Текст книги "Птица в клетке (СИ)"

Автор книги: Таис Сотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Синий мундир с жёстким воротником по-военному строго застёгнут на все пуговицы, но пепельно-русые волосы небрежно растрёпаны. Это, пожалуй, была единственная вольность во внешности Альге. Мой будущий хозяин казался полной противоположностью Нибеля. Как там про него говорил Юрий? "Сложный характер"? Вполне верилось. Едва ли Альге будет столь снисходителен ко мне и моим слабостям, каким был Нибель.

Я мрачно выключила головид, и в этот день больше не возвращалась к своим занятиям, сославшись на усталость и головную боль. Будущее и так пугало меня своей неизвестностью, но при мысли, что моя судьба будет в руках человека, подобного Ядгару Альге, мне становилось совсем не по себе. Скорая встреча меня страшила, и теперь мне хотелось, чтобы этот полёт на Грифоне никогда не кончался. Я даже готова была смириться с присутствием Юрия на своих занятиях и вниманию Дейго и его приятелей, благо, что дальше грубых шуток они не заходили.

Даже Карим Ли перестал меня беспокоить, тем более что мы с ним почти не встречались. Складывалось впечатление, что он нарочно меня избегал, тяготясь моим присутствием. Меня это вполне устраивало, так как до тайн Ли мне дела не было, что бы ему по этом поводу не казалось.

Так продолжалось почти до самого конца путешествия. Лишь за день до нашего прибытия на Лонге я умудрилась попасть в неприятности.

В тот вечер я сидела одна в лазарете, в то время как док ушёл куда-то по своим делам. Читать особо не хотелось, как и слушать музыку, игры на головиде я так и не освоила, зато я смогла тихонько позаимствовать в приёмной у дока карандаши и ненужные бланки. Ну, я надеялась, что ненужные... Как бы то ни было, моё внезапно вспыхнувшее желание порисовать казалось мне в тот момент важнее, чем возможное недовольство дока.

Художественными талантами я похвастаться не могла, но это не остановило меня от желания изобразить на бумаге Сафара Дали. Правда, получилось у меня так себе. Роскошные кудри Сафара в моём исполнении превратились в баранье руно, глаза явно косили, а нос с симпатичной горбинкой теперь напоминал огромный горный пик. При этом сходство с доком, к несчастью, всё же сохранилось, так что теперь моё желание отблагодарить за внимание тая Дали казалось скорее злой насмешкой. Едва ли он обрадовался бы такому подарку...

Я так увлеклась попыткой изобразить дока, что когда в лазарет вошёл Карим Ли, это застало меня врасплох. Но то, что он пришёл сюда с не самыми добрыми намерениями, я поняла сразу.

Дверь за спиной лонгийца бесшумно закрылась, и впервые за время нашего знакомства мы остались с лонгийцем наедине. Карим был привычно мрачен и напряжён, вот только хищное и злое предвкушение в нём заставляло меня сжиматься от его присутствия ещё больше, чем обычно.

– Доктор Дали пока вышел, тай, – тихо, не поднимая глаз, сказала я, боясь лишним словом или движением вызвать неудовольствие Карима.

– Я вижу, что его здесь нет. Но я здесь не для этого. Просто... хотел познакомиться с тобой поближе.

Я уже переоделась ко сну в просторную пижаму, но сейчас она не кажется достаточно хорошей преградой от недоброго взгляда Ли. Он прислонился к соседней койке, стоящей достаточно близко, чтобы при желании он мог коснуться меня.

– Знаешь, я весьма сильно удивился, когда узнал, что Император приказал Юрию прихватить тебя с собой. Не могу понять желание находиться рядом с кем-то, похожим на тебя. Хотя Цехелю, кажется, твои способности нипочём? – я молчу, и Ли усмехается. – Но зато ты, наверное, вдоволь успела покопаться в чужих мозгах. Нужно же тебе чем-то задобрить нового хозяина... Может, расскажешь мне парочку чужих секретов, а? С Юрием ты, небось, многим делишься. Меня обсудить успели?

