355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сьюзен И » Конец времен (ЛП) » Текст книги (страница 17)
Конец времен (ЛП)
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 03:20

Текст книги "Конец времен (ЛП)"


Автор книги: Сьюзен И



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 58

По окончании выступления толпа неистово приветствует артистов. Люди полностью отдаются аплодисментам, свисту и крикам «Браво».

Потрясающе!

Меня никогда не задевали подобные вещи. Не то чтобы я часто ходила на балет и концерты в принципе. Но здесь и сейчас, все эти люди и я – мы стали едины, наши мысли и чувства слились. И от восторга я забываю дышать.

Прежде чем уступить сцену другим конкурсантам, балетная труппа, как это принято, выходят к нам на поклон. Все обнимаются, плачут, что-то друг другу кричат – и это чудесно!

Танцоры берутся за руки и кланяются на бис. Люди ликуют, и всем плевать на шум и его последствия.

Близнецы были правы. Это и есть жизнь.

* * *

Никому не затмить этот номер, но, думаю, никто и не будет пытаться. Все получают удовольствие от самого процесса, от причастности к мероприятию.

На сцену, подурачиться и развлечь толпу, поднимаются близнецы. Должно быть, решили дать людям минутку прийти в себя, а следующему участнику – справиться с волнением. Братья мастерски показывают фокусы. Сбиваются пару раз, но исключительно ради комического эффекта. Уж я-то знакома с трюками этих парней, они ни в чем не уступают матерым иллюзионистам.

Затем выходит юноша с гитарой. Судя по виду, он не мылся несколько дней: лицо в грязи, а рубашка в пятнах засохшей крови.

– Я спою вам песню великого, ныне покойного, Джеффа Бакли – «Аллилуйя».

Он перебирает струны и потихоньку превращается в того, кто в Мире До покорил бы сердца миллионов и отхватил бы парочку Грэмми.

Нежные, печальные аккорды плывут над заливом, а мягкий баритон постепенно набирает силу, хотя и звучит приглушенно. У этого парня проникновенная манера исполнения. Люди начинают подпевать. У кого-то бегут и застывают на холодном ветру слезы. И все мы тянем горестное «Аллилуйя» дрожащими голосами.

С последней нотой воцаряется молчание. Все думают о жизни, о любви и прочих важных вещах: разбитых, смятых, поруганных и все-таки уцелевших.

Пара тихих хлопков переходит в шквал аплодисментов и криков.

Пальцы певца бегают по струнам – он будто пытается вспомнить знакомый мотив. Наконец ему это удается, и он затягивает легкую попсовую песенку. Люди покачиваются, подпрыгивают в такт и наполняются радостью.

Наше пение и рядом не стояло с тем, что я слышала в обители. Многие даже в ноты не попадают, куда уж нам до совершенных ангельских мелизмов. Но мы вместе! Фанатики со своими знаками прощения, уличные банды на подвесных тросах полуразрушенного моста, ожесточенные борцы за свободу, мирные жители с детьми на плечах. Воспоминание об этом я пронесу через всю свою жизнь. Не важно, как долго она продлится.

Я закрою его в ментальном чулане, в котором оно пролежит хоть целую вечность. В этой каморке нет ничего хорошего, но она довольно надежна, что весьма кстати – мне не хочется терять это волшебное чувство. Возможно, мы все собрались так в последний раз. Возможно, это закат человеческой эры.

И тут я слышу...

То, перед чем благоговела. То, чего ожидала.

Низкий утробный гул. Нарастающий ветер.

Очень близко. Туман приходит в движение.

Это они.

Их тела заслоняют небо, тысячи крыл сдувают прочь облака. Либо туман помешал нам их раньше заметить, либо все смотрели на сцену, позабыв про опасность.

Динамики оживают. Пошел обратный отсчет. Для публики это сигнал бежать в укрытие, для нас – занимать боевые позиции.

– Пять…

Пять?! Мы же должны начинать с двадцати пяти?

Драгоценные секунды уходят, пока все пытаются сообразить, что произошло, почему времени меньше, чем было оговорено.

– Четыре…

Начинается давка: люди толкаются и паникуют. У зрителей и конкурсантов есть только четыре секунды, чтобы спуститься под мост, под которым мы растянули огромную сеть.

А парнишка с гитарой продолжает свою игру: ни библейский потоп, ни ангелы апокалипсиса, ничто не помешает его звездному часу. Он завершает ритмичную композицию и переходит к романтической балладе.

– Три…

Как же мне хочется побежать вместе со всеми. Но я остаюсь на месте, затыкаю уши сверхмощными берушами, наушники при этом не трогая. Я вижу как другие – по краям сцены, и на балках, и подвесных тросах – проделывают те же манипуляции.

– Два…

Слишком много людей. Сеть может не выдержать столько народу. Крики, топот, ужас – настоящий хаос.

– Один…

Толпа исчезает за спинами вооруженных людей в камуфляже. Все готовы.

Орда саранчи вырывается из тумана, обнажая зубы и выпячивая жала.

Саранча?!

Но где же тогда ангелы?


ГЛАВА 59

Пули градом сыплются на саранчу, но мы с таким же успехом могли бы палить в облака. Должно быть, скорпионы клюнули на приманку для ангелов – вот почему они здесь.

Незваные гости приземляются на четвереньки. Выстрелы не прекращаются ни на секунду, а к обороне подключается наземная команда.

Рядом опускается саранча и направляет на меня свое ядовитое жало. Я вынимаю ножи.

Руки на автомате взлетают вверх, и я наношу удар за ударом. Я бы все отдала сейчас за Мишутку.

Эта мысль приводит меня в ярость. Я же сама отдала его Раффи.

Еще один взмах.

Жало уходит от лезвия.

Мой противник всерьез намерен меня прикончить. Скорость, с которой он орудует хвостом, наталкивает на мысль, что в своей доскорпионьей жизни этот парень был богом чечетки.

Прошла лишь пара секунд, а я уже обливаюсь потом, пытаясь атаковать и уходить от ответных выпадов одновременно. Но эти никчемные ножечки ни на что не годятся. Они только злят саранчу.

Я делаю разворот и выполняю свой лучший удар с боку. Ступня врезается в колено врага, раздается хруст.

Саранча визжит и заваливается в сторону – сустав сломан.

Я наклоняюсь и с усилием бью по здоровой ноге – монстр падает на землю.

– Стойте! – Моя сестра бежит в центр моста, крича на сопротивленцев.

Саранча прикрывает ее с флангов.

Это зона военных действий – пули свистят над головами. Но она продолжает бег, раскинув руки в примиряющем жесте. Тело наливается свинцом, стоит мне это увидеть.

– Стойте!

Не знаю, кто замирает первым – наши солдаты или скорпионы – но обе стороны, прекратив борьбу, устремляют взгляды на Пейдж. Я в потрясении – и даже с надеждой – смотрю на то, как моя сестра прекращает кровавую бойню одной лишь силой убеждения.

Но я не знаю, что будет дальше, потому что рядом с ней приземляется гигантская саранча.

Белесая прядь в волосах, безумие на лице – эту тварь я узнаю. Но теперь Раффи не с нами и некому поставить ее на место. Скорпион хватает питомца Пейдж и поднимает над головой, тот извивается и хнычет как дитя.

– Нет! – Пейдж тянется за ним руками, как малышка за отнятым задирой мячом.

Седая Прядь резко опускает саранчу на колено, тем самым ломая ей спину.

– Нет! – кричит Пейдж. Ее лицо, покрытое швами, наливается кровью, на шее от напряжения проступают вены.

Злобный скорпион отбрасывает поверженного противника, и, игнорируя мою сестру, медленно идет к нему.

Раненая саранча подтягивается на руках. Она пытается отползти от мучителя, волоча за собой ноги.

Самодовольная скотина собирает аудиторию, наслаждается шоу. Седая Прядь отстаивает лидерский статус, наглядно демонстрируя, что бывает с теми, кто смеет бросать ему вызов.

А значит, ему придется убить Пейдж.

Я бросаюсь к сестре, петляя между зеваками. В воздухе полно саранчи, но больше никто не сражается. Док предупредил, что часть роя может выступить на нашей стороне. Все выглядят растерянными. И люди, и саранча замерли, наблюдая за трагедией на мосту.

Пейдж морщит личико, глядя на то, как ее беспомощный питомец тащит себя по асфальту, неспособный шевелить ни хвостом, ни ногами. Она начинает всхлипывать.

Слезы выводят Прядь из себя. Он взмахивает хвостом, целясь в мою сестру.

Я слышу собственный крик. Каждый раз, когда Пейдж побеждала в драке, на ее стороне был эффект неожиданности. Но сейчас все по-другому. Седая Прядь видит в ней угрозу и жаждет ее смерти.

И тут кто-то кричит в микрофон:

– Они здесь!

Темное облако саранчи приходит в движение: кружит над мостом, заслоняя обзор на небо. Но между жал и стрекозиных крыльев я замечаю силуэты иной формы.

Время кровавой охоты.


ГЛАВА 60

Я пытаюсь утрамбовать свой страх и растущую панику в пресловутый ментальный чулан, но они не помещаются.

Когда я наконец отрываю от неба взгляд и снова смотрю на Пейдж – та уже рвет зубами руку Седой Пряди. Она жива и дает отпор.

Я бегу к ней, стараясь пригнуться как можно ниже, чтобы не схлопотать пулю.

Прядь бьет Пейдж по лицу и сбрасывает с себя, словно бешеную собаку. Он наступает ей на грудь и, слегка наклонившись вперед, любуется ее беспомощностью.

Моя сестра разошлась не на шутку, она яростно бьется, пытаясь освободиться. Вид изувеченной саранчи, вынужденной ползти от своего преследователя, высвободил в Пейдж нечто настолько мощное и жестокое, что она готова взорваться.

Пока я бегу к центру моста, на Прядь нападают оставшиеся скорпионы моей сестры. Но они не чета такому здоровяку – он с легкостью отталкивает их от себя.

Жужжащий рой нервно летает туда-сюда, растерянная саранча лишь чудом не сталкивается друг с другом.

Я не могу преодолеть этот живой барьер, и мне приходится отступить.

Седая Прядь поднимает гигантский хвост и готовится вонзить ядовитое жало в Пейдж, зажатую между его ногой и бетоном.

Я пытаюсь найти брешь в заслоне из саранчи, но тщетно. На другом конце моста я замечаю маму – у нее та же проблема.

Прядь опускает жало.

Я кричу, дергаюсь вперед, но в меня врезается скорпион, и я падаю на спину.

К моему удивлению, реакция Пейдж молниеносна – ей удается увернуться, и кончик хвоста, ударившись об асфальт, погружается в мост.

Пока Седая Прядь пытается освободиться, моя сестра вгрызается в его плоть и прокусывает артерию – ее рот наполняет кровь. Пейдж удается выдрать кусок хвоста, прежде чем скорпион отдирает ее от себя.

На этот раз он наносит удары отчаянней. Но в тот же миг с неба бросается саранча и жалит его в шею.

Прядь вертится на месте, вслепую хватает предателя, ломает ему шею и отбрасывает мертвое тело.

Еще одна саранча врезается в него всем своим телом. Скорпион, покачнувшись на миг, ослабляет давление на грудную клетку моей сестры. Ей хватает этой заминки, чтобы вскочить на ноги.

Два скорпиона идут на нее в атаку.

От одного она уклоняется, а на второго бежит сама. У меня замирает сердце, она бежит прямо на жало подвластной Пряди саранчи.

Свистит пуля.

И в следующий миг скорпион извивается на бетоне. Стрелок кажется мне знакомым.

Это Мартин. Он кивает моей сестре, держа на мушке окровавленную жертву. Продолжит в том же духе – заслужит мое прощение за то, как третировал Пейдж.

Она разворачивается и бросается в сторону Пряди, с явным намерением разорвать ему горло.

Часть саранчи начинает кружить над моей разъяренной сестрой. Их словно гипнотизируют ее гневные крики, и они забывают о влиянии Седой Пряди. Вторая половина роя остается верна своему лидеру. Они что, передерутся?

Саранча моей сестры бросается на Прядь, а та, что его защищает, летит в атаку на Пейдж. Мартин стреляет по скорпионам противника.

Рой схлёстывается в небе: саранча жалит друг друга, формируя огромный шар из крыльев и тел. Выясняющие отношения лидеры пропадают в его недрах.

Пока они заперты в этом хаосе, я ничего не могу разглядеть.

На мгновение я забываю дышать. Перед глазами лишь облако саранчи.

Оно поднимается над мостом, а люди, пораскрывав рты, наблюдают за этой картиной. Налетает порывистый ветер, он треплет волосы и одежду, бьет нас всех по щекам. А рой уплывает куда-то влево и исчезает в тумане.

Саранча покидает пределы залива, унося с собой скорпиона с Седой Прядью, а с ним и малышку Пейдж.

И я ничего не смогу с этим поделать.

Это битва моей сестры, ей придется самой за себя постоять, а мне – с этим смириться. А еще выжить, чтобы встретиться с ней после.

Если она вернется.


ГЛАВА 61

Как только саранча теряется из виду, ее место занимают ангелы-воины.

Я ловлю себя на том, что выглядываю среди них Раффи. Но его нигде нет.

Нацепив звуконепроницаемые наушники поверх берушей, я зажмуриваюсь и готовлюсь к тому, что сейчас будет.

Даже с закрытыми глазами я вижу ослепительный свет включенных по всему периметру моста прожекторов. Я пытаюсь приподнять веки, но мощные лучи режут глаза.

Адаптация проходит тяжело – я с минуту щурюсь и часто моргаю.

Ангелы прикрывают лица руками, резко тормозят в полете и сталкиваются друг с другом. Некоторые поворачиваются к мосту спиной и тут же врезаются в своих товарищей.

Этот безумный свет убивает моё простенькое человеческое зрение. Страшно представить, каково сейчас нашим гостям.

И тут из усилителей вырывается самый громкий и пронзительный визг, какой я только слышала и слышу, хотя на мне сверхзвуконепроницаемые наушники! И вся эта невыносимая какофония с размаху бьет по чувствительному слуху ангелов.

Те прижимаю ладони к ушам. Ослепленные и оглушенные, они зависают в воздухе: не отступая и не атакуя.

Острое зрение и суперслух ангелов играют нам на руку. Их сила отныне их слабость. Они не могут щелкнуть пальцами и избавиться от врожденных способностей. Интенсивный свет выжигает сетчатку ангельских глаз. А шум – черт, у меня самой вот-вот из ушей хлынет кровь!

Хорошо, когда на твоей стороне гении Кремниевой Долины.

Борцы за свободу – рядом со сценой, вдоль пешеходных дорожек моста и рядом с его опорами – палят из винтовок в небо. Наших снайперов не разглядеть, но они притаились за каждым из прожекторов и на скрытой платформе под днищем Бэй-Бридж.

Ночь оглашают выстрелы.

Пока ангелы дезориентированы, слепы и не знают, куда деться от этих чертовых завываний, наши бойцы с легкостью в них попадают и те валятся в воду. Исходя из моего опыта, плавать их вид не умеет.

К этому времени белые акулы, северно-калифорнийские морские хищники, должны были клюнуть на след из крови и потрохов, оставленный нами во время Шоу. Плывите, рыбоньки, сюда…

На противоположной стороне моста веселятся близнецы. Оба подняли руки вверх, оттопырив мизинцы и указательные пальца, и энергично трясут головами. Под раскаты электрогитары и барабанную дробь, разрывающую динамики, они повторяют слова за дико орущим вокалистом. Оба выглядят обалденно, но имидж крутых парней несколько портят клоунские лохмотья.

Громче этой вечеринки залив Сан-Франциско не знал.


ГЛАВА 62

Наземная команда, в состав которой вхожу и я, помогает перезаряжать оружие. Общая цель – сбить врага с неба в воду, кишащую кровожадными акулами. Но если кто-то их них упадет на мост – мы будем готовы к схватке.

Я на это надеюсь.

Прожекторы гаснут, погружая нас всех во тьму. Док и Сэнджей настояли на установке таймера: свет попеременно включать и выключать, чтобы ангелы не успевали к нему адаптироваться и с каждой вспышкой слепли как в первый раз.

Снайперам выдали приборы ночного видения, у наземной команды подобной роскоши нет, а потому в темноте мы совершенно беспомощны. С грохочущим дэт-металом и двойной протекцией слуха в виде наушников и берушей я не только слепа, но и глуха.

Посреди битвы за собственные жизни мы потеряли способность видеть и совсем ничего не слышим. Я застываю, обращаясь к инстинктам, стараясь почуять опасность. И, кажется, тьма длится целую вечность.

Огни зажигаются снова, ослепляя наших врагов. Я жмурюсь – сквозь яркую вспышку мне и самой непросто что-либо разглядеть.

Ангелы сыплются на бетон и, пока они не оклемались, мы разбиваемся на группы и сталкиваем их с моста. Пусть хищные птички побарахтаются в воде, акулы закончат нашу работу.

Вместе с несколькими парнями я поднимаю рыболовную сеть, чтобы набросить ее на противника, и тут замечаю мать – она вышагивает по мосту и что-то кричит. Я бросаю свою команду, полагая, что трое здоровых ребят справятся без меня, и бегу, что есть сил, к маме. Ей надо спрятаться.

Она настолько увлечена, что вообще меня не замечает. Через пару секунд я понимаю – она командует бритоголовыми сектантами.

Члены культа сбивают едва приземлившихся ангелов в воду, но в процессе борьбы тоже срываются вниз – белоснежные простыни развеваются на ветру.

Едва какой-нибудь ангел пролетает рядом с мостом – фанатики ныряют в залив. Они как реактивные снаряды врезаются в ангелов, и те под весом, которого совсем не ожидали, камнем летят в воду – клубками конечностей и крыльев. Умеют ли плавать лысые смельчаки? Будем надеяться – да.

Мама как заправский генерал выкрикивает приказы, и ей все равно, что никто не может ее услышать. Тем не менее людям понятны ее жесты: она активно машет руками, распределяя сектантов по группам, и те грациозно летят с моста.

У этих ребят отличный стимул: ухватившись за ангела, можно замедлить падение – это шанс пережить удар и погружение в воду. Те, кому это не удается, скорее всего, погибнут.

С одной стороны, я беспокоюсь, что мама возьмет и сиганет с ними. А с другой, вряд ли она оставит свой пост – эта женщина и война просто созданы друг для друга. К тому же добровольцев хватает.

Пока мама при деле, она не будет сходить с ума, переживая за Пейдж. А я все равно волнуюсь: рой может атаковать нас в любую секунду, выступив на стороне ангелов, и это будет значить только одно – моя сестра проиграла Седой Пряди.

Мы держим оборону лучше, чем я полагала, и в душе расцветает маленькая надежда: шанс выиграть эту битву все-таки есть. Но когда я уже представляю счастливые крики людей, небо внезапно темнеет – ангелы прибывают.

Новая волна. И она внушительней прежней.

Приближаясь к мосту, ангелы спускаются к воде: опрокидывают наши лодки и подают руки раненым и промокшим насквозь товарищам. Люди в панике гребут к берегу, а воины хватаются за борта катеров, пытаясь забраться внутрь. Они трясут крыльями, разбрызгивая воду, и похожи на тонущих коршунов.

Стрелки встречают гостей градом пуль. Кого-то им удается достать – ангелы продолжают падать с неба в залив, полный голодных акул. Но вновь прибывшие держатся в стороне: словно явились не драться, а так – поглазеть на драку. Они видят, что происходит, но не спешат вмешаться.

Пока я пытаюсь сообразить, что же задумали ангелы, стая делится на три группы. Первая явилась вслед за саранчой. В ее составе Уриил, он что-то кричит своим приближенным. Вторая – бесконечность крыльев и мощных тел – парит несколько выше первой. Я чувствую ледяные взгляды: нас оценивают, осуждают. И наконец третья – небольшая горстка из тех, кого с трудом можно назвать ангелами: их крылья черны и изодраны. Среди них Адонис с белоснежными перьями.

Раффи со своими Хранителями.

Если одни прилетели сюда с Уриилом, а другие – с Раффи, то зачем явились все остальные? Поглазеть на охоту, что ли?

И тут до меня доходит, что настоящей битвы еще не было. Худшее впереди.

Даже если Уриил успел пожалеть о своей затее и был бы не прочь испытать силы в другой раз, отступить он уже не может – только не на глазах целого сонма ангелов. Их поразит то, как он запросто сдался. Что за охотник бежит от своей жертвы?

Уриил и его команда осознают это в тот же момент, что и я, потому как спустя секунду они пикируют вниз.

Динамики разрывает. Чем ангелы ближе – тем хуже приходится их ушам. Но они твердо решили атаковать.

Свет гаснет, и мы снова остаемся в кромешной тьме.

Я чувствую, как сотрясается сцена – вокруг меня приземляются массивные тела.

Прожекторы загораются.

Рядом со мной три воина. Они кружат на месте, зажмурив глаза и молотя кулаками воздух. Им ничего не видно, кошмарный звук превращает мозги в кашу, но ангелы готовы сражаться.

Они везде – по всему периметру моста. Кто-то приземлился неудачно и лежит с переломами на бетоне. Но многим из них удается подняться и присоединиться к тем, чья посадка прошла успешно. С ранами и в крови, прикрывая глаза и уши, они все равно смогут убить тех, кто окажется рядом.

Это начало резни. Люди уносят ноги, либо отчаянно борются. В такой суматохе снайперы рискуют попасть в нас и потому прекращают стрельбу. Огонь на мосту нанесет потери нашим рядам, а ангелы, оставшиеся наверху, вне досягаемости пуль.

Клинки наши враги не достают. Возможно, помнят о маленьком трюке, который я провернула, обезоружив целую стаю своим мечом, которым, кстати, уже не владею. Или дело в излишней самоуверенности.

В подобной схватке ангелов не победить. Наземная команда готова была сразиться с теми, кто прорвется сквозь обстрел или, будучи раненым, упадет не в залив, а на мост – но не с целой же вражеской стаей! Сжатые сроки не позволили продумать все варианты – такой поворот мы не учли.

Ангелы не сдерживают ярости – они забивают людей до потери сознания, ломают спины наших солдат и швыряют трупы с моста. Стрелки плюют на риск зацепить кого-то из нашей команды и начинают палить во врага из винтовок и револьверов.

Ко мне приближается воин, и я поднимаю повыше нож. По сравнению с мечом, которого я лишилась, он кажется хрупкой иголкой. Не знаю, видит меня этот ангел или вконец ослеп, но на его свирепом лице отражается жажда убийства. Он намерен кого-то прикончить. Вопрос только в том – кого.

Если мне повезет, я смогу его побороть, и, наверное, справлюсь с тем, кто придет за ним, но надолго меня не хватит. А «надолго» я называю ближайшие десять минут.

Кажется, мы облажались.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю