Текст книги "Берег мечты"
Автор книги: Сьюзен Виггз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
Так было всегда. Она не желала впускать его в свою личную жизнь, а если он интересовался, просто уходила от ответа.
– Тебе что-то нужно, Грег? – спросила она, подняв глаза от гладильной доски.
– Просто пришел посмотреть, как ты.
Она продолжила гладить.
– Определенно есть причина. Зачем ты пришел?
– Просто мне не все равно, как мы выглядим сейчас со стороны и в глазах детей. Я хочу хотя бы внешне сохранить видимость хороших отношений, ради детей и ради нашей прежней жизни. Так что я могу для тебя сделать?
Она тонко улыбнулась:
– Нет, спасибо. Ты уже сделал.
– Эй, пап, мам, можно с вами поговорить? – Перед ними вдруг возникла Дэзи. – Вы можете уделить мне несколько минут?
Она выглядела такой юной сейчас, с волосами в пластиковых бигуди, как девочка, играющая во взрослую, только это была реальность, а не игра.
– Впрочем, разговор, наверное, займет больше времени, и я выбрала не самый удачный момент, но так трудно застать вас вместе.
Это было правдой, они с Софи просто мастерски научились избегать друг друга.
Дэзи переводила взгляд с одного родителя на другого.
– Прежде всего, – начала она, – я хотела вас поблагодарить. Я никогда вас не благодарила, но сейчас говорю – спасибо. За все, что дали мне в этой жизни, за то, что были так великодушны ко мне, когда узнали о беременности. О большем трудно даже мечтать.
Грег подумал, взглянув на Софи, что так, по-доброму, Дэзи давно не говорила с матерью. Софи растроганно заморгала, прогоняя слезы, хотя лицо оставалось бесстрастным.
– Детка, ты знаешь, мы готовы все для тебя сделать, – сказал он.
Она кивнула:
– Мне нужно кое-что вам сказать. Папа, я знаю, ты думал, что я останусь с тобой и буду помогать работать в гостинице. Я много думала и решила заняться другим делом, поэтому должна уехать.
У Грега перехватило дыхание, как будто ему неожиданно нанесли удар в солнечное сплетение, что затруднило ответную реакцию. Он стоял и молчал.
Софи никак не реагировала.
– Ты знала об этом? – выговорил он с трудом.
– Прекрати, – резко сказала Дэзи. – Вы можете раз в жизни спокойно меня выслушать? И не поругаться.
Грег молча, подозрительно прищурив глаза, смотрел на бывшую жену. Софи спокойно ждала, что последует дальше. Что предложит дочь. Может быть, у нее появилась надежда, что Дэзи поедет с ней в Европу.
«Только через мой труп».
– Я собираюсь уехать из дома.
– Дэзи, но сейчас не время…
– Я должна думать о своей жизни, папа. О моем будущем. Пока еще не до конца уверена, но кажется, что оно не здесь. Не в этой гостинице. У меня одна жизнь, и я не хочу провести ее так, как от меня ждут другие, или потому, что родители сами выберут, где я должна жить и что мне дальше делать.
Сотня готовых возражений уже висела на языке у Грега, и, хотя он, стиснув зубы, хотел промолчать, у него невольно вырвалось:
– Твоя жизнь здесь.
– Может быть, и здесь. А может, и нет. Но я должна сама это решить.
В воздухе запахло горелым.
– Софи, – опомнился Грег.
Она схватила утюг, на голубой ткани остался коричневый след. Софи расстроенно покачала головой:
– Жакет испорчен, – и обратилась к дочери: – Но, Дэзи, уже приготовлена прекрасная детская в доме отца. Ты что, не хочешь больше там жить?
– Я же сказала, что ценю все и благодарю, – повторила Дэзи поспешно, пытаясь умиротворить отца, – но мне не нужна комната. Мне нужна моя жизнь. Я не говорю, что уезжаю завтра, но я все равно уеду. Я подожду Рождества и начала весеннего семестра. Я хочу жить самостоятельно, иметь работу, чтобы себя обеспечить, и я хочу учиться. Я уже послала документы в колледж в Нью-Платц.
Грег не мог больше сдерживаться. Это был наивный план в духе той прежней Дэзи.
– Но я не понял. Я купил гостиницу, чтобы ты могла спокойно здесь жить.
– Может быть, надо было сначала спросить меня, – отрезала она.
– А может, ты должна была спросить меня, прежде чем отдаваться этому… – О, вот ужас. Зачем он сказал это. Увидев выражение лица Дэзи, он умоляюще произнес: – Дэз, я не хотел…
– Я знаю, папа. Не волнуйся. – Ее лицо исказила гримаса боли, и она прижала руку к пояснице.
– Но я просто поражен. Ты представляешь, как тяжело тебе будет?
– Но многие вещи даются с трудом. Например, покорить Эверест. Родить ребенка. И много чего еще.
Он беспомощно посмотрел на Софи, ожидая поддержки.
– А ты что молчишь? Скажи ей.
Софи неожиданно заявила, строптиво вздернув подбородок:
– Она теперь взрослая женщина. И я не буду указывать, что ей делать.
– Мама права, – вмешалась Дэзи, не давая им возможности поскандалить, – я просто хочу жить самостоятельно.
– Но это безумие. Ты должна быть с нами, ты не сможешь жить без помощи семьи одна, с маленьким ребенком.
– Но, папа, я скажу два волшебных слова. Трастовый фонд, – напомнила Дэзи, – дедушка позаботился обо всех внуках.
Грегу хотелось кричать, доказывать, он сдерживался изо всех сил. Но трастовый фонд действительно был. Все верно. Потом сказал:
– Но ты слишком молода. Я не могу позволить тебе уехать.
– Папа, выслушай меня. Это моя жизнь. Мое решение. И Нина сказала…
– Нина? – спросила Софии. – А при чем здесь Нина? Какое отношение она имеет к твоей жизни?
Грег вспомнил, что Дэзи уже говорила о своих откровенных беседах с Ниной.
– Так это Нина тебе посоветовала?
– Нет, я сама приняла такое решение. Я знаю, что остаться с тобой, здесь, кажется единственным правильным выходом в моем положении. Мне здесь будет спокойно и безопасно. И долгое время я себя пыталась убедить, что так и надо поступить. А потом поняла, что решение остаться продиктовано тем, что я боюсь оставить одних, тебя и Макса. Но я должна уехать, папа. Сделать это для себя. – Она обняла по очереди родителей. – Это все, что я хотела вам сказать. Увидимся после церемонии.
Как только она вышла, Грег повернулся к Софи. Она жестом руки заставила его замолчать:
– Прежде чем ты что-нибудь скажешь, я хочу тебя заверить, что не имею к этому никакого отношения.
– Я знаю. – Его начинало жечь нетерпение увидеть Нину.
Софи удивленно подняла брови:
– Ты понимаешь, что это не моя вина?
– Софи…
– Мы делаем успехи. Конечно, может быть, из ее идеи ничего не выйдет. Поэтому пока незачем беспокоиться.
Но ему как раз было о чем беспокоиться, и еще как. Он лучше знал свою дочь. Она всегда была скрытной, молчала до тех пор, пока не принимала какого-то решения, и не стала бы сейчас просто так пугать родителей. Нет, она серьезно и бесповоротно все решила для себя.
Глава 26
Пока они ехали по дороге вдоль озера на свадьбу, Нина пыталась скрыть свою нервозность. Поймала себя на том, что дважды принималась крутить прядь волос – верный признак.
Сонет чутко улавливала настроение матери и посмотрела на нее, оторвав взгляд от дороги.
– Успокойся, мам. Я не забыла, как водить машину, пока была в Бельгии.
Нина обрадовалась, что дочь отнесла ее волнение на свой счет.
– Я знаю, но ты отвыкла. Практики не было, и это сказывается. Поэтому я и посадила тебя за руль, чтобы ты вспомнила. Практика – великая вещь в деле вождения.
– Папа разрешал мне ездить по базе на мопеде, только с таким маленьким моторчиком, что невозможно было ехать быстро.
Нина похолодела.
– Ты мне об этом не рассказывала.
– Не хотела тебя расстраивать.
– Ты должна все мне рассказывать, мы же договорились. Даже самые неприятные вещи, я хочу все с тобой разделить – и хорошее, и плохое.
– Мам, ты и так все время в курсе всех моих дел. Я ничего не скрываю.
Нина подумала, что дочь знает ее, как никто бы другой. Она единственная на свете, кто любит и понимает ее.
– Как тебе жилось в семье отца?
– Да все в порядке, было даже интересно.
– В каком смысле?
– Я раньше никогда не видела, как люди живут в браке. Знаешь, я поняла, что папа с Анжелой счастливы, им хорошо вместе. Конечно, есть и проблемы, но они так заботятся друг о друге.
Нину тронули слова дочери.
– Вот такого брака я хочу и для тебя. – Прекрасно, что Сонет живет в нормальной семье, она хотела, чтобы дочь увидела, что несет брак – и счастье, и подводные камни, – и потом научилась преодолевать их, чтобы трогательно держаться с мужем за руки и после пятидесяти.
Поворот на «Киогу» был украшен связкой белых воздушных шаров.
– А я хочу такого семейного счастья и для тебя, мамочка.
Нина сразу подумала о Греге, и, как всегда, ее захлестнула теплая волна воспоминаний. Она стала смотреть в окно, чтобы скрыть свое волнение от дочери, они как раз ехали по дороге, затемненной с обеих сторон густым лесом. И наконец, пытаясь преодолеть смущение, глубоко вздохнула.
– Мам? – спросила Сонет, удивленная ее молчанием.
– Очень мило с твоей стороны, – отозвалась Нина.
Они приехали перед началом церемонии. Лагерь «Киога» был великолепно украшен, а паркинг забит машинами. Гостей было много, этого события ждали давно. Нина огляделась вокруг – Грега нигде не было видно.
Она долго лежала без сна прошлую ночь, раздумывая, что скажет ему сегодня. Он так легковесно сделал заключение, что они оба влюблены, как будто сообщал прогноз погоды. «Признайся, ты любишь его, ты просто помешана на этом мужчине». Она никогда не испытывала ничего подобного, впрочем, и опыта в любовных делах у нее было маловато. Нина не хотела, вернее, долго сопротивлялась, прежде чем ему уступить, потому что считала, что после первой ночи все и закончится. Но оказывается, все только начиналось. Наоборот, они стремились быть вместе и использовали любую возможность, чтобы встретиться. Вместо легкого, ни к чему не обязывающего романа возникло нечто большее.
Роман – определение звучало как-то неясно и слишком драматично. У Нины раньше не было настоящих романов. Она встречалась с мужчинами, но ни с кем не было серьезных отношений. Так и надо было продолжать, когда она стала свободна, – встречаться без серьезных намерений. Вместо этого она по уши влюбилась в Грега, и теперь ей страстно хотелось каждую минуту быть рядом с ним.
Два ряда кресел для гостей разделял широкий проход, он вел к арке из цветочных гирлянд и возвышению.
– Правильно, что они на стали затевать всю эту ерунду с выходом подружек и друзей жениха, – одобрила Сонет, пока Макс провожал их на выделенные для них места. Ему поручили рассаживать прибывающих гостей.
– Спасибо, Макс, ты сегодня выглядишь на миллион баксов. Серьезно, ты просто неотразим, – заметила Дэзи.
Он вспыхнул до корней волос.
– К вам просьба – не разговаривать во время церемонии.
– Мы с тобой потанцуем после, на балу, – добавила Сонет.
– Если тебе повезет.
– Мне всегда везет.
Нина смотрела ему вслед, когда он отошел проводить других гостей.
– Ты заставила его покраснеть, Сонет.
– Ему двенадцать, мам, и он краснеет по поводу и без повода. Дэзи сказала, что ты помогла ему этим летом, это очень мило с твоей стороны.
– Легко быть милой по отношению к такому мальчику, как Макс.
Нина все пыталась незаметно для окружающих отыскать взглядом Грега. В передних рядах уже собирались члены семьи Беллами, все как один красивые, высокие и очень элегантные, начиная от старейшин – Чарльза и Джейн – до Макса, младшего из внуков, который уже сейчас обещал стать таким же красавцем, как все мужчины этого рода. Но блистательная внешность не спасала их от ошибок и заблуждений, как всех остальных, они были такие же люди, как все, со своими слабостями и недостатками, о чем свидетельствовала пара – Филипп с бывшей женой Памелой. Они развелись уже давно, но, несмотря на это, сегодня сидели рядом, делая вид, что все в порядке и у них сохранились прекрасные отношения. Нине было известно, что перемирие им давалось с трудом. Их поженили родители Памелы, которые были готовы на все ради счастья дочери, но их усилия ни к чему хорошему не привели, и брак, разумеется, закончился разводом. Именно благодаря вмешательству родителей Памелы Филипп не знал о том, что у него есть дочь. Узнал только прошлым летом, совершенно случайно. Удивительно, на что способны некоторые люди, манипулируя и спекулируя на человеческих чувствах, чтобы устроить счастье своего чада.
В роли несчастной жертвы оказалась все-таки Памела, мать сегодняшней невесты. Она так и не вышла больше замуж. По словам Дженни, Памела жила одиноко в своих апартаментах на Пятой авеню, занималась благотворительностью, посещая мероприятия, связанные с этой деятельностью, и коллекционировала предметы искусства. Сейчас она выглядела необыкновенно гордой, сидя рядом с Филиппом и ожидая выхода дочери-невесты. Ее родителей здесь сегодня не было. Опять же от Дженни Нина знала, что мистер Лайтси в госпитале, но они послали чайный сервиз от Тиффани в качестве свадебного подарка.
Нина интуитивно почувствовала появление Грега, сердце встрепенулось и учащенно забилось, когда она увидела его. В смокинге он выглядел как сбывшаяся женская мечта. Она пыталась поймать его взгляд, но он не смотрел по сторонам, вид у него был очень серьезный и отстраненный. Ей показалось, что он заметил ее, но его взгляд скользнул мимо. Причина, наверное, в том, что он должен сидеть рядом с Софи. Она была очень красива, в платье без рукавов и открытых туфлях на высоких каблуках. Как классическая богиня, только лучше одетая. Нина готова была поклясться, что платье на ней от дорогого кутюрье. Нина старалась проявить осторожность и никогда не спрашивала Сонет о Софи. Но дочь заметила ее взгляд.
– Она действительно хороша. И знаешь, у нее такая удивительная работа. Она занимается спасением детей, и это мечта многих иметь такую мать.
Нина думала, что будет испытывать к Софи неприязнь. Как раньше, осуждать ее, ведь она бросила мужа и двоих растерянных, страдающих от развода родителей детей и улетела в Европу. Но сейчас была склонна считать, что неизвестно, как сама поступила бы в такой сложной ситуации.
Сонет наклонилась к ней и тихо сказала:
– Не волнуйся, от тебя тоже все в восторге. Я только и слышу со дня приезда, как много ты сделала для гостиницы «Уиллоу». Что благодаря тебе она процветает.
– Я просто помогаю людям хорошо проводить выходные, я не участвую в глобальных событиях, а если кто и восхищается мной, то это из-за моей необыкновенной дочери. – Нина нежно пожала руку Сонет.
Дочь вернулась из Европы более утонченной и стала еще умнее, при этом осталась для нее все той же маленькой девочкой, которая широко раскрытыми глазами глядела на окружающий мир, восхищенно и с удивлением. Сидя с ней рядом, в ожидании начала свадебной церемонии, Нина думала, как ей тяжело будет вновь лишиться общества Сонет, которая должна будет снова уехать, и теперь надолго. Никто и никогда не сможет заменить ей дочь, ее любви.
– Я так счастлива за тебя, мамочка. Ты ведь знаешь это, – прошептала Сонет. – Я так рада, что вы с Грегом…
– Что? – Нина в тревоге встрепенулась. Она ничего не говорила дочери о Греге, с которым после приезда дочери почти не виделась.
– Я считаю, он просто замечательный.
Пять певчих, тихонько распевающих псалом, смолкли, и наступила тишина. Люди задвигались на своих местах, раздалось нетерпеливое покашливание. И вот музыканты громко заиграли свадебный марш. Все головы повернулись к проходу, где появилась свадебная процессия. У Нины на глаза навернулись слезы, когда она увидела Дженни под руку с братом жениха, Джулианом. Она выглядела воздушной и очаровательной в платье из сиреневого шелка, волосы были украшены сиреневыми фрезиями, в руках – букет белых роз. Нина вспомнила детство, разговоры до утра, хихиканье по поводу мальчиков и их свадебные планы. Как по-разному сложилась их судьба. От Дженни мысли вновь устремились к Грегу. Она помнила, что решила сказать ему сегодня. Если решится.
Оливия выглядела роскошно и беззащитно в одно и то же время. Коннор был слишком огромен, но импозантен в роли жениха – вид его мог показаться кому-то устрашающим, пока на лице не появилась улыбка, которая всем сразу ясно сказала, что он счастлив. Нина знала, что до Оливии он был очень одинок. Они составили прекрасную пару. Даже самый придирчивый наблюдатель мог видеть, что они любят друг друга, это было видно по тому, как звенели их голоса, когда они приносили клятву, и как они смотрели друг на друга.
Глядя на них сейчас, таких сияющих и счастливых, трудно было заподозрить, что путь к алтарю был не всегда безоблачным. Но какое будущее их ждет? Сейчас они обожают друг друга, сколько времени это продлится? И что нужно сделать, чтобы любовь продлилась долго? Нина вспоминала своих родителей. При поверхностном взгляде отец казался беспечным мечтателем, а мама – реалисткой. Теперь Нина задумалась: а может быть, и у матери были свои мечты, которыми она пожертвовала из любви к отцу? Все ее мечты были положены на его алтарь, только его дела были важными, а цели – святыми для матери. Впервые Нина поняла, почему мать всегда устраивало такое положение вещей. И это ее напугало.
Имея множество братьев и сестер, Нина видела много свадеб. Она уже потеряла им счет. Первая свадьба, которую она помнит, – бракосочетание тети Изабеллы. Нине было тогда пять лет, она участвовала в цветочной церемонии. Она помнила вереницу нарядных новобрачных, плачущих от счастья матерей, горделивых женихов, шумные вечеринки. Она любила свадьбы – там много музыки, танцев, тостов и веселья. Но сегодня у нее было другое чувство. Впервые ей захотелось не поздравлять невесту, а быть самой невестой.
Она встрепенулась, как будто испугавшись своих мыслей, и стала слушать слова обряда. Ее всегда трогала церемония, но одновременно она испытывала недоверие. Странно, когда два взрослых человека стоят перед всеми присутствующими и торжественно заявляют о том, что обожают и любят друг друга. Они в здравом уме, чтобы понимать, что жизнь полна неожиданных поворотов и их клятвы не всегда соблюдаются.
Это было раньше. А сегодня Нина смотрела на жениха и невесту другими глазами. И могла понять их надежды, уверенность, что они пронесут через всю жизнь свою любовь и веру друг в друга. И примерила слова клятвы на себя. Она тоже согласна их произнести с верой в человека, которого любит.
Когда церемония закончилась, она снова попыталась отыскать глазами Грега. Он вместе со всем семейством позировал для семейной фотографии, вокруг группы суетился фотограф. Она решила, что отыщет его на приеме.
Но на приеме оказалось столько народу, так громко играла музыка, что невозможно было разговаривать, только кричать, и вдруг Нина вновь почувствовала себя чужой на этом празднике, маленькой дочкой миссис Романо, которую никто не приглашал.
– Эй, – услышала она веселый оклик, – потанцуем?
– Коннор, поздравляю! Чем обязана такой чести – танцевать с женихом?
– Мой отец украл мою невесту, и я должен компенсировать потерю. – Он показал на танцевальный круг, где Оливия танцевала с Терри Дэвисом.
Филипп, отец невесты, кружил Лауру Таттл, которая работала в булочной Дженни, и Нина порадовалась за них. Было видно, что они не замечают никого вокруг, поглощенные друг другом. Раньше Нина жалела Лауру, думала, что та так и останется одинокой, но Лаура нашла свое счастье в возрасте, когда начинают думать о пенсии. Коннор проследил за ее взглядом:
– Любовь носится в воздухе, а? – и повел ее танцевать.
– Как вирус.
Он засмеялся. Танцевал он не очень умело, но возмещал это веселым юмором.
Нина оглядела зал, отмечая сразу многочисленных друзей Оливии, их легко можно было отличить по манерам, одежде и произношению, приобретенному в платных школах. Она не имела ни таких манер, ни воспитания, а главное, того неуловимого превосходства над окружающими, над всеми остальными, кроме себе подобных.
– Я чувствую себя в этом обществе не своей тарелке, – призналась она Коннору.
Он понимающе усмехнулся:
– Я тоже. Как слон в посудной лавке. Мы с Оливией из разных семей, но это, поверь мне, не имеет значения.
Песня кончилась, она поблагодарила его, пожелала счастья и смотрела, как он идет к невесте. Он прав. Надо перестать испытывать комплекс неполноценности. Она хотела поговорить с Грегом, хотя и боялась объяснения. Нина была полна решимости сказать ему о своей любви сегодня, но переполненный зал и громкая музыка совершенно не способствовали ее планам. Придется подождать другой обстановки – тихой и спокойной. «Я люблю тебя, Грег. Я тебя люблю». Она повторяла про себя эти слова, пока не привыкла к ним, и они стали звучать естественно. Сердце сжималось от волнения, как перед прыжком с парашюта.
Грегу хотелось расслабиться сегодня и просто наслаждаться таким долгожданным и приятным событием, отложив на время свои проблемы. Не часто все Беллами собирались вместе, надо это ценить и успеть поговорить со всеми родственниками. Но ему трудно было заставить себя веселиться – из головы не шел разговор с дочерью. Стоя на площадке лестницы, у двери, которая вела вниз, на пристань, он смотрел, как гости поднимают бокалы за новобрачных, как танцуют, и уговаривал себя присоединиться к веселой толпе и не мог. Он посмотрел на Дэзи: держа в руках тарелку, полную всевозможных закусок, она о чем-то увлеченно говорила с матерью. По крайней мере, они разговаривают. Резануло подозрение – может быть, сейчас, когда Дэзи объявила о своем решении, Софи постарается уговорить дочь уехать с ней в Европу. Он чертыхнулся. Ну почему она не хочет, чтобы он заботился о ней? Он так старался все устроить здесь для нее и для ребенка.
– Вот ты где. – Рядом возникла Нина.
Его сразу непреодолимо потянуло к ней, как только он увидел ее прелестную улыбку и оживленное лицо с огромными черными глазами.
– Шампанского? – предложила она и взяла два бокала с подноса проходившего мимо официанта.
Вся ситуация пробудила в нем неясные воспоминания. Ну да. Она подавала тогда шампанское, они стояли на том же месте, как и во время его свадьбы. Он тогда напился и кулаком пробил стену. До сих пор можно было видеть след от удара с замазанной трещиной. Он тогда был уверен, что все обойдется и брак будет удачным. И Софи верила. Но этого не случилось.
Этим летом Нина пробудила в нем надежду на счастье. Он уже готов был признаться, но она вдруг сама спутала все планы. Она стояла пред ним необыкновенно красивая, с открытой улыбкой. Такая же недостижимая, как и тогда, много лет назад, когда он впервые увидел ее. Он не мог получить ее тогда и был настолько глуп, решив, что это наконец произошло… На самом деле она так же далека.
Он собирался подождать конца приема, чтобы поговорить с ней, но, поскольку она его сама подкараулила, скажет сейчас. Он открыл дверь, и они спустились вниз на берег. Закатное небо пламенело на горизонте, отражаясь в озере.
Она обернулась, ее полные губы были влажными, как будто она ждала поцелуя.
– Дэзи сказала, что уедет, – сказал он тупо. – Сразу, как только родит.
Она, видимо, не ожидала.
– Вот как.
– Ты ведь ей это насоветовала.
Она отшатнулась, как от удара, в глазах появилась растерянность.
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
– Она уезжает, чтобы, по ее словам, найти собственную судьбу.
– Это что, плохо?
– Да, плохо, она должна быть здесь, жить в этой гостинице, рядом со мной.
– Так речь идет о тебе.
Он возмутился:
– Чепуха. Я беспокоюсь о безопасности своей дочери. О том, что она должна жить здесь.
– Чтобы ты мог ее контролировать. – Нина горько засмеялась. – Знаешь, а я собиралась поговорить с тобой совсем о другом. Но ты мне помог избежать объяснений, которых я боялась.
– О чем ты?
Лицо ее, недавно такое оживленное и счастливое, застыло, как маска. Видно было, что она сдерживается.
– Поверь, ты не захотел бы сейчас это услышать.
– Я всего лишь хотел попросить, чтобы ты свои советы с этих пор держала при себе. Она – не ты, Нина.
Она не готова выйти в мир.
– Ты думаешь, я была готова?
– Что я думаю… Черт возьми, Нина, ты же все понимаешь. Не мешай мне.
Она, кажется, опомнилась и зло прищурила глаза.
– А тебе не кажется, что это ты должен перестать мешать дочери?
– Иди к черту, Нина, – сказал он и сам испугался.
Накопившиеся гнев и злость, страх, что дочь уедет, он выплеснул на Нину и несколькими словами уничтожил все, что возникло между ними, все надежды на счастье. Он видел, как она резко побледнела от грубых слов. В глазах застыли недоумение и боль.
– Послушай, – продолжал он, не в силах остановиться, – ничего не вышло. Я имею в виду, что наши отношения не могут продолжаться. И нам лучше больше не встречаться.
Она с вызовом скрестила руки на груди.
– Это будет непросто, ты не забыл, что мы вместе работаем?
Он уже сам понимал, что надо остановиться, но не мог.
– Может быть, нужны перемены.
– Ты серьезно? – Она беспомощно опустила руки вдоль бедер, и он заметил, как красиво новое платье облегает ее фигуру.
– Что ж, ты можешь уволить меня и порвать сразу и окончательно.
Он понимал, что все кончено, и его охватила тоска. Что ж, они не имели шанса, это было понятно и раньше. Лучше порвать сейчас, пока не зашло далеко, ведь он собирался связать с ней свою жизнь. Надо сосредоточиться на Дэзи. Она – сейчас главное. Вдруг он испугался того, что только что совершил.
– Нина…
Она остановилась на середине лестницы, но не обернулась. Потом побежала наверх. Грег видел перед собой гладкую стену, и его рука сжалась в кулак. Наверху распахнулась дверь, оттуда выглянула Софи и увидела Нину. На секунду он осознал, что находится между двумя женщинами – одна из прошлого, другая, как он еще недавно думал, из будущего. Он не смог сделать счастливой ни одну из них.
– Это Дэзи, – сказала Софи, – надо везти ее в госпиталь.