Карим, как и Юрий, был приближённым Альге, вот только мужчины не слишком-то хорошо ладили между собой. А ещё Карим Ли явно имел тайны от своего покровителя, и поэтому мою способность читать мысли считал угрозой для себя. Вот только едва ли он понимал, что без лишней необходимости я старалась не заглядывать в чужие мысли, особенно тех людей, которым не нравилась. Но глупо было бы думать, что мне поверит. Поэтому лишь отрицательно мотаю головой, продолжая механически черкать что-то карандашом по бумаге. Резкий рывок, и листы летят в сторону.

– Что ты меня игнорируешь, а, рабыня?

Его рука сжимается на моём горле, пока не сильно, но достаточно, чтобы испугать меня.

– Это не так, тай, – хрипло говорю я, глядя на Карима снизу вверх.

– Думаешь, я позволю Юрию насмехаться надо мной, а?

Я вскидываю взгляд на Карима, и только сейчас замечаю, что карие глаза его лихорадочно блестят, а зрачки неестественно широко расширены.

"Он что-то принял", – наконец понимаю я. Ладони мои ложатся поверх его рук, пытаясь успокоить, остановить... Но мысли Ли настолько полны всепоглощающей обиды и ярости, что едва ли я смогу прорваться сквозь них. От его ненависти и страха мне становится плохо. Его обычная подозрительность под воздействием наркотиков превратилась в паранойю, и теперь единственным выходом он видел унижение той, что оскорбляла его лишь фактом своего существования. Сейчас я видела себя глазами Карима. Тонкая, гибкая девушка с большими тёмными глазами на испуганном бледном личике.

Сука... смазливая сука. Я покажу ей, как лезть куда не нужно! Ядгар простит... он должен... когда я ему объясню, какую змею он хотел пригреть у себя на груди. Я лишь сделаю ему одолжение, поставив девчонку на место!

Ненависть в Кариме не угасла, но лишь смешалась с возбуждением. Даже мой страх и отвращение, которому я позволила вырваться наружу, не отпугнули Ли, а напротив, завели его ещё больше.

Ему нравилось чувствовать полную власть надо мной. Даже мои попытки вырваться лишь забавляли его. В какой-то момент он отпустил меня, освободив горло, и я неловко вскочила на ноги. Но не успела сделать и несколько шагов к двери, как Карим снова поймал меня, схватив за волосы на затылке, и уткнул лицом в больничную койку. Рука его пробежалась по дрожащей спине, скользнула по оголившемуся животу и пальцы проникли за резинку пижамных штанов.

– Ты ведь не будешь против, если мы немного развлечёмся? Тебе наверняка ведь не впервой это... Ведь к тебе за этим приходит Цехель, да, Эрика? И док совсем не просто так носится вокруг тебя, так ведь?

Карим прижался ко мне, позволив почувствовать своё возбуждение, и опаляя шею жаром, зашептал:

– Снова молчишь, да? Даже уже не трепыхаешься, хотя я вызываю у тебя лишь отвращение... Впрочем, для рабыни это так естественно.

Издевательски медленно, никуда не торопясь, лонгиец начал стаскивать с меня штаны, оголяя бёдра. Пищание сканера двери заставило его замереть, а меня облегчённо выдохнуть.

– Думаешь, док сможет нам помешать? Не беспокойся, я заблокировал дверь, так что он не сразу сможет сюда попасть. Я более чем настроен закончить начатое! Да что такое... Ты?!

Моё положение едва ли позволило позволить мне увидеть то, что происходит, но звук шагов я услышала. Через мгновение я уже была свободна. Ноги не держали, и я сползла на пол, растеряно глядя на Юрия, заломившего руку стоявшего на коленях Карима.

– Снова обдолбался, да? И где только нашёл... – с отвращением произнёс Юрий. – Император будет весьма недоволен, узнав об этом. Полагаю, твоё поведение станет последней каплей, после чего он вышвырнет тебя вон.

– А ты только этого и ждёшь, гардарийский пёс? – прохрипел, скалясь, Карим. – Тебе думаешь, можно трахать его рабыню, а мне нет?

Юрий заломил руку лонгийца сильнее, и Карим застонал.

– Знаешь, как говорят: не пойман, не вор, – холодно усмехнулся Юрий. -Мне бы хватило ума не трогать Эрику перед камерами, установленными в лазарете. А вот ты попался, гадёныш. Теперь тебе уже не выкрутиться перед Альге.

Цехель заставил Ли подняться на ноги, практически протащив его до двери, а затем вышвырнул в коридор.

– Иди к себе, Карим, – приказал он. – И будь уверен, что я не забуду сообщить капитану о твоём проступке. Не удивлюсь, если он посадит тебя в карцер.

– Пусть рискнёт, – пошатываясь, лонгиец поднялся на ноги. – Если он не хочет потом объясняться перед Императором, то...

Юрий не дослушал его, закрыв перед ним дверь. Приблизившись ко мне, он опустился рядом, опасаясь прикасаться ко мне.

– Ты как? – беспокойство в его голосе казалось на удивление искренним.

Я прижала ладони к лицу, не в силах сейчас видеть перед собой никого. Меня трясло, но глаза неожиданно были сухими. Лишь комок в горле мешал нормально дышать.

– Эй, ты что, плакать не собираешься? А я уже настроился тебя утешать. Или я всё-таки пришёл зря?

Он что-то говорил ещё, но я уже не слушала, пытаясь справиться с запоздалым пониманием того, что мне удалось избежать. Мысли в голове лихорадочно мелькали. Что он здесь делает? Как он здесь оказался?!

– Вы.. вы эспер, тай?

– Что?!

Я взглянула сквозь щёлочку между пальцами, чтобы вдоволь полюбоваться на удивление на лице Юрия.

– Вы эспер, – уже увереннее сказала я. – Притом более сильный, чем я, раз ваши мысли и чувства для меня недоступны. Вы почувствовали, что мне нужна помощь и пришли.

– Я... да нет же!

– Не говорите, что вы оказались здесь случайно, – упрямо сказала я.

Юрий облегчённо улыбнулся, увидев, что я прихожу в себя. Он встал, стянул с койки покрывало, и осторожно, чтобы не спугнуть меня, накинул его на мои плечи.

– Ну, не случайно, – признался он. – Но всё не столь драматично, как ты думаешь. Просто я подключился к камерам в лазарете, и иногда проверял, всё ли у тебя в порядке. Не всё же только доку любоваться за тем, как ты, пока думаешь, что никого нет рядом, пытаешься научиться ходить на руках.

Я густо покраснела.

– И всего-то было... пару раз.

– Четыре, если быть точным, – широко улыбнулся Юрий. – Но это действительно мило, несмотря на то, что никакого успеха в этом ты не достигла.

Я всё-таки не выдержала и разревелась. Так и застал нас Дали, сидящих в обнимку на полу.

Глава 2

Приручение

Когда даёшь себя приручить,

потом случается и плакать.

(с) Антуан де Сент-Экзюпери

На следующий, по корабельному времени, день, я упорно отказалась выходить на завтрак и обед. Даже с кровати доку еле удалось меня поднять, и то только обещанием, что никаких тренировок и уроков сегодня не будет. Впрочем, их, наверное, и так бы не было – спустя каких-то десять часов мы должны были уже быть на Лонге. Это было ещё одной причиной моего плохо настроения.

– Ты сегодня необычайно вяла и апатична, – заметил Сафар, измеряя мне температуру. Ему показалось, что лоб у меня слишком горячий. – Хотя, наверное, стоило ожидать, после вчерашнего-то. Прости, я чувствую свою вину. Не стоило оставлять тебя надолго одну. Дверь-то я за собой запер, и расслабился, зная, что никто посторонний в лазарет попасть не может. Вот только забыл, что не только у меня и капитана, но и у Ли с Цехелем есть коды доступа ко всем отсекам.

– Тай Ли и тай Цехель... они настолько важные господа?

Сафар почесал в затылке:

– Ну, я всего лишь корабельный врач, и многое не знаю. Хотя кое-какие слухи доходят. То, что Юрий Цехель родом с одной из планет Космосоюза, ты наверное уже слышала?

– Да, с Гардарики.

– А знаешь ли ты, что данных об этом мире почти нет? Так, одни слухи. В основном, о массовых генетических экспериментах, что проводили там лет семьсот назад, ещё до запрета подобных вмешательств в геном человека. Уж не знаю, что они там пытались воплотить в жизнь, но не удивлюсь, что если у Цехеля есть и другие таланты, помимо способности экранироваться от эсперов. Как бы то ни было, он на Лонге уже давно, и кажется, принимает приказы непосредственно от самого Альге.

– А Карим Ли?

– О-о-о, это весьма важный господин. Из весьма влиятельной военной династии, приближённый Альге, и, как говорят, его друг детства. Поэтому и прощалось ему многое. О том, что у него какие-то проблемы с наркотиками, я не слышал, если честно, но не сильно удивляюсь.

– Почему?

Сафар хмыкнул:

– Потому что власть развращает. Впрочем, по настоящему пропащих людей ни до чего важного не допускают, и раз Ли всё-таки здесь, значит, ничего по настоящему глупого он до этого не делал. Но Ядгар Альге не слишком-то склонен прощать ошибки, так что можешь не беспокоиться, что он останется безнаказанным.

– Мне всё равно, – равнодушно ответила я. – Просто не хочу его видеть.

– Ну, не грусти. Подумай лучше – мы скоро сменим скучные коридоры корабля на красоты великой Лонги! – нарочито весело сказал Сафар.

Я выдавила улыбку, даже не пытаясь сделать её более искренней.

В лазарете не было окон («иллюминаторов», как постоянно поправлял меня док), поэтому мне так и не удалось насладиться видом планеты из Космоса.

Никаких личных вещей меня с собой не было, так что все мои сборы заняли минут пять. Всё-тот же полюбившийся мне комбинезон, вот только на ногах вместо больничных тапочек тяжёлые ботинки на три размера больше, чем мне нужно – самый маленький размер, что нашёлся на корабле. Как настоящий мужчина, Юрий не позаботился о том, чтобы достать мне одежду до, или хотя бы после похищения. Я потуже затянула шнуровку на ботинках и нелепо пошлёпала к выходу, где меня уже ждал док. Сам он так и остался в белом халате, и, судя по всему, тоже ничего с собой не брал.

Мы дошли до корабельного ангара, где стояли корабли поменьше ("шаттлы!", – тут же поправила я себя, вторя интонациям дока), где меня ждал Юрий, и только тогда я поняла, что Дали собирается остаться на Грифоне.

– Вы что, не летите на Лонгу? – испуганно спросила я, еле сдерживаясь от того, чтобы вцепиться в руку дока.

– Нет, просто чуть попозже, с остальной командой, – Дали отвёл глаза, не желая встречаться со мной взглядом.

– Но вы ведь потом приедете ко мне? – не отставала я.

Тот замялся, но я уже успела прочесть ответ в его мыслях. И застыла, почти не дыша, пытаясь смириться с ощущением потери.

– Эрика, – раздражённо сказал Юрий, положив руку мне на плечо, и не сильно потянув к шаттлу, – у дока своя работа, а нам пора.

Я позволила себя увести, не сопротивлялась, кода Юрий застегнул на мне ремни. Лонгу я всё-таки увидела, но едва-ли я могла в тот момент могла насладится прекрасным видом нового мира. Хотя бы потому, что мой мир, который в последние дни вертелся вокруг Сафара Дали, был разрушен. Вновь.

Лонгийский космопорт едва ли отличался от тех, в которых мне уже приходилось бывать. Как и флаер, на который мы пересели с шаттла, был почти полной копией тех, что выбирал для себя Нибель, разве что более невзрачный – невыразительного стального цвета. Альге, насколько я поняла, не любил показухи.

Юрий усадил меня на сиденье, и уселся напротив, растянув длинные ноги почти на всю длину салона. Несмотря на нарочито расслабленную позу, сам он излучал напряжение, и кажется, был весьма чем-то раздражён. С вялым удивлением, прорвавшимся через моё оцепенение, я заметила, что он снял почти все украшения с себя, лишь оставил тоненькое серебряное колечко в ухе. Теперь, без привлекающих внимания цацек, он казался старше и неожиданно опаснее, как будто звенящие и блестящие побрякушки до этого скрывали его истинную хищную суть.

Заметив мой взгляд, он тут же вопросительно посмотрел в ответ, но я уже отвела глаза. Юрий недовольно нахмурился и нажал на коммуникатор, прикреплённый к его сиденью.

– Шейл, будь добр, когда будешь пролетать над столицей, снизься немного и никуда не торопись. Хочу показать нашей гостье город.

– Будет сделанной, тай, – коротко ответил Цехелю пилот.

Мы плавно взмыли вверх, беря курс на город.

– Ты знаешь, как называется зимняя столица Лонги? – Не дождавшись никакой реакции от меня, Юрий ответил сам: – Кадис, в честь самого древнего испанского города. Римляне, правда, называли его немного иначе – Гадес. Ты же вроде любишь земную мифологию? Значит, наверняка помнишь, что Гадесом римляне называли царство мёртвых и самого бога, которого им правил. Так что тебя, я думаю, можно в какой-то степени считать прекрасной девой Прозерпиной. О, вот и город! Посмотри вниз – скоро мы будем пролетать над центром Кадиса. Он очень красив в ночных огнях.

Мы уже минули стрелы небоскрёбов, и теперь я смогла увидеть то, что так жадно разглядывала на головиде совсем недавно. Площади и дворцы, изящные буддийские пагоды и скорбно-строгие католические храмы, рядом с которыми в небо возносились высокие минареты мечетей. Та ещё диковинка в современном мире – почти на всех планетах неоислам был признан запрещённой религией. Лишь в по восточном пёстрой Лонге умудрялись совмещать столько противоречащих друг другу религий. Но сейчас этот вид не радовал и не восхищал меня.

Юрий несколько разочаровано следил за моим равнодушным взглядом, и наконец не выдержал:

– Тебе нравится? Эрика? Не молчи... Не игнорируй меня!

"Что ты игнорируешь меня, а рабыня?" – голос Карима вновь раздался в моей голове, и я, схватившись за горло, панически заозиралась. Его здесь нет, нет, он остался на Грифоне...

Пытаясь справиться с воспоминаниями, я обхватила себя руками, и начала раскачиваться. Юрий поспешно расстегнул ремни на своём сиденье, и пересев ко мне, попытался обнять. Я попыталась толкнуть его, но он не давал вырваться.

– Ну чего ты, маленькая? Эрика, тс-с-с, перестань...

Остальное я плохо помню. Мы ещё летели какое-то время – мне показалось, целую вечность, потом Цехель подхватил меня на руки, и куда-то понёс. Там было ещё хуже. Много людей, с назойливыми и суетливыми мыслями и грязными эмоциями. Меня о чём-то спрашивали, трясли, всё время повторяя моё имя, и наконец-то оставили в покое. В комнате с мягкими стенами и полом. Как знакомо. Я свернулась в клубочек и закрыла глаза, постаравшись отгородится от всего мира. Док, почему ты так легко позволил мне уйти...

Я так сильно изолировала свой разум от всего происходящего снаружи, что смогла понять, что рядом со мной кто-то находиться, отнюдь не по мыслям и чувствам, а по запаху лёгких цветочных духов.

– Вы ничего ей не давали? – низкий женский голос прозвучал совсем рядом.

– Конечно нет!

Это был Юрий.

– Хорошо. Конечно, тай Дали успел уже изучить реакцию эспера на некоторые лекарства, но рисковать, не зная, чем вызвано её состояние, лучше не стоит.

Услышав упоминание дока, я всхлипнула.

– Реакция есть. Хорошо, – довольно сказала женщина. – Юрий, помоги мне её усадить.

– Мне точно стоит до неё прикасаться?

– Она была агрессивна?

– Нет, но... едва ли нравится, когда я к ней прикасаюсь, – признался гардарик. – Я думаю, мне стоит уйти, доктор Кронберг.

– Послушайте, тай Цехель, что это за внезапные сантименты? – насмешливо ответила женщина. – Вы возможно единственный на всей Лонге, кто может касаться Эрики сейчас, не грозясь вызвать у неё новый приступ. Она сейчас весьма чувствительна к чужим эмоциям и мыслям, и даже моё присутствие для неё весьма травматично. Но особого выхода нет – рискнуть оставить её так я не могу.

Меня осторожно приподняли за подмышки, и как большую куклу прислонили к стеночке. Я неохотно разлепила глаза и взглянула на доктора Кронберг. Это была невысокая, ладно скроенная женщина с рыжими длинными волосами, уложенными в корону, и совершенно не походившая на тот образ, что я сложила из слов Юрия. Смотрела доктор Кронберг на меня очень внимательно и серьёзно, но совсем не строго. Как на человека, а не как на подопытную мышь.

– Эрика, ведь так? Меня зовут Алана Кронберг, и я тот врач, который поможет тебе выжить среди этих идиотов.

– Эй! – возмутился Юрий. – Это ведь не про меня, да?

– Мы подумаем, – ободряюще сказала доктор Кронберг, одобряюще мне улыбаясь. Но тепло, что от неё исходило, едва ли могло меня согреть. – Я, к сожалению, простой человек, и не умею читать чужие мысли. Но я вижу, что тебе плохо, и хочу тебе помочь. Скажи, как я могу это сделать?

– Никак, – прошептала я.

– Она заговорила! Впервые за три часа! – встрепенулся гардарик.

– Заткнись, Юрий, – не прекращая улыбаться, приказала эта странная женщина. – Я не могу, тогда кто сможет, Эрика?

Надежда воспряла во мне.

– Док...

Алана Кронберг недоумённо нахмурилась:

– Док?

Я с надеждой кивнула, и Алана снова обернулась к Юрию. Тот насмешливо откашлялся:

– Я полагаю, она говорит о Сафаре Дали.

– Тайе Дали?

– Да, они сильно сблизились на корабле. Фактически, она не отлипала от него всё путешествие.

– Расскажи подробнее.

Юрий коротко пересказал то, чему он был свидетелем, и упомянул несколько деталей, о которых он точно не знал, подтвердив моё подозрение в том, что он гораздо чаще следил за мной, чем мне думалось раньше.

Алана сначала слушала его абсолютно спокойно, хоть и весьма внимательно, но в какой-то момент я почувствовала, как в ней возникло понимание, озарившее её душ вспышкой радости:

– Да это же импринтинг, практически в чистом варианте! Эрика находилась в сенсибильном состоянии, и в этот момент тай Дали стал для неё фулкрумом.

Юрий терпеливо вздохнул:

– А теперь по-человечески, Алана.

– О, а я поняла! – прошептала я, надеясь получить благосклонность этой женщины, в чьих руках, возможно, была моя судьба сейчас – Вы ведь про запечатление, да, тай Кронберг? Я привязалась к тому, кого сочла достаточно безопасным и способным меня защитить.

Кронберг негромко рассмеялась:

– Вот, сразу видно человека, не раз бывшего жертвой моих коллег. Традиционно импринтинг происходит на ранних этапах жизни, но мы говорим о другом виде импринтинга, связанного с сильными переживаниями в критичный для человека период. Притом изучали его именно на эсперах – вы достаточно явно склонны к запечатлению. А в случае с тобой, насколько я понимаю, ты, к тому же, наверняка не только привязалась к Дали, но и привязала его к себе? Так ведь, Эрика?

– Как есть правду сказали, док, – ответил вместо меня Юрий. – И что нам теперь делать?

Доктор Кронберг ещё раз внимательно осмотрела меня, и незаметно от Юрия подмигнув мне, расстроено ответила:

– Ну уж ничего не поделаешь. Придётся попросить Сафара Дали приехать. Импринтинг такая штука, с которой лучше не шутить.

– Вот же тай Дали обрадуется, – мрачно пробормотал Юрий. – Но сразу не получится доставить. Прежде чем тащить во дворец корабельного дока, допуская его к столь важному объекту, как Эрика, на постоянной основе, я должен согласовать это с Альге.

Я даже почти не обиделась на "объект", радостно вскрикнув.

– Ну и быстро же ты приходишь в себя, лиса, – несколько укоризненно сказал он.

– Если ты не был таким бесчувственным, то не бы думал глупости, – фыркнула Кроньерг, поднимаясь и расправляя красную юбку на стройных коленках. – Эрика была вполне искренна, но сейчас на самом деле нет необходимости и дальше держать её в таком ужасном месте. Я провожу Эрику в её комнаты, а ты пока займись делом.

– Я дам людей в сопровождение, доктор Кронберг, – послушно сказал Юрий, только голубые глаза его сверкнули едва заметной насмешкой.

– Только не Дейго, – пискнула я, и тут же сжалась.

– Дейго отдыхает, – добродушно, и, кажется, вполне искренне сказал Цехель.

Когда он ушёл, Кронберг протянула мне руку, и я, чуть замешкавшись, приняла её, вставая. Ноги держали на удивление неплохо, хотя ещё полчаса у меня не было сил даже на то, чтобы плакать. Видимо, мысль о том, что возможно уже завтра я увижу Сафара, наполняла меня спокойствием.

– Вижу, ты научилась крутить и Цехелем? – улыбаясь, спросила психиатр.

– Что? – я удивилась вполне искренне. – Он гардарик. Я не могу влиять на его чувства.

– Вот это меня и удивляет, – загадочно ответила доктор Кронберг.

Хмурые вооружённые громилы, что сопровождали нас по велению Юрия, производили настолько грозное впечатление, что я всю дорогу не отрывалась взгляда от спины доктора Кронберг, опасаясь лишний раз на них взглянуть, и в итоге, совсем ничего не разглядела во дворце. Поэтому когда двери перед ними закрылись, и мы остались с доктором Кронберг наедине, я не удержалась от облегчённого и немного нервного смешка. Алана несколько удивлённо на меня посмотрела, но комментировать не стала. Вместо этого она скинула с ног туфли, и ступив на ворсистый ковёр, раскинула руки, обращая внимание на окружавшую нас роскошь.

– Это твой новый дом, по крайней мере, на ближайшее время. Если что не нравится, скажи мне, я попрошу переделать.

Эти покои были явно больше, чем те, что были у меня на Токсане. И судя по нескольким дверям, состояли отнюдь не из одной комнаты. Светлые стены, высокие потолки – здесь легко дышалось, и это было важнее всего для меня. Я всегда испытывала жгучую ненависть к закрытым пространством. А тут, к тому же, было огромное окно во всю стену – и пусть оно наверняка было защищено специальным энергоэкраном, оно всё равно давало хотя бы иллюзию свободы.

– Ну, снимай уже свои ужасные ботинки.

Я послушно сняла тяжёлую обувь, осторожно наступив на удивительно мягкий ковёр босыми ногами. И тут же, не удержавшись, понеслась к окну, прилипнув носом к стеклу. Мы были, судя по всем, на пятом или шестом этаже, и под нами раскинулся огромный шикарный парк. Даже не парк – лес! Правда, лес я до этого видела только на картинках, но именно так и представляла.

– Голодна?

– Ага, – сказала я, не отрывая взгляд от вида за окном. Интересно, а олени здесь водятся?

Очнулась я только, когда служанка принесла поднос, расположив его на столике. Алана отправила её обратно и сама занялась сервировкой стола.

– Не знаю, что ты любишь, но тут еды хватит на пятерых таких как мы, так что выбрать есть из чего.

Я неохотно отошла от окна и села на подушки рядом с доктором. Ели мы в полном молчании. Алана. Кажется, легко уловила моё желания переварить все впечатление дня. Так я и сидела, задумчиво глядя в свою тарелку и послушно съедая всё, что доктор мне подкладывала.

Нашу идиллию разрушил звук открывающийся двери.

– Я же просила нас не беспокоить, – недовольно пробурчала Алана, резким жестом убирая салфетку в сторону. Но увидев вошедшего человека, несколько побледнела и склонилась. – Тай Альге...

– Доктор Кронберг, – ответил правитель Лонги. Голос у него был под стать внешности – рокочуще-низкий.

Я поднялась вслед, не отрываясь смотря на своего нового хозяина, и автоматически подмечая те детали, что нельзя было уловить через головид. Теперь я могла согласиться с Каримом – Альге действительно был весьма подавляющим, одним свои присутствием делая огромную комнату в разы меньше. Сегодня он был в точности таком же синем мундире, что и тогда на видео, только сейчас мундир был небрежно распахнут, позволяя увидеть чёрную рубашку под ним. Тёмные тона одежды придавали коже Альге болезненно-землистый оттенок, да и в целом он выглядел уставшим и не выспавшимся.

– Не могли бы вы оставить нас одних, доктор?

– Но...

Одного пристального взгляда Ядгара Альге хватило, чтобы эта бойкая женщина, легко дерзившая Юрию, замолчала, и покорно кивнув, поспешно вышла. Оставив меня наедине с моим новым хозяином. То расстояние, что было между нами, едва ли могло защитить меня от того пронизывающего холода, что исходил от лонгийца. Холода, парализовавшего мою волю, но к сожалению, не способного отключить мой дар. О, как же хотела я сейчас быть обычным человеком! Потому что присутствие Альге было почти невыносимо для меня.

В полной тишине Альге подошёл ко мне, так близко, что я наконец-то смогла понять, какого же цвета у него глаза – серые, почти стальные. Под стать его сути, – отчего-то подумала я. И совсем некстати вспомнила рассказ Юрия о Гадесе, боге подземного мира, укравшего Прозерпину. Жестокого, безжалостного повелителя царства мёртвых.

Наверное, стоило поклониться, как доктор Кронберг, или вовсе, склониться на колени – как должно рабыне перед своим хозяином. Но ради этого нужно было выйти из-за стола, а значит, оказаться ещё ближе к Альге. Так что я предпочла остаться на месте, ожидая, что предпримет мой хозяин.

Альге оценивающе смотрел на меня, как тигр на излишне мелкую, но всё же интересную добычу, решая, стоит ли ловить её. Сердце моё билось быстро-быстро, а во рту абсолютно пересохло. Воздуха не хватало – кажется, я даже не могла дышать всё это время. Наконец он отпустил меня своим взглядом, и я смогла спокойно вздохнуть.

Император обогнул стол, и уселся туда, где минуту назад сидела доктор Кронберг. Брезгливо посмотрел на стол, со следами нашей с доктором незаконченной трапезы.

– Убери, – приказал он.

Руки у меня чуть дрожали, но собирая посуду обратно на поднос, я умудрилась ничего не разбить – всё же сказывалась многолетняя практика. Хозяин... мой бывший хозяин, любил, когда я ухаживала за ним лично. Освободив стол, я вновь замерла перед Ядгаром Альге, раскинувшим длинные руки по спинке дивана. Он поморщился:

– Не стой столбом. Садись.

Аккуратно присела на край дивана, неловко поджав босые ноги. Ну и вид у меня... Нибель всегда требовал, чтобы я безупречно выглядела в его присутствии. Радовала глаз. А сейчас я могла бы радовать глаз только очень невзыскательного зрителя.

Эрика. Это имя дали тебе родители, или твой прежний владелец?

Мысленный вопрос Альге прозвучал так ясно и чётко, как будто он сказал это вслух. Меня удивляло даже то, что он никак не экранировал своё сознание от меня, но то, что он способен был так хорошо транслировать свои мысли, без всяких помех, отсекая ненужное, было ещё более удивительным. Мне даже показалось, что он сказал это вслух, вот только губы его не шевелились.

– Так меня назвали при рождении.

Ты не можешь отвечать мысленно?

– Это практически невозможно... – я запнулась, не зная, как к нему обращаться, и решила сказать наиболее нейтрально: – ...господин. Лишь двое из всех известных эсперов это могут. Я же больше эмпат, чем телепат.

Я совсем не почувствовала разочарования в его ответе.

Но ты можешь транслировать свои чувства, и это, пожалуй, ещё большее чудо. Обратная эмпатия... я был весьма заинтригован, услышав о её существовании.

– Почему? – не могу сдержать своего удивления. Альге отвечает уже вслух:

– Потому что знать, что думает человек, можно и без участия эспера. Современная медицина и психиатрия, пожалуй, может расколоть кого угодно. Как бы люди не прятали свои тайны – они рано или поздно выйдут наружу. А вот испытать то, что чувствует кто-то другой – совершенно уникальная возможность. Непосредственно прикоснуться к чужой душе... о, это действительная удивительная возможность. Скажи, как это работает?

– Я... – немного теряюсь.

– Не надо углубляться в теорию. Расскажи мне о самом механизме обратной эмпатии. Что для этого нужно? Я должен прикоснуться к тебе?

– Не обязательно прикасаться, но так эффект будет более интенсивным.

Он тут же протягивает широкую крупную ладонь, от которой я едва не отпрыгиваю как от ядовитой змеи, но вовремя сдерживаюсь. В серых глазах вспыхивает насмешливый огонёк: