Текст книги "Птица в клетке (СИ)"

Автор книги: Таис Сотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Жив, свободен, – тихо ответил Юрий, поднимаясь. – Но уже не в замке. Тай Альге просил передать тебе, что если ты решищь грустить от расставания с привязавшимся к тебе щенком, ты всегда можешь перенаправить свои чувства и энергию на Замира.

– Или на императора, да? – процедила я.

Взгляд мой заскользил по потолку, выискивая камеры, но конечно же, я ничего не увидела. И всё же, я уверена была, что он слушает нас, в любимой своей привычке постукивая пальцами по столу. Высчитывая мои реакции и думая, как далеко он может зайти, прежде чем я начну приносить ему проблемы.

Излишне резко я нажала на панель, вызывая лифт, и не дожидаясь Юрия, зашла внутрь. Он скользнул за мной, и когда дверцы закрылись, ввёл что-то в ком.

– Если вы думаете, что... – во мне ещё хватало гнева, чтобы проявлять смелость.

Юрий резко дёрнул меня за плечо, прижимая к стенке и закрывая мне рот ладонью.

– Тс-с. Времени мало, – горячо и быстро зашептал он мне на ухо. – Я отключил камеры в лифте на время. У нас есть несколько секунд. Я... на твоей стороне, Эрика. Раз я втянул тебя в это дерьмо, то я тебя из него вытащу. Ядгар ведь обещал тебе свободу, если ты будешь послушной девочкой, да? Он обманул.

Я убрала его ладонь и начала возражать.

– Альге не мог. Его мысли...

Лифт остановился, но дверь не открылась, заблокированная Юрием изнутри.

– Будет так, – прервал меня Юрий, явно торопясь. – Ты получишь обещанные документы и возможность выбраться с планеты. Но далеко не улетишь. Об этом должен позаботиться я. Шепнуть знакомым наёмникам о том, что у них есть возможность получить эспера на блюдечке. Тебя схватят, и так как ты не являешься подданной или гражданкой ни одного государства на Независимых мирах, то никто не заявят на тебя права. И вскоре на тебе снова появиться ошейник – вполне официально. Альге лишь останется тебя перекупить. Своё обещание он не нарушит.

– Зачем вы...

– Не важно сейчас. Если хочешь вырваться из клетки, не доверяй своему хозяину. И держи свои чувства и язык за зубами. Иначе...

Юрий отстранился и снова нажал что-то на коме. Дверь открылась.

Алана переводила взгляд с побледневшей меня на выглядевшего весьма холодно гардарика.

– Девочка, ты как? – встревоженно спросила она, решив, что причина моего состояния новость о Дали.

– Мне плохо... я хочу к себе.

Юрий был награждён осуждающим взглядом. Алана явно считала, что Цехель мог бы быть со мной помягче.

Лишь оказавшись у себя в постели, накрывшись одеялом, я смогла наконец разжать судорожно сжатые кулаки. Отчего то я не сомневалась в словах Юрия.

То, что он сказал, идеально вписывалось в моё представление об императоре. В отличии от той доброты и щедрости, что внезапно проявил Альге, пообещав мне так много. Теперь всё встало на свои места.

И Юрий... он был чертовски прагматичным сукиным сыном. Гардарик бы не стал мне ничего рассказывать сейчас, если бы не хотел заручиться моей помощью и поддержкой в какой-то своей интриге. Видимо, не таким уж хорошим другом он был императору.

"Но кем бы ты ни был, Юрий, ты выбрал правильный момент,чтобы настроить меня против Альге". Один землянин как-то сказал – "человек только и живет надеждой; надежда, по сути, его единственная собственность". Император позволил мне иметь эту собственность, и он же её отобрал. Этого я простить ему не могла.

Глава 5

На её стороне

Я часто думала, что быть любимой – значит быть желанной. Теперь я думаю, что быть любимой – значит повергнуть другого в прах, иметь над ним полную власть.

М. Монро.

Я была слишком возбуждена, чтобы заснуть или просто лежать спокойно. Вскочила, нервно ходя по комнате. Взгляд упал на часы на стене. Всего одиннадцать. Император скорее всего работает в своём кабинете. Едва ли даже наладившиеся отношения с женой собьют его со своего графика – Альге во всём любил порядок.

Мне захотелось увидеть рожу своего господина так сильно, что не задумываясь, я выскочила из комнаты.

– Куда? – хмуро спросил встрепенувшийся стражник, красноречиво поправляя парализатор. Я презрительно поморщилась.

– Мне разрешено покидать комнату, тай.

– Вернись к себе, уже поздно. Ещё случиться что с тобой, а мне отвечать, – проворчал воин, отлепляясь от стенки.

Я кинула на него холодный взгляд снизу вверх, вспоминая, что я знала об этом мужчине. Не так уж мало.

– Как у вас прошла вечеринка на той неделе, тай? Ну, та, в которой вы притащили в казармы того, кого там быть не должно было, нарушив устав? Вы ведь очень боялись, что вас поймают. Но всё обошлось... вроде бы.

"Ведьма", – с ужасом подумал стражник, скрещивая за спиной пальцы в защитном жесте.

– Никакой магии, только природные способности, – я улыбнулась, показывая, что прекрасно знаю, о чём он думает.

– Иди давай. Всё равно не улетишь отсюда, пташка...

Охрана у кабинета была тоже мне знакома. Ребята на этот раз попались куда вежливее и понятливее. Тем более что раньше я нередко ходила мимо них по делам императора, и просто успела примелькаться. Один их стражников сообщил по кому Альге о моём приходе, и меня пустили внутрь.

Только попав в кабинет, я вспомнила, что Альге всё это время меня избегал, и может весьма неласково меня встретить. И... проклятье, я совершенно не была готова к встрече, действуя в порыве злости. Нужно было быть очень осторожной, чтобы не выдать Юрия.

– Мацуми, свободен.

Секретарь прошёл мимо меня, подмигнув, и я осталась один на один с императором. Растерянная и растерявшая всю свою смелость.

– И? – поторопил меня Альге, с интересом разглядывая.

– Я... я хочу знать, что вы сделали с Дали.

– Юрий уже объяснил тебе. Всё с глупым докторишкой в порядке. Вернулся на Грифон, туда, где ему место.

– Я хочу подтверждений, – голос мой немного дрогнул, но взгляд я не отвела.

– Хочешь? – насмешливо протянул Ядгар, щуря светло-серые глаза. – А то что?

Иногда нужно проявить смирение, особенно перед таким человеком, как император. Я склонила голову, излучая покорность всем своим видом:

– Прошу... я так волнуюсь за доктора, не могу ни о чём думать больше. Дайте мне его увидеть, чтобы удостовериться, что с ним всё хорошо. Не больше.

– Я бы возможно поверил тебе, если бы ты сейчас так искусно не прятала свои чувства. Не легче ли давить на жалость, используя свои способности?

Альге дразнил меня, надеясь спровоцировать. Ну да, я не Замир, мозги не спалю... но вынести всё-таки могу. Обычным женским образом.

Плакать по желанию я научилась ещё в детстве. Крупные прозрачные капли хлынули из моих глаз и я жалобно зашмыгала носом.

Император несколько опешив, смотрел на меня, а затем рявкнул:

– А ну прекратить!

Теперь я знала, как чувствуют солдаты на плацу. Рыдания застряли у меня в горле, и я шумно шмыгнула носом, вытирая лицо рукавом.

– Возьми салфетки на столе, – процедил Альге с раздражением. Я послушно вытряхнула половины пачки и начала приводить себя в порядок. – Ты думаешь, на меня такие трюки действуют? Я был трижды женат, если хочешь знать, и не такое видывал.

Салфетки выпали у меня из дрожащих рук, а на глаза вновь навернулись слёзы. Правда, чтобы не злить господина, плакать я теперь собиралась молча.

– Доктор пришлёт тебе видеописьмо. Мацуми с ним свяжется, – поспешно сказал Ядгар.

– Благодарю, мой господин. Простите, не хотела вас беспокоить...

Я поднялась, решив не злить больше судьбу, хотя с удовольствием бы поспрашивала Альге о его странном решении дать своей жене шанс. Ну вот не верилось мне, что он пал под её очарованием.

Но нельзя дёргать тигра за хвост безнаказанно. Когда я коснулась сенсорной панели, дверь не открылась. Я нажала ещё раз, и ещё...

– Куда ты так торопишься? Не хотелось тебя беспокоить, тебе ведь непросто, я знаю, – вкрадчиво произнёс Ядгар, подойдя ко мне со спины. Он накрыл мою ладонь сверху и заставил опустить, давая понять, что мои попытки бесполезны. – Но раз уж ты сама пришла ко мне, такая смелая, взъерошенная как птичка зейги, то почему бы тебе не остаться? Посидим, выпьем...

– Мне нельзя пить, – машинально ответила я, поворачиваясь.

– А мы совсем немножко, – тоном змея-искусителя продолжил уговаривать меня император.

Не отпуская мою руку, он усадил меня на низенькую и широкую кушетку с деревянными гнутыми ножками. Её в своё время поставили специально для меня – ещё в те дни, когда Альге просто было достаточно моего присутствия рядом. Из тайника в стене были вытащены два пузатых бокала и бутылка с чем-то бледно-зелёным внутри.

– Это вино? – неуверенно спросила я.

– Это тонге – лонгийский напиток из местного растения. Чуть покрепче вина, но пьётся не хуже. Попробуй.

Я вежливо приняла протянутый стакан и отпила. Тонге был гораздо мягче и слаще на вкус, чем джин или виски, которые так любил Нибель, но градус всё же чувствовался. Хмелела я действительно быстро, а тонге был обманчиво приятен и легко пился, поэтому я, боясь перебрать, сделала ещё один глоток и поставила бокал на стеклянный столик. Альге не возражал, и тоже чуть пригубив из своего бокала, отставил напиток в сторону. Сидели мы с ним так близко, что едва ли не прикасались коленями, и от этого было ещё более неловко и неудобно. Совершенно некстати я вспомнила, что почти все наши встречи наедине кончались весьма плохо для меня. Ох, не зря Альге выставил Мацуми.

– У тебя кончик носа всё ещё розовый. Это мило, – внезапно сказал император.

Точно, я же ревела. Наверняка нос опух и глаза как щёлочки.

– Могу я...

– Сиди, – оборвал меня Альге.

Атмосфера в кабинете была настолько густой, что мне уже не хватало воздуха. Ну и что он сидит, пялиться на меня, гипнотизируя как змея кролика? Я переборола смущение и подняла глаза, тоже начав его изучать.

Альге не слишком красив, на мой вкус, но его внешность идеально отражает его характер – твёрдый и напористый. Глаза у императора глубоко посаженные, серые с тёмной каёмкой вокруг радужки, широкие скулы, рот острый, точно вырезанный на лице, нос чуть кривоват, с хищным разрезом ноздрей. Он явно не чурается тренировок. Я вспомнила показ церемонии по головиду и с особым интересом начала разглядывать руки мужчины. Крупные ладони с длинными пальцами, а плечи тяжёлые и массивные – это не мог скрыть даже скромный мундир.

– На что ты так смотришь? – поинтересовался Альге.

– Ну... у вас обе руки одинаковые...

– А должно быть как? – насмешливо спросил император.

– Я думала, что правая рука у вас будет гораздо более накачанной, чем левая. Вы же ей чаще пользуетесь.

Император как-то смущённо потёр нос, и с подозрением взглянул на свои руки:

– Это ты сейчас о чём?

– Вы же каждый год бьёте в тот гонг. Нагрузка на правую руку должна быть больше.

– А-а-а, я уже было думал, что... не важно. Я каждый год меняю руки. Сойдёмся на этом. Значит, ты смотрела церемонию?

– Да, было красиво, – совершенно искренне сказала я.

– Рад, что ты так хорошо провела время, – сухо сказал Альге, и я поняла, что совершенно зря заговорила о том дне, напомнив императору о моём поцелуе с Дали.

Сидеть с ним так, рядом, слышать его спокойное дыхание, ощущать его запах... Это было и так уже много для меня. Даже мощь его тела меня подавляла. Но чувствовать его взгляд, зная о его намерениях и о силе его желания было ещё сложнее.

Я не могла выдержать эту жадную пустоту, пробивающее все мои блоки, желающую наполниться мной. Не могла больше быть жертвой.

Был лишь один способ справиться со своим страхом.

