355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сьюзен И » Конец времен (ЛП) » Текст книги (страница 16)
Конец времен (ЛП)
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 03:20

Текст книги "Конец времен (ЛП)"


Автор книги: Сьюзен И



сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 55

К Золотым Воротам мы добираемся после полудня. Смеркаться начнет часов через шесть.

Популярная достопримечательность Мира До полуразрушена, как и другие мосты залива. Вертикальные тросы, прикрепленные к горизонтальному, качаются на ветру. В четырех местах обвалился бетон, посредине – огромная дыра. Одна из секций держится на честном слове, и не думаю, что долго протянет.

Совсем недавно мы пролетали над этим мостом с Раффи.

Я покидаю авто, и меня начинает морозить. Соленый воздух на вкус как слезы.

У кромки воды топчутся несколько человек. Они ждут, пока им скажут, что делать. Я не рассчитывала на столпотворение, но думала, людей будет больше.

– Мы те, кто спас пленников Алькатраса! – кричит Тру. Он ведет себя так, будто выступает перед внушительной аудиторией. – Слыхали об этом, да? Лодки, на которых мы совершили побег, вот-вот прибудут сюда. И когда это случится, постарайтесь быть полезными. Помогайте друг другу, творите добро…

– А кто не настроен творить добро, – подхватывает Тра, – пусть шурует к мосту Ист-Бэй! Покажем ангелам, где раки зимуют!

Я оглядываюсь по сторонам и понимаю, что народу куда больше, чем мне показалось сначала. За деревьями, машинами и яхтами, выброшенными на берег, мелькают одежда, шапки, рюкзаки и оружие.

Все прячутся где-то поблизости: слушают, наблюдают, готовые исчезнуть при первых же признаках опасности. Некоторые выкрикивают из своих укрытий:

– Мертвые правда воскресли?

– На нас нападут демонические твари?

Я отвечаю на все вопросы по мере своих возможностей.

– Ты Пенрин? – раздается возглас из-за деревьев. – Та самая истребительница ангелов?

– Да, черт возьми! – восклицает Тра. – И сегодня вы в этом убедитесь. Каждый из вас сможет стать истребителем ангелов!

Тра кивает в сторону машины.

– Вперед, – говорит он нам. – Я немного пощебечу тут про Шоу Талантов и вас догоню.

Тру ухмыляется:

– Представляешь, какую кассу мы соберем?

– Эпичную! – отвечает Тра и с важным видом шагает к толпе.

Я следую за Тру к машине. Женщина из Apple на пару с Полковником остаются следить за процессом эвакуации, остальные поедут к Бэй-Бридж готовиться к битве.

– А что, если кто-то схватит лодку и отчалит восвояси? – спрашиваю я, когда мы поворачиваем к городу.

От одной только мысли об этом сводит живот.

– Хотя бы половина этих ребят не подведет нас, поверь. Мы выбирали семейных парней, у которых на берегу останутся близкие. – Тру кивает в сторону людей у воды, между которыми ходит Тра, анонсируя Шоу Талантов. – По счастливой случайности, – добавляет он, объезжая рухнувший электростолб, – мы перепрятали главный приз: он на другой стороне Золотых Ворот.

– Приз?

– Для Шоу Талантов.

– Для чего же еще?! – Сэнджей парадирует голос Тра.

– Мы держали его подальше от загребущих ручек, – поясняет Тру. – А в свете последних событий тайник превратился в крепость. Лучше и не придумаешь.

– И каков главный приз?

– Ты не в курсе?!

– Какой-то там кемпер, – отвечает Сэнджей скучающим тоном.

– Чего-о? – Тру бросает на Сэнджея убийственный взгляд в зеркало заднего вида. – Это не просто кемпер! Ручная сборка, пуленепробиваемость, роскошный транспорт для отдыха! И это еще не все!

Приподняв брови, я разыгрываю заинтересованность.

– Не дрейфь, мой юный падаван. Тебе откроется суть фантастичности Тру-Траляляшных близнецов, когда придет время!

– Уверена, мы все повеселимся, независимо от приза и прочих мелочей. – И вот я уже не Оби, а терпеливая мамочка.

Мамочка? Я морщу нос. Тру демонстрирует ключи.

– Естественно, не все так просто. Победителю придется пережить Шоу Талантов, а затем выцарапать их из моих окоченевших пальцев. – Он прячет связку в кулаке, а затем она исчезает.

– Не сомневаюсь, что оно того стоит, – киваю я.

– Видишь?! – обращается Тру к Сэнджею. – Вот почему лидер она! Девчонка знает, о чем говорит.

В том-то и дело, что я не знаю.

Мы достигаем Ист-Бридж, и становится ясно – там никого нет.

Плечи опускаются, когда я вижу пустые улицы и акваторию. Объявление транслируется по всему полуострову. И бывшие сопротивленцы в курсе, где собираются те, кто готов сражаться. Понятное дело, армии здесь не будет, но чтобы вот так…

– Время поджимает! – говорит Тру, вылезая из машины. – Ребята уже выгружают вещи.

Я смотрю в указанном им направлении – на берегу свалена целая груда мебели.

А вот и наш транспорт, – кивает Тру в сторону парома, плывущего к берегу. Он явно был белым когда-то, а сейчас как будто надел камуфляж.

– Что ж, справимся вчетвером. – Я пытаюсь звучать как чирлидер из группы поддержки.

– Втроем, – поправляет меня Сэнджей. – Я помогу с подготовкой, но парни вроде меня… мы любовники, а не борцы.

– Поздравляю, теперь ты борец, – говорю я, толкая его к воде.

* * *

К двум часам дня с самодовольной улыбкой возвращается Тра. Судя по всему, со своей задачей он справился. Да и люди понемногу прибывают, теперь нам удастся сделать что-то толковое. Дерево, молотки, гвозди, стереосистема и мощное осветительное оборудование уже переправлены на островок моста, который и станет местом последней битвы.

К трем часам появляются первые банды. К этому времени на берегу толпится приличное число беженцев и борцов за свободу, среди них и солдаты территориальных войск, рассредоточенные по полуострову согласно приказу Оби – они услышали наше объявление и поспешили вернуться.

– Лучше сдохнуть мужиком, чем прятаться, как таракан, – изрекает бородатый парень, возглавляющий группу татуированных здоровяков.

Если кто-то еще не успел испугаться, самое время дрожать. Рядом с нами те, кого мы избегали с первых же дней Нашествия.

Новичкам, клюнувшим на грядущую заварушку, быстро становится скучно, и они затевают разборки из оперы «Кто здесь главный?». Людей притесняют: прогоняют из тени на солнцепек, отнимают положенную еду.

Все измучены, испуганы и, похоже, всерьёз намерены передраться между собой. Понятия не имею, как Оби с этим справлялся. Я бы и рада придумать крутой способ удрать, спрятаться и переждать опасность, но с таким количеством людей – раненых и не очень – это невыполнимо. И я возвращаюсь к стратегии последнего рубежа.

Последний рубеж – звучит нехорошо. Неужели я переняла руководство Сопротивлением только затем, чтобы оно пошло ко дну?

К берегу продолжают съезжаться новые группировки. Их становится больше и больше, отличать одну от другой помогают цвет рубашек, формы татуировок и прочая ерунда. Начинаются стычки и споры, причины просты: расовая принадлежность, религиозные убеждения, статус. Выходцы из неблагополучных районов выступают против банд Ист-Пало-Альто.

– Взрывоопасная комбинация, – комментирует ситуацию Док, вызвавшийся быть полевым медиком, несмотря на гипс. Все мы знаем, что пойти к Золотым Воротам он просто не мог. Беженцы из Алькатраса, которых там будет полно, никогда не оставят его в покое.

– Следить за этим балаганом осталось всего ничего, – отвечаю я. – Они – здоровые и сильные мужики, и без них нам сегодня не обойтись.

– Когда Оби просил его подменить, он, вероятно, имел в виду не только сегодняшний день, а более долгий срок. – Док похож на студента, но говорит, как один из седовласых преподавателей в моей бывшей школе.

– Оби выразился ясно, – отмахиваюсь я. – Не дать людям умереть – вот моя задача. Если они понаставят друг другу синяков, пока я пытаюсь спасти им жизни, значит, будут ходить с синяками.

Близнецы кивают, впечатленные моей жестокостью из лучших побуждений.

– Мы с этим разберемся, – говорит Тру.

– Каким образом? – спрашиваю я.

– Привычным, – отвечает Тра.

– Дадим людям желаемое, – поясняет Тру, направляясь к враждебно настроенным членам группировок.

Братья поднимают руки и пробираются в самую гущу толпы, требуя внимания. Затем что-то всем говорят и все, как ни странно, слушают.

От каждой из противоборствующих сторон выходит по человеку. Один из близнецов проводит с ними инструктаж, а второй фиксирует на бумаге зрительские ставки. Вокруг бойцов формируется круг.

И как по команде все начинают кричать. Кольцо сжимается, и некоторые подпрыгивают на месте, пытаясь разглядеть происходящее.

Догадаться не трудно: близнецы загнали агрессию в рамки и запустили тотализатор. Все счастливы.

Неудивительно, что Оби держал братьев поблизости, невзирая на их выходки.

* * *

К четырем часам артистов становится столько же, сколько бойцов. Я слишком занята, чтобы думать о Раффи, но он по-прежнему где-то там, на задворках разума.

Неужели он так поступит? Убьет людей, ища одобрения ангелов? А если нам придется бороться друг с другом? Он и меня прикончит как дикого зверя?

Конец Света выявляет в людях не лучшие качества. Раффи видел, как мы творим ужасные вещи. И я бы хотела показать ему обратную сторону – самое светлое, что в нас есть. Но мечтать не вредно.

Среди добровольцев я вижу знакомые лица, Тату и Альфа из Алькатраса одни из них. Вообще-то зовут их Дуэйн и Рэндалл, но я по привычке использую старые прозвища. Остальные взяли с меня пример, и, если ребята не пресекут это дело – и поскорее – клички приклеятся к ним навсегда.

Многие из нас представляются новыми именами. Будто все мы стали немного другими людьми и имена Мира До больше нам не подходят.

Я поднимаю голову, заметив, что люди расступаются, пропуская человека в костюме и шоферской фуражке. Он направляется прямо ко мне, а все с ужасом изучают его лицо, вернее, ту часть, где должна была быть кожа, а теперь только плоть и обнаженные зубы.

– Я слышал твое объявление, – говорит он в своей жуткой манере. – Рад, что ты выбралась из обители. Я здесь, чтобы помочь.

Я слегка улыбаюсь в ответ.

– Спасибо, помощь нам пригодится.

– Причем прямо сейчас, – кряхтит Сэнджей, шатаясь под весом тяжелой кипы досок.

Мой бывший шофер бросается к нему и подхватывает ношу.

– Фух, – выдыхает ученый с видимым облегчением. – Спасибо.

Меня мутит от мысли о том, что все эти люди скоро умрут, потому что доверились мне. Мне, внушившей им не прятаться, а бороться.


ГЛАВА 56

Солнце играет на темной воде залива. Еще не вечер, но небо уже пламенеет, к нему подбирается тьма. Вдалеке, на южной оконечности полуострова, горизонт заволокло дымом.

Нет, это не зловещее зарево преисподней, но она все равно приходит на ум. Забавно, но вместо того чтобы быть удушливо-красным, наш тлеющий мир просто великолепен. Небо цветет пламенными тонами: желтым, оранжевым, алым, малиновым и пунцовым. По нему плывут чумазые облака, они растворяются в красках, то оттеняя, то приглушая нюансы.

Здесь, на бетонном островке, который некогда был частью моста между Оклендом и Сан-Франциско, волнение можно потрогать. Каждый в этой толпе – а теперь мы уже толпа – комок оголенных нервов. Все бродят туда-сюда по разрушенной переправе, помогая по мере своих сил.

Члены банд поскидывали рубашки, оголив татуировки. Они поигрывают мышцами, карабкаясь на верхние тросы подвесного моста, чтобы развесить прожектора и усилители звука, и делают это на скорость. Близнецы объявили награду: нечто, ради чего стоит рискнуть шеей, вкупе с авторитетом.

Пока конкурсанты репетируют номера, из сколоченных вместе деревянных ящиков на островке вырастает сцена. Благодаря ступенчатой структуре с нее можно быстро спуститься – маневренность нам важна.

Мимо проходят парни в сером камуфляже: с большими наушниками на шеях – такие мне тоже выдали – и приборами ночного видения на головах – а этого мне не досталось. У ребят за плечами винтовки, а у меня в карманах лишь пара ножей. Огнестрельного оружия всем хватает, но пули лучше доверить экспертам.

Несколько бойцов облачились в какие-то лохматые палатки, в которых похожи на чудищ болотных.

– Что это на них? – спрашиваю я.

– Маскхалат, – бросает Тра-Тру на ходу, таким тоном, как будто бы все объяснил.

– Ясно, – киваю я, хотя ничего не ясно.

Я оглядываюсь по сторонам, проверяя, не нужна ли кому помощь. Все чем-то заняты: Тру – организацией шоу, Тра репетирует эвакуацию с теми, кто не планирует драться; Полковник и та женщина, которую я про себя называю тыло-снабженкой, на мосту раздают народу задания и следят, чтобы все были при деле.

Док открыл импровизированный медпункт, однако все обходят его десятой дорогой, пока совсем не прижмет. Должна признаться, меня впечатляет его преданность людям, но в моих глазах он останется монстром за все, что успел натворить.

Там, где мост обрывается, на торчащей из бетона арматуре присела моя сестра и болтает ногами в воздухе. Рядом с ней свернулись калачиком две саранчи, а третья хвостатая тварь летает кругами напротив. И, похоже, она ловит рыбу. Вблизи четверки совсем никого нет – люди решили держаться от них подальше.

Присутствие сестры немного меня пугает. Это опасное место. Но как бы я ни старалась, ни мама, ни Пейдж уходить не хотят. Они собрались бороться, а я – умирать от беспокойства. С другой стороны, Нашествие всем преподало хороший урок: разлучишься с близкими и родными хотя бы на миг, и возможно больше их не увидишь.

В голове в тысячный раз за день всплывает лицо Раффи. У него лукавые глаза, и он смеется над моим нарядом – воспоминание о пляжном домике. Я задвигаю его подальше. Сомневаюсь, что резать людей Раффи станет с таким же лукавым взглядом.

Мама где-то поблизости в компании завернутых в простыни сектантов. На каждой из бритых голов красуется знак прощения.

По словам мамы, они обязаны искупить свой грех, но я бы предпочла, чтобы их здесь не было вовсе. С другой стороны, если этим ребятам так хочется очистить совесть – они на верном пути. Моя мать не позволит им путаться у других под ногами, а затем заставит платить по счетам. В этом я просто уверена.

Похоже, помощь моя пригодится только команде, трудящейся над сценой. Я беру молоток и опускаюсь на колени, готовая работать наравне со всеми. Парень, сидящий рядом, с грустной улыбкой подает мне гвозди.

Незавидная участь лидера. Не знаю, чем думают жаждущие власти, вроде Уриила. Насколько я поняла, на плечи власть имущих ложится колоссальная ответственность, при этом от грязной работы и промежуточных дел их никто не освобождает.

Я забиваю гвозди, пытаясь собраться с мыслями и не психовать.

Солнце садится за горизонт, разливая золото по воде. Над заливом собирается туман. От этой, казалось бы, умиротворяющей картины, у меня застывает кровь.

Ладони леденеют, руки не слушаются, и я все жду, что вот-вот начну выдыхать пар. Из тела будто выкачали кровь, и я ощущаю, как бледнеет мое лицо.

Мне страшно.

До этой минуты я правда считала, что все получится. В теории план был обалденным. Но теперь, на закате дня, когда все потихоньку идет к финалу, я боюсь за этих людей. Я попросила – они пришли. Я сказала – они поверили. Кого они слушают?! Ту, у которой в графе «адекватный план» стоит жирный-прежирный прочерк?

Людей собралось больше, чем было нужно. И поток не иссякает: к мосту прибывают лодки. Чтобы отвлечь ангелов от Золотых Ворот толпа была ни к чему – только ее видимость. Феноменальная явка – наша вина: надо было ограничить количество диверсантов. Но мы-то думали, никто не придет. Три человека сверх – и мы бы поверили в чудо. А тут…

Они же знают, что нам грозит. Знают, что это последний рубеж. Что большинство из них будет жестоко убито.

И все равно продолжают идти. Десятками, даже сотнями.

Без разбору: раненые и больные, дети и старики – все они здесь, толпятся на островке из бетона и стали. Слишком. Много. Людей.

Они угодили в смертельную западню. У меня дурное предчувствие… Шум, свет, Шоу Талантов черт подери – во время Конца Времен? О чем я вообще думала?!

Несмотря на толчею, все держатся на почтительном расстоянии от шторок и ширм, расставленных рядом с подмостками.

Тру хватается за край сцены и запрыгивает наверх.

– Постарались на славу, ребята! Пару-тройку часов она простоит. А больше нам и не надо. – Он прикладывает ладони ко рту на манер рупора и кричит: – Народ, шоу начнется в десять!

Странно, что он обратился не к тем, кто сейчас в «гримерках», а сразу ко всем собравшимся. Хотя, пожалуй, он прав. Сегодня мы все артисты.

Я прокладываю путь к Тру, борясь с подступающей паникой. В последний раз на таких подмостках я стояла во время вечеринки безумных ангелов, решивших уничтожить каждого человека в обители, ведь это так весело и справедливо. На их взгляд.

А сегодня передо мной столь же многочисленная толпа людей. Но от них исходит совсем другая эмоция – страх на грани истерики. Ничего общего с ангельской кровожадностью.

На мосту яблоку негде упасть. Единственным ограничением служат размеры бетонного островка, который мы выбрали полем для битвы.

Люди стоят впритык к обломанным краям Бэй-Бридж, из которых, как мертвые руки, к воде тянутся штыри арматуры. На плечах собравшихся – дети. На подвесных тросах, чьи макушки спрятал туман, разместились подростки и члены уличных банд.

Дымка над водой становится гуще, и это меня беспокоит. Более чем беспокоит. Как бороться с врагом, которого ты не видишь?


ГЛАВА 57

Нас около тысячи. Близнецы, как и я, ошарашены этим фактом.

– Что за черт, – бормочу я, подбегая к сцене.

На братьях одинаковые лоскутные наряды бродяг, дополненные клоунскими лицами и огненно-рыжими шевелюрами. У каждого в руке по микрофону, похожему на большущий рожок мороженого.

– Почему здесь так много людей? – Я смотрю на них озадаченно. – Мы же оговорили риски. У этих ребят проблемы со здравым смыслом?!

Тру убеждается, что микрофон выключен и говорит:

– Дело не в здравом смысле. – Он с гордостью обводит взглядом толпу.

Тра повторяет манипуляции брата.

– Не в логике, не в практичности, и ни в чем, что хоть как-то связано с рациональностью, – широко улыбается он.

– В этом и фишка Шоу Талантов, – кружится Тру на месте. – Оно противоречивое, хаотичное, глупое и чертовски веселое. – Остановившись, он добавляет: – Знаешь, в чем разница между людьми и мартышками? В животном мире талантами не хвастают на сценах.

– Эм… ладно, но это опасно.

– Это мне крыть нечем, – пожимает плечами Тра.

– Они в курсе опасности, – кивает Тру на толпу. – Знают, что на эвакуацию будет всего двадцать пять секунд. Понимают, на что идут.

– Возможно, все устали вести себя как крысы: копошиться в мусоре и вечно убегать, спасая облезлые шкуры. – Тру показывает язык малышу, сидящему на плечах у отца. – Быть может, им хочется снова побыть людьми. Хотя бы пару часов.

Я задумываюсь над его словами. С тех пор, как на землю спустились ангелы, мы все постоянно пряталась – даже банды, и те боялись. Насущными проблемами стали поиск крова и пищи, удовлетворение базовых потребностей. Мы постоянно волновались о близких, проживут ли они еще один день. И дрожали из-за монстров в ночи, сжирающих нас заживо.

И к чему мы пришли? К Шоу Талантов! Нелепая, абсурдная затея. Глупая и смешная. Но веселиться мы будем вместе. Мы станем частью единого целого. Зная о случившихся кошмарах и кошмарах, что вот-вот произойдут, мы все равно продолжаем жить. Возможно, в этом искусство быть человеком.

Вот только среди людей я порой ощущаю себя марсианкой.

– Или, – говорит Тра, – они здесь, потому что мечтают о, – он включает микрофон, – сверхъестественно-охренительном кемпере! – Он взмахивает рукой в сторону импровизированных кулис.

Стемнело еще не полностью, и проекция несколько тусклая – на ней пресловутый кемпер ручной сборки.

– Глаза вас не подводят, леди и джентльмены, – продолжает Тру. – Это он – невероятный, лучший из лучших, единственный в своем роде! Во сколько бы вам обошлась подобная красотень, живи мы сейчас в Мире До? Уж не в сотню ли тысяч баксов?!

– В миллион, – поправляет его Тра.

– Выше бери – в десять! Мало ли какие у клиентов закидоны, и комплектация на цену влияет, – рассуждает Тру.

– Эта прелесть пуленепробиваема, – добавляет Тра.

Толпа затихает.

– Да, вы не ослышались, – кивает Тру.

– Пуленепробиваемая, – повторяет Тра.

– И ударопрочная, – улыбается Тру.

– А зомбинепроницаемое стекло выгодно оттеняет изящество домика на колесах, – продолжает Тра.

– Кемпер оборудован сверхчувствительной системой контроля проникновения; камерами с обзором в триста шестьдесят градусов – налюбуетесь окрестностями; датчиками движения – никаких непрошенных гостей. Но еще круче… – на проекции появляется интерьер. – Невиданная роскошь Мира До, – выдыхает Тру.

– Кожаные сидения, роскошные постели, обеденный стол, телевизор, стиральная машина, и ванная комната с душевой кабиной, – подхватывает Тра.

– Тем, кто не понял, в чем прелесть ТВ-экрана, сразу хотим сказать: в салоне припрятана мега-коллекция DVD. Кому нужны прямые трансляции и кабельные каналы, когда ты сам себе режиссер?!

– Мы неделю его гробили: пачкали и царапали. Сердце кровушкой обливалось! Но поверьте, в наши дни убогость превыше всего! Богатеев на трассах не любят.

– Забыл сказать о колесах, – вспоминает Тру. – Если спустить все четыре шины, они проедут еще двести миль кряду! Они заберутся на горы и на холмы, а если приспичит – и на машины тоже. Вездеход вашей мечты, леди и джентльмены! Сильнее этой крошки мы любили только нашу мамочку.

– Держите крепче лотерейные билеты, – предупреждает Тра. – Они сегодня ценнее жизни!

А, теперь я понимаю, в чем дело. Да, многие пришли сюда бороться за выживание нашего вида, но давайте посмотрим правде в глаза, среди них немало и тех, кто явился за кемпером Мира После.

Проекция гаснет. Зажигаются рампы и прожектора. Я немного ежусь в свете ярких лучей, но куда деваться – все должно быть эффектно.

С воем, переходящим в пронзительный визг, оживают громкоговорители. По каркасу моста пробегает резонанс.

Я изучаю темнеющие небеса, но кроме восхитительного заката, подсвечивающего клочки тумана, ничего не вижу. Небо – потрясающий фон для шоу, а то и его конкурент.

Тру и Тра танцуют на сцене джигу, затем кланяются в ожидании оваций, как бродвейские артисты. Раздаются приглушенные, нестройные и боязливые аплодисменты.

– Вооооооу! Уааааа! – протяжно кричит Тру в микрофон, и звук прокатывается над толпой. – Черт, как же здорово пошуметь. Народ, хватит стесняться!

– Раз уж мы решили восстать, так давайте восстанем со вкусом, гамом и тарарамом! – кричит Тра.

– Вперед! Выплеснем все, что накопилось! Готовы?! Поехали!

Близнецы орут в микрофоны, и в их голосах все грани подавленных чувств: от восторга до гнева, от радости до агрессии.

Поначалу отклика нет – всего-то пара людей. А затем еще. И еще. И вот уже вся толпа кричит изо всех сил.

Возможно, впервые с момента Великой Атаки мы используем наши связки в полную силу. Волна эйфории и страха взмывает над Ист-Бридж. Одни начинают плакать. Другие громко смеются.

– Вот это да, – выдыхает Тра. – Сколько же в вас эмоций!

– У-ва-жу-ха! – Тру стучит кулаком в грудь и низко кланяется публике.

Галдеж длится еще немного, а затем все умолкают. Люди на нервах, и в то же время полны предвкушения. Кто-то хмурится, кто-то доволен. Но все они здесь, живые как никогда.

Я становлюсь в углу сцены и принимаюсь смотреть по сторонам. Все, кто вошел в состав наземной команды – и я в том числе – занимают выжидательную позицию. Мы выступим, когда действия развернутся непосредственно на мосту. Я вглядываюсь в горизонт. Пока никого. Видимость из-за тумана пострадала, но ангельский сонм я бы заметила точно.

Под Бэй-Бридж курсируют лодки, с которых сопротивленцы бросают в залив рубленую рыбу и звериные потроха. Вода приобретает красный оттенок.

Близнецы с глупейшими улыбками приветствуют собравшихся:

– Леди, джентльмены, и те, кто не подпадает ни под одну из этих категорий, я – ведущий церемонии, Труляля. – Поклон. – А это мой соведущий, мой брат и мое проклятие, Траляля.

Толпа ликует. Либо близнецы мега популярны, либо людям понравилось кричать. Братья глубоко кланяются, синхронно салютуя руками.

– Мы приготовили для вас неповторимое, уникальнейшее шоу! Ни цензуры, ни правил, сплошная обалденность!

– Мы не несем ответственности ни за что плохое, что может сегодня случиться, – заявляет Тра.

– Но это мы в ответе за все потрясающие, фантастические и веселейшие моменты, от которых вам никуда не деться, – добавляет Тру.

– И без лишних предисловий, – говорит Тра, – позвольте представить конкурсантов Первого Ежегодного Шоу Талантов Мира После. Балет Сан-Франциско!

Оцепенение и тишина, все с трудом верят услышанному.

– Да, народец, вы не ошиблись, – усмехается Тру. – Балетная труппа Сан-Франциско готова порадовать ваши глазки, везунчики вы мои.

– Говорил же, по улицам бродят таланты! – восклицает Тра.

Три женщины в балетных пачках и четверо мужчин в розовых лосинах появляются на сцене. В каждом движении – профессиональная грация. Артисты занимают свои позиции, а одна из балерин, забрав у Тру микрофон, замирает в центре и ждет, пока все замолчат.

– Пару месяцев назад коллектив Балета Сан-Франциско насчитывал более семидесяти танцоров. Мы – всё, что от них осталось. Мир рухнул, а с ним и привычная жизнь. Как и вы, мы решили остаться с семьями, пытались найти любимых. Но для нас балетная труппа – вторая семья. А потому мы неустанно искали среди руин театра и танцевальной студии тех, кто уцелел. Из двенадцати нашедшихся не все дожили до этого дня. Мы представим вам танец, над которым работали в день Нашествия. Он посвящается членам нашей балетной семьи, которых сегодня с нами не будет. – Ее голос чист и силен, он пролетает над толпой, словно ветер, ласкающий шеи.

Балерина возвращает микрофон и занимает место на сцене. Танцоры становятся в линию, но не рядом друг с другом, а в каком-то случайном порядке. Мое воображение заполняет пустоты теми, кто эти места уже не займет.

Включается музыка, лучи прожекторов следуют за артистами, высвечивая прыжки и пируэты. Странный и изящный постмодернический балет, в котором большинство танцоров отсутствуют.

В определенный момент пара – мужчина и женщина – выходят в центр и двигаются вместе, в то время как остальные стоят позади, покачиваясь на носочках. Проникновенно и романтично.

Эту пару сменяет другой танцор. По пространству между его руками, по печальным изгибам тела, все понимают, что его партнерша потеряна.

Следом за ним выходят и остальные. И каждый танцует с призраком прошлых дней.

Они поглаживают пальцами невидимые лица. Кружатся, взмывают вверх и приземляются на пол – их больше некому поймать. Руки тянутся к небесам, а тела ищут поддержки.

Одиночество в мире потерь.

Я наблюдаю за этим горько-прекрасным действом с щемящей болью в груди.

И когда печаль подступает к самым краям и готова излиться слезами, с края сцены выходит танцор. Худой и грязный, в рваной одежде. На нем даже нет пуантов. Босой новичок занимает вакантное место.

Остальные потрясенно глядят на него, и я понимаю – они его узнают, этот мужчина один из них. Тот, кого потеряли. Участники труппы искренне поражены. Это не часть спектакля. Человек находился в толпе, а затем увидел своих друзей и, поддавшись порыву, поднялся на сцену.

Каким-то чудом танцоры не сбились, номер продолжается без единой заминки. Вновь прибывший помнит движения. А балерина, чья партия должна была начаться, не остается одна.

Танцоров переполняет радость, эта девушка даже смеется. Звонко, как колокольчик. И этот счастливый смех возносит нас всех над землей.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю