Текст книги "Кровавая королева"

Автор книги: Сьюзен Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

– Неразумно заключать союз с моим двоюродным братом, Боде, – промолвил Макбет. – Я тебя предупреждаю. Не отдавай ему свою дочь и Файф.

– Не все разделяют твою ненависть к нему, – ответил Боде.

– Напрасно, – прорычал Макбет. – Ты был другом Финлеха и мог бы лучше понимать мои чувства. На руку твоей дочери найдется много претендентов, которые могли бы украсить твою родословную и принести пользу Файфу. Так, у моего двоюродного брата Торфина есть племянники и сводный брат…

– Я не отправлю свою дочь к норвегам. К тому же о Кормильце воронов ходят разные слухи.

Макбет издал горький смешок:

– Да, наверное, не стоит отдавать Файф, расположенный в непосредственной близости от королевской крепости в Сконе, викингу.

Я кинула взгляд на мормаера Морея, который сидел теперь обнаженным до пояса в свете всполохов жаровни, и суетящуюся вокруг него Долину. Он был плотным и мускулистым мужчиной среднего возраста.

– Отец, скажи, ты уже обо всем договорился с Гиллекомганом?

Макбет также устремил на Боде пронзительный взгляд, и на мгновение мы стали с ним союзниками.

Боде вздохнул:

– Обручение состоится сразу после оглашения имен вступающих в брак.

– Ты – дурак, – рявкнул Макбет и двинулся прочь, по-прежнему прижимая мой платок к своей скуле. Он откинул полог и вышел вон из зала.

– Мы не можем больше откладывать твою помолвку, Ру, – произнес отец. – Люди волнуются из-за выбора королевского преемника. И сейчас это будет для тебя наилучшей партией.

– Наилучшей для тебя, – прошипела я. – А не для меня. Что ты хочешь получить от этого союза? Ты что, хочешь помочь Гиллекомгану в его борьбе с королем?

– Тише, – оборвал меня отец. – Я не желаю это слушать. – Он повернулся к приближавшемуся к нам человеку – у того было хищное выражение лица, черные волосы, заплетенные в косички, кожаный нагрудник, поскрипывающий при каждом шаге.

– Госпожа Грюада, – подойдя к нам, учтиво промолвил он. – Я – Торфин Сигурдссон. Однажды мы уже встречались.

– Прискорбно, что нам довелось встретиться снова, – ответила я.

– Грюада, – укоризненно заметил Боде. – Мы с ярлом Торфином заключили мир, и он объявил себя союзником Файфа.

– Со мной он не заключал перемирия. Может, он теперь пришлет к нам в телохранители Гаральда Силкхера. – И я отвернулась.

– Гаральд умер, – спокойно ответил Торфин.

Я сжала ткань юбки. О Боже, неужто он скончался от нанесенной мною раны?

– Как…

– Я отрубил ему голову, – сказал Торфин. – Собственноручно. Из-за тебя. – Он поклонился и, как ни в чем не бывало, повернулся к отцу.

Глава 7

В крепости уже все спали, когда я незаметно выскользнула наружу. На улице царила ночная прохлада, и все было окутано туманом. К груди я прижимала сверток, обмотанный темным шелком. Внутри находились медная чашка, три свечки и камень с отверстием посередине. Мне надо было узнать свое будущее, но, так как тетка моя жила в Ирландии, а мать умерла, никто не мог погадать мне тем вечером. Мать Биток Маири хорошо разбиралась в таких вещах, но она жила высоко в холмах, и у меня не было ни времени, ни возможности туда добраться. Моя помолвка с кровожадным вождем Морея была назначена на утро, но, на мой взгляд, подобный брак не мог привести ни к чему хорошему. Поэтому я и отправилась узнавать, что сулят мне предзнаменования. Незнание таит свои угрозы, и среди них – глупость.

Во дворе я столкнулась с двумя стражниками, но они пропустили меня, когда я сказала, что в амбаре – больная птица, требующая моего ухода. За мной следили – люди Боде знали, что я неуправляема и мне нельзя доверять. У амбара я увидела старшего сына Фергюса Руари. Он двинулся за мной, хоть я и прошипела, чтобы он оставил меня в покое.

– Отправилась на тайное свидание? – усмехнулся он. – И это накануне помолвки…

– Я всего лишь к птицам. Сокольничий отправился ловить новых птиц, и я беспокоюсь о маленькой пустельге. – Иногда ложь бывает как масло для замочной скважины.