Я подняла свой бокал и опорожнила его одним махом, почти не чувствуя вкуса. Хотелось надеяться, что алкоголь придаст мне храбрости.

– Вы ведь хотите меня, мой тай?

– Да, – немного хриплым голосом ответил Альге, глядя на мои влажные от тонге губы.

– Тогда... позвольте мне сделать всё самой.

Мне далось на самом деле удивить императора:

– Почему?

– Я не могу объяснить. Так нужно.

– Надеюсь, ты будешь со мной нежной...

Я бросила почти укоризненный взгляд на своего господина. Шутить в такой момент... нет, наше чувство юмора явно не совпадало.

Альге откинулся назад и развёл руки:

– Делай, что хочешь. Мне очень интересно, как далеко ты зайдёшь. Только учти, после определённого момента я сам уже не смогу остановиться.

– Я пойду до самого конца,– заверила я его.

Мне на самом деле было это нужно. И он, и я понимали, что рано или поздно, Альге отбросит свою осторожность и возьмёт меня. И чем дальше он будет ждать, чем больше напряжения скопится между нами, тем больший шанс, что всё закончится просто насилием. Я знала, что он не хотел этого, но так же я и знала, насколько он близок к нему. И дело было не в боли. Я боялась потерять контроль над собой. Поэтому... я должна была взять контроль на себя. Управлять хоть чем-то, даже зная, что для императора это только игра.

– Прошу вас, не касайтесь меня, – предупредила я.

Глаза императора заблестели, и он кивнул, втягиваясь в мою авантюру.

Убедившись, что мужчина сидит неподвижно, я робко протянула к нему ладонь. Коснулась синего мундира, и легко прошлась по воротнику. Ткань была жёсткой, но приятной на ощупь. Я положила руку напротив сердца, считая его удары. Оно билось сильно и мощно, и казалось, моё сердцебиение подстраивается под его.

Немного дрожащими руками расстегнула верхнюю пуговицу мундира, затем ещё одну, и так до тех пор, пока мундир не распахнулся. С рубашкой я справилась уже быстрее. Я старалась не касаться кожи, хотя мой взгляд нет нет да скользил по оголённой груди. Ядгар, несмотря на свою массу тела, был достаточно поджарым, без единого грамма лишнего жира. Тело его было... да, пожалуй, на самом деле красивым.

– Снимите пиджак и рубашку.

Прозвучало, почти как приказ, но Альге без слов подчинился. Лишь когда я коснулась его брюк, он немного отстранился.

– Стой. Ты тоже.

Своего тела я не стеснялась с тех самых пор, как мне пришлось перетерпеть медицинский осмотр на глазах у работорговцев. Поэтому я лишь кивнула и встала, чтобы легче было снимать одежду. Сначала рубашка – простая льняная. Я так и не переоделась после встречи с Замиром. Затем длинная и пышная юбка, что мне так нравилась. В кабинете было тепло, но кожа моя почти сразу покрылась мурашками. Возможно, дело было не в температуре, а в жадном взгляде, что скользил по мне.

– Дальше, Эрика, – властно сказал Ядгар.

Быстрым движением я стянула бельё и чулки. Носить чулки было достаточно старомодно даже по лонгийским меркам, но мне нравилось прикосновение тонкой и шелковистой материи к ногам. Теперь я была полностью обнажена.

Император, не отрывая от меня взгляда, потянулся к бутылке, и несколькими широкими глотками осушил почти половину того, что там оставалось.

– Так и собираешься стоять там, искушая меня?

– Не торопите меня. Я... всё сделаю. Сама.

– Это оказалось не так просто для меня, как я думал, – признался Альге.

Я приблизилась к императору, присев у его ног. Альге снова закинул руки назад, явно борясь с желанием перехватить инициативу. Пальцы мои пробежались по его ширинке, и аккуратно расстегнули молнию. Альге приподнялся, помогая мне стянуть с него брюки. Затем – нижнее бельё. Теперь он был так же оголён, как и я. Ох-х-х...

Нервы мои уже сдавали, и я едва боролась с тем, чтобы в панике выскочить из комнаты... да хотя бы из окна. Решив последовать примеру Альге, я схватила тонге и щедро из него глотнула. Но видимо, слишком поторопилась, поэтому тут же закашлялась, проливая жидкость на себя. Сладкий напиток охладил разгорячённую кожу, попав на подбородок, шею, грудь. Я рассеяно вытерла с лица тыльной стороной ладони тонге, подняла глаза... и поняла, что пропала.

"Руки!"

Мой мысленный окрик был настолько громкий, что Альге, к моему удивлению, на самом деле остановился. Лишь втянул в себя воздух со свистом и мысленно выругался. В его воображении я уже лежала распластанной на полу, и мы находились в самом разгаре процесса.

– Только посмей сейчас сбежать или рухнуть в обморок, – почти угрожающе сказал он.

Я медленно покачала головой. Дело ли в алкоголе, или в том, что я прошла ту грань, когда можно бояться, но сейчас я сама не хотела останавливаться.

Впервые за весь вечер я сама коснулась императора. Сначала ключиц, одними лишь кончиками пальцев. И почти сразу разорвала контакт, давая себе время привыкнуть к холоду души Ядгара, столь сильно отличающейся от жара его тела. Потом положила ладонь на его грудь. Двигаясь вот так, постепенно и медленно, я могла регулировать глубину эмпатического контакта, не проваливаясь вглубь, но и не закрываясь окончательно. Мне нравилось чувствовать дрожь мощного тела под своими ладонями, но ещё больше мне нравилось ощущать свою власть над Альге. Оказалось, что я тоже могу его сделать слабым.

– Разреши, – приказал мне император.

Я остановила свою руку на животе мужчины, как будто раздумывая, подчиняться или нет. Рискуя, но... всё же желая попробовать проверить границы своей столь хрупкой власти, полностью зависящей от Ядгара.

– Ещё немного, – попросила я, и дождавшись его кивка, улыбнулась обещающе.

Поднялась, усевшись сверху Альге, и обхватила ногами его бёдра, чувствуя, как напряжено его тело подо мной, как у хищника за мгновение перед прыжком. А затем замерла, ужаснувшись своей смелости. Но было уже поздно. Альге обхватил меня руками, прижимая к себе, целуя шею, грудь, изучая уже моё тело, и заставляя его трепетать.

В ту ночь мы всё же оказались на полу.

Казалось невероятно странным, даже невозможным, что именно этот мужчина, сосредоточивший в себе все качества, которые обычно отталкивали меня в людях, стал первым, с кем я получила удовольствие в сексе. Ядгар не был нежен или щедр как любовник. Он даже не был осторожен или внимателен к моим желаниям. Но при этом требовал отклика, не давая отстраниться и сделать вид, что всё это происходит не со мной. Как никогда я ощущала всё ясно и остро, дрожью, стоном, всем телом отвечая на каждое движения Ядгара. Император брал от меня всё, что я могла дать, а я... я просто щедро отдавала своё тело.

Я была благодарна императору за новый опыт. За то, что он лишил меня страха и отвращения, позволил мне быть нескромной и смелой в его объятиях. Стать... да, чуть более свободной рядом с ним, заставив пусть на мгновение, но всё же забыть о том, кем я на самом деле являлась для него. В момент нашей близости не было императора и рабыни, лишь только женщина и мужчина, которые хотели друг друга. Это было больше, чем я когда-либо думала получить.

Но ещё больше я была благодарна своему господину за то, что он научил меня правильно ненавидеть. Так, как эсперы обычно не умеют. Соприкасаясь с чужой душой, даже грязной и полной тёмных желаний, эспер принимает её такой, какая она есть. Принимает во всём несовершенстве и находит оправдание любому поступку. Для нас нет плохих людей, впрочем, как и хороших – ведь на дне души даже самого святого праведника всегда найдётся место для тьмы. А поняв человека, разве можно ненавидеть его искренне или желать ему зла? Эсперы, по большей части, были безобидными ребятами именно поэтому. Но научи эспера ненавидеть... и ты получишь самое изощрённое, невозможное чудовище из тех, что когда-либо существовали во Вселенной. Потому что даже самые жестокие хищники убивали и мучили своих жертв согласно своему естеству – тому, что дала им природа, или же развращённому миром и ими самими. Утоляя свои потребности, или пытаясь компенсировать собственную пустоту. Но эспер, который умеет причинять боль, который желает этого... это ненормально и мерзко. Так считала я раньше.

Всю жизнь я обращала свой гнев внутрь, терзая и разрушая только себя. Я никогда не причиняла боль специально, лишь возвращала ту, что наносили мне люди. Ещё немного, и я бы рассыпалась на кусочки от того напряжения, что поселилось во мне, и с каждым днём росло и крепло. И никакие таблетки не смогли бы тогда собрать меня снова. Я просто стала бы очередным эспером, пришедшим в негодность.

Ненависть к Альге стала тем, что позволило мне сейчас сделать что-то, далеко выходящее за обычные рамки. Ненависть стала моим стержнем, опорой. И тщательно скрываемой тайной. Даже тень моих истинных чувств или мыслей не должна была коснуться его. Ради моей безопасности, ради того, что обыграть его, выкрав свою свободу и оставив его разрушенным и уничтоженным.

Но ещё более было важным, чтобы моя ненависть к Ядгару не коснулась его сына. Уже не ради меня, а ради самого Замира. Я не хотела заставлять мальчика выбирать между мной, разделившим с ним тяжесть дара, и его отцом, столь далёким и всё же столь важным.

Я больше не имела права на ошибку. Нужно было закрыть свои мысли или чувства на замок, как бы это не казалось для меня сложным. Впрочем, несколько месяцев назад я бы сказала, что это и вовсе невозможно. Но не только я многому научила Замира. Он тоже стал прекрасным учителем для меня, показав обратную сторону моего дара. Рядом с мальчиком я старалась лучше контролировать себя, отсекая все те мысли и чувства, что могли травмировать его, и теперь это могло помочь мне спрятать и другое.

Затаиться, спрятаться... стать той, кого Ядгар хочет больше всех и в ком нуждается. Той, кому он может открыться. Ласковой, нежной, щедро дарящей свои ласки. Я больше не боялась быть "съеденной" его пустотой. Потому что то, что скалилось во мне сейчас, желая добраться до мягкой сердцевины, таившейся за этой пустотой, не собиралось так легко сдаваться или умирать.

А пока... чудовище во мне должно было заснуть, уступив место слабой и мягкой Эрике, которая так привлекала Ядгара. Той, которую император не задумываясь использовал ради своих целей и желаний, и чьё будущее он так легко присвоил себе.

Сквозь полуоткрытые веки я изучала длинные ворсинки ковра, пытаясь прийти в себя. Дыхание моё уже успокоилось, но слабость в конечностях так и не прошла, как и странная, ленивая и расслабленная нега, с которой я ничего не могла поделать. Мне бы встать, одеться, и вернуться к себе в комнату, чтобы смыть с себя прикосновения и запах Альге. Но всё что я могла делать, это только лежать, не удосужившись даже прикрыться.

Я услышала, как император поднялся и зашуршал одеждой, а затем меня подняли и перенесли на кушетку. Уложили, накрыли просторной мужской рубашкой и даже подоткнули её.

– Мне показалось, что тебе холодно, – объяснил император свою невероятную заботу. Я не стала говорить, что мне всегда холодно рядом с ним, лишь благодарно кивнула ему.

В одних лишь штанах и босиком Ядгар вышел в небольшую комнатку, где Мацуми обычно хранил то, что могло пригодиться императору, но что негоже было держать в императорском кабинете. Ядгар вернулся через несколько минут, держа в руках две чашки с исходящим от них паром.

– Вы сделали чай? – с недоверием спросила я, потянув носом.

Ядгар усмехнулся.

– А ты думаешь, я настолько беспомощен? Мне приходилось заботиться о себе самом.

Приняв чай из его рук, я сразу торопливо хлебнула, тут же обжёгшись, и чуть не расплескав горячий напиток на себя.

– Не спеши. Я не гоню тебя. Твоё присутствие... мне приятно. Даже если ты закрываешься от меня, – спокойно сказал Альге. Он как никогда выглядел расслабленным, но глаза его оставались внимательными и цепкими. Так и сейчас, он немного хмурился, разглядывая меня. Как будто пытался понять, что изменилось в его рабыне, так неуловимо, но всё же явственно. – Знаешь, глупо признаваться в этом, но ты на удивление легко сегодня заставляешь меня делать и говорить глупые вещи. Быть откровенным. Наверное, это часть твоего дара. Но даже зная это, я хочу сказать: ты заставляешь меня ревновать.

Я едва не опрокинула чашку. Руки всё ещё немного дрожали, так что я поспешно передала чашку Альге, пытаясь собрать разбегающиеся мысли.

– Но... к кому? – осторожно спросила, пытаясь понять, с чего бы император внезапно "расчувствовался". Надеюсь, он собирался говорить не о Дали...

Но Альге вновь удивил меня:

– К тебе самой, Эрика. Раньше ты боялась меня, и... ладно, это не то, что я хотел бы получить от молоденькой симпатичной девушки, но в какой-то степени это забавляло меня. Как и твоё возмущение, растерянность, и даже короткие вспышки радости, которыми ты не слишком радовала меня. Твои чувства всегда были такими тёплыми, а реакции живыми и интересными. А теперь... ты стала тусклее. Это всё ещё больше, чем я получал от своих женщин раньше, но всё же, я знаю, гораздо меньше, чем ты могла бы мне дать.

– Мой господин, – осторожно сказала я, чувствуя, что коснулась весьма опасной для себя темы. – Я немного закрылась, это правда, но это лишь мой способ справиться с тем...

Я замялась, пытаясь подобрать слова.

– С тем, кто я есть? – насмешливо выгнул бровь Ядгар. – Что ж, я не слишком этим доволен, но... на время мне хватит и того, что есть. Тем более что сегодня ты приятно меня порадовала, Эрика.

Он протянул свою руку и коснулся моей щиколотки, примостившейся у его бедра. Ладонь его, лаская, двинулась вверх, и я инстинктивно отдёрнула ногу. Император раздражённо скривил узкие губы, но руку всё же убрал.

– Как ты себя чувствуешь? – Альге перевёл разговор на другую тему. – Голова не кружится? Ты достаточно много выпила сегодня. Особенно для человека, который говорил, что не пьёт.

Я чуть покраснела, вспомнив, как хлестала тонге из бутылки.

– Кружится, и на самом деле, даже болит.

– Тебе нужно поспать. И так как ты сейчас явно не дойдёшь до себя, а нести тебя на руках, развлекая охрану, я не собираюсь, то разрешу тебе остаться здесь. Я пришлю Асаки, чтобы она принесла тебе сменную одежду и одеяло.

– Нет! – я поспешно опустила ноги, выпутываясь из чужой рубашки, попыталась встать и тут же рухнула обратно. И всё же снова поднялась, уже более осторожно. – Я дойду. Мне здесь неудобно будет спать.

– Одну без присмотра я тебя всё равно сейчас не отпущу. Мне хватило и того, что ты устроила после нашей последней встречи, – жёстко сказал император.

– Я не делала ничего специально. Мне просто было плохо, – слабо возразила я, уязвлённая тем, что меня сочли симулянткой.

Альге смягчился, и всё же привлёк меня к себе, одаривая поцелуем. И лишь только когда я размякла в его руках, вновь отпустил меня.

– Знаю. Ты та, кто ты есть. На удивление изнеженное и хрупкое существо, которое так сложно получить, не сломав.

Он ошибался. Так было когда-то, но не сейчас. Хотя... себя нынешнюю я пока не совсем понимала и знала. Я уже не была только лишь прежней Эрикой, но чудовище во мне было ещё не столь велико, чтобы полностью вытеснить то, что я когда-то ценила и считала собой.

Асаки считала хорошим знаком, что император «вновь» приблизил меня к себе, совершенно не понимая, почему я выглядела столь равнодушной, когда она меня забирала. Излишняя оживлённость и любопытство служанки утомляло меня, поэтому убедив её, что помощь мне не нужна, я выпроводила Асаки. Набрав полную ванну, я погрузила ноющее и уставшее тело в тёплую воду, пытаясь собрать воедино разбегающиеся мысли. Получалось не очень. Я, привыкла иметь дело с кристально прозрачными для меня людьми – теми, кого легко было понять и предугадать. Сейчас же передо мной была не одна, а целых три загадки. Ядгар Альге, так хорошо умеющий контролировать свои мысли без всякого блока, но не способный на проявление эмоций. Его сын Замир, эспер, с достаточно слабыми эмпатическими способностями, но уже превосходящий меня как телепат. И Юрий Цехель, гардарик, которого невозможно было прочитать – как будто я имела дело не с человеком, а с иной формой жизни. И всё это было как-то странно, причудливо между собой связанно, и развязка находилась где-то там, в прошлом.

Поняв, что я начинаю засыпать, я вылезла из ванной, и прошлёпав мокрыми ступнями до спальни, забралась под одеяло, и тут же провалилась в сон. Но заснуло лишь тело, мозг же продолжал работать, решив подкинуть мне хотя бы один ответ на множество вопросов, что меня мучили.

До Альге мне лишь раз приходилось соприкасаться с чужой памятью, и тогда меня ещё долго мучали отголоски чужой жизни. Но воспоминания Ядгара как будто бы не оставили после себя никакого следа и начали уже растворяться в моей памяти. Тем удивительней был сон, что приснился мне ночью.

Мне снилось, что я стала ребёнком. Я была совсем маленькой, а люди вокруг – пугающе большими, громкими, суетливыми... избыточными? От них хотелось уйти и закрыться, чтобы не слышать и видеть их. Потом пришла мама – красивая светловолосая женщина, излучающая тепло и заботу. Когда она была рядом, становилось легче, уходили растерянность и страх. Но сейчас она была взволнована и сильно расстроена. Мама увела меня туда, где было гораздо тише. Полутёмная незнакомая комната, в которой кроме них двоих никого не было.

Затем... я лишь моргнула глазами, и всё поменялось, как бывает лишь во снах. Мама, до этого державшая за руку, с испуганным и напряжённым лицом стояла у стены, полностью от меня закрытая. Ни чувств, ни мыслей. Рядом же со мной находился взрослый, показавшийся мне странным и пугающим. Не внешне – незнакомец с тёмно-каштановыми волосами и тускло-зелёными глазами выглядел немного непривычно, но всё же не казался злым, хотя я видела оружие в его руках. Он... был просто непонятным, не читаемым.

Чужак крепко держал меня за руку, не давая выскользнуть, и что-то быстро говорил на смутно знакомом языке маме. Точно... мама пела мне песни, которые звучали очень похоже. Но незнакомец не мог быть маминым другом, иначе бы он не говорил с ней так резко и грубо. И она тоже отвечает ему на певучем языке, просит, умоляет о чём-то.

Я нахмурилась. Происходящее мне не нравилось.

"Отпусти! Мне больно!".

Мама запретила мне так разговаривать с кем-то, кроме неё, только сейчас в горле слишком пересохло, чтобы я могла что-то произнести вслух. Но даже мой мысленный приказ незнакомец не услышал. Невозможно! Испугавшись, я начала вырываться, и меня грубо встряхнули, затем потащив за собой.

Новое место. Меня несли на себе, как будто я была каким-то мешком. За спиной шум и крики. Тот, кто несёт меня, завернул за угол, забежал в комнату, что-то сделав с дверью. Затем меня опустили на пол, не обращая внимания на мои пинки и попытки сбежать.

– Тихо, мальчик. Я не причиню вреда. Я лишь заберу то, что тебе не положено, – незнакомец наконец-то говорит так, чтобы я мог его понять. – Твой дар принадлежит роду Ксано, Хельга, предав нас, не имела права забирать его. Ты не виноват, я знаю, маленький одарённый... но у меня нет времени на иное решение.

Что-то холодное прижалось к моему затылку, причиняя боль. И я закричала, закричала как только могла, потому что звать иначе у меня уже не получалось.

Я проснулась, когда только начало светать, с жуткой головной болью – отголосок того, что я испытала в чужих воспоминаниях, внезапно пробудившихся во мне. То, что события, произошедшие во сне, были реальными, я не сомневалась. И принадлежать они могли только Ядгару. Там, во сне, был он сам, и его мать. И он... у него был дар, я уверена в этом. Ядгар Альге был эспером, пока тот человек что-то не сделал с ним. Сколько Альге тогда было? Пять, или шесть, едва ли больше.