Текст книги "Грегор и код когтя"

Автор книги: Сьюзен Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 24

Грегор вскочил на спину Ареса и скомандовал:

– Вперед, Арес! Вперед же!

Арес не стал возражать, но попробовал, образумить Грегора:

– Но они узнают! Они узнают, что ты жив!

Живоглот велел Грегору прятаться и не показываться до появления Мортоса – но сейчас это не имело значения. Грегор едва заметил – если вообще заметил, – какой эффект произвело его явление среди крыс: они начали выкрикивать его имя, как только Грегор верхом на Аресе вылетел из-за скалы.

Грегор не обращал на них ни малейшего внимания. Он разберется с Мортосом позже, если белый крыс соизволит показаться. Сейчас у него другая, гораздо более важная миссия, и он должен ее выполнить. Должен!

Он летал на Аресе много раз и мог рассчитать время, которое тому потребуется, чтобы преодолеть это расстояние. Но они находились слишком далеко! Крысы успеют разделаться с девочками. Найк не справится со всеми. Они растерзают его сестер, разорвут на мелкие кусочки…

И вдруг он увидел, как какая-то тень несется по направлению к туннелю. Было невозможно представить, что кто-то в состоянии передвигаться с такой скоростью. Но Грегор знал того, кто способен на невозможное.

– Живоглот! – закричал Грегор. – Это Живоглот, Арес! Если он успеет – мы сможем атаковать крыс сзади!

Найк продолжала отчаянно отбиваться от крыс у входа в туннель, но крысы все прибывали сквозь дыру, проделанную кротами, и просачивались мимо Найк. Как минимум двадцать крыс собирались нырнуть в туннель, когда Живоглот наконец достиг цели. Не тратя силы и время на столкновение, он пробежал по спинам врагов и скрылся в темноте туннеля. А через секунду туда же нырнул Арес с Грегором на спине.

Они оказались в самой гуще боя. И это было похоже на старые времена – когда Грегор только становился яростником и адреналина в нем было столько, что он не мог с ним совладать. Сейчас он был так напуган, так беспокоился за Лиззи и Босоножку, что способность рассуждать и действовать хладнокровно его покинула. Каждый взмах его меча был смертельным, каждое его движение убивало. Он рубил, бил и резал крысу за крысой, не замечая ничего вокруг.

Арес взлетел к своду туннеля и слегка стукнул его головой в подбородок, чтобы привлечь его внимание.

– Грегор!

– Что?! – взревел Грегор в ответ. – Давай же, Арес, вперед!

Арес отвлек его от крайне важного дела.

– Мне нужно поубивать этих крыс, Арес!

– Сначала разберись вот с этой! – ответил Арес, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов.

И Грегор оказался лицом к лицу с Мортосом. Для Грегора, поглощенного боем с крысами за жизнь сестер, появление Мортоса стало полной неожиданностью – жуткий крыс возник словно из ниоткуда, просто вырос из-под земли. Арес резко вильнул в сторону – и очень вовремя, потому что чудовищный коготь Мортоса просвистел в сантиметре от уха Грегора и вонзился в каменную стену с таким звуком, будто провели железом по стеклу.

– Нам нужно больше места! – крикнул Арес.

Они не могли сражаться с Мортосом в этой ловушке, между двух стен – им нужно было пространство для маневра.

– Но мои сестры… – начал было Грегор, но тут же понял, что у него нет выбора: он должен довериться Живоглоту и всем тем людям и летучим мышам, которые прилетели, чтобы спасти девочек.

А ему, Грегору, следовало наконец разобраться с Мортосом.

– Хорошо!

Арес молнией пронесся над сражающимися, увлекая Мортоса за собой. У Грегора было всего несколько секунд, чтобы рассмотреть и оценить своего противника.

Мортос выглядел ужасающе. Он весь был в шрамах и порезах после их последней драки. Обрубок хвоста был замотан в шелковые бинты, насквозь пропитанные кровью. Потеря хвоста лишила Мортоса возможности сохранять равновесие – он двигался как пьяный, с трудом держался на лапах. Но главное – его взгляд. Он изменился. По этому блуждающему взгляду Грегор сразу понял, что Мортос перешел границу между разумом и безумием.