– О Сорхе? Ты умеешь успокаивать птиц. Я пойду с тобой.

– Нет, – огрызнулась я. – Я хочу побыть одна – это последняя ночь моей свободы.

– Ладно, – останавливаясь, согласился он, – только не вздумай выходить за стены крепости.

Я, не обернувшись, бросилась к амбару и вошла внутрь. Оказавшись в окружении попискивающих и хлопающих крыльями птиц, я остановилась, чтобы поразмыслить. Из-за Руари я теперь не могла осуществить своего первоначального намерения проскользнуть мимо насестов и выбраться наружу через задние ворота. Гадать здесь означало разбередить птиц, которые, сочетая в себе природу огня и воздуха, были крайне чувствительными созданиями.

С насеста слетели два пера – маховое перо большого ястреба и коричневое перышко Сорхи – и я их поймала. Я истолковала это предзнаменование как необходимость бежать из-под венца. Завернула перья в шелк, опустилась на живот и проползла сквозь заднюю стенку, где было расшатано несколько досок. Под прикрытием тьмы я бросилась вперед и проскользнула на кухню. К рассвету сюда придет повар со своими помощниками, чтобы готовить овсяные лепешки и колбасу на завтрак, но сейчас тут никого не было. Железными щипцами я вытащила из жаровни мерцающий уголь и кинула его в маленькое ведро, затем снова выбежала на улицу и, минуя стражников, бросилась к задним воротам.

Скрипнули петли, и я вступила на узкий каменный выступ, шедший вдоль высокой деревянной стены. Вниз уходил тридцатиметровый обрыв, но высота меня не испугала, ибо я часто пользовалась этой дорогой во время детских игр. Добравшись до склона, расположенного у входа в крепость, я начала спускаться к роще, намереваясь отыскать знакомую поляну, окруженную дубами и березами. Наконец, между валунами замаячила прогалина, и я опустилась на колени под окутанными мглой кронами деревьев.

Я развернула сверток, разложила свои сокровища на плоском камне, набрала в чашку воды и зажгла от угля свечные огарки. Самой большой моей драгоценностью был камушек с естественным отверстием посередине, который я нашла в шкатулке матери. Когда-то она мне рассказывала, что через это отверстие можно увидеть то, что недоступно обычному человеческому взгляду. Я положила его на шелковую тряпицу и расставила вокруг свечи и чашку с водой. Затем, хрустя ветками, я трижды обошла камень слева направо, как движется солнце, и, опустившись на колени, произнесла заклинание, которым часто пользовалась моя мать, прося помощи и защиты у доброй Бригады.

Хотя мне были известны некоторые обряды и заговоры, я не знала, как именно они осуществляются и к чему могут привести. И лишь позднее я поняла, что магические церемониалы играют куда как меньшую роль по сравнению с внутренним прозрением. В ту ночь, будучи неопытной, но полной решимости, я во что бы то ни стало хотела воспользоваться магическим искусством.

На окутанной туманом прогалине установилась сверхъестественная тишина. Я закрыла глаза и снова нараспев произнесла заклинание. Моя мать обучала меня песням и заговорам с помощью уловки, часто используемой бардами: я ложилась навзничь в темной комнате, закрывшись с головой одеялом и положив на живот камень размером в кулак, и начинала их повторять. Тьма помогала сосредоточиться, а тяжесть камня препятствовала блужданию мыслей. Многие барды утверждали, что запоминать слова им помогали хрусталь и другие камни. Так что к тому моменту, когда умерла моя мать, тексты заклинаний, заговоров и песен уже хранились в моей памяти, как пергаментные свитки.

Я снова обошла камень, на котором были разложены ритуальные предметы. И, произнося следующее заклинание с просьбой о помощи и защите, я почувствовала, как его ритм постепенно меня успокаивает – дыхание мое становилось ровнее, а решимость еще больше окрепла.

 
И огонь меня не обожжет,
И ветер меня не остудит,
И вода меня не поглотит,
И камень на меня не упадет…
 

Я снова опустилась на колени, не сводя глаз со свечей, а затем заглянула в чашу с водой. Моя мать предупреждала меня, что мне придется быть сильной. И теперь я хотела знать, почему. Что она знала о моем будущем?

– Покажи мне, что будет, – прошептала я и провела руками над чашей. Я неоднократно видела, как моя мать делала эти движения над водой, огнем, больными детьми и даже над растениями и животными. – Я хочу знать, что мне уготовано жизнью.

В воде отражались огонь свечей и мое собственное бледное лицо – голубые глаза казались огромными и темными в лунном свете, копна волос напоминала бронзовый шлем. Кроме этого, ничего не было.

– Пока рассвет не наступил, и солнце не поднялось, прошу – скажи, что ждет меня, – лихорадочно прошептала я.

Налетевший ветерок покрыл воду рябью, от чего отражения язычков пламени стали казаться золотыми завитками, но никакой картинки в чаше так и не появилось. Неужто у меня нет будущего? Неужто я умру в родах? Я забормотала заговор, чтобы отогнать страх: «Помоги мне, Бригида…» Потом снова провела руками над водой, взяла камушек и поднесла его к глазам. Но в темноте я могла различить лишь деревья и мерцание приближающегося рассвета.

И тут за моей спиной послышались тяжелые шаги и хруст веток. Я поспешно задула свечи и вскочила.

– Госпожа Грюада! – донесся до меня голос Руари.

Между деревьев замелькали факелы, и я различила фигуры людей. Поспешно вылив воду и завернув все в шелковую тряпицу, я замерла и стала ждать. Через мгновение на прогалине появился Руари, а за ним Фионн и Дростан с факелом в руке.

– Грюада, – сурово произнес Руари. – Ты должна пойти с нами.

– Я просто вышла подышать ночным воздухом, – вздернув подбородок, ответила я. – Ступайте. Я скоро вернусь.

– Нет, сейчас, – делая знак рукой, заявил Руари. – Пока твой отец не обнаружил твоего отсутствия.

Фионн, предпочитавший не тратить время даром, подхватил меня под локоть:

– Пошли.

– Не надо меня тащить, – вырвала я у него свою руку. – Ты что, думаешь, что я сбегу?

– Очень может быть, – ответил Фионн. – Учитывая, что утром у тебя помолвка, а все, кто знает тебя, догадываются о том, что этот брак тебе не по нраву.

– По мне уж лучше бы она дралась, чем насылала заклятия, – заметил Дростан, оглядываясь по сторонам.

В лощине все еще сохранялся слабый запах свечной гари.

Я наградила его пронзительным взглядом.

– Если бы ты умел этим заниматься, ты и сам бы не преминул, – прошипела я.

– Ты тоже не умеешь, именно это меня и тревожит, – ответил он.

Я вырвала свою руку у Фионна.

– Отстаньте от меня, – раздраженно выпалила я и, подобрав подол, двинулась к крепости.

Мы поднялись по склону, когда небо уже приобрело серебристо-блеклый оттенок. «А рассвет принесет мне помолвку», – подумала я и, минуя стражников, вошла в темный двор, по которому уже сновали люди, приступая к своим ежедневным обязанностям. Где-то вдали мычала корова, из внутреннего двора доносились надоедливые крики петуха. Туман рассеялся, и, когда я вошла во двор следом за Руари, Дростаном и Фионном, солнце уже окрасило в розовый цвет восточные холмы.

Одним из первых я увидела Макбета Мак Финлеха, который шел мне навстречу в лучах рассветного солнца, создававших вокруг его головы подобие нимба. Наши взгляды встретились, и он прошел мимо. Торфин и Китил, шедшие за ним, остановились. Замерли и мои друзья, и все словно застыло. Я затаила дыхание, и в мгновение ока мир изменился и стал призрачным, как во сне.

Я оказалась в центре круга, образованного моими друзьями и врагами. Впереди, на тренировочном дворе, на земле лежали два скрещенных меча, и я видела, как поблескивают их клинки в свете восходящего солнца. Рядом стояли величественные лоснящиеся лошади, готовые унести седоков, в небе парили два орла, направляясь к горам, на стойку ворот опустился ворон. На небе все еще были видны луна и звезды, но рассвет уже окрасил холмы кровью, и над горизонтом, как золотая облатка, появилось солнце.

Это странное ощущение рассеялось так же быстро, как и возникло, и окружающий мир снова приобрел свои привычные формы. Люди задвигались, заговорили. Залаяли собаки. И я перевела дух.

Макбет надел на голову шлем, скрыв золотое сияние своих волос, и повернулся к Торфину и Китилу, после чего все трое двинулись к лошадям. Руари направился к стражникам, а Фионн поспешил к кузне, откуда уже доносился аромат тлеющих углей. Дростан заявил, что хочет успеть к завтраку, и попросил, чтобы я пошла вместе с ним. Макбет и норвеги выехали через открытые ворота, мимо, насвистывая, пробежал конюший – он поднял скрещенные мечи и бросил их двум воинам, уже спустившимся на тренировочный двор.

Я окаменела.

Я просила послать мне знамение, предвещающее будущее, и теперь понимала, что оно явилось мне в виде блистательного полотна, сплетенного из обычных ниток. Значение некоторых символов мне было известно: ворон олицетворял смерть и предостережение, орлы – славу и брак, лошади – свободу, мечи говорили о раздоре или войне, а круг воинов вокруг меня мог означать защиту или мужчин, ожидающих меня в будущем.

Мы, кельты, обучены во всем видеть предзнаменования – в явлениях природы, числах, окружающих предметах. Считается, что небеса посылают нам знаки в виде птиц, облаков, листьев и камней той или иной формы, ряби на воде или всполохов пламени и даже рисунков на суповой кости. Моя мать обладала талантом прозрения, который часто встречается среди гэлов и называется Да Шилад, или дар двойного видения. И прабабка Боде тоже была провидицей, к которой многие обращались за советом.

Но до поры я и не подозревала, что мне тоже присущ этот талант.

Потом я услышала, как меня окликают, и, подняв голову, увидела отца и Долину, стоящих на вершине холма в ожидании меня.

После завтрака и утренней молитвы я перешла в распоряжение Эллы и кормилицы, которые занялись моим нарядом. Они в четыре руки мыли меня, причесывали, одевали и украшали, пока не остались полностью удовлетворенными. Я надела платье темно-зеленого цвета, который считался несчастливым для помолвки, но это было лучшее платье моей матери, и оно мне нравилось, поэтому я настояла на своем. Под него я надела легкую рубашку из шерсти сливочного цвета, расшитую золотыми нитями, и закатала рукава платья, чтобы вышивка была видна. Кроме того, Мэв надела на мои бедра длинный полотняный пояс с ярким переплетающимся узором. В мои волосы были вплетены желтые шелковые ленты, а на голову мне Элла надела серебряный обруч, украшенный хрусталем, – еще одним излюбленным предметом Эльсы.

Потом она принялась щипать мне щеки, пока не стало больно, а Мэв взялась намазывать мне лицо миндальным маслом и давить ягоды на моих губах. Затем явилась Долина, которая окинула меня критическим взглядом, и лишь после этого я в сопровождении женщин направилась в зал, при этом Мэв постоянно нашептывала мне, что я похожа на королеву фей.

Но мне было все равно, как я выгляжу. Я бы испытывала то же самое, если бы меня наряжали, украшали и умащивали для того, чтобы возвести на эшафот.

Отец вместе с отцом Ансельмом и Гиллекомганом Мак Малбрайтом ждали меня у раскаленной докрасна жаровни. Мой племянник, юный Малькольм Мак Фаркухар, стоял рядом с Дростаном и Фионном, которые, будучи приемными сыновьями Боде, тоже участвовали в этом семейном мероприятии. Кроме того, здесь же были мои горничные и несколько слуг. Долина, похожая на нахохлившуюся курицу в своем красновато-коричневом платье, с гордым видом заняла место рядом с Боде. А я, превосходя ростом своего жениха, ощущала себя хрупким деревцем рядом с его огромной тушей.

Мы учтиво поприветствовали друг друга. Отец Ансельм пропел о том, что на дверях церкви Абернета уже вывешены наши имена, а потом скрепил наши узы, и мы произнесли клятвы. Руки у моего жениха были грубыми, но влажными, словно он нервничал. Моя рука была спокойна и холодна. Священник, похоже, был доволен, что вскоре ему удастся избавиться от дочери Боде – самой непослушной овцы в его стаде. Я почувствовала, как слезы щиплют мне глаза, но я не позволила им скатиться.

По завершении церемонии Боде нас поздравил, отец Ансельм произнес бесполезные наущения, Долина расплылась в улыбке, а мой жених продолжил цепляться за меня своими влажными руками. Нетрудно было догадаться, о чем он думает. Помолвка – это почти что свадьба, и теперь он обретет надо мной всю власть, не дожидаясь свадебной церемонии. Но я твердо вознамерилась держать его в узде и лишить сладких утех.

Ночью мне снились кошмары, в которых я тонула, а когда проснулась, то обнаружила, что лежу вся обмотанная простынями. Я встала, оделась в лунном свете и, прихватив плащ, проскользнула мимо Эллы, которая спала на лежанке, встроенной в стену. Я хотела сбежать от миазмов ночных кошмаров. Внизу я увидела Боде. Он задумчиво сидел в своем высоком резном кресле с высокой спинкой у камина в полном одиночестве, если не считать спящих у него в ногах собак. Когда я приблизилась, кутаясь в клетчатый плащ, он обернулся с таким видом, словно ждал моего прихода. Мы оба не могли уснуть. Я опустилась на пол у его ног и начала гладить нашего огромного волкодава, потом подняла взгляд на отца.

– Не пройдет и двух месяцев, как я уже не смогу его приласкать, – промолвила я, почесывая собаку между ушей. – Я уже буду в Морее.

Боде вздохнул.

– Это красивая провинция, и тебе там будет хорошо, – промолвил он. – Она простирается от Восточного моря до самого Аргилла на западе и покрыта горами, озерами и зелеными долинами. В Морее много скота, серебра и рыбы. Эта земля прекрасна и богата, люди, живущие там, умны, а ее воины сильны и горды. Нет лучшей провинции в нашем королевстве, и ее благополучие определяет благоденствие всей Шотландии.

– Я не нуждаюсь в уроке географии. Я хочу знать правду.

– А правда заключается в том, что предлагает Морей, – ответил отец. – Любой мормаер этой провинции обладает древним правом считаться королем. А его супругу будут величать банри, королевой. В настоящий момент Гиллекомган и король Малькольм являются союзниками. Но если король Морея когда-нибудь вздумает восстать, его силы будут таковы, что он сможет стать королем Шотландии.

– И брак со мной может это обеспечить Гиллекомгану. Или нашему сыну, – добавила я.

– Ты правильно все поняла. Ну и что ты думаешь?

– Я думаю, что таким образом Боде Мак Кеннет станет отцом королевы и поверенным короля, – ответила я. – Ты обретешь власть. Но почему ты делаешь это с моей помощью? Ведь сам ты никогда не претендовал на престол, хотя и имел на него право.

Боде засопел.

– Власть – изменчивая и своенравная тварь, – тихим голосом ответил он, – и управлять ею могут только решительные люди, готовые на все ради ее сохранения. Поэтому я предпочел другой путь.

– И теперь, после смерти моего брата, ты решил взвалить эту ношу на меня?

– Да, – промолвил Боде. – Морей – это ключ к власти во всей Шотландии.

– Его двоюродный брат Макбет был бы лучшим выбором. Он ведь приходится внуком королю.

– Но у него нет земель, к тому же он женат, – ответил Боде. – Ты была слишком мала, когда он подыскивал себе жену, да и провинцию ему не удалось удержать. Хотя я не удивлюсь, если он попробует отвоевать ее. Он сильный и талантливый военачальник и уже успел отогнать викингов от побережья владений своего дяди в Бухане, а также заключить мир с оркнейцами. Он помог разрешить наш спор с Торфином Сигурдссоном.

Я вспыхнула, ибо любое упоминание этого имени вызывало у меня раздражение.

– Если Макбет станет военачальником, как на это надеются многие, тогда можно будет подумать о вашем браке. Женами можно пренебречь, и многие остаются вдовцами.

Я уставилась на отца, широко раскрыв глаза:

– Но это же коварная интрига!

– Это – стратегия, – поправил меня он, – а не интрига. Наш род имеет больше всего оснований претендовать на трон Шотландии, и, тем не менее, король Малькольм пренебрег нами. Мой сын мог бы стать… ну да ладно. Лично я никогда не стану заявлять на него свои претензии, – продолжил он. – Стоит мне подумать об этом, и король Малькольм расправится со мной в тот же день. Мой внук еще слишком мал. Но ты… – Он поднял на меня тяжелый взгляд. – Но далее имея в своих жилах кровь кельтских королей, ты не сможешь править одна. Тебе нужен сильный и честолюбивый супруг.

– Не мне, а нашему роду, – с горечью поправила я. – Когда-то меня похищал Крайнен из Атолла, собиравшийся выдать меня за Дункана, которому теперь предстоит стать королем. Что ж ты не отдал меня ему? – Не успев договорить, я уже пожалела о сказанном, ибо в той стычке погиб мой брат, защищая меня.

– Старый Малькольм хочет сохранить престол для своего рода, – сузив глаза, промолвил Боде. – Дункан назовет преемником своего сына, и так пойдет дальше. Нас это не устраивает.

Я кивнула:

– Прямое престолонаследование противоречит кельтским законам.

– Вот именно. Наш род, а не их должен по праву выбрать следующего короля скоттов.