Текст книги "Грегор и код когтя"

Автор книги: Сьюзен Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Хэмнет, великолепный воин, покинул Регалию, потому что больше не мог убивать и при этом знал, что его мать, Соловет, найдет способ заставить его делать это снова и снова. Кто лучше Хэмнета мог знать Соловет? И он был прав: Грегор теперь у нее на крючке, беспомощный и обреченный.

Но это только усилило его решимость противостоять ей. Он вернулся в свою палату и увидел, что принесли новую порцию еды, и поел, изо всех сил делая вид, что всем доволен. Правда, ел он не без удовольствия – ведь скоро ему предстоит снова питаться невесть чем.

Потом он пошел искать Ареса. Теперь, когда он повидался с мамой, это не могло вызвать никаких подозрений.

Арес как раз заканчивал свою трапезу, когда Грегор вошел в палату, – медсестра убирала со стола тарелки.

– Как ты? – спросил Грегор.

– Как с похмелья, но в целом – в порядке, – ответил Арес. Его голос, обычно мурлыкающий, сейчас звучал хрипло: видимо, связки еще не совсем очистились от вулканического пепла.

– А что ты думаешь насчет партийки в шахматы? – подмигнул Грегор.

Это было сказано исключительно для медсестры: Арес и Грегор никогда в жизни не играли в шахматы, даже речь у них об этом не заходила, но Грегор видел, что многие люди и летучие мыши в больнице играют в шахматы, и ему казалось, что персонал это очень одобряет.

– Вопрос только в том, умеешь ли ты играть, – хмыкнул Арес.

– Ой-ой, напугал! Говоришь как неудачник! – скорчил гримаску Грегор.

Сестра тут же вмешалась:

– Я посмотрю, нет ли у нас свободной доски.

Она собрала тарелки и вышла из палаты.

Грегор и Арес выждали пару минут и заговорили взволнованным шепотом:

– Мы должны лететь обратно в Огненную землю, – быстро сказал Арес.

– Да, знаю. Но Марет говорит – нами теперь командует Соловет, – ответил Грегор. – Можешь встретить меня на нашем месте?

Это было обтекаемое понятие – «наше место», но Грегор надеялся, что Арес поймет, какое место он имеет в виду: водохранилище, куда стекалась весной вода со всего Подземья. К нему вел секретный ход, который начинался в каменной черепахе в старом детском садике.

– Через час, – ответил Арес. – Но… Эти несчастные мышата все еще там. И если твоя сестра сейчас не с Газардом, она тоже должна быть там.

– Я что-нибудь придумаю, – пообещал Грегор. Хотя, вообще-то говоря, незаметно проникнуть в секретный ход на глазах у Босоножки, кучи маленьких мышат и, вероятно, их няни – довольно сложный фокус.

Вошла медсестра – она несла шахматную доску.

– Я принесла доску, но, к сожалению, старую, без фигурок. Другие шахматы все разобраны.

– А знаете, я, кажется, видел шахматы в музее, – любезно ответил Грегор. – Мне все равно нужно упражнять колено – я схожу и принесу их.

В музее действительно хранилась магнитная походная доска с фигурками. Так что повод был отличный.

Грегор заглянул в свою палату и захватил с собой меч. Если кто-нибудь спросит – он всегда может сказать, что носит его при себе, чтобы чувствовать себя в безопасности. Но в коридорах он не встретил ни врачей, ни медсестер, и небольшое путешествие до музея прошло без сложностей и приключений, если не считать мимолетной встречи с группкой школьников.

Когда он вошел в музей, ему сразу бросилась в глаза коричневая картонная коробка, обмотанная скотчем. На ней красным маркером большими буквами было написано «ДЛЯ ГРЕГОРА»! Он узнал почерк миссис Кормаци.

Когда эта коробка здесь появилась? Сегодня? Вчера? Или она находится здесь все эти несколько недель, что он был в Огненной земле?

Грегор открыл коробку и нашел на самом верху записку. Читая ее, он будто слышал голос миссис Кормаци:

Дорогой Грегор.