Мортос гнался за ними, не обращая ни малейшего внимания на тех, кто отчаянно пытался остановить его. Тела несчастных созданий он просто отшвыривал в стороны или давил своими тяжелыми лапами. Каждый, кто попадался ему на пути, был обречен.

«Это не так, как раньше, – подумал Грегор. – Я буду сражаться совсем с другим противником».

На какое-то мгновение он почувствовал, как откуда-то из глубины сознания поднимается дикий страх – но тут же постарался подавить его.

– Откуда он взялся? – спросил он Ареса.

– Туннель справа, – коротко ответил Арес. – Я знаю его – он ведет прямо в крысиные владения.

– А места там много?

– Да. Большой туннель и много пещер.

– Ну так давай туда, – решил Грегор. – Пускай он потрудится, гоняясь за нами.

Расчет был такой, что Мортос погонится за ними и оставит в покое всех остальных, больше никого не убивая. И потом – здесь было недостаточно места для схватки, а Грегор хотел встретиться с Мортосом один на один.

Арес нырнул в туннель – и Мортос тут же кинулся за ними, ударяясь о стены, яростно рыча. Факелов здесь не было, но дыхания Грегора было достаточно для того, чтобы все видеть. Туннель привел их в большую пещеру, свод которой уходил высоко вверх. Арес взлетел повыше, но Мортос продолжал их преследовать, совершая немыслимые прыжки. Поначалу Грегор почувствовал присутствие других крыс в помещении, но вскоре они исчезли: то ли испугались, то ли не захотели мешать. Арес летел дальше, и они очутились в странном туннеле с каменными образованиями, по которым текла вода, а потом приземлились на огромном плато, которое, казалось, было в миллионах миль от всего остального мира. Плато располагалось высоко, и у них выдалась минутка на то, чтобы чуть передохнуть. Но почти сразу послышался рев Мортоса и звуки, с которыми он карабкался на плато, рыча от ярости и боли.

– Это место подходит? – спросил Арес.

– Замечательно подходит, – кивнул Грегор.

Когда Мортос в гигантском прыжке вскочил на плато, Арес взмахнул крыльями. Заставить его броситься в погоню было отличной идеей: Мортос был утомлен, хватал ртом воздух, слюни текли изо рта рекой. На морде заново открылось несколько ран. Повязка зацепилась за что-то и слетела, открыв кровоточащую рану на месте того, что было когда-то его хвостом.

– Наконец-то мы наедине, – произнес Грегор.

Но это было не так.

– Подождите минутку, – послышался вкрадчивый голос. – Успокойтесь немного, прежде чем нападать на него.

– Это Умняшка, – сказал Грегор Аресу. – Откуда она взялась?

– Не знаю, – ответил Арес. – Ее не было с ним на равнине Тартара.

Видимо, Мортос подхватил ее где-то по пути. Теперь она спрыгнула с его спины на кучу камней – отличное местечко, чтобы в стороне наблюдать за схваткой. Грегор обратил внимание на то, что она была абсолютно невредима – ни царапинки! Ее серебристая шерстка лоснилась и сияла.

Ни за что на свете Грегор не мог позволить ей уйти как ни в чем не бывало – ведь это она вынашивала все эти чудовищные планы, это она превратила Мортоса в монстра. Скорее всего это она приказала убить Вертихвостку. Умняшка и ее шелковый голосок – как же он ее ненавидел!

– Ты выглядишь отлично, Умняшка, – сказал Грегор. – Немного даже чересчур. А ведь тебе пришлось потрудиться, не так ли? Чего стоило отправить Мортоса в бой, где он потерял свой хвост!

– Мой хвост! Мой хвост! – Мортос закрутился по пещере в поисках своего хвоста. – Мой хвост!

– Королю не обязательно иметь хвост! – сказала Умняшка.

– Но он не король. И никогда не станет королем, – возразил Грегор. – Разве ты король, Жемчужок?

Это имя отвлекло Мортоса от поисков хвоста.

– Я король! Я теперь король! Крысы повинуются мне!

– Да? Это поэтому они напали на тебя? И все эти пауки, тараканы, люди, летящие, зубастики… – продолжал Грегор. – Тебе не кажется, что они все против тебя?

