Текст книги "Грегор и код когтя"

Автор книги: Сьюзен Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

И все началось сначала.

Упускать случай было нельзя, следовало действовать быстро и решительно. Они летали в опасной близости к Мортосу, Арес крутился, нырял и вертелся вокруг собственной оси, а Грегор отбивался от когтей и клыков. Надо сказать, помимо силы у Мортоса была и скорость. Может, он не был столь же быстр, как Грегор, но все же достаточно быстр, и Грегор даже на секунду пожалел о том, что у него нет телохранителей.

Больше всего Мортоса, похоже, раздражал полет возле его морды, поэтому Арес стал подлетать как можно ближе к его глазам. Когда они оказались на расстоянии вытянутой руки, Грегор выхватил кинжал и метнул его Мортосу в глаз.

И тут случилась неприятность. Разъяренный и ревущий от боли Мортос припал на передние лапы, изогнул хвост, перебросил его через голову и сильным ударом сбил Грегора с Ареса. Грегор не удержался и полетел вниз головой, прямо на камень. Удар был сильным, а боль такая, что Грегор не мог пошевелиться, не мог даже вздохнуть, не говоря о том, чтобы занять удобное положение, из которого Арес мог его подхватить. Он почти слышал, как когти летуна царапнули по камню, и шлепнулся на спину Ареса, выдохнув последний воздух, который к тому моменту оставался у него в легких.

К счастью, Мортосу тоже нужно было время, чтобы прийти в себя. Кровь струилась по его морде, превращая искрящуюся белую шерсть в карминно-алую. Раны, которые он получил – в нос и в глаз – мешали ему ориентироваться.

А у Грегора что-то случилось с амуницией. Он провел рукой по спине, там, куда пришелся удар, и обнаружил, что там больше нет металлического прикрытия – осталась лишь тонкая кожаная вставка. Ощупав себя более внимательно, он выяснил, что с трудом может найти собственные два ребра. Нет, они были – но ушли как минимум на пару дюймов глубже, чем положено. Неудивительно, что ему трудно было дышать.

Но то, что он задумал, он мог сделать и без кислорода.

– Хвост! – прохрипел он прямо в ухо Аресу.

Больше Грегор ничего не мог сказать – но летуну этого было достаточно. Он понесся прямо над головой Мортоса. Хвост крыса лежал сейчас расслабленно на каменном полу, и Грегор ударил по нему мечом, вложив в этот удар всю силу, какая у него была. Удар разрубил хвост Мортоса пополам, оставив огромному крысу маленький обрубок – примерно с полметра. Из раны фонтаном брызнула кровь, обдав Грегора, который скорчился на спине Ареса.

Мортос не сразу смог оценить масштаб своей потери. Он повернулся вокруг себя, ища свой хвост, и еще раз, и еще… а когда увидел отрубленную часть, лежавшую на земле, взял ее в лапы, словно ожидая, что она оживет. Он даже пытался приладить хвост на место.

А когда не получилось – Мортос вскинул голову и издал протяжный и жуткий вой, на который, как думал Грегор, крысы не способны.

Только тогда Грегор понял, что натворил. Он-то хотел отрубить хвост потому, что это мощное и опасное оружие. Но для Мортоса это было гораздо больше, чем оружие. Грегор мысленно вернулся в тот день, когда у Мортоса случилась истерика в подземельях Регалии. Чтобы успокоиться, Мортос сосал, а потом грыз свой хвост, пока тот не начинал кровоточить. Это было его утешение, его секретное средство, то, что давало ему ощущение безопасности и защиты. А теперь, без хвоста – что он будет делать, где искать безопасность и защиту?!

Мортос обезумел, он метался по кругу, уничтожая все, что попадалось ему на пути. Затем бросился на Ареса, который поспешно развернулся и полетел в сторону Регалии так быстро, как только позволяло поврежденное крыло.

Это было умно, потому что Грегор все равно не мог продолжать сражаться. Но Мортос, вместо того чтобы отступить или остаться на месте, бросился в погоню. Одним махом крыс преодолел расстояние до стены и в высоком прыжке без труда допрыгнул до самого верха. Приземлившись, он своим мощным телом раздавил сразу порядка десяти человек. Остальные тут же сели на летучих мышей и поднялись в воздух, а Мортос прыгнул обратно на землю и стал бросаться на стену, изрыгая ругательства и проклятия.

Арес, который покинул стену за секунду до нападения Мортоса, развернулся мордой к происходящему.

Пока Мортос продолжал беситься, вокруг него стали собираться крысы – все больше крысиных лап и носов упирались теперь в стену. Меньше чем за минуту к Мортосу присоединилась вся первая линия бойцов. И их число стремительно росло.

Прямо на спину Мортосу вскарабкалась крыса красивого серебристого цвета. Грегор знал ее – это была Умняшка. Крыса с потрясающим даром убеждения – она почти убедила его в предательстве Живоглота! Он всегда подозревал, что она имеет на Мортоса огромное влияние: всем было понятно, что он слишком глуп и прост, чтобы организовать массовое убийство зубастиков или вести войну. Вид Умняшки, сидевшей верхом на Мортосе, внушил Грегору настоящий страх: Мортос не был способен мыслить масштабно – а вот Умняшка вполне могла это делать за двоих.

– Взять город! – взревел Мортос. – Живых не оставлять!

И следуя его приказу, крысы хлынули в Регалию.

ГЛАВА 17

Грегор осторожно перегнулся через плечо Ареса и смотрел вниз. Воздух полнился отчаянными криками ужаса и боли и крысиным визгом, по улицам текли реки крыс, убивавших любого, кого встречали по пути. Большинство населения города укрылось во дворце. Но оставались те, кто еще не успел спрятаться и сейчас пешком или на телегах спешил туда. Крысы безжалостно набрасывались на них и убивали. Некоторые люди успевали достать меч и пытались сопротивляться, но это было бесполезно – у них не было шансов против такого количества жестоких врагов – Грегор видел, как нескольких мужчин крысы растерзали в клочья.

– Это моя вина, – прошептал Грегор. – Я его не прикончил.

Задыхаясь, он пытался приподняться.

– Это было невозможно, – возразил Арес. – Лежи спокойно!

Армия регалианцев не сражалась – она отступала, пытаясь защитить мирных жителей. Арес нырнул вниз и выхватил из повозки двух детей, но их мать спасти не успел – ей вспороли горло крысиные когти. Он принес мальчуганов на балкон Высокого зала и бережно опустил за пол. Они жались друг к дружке, дрожали и плакали, а потом кто-то увел их внутрь. В зал то и дело влетали летучие мыши, ставили на пол людей и снова улетали за теми, кого еще можно было спасти.

– Грегор, я должен покинуть тебя, – сказал Арес. – Я нужен там – я могу еще кому-нибудь помочь.

– Да. Иди. Я в порядке. – Грегор сполз со спины Ареса и опустился на четвереньки. Арес смотрел на него, колеблясь, и он повторил: – Иди. Мне помогут.

Но когда Арес улетел, Грегор понял, что до помощи ему будет добраться нелегко.

В Высоком зале царили хаос и неразбериха, воздух был наполнен шумом крыльев, а на полу тут и там лежали истекавшие кровью раненые. Грегору было слишком больно – он не мог громко позвать на помощь и даже просто кого-то окликнуть. И потом – стольким людям нужна была помощь! Грегор с трудом дополз до другой стороны балкона и там остановился, опираясь на большую каменную вазу – в таком положении ему хотя бы не казалось, будто на нем сидит кто-то очень тяжелый.

Да, с ним что-то было не так – очень не так. Боль в спине казалась просто невыносимой. Может, Мортос перебил ему что-то своим хвостом, повредил какой-то жизненно важный орган. И теперь он умирает. Нижние ребра слева – левая сторона всегда была у него слабым местом. А что у нас слева, кстати? Сердце? Но это было далеко от сердца.

Грегор старался дышать как можно более поверхностно. От любого движения ему становилось только хуже. Он не мог удержаться и застонал – но вокруг было много стонущих от боли людей. Стонущих, кричащих, визжащих. Ему хотелось, чтобы они все замолчали – хотя бы на мгновение. Тогда, возможно, ему стало бы легче – если бы ему дали хотя бы мгновение тишины и покоя…

Чем дольше он находился здесь, тем яснее становился ему смысл пророчества Сандвича – по крайней мере та его часть, которая касалась его и Мортоса.

 
Когда фонтаном кровь монстра забьет,
Когда Воин, запачкав кровью ладони, умрет…
 

Он умирает. И возможно, Мортос тоже умирает.

Грегор видел, как кровь фонтаном била из него на месте отрубленного хвоста. Даже для такого огромного существа, как Мортос, не может не быть опасной такая потеря крови. Умеют ли крысы останавливать кровь? А может, Мортос сейчас, как и Грегор, лежит, свернувшись калачиком, и наблюдает, как утекают последние секунды его жизни…

тик-так тик-так тик-так

Грегор смог посмотреть через перила вниз.

Крысы были везде. Они лезли на крыши, громили дома, терзали тела убитых людей. Армия людей перегруппировалась и пыталась атаковать – но было почти невозможно противостоять крысам в Регалии: здесь было много дверей и окон, где они могли прятаться и выскочить внезапно, напав на жертву, а резной орнамент домов облегчал задачу – они могли зацепиться за него когтями и попасть куда угодно. Куда угодно кроме дворца.

А ведь рядом с городом еще стадион, на котором развернут спасательный лагерь для уцелевших зубастиков. Грегор даже думать не хотел, что творилось сейчас там. Конечно, существовала огромная тяжелая каменная дверь между городом и стадионом – но ведь были еще и туннели, которые вели к стадиону с другой стороны.

Звуки становились все тише, а свет померк.

«Вечер, – подумал Грегор сквозь накатывающую волной боль. – Скоро будет ночь».

Потом вспомнил, что в Подземье не бывает дня и ночи. Наверное, это у него темнеет в глазах. Ну да, похоже. Теперь он был уверен, что зрение отказывает ему, и это, вероятно, первый признак того, что скоро…

– Грегор! – В голосе Говарда звучала тревога. Затем зазвучали ласковые ноты: – Грегор, это Говард. Ты меня слышишь? – Из темноты выплыло лицо Говарда. – Ты ранен? Что случилось?

– Спина.

Губы Грегора сложились для того, чтобы сказать это слово, а звука не было. Но Говард, видимо, умел читать по губам, потому что руки его заскользили по телу Грегора, ища повреждения. Когда пальцы коснулись ребер, волна неистовой боли прокатилась по телу Грегора, и искры посыпались у него из глаз.

– Нет! – На этот раз ему даже удалось сказать это вслух.

– Грегор, понимаю, тебе очень больно, но я думаю, что могу тебе помочь. Ты должен сесть, – велел Говард.

Мысль была смешная – Грегор не мог даже пошевелиться, какое там сесть!

– Врача! Наземному нужен врач! – закричал Говард.

Подбежала женщина, осмотрела Грегора, и вдвоем с Говардом они оторвали его от вазы. Теперь он мог стонать в полную силу – по крайней мере он смог издавать звуки. Он готов был умолять их остановиться, уйти, оставить его в покое – но этого не произошло. Женщина встала позади него, поддерживая его под мышки – таким образом его спина находилась в вертикальном положении. Она дала Говарду инструкции. Говард опустился на колени перед Грегором, крепко взял его за руки и резко дернул.

– Дыши! – скомандовал он. – Дыши, Грегор! Очень глубоко – как можно глубже!

«Ни за что!» – подумал Грегор, который, наоборот, старался дышать как можно чаще и неглубоко. «Ни за что!»

– Дыши, Грегор! Давай же! – настаивал Говард. – Вдыхай!

Было очевидно, что Говард не отстанет. Было очевидно, что они будут мучить его до тех пор, пока он не сделает то, о чем они просят. Поэтому Грегор собрал остатки сил – все, что у него было, а было уже совсем немного, – и заставил себя сделать глубокий вдох. И чуть было не вырубился. Резкий и терпкий запах коснулся его ноздрей, и теперь ему казалось, что глаза и нос у него горят.

– Дыши! – слышал он голос Говарда.