Теперь ты в Регалии – раз читаешь это письмо. Так что это неплохой шанс сделать шаг назад и оглянуться по сторонам. Я знаю, ты держишь под контролем все или почти все, что происходит с тобой там, внизу. Я знаю, ты делаешь то, что нужно, – или что считаешь нужным. Но твоя семья страдает, Грегор. Им больно. Все, что я могу тебе сказать, – не вздумай позволить им убить тебя, а то тебе придется с ними долго и мучительно объясняться.

С любовью,

миссис Кормаци.

Почему она вдруг написала про то, что его могут убить? Она как будто прочла пророчество! Но если бы она его действительно прочла, – тогда бы она понимала, что его возможная гибель – одна из тех вещей, которые он не держит под контролем. А что касается объяснений, которые он должен будет давать… Это вообще была бессмыслица. Непонятно, зачем она такое написала. Может, хотела пошутить? Хотя, зная миссис Кормаци… Грегор не исключал, что она и не шутила.

О, на обороте тоже что-то было:

«P.S. Лиззи помогала печь печенье. И она велела поделиться им с крысом».

Так значит Лиззи все-таки сбежала из лагеря. Он знал, что она упрямая. И даже когда все хорошо – она всегда тревожится и волнуется. Он видел сейчас перед собой ее лицо: чуть нахмуренные брови придавали ему выражение, не свойственное восьмилетнему ребенку. Чувствительная, маленькая, нервная, слишком сообразительная Лиззи. Она волнуется за него и Босоножку. Волнуется за папу и маму. Она волнуется даже за старого брюзгу Живоглота.

«В следующий раз, когда увижу Лиззи…» – подумал было Грегор и вдруг сообразил, что никогда больше ее не увидит! И никого из домашних тоже. Потому что он не вернется домой, в Наземье. Он должен умереть здесь, внизу…

Грегор смотрел, как падает у него из руки записка и как она плавно опускается на пол.

Только теперь слова пророчества наконец по-настоящему дошли до его сознания.

Когда Воин… умрет…

Комната вдруг поплыла и закружилась у него перед глазами, и он схватился за одну из полок, чтобы не упасть. Он чувствовал, как в горле поднимается ком, который не дает вздохнуть, как что-то тяжелое давит на грудь – там, где сердце. «Нет! Я не хочу! Я не хочу умирать!» – билась в голове единственная мысль. Его затрясло, и он попытался выгнать эту жуткую мысль из головы – но ничего не получилось.

«Я не могу. Просто не могу погибнуть. Я должен, я обязан вернуться домой».

Люкса права. Это слишком – они не должны просить его о таком. Отдать свою жизнь, свое будущее, отдать все, что у него есть, – за Подземье.

«Я просто уйду отсюда. Заберу Босоножку и маму и отправлюсь домой. И никогда, никогда не оглянусь и не вернусь обратно».

Он подумал, что и вправду может так поступить.

Но что тогда? Что будет с теми, кого он любит, – с теми, кто останется здесь? Они все умрут… так гласит пророчество. А он не может допустить, чтобы так случилось. Он этого не допустит. И это значит…

Грегор осел на пол, тяжело дыша, его трясло словно в ознобе. Он обхватил себя руками.

Надо остановить панику. Он не может позволить себе раскисать всякий раз, когда в голове возникает мысль о том, что его ждет. О своих близких, которых он никогда больше не увидит… вообще обо всем, чего никогда уже не будет в его жизни. Нельзя думать об этом – становится только хуже. Ему нужно думать о чем-то другом – о чем-то, что поможет выстоять. О чем-то, что даст ему силы.

В голове проплывали образы членов его семьи, друзей, места, которые он любил, – нет, все было не то, ничего не помогало. А потом на ум вдруг пришел каменный рыцарь, которого он видел в монастыре.

Холодный, спокойный, далекий от всего, что когда-то причиняло ему боль. Когда этот рыцарь сражался с врагом… он, может быть, пал в бою… но сейчас – сейчас он был неуязвим. Просто спал на своей мраморной постели.

Почему-то мысли об этом давно умершем рыцаре – тоже солдате – успокоили Грегора, как не могли успокоить мысли о живых. Его перестало трясти, он смог сделать глубокий вдох, и боль в груди стала меньше.

«Это я. Я должен помнить, что отныне это я, – подумал он. – Я этот рыцарь. Я сделан из камня. И ничто не может взволновать меня. Вот так вот».

Слегка успокоившись, он вспомнил, что его ждет Арес. Ему было чем заняться. Люди ждали помощи. А времени было мало.

Грегор подобрал записку и встал на ноги. Он заглянул в коробку и увидел там завернутое в бумагу печенье. Но коробка была довольно большой – слишком глубокой для того, чтобы положить туда пакетик с печеньем. Грегор приподнял печенье – и его сердце забилось чаще: два фонарика, большая упаковка батареек. И пара новых кроссовок. Отличных кроссовок.

Миссис Кормаци. Как она догадалась?! Как поняла, что именно это ему сейчас нужнее всего? Как она всегда догадывается: водонепроницаемый карманный фонарик, который она дала ему незадолго до того, как пришлось пересекать Водный путь, ботинки из грубой кожи, которые спасли его пальцы от яда плотоядного персика… Может, она на самом деле могла предсказать, какие опасности его ждут, раскладывая свои карты таро, хотя Грегор и не разрешал ей это делать? Или просто была слишком догадлива?

Грегор добавил к содержимому коробки моток скотча и пару бутылок из-под воды. Бутылки были такие, с какими обычно по Центральному парку бегают джоггеры. Они были пусты, но он может наполнить их про запас из любого источника по пути к Огненной земле.

Грегор огляделся в поисках нового рюкзака, но все, что смог найти – лишь маленький розовый рюкзачок с лямками из тонкого вельвета. Он вытряс из него косметичку, дамский кошелечек, карту Манхэттена и щетку для волос и бросил рюкзачок в свою коробку. Разумеется, это не самый подходящий вариант рюкзака для Воина – но в него должны были поместиться все его вещи, и это единственное, что имело значение. Он положил сверху пакет с печеньем.

Теперь он был готов к походу – но сначала надо было совершить тайный вояж к Источнику.

Помня о разговоре с медсестрой, он положил магнитную шахматную доску на печенье. Конечно, вряд ли он встретит ее – но он хотел быть готовым к любым неожиданностям.

Вот теперь можно идти в старый детский сад. Грегор взял коробку, вышел из музея и не торопясь двинулся по коридору.

«Не спеши, – говорил он себе мысленно, – старайся выглядеть естественно. Ты сможешь сделать это».

А потом он завернул за угол и резко остановился. Перед ним стояла Соловет. А за ней – двое стражей.

Последний раз Грегор видел Соловет несколько месяцев назад, по возвращении из джунглей. Она была среди членов Совета, когда арестовывали Нививу. А потом, когда Грегору сделали перевязки и вкатили дозу снотворного, доктора Нививу казнили, а Соловет посадили под домашний арест в ее покоях. И Грегор, если честно, был рад, что она находится там, взаперти, и что он не может ее видеть. Потому что он не знал, что ему делать со всем тем, что она натворила: с его мамой, Аресом, Говардом и сотнями других жертв.

И вот она перед ним. Женщина, которая, не задумываясь, отнимет жизнь у его матери, если это поможет удержать его, Грегора, здесь.

Он одновременно подумал о том, как сильно ее ненавидит, и о том, что ему нужно быть очень, очень осторожным – ведь она вновь держала власть в своих руках.

– Грегор, – сказала Соловет с теплой улыбкой.

Он улыбнулся в ответ:

– Привет, Соловет. Как дела?

– Очень хорошо. А у тебя?

– Да идут вроде, – ответил он.

– Что у тебя там? – кивнула она на коробку.

– Миссис Кормаци печенье прислала. Я подумал стоит забрать его в больницу. Угостить всех, – сказал Грегор. – Хочешь попробовать?

Он разорвал пакет с печеньем, и по коридору поплыл сладкий аромат овсяного печенья.

– Почему бы нет? – Соловет взяла печенье и откусила кусочек. Задумчиво пожевала, удовлетворенно кивнула: – Прекрасно! Очень вкусно!

– Знаешь, мне с тобой нужно будет потом поговорить, ладно? – Он перехватил коробку, прижав ее к бедру. – Чтобы я знал, чего от меня хотят. Марет сказал, началась война.

– Да. Да. И ты, разумеется, очень ценен. Ты знаком с Горацио и Маркусом? – Соловет махнула рукой в сторону стоящих за ней стражей.

– Привет. – Грегор помахал им, они ответили тем же.

На них была униформа из кожи и металла – металл защищал грудь, ноги и руки. На головах – шлемы. В ножнах на поясе болтались мечи.

– Они кто – генералы или что-то в этом роде? – спросил Грегор.

– Нет, это твоя персональная охрана, – ответила Соловет. – Мы очень заботимся о твоей безопасности.

– Моя охрана?! Чудно! – Он рассмеялся, а внутри все похолодело. – Думаю, они понадобятся мне не раньше чем через несколько дней. Вряд ли им будет чем заняться сейчас, здесь. Ведь вокруг ни одной крысы.

– Охранники нужны не для того, чтобы не впускать крыс, Грегор, – любезно ответила Соловет. – Они нужны для того, чтобы удержать тебя.

ГЛАВА 3

Грегор молча смотрел на нее, а в голове у него проносились возможные варианты реакции: бежать… драться… смеяться… протестовать… пытаться договориться… бросить карты на стол… Ничем себя не выдать.

Последнее показалось ему наилучшим вариантом.

– Я не могу позволить тебе ускользнуть на какой-нибудь очередной пикник, – улыбнулась Соловет. – Зайди ко мне через час, обсудим твое будущее.

И она пошла прочь, оставив Грегора с двумя внушающими страх стражами.

Он посмотрел на них внимательно – и подумал, что вступать с ними в бой было бы глупо и неправильно. Оба были высоки, просто горы мышц с решительными и хмурыми лицами. Они были людьми Соловет – в прямом и переносном смысле. И Грегор почти не сомневался, что у него нет ни малейшего шанса устоять в прямом столкновении, если они возьмутся за оружие. Разве что яростничество могло бы помочь: когда Грегором овладевала некая сила, именуемая в Подземье яростничеством, он становился неудержимым и непобедимым бойцом. Но он не мог вызвать это состояние сознательно, и у него не было оснований на него не рассчитывать – особенно с этими охранниками.

– Печеньку? – спросил Грегор, запуская руку в пакет.

Две головы в унисон качнулись отрицательно.

– Что ж, моя сестренка с удовольствием полакомится. Она сейчас, вероятно, с мышатами. Пойдемте. Вот сюда!

Он махнул рукой, показывая путь и призывая их следовать за собой, и двинулся в направлении старого детского сада. Слегка приволакивая ногу, чтобы показать, что у него здорово болит колено и что бежать от них он не в состоянии.

«И что теперь? – думал Грегор лихорадочно. – Как, ради всего святого, я смогу избавиться от этих ребят?!»

Он старался идти помедленнее, в надежде, что какая-то блестящая идея вот-вот посетит его многострадальную голову, – но нет, блестящих идей не наблюдалось. Тогда он решил действовать по обстоятельствам.

Садик находился в почти пустынном крыле дворца – на всем пути им не попалось ни одного человека, а все помещения здесь, кажется, использовались исключительно под склады.

Из-под двери садика пробивался теплый свет.

Грегор вошел и услышал довольный писк:

– Гррре-го!

Босоножка сорвалась с места, подбежала и обняла ручонками его колени. Он поставил коробку на пол и протянул к сестренке руки, чтобы объятие получилось настоящим.

– Привет, Босоножка! – сказал он, прижимаясь лицом к ее кудрявой головке.

Она пахла какими-то травами, и пеной для ванны, и молоком, и своим собственным, сладким и родным запахом. Этот запах был таким приятным, что на секунду Грегору даже почудилось, что все хорошо. Потом он незаметно бросил взгляд на каменную черепаху в дальнем конце помещения и ее хищную разинутую пасть.

– Что поделываете? – спросил он сестренку.

– Я помогаю Далей заботиться о мысатах, – важно сообщила Босоножка и показала пальчиком на нишу, где няня устроила для мышат гнездо из одеял. Сама Далей сидела в гнезде, а вокруг копошились шестеро мышат.

Там же, в гнезде, лежал и Картик, взрослый зубастик, которого они спасли во время экспедиции в Огненную землю. Обе его передние лапы были загипсованы. Он все еще был очень слаб, но выглядел куда лучше, чем когда Грегор увидел его впервые. Картик чудом избежал смерти, когда его сбросили с высокого утеса вместе с другими сородичами, выжить которым не довелось. Один из мышат карабкался на спину Картику. Похоже, ему было больно, но зубастик не предпринял попытки остановить мышонка.

– Приветствую тебя, Грегор, – сказала Далей. Брови ее слегка приподнялись. – Я вижу, ты не один – у тебя чудесная компания.

Грегор оглянулся. Горацио и Маркус встали караулом у дверей.

– О да! Это мои телохранители.

– Горацио, Маркус – вам обязательно стоять у входа? Боюсь, вы можете напугать мышат, – произнесла Далей.

– У нас приказ не спускать с Наземца глаз, – отчеканил Горацио.

– Но я обещаю, что со мной он в полной безопасности, – улыбнулась Далей.

На секунду выражение лица Горацио смягчилось, и Грегор вдруг догадался, что этот здоровенный гвардеец в коже и металле неравнодушен к милой заботливой Далей.

«Боже, – мелькнуло у него в голове, – неужели другим столь же очевидно, что мне нравится Люкса?!»

– Думаю, мы можем рискнуть и остаться за дверью, – решился Горацио. – Пошли, Маркус.

– Спасибо, Горацио, – поблагодарила Далей.

Грегор внимательно вглядывался в ее лицо. Ему хотелось понять, испытывает ли она ответные чувства к Горацио. Нет, она не питала к нему никаких чувств. Ну, или умела скрывать их гораздо лучше, чем он.

Сначала Грегор размышлял, можно ли с помощью Далей ускользнуть от этих громил, но потом решил, что это нехорошо – ему не хотелось подставлять Далей, не хотелось, чтобы у нее были проблемы из-за него. Он собирался под каким-то предлогом удалить ее из помещения, чтобы иметь возможность бежать без ее участия.

Босоножка опустилась на четвереньки и полезла в гнездо.

– Я покачаю малысей!

Она взяла одного из мышат и стала укачивать. Он некоторое время лежал спокойно, но потом вырвался на свободу, встал на задние лапки, положив передние на плечи Босоножки, и стал играть с ее кудряшкой.

– Мыски любят мои волосики, – хихикнула Босоножка.

Грегор сел на корточки возле гнезда и гладил теплую бархатную шкурку одного из мышат.

– Ты помнишь меня? – обратился он к Картику.

В походе зубастик был настолько слаб и так часто терял сознание, что Грегор не был уверен, что у него остались о том отчетливые воспоминания.

Но Грегор ошибался.

– Ты Воин, – сказал Картик. – Разумеется, я тебя помню. Есть какие-нибудь новости о твоих друзьях из Огненной земли?

– Нет, – покачал головой Грегор. – Но Марет говорит, они отправили им на помощь две дивизии. Пока никто не возвращался.

Ему не хотелось даже думать о том, что сейчас происходит там, на поле боя.

– Ты знаешь этих малышей?

– Это дети моей сестры, – тихо произнес Картик. – Она решила, что лучше им сгинуть в водной пучине, чем оказаться в плену у крыс.

– И очень правильно решила, – ответил Грегор, вспоминая других мышиных детенышей – тех, что корчились в агонии в колодце у подножия вулкана. – А их мать, она…

– Я не знаю. И я бы не хотел говорить об этом при них, – промолвил Картик, заметив, что один из мышат навострил ушки. – Они начинают понимать человеческую речь, а у них и так достаточно поводов кричать по ночам от кошмаров.

– Прости, – тут же закрыл тему Грегор. – Эй, Босоножка, хочешь угостить мышат вкусненьким?

Босоножка полезла в коробку и нашла пакет с печеньем. Она моментально сунула одно себе в рот и зажмурила глазки:

– М-м-м, кусьно.

– Здорово, да? Может, дашь всем по кусочку? – предложил Грегор и насыпал печенья ей в ладони, следя, чтобы пакет не стронулся с места и не открыл всем то, что лежало под ним.

– У меня вкусняска! – завопила Босоножка, рассыпая кругом крошки от печенья, с удовольствием раздавая печенье всем, кто был в гнезде.

Мышата лакомились, издавая характерные чавкающие звуки. Грегор смотрел на эту идиллическую картину, и улыбка расползалась по его лицу помимо его воли. Но тут в голове стукнуло: «Нужно бежать отсюда. Немедленно!»

Арес, вероятно, уже планирует над Водохранилищем. Но как отвлечь их всех и удалить из комнаты? Предложить навестить кого-нибудь во дворце? Но это бессмысленно, ведь Картик не может быстро передвигаться со своими сломанными лапами. Уронить факел и устроить пожар? Нет, плохая, очень плохая мысль… На пожар сбежится много народу, и кто-нибудь может пострадать, а дети испугаются и начнут прятаться…

Стоп. Точно! Вот оно!

– Кто хочет поиграть в интересную игру? – спросил Грегор, хлопнув в ладоши для привлечения общего внимания.

Мышата, казалось, сразу поняли, о чем речь, потому что окружили его, взволнованно подпрыгивая.

– И я! И я! – завопила Босоножка.

– Во что играем, Босоножка? – с надеждой обратился к ней Грегор: Босоножка почти всегда выбирала одну игру, ту, которая сейчас была ему так нужна.

– Прррятки! Прррятки! – заверещала она, и он облегченно вздохнул.

– Хорошо, давайте в прятки. Мышата знают, как играть?

– О да, – улыбнулась Далей. – Мы уже много раз с ними играли. В этой комнате не осталось ни единого уголка, где кто-нибудь еще не прятался.

– Ну, так неинтересно. Может, имеет смысл включить в игру и другие помещения в этом коридоре? – предложил Грегор.

– Что ж, я не возражаю, но одна я за ними не услежу, – ответила Далей. – Мне понадобится помощь, твоя и Картика. Если честно, здесь им уже порядком наскучило.

– Конечно, я помогу, – кивнул Грегор. – Только подожди, я кое-что сделаю.

Он отстегнул меч с пояса и положил его на коробку.

Даже на короткое время расставаться с мечом не хотелось.

– А у нас еще есть Горацио и Маркус! – радостно воскликнула Далей. Услышав свои имена, оба стража заглянули в комнату. – Мы хотим поиграть в прятки. Вы нам поможете?

Поначалу они не выразили восторга, но Далей удалось уговорить их, и вскоре стражи заняли наблюдательную позицию в самом дальнем конце коридора. Таким образом выходило, что в распоряжении играющих был весь коридор, все шесть комнат, и при этом никто не мог пройти мимо стражей и выскользнуть отсюда. По крайней мере так считали все, кроме Грегора.

Грегор и Далей быстро осмотрели комнаты и убедились, что ничего, что представляло бы опасность для малышей, в них нет. В двух комнатах была старая мебель, в других – одеяла, корзины, мотки веревки. Еще одно помещение представляло собой бассейн, в котором давным-давно не было воды, так что теперь это была просто каменная игровая площадка.

Множество отличных мест для пряток.

Картик тоже выполз в коридор – посмотреть.

Первой водила Босоножка, потом мышата, потом Далей. Картик следил, чтобы никто не жульничал, чтобы вода не торопясь считал до двадцати и не открывал глаза раньше времени.

Грегор дважды прятался в помещении садика, надеясь, что подвернется шанс бежать, но оба раза с ним прятались и некоторые мышата.

Время шло, игра подходила к концу. Даже если Аресу удалось ускользнуть от бдительной охраны незамеченным, он не мог бесконечно ждать Грегора у Водохранилища.

Тик-так, тик-так…

– Ладно! – крикнул Грегор, когда Далей всех застукала. – Теперь моя очередь водить.

Он встал как можно ближе ко входу в садик, чтобы никому не пришло в голову спрятаться там, закрыл руками глаза и начал считать до двадцати: один, два, три, четыре…

Он слышал топоток мышиных лапок, хихиканье, шуршание, каблучки Босоножкиных сандаликов, сдавленный писк… Никто в садик не забежал.

…Восемнадцать, девятнадцать, двадцать.

– Кто не спрятался – я не виноват! Я иду искать! – сообщил Грегор, открыл глаза и обвел взглядом коридор.

Горацио и Маркус стояли в конце коридора, скрестив руки на груди и не сводя с него глаз.

Он заглянул в одну комнату, затем притворился, будто что-то слышит в помещении садика, и поспешил туда. На секунду спрятавшись от глаз всевидящих охранников, схватил коробку с своими вещами, метнулся к каменной черепахе, сунул руку ей в рот и повернул рычаг, открывавший панцирь. Скользнув внутрь, он аккуратно закрыл панцирь у себя над головой. Боясь, что свет может пробиваться через панцирь черепахи, фонарик он выключил и вначале несся вниз по ступеням в полной темноте. Погони еще не было.

Грегор выудил фонарик из коробки и включил его.

– А теперь беги! – сказал он сам себе. – Беги так быстро, как только можешь!

И побежал, перепрыгивая по несколько ступенек зараз. Он даже не старался не шуметь – это было бессмысленно: как только его хватятся, а это произойдет довольно скоро, Соловет велит обыскать комнату, и потайной ход будет найден. Конечно, хотелось бы сохранить его в секрете – в интересах Люксы. Но сейчас именно ради нее Грегор вынужденно им воспользовался.

В самом низу лестницы он чуть не врезался в другую черепаху – ту, с жуткой усмешкой.

Сунув в отверстие голову, он с наслаждением вдохнул свежий воздух.

– Давай, Наземный, прыгай! – услышал он нетерпеливый возглас Ареса и прыгнул в пустоту.

Арес сразу подхватил его и полетел прочь с невероятной скоростью.

– Насилу выбрался, – сообщил ему Грегор, ставя коробку с вещами на мощную спину друга и хватаясь за меч. – А ты?

– Врачи разрешили пятнадцать минут полетать над рекой, так что и мне пришлось попотеть, – ответил Арес. – Они будут нас преследовать.

– Да уж, – согласился Грегор. – Никто не видел, как я залезал в черепаху, но они знают, что я зашел в ту комнату. Так что рано или поздно – скорее рано! – тайный ход найдут.

– Может, это и хорошо, – неожиданно заявил Арес и пояснил: – В том смысле, что если все, кто знает об этом ходе, сгинут в Огненной земле, – ради безопасности неплохо, если об этом ходе будет знать кто-то еще. Ведь он может пригодиться, если дворец окажется в осаде.

– Да, точно, – кивнул Грегор, подумав о маме и Босоножке.

Он решил воспользоваться моментом и подготовиться: примотал один фонарик к левой руке при помощи скотча, а второй прикрепил к поясу. Сам скотч, батарейки, бутылки из-под воды и оставшееся печенье Грегор положил в розовый рюкзачок. И шахматы тоже сунул, хотя не очень представлял себе, зачем они могут понадобиться. Кроссовки он, конечно, тут же надел. Они были очень удобными и почти невесомыми. Коробку Грегор выкинул и распластался на спине Ареса, чтобы максимально уменьшить сопротивление воздуха и таким образом увеличить скорость полета.

Арес выбрал какой-то новый путь к Огненной земле. Они летели сейчас не мимо обычных больших пещер, а по каким-то маленьким извилистым туннелям, – порой Грегору казалось, что они вот-вот врежутся в скалу на особенно крутом повороте, но они лишь выныривали в очередной сети туннелей.

– Откуда ты знаешь про этот путь? – спросил он Ареса.

– Генри. Мы много часов провели, изучая альтернативные пути, – коротко ответил тот и добавил: – Это было забавно – ведь разрешения мы ни у кого на это не спрашивали.

Генри, кузен Люксы, породнившийся с Аресом, предал их всех разом, переметнувшись на строну крыс во время первого визита Грегора в Подземье.

Вообще-то Арес и Люкса предпочитали о Генри не вспоминать. Поначалу Грегор думал, что они слишком сильно возненавидели Генри, но потом понял, что причина была иная: они по-прежнему любили его. Когда Генри не стало, их голоса стали тише и глуше, а в глазах поселилась боль. Им было тяжело. И все еще очень больно. И они никак не могли просто взять и вычеркнуть Генри из своей жизни.

– И этот путь, видимо, безопасен? – спросил Грегор.

– Нас никто не найдет, – подтвердил Арес. – Поспи, если сможешь уснуть.

Грегор думал, что у него это не получится, – голова полнилась мыслями. Но он страшно устал, а потому все же прикрыл глаза. И очнулся лишь спустя несколько часов, когда Арес его разбудил. Они были уже на утесе, с которого открывался вид на джунгли – на том утесе, где попрощались с друзьями пару дней назад. Значит, летели они часов шесть или семь.

Арес был без сил.

– Мне нужно поспать, – сказал он. – Хотя бы недолго.

Арес уснул почти мгновенно, а Грегор остался сторожить его сон. Он помыл бутылки и наполнил их свежей, кристально чистой водой из источника. Потом попрактиковался с мечом Сандвича, помахав им в воздухе.

Что это было за оружие! Такое впечатление, будто Грегор и подумать не успевал о том, какое движение сделать, а меч уже сам выполнял это движение и именно в том направлении, в каком надо. Меч словно стал продолжением его руки, причем разумным продолжением.

Никакой опасности вокруг не наблюдалось, но Грегор почувствовал, как им постепенно овладевает яростничество, и тут же прекратил упражнения. А когда начал их снова – трансформация возобновилась. Означало ли это, что он наконец научился хоть немного контролировать это состояние и вызывать его у себя в нужный момент? Эта мысль его обрадовала, но воспоминания о прошлых неудачах слегка охладили его пыл.

И все же – если он научится вызывать у себя яростничество и прекращать приступ по собственной воле – это будет замечательно!

Арес проснулся через пару часов. Он поймал рыбу, они быстренько позавтракали и напились воды из источника.

– Готов? – спросил Грегор, стараясь казаться таким же невозмутимым и безучастным, как каменный рыцарь из монастыря.

– Да, – ответил Арес. – Я готов – что бы ни ждало нас впереди. Мы летим к Королеве?

Королевой назывался вулкан, возле которого погибли сотни зубастиков и о котором упоминалось в пророчестве. Это было последнее место, где они видели мышей и их преследователей – крыс.

– Да, давай начнем оттуда, – кивнул Грегор, занимая свое место на спине Ареса.

И Арес понес его к вулкану по туннелям, заполненным густым слоем вулканической пыли и пепла.

Королева встретила их тишиной и спокойствием. Мышей и Талии – юной летучей мыши, которую Арес похоронил там же, где лежали тела сотен несчастных зубастиков, – уже не было видно: они были погребены под остывающей лавой. Даже следа не осталось от разыгравшейся у них на глазах трагедии.

Арес без труда сориентировался, куда лететь дальше: он обогнул большую пещеру и влетел в длинный узкий туннель. Здесь и несовершенные человеческие уши отчетливо различали звуки, доносившиеся откуда-то из глубины: крики, визг, звон металла о камень. В воздухе столбом стояла взбаламученная пыль.

Грегор поспешно обнажил меч, чтобы быть готовым к тому, что его ждет. Но когда они вылетели из туннеля, он задохнулся и чуть не выронил оружие.

Никогда прежде он не видел ничего такого, что могло подготовить его к зрелищу битвы крыс и людей.