– Умняшка говорит, я король! – заревел Мортос.

– Да? Тебе это так представляется? – Грегор пожал плечами. – С моей точки зрения, все выглядит иначе: будто она пытается убить тебя чужими руками, чтобы самой взойти на трон!

– Что?! Что?! – до Мортоса дошло не сразу. Он развернулся к Умняшке, глаза его сузились и превратились в щелки: – Ты не можешь взойти на трон. Я король! Я король!

– Ну разумеется, ты король! Кто же станет повиноваться такому ничтожеству, как я? – произнесла Умняшка с легкой улыбкой, но на всякий случай сделала шаг назад. – Он просто врет!

– Но если он врет… тогда почему ты цела и невредима, а я в таком виде? – прошипел Мортос.

– Потому что короли – смелые и мужественные бойцы. Твои шрамы укрепляют твой дух. Никто не склонит голову перед тем, кто слаб и жалок, как я, – говорила Умняшка, отступая назад и упираясь спиной в камень.

– Нет. Ты права. Никто никогда тебе не подчинится. Никто никогда больше тебе не подчинится!

Мортос внезапно оказался возле Умняшки и одним ударом снес ей голову. Он зажал голову в зубах, и Грегор увидел, что на этой окровавленной мертвой морде все еще играет жуткая улыбка… Мортос повернулся к Аресу и Грегору и выплюнул голову – она с отвратительным стуком ударилась о землю, упав недалеко от них.

Мортос на несколько секунд прижал лапы к глазам и вдруг стал озираться:

– Где Умняшка? – жалобно спросил он. – Куда она ушла?

Ни Грегор, ни Арес ему не ответили.

Тогда Мортос стал нюхать землю и нюхал, пока не наткнулся на мертвую голову.

– Умняшка! Она… она мертва! – завизжал он. – Она мертва! – Его настроение снова поменялось: он пришел в ярость. – Это вы убили ее! Вы! – взревел он, поворачиваясь к Грегору и Аресу.

– Какой ужас, он и правда ничего не помнит! – прошептал Грегор.

– И это вы убили мою маму! – ревел Мортос.

Какие еще странные идеи бродят в мозгу Мортоса, Грегор понятия не имел. Единственное, что он знал наверняка – это то, что на него с недружественными намерениями надвигается трехметровая крыса.

Сражение началось. Первую атаку крыса отбил Арес. К тому времени как Арес сделал следующий вираж в воздухе, Грегор уже находился во власти яростничества – но на этот раз он мог контролировать каждое свое движение, он полностью владел собой. Это было новое для него чувство. Точность. Неотвратимость и фатальность.

Наверное, что-то подобное испытывает в сражениях Живоглот.

– К морде! – скомандовал Грегор Аресу. Эта стратегия неплохо сработала в прошлый раз, а хвоста у Мортоса теперь не было, отгонять их ему было непросто.

Но там, в Регалии, Мортос дрался иначе. Сейчас в его действиях не было никакой логики – движения были хаотичны и непредсказуемы. Его не волновала собственная участь – единственным его желанием было убить Грегора. Мортос бросался на них снова и снова, не обращая внимания на атаки Грегора и собственные раны и лишь пытаясь найти врага и вонзить в него свои когти.

– Назад! – велел Грегор, и Арес отлетел на безопасное расстояние. – Нам нужен план! – тихо сказал Грегор, пытаясь соорудить из рукава рубашки что-то вроде повязки на левую руку.

– Он еле удерживает равновесие, – ответил Арес.

– Так давай воспользуемся этим, – предложил Грегор.

Арес начал накручивать вокруг Мортоса быстрые круги. Крыс скоро потерял ориентацию, закачался, но все равно продолжал отчаянно сражаться. Грегору удалось нанести несколько ударов по его передним лапам, но больше меч ничего не мог с ним сделать.

– Мне нужно подобраться к нему поближе! – крикнул Грегор.

– Держись! – ответил Арес и неожиданно закрутился вокруг своей оси, словно буром пронзая воздух, и Грегор вдруг оказался уже прямо под передней лапой Мортоса. Он воткнул кинжал в мягкую плоть. Мортос издал душераздирающий вопль и отшатнулся, обдав Грегора фонтаном горячей крови.

– Назад, Арес! – кричал Грегор. – Наза-а-а-ад!

В его крике звучало отчаяние. Этот маневр… он был очень опасным. Практически смертельным.

Еще до того как Арес расправил крылья, Грегор понял, что столкновения с когтями Мортоса им не избежать. Он выставил вперед меч – но было поздно.

– Арес! Нет! – кричал Грегор.

Словно в замедленной съемке он видел, как Мортос цепляет Ареса за крыло, переворачивает мордой к себе и тянет. Грегор метнул в крыса кинжал и обеими руками вцепился в рукоять меча. Когда зубы Мортоса сомкнулись на шее Ареса, лезвие меча Грегора вошло прямо в сердце Мортоса. И пару секунд они так и стояли: соединенные зубами, когтями и мечом друг с другом. Потом Мортос издал жуткий вопль и изо всей силы ударил передней лапой в грудь Грегора. Грегор выпустил меч и полетел назад, упав с высоты на каменный пол пещеры. Он прижал руку к груди: когти крыса прорвали его доспехи, и теперь у него в груди была дыра. Ему казалось, что он мог почувствовать, как бьется его сердце.

А над ним все еще висел, покачиваясь, Арес, зажатый челюстями Мортоса. Наконец крыс разжал хватку, и Арес замертво рухнул на землю.

Мортос ухватил меч, торчавший из его груди, пытаясь вытащить его, но у него ничего не получалось – он медленно оседал на все четыре лапы, заваливаясь на один бок, и в конце концов перевернулся на спину.

Грегор знал, что они мертвы. Оба – и Арес, и Мортос.

Потому что ему было слышно дыхание только одного живого существа.

И это был он, Грегор. Он все понимал. Ему было больно и страшно. Но он все-таки через силу пополз к своему побратиму.

Арес лежал на спине, его крылья были неестественно изогнуты. Вся передняя часть его шеи была разодрана в клочья. Грегор положил голову на кровоточащую грудь друга, отчаянно надеясь услышать сердцебиение, хотя бы слабое…

– Арес! Не уходи, Арес! Не умирай, прошу тебя! Арес!

Но тот был уже мертв. Никто не может выжить с такими ранами. Даже Арес.

– Арес!

Правой рукой Грегор дотянулся до когтя Ареса и зажал его в кулаке. «Арес летящий, отныне мы породнились с тобой…» В голове у него бились эти слова, но он не смог произнести их вслух. И больше никогда не произнесет.

Все еще держась за коготь Ареса, Грегор перевернулся на спину и лег на крыло летучей мыши. Кровь текла из него очень быстро, толчками, смешиваясь с кровью Ареса. Струйки их крови неторопливо текли дальше и присоединялись к струйкам крови Мортоса.

«Вот и все, – думал Грегор. – Это конец». Кровь вытекала очень быстро. И некому было прийти ему на помощь. Никто даже не знал, где он.

Сандвич был прав. Он прав во всем. Мортос умер – и Грегор должен умереть. И они с Мортосом забрали с собой Ареса.

Пророчество настигло его. Он навеки останется здесь, погребенный глубоко под землей, где никогда не бывает солнечного света.

«Все правильно, – говорил Грегор самому себе. – Все правильно. Думай о том рыцаре».

Он вспомнил спокойное, гладкое лицо каменного рыцаря из монастыря, лицо, на котором не было следов боли и страданий, лицо, полное мира и покоя.

Он вдруг понял: то, что он умрет – не только правильно. Это даже к лучшему. Он все равно никогда не смог бы вернуться в Нью-Йорк – ему было смешно даже думать об этом. Как мог он туда вернуться, в свою обычную жизнь, после всего, что с ним произошло? После того, во что он превратился? Где теперь был его дом – его, двенадцатилетнего мальчика, Воина, убийцы? Точно не в Наземье. Но в Подземье ли? Нет, в Подземье его ждала участь Живоглота. Или Ареса. Он слишком опасен. Угроза для мирной устоявшейся жизни. Потому что даже если тебя любят и ценят во время войны – в мирное время никто не захочет видеть тебя рядом. На свете не было места для Грегора.

Не так уж сильно он отличался от Мортоса. Оба попали в эту мясорубку, не очень-то понимая, что происходит. Обоих использовали: Мортоса – крысы, Грегора – люди. Оба были разменной монетой в этой войне. И оба заплатили за это своей жизнью.

Их смерть вызовет у всех только вздох облегчения. Разве что семья Грегора… Им будет больно… Но они не представляют, во что он превратился. Они не знают, сколько на нем крови… И он надеялся, что никогда не узнают.

Все вокруг плавно кружилось перед глазами. Дыхание становилось все поверхностнее. Мир уплывал куда-то вдаль.

– Все правильно, – шептал Грегор. – Все правильно.

Где-то вдалеке появился слабый, чистый, голубой свет. Это, видимо, тот самый свет, о котором так много говорят, – свет в конце туннеля. О нем часто рассказывают пережившие клиническую смерть. Мол, ты идешь по туннелю – а впереди яркий свет. И люди, которых ты любишь и которые уже умерли, – они ждут тебя…

«Может, Арес уже там, – подумал Грегор. – Может, ждет меня».

Боли он не чувствовал и как будто плыл, плыл в пространстве, приближаясь к голубому свету. Через пару секунд Грегор до него доплывет. И он хочет туда. Хочет раствориться в голубом свете, исчезнуть.

Вот уже скоро.

И тут он погрузился в полную темноту.

ГЛАВА 25

Что-то сыпалось ему на лицо. Похоже на песок. Он что, на пляже, задремал и вот проснулся от долгого сна на ярком солнце?

Снова что-то посыпалось. Людям стоило бы ходить аккуратнее, а то поднимают тучи песка. Ему надо было найти укромное местечко. Правда, там, в пещере, когда он умирал, он больше думал о…

Стоп! Когда он умирал там, в пещере? Но где он теперь?!

Грегор распахнул глаза. Перед ним был потолок больницы, освещенный ярким светом факелов. Вот в поле зрения оказалось лицо Босоножки. Она держала в ручках кусок печенья, крошки которого и сыпались ему на лицо.

– Привет! – радостно произнесла Босоножка.

Это была чудовищная ошибка. Он все еще жив!

Босоножка взяла еще один кусок печенья, и он зажмурился, чтобы крошки не попали ему в глаза.

– Ты спал так долго. Я узе устала здать. – Она и в самом деле выглядела утомленной.

– Ты же крошишь ему на лицо, Босоножка! – услышал Грегор шепот Лиззи.

Значит, обе живы. Живоглоту удалось спасти обеих.

– Грегор! – произнес голос, который он уже никогда не надеялся услышать. Перед его глазами появилось папино лицо, похудевшее, постаревшее. – Как ты? Как ты, малыш?

Папа. Он-то что здесь делает? Что происходит? Почему Грегор не умер? И где этот голубой свет? Кто мог найти его в том богом забытом месте?

– Ты слышишь меня, Грегор? – спросил папа. В глазах его плескалась тревога.

– Да, – голос Грегора был надтреснутым и еле слышным. – Привет, пап. Ты здесь.

– Я пришел, как только смог, – сказал папа, – чтобы забрать вас всех домой.

Грегор попытался выяснить, в каком состоянии находится его тело. С большим усилием он смог пошевелить пальцами ног. Почему он так слаб? Как долго он тут валяется? Он старался пошевелить пальцами на правой руке, но у него не получилось. Тогда он приподнял руку – и волна боли прокатилась по всему телу, от руки к груди. О господи, его грудная клетка! Он тут же уронил руку обратно. Боль стихла, но не ушла. Лучше уж ему не двигаться.

– Ну, ты решил все-таки проснуться? – Лицо Говарда светилось такой теплотой и радостью, что Грегор не мог не улыбнуться в ответ, хотя мускулы на лице затвердели и плохо слушались.

– Что произошло? – спросил он.

– Тебя спасли и принесли из Мертвой земли два благородных существа, которые рисковали жизнью, чтобы доставить тебя в сюда, – ответил Говард. – Ну, по крайней мере так нам эту историю рассказали твои спасители. Но, честно говоря, я думаю, что на решение о твоем спасении повлияла не столько безграничная любовь к тебе, сколько еще более безграничная любовь к пирогам и кексам.

– К кексам? – переспросил Грегор. И вдруг все встало на свои места. – Нет, только не светляки!

– О да, именно они. Наши старые добрые друзья, Фотос Свет-Свет и Бац, – кивнул Говард.

Это все объясняло. Этот прекрасный голубой свет – он вовсе не был потусторонним, он исходил от Фотоса Свет-Света, от его брюшка!

Грегор засмеялся, и это вызвало новый взрыв боли во всем теле. До чего все это абсурдно и глупо!

– Последние две недели они провели в комнатке возле кухни, обжираясь пирогами и прочими вкусностями. Ты же понимаешь, после того как они спасли тебя – выгнать их решительно невозможно. И Люкса их терпит – по своим собственным соображениям, – продолжал Говард. – Теперь скажи, Грегор, насколько плохо ты себя чувствуешь?

– Очень плохо, – признался Грегор. – Все тело болит.

– Отлично! Значит, твои нервные окончания в порядке. Выпей-ка вот это. – Говард приподнял ему голову и поднес к губам маленькую склянку с лекарством, а потом дал запить водой.

– Я не могу пошевелить пальцами, – пожаловался Грегор и бросил тревожный взгляд туда, где, как он надеялся, все еще была его правая рука.

– Да. Что ж. Со временем они начнут работать, – ответил Говард. Лицо его было серьезно и непроницаемо, когда он осторожно поднял руку Грегора и поднес к его глазам.

В кулаке у Грегора был зажат коготь Ареса, а засохшая кровь выполняла роль цемента, не давая пальцам двигаться.

– Светляки не смогли разжать твой захват, Грегор. Бац пришлось перегрызть коготь, чтобы… а мы не хотели тревожить твою руку и насильно разжимать пальцы, боялись повредить кости. Мы можем размочить все это… но ты должен отпустить его сам.

Арес. В голове Грегора пронеслись последние ужасные секунды жизни его летучей мыши, и он прикрыл глаза, будто так можно было защититься от этого воспоминания.

Говард задавал ему еще какие-то вопросы, но Грегор не мог ответить.

– Для него все это произошло несколько минут назад, – объяснил Говард членам его семьи. – Нужно дать ему время. Пусть отдыхает.

– Девочки, отправляйтесь в детский сад и помогите Далей с мышатами, хорошо? А я посижу с вашим братом, – скомандовал папа.

Грегор слышал свой собственный голос, набатом звучавший в ушах:

«Мне нужно подлететь поближе… нужно подлететь поближе…»

Рвется крыло… Мортос тащит их к себе… его клыки на горле Ареса… меч в сердце… разорванная грудная клетка… падение… смерть… «Арес, не умирай! Пожалуйста, не умирай!» Кровь… кровь… кровь… всюду кровь и смерть…

Темнота снова поглотила все вокруг. Но сквозь нее пробился папин голос:

– Все будет хорошо, Грегор. Не думай об этом сейчас. Не думай о том, как все было или могло быть. Сейчас ты мне не поверишь, но однажды наступит день, когда все снова будет хорошо.

Когда Грегор проснулся, рядом с его кроватью сидел на стуле Марет, а папа спал на кушетке.

Медсестры усадили Грегора в подушки и принесли ему бульон. Марет вызвался покормить его, они не стали возражать и вышли.

– Все здесь работают сутками напролет, – сказал Марет. – Давай, тебе нужно подкрепиться.

Ложку за ложкой Марет кормил его бульоном, рассказывая все, что произошло за последние пару недель.

В тот момент, когда светляки принесли весть о гибели Мортоса – вместе с бездыханным Грегором, – деморализованная армия Мортоса была готова сдаться людям и их союзникам. Крысиную армию к тому же очень ослабило известие о том, что Код Когтя разгадан. Следующим ударом стало то, что на сторону людей перешло так много крыс. Смерть Мортоса стала последней каплей – их боевой дух был сломлен окончательно. На стадионе скоро будет проходить официальная капитуляция – в данный момент обсуждаются условия.

К радости Грегора, Викус выздоравливал, но правая половина тела у него по-прежнему была парализована.

Как и предсказывал Живоглот, все высказались за то, чтобы во главе Регалии встала Люкса. Ее дядя, Йорк, должен прибыть на церемонию капитуляции с Источника, он привезет с собой маму Грегора.

– Ей лучше? – спросил Грегор с замирающим сердцем.

– Да. Но она все еще очень слаба, – ответил Марет. – Вашей семье долго придется ждать ее выздоровления.

– Кто еще… кого еще нет? – Грегору тяжело было задавать этот вопрос, но не задать его он не мог.

– Многие погибли, – сказал Марет. – Наверно, лучше перечислить тех, кто уцелел: твоя семья. Люкса. Газард. Аврора. Найк. Говард. Нерисса. Викус. И вся команда дешифровщиков выжила.

– И Живоглот, – добавил Грегор. – Мне надо с ним поговорить.

Марет поболтал ложкой в бульоне, отводя взгляд:

– Вообще-то… Нет, Грегор, Живоглот не спасся.

– Что?! Но ведь из той пещеры все смогли выбраться! – воскликнул Грегор.

– На самом деле это был туннель. Короткий, между равниной Тартара и еще одной пещерой. Крысы атаковали с обеих сторон. Живоглот прикрывал тылы, давая возможность Найк освободить твоих сестер, Газарда, Темпа, Хиронию и Рефлекса. Но крыс было слишком много – они схватили его и бросили в пропасть. Мы послали спасательную команду, когда узнали об этом. Но когда они подоспели – на Живоглота как раз напала стая плотоядных клещей – помнишь, тех самых, что мы видели на Водном пути.

– Клещи, которые убили Пандору, – тихо произнес Грегор.

– Ну да, – кивнул Марет.

– Значит, Живоглота вы не нашли, – упрямо цеплялся за надежду Грегор.

– Мы нашли скелеты крыс. Три. И один из них, самый большой, лежал в двадцати ярдах от двух других – его обладатель дольше других сопротивлялся и смог убежать дальше, чем остальные, – покачал головой Марет. – Спасательная команда больше ничего не могла поделать, и они улетели. Спроси себя и ответь себе честно: кто, кроме Живоглота, мог сопротивляться так отчаянно?

– Никто, – пришлось согласиться Грегору.

Нет, это нереально. Это не может быть правдой – что Живоглот умер. Живоглот не может умереть! Он непобедим. Он яростник!

Но тут Грегор вспомнил слова Живоглота: «У каждого яростника есть свой предел возможностей. Я начинаю сдавать на четвертой сотне».

Там было гораздо больше, чем четыре сотни врагов. А клещей, должно быть, и вовсе тысячи.

– Кроме того – с тех пор мы не получали от него вестей, – продолжал Марет. – И это было бы странно с его стороны – после всего произошедшего хранить молчание.

– Да, – сказал Грегор.

К своему удивлению, он почувствовал, что известие о смерти Живоглота доставило ему даже большую боль, чем смерть Ареса. Арес хотя бы знал, как Грегор к нему относился. А Живоглот… Грегор никогда не показывал ему своего истинного отношения, никогда по-настоящему не благодарил его, никогда не говорил, как восхищается им, а может, даже любит его. Они никогда не говорили о своих чувствах друг к другу.

– Я не думал… что мне будет так больно, – заговорил Грегор. – Знаешь, до самого утра того дня, когда был бой, я был уверен, что умру. А Живоглот…

Грегор замолк. Он не знал, стоит ли рассказывать о том, что Живоглот не верил в пророчества. Имело ли это значение сейчас, когда крыса не было в живых. А может, Живоглот хотел бы, чтобы все узнали его позицию? И потом – ведь он оказался прав, ведь Грегор не погиб! Но кому мог Грегор рассказать об этом? Люксе? Викусу? Он был слишком слаб, чтобы пойти искать их.

– В то утро мы с Живоглотом немного поговорили. И он сказал мне, что… я могу убить Мортоса.

– И ты сделал это, – кивнул Марет.

– Не совсем я. Не я один. – Грегор посмотрел на свою правую руку, в которой все еще сжимал коготь Ареса. Он не хотел его отпускать. Но должен был это сделать. Арес умер, сжимая коготь в пальцах, его не вернешь. И надо похоронить этот коготь вместе со всем остальным, что от него осталось. – Говард сказал, надо размочить руку…

– Он оставил тебе миску с водой, – кивнул Марет, подвигая миску поближе к Грегору и бережно опуская в нее его руку.

– Ты не должен сидеть тут со мной все время, Марет, – сказал Грегор. – Я знаю, еще много народу нуждается в помощи. А со мной все в порядке.

Кажется, Марет понял, что Грегору сейчас ни к чему чье-либо общество.

– Я буду навещать тебя время от времени, – пообещал он и вышел.

Вода была теплая и ласковая. Очень медленно Грегор разжимал руку – кровь, которая склеила пальцы, словно клей, постепенно растворялась, один за другим его пальцы распрямлялись и он даже смог ими пошевелить. Коготь наконец выпал из его руки и теперь плавал на поверхности воды.

Откуда-то появилась Люкса с полотенцем. Она осторожно поймала коготь и как следует промыла в воде, смывая остатки крови. Когда он стал совсем чистым, Люкса завернула его в белую мягкую ткань и положила на стол позади Грегора. А потом села на краешек кровати, вынула его руку из воды и осторожно вытерла – палец за пальцем.

– Знаешь, рука совсем целая. Как ты ее ощущаешь? – спросила она.

– Пустой, – ответил Грегор.

Люкса переплела свои пальцы с его: кожа у нее была теплая, такая же теплая, как вода – и живая.

– Так лучше.

Наверно, был миллион тем, которые им надо было обсудить, миллион слов, которые они должны были сказать друг другу – но они просто сидели вот так, молча, держась за руки, пока не проснулся с криком папа Грегора – ему опять снились кошмары, и Грегор успокаивал его, твердил, что все в порядке, а сам думал: «Может, если мы будем все время повторять это друг другу, однажды это станет правдой».

Следующие несколько дней Грегор почти все время спал и позволял другим кормить себя. Он был так слаб, что для него событием стало, когда он смог самостоятельно сесть, и маленьким чудом – когда смог сам пройти по комнате. Не говоря уже о первой ванне, которую он смог принять, – это потрясло его до глубины души. Он осматривал себя с содроганием: худой, дрожащий от слабости, весь израненный… а рана на груди была просто чудовищной. Мортос оставил ему четкий отпечаток свой когтистой лапы: шрамы, образующиеся на месте ран, четко обозначали пять ужасных когтей…

Как он будет объяснять там, в Наземье, происхождение своих шрамов?

Папа все толковал об их новой жизни в Наземье. И Грегор не знал, как сказать ему, что он не хочет уезжать на семейную ферму в Вирджинию, так же, как не хочет возвращаться в Нью-Йорк. Что мальчик, который случайно провалился в вентиляционное отверстие летним жарким днем, – умер, уступив место тому, у кого нет дома. Нигде. Но папа все рассуждал о том, как они будут выращивать помидоры и срывать их слегка зеленоватыми, чтобы дозревали в темном месте, и как они будут ходить на рыбалку, и как Грегор снова будет играть в школьном оркестре…

Школьный оркестр. Грегору понадобилась целая минута, чтобы вспомнить, на каком инструменте он играет. «Саксофон, точно. А еще я участвую в соревнованиях по бегу. И люблю занятия наукой. По крайней мере – он любил. Тот парень из прошлой жизни», – подумал Грегор.

А что насчет его сестер? С Босоножкой все будет нормально – ей всего три года, она в конце концов перестанет разговаривать с тараканами и, возможно, забудет обо всем, особенно о грустном, и в ее жизни появится много увлекательного и забавного. А вот Лиззи… Лиззи ничего не забудет. Она будет крутить все это в своей умной голове снова и снова. Она стала мало разговаривать с тех пор, как окончилась война – просто сидела, поджав ноги, на стуле, и лицо у нее было бледное и печальное. Часто она даже не замечала, когда к ней обращались. Она очень тяжело переживала смерть Живоглота.

Однажды ночью, когда папа и Босоножка спали, Грегор спросил ее об этом. О том, почему Живоглот решил поместить команду дешифровщиков так близко к боевым действиям.

– Это из-за меня. Он не говорил – но я знаю. Он хотел быть рядом и присматривать за мной. Чтобы защитить меня в случае опасности – как не смог защитить… – Она замолчала на полуслове, а Грегор закончил за нее: