Текст книги "Грегор и проклятие теплокровных"

Автор книги: Сьюзен Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– Нет! – с каменным лицом возразила Люкса. – Сначала мы должны сделать кое-что еще: мы должны отправить лекарство грызунам. Я дала слово Живоглоту. И я его сдержу.

И никто в зале не осмелился возразить.

ГЛАВА 26

После этого заявления Люксу, казалось, покинули силы.

Она взглянула на Газарда, который так и держал ее за руку.

– Ты, должно быть, голоден?

Малыш кивнул.

– Распорядитесь насчет еды, – сказала она одному из гвардейцев, выходя из зала.

Идти было недалеко. Почти напротив зала находилась небольшая уютная комната с двумя диванчиками. Люкса свернулась калачиком в углу одного из них, усадив Газарда рядом с собой. Головой она оперлась на руку, положенную на подлокотник. Грегор уселся на диване напротив, держа на коленях Босоножку. Темп сел рядом, у их ног.

– Ты была великолепна, Люкса, – сказал Грегор.

Она издала какой-то нечленораздельный звук.

Грегор видел, что она очень расстроена. В дверях показались Викус и Нерисса.

Викус быстро подошел к Люксе и бережно взял в ладони ее лицо.

– Как мы могли это допустить, Викус? Как? Что будет теперь, когда все об этом узнают? И… это же позор, Викус! Как мы сможем это исправить? – сказала она.

– Мы попробуем исправить это вместе, – ответил Викус. – Если на нас нападут – мы сможем противостоять. Но мы попытаемся смягчить гнев соседей, предоставив им помощь. Мы отдадим обратно оккупированные нами земли, обеспечим их едой и медикаментами. Что касается позора… Что ж, это хороший урок, надеюсь, он пойдет нам впрок! – Он приподнял ее подбородок. – Я так счастлив снова видеть тебя, дорогая!

– Ну а ты, – Люкса посмотрела на Нериссу, – как тебе на троне, Нерисса?

– Сама, конечно, догадываешься! – Нерисса издала короткий смешок, сняла с головы маленькую золотую корону и водрузила ее на голову Люксе. – Тебе она идет гораздо больше.

Люкса вздохнула и поправила корону, сдвинув ее назад:

– Кажется, я недавно потеряла корону – видимо, для того, чтобы освободить место для другой. Спасибо, что сохранила ее для меня.

– Это ужасно тяжелая работа, – сказала Нерисса. Она протянула руку и коснулась волос Газарда. – А ты, конечно, Газард.

– Люкса сказала, я могу жить здесь и быть ее братом, – робко ответил Газард.

Он переводил взгляд с одного предмета в комнате на другой, и Грегор вдруг догадался, что он никогда в жизни не бывал в каменном доме.

– Мы рады, что ты с нами! – Викус вопросительно посмотрел на Люксу и тихо спросил: – Хэмнет?..

– Он умер. Он не придет, – сказал Газард. – Да, Люкса?

– Да, он не придет. Но мы будем всегда его помнить.

Викус оглядел Грегора, оценил взглядом его раны, остановился на мече, висевшем на ремне.

– Ну что, Наземный, как твои дела?

– Хорошо, – коротко ответил Грегор. Ему не хотелось говорить сейчас о себе. – Значит, они живы? Им лучше?

Впервые за все время Викус улыбнулся:

– Иди и посмотри сам.

Подали еду. Нерисса осталась с Газардом, Босоножкой и Темпом, а Грегор и Люкса отправились с Викусом в госпиталь.

– Они приняли лекарство Нививы, и им стало лучше. А теперь, когда ты вернулся, выздоровление пойдет быстрее, – сказал Викус, пока они шли по коридору.

Перед тем как свернуть туда, где были палаты со стеклянными стенами, Грегор взял Люксу за руку:

– Послушай… Они выглядят… ужасно. Ты должна быть готова.

– Я видела в жизни много ужасных и отвратительных вещей, – возразила Люкса.

– Не сомневаюсь. Но когда я впервые увидел Ареса в таком состоянии, я… меня стошнило. – Он все-таки признал это. – А твоя тетя сказала, что люди теряют сознание при виде такого зрелища. Потому что… это и правда шок.

На лице Люксы отразилось сомнение:

– Но я все равно должна их увидеть.

– Тогда… обопрись на мою руку и, если тебе станет плохо или ты почувствуешь слабость, просто сожми ее покрепче, – предложил Грегор.

Люкса подумала и кивнула, соглашаясь. Они свернули за угол и тут же оказались перед стеклом палаты Ареса.

Выглядел он и впрямь ужасно. Шерсти на нем совсем не осталось, а все тело покрывали огромные фиолетовые бубоны. Но Грегор радостно улыбнулся – его друг не лежал в кровати, он был на своих ногах!

– Эй, смотри-ка, Арес… – Тут Люкса сжала руку Грегор так сильно, что Грегор был уверен: еще немного, и она сломает ему как минимум три пальца.

Он повернулся к ней и увидел ее бледное, совершенно белое лицо. Хотя не совершенно белое – у него на глазах оно обрело зеленоватый оттенок.

– Он в порядке, Люкса! Он выглядит гораздо лучше, чем когда я улетал.

Она не могла говорить. Просто стояла, вцепившись в его руку, и глаза ее с ужасом смотрели на доходягу, который некогда был и ее другом.

– Правда, Люкса, он выздоравливает, – сказал Викус. – А когда вас увидит – это придаст ему больше сил.

Он побарабанил по стеклу, и Арес повернул голову. Крылья его затрепетали, и он даже сделал несколько шагов навстречу, но вынужден был остановиться, чтобы восстановить дыхание.

– Улыбнись ему, Люкса! – попросил тихонько Грегор, сам старательно следуя своему совету. – Аврора – внизу – здесь! – проговорил он медленно, сильно артикулируя, и ткнул пальцем вниз, в пол, чтобы Арес понял, что Аврора здесь, в больнице.

Арес кивнул, показывая, что понял.

– Что ж, не будем его утомлять, – сказал Викус.

Он помахал Аресу и пошел дальше по коридору.

В следующей палате спали в своих постелях Говард и Андромеда. Оба тоже были в фиолетовых бубонах. Один из бубонов лопнул прямо у них на глазах, и Грегор почувствовал, как пальцы Люксы вновь стиснули его руку.

– Мы чуть не потеряли Говарда накануне того дня, когда доктор Нивива объявила о создании лекарства. Но теперь ему с каждым днем лучше, – сказал Викус. – А сейчас, Грегор, пойдем навестим твою маму. И потом вам с Люксой тоже требуется медицинская помощь.

Мама лежала в постели, но не спала. Она нервно трогала фиолетовый бубон на шее. Увидев Грегора, она замерла. Они молча смотрели друг на друга, словно вокруг больше никого не было. Мама спросила одними губами:

– Босоножка?

Он кивнул и поднес воображаемую ложку ко рту, показывая, что сестренка сейчас кушает.

Мама обессиленно закрыла глаза, и Грегор увидел, как из-под ресниц у нее покатились слезы.

– Она выглядит очень слабой и больной, – сказал он тревожно.

– Так и есть – она больна. Но теперь она идет на поправку, – ответил Викус. – А теперь оба – на осмотр к врачам! Вас тоже не мешает подлечить!

– Сколько их? – спросила Люкса, глядя в глубь коридора.

– Больше ста, – тихо сказал Викус. – Тридцать мы потеряли. На Источнике дела еще хуже – там умерли восемьдесят человек.

Люкса не выпускала руки Грегора до тех пор, пока они не дошли до ванных комнат – где и разошлись в разные стороны.

Напоследок она шепнула:

– Спасибо, Грегор.

Грегор помылся, и многие следы от укусов открылись и начали кровоточить. Хотя, возможно, они и не затягивались – их было слишком много и некоторые довольно глубокие. Он лежал на больничной койке, а вокруг суетилась целая команда докторов. Кроме этих ран, полученных в сражении, у него были следы от лиан на запястьях и изъеденные ядом плотоядного растения ноги. Ему требовалось наложить швы, много швов. Один из врачей дал ему глотнуть светло-зеленой жидкости, и он погрузился в сон.

А когда пришел в себя, обнаружил, что весь забинтован – с головы до ног. Секунд десять он думал, что выглядит, должно быть, как мумия. А потом начал срывать с себя повязки. Но только что он справился с одной, на запястье, как знакомый голос остановил его:

– Нет, Наземец, так у тебя опять раны откроются.

На стуле возле его постели сидел Марет, рядом стояли его костыли.

– Марет! – обрадовался Грегор. – Как поживаешь?

– Не могу пожаловаться. А ты как?

Грегор пожал плечами:

– Как одна большая болячка. Сколько я спал?

– Шестнадцать часов. Они тебя, правда, поднимали, чтобы вкатить тебе лекарство от чумы, но ты даже не проснулся, – ответил Марет.

– Лекарство от чумы? Мне-то оно зачем? – не понял Грегор.

– Каждый должен получить дозу в профилактических целях, – объяснил Марет. – Там, в лаборатории Нививы, нашли тысячи и тысячи доз антидота. Они пылились там, пока больные умирали! – Марет покачал головой, словно не веря.

– Значит, я был прав… насчет разбитого контейнера… – пробормотал Грегор.

– Да. Нивива признала свою вину. Когда Арес был у нее в лаборатории – обрабатывал раны, он случайно толкнул крылом контейнер с блохами. Тот разбился, блохи вырвались на свободу и покусали и Ареса, и саму Нививу. Она объяснила, что ничего не сказала, но собиралась дать ему лекарство на следующий день, когда он прилетит обрабатывать раны. Только Арес не появился. Он отправился на поиски Люксы и Авроры. Так чума проникла на территорию крыс, – сказал Марет.

– Где теперь Нивива? – спросил Грегор.

– Ее казнили. Пока ты спал, собрался суд. Она была признана виновной в государственной измене. Все произошло очень быстро, – ответил Марет.

– То есть она… она умерла?!

Грегор думал, что ее посадят в тюрьму, но убивать…

– Да. Она совершила страшное преступление, – сказал Марет.

– Но Люкса… она присутствовала на суде? – спросил Грегор.

Он знал, что королева может отменить приговор.

– Нет, она тоже спала. Но, думаю, ее не допустили бы до слушания дела. Нивива выполняла приказ – ей было велено создать новый вид оружия: вирус чумы. Она никому не сообщила о заражении Ареса – и это ее и только ее вина. Но… про чуму знали многие. – Марету с трудом удавалось подбирать слова, особенно когда очередь дошла до следующего предложения. – И прежде всего Соловет. А поскольку Соловет – ее ближайшая родня по крови, Люкса не имела права участвовать в заседании суда и вынесении приговора.

– Так это Соловет отдала такой приказ? – ошеломленно спросил Грегор.

– Выяснилось, что она возглавляла тайный комитет, который занимался разработкой новых видов оружия, – кивнул Марет.

Грегор почувствовал слабость и головокружение при мысли о том, что Соловет стояла за всем этим кошмаром. Это было чудовищно.

– Они собираются казнить и Соловет? – спросил он.

– Сомневаюсь. Но и она, и остальные, кто в том замешан, будут арестованы, – ответил Марет.

Грегор замер от еще одной мысли:

– А Викус… он тоже… знал?

– Нет. Он всегда был против подобных вещей…

– Я так и думал, – с облегчением сказал Грегор.

Должно быть, известие о том, что собственная жена оказалась виновницей катастрофы, постигшей теплокровных, подкосило старика.

Пришел врач, осмотрел Грегора и распорядился покормить его. Марет остался и поел вместе с Грегором.

Постный суп и ломоть хлеба показались Грегору такими вкусными! Еда придала ему сил, и он вдруг почувствовал, что не сможет больше лежать в постели.

– А Люкса – она тоже в больнице?

Каково ей было узнать все эти новости о Соловет!

– Ее хотели оставить в больнице, но она настояла на том, чтобы быть с Газардом, – ответил Марет. – Он такой славный!

– Как и его отец, – отозвался Грегор.

Грегор не был особой королевских кровей, и у него не было уверенности, что врачи позволят ему уйти, поэтому он просто выскользнул из больницы, когда никто не видел. И должен был признать, что погорячился. Все тело у него болело и внутри, и снаружи. Но постепенно мышцы снова начали слушаться его, хотя только что зашитым ранам, возможно, это было не на пользу.

Стояла ночь. За Босоножку Грегор был спокоен: Далей о ней позаботится. Он нашел гвардейца-стража и спросил его, где комната Люксы. Гвардеец некоторое время колебался, но все же проводил его в королевские покои.

Как и полагал Грегор, они были богато обставлены и украшены, и их охраняли несколько стражей. О нем доложили, и ему пришлось подождать, но вскоре его пригласили войти.

Люкса встретила его в гостиной с камином, за которой виднелась целая анфилада комнат. Грегор подумал, что одна ее спальня, кажется, больше, чем квартира, в которой проживает вся его семья.

– И это все твое? – не удержался он.

– С тех пор как умерли мои родители – да, – сказала она.

Люкса тоже была в бинтах и повязках, и взгляд ее безучастно скользил по обстановке.

Грегор вдруг понял, как ему хорошо в их маленькой квартирке, где живут все, кого он любит.

– Теперь Газард будет жить со мной! – И ее лицо посветлело.

– Как он?

Она поманила его за собой и провела в соседнюю комнату. Это была спальня, освещенная слабым мерцающим светом. Газард и Босоножка сопели, как два щенка, раскинувшись на огромной кровати.

– Ему трудно. Он никогда не жил так – в закрытом помещении. И Хэмнет… И Гребешок… Их больше нет, а они – весь его мир… – шепотом сказала Люкса.

– Да, понимаю, – ответил Грегор. – Но теперь у него есть ты.

– Знаешь, что он сказал, прежде чем заснуть? «Мой папа убежал отсюда в джунгли. Он убежал, чтобы больше никогда не драться и никого не убивать. Но война догнала его…» – произнесла Люкса.

– Моя бабушка сказала мне то же самое. Что я могу сколько угодно убегать и прятаться, но пророчество все равно меня найдет, – кивнул Грегор.

– Викус говорит, что у каждого своя война, – вздохнула Люкса.

Она взяла что-то со стола и протянула Грегору. Это был кристалл. Бледно-голубой, по форме напоминавший рыбку.

– Это тот самый? С твоего первого полета с Хэмнетом? – спросил Грегор.

– Да. Похоже на рыбку, правда?

Грегор молча кивнул. Слова казались глупыми и ненужными. Да и что тут скажешь?

Они вернулись обратно в гостиную и сели в кресла. Грегор понимал, что его следующий вопрос, возможно, слишком личный, но все же он не мог его не задать:

– А как… Викус? Он в порядке?

– Нет, – ответила Люкса. – Он раздавлен тем, что сделала Соловет. Он организует спасательную миссию, ведет дипломатические переговоры. Крысы, конечно, в ярости. Викус делает все, что возможно, я тоже. А тебе пора возвращаться к своей жизни, Грегор. Тебе пора домой.

– Да. Я думаю, мы отправимся через несколько дней. Ну, как только мама будет чувствовать себя достаточно хорошо, – кивнул Грегор.

– Твоя мама? – В голосе Люксы слышалось удивление. – Но… тогда вам придется ждать много месяцев…

ГЛАВА 27

Он стремительно бежал вниз по лестнице. Грегор слышал, как Люкса зовет его по имени, но не мог остановиться, не мог слушать ее объяснений.

Много месяцев?! Они собираются держать здесь его маму! Нет, этого не будет!

Спустившись, он почувствовал острую боль: видимо, швы разошлись, – но это было сейчас не важно. Он метался по больнице, пока не наткнулся на кого-то, кто, видимо, имел здесь власть. Грегор принялся кричать и требовать объяснений. Закончилось все тем, что доктор распорядился, чтобы Грегора немедленно водворили на место, в его палату. Никто не обращал ни малейшего внимания на его вопросы и крики. Его быстро и умело заново перевязали, содрав повязки, через которые проступила кровь.

– Слушайте, – твердил он, – мои ноги в порядке. Мне нужно с кем-то поговорить! Я должен поговорить о моей маме! Да отпустите же меня!

Вместо ответа его скрутили и влили ему в рот какое-то лекарство. И как он ни сопротивлялся, ему пришлось его проглотить. И чуть ли не в тот же миг на него навалилась дремота.

– Нет… вы не понимаете… нет… – Он уже вяло сопротивлялся, но вокруг все уже поплыло, и Грегор окончательно провалился в темноту.

Когда проснулся, он не сразу вспомнил, что произошло. А вспомнив, подскочил на постели, но чья-то рука тут же легла ему на плечо.

Викус, на лице которого лежала печаль, заставил его откинуться обратно на подушку.

– Ляг, Грегор, иначе им придется тебя обездвижить.

– Это еще зачем? – возмутился Грегор.

– Тебе необходимо лежать, чтобы раны затянулись. Это в твоих же интересах.

– Люкса ведь не лежит! Она наверху, я ее видел, – возразил Грегор.

– Но Люкса и не бегает по дворцу, словно ее укусила бешеная собака. И не дерется. И ее раны не такие глубокие, как у тебя, – сказал Викус. – Прошу тебя, Грегор, все это займет гораздо меньше времени, если ты будешь вести себя правильно.

И Грегор послушался. Может быть, слова Викуса его и не убедили, зато вид его говорил сам за себя.

Выглядел он ужасно. Лицо у него осунулось, под глазами пролегли глубокие черные тени, а сами глаза были налиты кровью.

Грегору не захотелось еще больше его огорчить.

– Но это же моя мама! – сказал он умоляюще. – Люкса говорит, вы собираетесь держать ее здесь несколько месяцев. Но вы не можете…

– Мы обязаны, Грегор. Она слишком слаба, чтобы путешествовать даже на такие короткие расстояния. И потом – кто будет лечить ее там? Ведь это чума, Грегор, чума из Подземья. И если твоя мама не выздоровеет, она может принести ее наверх. Подумай сам, что может произойти, если вирус попадет в Наземье. Ваши доктора понятия не имеют, что это, и лекарства у них нет.

– Но… я думал, ей лучше, – пробормотал Грегор.

– Это действительно так. Но вирус чумы еще гуляет по ее организму, он все еще в ее крови. Она должна выздороветь полностью – и только тогда можно будет отправить ее домой. А ты, Грегор, должен помочь мне успокоить ее. Ты ведь знаешь, как она хочет скорее вернуться, – сказал Викус.

– Но… как же мы без нее? – Грегор почувствовал себя совсем маленьким и беспомощным.

– Вы обязательно получите ее обратно. Только не сейчас, – ответил Викус. – Ты ведь мне поможешь?

Грегор кивнул. Разве у него был выбор? Викус прав: нельзя забрать маму домой. Нельзя так рисковать. Под угрозой окажутся жизни многих людей. И их семьи тоже.

– Спасибо. Ты снял камень с моей души, – произнес Викус.

Но как же он ужасно выглядит!

– Что будет с Соловет? – осторожно спросил Грегор.

– Она под домашним арестом вплоть до приговора суда, – ответил Викус отрешенно. – И как ты понимаешь, ее дела не слишком хороши.

– Зачем она это сделала?

– Вирус чумы дал бы нам главенство над всеми теплокровными Подземья, – сказал Викус, с трудом подбирая слова. – С военной точки зрения это идеальное оружие. Смертельное. Неостановимое для тех, у кого нет противоядия… – Он потер глаза, и Грегор испугался, что он сейчас заплачет, но Викус сдержался. – Мы с ней очень разные…

– О да. Мне всегда было непонятно, как вы могли жить вместе, – не удержался Грегор и тут же пожалел, что сказал бестактность.

Но Викус лишь улыбнулся в ответ:

– Да. Для нас самих это всегда было загадкой.

Следующие два дня Грегор провел в постели. У него было множество посетителей, и все же он был ужасно утомлен своим вынужденным бездельем.

Он все думал о джунглях и о том, что там случилось. Его мысли возвращались и к пророчеству: была одна вещь, которая сильно его смущала.

А потому, когда к нему пришла Нерисса, он решил поговорить с ней об этом.

– Послушай, Нерисса, я никак не могу понять кое-что в «Пророчестве крови», – сказал он. – Зачем мы вообще отправились в экспедицию? Ведь у Нививы было противоядие, и она начала его использовать до нашего возвращения… Зачем пророчество послало нас в поход?

– В пророчестве не говорится, что теплокровных в Подземье уничтожит чума, – ответила Нерисса. – Там сказано другое:

 
ЛЮДИ И КРЫСЫ ЗАБУДУТ НА ВРЕМЯ ВРАЖДУ,
ЕСЛИ ЖЕ ЗЛОБУ СВОЮ ПОБЕДИТЬ НЕ СУМЕЮТ —
СТРАШНОЕ ПЛАМЯ ВОЙНЫ УНИЧТОЖИТ ВСЕХ.
И НЕ ОСТАНЕТСЯ ТЕПЛОКРОВНЫХ В ПОДЗЕМЬЕ.
 

– И… и что? – не понял Грегор.

– Если бы не это путешествие, мы бы никогда не узнали правду о Нививе. Она бы все равно создала противоядие, но как ты думаешь – получили бы его грызуны? – в свою очередь, спросила Нерисса.

– Думаю… нет. Вы ведь и желтую пудру не хотели им давать, – мрачно сказал Грегор.

– Вот именно. Спор о желтой пудре очень показателен. А теперь представь, что крысам стало бы известно, что у людей есть средство от чумы, но они не хотят делиться им с грызунами. Как ты думаешь, что бы случилось дальше?

– Они бы на вас напали. Им ведь нечего было бы терять – в противном случае они просто вымерли бы от чумы, – ответил Грегор.

– И началась бы война. Это ее имел в виду Сандвич, когда говорил, что все теплокровные погибнут, – сказала Нерисса. – Войну удалось предотвратить. Пока.

Чем дольше длилось вынужденное пребывание Грегора в постели, тем большее беспокойство его одолевало. Ему нужно было увидеть маму!

Грегор попросил разрешения навестить ее, и врач сказал, что, пожалуй, он может сходить к ней, только если не будет делать резких движений и если скоро вернется обратно в постель. Грегор обещал.

Мама сидела на кровати, перед ней стоял поднос с едой. Но еда, похоже, совсем ее не интересовала.

Грегор сел на стул рядом с кроватью.

– Привет, мам, – сказал он.

– Привет, малыш, – сказала она хрипло.

Фиолетовый бубон на шее стал меньше, но она все еще была слаба и бледна.

– Как твои дела, сынок?

– О, я в порядке! – бодро отрапортовал Грегор.

He то чтобы это было правдой, но он не хотел ее расстраивать. Он пытался вспомнить какой-нибудь веселый момент из похода по джунглям, но ничего такого не приходило ему в голову.

– Ты видела Босоножку?

– И да, и нет. Я не хочу, чтобы она испугалась, увидев меня в таком виде, поэтому мне принесли и показали ее через стекло, когда она спала, – сказала мама. – А девочка, которая принесла ее… она выглядела такой… холодной.

– Наверное, это была Люкса, – предположил Грегор и неожиданно для себя покраснел.

– Она мне понравилась. Я бы сказала – она точно знает себе цену.

– Я знал, что ты так скажешь, – улыбнулся Грегор.

Он зачерпнул полную ложку бульона и поднес ей ко рту.

– Давай, мам, тебе не станет лучше, если ты будешь только смотреть на еду.

Он покормил ее с ложки, как маленькую. Она послушно поела, потом спросила:

– Они тебе сказали, что мне сейчас нельзя домой?

– Я подумал… может, нам с Босоножкой тоже остаться и побыть здесь, пока ты не поправишься? – с надеждой произнес Грегор.

Ha лицо мамы легла тень.

– О нет, так нельзя! Я хочу, чтобы вы поскорее отсюда убрались. Ты возьмешь сестренку, и вы отправитесь домой немедленно!

Ему пришлось обещать ей, что так и будет, причем повторить это несколько раз, снова и снова. Мама знала, что он однажды уже нарушил обещание: вместо того чтобы вернуться домой, в Нью-Йорк, отправился в опасный поход в джунгли… Теперь никакого противоядия искать не требовалось. И он понимал, что на этот раз должен выполнить обещание.

Через несколько часов они с Босоножкой уже прощались с подземными, собравшимися в Высоком зале. Проводить их пришли Люкса, Газард, Нерисса, Марет и Темп.

Перед этим Грегор вновь обошел всех, кто был в госпитале, и каждому пообещал скорую встречу. Он не обманывал: Викус сказал, что они могут навещать маму, когда захотят.

Несмотря на занятость, Викус выделил им для полета свою летучую мышь, большого серого Еврипида. Он и сам собрался их проводить. Папе было послано извещение, чтобы он встречал детей не в Центральном парке, куда они обычно возвращались, а прямо в прачечной. Снова было много облаков, и Еврипиду почти не приходилось взмахивать крыльями, когда они поднимались вверх-вверх-вверх, в другой мир.

А там уже ждал папа, который втянул наверх сначала Босоножку, а потом и Грегора.

Лиззи тоже была там, ее лицо осунулось и побледнело, но она улыбалась.

– Высокого вам полета! – услышал он голос Викуса, когда Еврипид скрылся в клубах тумана.

– И вам высокого полета, Викус! – крикнул Грегор в ответ.

Босоножка была рада очутиться дома, она сразу побежала доставать своих пластиковых лягушек и с упоением рассказывала сестре о встрече с настоящими лягушками. Пока она прыгала по гостиной, Грегор улучил момент, чтобы поговорить с отцом.

Разговор получился нелегкий: нужно было рассказать о чуме, о джунглях, о битве, о смертях… А квартира без мамы была такой пустой…

Была пятница, около полуночи. Подумать только, они спустились под землю меньше двух недель назад!

Когда папа велел всем идти спать, никто с ним не спорил.

Грегор залез в свою конурку и моментально уснул. Во сне он за кем-то гнался и никак не мог догнать и только утром, когда проснулся, понял, что этим кем-то была мама.

Он еще лежал в постели, когда Лиззи заглянула к нему в комнатку.

– Заходи, Лиз, – улыбнулся он.

Он отогнул одеяло, и она с радостью свернулась калачиком рядом. В руке у нее был конверт, который она протянула Грегору.

– Что это?

Это была самодельная открытка с надписью «С днем рождения, Грегор!», сделанной яркими фломастерами. Его день рождения! А ведь верно, на прошлой неделе у него был день рождения.

Выходит, он встретил свое двенадцатилетие в джунглях.

– Ух ты! Какая классная! Спасибо, Лиззи, – сказал он.

– Папа сказал, мы должны подготовить подарки и вручить их тебе, когда ты вернешься. И пирог испечь, – отозвалась Лиззи. – Но только знаешь что, Грегор. Я все время думаю, что у нас теперь будет с деньгами…

Да, деньги зарабатывала мама, а она была слишком больна даже для того, чтобы просто вернуться домой.

– Папа говорит, он вернется на работу, но у него снова начались эти приступы, и я не уверена, что он сможет.

– Он снова болеет? – нахмурился Грегор.

– Я читала памятку, которую вы привезли вместе с лекарством, – ответила Лиззи. – Там написано, что иногда у больных случаются эти… редицивы… Я посмотрела в словаре – это значит, что болезнь может возвращаться.

Папа выглядел ночью вполне здоровым… Так, значит, после обеда у него снова случаются ужасные приступы лихорадки?!

Грегор почувствовал, как в нем растет тревога, но виду не подал.

– Викус сказал, что распорядится упаковать для нас денег из музея. Их хватит на некоторое время. – Он и сам на это надеялся. – Не переживай, Лиз, все будет хорошо. Сегодня к тому же суббота, помнишь? Мне надо собираться, а то опоздаю к миссис Кормаци.

Эти сорок долларов были им сейчас очень нужны.

– У тебя снова был грипп, – сказала Лиззи.

– Что? – не понял Грегор.

– У тебя снова был грипп. Я это говорила всем, кто о тебе спрашивал. Миссис Кормаци сказала, что ты чемпион по гриппу в этом году. А, да, и еще Ларри и Анджелина принесли тебе домашние задания. – И она указала на стопку книг на подоконнике, вид которых моментально вернул Грегора к реальности.

– Ох, домашние задания за две недели! – простонал он.

– Два дня был снегопад, так что на самом деле всего-то восемь учебных дней, – подбодрила его Лиззи.

– Ладно, это меняет дело, – улыбнулся Грегор и шутливо ткнул ее локтем в бок.

Было так здорово снова слышать, как она смеется!

Холода миновали, и когда он приоткрыл окно, в комнату ворвался свежий, пахнущий весной ветер. Грегор натянул поверх своих перебинтованных ног спортивные штаны и надел рубашку с длинными рукавами. И только надевая носки, сообразил, что у него нет теперь другой обуви, кроме сандалий из змеиной кожи, в которых он вернулся из Регалии. Ботинки его были безнадежно испорчены ядовитым соком плотоядного растения, а последняя пара кроссовок порвалась еще перед Рождеством.

Делать нечего – он надел поверх носков сандалии и постарался спустить штаны как можно ниже, чтобы штанины скрывали его странную обувку.

На цыпочках он пробрался в комнату к бабушке, поцеловал спящую Босоножку и подоткнул одеяло. Вокруг нее были заботливо уложены спать пластиковые лягушки.

«Надо будет избавиться от них как можно скорее», – подумал Грегор.

Папа спал в гостиной на диване. При ярком утреннем свете было заметно, что Лиззи сказала правду. Этот сероватый цвет лица… Эти шарящие что-то руки… Да, папа снова болен.

Ровно в десять Грегор постучал в дверь миссис Кормаци.

Она внимательно оглядела его с ног до головы и объявила, что он похудел и осунулся, а после этого положила ему на тарелку огромную порцию омлета. И прежде чем он приступил к исполнению запланированных на сегодня дел, попросила его пройти в гостиную и присесть. Она собиралась вручить ему подарок.

– Но вы… Вам совсем не обязательно дарить мне подарок, – смущенно сказал он, держа в руках коробку.

– Ну, я подумала, они тебе пригодятся, тем более что я гоняю тебя все время по разным делам, – объяснила она.

Он открыл коробку и увидел пару кроссовок. Не обычных кроссовок, а самых-самых крутых, о каких он и мечтать не смел, потому что знал, что они слишком дорого стоят.

– О-о-о-о… – протянул он ошеломленно. – Это просто фантастика!

– Тогда почему бы тебе их не примерить? Вдруг размер не подойдет? Тогда мы пойдем и обменяем, – предложила миссис Кормаци.

Но Грегор не шелохнулся.

Начать их мерить означало выставить на свет божий свои сандалии, которые он сейчас прятал под журнальным столиком. И перебинтованные ноги. И тогда придется объясняться. Врать. А он не мог больше врать. Мозг его и так буквально кипел от всех этих проблем.

Мама сейчас далеко, на глубине нескольких километров под Нью-Йорком, и у нее чума, а у папы рецидив, и у Лиззи испуганное лицо. И ему, Грегору, нужно что-то со всем этим делать. Вдруг мама слишком задержится там, в Подземье, а папа так плохо себя почувствует, что не сможет вернуться на работу? Кто будет заботиться о бабушке и Босоножке? На что они будут жить?

Кем бы он ни был там, в Подземье – героем, Воином, избранным, – здесь, в реальном мире, он был всего-навсего одиннадцатилетним… нет, уже двенадцатилетним ребенком – растерянным и беспомощным.

– Грегор! – позвала миссис Кормаци. – Ты будешь мерить кроссовки? Но если они тебе не нравятся – просто скажи, мы пойдем и поменяем их на то, что ты выберешь сам.

– Нет, они замечательные! – сказал Грегор. – Просто…

– Так что же случилось, дорогой? – участливо спросила миссис Кормаци.

Ему нужна была помощь. Всей его семье нужна была помощь.

И Грегор не мог и не хотел больше врать.

– Грегор! Ну что же ты молчишь? – Миссис Кормаци села в кресло напротив и посмотрела ему прямо в глаза. – Поговори со мной. У тебя что-то случилось, я же вижу!

Грегор погладил шнурки кроссовок, сделал глубокий вдох – и решился.

– Миссис Кормаци, – сказал он, – миссис Кормаци… вы умеете хранить секреты?..