Текст книги "Грегор и код когтя"

Автор книги: Сьюзен Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Правда? И сколько вас?

Эхолокация – это, конечно, здорово, но сейчас ему нужно было видеть по-настоящему!

Он включил фонарик, заставив крыс с тихим писком зажмуриться от яркого света.

– Простите, – и направил луч фонарика на пол.

– Здесь, в туннеле, нас немного. Но еще несколько сотен ждут в пещере неподалеку, – сказала Коготок.

– Сотен?! – Грегор не мог в это поверить: он знал, что в Мертвых землях есть небольшая стая крыс, верных Живоглоту, но откуда взялись эти сотни?!

– А ты думал, все крысы хотят подчиняться Мортосу? – спросила Коготок. – Что мы все покорно сдадимся на его милость?

– Ну, что-то вроде того, – признался Грегор. – То есть кроме Живоглота. Мы ведь не видели никакого сопротивления с вашей стороны.

– Вы ошибались, – заключила Коготок. – Многие, очень многие из нас не хотят подчиняться этому кровожадному, жестокому монстру и тем, кто за ним стоит.

– Приятно слышать, – сказал Грегор.

Он заметил, что с обеих сторон к Коготок жмутся двое крыс поменьше. Их нельзя было назвать щенками, но и взрослыми они еще не были.

– А это?.. – Он не стал называть имена, боясь ошибиться. – Кто они?

– Мушка и Шурушка. Мои детки, – ответила Коготок.

Это из-за них, из-за своих детей она отправилась в джунгли – чтобы спасти их от неизлечимой чумы, найти противоядие. Ее дети. И дети Пролазы – который никогда больше их не увидит (ведь его съел плотоядный персик в джунглях).

Значит, их дети выжили!

Грегор внимательно разглядывал крыс, а те смотрели на него, испуганно, но с любопытством.

– Вы… вы похожи на вашего отца, – сказа Грегор и сам поразился тому неподдельному чувству, которое прозвучало в его голосе. Какое облегчение! Как же он был рад, что они живы!

– А как твоя мама? – спросила Коготок.

Уже целая вечность, кажется, прошла с тех пор как его в последний раз спрашивали об этом. Люди избегали этой темы в разговорах с ним, видимо, боясь расстроить.

Но Коготок правильно сделала, что спросила.

– Она в порядке, я думаю. Ну то есть – она была очень больна сначала чумой, потом ей стало лучше и она пошла на поправку, а когда я видел ее в последний раз, у нее началась пневмония, и ее увезли на Источник. И это, наверное, хорошо, ведь больница в Регалии переполнена, но плохо, что с тех пор я не получал от нее никаких известий. Живоглот обещает доставить ее домой во что бы то ни стало. После войны. Если я не смогу. Живоглот дал мне слово.

Грегор вдруг понял, что тараторит без остановки – и заставил себя замолчать:

– Спасибо, что спросила, Коготок.

Ему неожиданно захотелось обнять ее или дотронуться до нее – чтобы снова ощутить ее мягкую шерстку. Но он знал, что это будет выглядеть странно – если не оскорбительно! – для остальных крыс. Поэтому он просто кивнул в сторону выхода из туннеля:

– Пойдемте. Живоглот там.

Коготок последовала за ним, остальные крысы остались в туннеле. И это было правильно – Грегор опасался, что появление даже одной крысы может вызвать у Лиззи панику. Но рядом с Живоглотом она, видимо, чувствовала себя в безопасности, а тот очень обрадовался, увидев Коготок.

– Отлично. Ты сделала это. Сколько нас? – спросил он сразу.

– Как минимум семь сотен. А может, около тысячи, – ответила Коготок.

Живоглот вздернул брови, впечатленный цифрой:

– Так много? Ты просто лап не покладала.

– Где ты хочешь, чтобы мы появились?

Живоглот тут же тихо сообщил ей время, место и порядок действий. Она кивнула, повернулась к Грегору и сказала:

– Спасибо тебе за то, что ты сделал там, в джунглях.

Грегор спас ей жизнь. Ну а Коготок спасла Босоножку.

– И тебе спасибо.

Коготок ткнулась носом ему в руку и исчезла в туннеле.

«Еще одно прощание», – подумал Грегор. Еще один последний раз. А через пару дней ему предстоит самое трудное – прощание с собственной жизнью.

Живоглот отправил всех спать.

Как ни странно, Грегор спал крепко и без сновидений. Проснулся он от того, что Живоглот тыкал его носом в плечо. Грегор потер глаза и огляделся – все вокруг еще спали.

– Отойдем, – коротко сказал Живоглот, и Грегор пошел за ним в дальний угол пещеры.

– Сегодня, – произнес Живоглот.

«Сегодня я умру», – подумал Грегор, но вслух сказал только:

– Так быстро?

– Да. Медлить нельзя. Но есть кое-что, что я должен тебе сказать наедине, – промолвил Живоглот. – Это касается одной строчки «Пророчества Времени». Гибели Воина.

«Ну вот и все», – подумал Грегор. Он приготовился к еще одному прощанию, но Живоглот сказал совсем не то, чего ожидал Грегор.

– Дело в том, что… – начал Живоглот. Он оглянулся по сторонам, чтобы удостовериться, что никто их не может услышать – что все спят. – Дело в том, парень, что я не верю в пророчества Сандвича.

ГЛАВА 23

Грегор был поражен.

– То есть как?! Ведь ты же… ты всегда выполняешь то, что в них написано!

– Вовсе нет. Сам подумай: если бы я верил в них – стал бы я гоняться за Мортосом по туннелям, чтобы убить его собственными руками? Ведь тогда это было бы лишено всякого смысла. Я просто притворялся, делал вид, даже пытался сам себя в этом убедить и смог на некоторое время – правда, очень короткое! – поверить, ведь все вокруг так безоговорочно. Подгонял свои действия – ведь если хочешь заставить кого-то что-то сделать, что может быть лучше, чем сослаться на пророчество, не так ли? Понимаешь?

– Не совсем, – растерялся Грегор.

О чем он вообще говорит?!

– Существует множество пророчеств, которые предсказывают все что угодно. Если как следует подождать – значительная часть событий, о которых в них говорится, с большой вероятностью произойдут. Как с этой чумой: у нас внизу было столько всяких эпидемий! И по необходимости – любую из них можно было привязать к пророчеству, – заявил Живоглот.

– Но… ты всегда пытался разгадать их и объяснить… – недоумевал Грегор.

– Мне приходилось. Если бы я не выступил с более-менее адекватным толкованием первым – тут же вылез бы какой-нибудь безумец со своим вариантом, – объяснил Живоглот. – И тогда всем, у кого есть мозги, пришлось бы расхлебывать то, что он наворотил.

– А как насчет джунглей? Ну, когда муравьи уничтожили звездолист и мы все упали духом, – не сдавался Грегор.

– Я и правда думал, что Нивива права относительно звездолиста – что это единственное средство от чумы. И когда это произошло – вы все собирались сложить руки и идти готовить себе гробы. Единственным, что могло вернуть вас к жизни, была новая трактовка пророчества. Я и ухватился за это. Иначе вы бы просто сидели бы там и вздыхали, пока чума не скосила бы всех теплокровных, – отрезал Живоглот.

Грегор нахмурился:

– А все эти штучки с Воином? С моим прыжком?

– Возможно, ты прыгнул лишь потому, что внушил себе, что должен это сделать, – ответил Живоглот. – Может, детская песенка про мышей – всего-навсего детская песенка про мышей, ничего больше. Может, Сандвич – просто сумасшедший, на всю голову чокнутый парень, который заперся в комнате и исписал каменные стены бессмысленными стихами. И может быть… может быть, ты как раз не должен умереть.

Не должен? Грегора словно током ударило. Разве это возможно?!

Нет, это всем известно – ему суждено умереть. И он должен убедить в том Живоглота.

Грегор пытался придумать хоть один аргумент, вспомнить хоть что-то убедительное, бесспорное – то, что нельзя толковать двояко.

– Но… а как же Нерисса? Когда она была маленькая, она предсказала Хэмнету, что он будет в джунглях с маленьким мальчиком и большой ящерицей! И это сбылось!

– Я согласен, это трудно объяснить. Хотя возможно такое, что раз Хэмнет был убежден, что у него появится ящерица, она у него появилась, и именно потому он встретил наземную женщину и связал с ней свою жизнь, что верил в неизбежность этой встречи. Или – такое тоже нельзя отрицать! – все это может быть странным совпадением. Чего только в жизни не бывает! К тому же Нерисса – не Сандвич, а мы говорим сейчас о Сандвиче, – возразил Живоглот. – Взять хотя бы «Пророчество Времени». Как легко мы поменяли Босоножку на Лиззи! И вообще – о чем оно, это пророчество? Что оно предсказывает? Войну? Да у нас тут сплошь одни войны! Появление Кода? Каждая новая война рождает новый код. Гибель Воина? Ну вообще-то раз мы с такой легкостью меняем принцесс одну на другую – почему, собственно, с Воином не может случиться то же самое? Эта мясорубка унесет сотни и тысячи жизней, и я совсем не уверен, что речь идет именно о тебе. Скажу как яростник яростнику: я думаю, что ты в состоянии одолеть Мортоса. Потому что – ты сильнее. И никакие идиотские предсказания Сандвича не могут этого изменить – пока ты сам не сдашься. Так что – просто дерись, Грегор Наземный. И не дай себя убить лишь потому, что какой-то глупец утверждал, что это предопределено!

Голова у Грегора пошла кругом от такого неожиданного поворота. Он как-то и не задумывался, что пророчества Сандвича они исполняли сами именно потому, что верили в них. Принимали решения, основываясь на них.

Грегор издал неуверенный смешок:

– А я думал, ты хочешь со мной попрощаться.

– Вот еще! – фыркнул Живоглот. – Но знаешь – не распространяйся об этом. Если все узнают мой маленький секрет – я тут же лишусь даже того небольшого кредита доверия, который имею. А теперь пошли, надо разбудить остальных. Сегодня день будет долгим.

Грегор подошел и подул в клубничину на животе у Босоножки, отчего она с хихиканьем проснулась.

– Не надо! Я еще хочу поспать! – закричала сестренка и притворилась, что уснула, – и так три раза, чтобы он еще и еще будил ее.

А когда Грегор нес ее завтракать, она прижалась к его груди и нежно сказала:

– Ты снова похож на себя.

– Я похож на себя? – переспросил Грегор.

Сначала он не понял, а потом догадался, что она имеет в виду: в последнее время он совсем ее не тискал, не играл с ней и даже почти не улыбался. Но слова Живоглота словно освободили его от тяжести, которая навалилась на него, когда он прочел «Пророчество Времени».

Надежда. Надежда, что он может остаться в живых, что Сандвич ошибся – вот что подарил ему Живоглот. Грегору стало интересно, насколько честен был Живоглот, когда сказал, что он, Грегор, дерется лучше Мортоса. Сам он склонялся к мысли, что Живоглот не соврал. Он не верил в пророчества: это подтверждало не только то, что он пытался сам убить Мортоса, но и то, с какой легкостью он согласился подменить Босоножку Лиззи, а еще то, с каким скепсисом он относился к способностям Нериссы провидеть будущее. Наверно, он не хотел, чтобы Нерисса со временем создала свою собственную комнату пророчеств и с ее помощью управляла людьми. Но при этом умело манипулировал при помощи пророчеств, в которые не верил. Даже использовал версию о смерти Воина для того, чтобы Лиззи осталась в Подземье.

Впрочем, Живоглот никогда ни перед чем не останавливался для достижения своих целей.

И тут Грегор понял кое-что еще. Он понял, что тоже не верит в пророчества. И не только потому, что там предсказана его смерть. Но и потому, что он презирал Сандвича, – с тех пор как узнал историю с камнеедами, на землях которых стояла Регалия, Грегору хотелось как можно дальше дистанцироваться от этого человека. Он не доверял ему. И не хотел ему подчиняться. А Живоглот указал ему возможный путь.

«Есть только я и Мортос. И я сражаюсь с ним, потому что он убил всех этих ни в чем не повинных зубастиков и людей, а я должен его остановить. Не потому, что так говорит Сандвич, – а потому, что так говорю я. Живоглот прав. Я сильнее Мортоса. И я могу это сделать», – думал Грегор.

Эти мысли помогли ему подготовиться к моменту, которого он боялся больше всего: к прощанию с сестрами. Грегор проверил содержимое розового рюкзака, наполнил бутылки свежей водой, зарядил в фонарик новые батарейки – и все это отдал сестрам.

– Тебе разве не понадобится фонарик? – удивилась Лиззи.

– Нет. Я владею эхолокацией, – прошептал Грегор ей в самое ухо, и ее глаза расширились от восторга:

– Здорово! Научишь меня?

– Так и быть, – кивнул Грегор. – И вот еще что. – Он протянул ей походные шахматы. – Я взял их в музее – они твои.

– Мои? Навсегда? – спросила Лиззи. – У Джедайды есть шахматы, но они не магнитные.

– Ага. Эти лучше – Джедайда обзавидуется, – сказал Грегор.

Босоножка тут же сунула в рюкзак свой любопытный носик:

– А мне? Мне подарок?

– Тебе? – Грегор на секунду задумался, а потом вспомнил об остатках печенья миссис Кормаци, которые все еще лежали в кармане рюкзака. Он достал пакет: – А тебе печенье.

– Ой! – обрадовалась Босоножка. – Это все мне?

– Да. Но все-таки парочкой поделись с Живоглотом, – посоветовал Грегор.

Босоножка поделилась не только с крысом – она поделилась со всеми, даже Грегору сунула в карман печенье – чтобы они с Аресом могли им полакомиться, когда устанут воевать.

И вот пришло время прощаться. Грегор обнял сестер и прижал к себе.

– Вы обещаете вести себя хорошо?

– Да, – кивнула Лиззи.

– Я хорррошая, – сказала Босоножка.

– Я знаю. Я люблю вас. Скоро увидимся, – произнес Грегор.

– Скоро увидимся, – эхом откликнулись они.

Живоглот проинструктировал Ареса, какую позицию следует занять на равнине Тартара.

– Помни, Грегор: они думают, что тебя нет в живых. Поэтому нельзя, чтобы они увидели тебя раньше времени, – до того, как появится Мортос, – наставлял Живоглот.

– Понял, – ответил Грегор.

– Хорошо. Высокого вам полета, обоим! – пожелал Живоглот.

– Беги как река, Живоглот, – ответил Грегор.

И Арес взлетел. Они летели в темноте, которая перестала быть для Грегора темной. Так как щелканье или кашель теперь «ослепляли» Грегора, давая слишком яркую картинку, он предпочитал использовать дыхание – изображение получалось менее отчетливым, но зато оно было постоянным, ведь вдохи и выдохи Грегор делал все время, а задерживая воздух или начиная дышать чаще, Грегор мог регулировать четкость и яркость картинки.

Примерно через час они были на месте. Арес опустился на пол в небольшом туннеле, прямо у стены, которая состояла из множества крупных камней. Между этими камнями Грегор увидел пустоты. Он осторожно спешился и полез на стену. А когда голова показалась над стеной – его глазам открылась захватывающая картина: перед ними раскинулась огромная пещера, дальнего края которой даже не было видно. Стены ее тянулись бесконечно и обрывались где-то очень далеко впереди, резко уходя вниз. Далеко внизу, под Грегором, клубилось немыслимое количество крыс – Грегор даже не делал попытки их сосчитать. Но их точно было не меньше тысячи. Они спали, дрались между собой, зализывали раны. Обычно Грегору приходилось прятаться и соблюдать повышенную осторожность, чтобы крысы не учуяли его запах. Но сейчас он мог этого не опасаться: воздух был до краев наполнен запахом тухлых яиц, который Грегор прекрасно помнил со времен первого путешествия, когда Живоглот вел их через отвратительные пещеры, по стенам которых текла вонючая, пахнувшая сероводородом жидкость, чтобы забить их натуральный запах. На этот раз мерзкий сильный запах, видимо, исходил из туманного облака, которое висело над рекой, что протекала вдалеке. Даже на таком большом расстоянии Грегор мог с уверенностью определить, что в этой реке не было ни следа жизни.

– Это и есть равнина Тартара? – шепотом спросил он Ареса.

– Да. Ты что, можешь видеть? – шепнул в ответ Арес.

– Ага. Живоглоту наконец удалось научить меня эхолокации, представляешь? И я должен признать – это классно. Ты видишь Мортоса? Чувствуешь его?

– Нет. Но он должен быть поблизости. Ведь все эти крысы здесь из-за него, – ответил Арес.

Грегор спустился к подножью стены, и они стали ждать. Вспомнив о трогательном прощании с сестрами, Грегор протянул Аресу печенье, сам съел другое.

Если ему суждено умереть в ближайшее время – пусть последнее, что он почувствует в жизни, будет вкус печенья миссис Кормаци.

Правда, теперь он не собирался умирать. После того, что сказал, ему Живоглот.

Грегор подумал, что вообще-то он – всего половина команды и что для Ареса тоже может быть важно узнать, что думает Живоглот.

– Слушай, Арес, ты умеешь хранить секреты? – спросил он своего побратима.

– Я бы сказал, что это одно из моих немногих достоинств, – грустно ответил Арес.

– Знаешь… Живоглот, оказывается, не верит в пророчества. Он считает Сандвича всего-навсего чокнутым придурком и говорит, что мы сами программируем себя под влиянием его пророчеств, потому что верим в них, – произнес Грегор.

Арес помолчал секунду, потом ответил:

– Я бы соврал, если бы сказал, что подобные мысли никогда не посещали мою голову.

– А почему ты никогда не говорил об этом? – спросил Грегор.

Интересно, есть ли такие подземные, которые никогда ни в чем не сомневались?

– Потому что все остальные относятся к его словам с пиететом. Но если разобраться… кто он был? Его нельзя назвать хорошим или мудрым человеком. Слова его вечно полны неясностей и только заставляют нас убивать друг друга, – сказал Арес.

– Когда я был здесь в первый раз – я сначала не верил во все эти штучки. Потом, когда много всего произошло, это стало казаться мне истиной. Но что если мы просто исполняли волю Сандвича – поэтому все и сбывалось? Если взять «Смутное пророчество» – все, что касается меня и Генри, моей и его смерти. Ведь мог умереть я – и все равно получалось бы, что пророчество исполнилось. Поэтому единственное правильное и настоящее, что случилось в тот день – это то, что ты спас мне жизнь, – произнес Грегор.

– Я тогда не думал о словах Сандвича. Я думал о том, что должен сделать, – промолвил Арес. – А знаешь, если пророчество не исполняется в том виде, как ожидается, – мы обычно говорим, что еще не пришло его время. Или что мы не приложили достаточных усилий для его исполнения. И считаем себя виноватыми в том, что не исполнили его.

– Мне вообще кажется, что именно это – чувство вины и стремление как можно точнее исполнить слова Сандвича вместо того чтобы самим думать и делать то, что считаем нужным, – и есть их основная цель, – кивнул Грегор. – Пророчества оправдывают бесконечные убийства и призывают к ним.

– Да, и это порядком надоело. Нужны какие-то другие слова – которым хотелось бы следовать, – согласился Арес.

– И они есть. Мы с тобой можем подобрать такие слова, – предложил Грегор.

Арес внезапно вскинул подбородок, насторожил уши.

– Что? Что там? – забеспокоился Грегор.

– Началось, – коротко ответил Арес.

Они вскочили и поднялись к верхушке скалы, под которой сидели.

Поначалу Грегор не увидел ничего нового – армия крыс продолжала заниматься своими делами. Но тут Грегор почувствовал быстрое движение воздуха – и картина перед его глазами изменилась.

Это была великолепно организованная атака – ничего подобного Грегор в жизни не видел. Дуновение воздуха, которое он ощутил, исходило от слаженных движений сотен крыльев – это люди на летучих мышах вылетели из темноты и атаковали крыс. Летучие мыши в когтях несли большие рюкзаки или пакеты и, когда вплотную приблизились к крысам, побросали свой груз на землю. Соприкасаясь с землей, пакеты превращались в огненные шары. И этих шаров, по-видимому, было великое множество, потому что на равнине от них стало светло, как днем в Наземье.

Выставленные крысами кордоны не сработали – Живоглот, видимо, послал вперед отряды разведчиков и те перебили охрану. Грегор вроде слышал отдельные тревожные крики, но их было явно недостаточно для того, чтобы растормошить неповоротливую армию Мортоса. Большинство крыс еще спали, когда начали рваться огненные шары, а следом люди и летучие мыши ринулись в бой.

Одновременно с этим с других сторон тоже шла атака: тараканы и мыши бросились в битву с правого и левого флангов. Пауки – которые наконец-то приняли сторону людей – посыпались с потолка. А вслед из туннеля в тылу крысиной армии выскочили крысы, которых привела Коготок, отрезая врагу пути к отступлению. Их хвосты были намазаны какой-то светящейся в темноте субстанцией – по этому признаку союзники могли их вычислить и отличить от врагов.

Армия Мортоса, едва проснувшись и оказавшись в самой гуще битвы, растерялась и впала в панику. Многие сразу получили смертельные ранения. Люди и летучие мыши явно обладали преимуществом, но их более мелкие союзники тоже вносили ощутимый вклад: зубастики и тараканы кидались на раненых крыс и приканчивали их. Пауки внезапно прыгали с потолка и вонзали в крыс свои ядовитые жвалы, а потом мгновенно уносились вверх на прочных шелковых нитях, еще до того как жертва соображала, что с ней произошло.

Но крысы Мортоса были истинными бойцами, они быстро пришли в себя – и бросились в бой. Грегор и Арес молча наблюдали за этим со своего места наверху скалы. Огненные шары освещали равнину таким ровным и ярким светом, что Грегору не нужно было пользоваться эхолокацией – он и так прекрасно видел все, что разыгрывалось перед его глазами. Вскоре ни о какой организованности уже нельзя было вести речь, бой стал хаотичным и беспорядочным, превратившись в кровавое побоище. Каждую минуту, каждую секунду кто-то умирал. Тела людей, крыс, тараканов, пауков, мышей и летучих мышей валялись повсюду на земле, между теми, кто еще был жив и сражался, – целый ковер из тел. Паника и смятение усиливались – в этом хаосе уже свои нападали на своих: меч человека мог случайно обрушиться на зубастика, крыса могла кинуться на другую крысу, брошенный летучей мышью огненный шар мог угодить в паука и сжечь его дотла… И в этой суете, в этой неразберихе становилась непонятной цель сражения – та, ради которой они вступили в бой.

В стороне от боевых действий Грегор имел время и возможность рассмотреть все в подробностях. Выглядело это нереальным – будто он смотрел кино по телевизору и не мог его выключить или переключить канал. Это не могло происходить на самом деле – эта бессмысленная бойня, уносившая одну жизнь за другой. Как можно такое творить? И зачем?! Они убивали, убивали, убивали друг друга и, кажется, собирались убивать до тех пор, пока не останется в живых никого, и ни единого признака жизни…

Но вдруг что-то изменилось. Его отношение к происходящему – вот что изменилось.

Грегор вдруг ощутил, что все происходящее – просто игра. Замысловатая игра, в которой используются элементы самых разных игр: карты, шахматы, кости… Игра, из которой все выйдут живыми и невредимыми и спокойно разойдутся по домам.

– Грегор! Посмотри! Там, за рекой! – закричал Арес.

Грегор перевел взгляд и посмотрел на стену за рекой: там черно-белые крылья Найк мелькали вверх-вниз у входа в туннель или пещеру – отсюда видно не было, – пытаясь отогнать крысу на краю скалы перед ней. В двадцати ярдах у нее над головой когти камнеедов уже проделали свежую дыру в стене. И через эту дыру, все увеличивающуюся, тек поток крыс, обтекая Найк то сверху, то снизу.

– Что она там делает? – спросил Грегор.

Предполагалось, что она должна быть с Босоножкой и Лиззи в безопасном месте, вдали от сражения – Соловет обещала, что так будет! И если Найк здесь – то где его сестры?! Прячутся вместе с Темпом, Газардом, Рефлексом и Хиронией? Но почему она улетела от них? Она не столь велика и еще не совсем взрослая, чтобы противостоять крысам в бою. Тогда что же она…

И тут Грегор заметил кое-что, и сердце его остановилось. Тонкий лучик света метался в отверстии туннеля позади Найк. Это был фонарик. И он подавал сигналы, которые Грегор хорошо помнил: три точки – три тире – три точки… ти-ти-ти – та-та-та – ти-ти-ти. СОС. Кто-то звал его на помощь.

– Лиззи! – прошептал Грегор. И что есть мочи закричал: – Мои сестры! Там мои сестры!