Текст книги "Грегор и проклятие теплокровных"

Автор книги: Сьюзен Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА 24

Грегор тупо уставился в землю, ничего не видя перед собой. Но вскоре взгляд его притянуло нечто очень знакомое. То было зеркальце, которое он дал поиграть Босоножке. Грегор поднял зеркальце и медленно вытер о рубашку.

«Ну, по крайней мере Босоножка и Газард не видели боя», – подумал Грегор. Газард не видел гибели своего отца и ящера. А Босоножка не видела, как Грегор крушил муравьев.

– Почему они пришли сюда? – наконец спросил Грегор. – Зачем муравьи хотят уничтожить наше лекарство?!

– Они видят в нас врагов, – ответил Живоглот. – Во всех теплокровных, и в частности в крысах. И то, что люди загнали нас к самым их угодьям, сыграло свою роль.

Грегор смутно припомнил, что уже слышал об этом. Он точно помнил, что от Живоглота. Только вот где и когда? Ну да, за обедом в Регалии, давно, очень давно. Они собирались в поход за Мортосом. Живоглот обвинил Соловет в том, что крысы голодают, и в том, что их оттеснили к землям муравьев.

– У них был отличный план, – сказал Живоглот, – следует это признать. Прийти сюда, уничтожить поле со звездолистом – и проблемы с теплокровными решены раз и навсегда.

– Но как они узнали, где это поле? – спросил Грегор.

– О, для них это совсем не трудно. Все Подземье в курсе, что мы отправились сюда. А им, собственно, и нужно было только это: узнать, куда мы направляемся. И множество насекомых с радостью предоставили бы им эту информацию, правда ведь, Темп?

– Множество, да, – согласился Темп. – Ненавидят здесь, ненавидят теплокровных, ненавидят здесь.

– Почему?! – изумился Грегор.

– У нас самые лучшие земли. Самые плодородные угодья. То, что не принадлежало нам с самого начала, мы забирали себе. Не думаю, что мы были внимательны к нуждам других жителей Подземья, – со вздохом сказала Найк.

– Да, я это заметил, – ответил Грегор. – То есть я имею в виду – я заметил, что вы ни во что не ставите тараканов. Вы и над муравьями смеетесь?

– Нет, муравьи – совсем другое дело. У них отсутствует инстинкт самосохранения. Они все делают ради благополучия муравейников. Если они потеряют тысячу или даже десять тысяч солдат – они не станут с этим считаться, тем более если в итоге уничтожат всех нас, – сказал Живоглот. – И каждый из них безгранично предан своей королеве… Нет, над муравьями мы не смеемся – они опасны. Очень опасны.

Грегор обвел глазами поле, усеянное трупами муравьев.

– И что нам теперь делать? – тихо спросила Найк.

– А что нам остается, кроме как отправляться домой и ждать неминуемой смерти? – ответила Коготок. – Ведь звездолиста больше нет.

– Я не верю, что выхода нет, – произнесла Люкса. – Мы ведь исполнили пророчество. Мы позвали Воина и принцессу. Мы объединились с грызунами в поисках лекарства. Мы все делали, как указано в пророчестве. Тогда почему мы потерпели поражение?!

– Не знаю, – сказала Найк. – Но я не уверена, что мы верно истолковали пророчество. Возможно, мы ошиблись в этом «где и когда».

– Что? – не поняла Коготок.

– «Ты знаешь, что, но не знаешь, где и когда», – процитировала Найк строчку из пророчества.

– О чем ты думаешь, Найк? Что имеешь в виду? – оживилась Люкса.

– А вдруг спасение где-то рядом? Вдруг звездолист растет где-то еще, не только здесь, на Виноградниках? – задумчиво произнесла Найк.

– Вряд ли. Доктор Нивива утверждает, что существует одно-единственное поле. И я полагаю, мы его нашли, – заявил Живоглот. – Если это колыбель – то лекарство должно быть здесь и только здесь.

– Тогда надежды нет! – вновь поникла Люкса.

Последовало долгое молчание. Грегор подумал о белых цветах, о том, как было бы просто – уйти к ним и никогда не возвращаться. Вместо того чтобы вернуться в Регалию и смотреть, как умирает мама. И видеть, как Арес, если он каким-то чудом жив, теряет последнюю надежду, узнав, что Грегор потерпел поражение. Грегор даже не знал, суждено ли им с Босоножкой попасть когда-нибудь домой: а вдруг они тоже заразились? Вдруг того количества листиков звездолиста, которое они съели, недостаточно для выработки иммунитета?

– Не колыбель, вдруг это, не колыбель, – неожиданно сказал Темп.

Все были погружены в свои мысли, и слова Темпа не произвели никакого впечатления. Кажется, никто и не услышал, что сказал таракан.

– Что? – переспросил Грегор, скорее из вежливости, чем из интереса.

– Не колыбель, вдруг это, не колыбель, – повторил Темп.

Грегор не сразу понял, что тот имеет в виду. Но, расставив слова в нужном порядке, наконец сообразил: вдруг это не колыбель…

Вдруг все-таки они не в том месте?..

 
…БЕСЦЕННЫЙ ДАР,
ЧТО В КОЛЫБЕЛИ ПОКОИТСЯ И ЛИШЬ ОДИН
МОЖЕТ ОТ ЯДА ОЧИСТИТЬ КРОВЬ И СПАСТИ.
 

– Но это как раз колыбель! – запоздало возразила Коготок.

– Ты уверена? – спросил Живоглот. В его глазах вспыхнул огонек надежды. – А кто это сказал? Мы не можем быть уверены, что это та чума, о которой говорится в книге. Возможно, симптомы совпадают, но болезнь на самом деле совсем другая! И если догадка Темпа верна – это кое-что объясняет.

– Что именно? – взволнованно спросила Люкса.

– Это объясняет тот пункт в пророчестве, в котором говорится о непременном участии ползучих. Ведь если говорить откровенно, в противном случае присутствие Темпа совершенно… бессмысленно. Темп, конечно, замечательная нянька, но ни для чего другого он совершенно не годится. Возможно, в этом и заключается твое предназначение, Темп! Твоя минута славы! Возможно, поэтому Сандвич упомянул о тебе в пророчестве, – продолжал Живоглот. – Для того чтобы ты догадался, что Виноградники – неколыбель!

И Живоглот принялся возбужденно носиться взад-вперед, так что остальным только оставалось вертеть головами, чтобы не упускать его из поля зрения.

– Давайте-ка остановимся и посмотрим, что мы имеем… Предположим, Виноградники – неколыбель, а звездолист – непротивоядие. Тогда получается, что мы «знаем, что» – чума, но «не знаем, где и когда». Что за «где и когда»? Думайте! Говорите все, что придет в голову! – приказал Живоглот. – Ты знаешь, что – чума, но не знаешь, где и когда…

– Когда она заберет моих щенков! – выпалила Коготок будто против воли.

– Где и когда муравьи должны напасть на нас, – сказала Найк.

– Ты знаешь, что это чума, но не знаешь, где и когда… – повернулся Живоглот к Люксе.

– Где и когда заразился Арес, – тут же подхватила Люкса. – Ну, я имею в виду – мы же не знаем, заразили его клещи или это случилось как-то иначе. И вопрос заключается не только в том, где и когда, но еще и почему – почему Грегор, Аврора и я не заразились?

– Мы с Маретом говорили об этом, – вмешался Грегор. – Особенно непонятно со мной. Я ехал верхом на нем много дней, у меня были открытые раны на руках, а у него текла кровь… И разве я мог не заразиться, если его кровь уже была заражена? А так должно было быть, если он подхватил чуму от клещей.

– Значит, у него ее еще не было! – сказал Живоглот. – Значит, Говард и Андромеда заразились, когда вытаскивали его, больного, из убежища. Итак, где и когда Арес мог подхватить чуму?

– Ну, ответ может быть такой: где угодно! – недовольно буркнула Коготок.

– Нет, не где угодно, – возразила Найк. – А только там, где он бывал.

– Там, где он бывал… И где мог существовать вирус, – задумчиво произнес Живоглот. – Люкса, как ты думаешь, куда он мог податься?

– Мог отправиться искать нас с Авророй, – сказала Люкса. – Мог полететь обратно в Лабиринт. Или сидеть в своем убежище… во владениях летящих… в Регалии.

– Нет, он не появлялся ни в вашем городе, ни в наших землях, – покачала головой Найк. – После суда над ним никто не хотел его видеть.

– Он опасался, что его могут казнить. Он даже в больницу не полетел со своими ранами. Он отправился… он отправился… – Грегор вдруг наткнулся взглядом на лужицу крови. Кровь натекла из раны Хэмнета. Она слегка поблескивала, и в ней как будто можно было разглядеть собственное отражение.

Эта картинка была ему странно знакома.

– Где-то я уже это видел… – протянул он.

И тут – хлоп! Все фрагменты пазла встали на свои места.

– Не может быть… не может этого быть… – выдохнул Грегор.

– Что, Наземный? Что? – заволновался Живоглот.

Лужица крови в кабинете Нививы… блохи, набросившиеся на кровь… пустой контейнер… новый – потому что старый разбился. Не в тот день – раньше. Гораздо раньше. Нивива сказала, он разбился несколько месяцев назад.

Значит, вирус чумы был у нее в кабинете за несколько месяцев до того, как заболел Арес!

– Арес бывал… он летал… из-за ранок от укусов… он летал обрабатывать их… – бормотал Грегор.

– Да. И что дальше? – не понял Живоглот.

– Нивива. У нее уже был вирус чумы, – сказал Грегор.

– Разумеется, он у нее был – она же должна была его исследовать! – тоже не поняла Найк. – Как только началась чума – она начала исследования!

– Нет, не так. Я думаю… – Грегор помолчал, потом продолжил: – Я думаю, он был у нее раньше. Дотого как началась эпидемия. Она сказала, что контейнер разбился несколько месяцев назад. И Арес, видимо, как раз прилетал к ней. Там-то он и заразился! Вот почему не заразился я! И Люкса! И Аврора!

И сама Нивива… нервная, подпрыгивающая, дерганая Нивива… Она была такой взволнованной не из-за того, что началась эпидемия, а из-за того, что именно из-за нее она началась!

– Чушь! – раздраженно возразила Люкса. – Зачем людям вирус чумы?!

– О, это крайне полезная штука, ваше величество, – повернулся к ней Живоглот. – Сами подумайте: можно истребить всех крыс, вообще всех теплокровных, что мешают и раздражают, и при этом быть совершенно уверенными, что люди в безопасности! Браво! В ваших лабораториях изобрели совершенное оружие!

– Злодей и герой оказались в одном лице…

– И начало дороги находится в самом конце, – взволнованно процитировала Найк. – Это же про доктора Нививу! Она злодей и герой в одном лице!

– Нет, это звучит неубедительно, – качала головой Люкса.

– Вот как? А для меня это звучит очень правдоподобно. Но, думаю, если мы не сможем убедить тебя – мы не сможем убедить в своей правоте и других. Поэтому думай, Грегор, думай! Что еще у тебя есть? – наседал Живоглот.

Что еще? Что-то должно быть. Грегор сжал зеркальце в руке так сильно, что чуть не поранился. Зеркало! Он вспомнил о часах, которые проводил, запершись в ванной, чтобы прочитать пророчество.

– Зеркало! – воскликнул он и продемонстрировал всем зеркальце. – Вы ведь знаете, без зеркальца пророчество не прочесть. Необходимо смотреть в зеркало… А когда смотрите в зеркало, что вы видите? Вы видите… – Он повернул зеркало и обвел им всех присутствующих.

– Себя, видеть себя! – сказал Темп.

– Так это люди! У них все это время был вирус чумы! – догадалась Коготок.

– Нет! – уверенно заявила Люкса. – Нет, даже в самые тяжелые времена мы, люди, не могли создавать и использовать такое. Должно быть другое объяснение. Такое, что все перевернет.

– Повернет… да. «Поворот, и еще, и еще, и опять не туда…» – Глаза Живоглота загорелись. – Вот оно! Неужели вы не видите?! Это похоже на маленький танец Босоножки.

И Живоглот заскакал по полю:

– Мы пришли сюда, в джунгли, в поисках лекарства. Но если повернуться на сто восемьдесят градусов… – Он прыгнул. – Потом еще раз… – И он снова прыгнул. – И еще… Если мы сделаем все так, как написано в пророчестве, ваше величество, мы не будем стоять лицом к джунглям. Мы будем стоять лицом к Регалии.

ГЛАВА 25

– Я не хочу… я не могу в это поверить! – сказала Люкса упрямо.

– Ну, лучше бы это было правдой – это в наших интересах, – заметил Живоглот. – И если Наземный прав и мы найдем лекарство от чумы в лабораториях Регалии, – я хочу, чтобы твоим первым приказом было немедленно отправить его крысам, – жестко сказал он.

– В Регалии нет лекарства! – стояла на своем Люкса.

– А если есть?.. – не отступал Живоглот.

– Если есть… хотя его там нет и не может быть… но если есть – даю слово, крысы получат его в первую очередь.

– Тогда ладно. Летите в Регалию и заканчивайте эту миссию. Мы же с Коготок отправимся домой – нужно объяснить все нашему народу. И я буду ждать от вас вестей, – сказал Живоглот.

Он повернулся к Коготок:

– Думаю, нам стоит идти в ту сторону, откуда наступали муравьи. Там неподалеку должны быть туннели, и эти кошмарные растения вряд ли туда добрались.

Тут он заметил, что никто не двинулся с места.

– Чего же вы ждете? Садитесь на свою летящую – и вперед!

– А как же Хэмнет и Гребешок? – спросил Грегор.

Ему не хотелось оставлять их здесь. Однако похоронить их было невозможно: слой почвы был слишком тонким. Но и забрать с собой они их не могли – Найк бы всех не вытянула.

– Они принадлежат джунглям, Грегор, – ответил Живоглот. – Скоро здесь снова будет расти звездолист. И тогда это место будет не самым худшим, не так ли?

– Да, наверное, – сказал Грегор.

Но в глубине души он не был в этом уверен.

– А теперь – быстро садитесь на свою летучую мышь! – скомандовал Живоглот, подталкивая Грегора к Найк.

Они с Люксой послушались.

– И не забудьте ползучего! – напомнил Живоглот, подсаживая Темпа. – Он у нас герой. Он подарил нам новую надежду!

– Да, именно. И я думаю, он не будет возражать, если ты станешь рассказывать об этом всем и каждому, – сказал Грегор.

Может быть, тогда теплокровные перестанут быть такими снобами по отношению к жукам.

– Если он окажется прав – я не смогу говорить ни о ком другом, в противном случае я буду самым несправедливым занудой во всем Подземье! – пообещал Живоглот. И добавил: – Высокого тебе полета, Грегор!

– Беги как река, Живоглот! – отозвался Грегор.

И Найк взмыла в воздух над лианами и полетела прочь от Виноградников.

Путь к озеру в стране зубастиков, куда Аврора унесла Босоножку и Газарда, оказался на удивление коротким. Как только Найк приземлилась, подбежал Газард:

– А где мой папа? Где Гребешок? Они скоро придут, да?

Люкса с тоской посмотрела на Грегора. А тот подумал, что никто лучше Люксы не понимает, какая беда постигла Газарда и как он себя должен чувствовать отныне.

Люкса спешилась и взяла руку Газарда в свою.

– Они… они не придут, Газард. Не вернутся. У нас была страшная битва там, в Виноградниках… чтобы спасти звездолист. И Хэмнет и Гребешок в этой битве со жвальными… они погибли, Газард. Мне очень жаль…

Газард смотрел на нее во все глаза.

– Нет… они не могли уйти! – сказал он наконец. – Они никогда не оставляли меня одного. Они не могли бросить меня одного!

– Они не хотели. Это я тебе точно говорю, – сказала Люкса. – Просто они не смогли ничего с этим поделать. Иногда происходят вещи, которые от нас не зависят.

– Но папа… – Зеленые глаза Газарда стремительно наполнялись слезами. – Это как тогда… когда мама меня оставила… Она тоже не хотела уходить… Но ей пришлось.

Он отвернулся, потому что слезы ручьем потекли у него по щекам.

Босоножка подошла к Грегору и потянула его за рукав:

– Гррре-го, он плачет.

Она думала, что брат всегда может все исправить. Но он не мог.

Грегор поднял Босоножку на руки и прижал к себе:

– Я знаю.

А что он мог еще сказать?

Люкса опустилась перед Газардом на колени, вытирая ему слезы, гладя его по голове.

– То же самое произошло когда-то с моими родителями. Они оба умерли, – сказала она. – Моя мама и твой отец были братом и сестрой. Ты знал об этом?

Газард покачал головой.

– У меня… у меня нет сестры, – произнес он, глотая слезы.

– И у меня нет брата. Но я вот что подумала, Газард: если ты отправишься вместе со мной в Регалию, у меня будет брат, – сказала Люкса. – Ты согласен? Пойдешь со мной?

– В Регалию? – Газард выглядел совсем маленьким и растерянным. – Но я живу здесь, в джунглях!

– Но теперь некому жить здесь с тобой, Газард. Кто о тебе позаботится?

– Я хочу к папе! – крикнул Газард. Его душили рыдания.

– Я знаю. Знаю. Но папы больше нет! – Люкса обвила руками рыдающего малыша, и он ткнулся лицом в ее плечо. – Газард, милый Газард, скажи, что ты полетишь со мной в Регалию. Пожалуйста! В Регалии на самом деле не так уж плохо.

– Мой дедушка… живет… в Регалии. Он сказал… что я могу прийти туда в любое время, когда… когда захочу…

– Ну конечно! Викус будет счастлив видеть тебя! – подхватила Люкса, поглаживая темные кудряшки. – И все остальные тоже.

– И ты будешь моей сестрой? – спросил Газард. Он взглянул на Грегора, который держал на руках Босоножку.

– Если ты мне позволишь, – ответила Люкса.

– Ладно! – Слезы все еще текли по лицу Газарда неостановимым потоком, но он мужественно вытер нос рукавом. – А можно мне полетать на твоей летучей мыши?

– В любое время, – кивнула Люкса. – Когда мы будем дома – возможно, ты встретишь летучую мышь, которая станет твоей неразлучной тенью. Ты бы хотел?

Газард кивнул.

– Тогда полетели домой, малыш.

Они задержались всего на несколько минут, чтобы попить из озера и промыть раны.

От повязок ничего не осталось – челюсти муравьев превратили их в бесполезные обрывки ткани. Хорошо хоть вонючая слизь, которой муравьи обильно сдобрили поле со звездолистом, была безвредна для теплокровных. Она не жгла кожу, как желтая пудра от блох, и легко смывалась водой. Похоже, только для растений она была смертоносна.

Прибежали мыши, сложили к ногам Люксы много спелых золотистых слив.

Прежде чем мыши ушли, Люкса сказала:

– Спасибо. Я никогда не забуду вашу доброту ко мне и Авроре. Знайте: пока я жива – вы всегда будете иметь в Подземье друга и покровителя.

Она сняла с головы золотой ободок и положила на камень перед мышами.

– Если вам когда-нибудь понадобится моя помощь – просто пришлите мне с гонцом эту корону, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам.

Затем Люкса легонько погладила каждую, и мыши пропищали на скверном человеческом языке прощальное «до свидания».

Обе летучие мыши – и Аврора, и Найк – были не в лучшей форме, но они утверждали, что в состоянии долететь до Регалии. Люкса взяла Газарда на Аврору, а Грегор, Босоножка и Темп вскарабкались на спину Найк.

Грегору не терпелось поскорее вернуться. Неужели там есть – или может быть создано – лекарство от чумы? Мама, Арес, друзья, если они еще живы… каждая минута на счету.

Летучие мыши взяли курс на Регалию.

Грегор вспомнил, как медленно они добирались сюда по земле, и покачал головой. Жаль, нельзя было проделать весь этот путь по воздуху: крысы были, конечно, слишком тяжелыми, не говоря уже о ящере. Но сколько же времени можно было сэкономить! Они могли слетать туда и обратно не меньше десяти раз.

– Слушай, Найк, а что ты делала тут, наверху, пока мы продирались сквозь эти ужасные заросли? – спросил он.

– Я летала кругами, – сказала Найк. – И безостановочно повторяла про себя пророчество.

– Мы его разгадали, как тебе кажется? Мы ведь не ошибаемся в том, что именно люди начали все это?

– Надеюсь, это так. Но знаешь, Грегор, если остальные теплокровные узнают, что чума началась по вине людей, они воспримут это очень болезненно.

– И что тогда?

– Людям, видимо, будет стыдно, они будут стараться загладить вину. Но их враги станут говорить, что это лишь подтверждает то, что и так известно: люди врут и творят все, что им вздумается, ни с кем не считаясь, – сказала Найк. – И самое ужасное, что… на самом деле никто этому не удивится.

Грегор, хоть и не жил в Подземье, остро ощущал свое родство с подземными. Он все еще был очень сердит на них за суд над ним и Аресом. И все-таки он не сомневался, что это недоразумение. Ведь когда Нерисса им все объясняла, они – большинство из них – слушали ее. А вот к крысам отношение у Грегора было другое: их он считал в основном «плохими», видя среди них редкие исключения – того же Живоглота и Вертихвостку. Мысль о том, что люди способны на не менее ужасные поступки, приводила его в ступор. Но и для него она не была неожиданной. Он прекрасно помнил, как Совет не желал делиться с крысами желтой пудрой.

Босоножка и Темп вовсю болтали по-тараканьи. Грегор понимал лишь отдельные слова и только пытался угадать смысл. И уже совсем скоро он обнаружил, что они спускаются. Посветив фонариком вниз, он увидел кучи костей и скелетов, разбросанных вокруг Арки Тантала.

– Мы что, сделаем остановку? – спросил он Найк.

– Не волнуйся – это ненадолго, просто перевести дух. Нам с Авророй необходима передышка, – ответила она.

– О да, разумеется! – спохватился Грегор.

Он всей душой стремился в Регалию, но летучим мышам действительно нужно было передохнуть, тем более что обе были травмированы.

У них не было воды, зато было полно слив. Все семеро сели тесным кружком и поели. Четверо детей, две летучих мыши и таракан. Грегор вдруг подумал, что они представляют собой легкую добычу, и невольно покосился в сторону джунглей.

Люкса была столь погружена в свои мысли, что, кажется, не замечала, что происходит вокруг. Она держала в руке нетронутую сливу и безучастно смотрела на скелет какого-то крупного грызуна.

– Люкса! Ты собираешься это съесть? – позвал ее Грегор.

Она вздрогнула, вернувшись к реальности.

– А что? Угостить тебя?

– Нет, тебе необходимо поесть самой. Мы не должны долго здесь оставаться, – сказал он.

Люкса кивнула и откусила маленький кусочек, но лицо ее выглядело по-прежнему озабоченным.

– Я все думаю о том, что сказал Живоглот. О том, что это оружие. Ты знаешь, он прав, Грегор. Чума в качестве союзника могла бы дать людям тотальный контроль над всеми теплокровными, – произнесла она словно нехотя.

– Так, значит, я прав? И эпидемия началась из лаборатории Нививы? – спросил он.

– Мне все еще трудно поверить… Но это – единственное здравое объяснение происшедшему. И есть только один способ проверить, так ли это.

– Какой? – поинтересовался Грегор.

– Если окажется, что за время нашего отсутствия она нашла лекарство от чумы, – значит, ты прав. Ибо колыбель и противоядие существуют в единственном экземпляре, и никакого другого средства против чумы, кроме звездолиста, по идее быть не должно. И если она создаст лекарство – сомнений не останется, – сказала Люкса мрачно.

Аврора сообщила, что можно лететь, и они снова взмыли вверх.

Найк предложила Грегору поспать. Он лег рядом с Босоножкой, которая тут же задремала, но уснуть не мог.

В тишине и темноте туннеля перед ним снова встала картина боя. Сейчас он помнил о нем куда больше, чем о бое со спрутом, который вообще не отпечатался у него в памяти. На этот раз он отлично помнил специфический звук и блеск меча, когда тот лишал жизни одного муравья за другим. Но кто такие муравьи, если разобраться?

Они не относятся ни к животным, ни к стихийным явлениям. Однако Живоглот говорил о них как о разумных существах, которые способны выработать хитрый план.

Интересно, имена у них есть? И есть ли у них такие понятия, как родители, дети, друзья?

Кого на самом деле он убивал? Грегор никак не мог определить, что чувствует.

С одной стороны – все его мысли были в момент боя о том, что нужно спасти звездолист. Его собственная жизнь была в большой опасности – абсолютно реальной, достаточно вспомнить, что случилось с ящером и Хэмнетом. Хотя там, на поле боя, Грегор не думал о себе и своей жизни. Порой у тебя нет выбора, когда вступаешь в бой. Даже Хэмнет это признавал… И сегодня был один из таких случаев. Грегор делал то, что должен был делать.

Но в то же время…

Когда он вспоминал валявшиеся на поле безжизненные тела муравьев – его охватывал ужас.

А еще – несмотря на яростничество Грегора, он и его товарищи потерпели поражение в бою!

Хэмнет тоже вынужден был сражаться. Грегор знал, что тот делал это через силу, понимая, что выбора у него нет. Если бы у них было время и возможность поговорить обо всем этом – они могли догадаться, как следует толковать пророчество. Тогда не было бы этой бессмысленной бойни. Но когда муравьи появились на поле, думать о чем-то еще было поздно. Мирное решение могло быть найдено, если бы его искали все. Если бы все вместе – люди, крысы, муравьи – решили, что надо все решать миром.

Если Грегор прав и доктор Нивива виновата в том, что происходит, тогда на все это приходится смотреть по-другому. Если звездолист, ради которого они сражались, не является лекарством, этот бой представляется вообще бессмысленным.

Чем больше Грегор думал об этом, тем больше путались его мысли.

Мы были правы, когда сражались.

Мы были не правы, когда сражались.

Сражаться было необходимо.

Сражаться было бессмысленно.

Он не знал, на чем остановиться, и это сводило его с ума. Неудивительно, что Хэмнет сбежал от таких ужасов в джунгли. Но и там этот выбор настиг его.

Через несколько часов мучительных раздумий Грегор увидел впереди мерцающие огни.

Вот она, Регалия!

Перед путниками возникли четверо подземных верхом на летучих мышах и преградили им дорогу. Но тут они увидели Люксу.

– Королева Люкса?! – воскликнул один из гвардейцев. – Это вы! Вы живы!

– Да, Клаудиус, жива, – ответила Люкса. – И я велю немедленно созвать Совет.

– Да, но… – Клаудиус чувствовал себя не в своей тарелке. – Нам предписано отправлять всех прибывающих в город на исследования и анализы. Это необходимые меры безопасности.

– В целях экономии времени мы нарушим эти предписания! – отрезала Люкса. – Поверьте, даже если я несу в себе чуму – это ничто по сравнению с тем, что я должна сообщить.

– Но у нас строжайший приказ… – Бедный гвардеец не знал, как ему быть.

– …который я отменяю! – Люкса была непреклонна. – Очистите дорогу ко дворцу! Это мой приказ, и я несу за него ответственность перед народом Регалии.

Клаудиус с сомнением посмотрел на остальных гвардейцев, но наконец решился.

– Очистить дорогу королеве Люксе! – крикнул он.

И сам полетел с ними, крича каждому, кого встречал по пути:

– Королева! Королева вернулась!

И все подземные тут же уступали им дорогу.

Когда они пролетали над улицами города, Грегор видел, как люди задирали головы, восторженно приветствуя их маленький отряд. Видимо, они узнавали Аврору по прекрасной золотистой шкурке и догадывались, что Люкса летит на ней.

Измученные летучие мыши наконец приземлились в Высоком зале, и две женщины из отряда стражей подбежали к ним на помощь.

– Отправить Аврору и Найк в госпиталь, немедленно! – приказала Люкса. – Совет на месте?

– Да, ваше величество! – ответила одна из женщин. – Только что собрались. – Она вдруг закрыла рот рукой, будто пытаясь скрыть изумление и радость. – О, Люкса! Вы вернулись!

– Я тоже рада тебя видеть, Миранда, – сказала Люкса с полуулыбкой. – Но нам следует поторопиться.

Люкса взяла Газарда за руку и решительно пошла вперед. Грегор подхватил свою спящую сестренку, и они с Темпом поспешили за Люксой в зал заседаний Совета.

Совет уже был на месте, включая Викуса и Соловет. Нерисса председательствовала, сидя за большим каменным столом.

Доктор Нивива как раз что-то говорила, обращаясь к Совету. Перед собой она держала подставку, на которой стояли стеклянные пробирки, наполненные оранжевой жидкостью.

Когда пятеро путешественников вошли, Нивива остановилась на полуслове и как будто задохнулась.

Члены Совета повскакали с мест, начали пробираться к путникам, но Люкса подняла руку и остановила их.

– У меня известие чрезвычайной важности. Сядьте по местам и выслушайте! – велела она.

Смущенные, все вернулись на свои места.

По-прежнему держа Газарда за руку, Люкса подошла и встала прямо напротив доктора Нививы.

– Мы добрались до Виноградников и нашли там поле звездолиста. Правда, поле на наших глазах было уничтожено муравьями. И мы лишились лекарства, – сообщила Люкса. – Что вы об этом скажете, доктор Нивива?

– Это, несомненно, ужасная новость. Но мы здесь работали в лаборатории день и ночь, и нам удалось самим синтезировать лекарство. Пробирки, что стоят передо мной, и есть плод наших усилий, – сообщила доктор Нивива.

Люкса несколько секунд не отрывала взгляд от пробирок, затем тяжело вздохнула и задала новый вопрос:

– И вы уже испытали это средство на больных?

– Испытания в больнице прошли успешно. И у матери Наземного, и у его летучей мыши отмечено значительное улучшение, – ответила Нивива.

Грегор почувствовал, как у него подкосились ноги.

– Ох!

Вздох вырвался у него непроизвольно. Они живы!

Нивива тут же послала ему улыбку:

– Да, мы имеем все основания надеяться, что произойдет полное излечение.

По залу пробежал гул довольных голосов. Итак, средство от чумы найдено. Нивива оказалась героем.

Голос Люксы полоснул воздух, словно ножом:

– Я полагаю, оно несомненно будет эффективным. Остановит чуму.

– Надеюсь, мы оправдаем ваши ожидания, ваше величество, – сказала Нивива, начиная заметно нервничать.

– О, я не сомневаюсь, что вы их оправдаете. Судя по тому, как сами вы прекрасно выглядите, – ответила Люкса. – Ведь если средство вылечило вас – почему бы ему не помочь остальным заболевшим?

Нивива вспыхнула:

– Я не понимаю, о чем вы!

– Понимаете, Нивива. Прекрасно понимаете, – усмехнулась Люкса. – Я имею в виду, что это вы создали чуму теплокровных. В вашей лаборатории. Ваша лаборатория – колыбель. Так что логично, что и средство от этой болезни создано там же. – Отовсюду послышались возгласы возмущения и протеста, но Люкса продолжала: – Доктор Нивива, неужели вы станете отрицать, что Арес заразился в вашей лаборатории, где вы синтезировали вирус чумы?

Лицо Нививы стало смертельно бледным. Кровь отхлынула от него.

– Я… я… я не…

– Отвечайте «да» или «нет»! Он заразился в вашей лаборатории? – настаивала Люкса.

– Это недоразумение, случайность… В этом нет ничьей вины… – бормотала Нивива. – Он был в лаборатории совсем по другой причине…

– И вы заставили всех поверить, что чума началась в Виноградниках, хотя все это время прекрасно знали, что она – дело ваших рук? – уточнила Люкса.

– Я не могла… не могла говорить об этом… Исследования были секретными, – беспомощно лопотала Нивива.

– Итак, в интересах секретности вы позволили чуме распространиться и убивать ни в чем не повинных живых существ? А еще – отправили бессмысленную, обреченную на неудачу экспедицию в самое гибельное место Подземья. Так?

Нивива затравленно озиралась.

– Мне было приказано изучать чуму! Моей задачей было найти антидот, тогда мы могли бы использовать ее как оружие… Я лишь выполняла свой долг! – закричала она.

Большинство членов Совета были шокированы происходящим. Но Грегор заметил, что на некоторых лицах тоже отразился страх.

«Они знают! – догадался Грегор. – Некоторые обо всем знают!»

Викус быстро вскочил из-за стола и кивнул двоим гвардейцам:

– Взять под стражу доктора Нививу! И сообщите членам суда, что им следует незамедлительно провести заседание!

Гвардейцы схватили Нививу под руки. Она не оказала ни малейшего сопротивления.

– Я просто выполняла приказ, – тихо произнесла она, когда ее выводили.

– Немедленно свяжитесь с лабораторией и узнайте, сколько доз антидота у них есть! – скомандовал Викус. – И тут же доставьте в госпиталь.