так это просто было послание или что? И что он хотел этим сказать?
– То же, что и в первый раз, – ответила я. – Что он знает, где мы и в любой момент может застать нас врасплох.
Последующие несколько дней мы почти не выходили наружу. Для всех было понятно, что наше пребывание здесь подходило к концу, поэтому мы всеми силами старались выжать максимум из оставшегося.
Если у кого-то из нас и оставались сомнения в том, что слухи по поводу потенциального союза Витольда с представителями магического мира были всего лишь слухами, то теперь после произошедшего они развеялись. Всё, что Евгения Павловна знала про него, она уже рассказала, но теперь на передний план выходили другие вопросы – кого он будет рекрутировать, и кого следует рекрутировать нам.
Я в этом была валенком, но вот её знания в купе со знаниями Игоря и Кости могли сыграть немаловажную роль. Исходя из этого предположения, до позднего вечера мы обсуждали всевозможные варианты будущего с различными участниками нашего предполагаемого альянса. Да, бредого звучало, но, как говорится, с волками жить – по волчьи выть.
Евгения Павловна любезно составила для нас список с приблизительными координатами тех, кто мог нас заинтересовать, или скорее кого мы могли заинтересовать. Игорь забрал список себе, даже не позволив мне в него заглянуть, аргументировав это тем, что с моим вздорным характером мне лучше было вообще не касаться переговоров.
Я лишь скептически оценила его дипломатические способности, преувеличенные его завышенным самомнением, и молча осталась при своём мнении. Последнее слово всё равно было за мной.
В последний день нашего пребывания в Бабьей Выгороде Костя ошарашил нас своим решением остаться здесь в целях, как он выразился, безопастности Евгении Павловны и её воспитанницы.
Лично я видела в его решении совершенно другие мотивы, но озвучивать их не было смысла, как и вообще моё вмешательство в его дела. Как я уже говорила, наши отношения сейчас переживали не лучший период.
