Текст книги "Грегор и проклятие теплокровных"

Автор книги: Сьюзен Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Грегор понимал. Он даже вообразить боялся, какой ужас охватит маму, если она обо всем этом узнает.

Сколько бессонных ночей она провела за кухонным столом, когда пропал отец. Сначала она плакала. Потом просто сидела неподвижно, глядя в одну точку, – словно каменная. И это было страшнее всего. А когда пропали они с Босоножкой, Лиззи говорит, она вообще ничего вокруг не замечала. И совсем перестала говорить.

Как же можно обречь ее на такое снова?

«Нет, я не могу!» – подумал он.

Но тут же мысли его вернулись к жителям Подземья.

Они погибнут. Все до одного.

Погибнут, если он не придет.

– Я должен хотя бы выслушать Викуса, пап, – сказал Грегор, и голос его дрогнул от волнения. – Я должен узнать, что там происходит. То есть, я имею в виду – я не могу сделать вид, будто ничего не получал, и жить дальше как ни в чем не бывало.

– Ладно-ладно, сынок, мы пойдем и поговорим с ним. Только прошу тебя не давать ему обещаний – особенно таких, которые не сможешь выполнить.

Они попросили миссис Кормаци прийти – под предлогом, что сами собираются в кино.

Она, кажется, с удовольствием пришла и была рада возможности пообщаться с девочками и бабушкой. В руках у нее были настольная игра «Рыбалка» и миска попкорна.

Она чуть ли не силой вытолкнула Грегора и его отца за дверь:

– Идите-идите, вам нужно побыть вдвоем.

Может быть, и так. Но не в этот раз.

Перед уходом Грегор убедился, что у него с собой хороший, мощный фонарик. Краем глаза он видел, как отец сунул под куртку ломик. Сначала Грегор решил, что это для защиты, но отец шепнул: «Он нам понадобится, чтобы туда добраться». То место, где Арес оставил Грегора, находилось довольно глубоко под Центральным парком. Своды у туннеля были каменные, и в такую погоду они наверняка обледенели.

Ради того чтобы успеть к условленному времени, им пришлось взять такси. К тому же папа еще плохо передвигался по улице, шел медленно и с трудом. Даже ходьба от входа в парк до места, где был подземный туннель, сильно его утомила.

Из-за холодов в Центральном парке было совсем немноголюдно. Редкие прохожие торопливо бежали по аллее, втянув голову в плечи и сунув руки в карманы. Никто не обратил ни малейшего внимания на то, что Грегор отодвинул крышку люка, открывая вход в портал.

– У нас есть еще время в запасе, – сказал Грегор, вглядываясь в темноту.

– Может, Викус уже на месте. Давай спускаться. В любом случае мы хоть спрячемся от ветра.

И они погрузились в черную дыру.

Грегор вернул крышку люка на место. Дневной свет померк, и наступила абсолютная темнота. Он включил фонарик и осветил ступеньки лестницы.

– Арес оба раза оставлял меня в самом низу, – сказал Грегор.

Он начал спускаться, а сзади медленно и осторожно двигался отец.

Ступени вели в большой рукотворный туннель, выглядевший совершенно заброшенным. Воздух здесь был спертым, холодным и сырым. Сверху, из парка, не долетало ни звука, но вокруг постоянно раздавался тихий шум: возня и беготня животных, которые здесь обитали.

Уже добравшись до места, Грегор оглянулся на папу, который был еще примерно на полпути.

– Не спеши. Его еще нет.

Но едва он успел произнести эти слова, как кто-то вдруг резко схватил его за запястье. Фонарик выпал у него из рук.

Через мгновение – Грегор и голову еще не повернул – на него яростно набросилось нечто огромное, жарко дыша ему в лицо.

Это была крыса.

ГЛАВА 3

Грегор замахнулся ломиком, но крыса резко выдернула ломик у него из рук. Грегора подбросило вверх, а спустя мгновение он уже лежал плашмя на каменном полу. Хорошо хоть он успел выставить перед собой руки, чтобы не разбить лицо.

– Грегор! – тревожно вскрикнул папа.

Крыса уже прижала его к полу, навалившись всем телом, щеку вновь обожгло горячее дыхание. Грегор попытался освободиться – но напрасно, он не мог даже шевельнуться.

– Жалкое зрелище! Жалкое и ничтожное, – раздался прямо над ухом знакомый голос.

Грегор сразу его узнал – и почувствовал облегчение.

– Отпусти меня, ты!

Но крыса уселась поудобнее и злорадно добавила:

– Если ты потерял свет – считай, ты уже мертвец.

В этот момент их ослепил луч фонарика. Грегор прищурился и увидел папу, который приближался к ним с камнем в руке.

– А ну отпусти его! – замахнувшись, крикнул папа.

– Все в порядке, пап! Это Живоглот! – Грегор снова попытался освободиться, но крыс, кажется, весил целую тонну. – Он наш друг, – добавил мальчик, чтобы успокоить отца, хотя и сам понимал, что назвать Живоглота «другом» было слегка самонадеянно.

– Живоглот? – спросил отец. – Живоглот?

Он тяжело дышал, а глаза его сузились, словно он пытался вспомнить это имя.

– Ну да. Так меня называют. Я преподал твоему мальчишке несколько уроков выживания. Но только зря потратил время, он ничему не научился! – Живоглот встал и зубами поднял Грегора за шкирку. Выражение его изуродованной шрамом морды было суровым. – Судя по всему, ты даже не думал практиковаться в эхолокации!

– Нет, что ты, я практиковался! – оправдывался Грегор. – С сестрой.

Это была правда. Хотя стоило добавить, что как раз Лиззи заставляла его это делать. Она всегда очень ответственно относилась к домашним заданиям. И как только услышала, что Живоглот велел Грегору практиковаться в эхолокации, тут же приняла это к сведению. Как минимум три раза в неделю в холле, прихожей или на лестничной площадке она завязывала Грегору глаза и заставляла щелкать языком, чтобы он мог обнаружить, где она находится. Грегор должен был почувствовать, когда звук отразится от ее тела, и обнаружить сестру.

Но несмотря на все усилия Лиззи, успехи Грегора в эхолокации были весьма скромными. А если говорить честно – никакими.

А потому он поспешил занять оборонительную позицию:

– Я ведь говорил тебе, эхолокация не для меня. И вообще, где Викус?

– Он не придет, – ответил Живоглот.

– Но… он сам попросил меня о встрече… Я думал, ему это нужно, – растерялся Грегор.

– А я думал, что ты будешь один! – отрезал Живоглот. Он уселся на задние лапы и взглянул на отца Грегора: – Вы меня помните?

В руке у папы все еще был зажат камень, но он больше им не замахивался. Он пристально смотрел на Живоглота, словно пытаясь вспомнить какой-то сон. Долгий сон, наполненный одиночеством, страхом, таинственными голосами, звучащими в темноте… голосами крыс. Таких, как эта, что стояла сейчас перед ним.

Наконец отец сдвинул брови, припоминая.

– Ты… ты приносил мне еду. Там, в колодце. Ты иногда приносил мне еду.

– Верно, – кивнул Живоглот. – А кто-нибудь принес еду мне? Я умираю с голоду!

Только теперь Грегор заметил, что Живоглот здорово похудел. Он все еще был огромным, но куда подевался его живот! Перед Грегором стояла гигантская крыса, похожая на скелет, обтянутый шкурой.

Грегор не предполагал встретить Живоглота, тем более он не думал, что ему придется кого-то кормить. Но его рука автоматически потянулась к карману, где со вчерашнего обеда было припрятано печенье с предсказанием. Он протянул его Живоглоту со словами:

– Вот, возьми!

Живоглот не был бы самим собой, если бы не завопил с преувеличенным изумлением:

– О, небеса! Это все – мне одному?!

– Но я ведь не знал… – начал оправдываться Грегор, но Живоглот его перебил:

– Вот только не извиняйся!

Он отправил печенье в рот и тут же начал чмокать и чавкать, приговаривая:

– О, о, какая вкуснотища! – Прожевав, он облизнул усы и сообщил: – Вот теперь я сыт.

– Но почему же ты такой голодный? – спросил Грегор.

– С тех пор как Соловет обрекла крыс на голод… – начал Живоглот.

И Грегор смутно припомнил, что об этом говорили в Регалии. Люди перекрыли крысам доступ к реке и рыбным местам.

– К тому же я вынужден кормить этого ненасытного младенца, которого ты мне любезно приволок… – закончил Живоглот.

– Мортоса? – оживился Грегор. – Как он?

– Как гвоздь в заднице, скажу начистоту, – ответил Живоглот. – Он ест три раза в день, так же, как большинство из нас, но при этом он не в состоянии охотиться! А если мы его не покормим, начинает скулить и тявкать. Поэтому мы, разумеется, его кормим – и он растет прямо на глазах и оттого скулит все громче и громче. Уж поверь – ему живется гораздо лучше, чем мне! – огрызнулся Живоглот.

Заметив на нижней ступеньке какую-то старую палку, он жадно схватил ее и начал грызть. Грегор завороженно смотрел, как закручивалась деревянная стружка, словно кожура, срезаемая с яблока.

– А что Люкса? – спросил Грегор, боясь услышать ответ. – Она… дома?

– Нет, ее там нет, – сказал Живоглот, на этот раз куда более мягко. – Я очень надеюсь на то, что она не попала в плен к крысам. Существует вероятность, пусть и маленькая, что ей удалось выбраться из Лабиринта, но… я бы не стал на это рассчитывать.

Грегор едва заметно кивнул. Если бы Люксе удалось ускользнуть от крыс – она бы сразу вернулась в Регалию. Надежда в самом деле была совсем призрачной.

– А другие? – спросил он.

– Ее летучая мышь тоже не обнаружена, ни живой, ни мертвой. И про милейшую Вертихвостку тоже никаких сведений не поступало. Зато знаешь кто появился? Ползучий, который все ошивался вокруг твоей сестры. Как там его звали-то… Ток? Тинг? – засомневался Живоглот.

– Темп? – подсказал папа.

– Точно, Темп! Он пришел домой через несколько недель после вашего отлета, такой же бодрый, как и всегда. Некоторое время он провел в Мертвых землях – отращивал себе новую ногу… или две, – сказал Живоглот. – И все уши прожужжал о том, как он мечтает снова увидеть свою принцессу.

Грегор с папой переглянулись. Если даже им удастся каким-то образом убедить маму в необходимости возвращения Грегора в Подземье, то о том, чтобы туда вернулась Босоножка, и речи быть не могло.

Живоглот уловил этот их обмен взглядами и вмешался:

– Ну вот только не говорите, будто вы не в курсе, что она должна вернуться! Я думал, вы читали «Пророчество крови», разве не так?

– Я читал, – ответил Грегор уклончиво. – Но я… не особенно понимаю, что будет дальше.

– А я тебе сейчас расскажу! – заявил Живоглот. – Викус пришлет летучую мышь в твою прачечную в полночь. И вы с Босоножкой должны там ее ожидать. Вы все.

– А если нет? – спросил Грегор.

– Если нет… если нет – то ни у одного теплокровного в Подземье не останется ни единого шанса на спасение. У нас тут чума, парень, или, как еще говорят, мор, – и это очень большая проблема. Ты разве о том не слышал?

– Ну да. Еще того не легче! Как я смогу убедить маму не волноваться, если буду знать, что у вас эпидемия! – возразил Грегор.

– Чума, говоришь? Ну-ка расскажи, – попросил отец.

– Ну, типа чумы… – сказал Живоглот. – Высокая температура, высыпания на коже, а в конце отказывают легкие. Ее еще называют «проклятием теплокровных», потому что болеют только теплокровные. Крысы дохнут от нее как мухи. В Мертвых землях обнаружили несколько тел погибших от чумы летучих мышей. Что касается зубастиков – о них пока ничего не слышно.

– Зубастики? – переспросил Грегор.

– Ну да, мы так обычных мышей называем. Ты разве не знал?.. Но пока все не так уж плохо. В Регалии зарегистрировано всего три случая, так что вы будете в относительной безопасности. Самое главное – чтобы вы туда прибыли. Все теплокровные пришлют своих представителей. И прежде чем они будут допущены к участию в большом саммите, у всех проверят кровь на наличие заразы. Главное, чтобы вы появились – а потом сразу можете отправляться домой, – сказал Живоглот.

– Да? – В голосе Грегора звучало сомнение. – И только?

Обычно в пророчествах ему отводилась роль позначительнее.

– А что? В пророчестве говорится, что тебя доставят сверху. И потом – зачем тебе оставаться? Что ты можешь изменить? Тебе всего одиннадцать. Никто не ожидает от тебя, что ты победишь чуму, за пару часиков соорудив от нее вакцину, – ответил Живоглот.

Он был прав. Бороться с чумой и изобретать от нее лекарство – работа докторов и ученых, не воинов.

Грегор с надеждой посмотрел на отца:

– Пап, это всего одна встреча. И ситуация с чумой пока под контролем. Все будет нормально, сам посуди.

– Ох, не знаю, Грегор, – сказал тот, качая головой.

– Воин непременно должен явиться. В этом никто не сомневается. А вот насчет его сестры сомнения есть, – вновь заговорил Живоглот.

– А почему это вы решили, что я непременно появлюсь? – спросил Грегор.

– Из-за твоей летучей мыши, Грегор. Из-за этой головной боли со скверным характером, – ответил Живоглот.

– Из-за Ареса? – удивился Грегор. – А как к этому причастен Арес? Они что, казнят его, если я не появлюсь?

– Боюсь, дело обстоит гораздо хуже, Грегор. – Живоглот выплюнул остатки деревянной стружки и устало глянул на мальчика. – Я говорил о трех случаях чумы в Регалии. Так вот, Арес – один из них.

ГЛАВА 4

– О нет! – тихо произнес Грегор.

Даже самые неприятные варианты развития событий, которые он безостановочно крутил все эти месяцы в голове, были лучше того, что он услышал.

– И насколько серьезно он болен?

– Серьезно. Он заболел первым. Все думают, что его заразили плотоядные клещи, когда атаковали на Водном пути, помнишь? Еще он мог подхватить чуму в Лабиринте, от крыс, – сказал Живоглот.

– Клещи? Но ты сказал, чумой болеют только теплокровные, – возразил Грегор.

– Да, так и есть. Но кровососущие и хищные насекомые могут переносить заразу от одного теплокровного к другому, – объяснил Живоглот.

– Так он… он умрет? – спросил Грегор севшим голосом.

– Ну-ну, не станем хоронить его раньше времени, – уклончиво ответил Живоглот. – В Регалии есть лекарства, которые могут облегчить его состояние, – в отличие от крыс, у которых таких лекарств нет. И потом – он сильный.

– Да, он сильный, – сказал Грегор чуть более уверенно. – Он самый сильный из всех летучих мышей, которых я знаю. Он будет бороться.

– Да, он будет сопротивляться болезни, потому что верит, что помощь уже в пути. Что Воин, с которым он породнился, прибудет. Что состоится большой совет. И будут начаты научные опыты для поиска средств спасения. Но если ты лишишь его этой надежды… – Живоглот не договорил и отвернулся, словно не желая видеть реакцию Грегора.

– Я там буду, Живоглот, – решительно сказал Грегор. – Я непременно буду.

– Но появляться там одному, без сестры, тебе не стоит. Это будет напрасная трата времени. Согласно пророчеству Сандвича, ползучие тоже должны прислать своих представителей, а они согласны сделать это только в том случае, если прибудет их принцесса, Босоножка, – продолжал Живоглот.

– Даже не знаю, как мне убедить маму, чтобы она ее отпустила, – с сомнением сказал Грегор.

– Твоя мама… А ты передай своей маме кое-что от меня. Скажи ей, что если ты и твоя сестра здесь не появятся – крысы пришлют за вами эскорт! – заявил Живоглот.

– Что это значит? – нахмурился отец.

– Это значит – будьте в полночь в указанном месте! – отрезал Живоглот.

– Но… – начал было Грегор, но тот вдруг взревел и слегка подался вперед.

– Аххррр, мне срочно нужно чем-то набить брюхо. В следующую минуту это может быть кто-нибудь из вас! – проворчал он. – Уходите. Идите домой! Вы знаете, что вам делать – так делайте!

С этими словами Живоглот развернулся и исчез в темноте туннеля.

Грегор с папой вылезли обратно в парк, поставили на место крышку люка и поспешили домой.

– Что же делать, пап? – спросил Грегор, когда они стояли на обочине дороги, пытаясь поймать такси.

– Мы что-нибудь придумаем, – успокоил его отец. – Только не волнуйся.

Но Грегор уже волновался. И был уверен, что папа волнуется ничуть не меньше.

Мама была уже дома и ждала их. Она еще не переоделась и выглядела очень усталой.

Теперь она работала семь дней в неделю, без выходных. Даже на День благодарения и в Рождество, когда все на свете отдыхают. Она шутила, что ее выходные – это вечера субботы и воскресенья, потому в эти дни она заканчивала пораньше, в четыре. И при этом не упоминала, что в эти дни ей приходится вставать в шесть утра.

Мама никогда ни на что не жаловалась. Возможно, она слишком ценила то, что они снова вместе. И вот сейчас Грегору предстояло сообщить ей, что они должны снова отправиться в Подземье.

– Как вам кино? Понравилось? – спросила мама с улыбкой, когда они вошли.

– Мы не ходили в кино, мам, – сказал Грегор.

Мама вопросительно подняла брови, но прежде чем Грегор открыл рот, чтобы все объяснить, кухонная дверь слегка приоткрылась, и появилась голова миссис Кормаци:

– Отлично, вы уже пришли! Ужин через три минуты, – сообщила она и исчезла.

– А она-то что тут делает до сих пор? – буркнул Грегор.

– Я пригласила ее остаться на ужин. Тем более что все равно она и девочки не позволили мне самой идти стряпать – готовили сюрприз, – улыбнулась мама. – А что не так, Грегор? Я думала, тебе нравится миссис Кормаци.

– Нравится, – согласился Грегор. – Конечно, нравится.

– Ну, тогда отправляйся мыть руки и заодно подумай, куда подевались твои хорошие манеры, – сказала мама.

Дверь кухни снова приоткрылась, на этот раз появились головы Лиззи и Босоножки.

– Две минуты! – важно сказала Лиззи.

– Две минуты, – эхом повторила Босоножка.

– Иди, Грегор, помой руки, – довольно громко сказал папа. – Мы можем поговорить с мамой позже.

Ну конечно, не может быть никаких разговоров о Подземье, пока не уйдет миссис Кормаци.

Но кто знает, когда это будет? У них в запасе осталось лишь несколько часов.

Он нервно заглатывал пищу, желая, с нетерпением ожидая, когда же наконец уйдет миссис Кормаци. И при этом он чувствовал себя виноватым, ведь она явно получала удовольствие от общения с его семьей. Они все – его сестры, мама и папа – сидели теперь за столом, даже бабушка вышла из своей комнаты, чтобы поужинать со всеми. На ужин были рагу и теплый хлеб, а в качестве сюрприза миссис Кормаци с девочками испекли пирог. Получилось очень по-праздничному.

Но Грегор никак не мог присоединиться к общему веселью. Он не мог думать ни о чем, кроме того, что ему необходимо попасть в Подземье и помочь Аресу.

Ужин продолжался целую вечность, а когда он закончился, все перешли в гостиную, где продолжили завязавшуюся за столом беседу. Грегор старательно зевал во весь рот, надеясь, что миссис Кормаци это увидит, но она как будто ничего не замечала.

Наконец в половине десятого она встала, потянулась и сказала, что, пожалуй, ей уже пора.

Все так разгулялись, что еще целый час прошел, пока наконец все семейство не разошлось по своим комнатам.

Когда мама пришла пожелать ему спокойной ночи и поцеловать, Грегор взял ее за руку и молча повел на кухню. Папа вышел следом.

– Ну что теперь? Что вы задумали? – тревожно спрашивала мама.

– Я получил сегодня известие из Подземья. Мы спустились в портал под Центральным парком, где встретились с Живоглотом… Арес… он умирает, мам! И я должен вместе с Босоножкой, должен вернуться туда сегодня же, чтобы спасти его! В полночь, мам! Сегодня в полночь! – Слова сыпались из Грегора, как бусинки с порванного ожерелья.

Но он тут же пожалел о своем порыве: лицо мамы было искажено ужасом. Выходит, слова он подобрал не самые удачные.

– Нет, ни за что! Никуда вы не пойдете! Вы никогда, никогда не пойдете больше в это ужасное место! – воскликнула она.

– Подожди, мам, ты не понимаешь… – начал Грегор, но она его прервала:

– Все я понимаю! Ровно столько, сколько надо! Сначала исчез твой отец – на годы! Потом вы с Босоножкой. Гигантские тараканы похитили моего ребенка! Тут и понимать нечего! И обсуждать тоже! Вы никогда больше туда не вернетесь, никогда!

Мама вцепилась в спинку стула с такой силой, что костяшки ее пальцев побелели.

Тут в разговор вмешался папа. Он усадил маму за стол и постарался объяснить ситуацию спокойным голосом, рационально. Но чем больше он говорил – тем сильнее расширялись ее глаза.

– Что ты ему сказал? Ты сказал этому крысу, что они там будут?! Что Грегор отправится туда вместе с Босоножкой?! – почти кричала она.

– Разумеется, нет! Но дело в том, что целая цивилизация может погибнуть. Много хороших людей!.. И еще животные… которые, кстати, рисковали своей жизнью, чтобы спасти меня, спасти наших детей… Мы не можем просто взять и отвернуться от их беды! – сказал папа.

– Я – могу, – возразила мама. – Легко!

– Мам, я все равно туда пойду, – решительно сказал Грегор.

– Нет, нет и нет! Ты не пойдешь никуда, кроме своей кровати! – заявила мама. – И не забудь почистить зубы. Я больше не желаю слышать ни единого слова ни о каком Подземье.

Лицо ее словно окаменело.

Грегор почувствовал на плече папину руку:

– Тебе и правда лучше отправиться спать, сынок. Не думаю, что нам удастся изменить мамино решение.

– Ничто не может его изменить! – подтвердила мама.

И тогда это началось. Сначала послышался тихий шорох. Затем – скрежет. И тут же кухня сверху донизу наполнилась шорохом и скрежетом, словно внутри стен бегали тысячи и тысячи маленьких когтистых лапок. И лишь несколько сантиметров штукатурки отделяли от них Грегора и его родителей.

– Что это?! Что это такое? – В голосе мамы слышалась паника. Она непонимающе крутила из стороны в сторону головой.

– Похоже на крыс, – ответил отец.

– Крысы?! Но ведь те крысы не выходят на поверхность, разве нет? – Мама уже едва владела собой.

– Подземные крысы не выходят. Зато обычные… И они знакомы друг с другом, – сказал Грегор.

Его обеспокоило происходящее.

– Возможно, именно это имел в виду Живоглот, когда говорил, что крысы пришлют за вами эскорт, – произнес папа.

В этот момент создания за стеной начали еще и попискивать, словно подтверждая его правоту.

«Скорее всего так и есть, – подумал Грегор. – Крысы пытаются напугать маму и заставить ее отпустить нас».

Но сколько времени это может занять? Крысы из Подземья знают, что их жизнь в опасности. И что все они погибнут, если Грегор с Босоножкой не появятся. А потому крысы не остановятся ни перед чем.

– Они убьют нас. Убьют – если мы останемся! – выпалил он не раздумывая.

– Так. Я звоню в полицию. Или пожарным. Нет, я звоню в службу спасения! – сказала мама.

Она ринулась в гостиную, а Грегор с папой побежали вслед за ней.

– Мам, это бесполезно! – пытался образумить ее Грегор. – Ну что пожарные могут сделать в этой ситуации?

А крысы тем временем добрались и до гостиной. И они шумели все громче.

– О Боже! Боже! – повторяла мама. – Девочки! Бабушка!

Она схватила телефонную трубку и начала набирать номер службы спасения.

– Давай, давай же! – Вдруг лицо ее еще больше побледнело: – Линия… линия не работает…

– Что ж, пора отсюда убираться! – воскликнул отец.

Они побежали в спальни, за девочками и бабушкой. Мама выхватила Босоножку из кроватки, спящую, приговаривая:

– Они не получат Босоножку! Они больше ее не получат!

Папа расстелил на большой кровати одеяло и завернул в него бабушку.

– А что происходит? – удивленно спросила старушка.

– Ничего, мама. Нам кажется, что в здании пожар, и нам лучше выбраться отсюда – пока его не потушат, – успокоил ее папа.

Он покачнулся, когда взваливал ее к себе на плечо, словно ребенка.

В это время Грегор будил Лиззи. Та открыла глаза и подскочила в постели:

– Что это, Грегор?! Что это за звуки?

Крысы были уже и за стенами спален.

Но и в стенах гостиной шум не прекращался.

– Это крысы, да? – с ужасом спросила Лиззи. – Они что – в квартире?

– Нет, в квартире их нет. Они в стенах. Но нам нужно поскорее убраться отсюда. Пошли!

Он стянул ее с кровати и потащил в гостиную. От звуков, уже чрезвычайно громких, Лиззи начала дрожать.

– Давай же, Лиззи! Все будет хорошо – нужно просто выйти наружу! – подгонял ее Грегор, таща через комнату.

Он подхватил их куртки и шапки, а мама тем временем распахнула дверь и побежала вперед. Грегор волок за собой Лиззи, а отец, покачиваясь, с трудом нес бабушку.

– В лифт не заходим! – приказала мама. – Только по лестнице!

На верхней ступеньке лестницы отец поставил бабушку на ноги и позвал Грегора:

– Мне нужна твоя помощь, сынок, – я не смогу сделать это один.

Грегор сунул куртки Лиззи:

– Последи за ними!

Лиззи уставилась на него, в глазах ее плескался страх, она часто дышала и, кажется, не понимала, что он ей говорит.

– Все хорошо, Лиззи. Все хорошо. Прислушайся – здесь их даже не слышно!

На лестнице царила тишина. Тут не было квартир – это было пространство между лифтом и внешней стеной здания. И потом – ведь была уже ночь, а у большинства жителей дома были дети, совсем маленькие и чуть постарше, и даже в субботний вечер все они отправлялись спать не позже десяти часов.

Лиззи перекинула куртки через плечо и выдавила из себя:

– Я… постараюсь.

Грегор подхватил бабушку под руки, папа взял ее за ноги, – так они обычно носили ее по квартире, когда у нее обострялся артрит.

– Держись рядом с нами, милая, – сказал Лиззи папа. – И возьми меня за руку – чтобы я чувствовал, что ты здесь.

Вся семья медленно стала спускаться по лестнице.

Они прошли всего два лестничных пролета, и тут крысы вновь дали о себе знать. Это было не так громко, как в первый раз. Поначалу. Но шум усиливался с каждым шагом – и в конце концов им пришлось почти кричать, чтобы слышать друг друга.

– Быстрей! – приказала мама. – Осталось совсем чуть-чуть!

Вот уже показалась дверь, ведущая в холл.

Мама придерживала дверь, пока не подоспели Грегор с отцом.

– Когда вырвемся отсюда – нужно бежать прямо на проезжую часть. Ловить такси. А потом – на автобусную станцию. Давай же, Лиззи, поторопись, детка! – говорила мама.

По щекам Лиззи струились слезы. Она остановилась на последней ступеньке и так тяжело дышала, что не могла вымолвить ни словечка.

Держа Босоножку одной рукой, мама свободной рукой обняла Лиззи за плечи и повела к выходу из подъезда.

Крысиный гам стал невыносимым: писк и скрежет доносились отовсюду, когти бешено царапали штукатурку, словно пытались процарапать стены насквозь.

Грегор с папой первыми подошли к выходу. Дверь подъезда была из закаленного двойного стекла. Они поставили бабушку на ноги, и папа взялся за ручку. Он уже почти открыл ее, когда Грегор кое-что заметил.

Он отпустил бабушку и рванулся к двери, плечом резко снова захлопнув ее. Папа потерял равновесие и упал на колени под тяжестью навалившейся на него бабушки. Грегор видел, как мама что-то кричит ему, видел, как открывается ее рот, – но не слышал ни слова, таким громким был крысиный шум.

Зная, что его никто не слышит, Грегор стал тыкать рукой в дверное стекло, привлекая внимание семьи к тому, что ожидало их за дверью. Снаружи к стеклу прижимались, истекая слюной и пытаясь прогрызть стекло, полчища крыс.