Текст книги "Грегор и код когтя"

Автор книги: Сьюзен Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

«Да ладно, – подумал Грегор, – это же какая-то чушь!»

Никто не сможет разобраться в этой абракадабре.

Но Лиззи не на шутку увлеклась задачкой. Она уставилась в пол, сжав кулаки так крепко, что побелели костяшки пальцев. Прошло тридцать секунд, она подняла глаза на Живоглота и коротко победно кивнула:

– Ты, – сказала она.

«Ошиблась!» – подумал Грегор. Любимым блюдом Живоглота были креветки в сливочном соусе.

– Хм-м-м, – произнес Живоглот, и хвост его с такой силой ударил по полу, что звон пошел. Но голос его звучал обычно: – Темп, не мог бы ты отнести Босоножку в садик и оставить ее там с мышатами? Босоножка, ты ведь не возражаешь?

– Ура-а-а-а! – закричала малышка.

Темп послушно вылез из-под стола, и она тут же вскарабкалась ему на спину.

Живоглот проводил их до дверей и крикнул вслед:

– И не надо возвращаться, пока я не позову!

Грегор слышал, как остальные взволнованно переговариваются в комнате. Похоже, они испытывали сейчас скорее облегчение, чем волнение. Мин (оказывается, это была тараканиха) высунула голову из своей каморки, а Дедал расправил крылья. Неужели Босоножка настолько их достала?

Нет, что-то на самом деле случилось. Но что именно – Грегор понять не мог.

Живоглот вернулся в комнату, теперь он улыбался Лиззи:

– Итак, – сказал он. – Так-так-так.

Он сел на задние лапы и склонился в глубоком поклоне:

– Добро пожаловать в Подземье, Принцесса.

ЧАСТЬ 2
Тик-так

ГЛАВА 10

Этот странный во всех отношениях поступок Живоглота заставил Грегора издать возглас протеста. Принцесса! Это могло означать только одно: крыс считает, что именно Лиззи, а не Босоножка и есть там самая принцесса из пророчества – и он собирается оставить ее здесь.

– Нет, Живоглот! Нет и нет! Ты не можешь так поступать!

Грегор вскочил, схватил Лиззи за руку и потащил к дверям.

– Пойдем, Лиззи, мы сейчас же доставим тебя домой! Сейчас же!

Живоглот встал у двери, перегородив ее своим здоровенным крепким телом:

– Я не могу позволить вам сейчас уйти. Это небезопасно.

– Это правда, – вмешался Дедал. – Гермеса и твою сестру атаковали на дне той шахты, что ведет к вашему дому. И сейчас там наверняка выставлены крысиные посты.

– Значит, она вернется домой через портал в Центральном парке – вот и все! – упорствовал Грегор.

– Даже если у нас есть сейчас свободная летящая – что само по себе вряд ли, – все равно я бы не рекомендовал это делать. Вероятнее всего, крысы установили посты и там. Ты что, хочешь бросить нашу дорогую Лиззи в Центральном парке совсем одну?! А как она отодвинет верхний камень? И как попадет в темноте домой? – спросил Живоглот.

Грегор понятия не имел, который сейчас час в Наземье. Но разумеется, он не мог отправить Лиззи в Центральный парк одну – независимо от времени суток.

Надо попросить папу ее встретить! Хотя нет, не сработает. Отец болен, к тому же они не могут отправить летучую мышь в прачечную, чтобы передать ему весточку, а другого способа связаться с ним у них нет.

Значит, оставался единственный способ переправить Лиззи домой.

– Я отведу ее сам, – тихо сказал Грегор.

– Попробуй высунуть хоть кончик носа за пределы Регалии – и ты моментально окажешься снова в том чудном карцере, не успев и глазом моргнуть, – ответил Живоглот. – И твой Арес тоже.

Грегор почувствовал, как в нем растет отчаяние. Оставлять Лиззи здесь, внизу, было решительно нельзя! Он должен найти выход и отправить ее домой! Но все, что говорил Живоглот, было правдой.

– Но зачем она вам? Что это за штучки с «принцессой»? Она же неверно разгадала твою загадку – ведь я прекрасно знаю, что больше всего на свете ты любишь креветки в сливочном соусе!

Живоглот вздохнул и закатил глаза, потом глянул на Лиззи:

– Ну, видишь? Вот с этим молодым человеком я без всякого толку бьюсь весь последний год. Объясни ему, будь добра.

– Ведь это всего-навсего головоломка, Грегор, это не по-настоящему, – сказала Лиззи. – И в этой головоломке крыса ест сыр.

– Но как ты узнала? Ты просто догадалась, да? – растерялся Грегор.

– Нет, просто это был единственный возможный ответ. Оставалась только крыса. Он же сказал: мышь не ела сыр. И два животных, что ели грибы и печенье, – не млекопитающие. А это значит, что паук и таракан сыр есть не могли. И получается, что сыр – это не самое любимое блюдо наземного, подземного и летучей мыши. Остается только крыса. Понимаешь? – объяснила Лиззи.

На самом деле от ее объяснения все только сильнее запуталось – у Грегора голова пошла кругом.

– Нет, Лиз, не понимаю, – признался он. – Все, что я понимаю, – это что тебе нужно домой.

– А может, она и не хочет домой? – вкрадчиво спросил Живоглот.

– Да нет, хочет! – возразил Грегор.

– Давай спросим у нее, – предложил Живоглот. – Лиззи, если бы ты знала, что все люди в Подземье могут погибнуть, потому что без твоей помощи мы не сможем разгадать головоломку, – ты бы осталась или вернулась домой?

– Что? – Лиззи немедленно собралась снова впасть с панику. – Это действительно так?

– Не смей так с ней говорить! – возмутился Грегор. – Она ведь даже не принцесса – это Босоножка принцесса!

– А как называется сестра принцессы, а? Как? – настаивал Живоглот.

– Ладно! Она называется принцесса! – пришлось согласиться Грегору. – Но! Это же только для тараканов так. И никто не называет меня здесь принцем почему-то!

– Ладно, если для тебя это так важно – с сегодняшнего дня ты будешь для меня принцем Грегором, – тут же отреагировал Живоглот.

– А мама, Грегор и Босоножка – они тоже?.. – спросила Лиззи, которая все еще искала ответ на вопрос Живоглота. – Они тоже умрут?

– Да, если останутся здесь. И ты можешь умереть – если останешься. Хотя, возможно, этого не случится. Но вот если ты действительно та самая принцесса из пророчества и ты здесь не останешься, а покинешь нас – тогда ни у кого из нас шансов выжить не будет, – кивнул Живоглот. – Думаю, присутствующие в этой комнате подтвердят мои слова.

– Только другая принцесса разгадку найдет. Только она разгадает таинственный код, – вдруг заговорила Нерисса. – Вот что означает эта строчка из «Пророчества Времени»! У нас была принцесса – но не та. А настоящую надо было отыскать. Настоящая принцесса – это ты, Лиззи, ты – та, кто может помочь нам разгадать Код Когтя.

– Тогда я должна остаться, Грегор, – объявила Лиззи. – Я не могу уйти и оставить всех остальных умирать.

– А как же папа? – спросил Грегор.

– Не знаю. – Лиззи снова начала часто и громко дышать. – Я не знаю.

– Я отправлю наверх деньги. И инструкции. Ваша чудесная миссис Кормаци сможет нанять сиделку, правда? Ведь так называются люди, которые присматривают за больными? – поинтересовался Живоглот.

– Но если ты можешь отправить деньги и письмо, – значит, ты мог бы попросить миссис Кормаци встретить Лиззи в Центральном парке, – возразил Грегор.

– Грегор, я не пойду! – сказала Лиззи несчастным голосом. – Я должна остаться. – Она повернулась к Живоглоту: – А как ты свяжешься с миссис Кормаци? Через крыс, да? Тех маленьких, обычных, которые живут наверху?

– Совершенно верно. Какое же блаженство – когда не надо объяснять каждый мой шаг и каждую мою мысль! – воскликнул Живоглот.

– Я напишу письмо и соберу деньги, – предложила Нерисса. – Живоглот, я тебе нужна?

Нерисса была столь бледна, что вены под почти прозрачной кожей казались фиолетово-черными. Вся эта нервотрепка с Лиззиным появлением произвела на нее слишком сильное впечатление – она действительно в любой момент могла свалиться без чувств.

– Нет, – покачал головой Живоглот. – Зайди в садик – а потом отдыхай.

– Хорошо, – держась за стенку, чтобы не упасть, Нерисса пошла к двери. – Хорошо.

– Нерисса, ты сегодня была молодцом, без тебя мы бы не справились, – произнес ей вслед Живоглот, и она в ответ слабо кивнула.

Ничего себе – да этот крыс пребывал в прекрасном расположении духа, раз расщедрился даже на комплимент Нериссе! Зато Грегор, в отличие от Живоглота, совсем не испытывал радости. Но он понимал, что спорить с Лиззи сейчас бесполезно и не нужно. Да и Живоглот слишком хитер, чтобы отпустить ее.

Пара подземных вкатила столик на колесиках с дымящейся едой, и Грегор вдруг понял, что страшно голоден. Он сделал себе гигантский бутерброд с ростбифом, тушенным с грибами, и уселся у стены, чтобы обдумать дальнейшие планы, прихватив с собой стакан молока.

Лиззи, которая тоже давно ничего не ела, по настоянию и под руководством Живоглота сделала себе бутерброд с маслом.

– А теперь пойдем, я представлю тебя всем членам нашей команды, – сказал Живоглот, хвостом обнимая ее за талию. – Понимаю, они выглядят для тебя несколько странно, но поверь, очень скоро ты найдешь с ними общий язык, и тебе будет легче общаться с ними, чем с принцем Грегором.

– Почему? – спросила Лиззи, с тревогой глядя на Грегора через плечо.

– Потому что ты иначе мыслишь, – объяснил Живоглот. – И да, кстати: ты ведь не поешь, верно?

– Ну, вообще-то я и правда не очень люблю музыку со словами, – признала Лиззи.

По комнате разнесся всеобщий вздох облегчения.

– Хорошо. Хорошо. – Живоглот чуть наклонился вперед и зашептал в самое ухо Лиззи, так что Грегор едва мог расслышать, что он говорит: – И будь с ними поприветливее – они очень стеснительные.

Это он говорил Лиззи, которая сама была болезненно стеснительной и робкой! Ей всегда было трудно заводить друзей, а если по правде, то у нее и был-то всего один друг, и довольно странный – Джедайда. Он учился в ее классе и тоже, как и Лиззи, держался от других детей в стороне. Ему было восемь, но он прекрасно разбирался в технике и мог рассказать, как работает любое устройство: машина, телефон, компьютер. Однажды, когда они пришли на школьную ярмарку, он, не останавливаясь, говорил обо всем этом целый час. Грегор как-то отвел их обоих на стадион, где играли в футбол. Лиззи замерзла, а Джедайда восхищался бегущей строкой на плазменных панелях. Это было безнадежно. А еще он называл Лиззи всегда ее полным именем – Элизабет – и страшно расстраивался, когда кто-то называл его Джедом. А разговоры, которые вела между собой эта парочка, наводили на Грегора такую тоску, что он начинал думать, вдруг перед ним не его сестра с одноклассником, а пара инопланетян-зануд. «О чем ты думаешь, Джедайда?» – «Я не знаю, Элизабет!»

И все же в их семье все испытывали к Джедайде своего рода благодарность, потому что если бы не он, – у Лиззи не было бы друзей вообще.

Мысль о том, что взломщики кодов тоже могут робеть и стесняться, воодушевила и успокоила Лиззи. Она каждому из них смогла сказать вежливое «привет!», когда их представляли друг другу. И им она, видимо, понравилась, потому что все они выползли из своих укрытий-комнаток. Дедал – тот вылетел почти сразу, но люди и летучие мыши вообще неплохо ладили здесь, в Подземье. Мин выползала медленно – она была старой тараканихой, такой старой, что, казалось, будто при движении она скрипела, как несмазанная телега, а ее панцирь уже чуть ли не покрылся серой патиной. Хирония с большим усилием поднялась на ноги, проползла вперед и отвесила Лиззи поклон – Лиззи, хихикая, поклонилась ей в ответ. И даже Рефлекс осторожно выступил вперед, поприветствовал ее и снова поспешно удалился в свою паутину.

Живоглот подвел ее к дереву, изображенному на стене.

– Это Древо Сообщений. Оно было создано много лет назад, чтобы облегчить передачу информации на дальние расстояния. Люди, крысы, летучие мыши, тараканы и пауки создавали его все вместе, в один из редких мирных периодов нашей истории. И мы до сих пользуемся им.

Лиззи внимательно посмотрела на дерево, на котором были начертаны как отдельные буквы, так и отдельные слова – «стуки», «щелчки», «царапанье», а еще какие-то чудные палочки и точки. И ниже значилось: «вправо», «вверх», «вниз».

– Я думаю… – нерешительно начала Лиззи.

– Ну же, не бойся ошибиться! – подбодрил ее Живоглот.

– Ну, может быть, звуки… Может быть, щелчки, царапанье и стуки… их используют для обозначения букв, – ответила Лиззи. – Один щелчок – это одна буква, одно царапанье – другая, один стук – третья. Правильно?

– Верно! – обрадовался Живоглот. – А если ты услышишь, предположим, одно царапанье и два стука?

Лиззи провела пальцем по древу, размышляя вслух:

– Одно царапанье – это верх, первый стук – это право, второй стук – еще правее. – Вдруг глаза ее вспыхнули пониманием: – Это что-то вроде азбуки Морзе! Способ, при помощи которого сигналами передают информацию по телеграфу! Короткие и длинные сигналы!

– И это верно, отличие лишь в том, что у Морзе два вида сигналов, а у нас три. А откуда ты узнала про азбуку Морзе? – поинтересовался Живоглот.

– Папа рассказывал, – ответила Лиззи. – Только древа никакого у нас нет: просто таблица с сочетаниями коротких и длинных сигналов для каждой буквы… Да, очень похоже на азбуку Морзе, – кивнула Лиззи.

– Кое-кто считает, что нашу азбуку невозможно выучить наизусть. Но лучший способ ее учить – просто слушать. Царап-царап-щелк. Тук-тук-царап. Именно так она и работает.

Грегор помнил, как папа рассказывал про азбуку Морзе. Это было интересно – но у него в памяти не осталось почти ничего. А вот Лиззи заинтересовалась папиным рассказом и так увлеклась, что некоторое время посылала Грегору сообщения с помощью азбуки Морзе. Правда, Грегор освоил только сигнал бедствия SOS – ти-ти-ти – та-та-та – ти-ти-ти, – который обычно подают терпящие бедствие корабли. Три точки – три тире – три точки. Их надо посылать как единое целое, без перерыва, чтобы даже было непонятно, что это три отдельных слова: «save our souls», «спасите наши души».

Да, Лиззи тогда здорово достала его этой азбукой Морзе. Она стучала ему в стену кулачком, стучала по столу вилкой во время обеда, даже фонариком пыталась изображать какие-то сигналы, длинные и короткие, пока Грегор его у нее не отнял. Лиззи была так увлечена, что практиковалась в передаче сигналов часов по пять в день – даже когда Грегор окончательно отказался в этом участвовать, сославшись, что в школе стали много задавать.

– Что-то я не понял… если вы знаете, как код работает – какие могут быть проблемы с расшифровкой? – спросил он нетерпеливо.

– Это не код, Грегор, – возразила Лиззи. – Это общеизвестный способ передачи информации. Это все равно что по телефону позвонить! Все всегда поймут, что ты говоришь.

– И тебе уже приходилось слышать это раньше – ты же слышал, как крысиные когти царапают, трещат и щелкают, – добавил Живоглот.

Грегор вспомнил, как проснулся ночью в пещере в Огненной земле от подобных звуков. Живоглот тогда велел ему не обращать на них внимания.

– Как в той пещере, – задумчиво сказал Грегор.

– Да. Но те звуки не были закодированы – крысы не думали, что кто-то может их подслушать, и пользовались обычными словами.

Живоглот взял одну из белых лент, испещренных следами куриных лап, и встряхнул, разворачивая:

– Вот код! Код Когтя. Тот, о котором говорится в «Пророчестве Времени». Тот, который, надеюсь, Лиззи поможет нам разгадать.

Теперь, наконец, Грегор понял.

Щелчки-царапанье-стуки – не шифр. Это простая и всем известная азбука. Но сообщения, которые посылали друг другу крысы, были на первый взгляд полной бессмыслицей, ибо они были зашифрованы. В них А могла оказаться буквой Б, или В, или вообще X – все зависело от того, как она зашифрована в Коде Когтя.

Лиззи взяла ленту и села на пол, держа ее в руках и внимательно изучая:

– Это что-то вроде криптограммы? Где одна буква заменяет другую?

– Не совсем. – Хирония подползла поближе. – Мы разгадываем обычные криптограммы за считанные минуты – но эта слишком запутанная, с такими мы не сталкивались.

– Там какой-то фокус, которого мы не понимаем. Что-то совсем новое, – добавил Дедал.

– Не нашли, мы нет, не нашли, – со скрипом подобралась к ней поближе и Мин.

– Но главное – у нас совсем нет времени, – сказал Живоглот. Он расстроенно покачал головой и вдруг произнес: – О, как же я снова хочу есть!

Отойдя в сторонку, он тут же занялся жареным цыпленком.

– Ты получил печенье, которое я помогала печь? – спросила Лиззи, не поднимая головы от шифра на ленте.

– Нет, я не получил печенье. – Живоглот с угрозой повернулся к Грегору: – Где оно?!

– Оно в моем рюкзаке в больнице, наверно. Я принес его, но был бой. Прости, не было подходящего момента, чтобы отдать его тебе, – поспешил оправдаться Грегор. – Хочешь, я прямо сейчас за ним схожу?

– Хочу. И даже пойду с тобой – чтобы быть уверенным, что никаких недоразумений с моим печеньем больше не произойдет. Заодно удостоверюсь, что письмо к твоему отцу отправлено и дойдет без проволочек, – заявил Живоглот.

Он ласково коснулся кончиком хвоста волос Лиззи:

– С тобой ведь все будет нормально, да?

– Что? – Лиззи была поглощена изучением шифра. – А, да, думаю, да.

– Отлично. Я скоро вернусь.

Грегор обернулся в дверях, чтобы убедиться, что Лиззи не впадет в истерику, видя, что он уходит. Но она что-то оживленно обсуждала со взломщиками кодов. Теперь даже Рефлекс выполз из своей паутины и присоединился к остальным.

Это была умилительная картина – все они кружком на полу. Странная – но умилительная и трогательная.

Живоглот подождал, пока они ушли на достаточное расстояние, чтобы их не услышали, и только тогда заговорил. Голос его звучал непривычно мягко и просительно:

– Слушай, Грегор, не сердись на меня и не сопротивляйся. Позволь ей остаться. Она нужна – без нее нам не разгадать этот код, а значит, не спасти людей, которых ты любишь.

– Ее я тоже люблю, Живоглот. Она моя сестра! И она в самом деле сообразительная – но не сильная, – сказал Грегор. – Она не ты – ей здесь не выжить.

– Понимаю, – вздохнул Живоглот. – Понимаю. Но Соловет все равно узнает, что она здесь, и отдаст приказ удерживать ее силой, пока идет война. А вот после войны, Грегор? Что будет после войны?

– Это вообще не проблема. Я сам доставлю ее домой, и…

Грегор вдруг замолчал – он вспомнил «Пророчество Времени»:

Когда Воин… умрет…

Он не сможет никого никуда доставить.

– Я найду способ отправить Лиззи домой. И Босоножку, и маму. И я должен сделать это – пока могу, – пробормотал он скорее себе, чем Живоглоту.

– Ты не можешь. И никто не может, – покачал головой Живоглот. – Но если ты сейчас, без сопротивления, позволишь ей остаться здесь, клянусь: после войны они все трое окажутся наверху, у вас дома.

– Нет, – сердито ответил Грегор. – Что за хрень?! Какой смысл держать их здесь после войны?

– А ты подумай, парень, подумай. В случае победы Соловет получит полную и бесконтрольную власть. Ты думаешь, она отпустит кого-то из них домой? – Голос Живоглота опустился почти до шепота. – Она уже намекала мне… Если у Соловет есть Босоножка – у нее есть власть над тараканами. А если Лиззи представляет собой то, что я думаю, – ну, тогда она просто на вес золота. Нет, кончится тем, что твой отец придет их искать – и вся твоя семья окажется в плену на всю оставшуюся жизнь. Если я вам не помогу.

Грегор даже думать не хотел о таком кошмаре: вся его семья здесь, в Подземье, в качестве пленников… Но как только Живоглот произнес это вслух – Грегор понял, что это не только возможно… Он понял, что скорее всего так и будет!

– Но я могу доверять тебе? – спросил он тихо.

– Даю тебе слово, – так же тихо ответил Живоглот.

– Слово крысы? – В голосе Грегора звучала горечь.

– Нет. Слово яростника. Я даю тебе слово как яростник яростнику. Я обещаю, что доставлю их домой, – во что бы то ни стало.

Пока Грегор пытался сообразить, какую ценность имеет слово яростника, – во дворце вдруг начали тревожно трубить в рог. Живоглот поднял голову и прислушался:

– Крысы напали на город с северной стороны – оттуда, где находятся сельскохозяйственные угодья.

Грегор растерялся. Значит, обратной дороги нет. И что теперь?

– Ну, что скажешь, Наземный? Мы договорились? – спросил Живоглот.

Выбора у Грегора не было.

– Да.

– Отлично. А теперь иди и найди себе какие-нибудь доспехи, – посоветовал Живоглот. – Увидимся на поле боя.

ГЛАВА 11

Грегор чувствовал себя ужасно. Тогда, в музее, он ясно осознал, что должен погибнуть, но все внутри него сопротивлялось этой мысли и он упорно гнал ее прочь. Несмотря ни на что ему удавалось погрузиться в настоящее и почти не думать о будущем – вернее, о том, что будущего у него нет. Другого способа продолжать жить и действовать не было. Но иногда… иногда, вот как сейчас, страшная правда вдруг всплывала из глубины сознания, и он оказывался с ней лицом к лицу. И все же ему не оставалось ничего другого, кроме как двигаться навстречу неминуемому – остановить время было не в его силах.

Идя по коридорам дворца, Грегор заметил на многих лицах отражение собственных чувств. Он знал, что регалианцам не нужно никаких пророчеств, – им и так известно, что очень велика вероятность каждому из них погибнуть в этой войне. У них тоже были семьи и друзья, о которых они волновались и которых надо было защищать. И от сознания того, что страшные мысли бродят в голове не только у него, Грегору стало чуть менее одиноко.

Он не представлял себе, где взять доспехи, о которых говорил Живоглот, но во дворце была комната, в которой хранилось оружие и боевые принадлежности, а потому он решил, что логично начать с нее. Войдя, он увидел, что в комнате полным-полно народу, – все готовились к бою. И хотя здесь стоял страшный шум и неразбериха, к Грегору тут же подошла пожилая подземная с сантиметром в руках.

– Тебе нужна защита, да? – спросила она, и Грегор кивнул. – Меня зовут Миравет. Я тебе помогу, – и очень быстро, практически молниеносно, обмерила его сантиметром. – Как ты дерешься? Только мечом? Правой рукой?

– Да, так. – Грегор подумал, как много нюансов у такого, казалось бы, простого дела.

– А что ты делаешь левой рукой? – спросила она.

– Ничего. Иногда приматываю сюда фонарик, чтобы видеть, – ответил Грегор, показывая на предплечье.

– И все? – Она выглядела слегка разочарованной, будто он отказался от какой-то очень выгодной сделки.

Затем стала выбирать ему нагрудный щит, крепящийся при помощи крючков, из кучи, что громоздилась на полу.

– Это крепится на груди, – сказала она и взяла выкованный из серебристого металла и отделанный перламутром щит.

Но когда Миравет стала застегивать на нем крючки, из-за спины Грегора раздался голос:

– Нет, Миравет, я хочу, чтобы он был весь в черном.

Грегору не надо было поворачиваться, чтобы понять, что сзади стоит Соловет. Он стиснул зубы – настолько ему не хотелось видеть ее снова.

– Почему же? – нахмурилась Миравет, и Грегор сразу проникся к ней симпатией за то, что она не бросилась выполнять приказ Соловет, не рассуждая.

– Чтобы он сливался со своим летящим и не был заметен в темноте, – объяснила Соловет.

– Но грызунам совершенно все равно, заметен ли он в темноте, – возразила Миравет, упрямо продолжая прилаживать щит, который выбрала.

– Грызунам все равно. А людям нет. Он должен символизировать собой силу и неприступность и внушать желание следовать за ним, – настаивала на своем Соловет.

– Как тебе угодно, – сдалась Миравет.

Она вернула блестящий щит обратно в кучу и выудила оттуда другой – из черного металла, инкрустированный кусочками черного эбонита. – Этот?

– Этот лучше, – кивнула Соловет.

Она молча стояла рядом и смотрела, как Миравет ищет для Грегора черные штаны и рубашку, а потом надевает на руки и ноги Грегора защиту – доспехи не были тяжелыми, и это хорошо, потому что ему не хотелось, чтобы что-то стесняло его движения.

Когда ему надели шлем, Грегор краем глаза увидел собственное отражение в зеркале: абсолютно черный, с ног до головы. В таком виде он будет драться с Мортосом, чья шерсть настолько белая, что слепит глаза. Если бы это было кино, – в таком виде Грегор явно был бы представителем «плохих». Но с другой стороны… с другой стороны – в этом черном цвете была особая мощь, и в глубине души Грегор не мог не признать, что выглядит ну просто очень круто.

Но Миравет, осмотрев его, покачала головой:

– Этой одеждой ты только подчеркиваешь его юность. У него недостаточно мужественное и жесткое выражение лица.

Грегор не был уверен, что понимает, о чем она – при чем здесь выражение лица?

– Ничего, у него появится нужное выражение, – сказала Соловет. – Пойдем со мной, Грегор.

Когда они покинули оружейную комнату, она добавила:

– Моя сестра отлично разбирается в амуниции, но не в людях.

Сестра?! Соловет. Миравет. Их имена созвучны, к тому же это объясняло, почему Миравет не боялась ей противоречить.

– Кстати, о сестрах, – продолжала Соловет. – Я слышала, вторая твоя сестра тоже к нам присоединилась. Напомни мне ее имя.

Они шли по большому залу – и вокруг никого не было. Грегор не мог проигнорировать ее вопрос.

– Ее зовут Лиззи, – промолвил он.

– И ты не против того, чтобы она здесь осталась? – спросила Соловет.

Вообще-то он против. И очень даже против! Но у него договор с Живоглотом.

– Нет, – мрачно произнес Грегор. – Она ведь этот… взломщик кодов.

– Это еще нужно посмотреть. Лично я не уверена, что это именно так и что Босоножка не располагает ключом к коду.

Некоторое время они шли в молчании, потом она заговорила опять:

– Наверно, с моей стороны было жестоко запирать тебя в карцере. Но ты воин нашей армии, и ты ослушался прямого приказа. А в армии только один командир, которому все безоговорочно подчиняются. Если нет – это уже не армия. Наступает хаос. Вот почему дисциплина так важна: если мы утратим дисциплину – мы потеряем все.

Грегор был с этим не согласен. Ему казалось, что главное – это четкий план действий и люди, которые готовы претворить его в жизнь.

– Как тебе кажется, ты способен следовать приказу? – спросила Соловет.

– Может быть. А может и нет, – ответил он. – Зависит от обстоятельств.

Если бы Соловет приказала ему, Грегору, создать секретное оружие в виде неизлечимой чумы – он бы точно не стал этого делать.

Но вслух он добавил:

– Кажется, я всегда выполняю приказы Живоглота.

– Что ж, давай посмотрим, можешь ли ты выполнять мои приказы, – произнесла Соловет.

Когда они вошли в Высокий зал, там уже поджидал их Аякс, летучая мышь Соловет. Грегор почти не знал его. Он был массивен и брутален, с шерстью цвета засохшей крови. Как-то Грегор спросил Ареса, что тот думает об Аяксе:

– Я с ним не общаюсь, – получил он ответ. – И почти никто не общается. Впрочем, как и со мной.

Так что никакого мнения об Аяксе у Грегора не было.

Грегор с Соловет вылетели из дворца, пролетели над стеной, которой заканчивался город, и направились на север, пролетая над сельскохозяйственными угодьями. Половина жителей Регалии была сейчас на полях, они лихорадочно собирали то, что там выросло.

– Это наша политика: когда грызуны подбираются так близко, мы собираем или уничтожаем все, что можно – мы не хотим оставлять им ни крошки наших пищевых запасов, – объяснила Соловет.

Угодья заканчивались еще одной стеной, не столь высокой, как те, что окружали город, но зато в ширину она была не меньше трех метров, а значит, представляла собой прекрасную площадку для размещения армии. Сейчас на стене разместились вооруженные люди, сидевшие на летучих мышах. В центре было оставлено пустое место – видимо, для тех, кто будет отдавать команды.

Когда Аякс приземлился, Грегор бросил взгляд на пещеру, что располагалась за этой стеной. Он неоднократно пролетал здесь, но прежде пещера была погружена в полную темноту, а сейчас, как и во время боя в Огненной земле, люди, готовясь к битве, разместили на ее стенах множество горящих факелов. В их мерцающем свете Грегор разглядел, что бой еще не начинался.

Внизу, у стены, сосредоточились сотни крыс. Они не выстраивались кругом, как обычно, и в этот раз стояли строгими рядами. Если не считать какого-то случайного движения или подергивания хвоста, – они были неподвижны как изваяния.

Люди наверху образовали на своих летучих мышах что-то вроде креста. Соловет подозвала к себе кое-кого из них, выслушала отчет о численности вражеской армии, об их действиях и о том, кто ими руководит.

Вскоре прибыл Арес, несший на спине Живоглота.

Увидев Грегора, Живоглот развеселился:

– О нет! И что должен означать твой костюм?!

– Это я выбрала ему амуницию, – прервала его смех Соловет. – Тебе что, не нравится?

– Он выглядит так, будто он – шахматная фигурка! – заявил Живоглот, и Грегор заметил, что несколько бойцов, стоявших неподалеку, с трудом удерживаются от смеха.

– А тебе-то самому нравится твой прикид? Нравится? – спросил Живоглот, обходя Грегора.

До этого момента Грегору его прикид нравился – пока Живоглот не начал над ним потешаться.

– А что я мог поделать?! И вообще – мне же на него не придется смотреть, – отговорился он.

– Да, но нам-то придется! – воскликнул Живоглот.

И тут же, словно забыв о начатом разговоре, принял участие в военном совете с Соловет.

– Как проходит спасательная операция? – спросил Грегор у Ареса.

– Да вроде неплохо. Конечно, много зубастиков еще остается в Огненной земле, но большинство из них мы успеем спасти.

– Ты в порядке?

– Устал немного. А ты? – в свою очередь поинтересовался Арес.

– О, я прекрасно. Соловет посадила меня в карцер. Потом откуда ни возьмись появилась моя сестра Лиззи, и Живоглот решил, что она и есть ключ к коду. А вдобавок – я выгляжу как идиот, – ответил Грегор.

– Да отлично ты выглядишь! Черный тебе к лицу, – возразил Арес.

– Впрочем, ладно. – Грегор махнул рукой. – Люксе лучше, я даже смог увидеть ее и поговорить с ней секунд тридцать.

– Мне не позволили навестить Аврору и Найк в больнице, но доктора говорят, они тоже пошли на поправку, – сказал Арес.

– Господи, у меня ведь не было возможности узнать, как дела у Говарда! – спохватился Грегор, чувствуя себя страшно виноватым за то, что волнение за Люксу вытеснило из его головы всех остальных друзей.

– Ему тоже лучше, – успокоил его Арес.

Некоторое время они молча смотрели на крыс внизу.

– А почему мы не деремся? – поинтересовался Грегор: ему уже немного надоело это ожидание.

– Соловет оценивает позиции крыс, чтобы разработать тактику боя. У нас в Подземье существует два вида боя. Первый – это внезапная атака, за которой следует немедленная контратака, чтобы защититься. А второй – это битва. Сходятся две армии в определенный час на поле боя. И сейчас мы готовимся к битве, – объяснил Арес.

Это напомнило Грегору фильм, который он смотрел когда-то: там две армии, прежде чем начать сражаться, долго стояли друг напротив друга.

Люди имели преимущество перед крысами – у них было время на выработку стратегии и тактики боя. Но зато им приходилось заботиться об охране стены. Крысы же могли начать бой и ослабить противника, не атакуя стену, но их потери в этом случае были бы очень велики. Плюсы и минусы были у обеих сторон. Может, поэтому обе стороны так долго выжидали.