И снова вдыхал. Снова и снова. Делал вдох, практически лишался сознания – и снова собирался с силами для нового вдоха. Наконец, когда уже казалось, что следующий вздох станет для него последним, он вздохнул очень глубоко – и ребра вдруг встали на место. Следующий вздох стал вздохом величайшего облегчения: он снова чувствовал свои легкие, снова мог говорить. Спина у него горела, но выматывающая боль пошла на убыль.

– Легче? – спросил Говард, вставая с колен.

– О да, – Грегор даже смог усмехнуться, – о да.

Они сняли с него доспехи и разрезали рубашку – она была вся в крови и такой заскорузлой, что снять ее иначе было нельзя. Говард обнаружил новое фото Грегора и Люксы – и, ни слова не говоря, положил его Грегору в карман штанов. Врач быстро осмотрела Грегора на предмет других повреждений, ощупывая его ловкими пальцами. Учитывая то, через что ему пришлось пройти, он был в неплохой форме.

– Не вижу ничего, что требовало бы неотложного вмешательства, – сказала врач. – Дай ему обезболивающее, перебинтуй ребра и отправь в постель, – и исчезла, прежде чем Грегор успел поблагодарить.

Говард дал ему обезболивающее – такую дозу, которая уменьшила боль, но не оказала снотворного эффекта. И начал перебинтовывать Грегора полосками шелка, сотканного пауками.

– Где Арес? – спросил Грегор, когда Говард закончил перевязку.

– Думаю, все еще ищет тех, кто нуждается в помощи, – ответил Говард. – Хотя… я видел его крыло. Непонятно, как он может летать.

– Он упрямый, – заметил Грегор.

– Как и ты. Я слышал, ты отрубил хвост Мортосу уже после того, как получил травму.

– А, это да, – подтвердил Грегор.

Это было правдой: он действительно нанес последний удар уже после того, как шмякнулся на землю и его ребра изменили свое местоположение.

– Думаю, во мне было очень много адреналина. Это адреналин – что же еще!

– Ну хорошо, что мы тебя нашли. А то уже разные слухи ходили о твоей судьбе. Летучие мыши эвакуировали город. Большинство людей, не укрывшихся во дворце заранее, погибли. Зубастики забаррикадировались на стадионе, но не удивлюсь, если их решено будет перенести во дворец – стадион трудно защищать, – рассказал Говард. – А дворец – это наш последний оплот, наша крепость.

– А что с камнеедами? – спросил Грегор.

– Ни следа, – качнул головой Викус.

– Но ведь Викус говорит, их много, – не унимался Грегор.

– Да, похоже. Но мы не можем точно знать. И подкоп под дворец требует гораздо больших усилий, чем чтобы просто добраться до наших посевов. Сандвич строил его по-настоящему прочным и недаром выбрал именно это место – глубокий каменный шельф.

– Но все-таки они могут это сделать, – сказал Грегор.

– Если поставят себе такую цель – то да, смогут, – ответил Говард. – Как думаешь, сам сможешь идти?

Он помог Грегору встать на ноги. Грегор чуть было не упал – все поплыло перед глазами. И стало темно.

– Я все еще плохо вижу, – сказал он.

– Это не ты плохо видишь. Взгляни на Регалию, – мрачно произнес Говард.

Грегор посмотрел на город – и все понял. Из сотен факелов, которые обычно освещали город, уцелели и горели единицы.

Когда-то давно, почти сразу после прибытия в Подземье, Грегор спросил Викуса, не удобнее ли людям сражаться в темноте. И старик тогда ответил: «Нам нужны глаза, чтобы сражаться. А нашим врагам – нет».

Как же теперь будут сражаться люди – почти без света?

Они смотрели в молчании, как один за другим гасли уцелевшие факелы. Последний факел сиял, словно звезда, на крыше высотного здания и вспыхнул и рассыпался прощальными искрами, когда его сорвали и бросили на землю.

И как только город погрузился во тьму, началось оно. Царапанье.

ГЛАВА 18

Сначала было единичное царапанье – кто-то когтем провел по камню. Потом еще и еще, все новые и новые когти присоединялись к первому и скрежетали, царапая камень, заглушая остальные звуки.

– Я уже слышал такое. – Грегору пришлось почти кричать, чтобы Говард его услышал. – Ну, или что-то очень похожее.

– В Подземье? – спросил Говард.

– Нет, у нас дома. Живоглот тогда послал крыс – обычных, наземных, и они царапали и скрежетали у нас в стенах, чтобы напугать нас и заставить меня пойти на встречу с ним, – ответил Грегор.

– И вы испугались?

Грегор вспомнил, как они метались по квартире, как пытались бежать, как ужас охватил их всех при виде когтя, продирающего пластиковое покрытие стены…

– Да, испугались.

– Ну, тогда мне не так стыдно признаться, что меня это шкрябанье пугает до смерти, – сказал Говард. – Но это только именно чтобы напугать – крысам все равно никогда не удастся процарапать себе сквозь каменное покрытие дворца путь внутрь.

– Надо сказать, что если их цель – свести нас с ума, они на правильном пути, – признал Грегор. Ему хотелось поскорее укрыться где-нибудь от жутких звуков, пока у него не сдали нервы. – Может, ты отведешь меня в кодовую комнату? Я бы там прилег.

Теперь, когда ребра встали на место, Грегор чувствовал себя вполне прилично.

– Но только, пожалуйста, не геройствуй и избегай резких движений, – предупредил Говард. – А то кости снова могут принять неправильное положение. Если же это произойдет, а меня не окажется рядом, – ты теперь знаешь, что нужно делать. На вот, возьми эту нюхательную соль, – и он вложил маленькую коробочку в ладонь Грегору.

«Здорово, – подумал Грегор. – То есть я не только должен дышать, чтобы не грохнуться в обморок, но еще и приводить себя при этом в чувство».

Но вообще-то на фоне всех этих убитых и раненых в Высоком зале это не показалось ему чем-то из ряда вон выходящим. Пол там был весь в крови. Многим раненым не успели оказать помощь.

– Оставайся здесь, Говард. Я, пожалуй, в состоянии добраться до кодовой комнаты сам.

– Я обязательно приду тебя проведать, – пообещал Говард.

– Вряд ли у тебя будет такая возможность, – ответил Грегор. – Нет, серьезно, я в порядке.

Он стал медленно пробираться сквозь толпу в коридорах к кодовой колшате.

– Простите. Простите. Вы не позволите мне пройти?

Люди расступались, когда видели, кто просит их посторониться. Многие тянулись к нему, чтобы прикоснуться, другие улыбались. А некоторые, похоже, были удивлены.

– Ты живой! – закричал один старик. – А мы слышали, Мортос тебя убил!

Грегор начал волноваться, что слухи могли достигнуть ушей его сестер, и заторопился.

Когда он вошел в кодовую комнату, то увидел, что Лиззи рыдает на плече у Живоглота, а остальные шифровальщики попрятались по своим комнаткам. Босоножка стояла рядом и гладила Лиззи, но у самой глаза были на мокром месте.

Теперь Грегор мог себе представить, как оно все будет, когда он действительно умрет. Такая получилась генеральная репетиция. Говоря по совести, он бы предпочел этого не видеть.

– Ну, что я вам говорил? Я же говорил, что он живой! – Живоглот взял Лиззи за подбородок и повернул ее голову в сторону вошедшего Грегора. – Вот же он, целый и невредимый!

– Грегор! – закричала Лиззи. – А я думала, ты умер!

– Да нет, только слегка ушибся, – ответил он, потирая рукой место под повязкой.

– Гррре-го!

Босоножка радостно скакала вокруг, потом встала на цыпочки и трижды поцеловала нижний край повязки:

– Так лучше? – озабоченно спросила она.

– Гораздо лучше. Спасибо, Босоножка! – сказал Грегор.

– Мог бы подать о себе весточку, – проворчал Живоглот. – Мы потеряли твой след, после того как ты улетел. А это было несколько часов назад, между прочим.

Грегор чувствовал, что крыс готов ему голову откусить, но не хочет еще больше расстраивать Лиззи, и поэтому сдерживается.

– Ну, у меня ребра сместились. И я не мог ничего сделать – даже пошевелиться не мог, пока Говард и еще одна врач не нашли меня и не поставили их на место.

– У Авроры такое было с крыльями, – вдруг появилась на пороге Люкса. Лицо ее было очень бледным, но она не плакала.

– Да, точно! Очень похоже на то, когда Аврора лежала с вывихнутым крылом там, в джунглях! – подхватил Грегор. – А теперь она как новенькая – и я тоже.

Темп легонько боднул Грегора – во рту он держал чистую рубашку.

– Спасибо, Темп.

Надевая рубашку, Грегор старался не морщиться и не стонать – ему совсем не хотелось говорить о своих ранах и травмах.

– Ну, а что тут у вас происходило все это время? Удалось что-нибудь сделать с кодом?

Вероятно, не надо было этого говорить, потому что Лиззи тут же зарыдала.

– Нет, нам не удалось ничего сделать с кодом, потому что твоя бедная сестра слишком волновалась за тебя, – язвительно ответил Живоглот. – И у нас пропало несколько часов!

– Но он в этом не виноват! Просто я не гожусь. Я вообще ни на что не гожусь! – сквозь слезы проговорила Лиззи. – Если крысы придут – я даже не в состоянии драться. Я абсолютно бесполезное существо!

– Пожалуйста, не смеши меня! Ты стоишь тридцати самых прекрасных воинов – ведь взломщики кодов так же редки, как деревья в Подземье!

– Никакой я не взломщик кодов! Я хотела быть им – но нет. Может, все-таки это Босоножка? – промолвила Лиззи, всхлипывая.

– Все в этой жизни бывает, чудеса случаются, но все же я в тебе уверен, – ответил Живоглот. – Так что давай-ка, соберись – и будем работать.

– Ты останешься? – спросила Лиззи.

– Да, останусь до тех пор, пока мы не расколем этот орешек, – сказал Живоглот. – Соловет обойдется пока без меня.

Шмыгая носом, Лиззи улеглась на живот и расстелила перед собой кусок ткани.

– Может, если мы попробуем применить шифр Коперника… – произнесла она, вытирая нос рукавом.

– Давай попробуем, – согласился Живоглот.

Остальные дешифровщики выползли из своих каморок и встали вокруг. Комната погрузилась в тишину.

Если, конечно, не считать этих звуков. Царапанья.

Сюда они еле долетали, ведь комната находилась далеко от внешних стен дворца, но Грегор почему-то их слышал.

Люкса подошла и шепнула:

– Отдохнуть не хочешь?

Он кивнул и позволил ей отвести себя за руку в комнату, предназначенную для людей.

С осторожностью вытянулся на постели на правом боку, стараясь не касаться сломанных ребер и раны на бедре.

Люкса села рядом и взяла его за руку:

– Почему-то один из нас все время валяется в постели.

– Да, это для нас единственный вариант увидеться, – подхватил Грегор.

– Точно, – кивнула Люкса. – Говорят, вы с Аресом просто чудеса творили в бою с Мортосом.

– Кто говорит? – спросил Грегор. – Живоглот? Не верю.

– Нет, не Живоглот, – улыбнулась Люкса. – Но он тоже признал, что ты был даже лучше, чем он мог надеяться. И что он сделал для этого все возможное, – сказала Люкса.

Оба рассмеялись, и тут же нос Живоглота уперся в край постели:

– Некоторые пытаются здесь работать, знаете ли. Мне что, объяснять вам, насколько важно разгадать этот код?!

– Нет, простите, – спохватилась Люкса.

– Почему бы вам двоим не заняться чем-нибудь полезным? – сердито предложил Живоглот.

– Например? – осведомился Грегор.

– Например попытаться что-то сделать с этой девочкой, Босоножкой, чтобы она поняла, что код – это кое-что еще, кроме замечательного хвоста. Это хотя бы отвлечет ее, – сказал Живоглот. – А то слушать ее, записывать чепуху, которую она несет… Если она та самая принцесса.

– Я поняла. Слушайте каждое слово принцессы, она Ключиком стать от замочка должна, – кивнула Люкса.

– Что бы это ни значило, – тихонько произнес Грегор, когда Живоглот исчез.

Босоножка и Темп сидели в стороне от всех, путаясь в белых лентах ткани, испещренных значками кода.

– Где они взяли эту штуку, слушай? – поразился Грегор. – То есть – кто это все написал?

– Ну, крысы посылают звуковые сигналы, – сказала Люкса. – А это их запись.

Она стукнула один раз по стене костяшкой пальца:

– Это стук.

Затем царапнула стену:

– Это царапанье.

Потом произвела два коротких, негромких удара, один за другим:

– А это щелк. Короткая пауза означает перерыв между буквами, длинная – перерыв между словами. Я никогда не умела пользоваться этими шифром с приличной скоростью. А ты можешь, Темп?

– Похоже на так, на так, похоже на так, – сказал Темп.

Он поставил все свои шесть ножек на пол и начал воспроизводить целую серию стуков, щелчков и царапаний с такой скоростью, что Грегор не мог порой отличить стуки от щелчков.

Правда, когда папа показывал ему на компьютере, как отправлять сообщения азбукой Морзе, Грегор точно так же ничего не понимал – хотя папа и старался делать это помедленнее.

– У нас много разведчиков на стратегически важных позициях, они перехватывают и записывают сообщения. Это не трудно потом расшифровать – крысы и не делают попыток их кодировать. Так что эти ленты – перехваченные и записанные людьми сообщения, которые доставили в кодовую комнату, – объяснила Люкса.

Они вчетвером теперь были в комнате людей.

Никто не озаботился о том, чтобы перевести эти куриные следы на ткани в удобочитаемую форму – возможно, все члены команды дешифровщиков в этом и не нуждались и могли прочесть их и в таком виде. Поэтому Люкса воспользовалась Древом Сообщений как подсказкой. Может, она и скучала на уроках, изучая этот предмет, зато сейчас ей не надо было идти в главную комнату к Древу, чтобы вспомнить, как оно выглядит: она помнила все наизусть.

– Сдается мне, старый зубастик действительно был неплохим учителем, – с уважением заметил Грегор.

– Думаю, да, – согласилась Люкса. – Для меня ничего не стоит по памяти его нарисовать. Древо задумано так, что соблюдается баланс между удобством его использования и легкостью запоминания. Начнем?

Босоножка, казалось, заинтересовалась тем, как палочки и черточки превращаются в буквы алфавита.

– Так, Босоножка, хорошо. Давай-ка пойдем с тобой прямо-прямо-прямо-влево. Что это за буква? – спросил Грегор, указывая ей на значок.

Босоножка провела по Древу своим пухленьким пальчиком:

– Прямо… прямо… прямо… влево… получается X. Получается X, Гррре-го!

– Отличная работа! – похвалил ее Грегор и написал букву X одним из Лиззиных маркеров.

Они продолжили, разбирая шифр тихими голосами, букву за буквой, час за часом. И к концу занятия Грегор уже вполне прилично выучил Древо. Настолько, что даже смог написать Люксе сообщение:

Люкса рассмеялась, скомкала кусок ткани и бросила его в Грегора.

Но потом, когда они вернулись к своему занятию, Грегор пожалел о том, что написал, и стал думать, что совершил ошибку. Сначала она, видимо, восприняла это как шутку, но теперь заметно погрустнела.

Во-первых, это была шутка Генри – а ей тяжело было вспоминать о нем. Во-вторых, любые упоминания о смерти сейчас не казались забавными. Тем более что многие люди уже успели похоронить его, уверенные, что Мортос его убил.

Да, не надо было посылать ей эту записку, но сделанного не воротишь.

Босоножка наконец потеряла интерес к Древу, и им пришлось изобретать другие игры с буквами на лентах: они пытались составлять из них слова, читать наоборот, пытаясь по-своему разгадать Код Когтя. Люкса и Темп продолжали урок, пока Грегор просто-напросто не отключился. У него в голове остались только очень простые и нужные мысли.

Он хотел спать.

Он хотел еще обезболивающего.

Он хотел домой. Хотел домой. Домой.

К тому времени когда Живоглот объявил перерыв на чай, Грегор находился в трансе.

Ему совсем не хотелось ни чаю, ни пирога, но он опасался, что Лиззи расстроится, если он не присоединится к остальным, и поэтому он заставил себя сползти с кровати.

Члены команды дешифровщиков были слишком сосредоточены, чтобы болтать. Они пили чай молча, иногда что-то бормоча себе под нос.

Вошел с несчастным видом Газард и сел рядом с Люксой, положив голову ей на плечо.

– Что случилось? – участливо спросила она.

– Мне не разрешают заниматься воссоединением мышат с родителями. Говорят, это слишком опасно. Всех зубастиков все равно в ближайшее время перенесут во дворец, – пожаловался он.

– Ну, здесь они будут в большей безопасности, – ответила Люкса.

– Ну да. Тем более что уже слышно, как камнееды роют туннели под стадионом, – кивнул Газард.

Живоглот оторвался от пирога:

– Серьезно?! – и метнулся к двери: – Почему я узнаю это от семилетнего мальчика?! – прорычал он. – Скажите Соловет, я не получаю информацию в полном объеме!

– А это не царапанье крысиных когтей? – спросил Грегор.

– Нет, Грегор, нет. – Газард грустно покачал головой. – Эти звуки звучат совсем иначе.

Живоглот вернулся к остальным, бормоча:

– Ну, по крайней мере они не пытаются подкопаться под дворец. Хотя почему? Вот что меня беспокоит.

– Ты думаешь, у них есть другой план вторжения? – спросила Люкса.

– Я думаю, что если даже нет – они совершенно точно работают над этим, – ответил крыс. – Но судя по тому, что они еще не здесь – план пока не удался. Они наверняка понимают, что мы сосредоточим все силы на том, чтобы перенести сюда зубастиков.

– Далей говорит, я понадоблюсь потом, – жалобно сказал Газард. – Она говорит, мне надо отдохнуть. Но я не могу спать. Можно я буду помогать здесь?

– Почему нет? – воскликнул Живоглот. – Может, ты внесешь свежую струю, поможешь встряхнуть наши закосневшие мозги.

– А что вы делаете? – заинтересовался Газард.

Казалось, ни у кого не осталось сил, чтобы ответить.

Наконец, Лиззи, которая ненавидела, когда вопросы оставались без ответов, заговорила:

– Я тебе покажу.

Она взяла ближайшую ленту, вынула из кармана маркер цвета морской волны и села рядом с Газардом.

– Вот это – сообщение, которое отправила одна крыса другой. Эти вот маленькие черточки обозначают буквы… – и быстро написала поверх черточек правильный вариант букв. – Но даже если мы переведем эти черточки в буквы – мы не сможем прочитать сообщение. Оно закодировано. И нам неизвестен ключ. Тут есть какой-то фокус, – объяснила Лиззи.

– А может, к примеру, буква А означать именно букву А? – уточнил Газард.

– Мы думаем, что нет. Смотри, вообще-то все это представляет собой криптограмму, в которой ни одна буква не является сама собой. Это скорее даже анаграмма – когда буквы перемешиваются и из них составляют другие слова. Ну, например, как если бы слово «кот» означало «ток» – но при этом буква О не меняет позиции, а слово «брак» означало бы «краб»…

– А имя Грегор почти совпадает с «Грызер», – сказал Грегор, подтолкнув Лиззи в бок.

– Это я заметила, когда Грегор рассказывал мне о Подземье. У него и у Грызера четыре буквы совпадают, – кивнула Лиззи.

Это было целую вечность назад!

– Я рассказывал о встречах с гигантскими пауками и о том, как падал с высоченного утеса, а Лиззи тогда вдруг сказала, что у этого противного крысиного короля и у меня в именах несколько одинаковых букв! Причем она это сразу заметила, представляешь? – Грегор сделал большой глоток чая и стал думать, не съесть ли ему еще кусок пирога, когда вдруг заговорила Хирония:

– Она заметила это сразу? – медленно произнесла старая мышь. – Она заметила это сразу?

– Ну да, – кивнул Грегор. – Ну, вы же знаете, как она любит головоломки со словами.

Он и правда не видел в этом ничего особенного. Для него увидеть, что в слове «Грегор» четыре буквы из шести совпадают со словом «Грызер», было ничуть не большим достижением, чем разгадать загадку Живоглота.

Но эта информация произвела в комнате странный эффект. Один за другим дешифровщики поднимали головы и смотрели на Лиззи, которая нервно крутила в руках маркер цвета морской волны.

– Я заметила это сразу, да. Заметила, – сказала сама себе Лиззи.