Текст книги "Птица в клетке (СИ)"

Автор книги: Таис Сотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Не понимаю я ваших правил, Карим, – улыбнулся Юрий, разводя руками, отчего побрякушки на его запястьях мелодично зазвенели. – Что такого, чтобы просто поговорить с симпатичной девушкой?

"Союзник", – раздражённо подумал Ли. Значит... этот человек, Юрий, родом с одной из планет Космосоюза? Интересно, почему он тогда служит Альге? Неужели из-за своих способностей? К такому, как он, ни один эмпат не найдёт подхода. Какими ещё талантами он может обладать?

– Ты как хочешь, а я пойду, – пожал плечами Ли. – Не хочу, чтобы в моей голове лишний раз кто-то рылся.

Юрий беспечно улыбнулся, и я поняла, что он отлично знает о своей способности к защите от эмпатического дара.

Он здесь ради меня. Я не могу этого знать, у меня нет ни одного по настоящем весомого довода для моих подозрений, но отчего я тогда так уверена в этом?

Я не выдерживаю внимания этого страшного человека, проскальзываю мимо него и бегу, не оборачиваясь, как будто боясь, что он может преследовать меня. Конечно же, он этого не сделал. Страх мой, иррациональный, глупый, прошёл только через несколько часов, а до этого я сидела в своей комнате как мышка, не в силах даже играть в свои любимые стрелялки.

Я должна поговорить об этом с Нибелем. И не потому, что так уж сильно была ему предана. Но если лонгийцы затевают интригу, в которой учтён даже фактор наличия у Нибеля эспера, то последствия могут быть самыми непредсказуемыми. И для меня в том числе. Я не уверена, что хотела бы, чтобы в моей жизни происходили слишком крутые перемены. Мой жизненный опыт говорил, что подобные перемены редко сулят удачу. Следовало бы признаться, что хотя я и мечтала о совсем другой жизни, в которой была бы свободна, моя сегодняшняя жизнь, где обо мне заботились, была не самым худшим, что со мной могло случиться.

На следующий день лонгийцев не было, но и мой хозяин уехал, поэтому разговор о Юрии Цехеле пришлось отложить. А затем мои подозрения чуть поутихли, и я уже начала корить себя за излишнюю мнительность.

Не о чем было волноваться. Лонгийцы добились своей цели в Трейде, вынудив ньюландцев пойти на уступки, Нибель расширил свой бизнес, а заодно и смог, благодаря помощи Альге, подтопить нескольких своих конкурентов. Бакара, а с ним вместе и Цехель должны были вскоре улететь, но перед своим отлётом решили обсудить ещё один "важный вопрос" с моим хозяином. Правда, не здесь, на Токсане, а на космостанции Эйдо, куда в данный момент был пришвартован их корабль. Спускаться на землю они в этот раз не стали.

Эту территорию можно было считать нейтральным, и не было ничего страшного в том, чтобы встретиться на Эйдо со своими партнёрами по бизнесу. Судя по возбуждению Нибеля, то предложение, которое к нему поступило, действительно стоило того, чтобы сорваться в последний момент на встречу, о которой не было ранее обговорено. Да и чего мог бояться Нибель, если он был хозяином сектора, пусть и одним из многих, а лонгийцы всего лишь чужаками?

Нибель улетел на переговоры, оставив меня на Токсане. Привычное дело. После одной из попыток меня похитить, перехватив на космическом корабле во время полёта на Маврику, хозяин старался не выпускать меня с планеты. Собственно, я три года даже не покидала поместье. Не было более безопасного места для меня, чем этот дом на далёком от городов побережье. По крайней мере, так казалось. Это был мой мирок, маленький, но уютный. Вскоре он быо разрушен.

В ночь 17 апреля 1321 года от Пакта Свободы, благодаря которому Независимые миры отделились от Космоюза, Нибель покинул Токсане. Ранним утром, 18 апреля того же года, на его дом напали. Систему защиты поместья взломали как орех прежде, чем охрана успела что-либо понять Поэтому несанкционированный боевой катер без опознавательных знаков смог сесть на взлётную площадку дома без особых проблем, а не был встречен массированным ракетным даром, как должно было бы. Катер был пятиместным, охраны в поместье – около десяти человек, не так уж мало, даже с учётом того, что часть людей Нибель забрал с собой. Но неожиданность оказалась на стороне чужаков, да и действовали они, судя по всему, гораздо более профессионально. Мне сложно судить об этом. Я плохо разбираюсь в таких вопросах, да и та ночь для меня была и так насыщена событиями, чтобы ломать себе голову, как легко захватчики смогли проникнуть в хорошо укреплённый объект.

Я проснулась в третьем часу ночи от странного беспокойства, заставившего выйти меня на балкон. Внизу было удивительно шумно для столь позднего ночного часа, да и отчего-то горел свет во дворе. Кого-то искали?

Глухой взрыв этажом ниже. Чей-то крик, скорее злости, а не боли, но уже на моём этаже. Эхо чужой растерянности и гнева согнало с меня остатки сна. Я растеряно стояла у приоткрытых створок балкона, не зная, что мне делать. В таких случаях за мной всегда приходил кто-то из телохранителей Нибеля, и уводил меня в безопасное место. Но сейчас за мной никто не пришёл. Должна ли я сама выйти и поискать кого-нибудь? Нет. Безопаснее остаться тут и ждать, пока опасность утихнет. Я тихо зашла обратно в свою комнату, и укутавшись в спешно накинутый халат, спряталась в самое безопасное место в свой комнате. В шкаф.

В моих комнатах нет замков. Рабам не полагается закрываться от своих хозяев, поэтому, чтобы попасть ко мне в комнату, совсем не нужно было взламывать замок. Дверь просто открыли, и в комнату зашли два человека. Я не могла их видеть, но вполне могла их чувствовать. Одного из них я не смогла распознать, но вкус его мыслей, наполненных яростью и весельем, показался мне незнакомым. Второй же... Это ощущение, что он вызывал у меня – замешательство и страх, я не успела забыть. Юрий Цехель.

– Ты верен, что это её комната? – негромко спросил незнакомый лонгиец.

Я услышала звук открывающейся балконной двери. Но меня уже там нет.

– Как говорили слуги... да и запах её.

Я недоумённо потянула носом. Её запах? Я не использовала дхов или ароматических масел, да и душ принимала каждый день. Разве я могла так сильно пахнуть, что кто-то мог узнать, где я живу, по запаху?

– Значит, её успели переместить?

Шкаф открылся и в него заглянул высокий темнокожий человек, почти ослепляя меня фонариком в руках. Я не шелохнулась, лишь крепче зажмурила глаза, защищая их от яркого света.

Тут только гора тряпок. Ничего интересного. Только вещи. Человеку здесь не спрятаться.

На все обитаемые миры лишь два эспера из сорока двух могли внушать свои мысли другим людям. Я не могла. Но как эмпат, умеющий транслировать свои чувства другим, я обладала неким подобием этого внушения. Я не могла изменить мысли лонгийца, но могла обмануть его чувства. И сейчас я отчаянно пыталась убедить его, что в шкафу меня не было.

Я ничто, пустое место.

Дверца шкафа закрылась.

– Что?

– Что? – эхом ответил темнокожий лонгиец Юрию.

– Ты какой-то растерянный, Дейго.

– Да? Прости. Я ещё раз взгляну на данные с камер записей в коридоре. Возможно мы увидим на них, куда могли переместить эспера. Едва ли её увели задолго до нас.

– Время, время!

Я тихо фыркнула, уловив в голосе Юрия столь не вяжущуюся с ним нетерпеливость. И именно этот звук, как казалось мне, столь тихий, что человеческим ухом его не уловить, и подвёл меня.

Дверцы шкафа вновь рванули в сторону, и на меня уже смотрел весьма озадаченный Юрий.

– Ты чего? Я там уже проверял, – донеся голос темнокожего Дейго.

– Правда? – саркастично поинтересовался Цехель.

Юрий чуть подался назад, позволяя увидеть содержимое шкафа Дейго.

– Ну и что не так? – не менее раздражённо спросил его напарник, продолжая смотреть мимо меня.

Моя "мантра невидимости" продолжала неплохо действовать на этого Дейго, но Юрий оказался к ней совершенно невосприимчив. Следовало ожидать.

Лишь только когда Цехель буквально выволок меня наружу, его приятель смог меня увидеть.

– Ого, да это же тот эспер! Но я... Проклятье, Юрий. Я не обманывал тебя, я её действительно не замечал! Как она это сделала?

– Ну что же, – глаза Юрия довольно блеснули. – Ещё одно подтверждение, что Альге не ошибся с выбором.

Воспользовавшись моей растерянностью, мне заткнули рот кляпом, связали рук и швырнув на кровать лицом вниз, прижав к кровати так, чтобы я не могла двигаться.

– Быстрее, Дейго. Нужно узнать, нет ли на девочке ненужных нам сюрпризов, – приказал Цехель.

Я дёрнулась, когда мою кожу обожгло прикосновением холодного металла.

– Тихо, – Юрий успокаивающе погладил меня по спине. – Мы хотим лишь снять с тебя все чипы. Не думаю, что Нибель оставил своего эспера без следящего устройства.

– Сканер настроен. Система подключена. Чёрт! Волнуюсь, как будто в первый раз на задании!

Дейго не прикасался ко мне, но мой страх всё же просачивался в его сознание, заставляя испытывать беспомощность. Впрочем, недостаточно сильно, чтобы мешать его работе.

– Есть следящий чип в ладони, но его легко можно будет блокировать уже на корабле. Меня больше беспокоит содержимое ошейника. Судя по всему, на нём установлен не только чип слежения, но и чип контроля. Если мы попробуем увезти эспера из поместья, не зная кодов доступа к ошейнику, то это с некоторой вероятностью приведёт к тому, что она лишиться головы. И я не уверен даже, что в иносказательном смысле.

– Его возможно снять? – спросил Цехель.

– Только после деактивации... но если ты дашь мне ещё минут пять, то возможно я просто взломаю электронику. С теми ключами, что вы добыли, это вполне возможно.

Нет, нет, не трогайте его!

В коридоре послышался шум, и руки Юрия, державшего меня, напряглись.

– Тогда деактивируй ошейник. Я обеспечу прикрытие.

Наконец он отпустил меня, и я тут же поспешно перевернулась на бок, но скатиться с кровати не успела, так как была перехвачена лонгийцем. Он подхватил меня за подмышки и уселся сверху.

– Если не успокоишься, мне придётся тебя вырубить, – пригрозил он. – И давай без своих штучек!

Прицепив к моему ошейнику какую-то коробочку, мужчина надел на глаза санро – очки для работы в голло-режиме, и его пальцы начали двигаться по невидимой для меня клавиатуре.

– Не так уж и просто, как хотелось бы, но и не так сложно, как могло бы быть, – довольно пробормотал лонгиец. О двери с той стороны что-то дарилось, раздался глухой хлопок, и в воздухе запахло горелой проводкой. Я завозилась, за что тут же получила болезненный тычок под рёбра. – Не верти головой! Ты создаёшь лишние помехи.

Через некоторое время, показавшееся мне бесконечным, Дейго наконец стянул с себя санро, довольно взъерошив свои тёмные волосы.

– Справился. Где там черти Юрия носят? Ладно, пока сниму ошейник. Я, конечно, уверен в своей работе, но лучше перестраховаться.

Лонгиец достал вибронож, и я застонала от ужаса, понимая, что сейчас произойдёт непоправимое, а я даже ничего не могу сделать. Страх, пробравший меня до пяток, передался и Дейго. Он замешкался, с таким же ужасом глядя на оружие в своей ладони, как будто не понимая, как оно у него оказалось. На его лбу выступила испарина.

Ещё немного, и возможно, он отступит. Поймёт, что делает что-то не так.

Я не была сильна во внушении, но интенсивность моих чувств сейчас с лихвой это компенсировала.

– Нет, я не поддамся на уловку во второй раз.

Лонгиец схватил меня за ошейник, немного натягивая синтокожу, столь же крепкую, сколь и металл, но гораздо более гибкую и менее травмирующее горло.

Я не осмелилась вырываться, когда нож был столь близок к моему горлу, но инстинктивно дёрнулась, когда острый шип, что был встроен во внутреннюю часть ошейника, вошёл в мою шею, впрыскивая в кровь яд. Впрочем, боль от виброножа я тоже успела почувствовать.

Юрий уже возвращался обратно, когда услышал вопль Дейго. «Возможно, оставлять его с эспером была не самая лучшая идея», – мелькнула мысль в голове гардарика. Представшее перед ним зрелище оправдало его самые худшие опасения. Дейго лежал на полу, а рядом с ним валялось окровавленный нож. Его ранило? Нет, крови было больше на девчонке, бьющейся в конвульсиях. Не размышляя о том, что напарнику тоже нужна помощь, он рванул к ней, пытаясь понять, насколько она сильно ранена. Но крови было не так много, как если была перерезана артерия. Лишь длинный, но неглубокий порез на шее. Так почему же ей так плохо? Эрика, уже совсем бледная, обмякла на его руках, потеряв сознание. А вот Дейго напротив, перестал скулить и уселся, ошеломлённо мотая головой и шепча себе что-то под нос.

– Дейго, твою ж мать! Ты какого хера её прирезать решил?

– Я лишь снял ошейник. А затем она внезапно начала биться в припадке и я случайно её поранил. И наверное поранился сам. Мне было так больно... как будто огонь разливается по моим венам. Мышцы свело судорогой и стало сложно дышать. Я уже подумал, что умираю. А затем резко всё прошло.

– И именно тогда, когда девчонка отрубилась. Это была не твоя боль, а я её. Эрика эспер третьего уровня, как и сказал Альге. Такой нельзя причинить вред, не отхватив самому. Но что с ней не так? Судя по твоему описанию... На твоём ноже не было яда?

– Нет, конечно же нет. Думаю, что это был какой-то сюрприз в ошейнике, а я, дурак, полез его снимать. Подожди, я прихватил аптечку с собой.

Дейго поспешно распахнул халат на груди девушки, и чуть стянув сорочку, прислонил к ней переносную аптечку. Аптечкой Дейго называл аппарат первой помощи, способный взять анализ крови и определив проблему, вколоть нужную дозу лекарства. Серьёзные повреждения, конечно, аптечка излечить не могла, но зато отлично помогала там, где нужны были обезболивающие, стимуляторы или антибиотики. Аптечка могла синтезировать и противоядия, но лишь от самых примитивных ядов. Судя по мрачнеющему лицу Дейго, сейчас его дорогостоящее устройство, не раз спасавшее жизни ребятам из их команды, было бесполезно.

– Это не обморок, это анафилактический шок. Она отравлена каким-то неизвестным токсином, с которым в полевых условиях просто не справиться. Показатели стремительно падают. Судя по всему, отказывают органы. Нужна реанимация и срочно.

– Мы окажемся на Грифоне в лучшем случае через полчаса. Можно ли сделать что-то до этого?

– Я не медик, Юрий, – пожал плечами Дейго. – Откуда мне знать?

– Ну так свяжись с Грифоном и спроси об этом дока! – огрызнулся Цехель, понимая, что с каждой минутой они подвергают себя всё большей опасности быть обнаруженными. Да и Эрика, судя по всему, едва ли вытянет эти полчаса.

Напарник ушёл к окну, уйдя в весьма эмоциональную беседу с кем-то по коммуникатору, а Юрий остался сидеть рядом с девушкой. Как глупо, подумал он. Столько денег, сил и времени ушло на то, чтобы суметь добраться до эспера и перехватить над ним контроль, и всё ради того, чтобы сейчас его потерять. Гардарик коснулся кисти девушки, подивившись, насколько холодной была кожа. Если бы не отрывистое дыхание, срывавшееся с губ девушки, можно было бы подумать, что она уже умерла. Видеть Эрику такой было неожиданно больно.

"Откуда это чувство утраты? Неужели и на меня как-то могли подействовать способности эспера? Нет, это чушь. Просто неприятно видеть, как кто-то столь слабый и уязвимый, как она, страдает. Проклятье, я чувствую себя виноватым".

Дейго отодвинул плечом Юрия и склонившись над девушкой, начал колдовать над своей аптечкой.

– Ну вот, – удовлетворённо сказал он, убирая аппарат обратно в рюкзак. – Это должно замедлить распространение токсина в крови.

– Что ты сделал?– встревоженно вглядываясь в лицо Эрики, спросил гардарик. – Она не пришла в себя.

– И уже не придёт... по крайней мере до попадания на Грифон. Док сказал, что её нужно ввести в искусственную кому. И ещё, Карим вышел на связь, сказал, что если мы не притащим в течение пяти минут свои задницы на катер, он улетает без нас. Кажется, кто-то в поместье всё-таки сумел вызвать подмогу.

Юрий сосредоточенно кивнул, подхватив девушку на руки и вызвав тем самым удивление на лице напарника, не сомневавшегося, что именно ему придётся тащить цель их операции на себе.

– Хорошо, пошли, – приказал гардарик замешкавшемуся лонгийцу. – Обратный путь я уже зачистил, так что неприятностей быть не должно. Но всё же тебе придётся меня прикрыть.

– Я бы предпочёл, чтобы это ты меня прикрывал, – проворчал Дейго, вынимая из кобуры свой парализатор и ставя на максимальную мощность. – Но босс тут ты.

Открыть глаза удалось отнюдь не с первой попытки. Над головой приглушённо светились лампы, заливая комнату мертвенно-бледным светом и создавая совсем не уютную атмосферу. Разве в лазарете не должно быть чуть более комфортно? На стенах должны быть развешены милые картинки, а у больничной койки должны стоять ваза с цветами и корзина фруктов. Но нет, единственное, что стояло рядом со мной, эта капельница, от которой ко мне шли несколько трубок. И ряды пустых коек. Кажется, мне посчастливилось быть единственной пациенткой.

А ещё было очень холодно. Особенно мёрзли почему-то ноги. Скосив глаза вниз, я убедилась, что мои пятки действительно торчат из-под тонкого больничного покрывала. Но шевельнуться, чтобы поправить его, мне так и не удалось – колени и запястья мягко, но крепко обхватывали пластиковые крепления. Так, меня обездвижили, то ли из опасения, что я могу себе повредить, то ли боялись, что я попробую сбежать. Глупо. Куда я сбегу с космического корабля?

То, что я была в космосе, было несомненным. Я не то, что великая путешественница, Нибель редко куда меня брал, но ощущение одиночества и пустоты, столь неприятное и невыносимое, было мне вполне знакомо. Среди звёзд, вдали от полных жизни планет, всегда одиноко, и даже слабое эхо присутствия других людей на корабле, лишь усиливало тоску.

Впрочем, мне было совсем не так плохо, как должно было быть. Да и мысли казались какими-то вялыми и притупленными, видимо, от лекарств.

Двери лазарета мягко ушли в стену, и в комнату вошёл мужчина в белом халате. Молодой, едва ли старше меня, с шапкой густых тёмных волос и короткой бородкой, которая могла бы придавать ему немного солидности, если бы выражение детского любопытства и растерянности на лице. Но страха или недоверия не было, хотя этот незнакомец явно знал, кто я такая. Видимо, лекарства как-то повлияли на мои способности эспера, потом что на несколько мгновений я увидела себя глазами вошедшего. Истощённая болезнью, но всё же на удивление красивая и трогательная девушка с огромными тёмными глазами на бледном лице. Дикий зверёк, пойманный в силки, и ждущий, когда за ним придёт охотник. Гентеро.

– Кто такой гентеро?

Я не хотела демонстрировать свой дар, но слабость снизила мой контроль. Впрочем, этот удивительный человек совсем не обиделся на то, что я залезла ему в голову. Он поправил одеяло на моих ногах, а затем уселся рядом, с интересом меня изучая.

– Гентеро – это животное с Лонги, сейчас, к сожалению, находящееся на грани вымирания. И всё из-за слишком красивой шкурки. Значит, вы так легко можете читать чужие мысли?

– Простите, – смутилась я. – Я не собиралась. Просто вы очень громко думаете. И к тому же столь ясно. Редко удаётся так чётко схватить чужие мысли и образы.

Мужчина рассмеялся.

– Тогда мне стоит быть осторожнее рядом с тобой. А то будет неловко, если столь милая девушка узнает все те глупости, что творятся меня на уме.

– Меня сложно удивить, знаете ли. Но не беспокойтесь, как только я немного приду в себя, мне удастся экранироваться.

– Беспокоишься обо мне? – немного удивился мой собеседник.

– Скорее, о себе. Не так уж приятно быть в курсе того, что обо мне думают другие.

– Охотно верю, – сочувственно покивал лонгиец. Его национальность было легко определить по мягкости и певучести речи. Как у Карима или Дейго. А вот Юрий говорил гораздо жёстче, и более экспрессивно, чем лонгийцы. Интересно, какой язык ему был родным?

– Я хочу пить, – жалостно произнесла я. Горло пекло, отчего собственный голос неприятно царапал ухо.

Протянув мне кружку, лонгиец позволил мне смочить губы.

– Есть тебе пока рано, – мягко сказал он. – Меня зовут Сафар Дали, но все на корабле зовут меня просто доком. Ты сильно всех перепугала, Эрика, а меня больше всех. Когда тебя принесли на Грифон, я думал, что ты уже не выкарабкаешься. Удивительно, что мой план с комой сработал. Скажи, почему ты не предупредила тех, кто снимал с тебя ошейник, что он начинён ядом? Хотела умереть?

Теперь лонгиец злился на меня, и я против своей воли почувствовала себя виноватой.

– Мне закрыли рот, – растерянно ответил я. – А так бы я их предупредила. Честно-честно.

То, что в мой ошейник встроена ловушка, срабатывающая при удалении от поместья или при попытке снять следящий ошейник, я знала всегда. Хозяин не делал секрета из того, что он скорее бы обрёк меня на мучительную смерть от яда, чем позволил бы мне попасть в чужие руки с его тайнами.

– Ты что, умеешь подчинять голосом?

Я помотала головой.

– Видимо, решили перестраховаться, – Сафар недоумённо      почесал кончик длинного, немного кривого носа. – Послушай, я могу тебя развязать, если ты обещаешь вести себя хорошо. Договорились?

Заверив, что буду вести себя паинькой, я наконец получила ограниченную, но всё же свободу. Впрочем, док сказал, что ходить я смогу только через несколько дней. Яд не самым благотворным способом сказался на мои мышцы.

– Того, кто выбрал именно этот токсин, следовало бы им самим накачать, – сердито сказал доктор, помогая мне усесться. Сидеть я тоже могла с большим трудом. И чего они меня тогда вообще привязывали... – Если бы не хорошее оборудование на Грифоне, ты вполне могла бы остаться инвалидом на всю жизнь. Или стать пускающей слюну идиоткой. Кстати, у тебя нет провалов в памяти?

– Нет. Но мои эмпатические способности чрезвычайно обострились после пробуждения. Я... не всегда понимаю, где мои мысли и чувства, а где ваши, – призналась я. Видимо, моя симпатия к этому лонгийцу тоже была последствием этой жуткой путаницы чувств. А может быть, он действительно был неплохим человеком. Впрочем, среди врачей действительно редко попадаются по настоящему плохие люди.

– Да? – искренне изумился Дали. – Хм, необычные последствия. Скажи, как на тебя действуют седативные препараты?

– Эльбазол и Теорофон, – отрапортовала я. – Две ампулы первого или одна ампула второго. Притупляет эмпатический дар и позволяет снизить гиперсензитивность.

Интересно, сколь часто её кормили таблетками? Судя по всему, ей часто приходилось находиться в роли пациентки.

– Не так уж часто, – ответила я на мысль доктора. – Но побочные эффекты от моих способностей нередко нуждаются в медикаментозной коррекции.

– Да, мне приходилось читать об этом, – тихо ответил Дали. – Эпилепсия, депрессии, головные боли и даже галлюцинации. Всё это почти всегда встречается у эсперов. Нам не далось добыть твою медицинскую карту. Скажи, есть ли у тебя какие-то расстройства или... другие особенности?

Он был честен со мной, и в словах, и в мыслях, и мне захотелось быть с ним столь же искренней.

– Ничего серьёзного. Нет даже отставания в развитии интеллекта. И спасибо, что не спросили это вслух. Я ценю вашу тактичность. Но мой мозг действительно работает не так, как ваш. Я плохо усваиваю информацию определённого рода, поэтому некоторые важные навыки так и не выработались, что затрудняет мою нормальную адаптацию в современном обществе.

– Что ты имеешь в виду? – заинтересованно спросил док, зачем-то заговорив шёпотом. Впрочем, я почему-то тоже шептала.

– Ну, Оста, одна из служанок в доме моего хозяина, называла это технологическим идиотизмом. Я плохо лажу с разной техникой. Собственно, самое сложное, что я смогла освоить, это игровая приставка. Знаете, экран, две кнопки и рычажок.

– О-о-о, а как ты читаешь книги? Ты ведь умеешь читать?

Сафаром Дали двигал научный интерес, едва ли он понимал, что этот вопрос может показаться обидным.

– Только на бумажном носителе. Хозяин специально пополнял для меня библиотеку, чтобы я не заскучала, – гордо ответила я.

– Ну да, ты ведь не можешь выходить в сеть, – сочувственно закивал головой док. – Даже не можешь нормально общаться.

В современной цивилизации не владеть минимальной технической грамотностью означало быть полностью неприспособленным и оторванным от нормального мира. Но жалость дока была излишней – все эти машины, которые должны были упростить жизнь человека, наоборот лишь усложняли её. Да и зачем мне нужны были все эти гаджеты, если всё, что мне было необходимо для жизни, мне предоставляли? Мне не нужно было даже уметь водить – меня никогда бы просто не пустили за руль. Да и едва ли бы выпустили в интерсеть – я не должна была знать об окружающей меня действительности больше, чем это было нужно для нормальной работы на хозяина.

Несмотря на то, что разговор мне был интересен, а искреннее любопытство Сафара немного отвлекало меня от чувства тоски и одиночества, моё состояние не позволяло мне предаваться долгим беседам. Поэтому я позволила доку вколоть мне дозу успокоительного, и погрузилась в сон, в котором не было места даже для сновидений.

Три дня он почти не отходил от моей постели. Даже спал на соседней койке. Впрочем, его внимательность оказалось не излишней – на вторую ночь меня сильно скрутило судорогой, и доку пришлось до утра дежурить рядом со мной. Очевидно, отзвук моей боли его сильно впечатлил, потому что почти всё это время он держал меня за руку, успокаивающе шепча в ухо всякие глупости, как будто я была маленьким ребёнком. Впрочем, его присутствие помогало мне действительно лучше всяких лекарств.

– У вас что, совсем маленький корабль? – немного придя в себя, спросила я. – Разве вас не должен кто-нибудь иногда сменять на посту? Да и других пациентов я за это время в лазарете не видела.

– Ты слишком ценная пациентка, чтобы к тебе подпускать кого-то. Да и... – Сафар хмыкнул, но всё-таки договорил: – Цехель приказал не распространяться о твоих способностях. А ты сейчас в таком состоянии. что едва ли способна их скрыть. Не стоит лишний раз народ пугать... А то знаешь. есть те, кто верит, что эсперы могут убивать людей одним взглядом.

Я фыркнула. Прислуга в поместье относилась ко мне отчуждённо, но вполне сносно. Некоторым я даже нравилась, к примеру, Осте. Но для этого понадобился не один год. Первое время я находилась в постоянной изоляции, так как люди просто боялись приближаться ко мне. Неужели меня это снова ждёт? Недоверие, страх, даже ненависть.

Но Сафар не боялся меня. И Юрий, хоть он за три дня так ни разу не зашёл в лазарет. Впрочем, сказать однозначно, что у него на душе, я не могла, поэтому несколько опасалась его внимания. Так что можно было даже радоваться, что он забыл обо мне. Вот только этот человек был единственным, кто мог сказать мне что-то о моей судьбе.

Сафар мало что рассказал мне о моём похищении и о его цели. И потому, что ему запретили обсуждать это со мной, и потому, что он мало что об этом знал. Собственно, единственным, кто владел полной информацией, был Юрий Цехель, единственный человек, чьи мысли и чувства были мне не доступны.

Всё, что я знала, из мыслей ли Сафара, или обрывков его фраз, что все они, команда корабля Грифон, думали что прилетели в Трейд с целью уладить сложность с Ньюландом, и неожиданное изменение плана было для них большой неожиданностью. Тот, кто должен был стать их союзником, стал их врагом, из-под носа которого они увели ценную собственность. И не смотря на то, что прошёл уже не один день, мне всё казалось, что вот-вот на наш след нападёт Нибель, и заберёт меня обратно. Или уничтожит, поняв, сколь ненадёжным вложением его средств я являюсь. Но шло время, а мой хозяин всё так и не приходил за мной.

На четвёртый день я уже могла вставать с кровати помощью Сафара, на пятый самостоятельно дошла до туалета. Моё тело постепенно восстанавливалось, и странные игры восприятия, в которых я теряла себя, растворяясь в чувствах и мыслях Сафара Дали, постепенно оставляли меня. Впрочем, не без последствий. Я слишком хорошо узнала Сафара, его мечты, его сны, его желания, чтобы оставаться к нему равнодушный. Этот человек, с раскосыми светлыми глазами и уже начавшими седеть тёмными кудрями, стал для меня неожиданно важен. До этого я была как лист, который носило ветром. Теперь же я обрела опору.

С трудом достигнутое, во многом благодаря доку, равновесие, было нарушено, когда в моей жизни вновь появился Юрий Цехель.

Я проснулась от чувства тревоги. Не тревоги Сафара, а своей собственной. Её источник стал понятен, когда я увидела нахально разглядывающего меня Юрия. Мой взгляд тут же рванул к соседней койке – туда, где спал в последние дни Сафар, не желая оставлять меня одну надолго.

– Я предложил доку прогуляться. Он слишком долго сидит с тобой взаперти. Ему это не слишком полезно, – странно усмехнувшись, сказал Юрий, заметив, что я встревоженно выискиваю взглядом Сафара.

– Посреди ночи? – нахмурилась я.

– Мы на корабле, Эрика. Здесь разделение дня и ночи условно. К тому же мы уже три дня как перешли на время Лонги, так что сейчас вполне себе утро. Тебе тоже пора привыкнуть к новому графику.

– Что вам нужно, тай Цехель?

– Разве я не могу просто повидать интересного мне человека? – хитро сощурил лисьи глаза Юрий. – Я впервые услышал твой голос, Эрика. Он завораживает не меньше, чем твои глаза. Мне бы хотелось слышать его чаще. В тот раз я так и не успел задать тебе интересующие меня вопросы. Впрочем, тебя наверное тоже что-то беспокоит.

Да. То, что я не знаю, что у тебя на уме.

Я уселась, зябко кутаясь в одеяло, хотя температура жилого отсека была вполне комфортной. В сон уже не клонило. Присутствие Юрия бодрило сильнее, чем кофе.

– Да. Я хочу знать, чем закончилась ваша сделка, касающаяся Ньюланда.

– Вот как? А мне казалось, что ты абсолютно равнодушна к торговым сделкам своего господина. Ты всегда сидела на встречах с таким отрешённым лицом... Карим даже решил, что ты ничего не понимаешь в разговоре. Просто этакий биологический детектор лжи.

– Это не так, – коротко ответила я.

– Возможно. Но... почему-то мне кажется, тебя интересуют не несчастные ньюландцы и их ресурсы, а судьба твоего хозяина. Что ж, не буду томить. Он мёртв.

Внутри меня как будто оборвалась струна. Мёртв. Почему я даже не могла представить такой финал?

– Вы убили его? Зачем?

– Во-первых, не мы. Официально он разбился из-за неисправности техники на его корабле. Но... я не собирался этого говорить, но у тебя сейчас такая занимательная мордашка, что мне хочется быть с тобой честным. Это его племянник. Решил подсидеть дядюшку Нибеля, и избавился от него.

– Но зачем? Ему бы и так всё досталось рано или поздно!

Ней Вассель был тем ещё типом, но я никогда не видела в нём угрозу Нибеля.