Текст книги "ИСТОРИЯ ТЕЛОХРАНИТЕЛЯ"

Автор книги: Сюхэй Фудзисава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

3

– Если мы пойдем рядом, это может привлечь излишнее внимание, поэтому я буду держаться чуть поодаль. Хорошо? Идите спокойно и ничего не бойтесь.

О-Ё кивнула и ответила: «Хорошо». Она была стройна, но округлости груди и бедер придавали ей женственность. Еще вчера, во время первой встречи Матахатиро подумал, что О-Ё очень красива. Сейчас же, при дневном свете глядя на ее отливающую фарфоровым блеском кожу, он окончательно убедился, что такая девушка просто не может не притягивать к себе взгляды молодых людей.

Идя вслед за О-Ё, он оглянулся и увидел, что ее мать Цуру по-прежнему стоит у входа в лавку. Матахатиро рукой сделал ей знак, чтобы она не беспокоилась, и двинулся дальше.

«Прямо сказать, нетрудная работа», – думал Матахатиро, шагая по улице и не спуская глаз с идущей впереди О-Ё. Из квартала Суруга они вышли на широкий тракт, ведущий к мосту Нихонбаси. Тракт был запружен людьми, но не настолько, чтобы О-Ё потерялась из виду. Под палящими лучами полуденного солнца прохожие озабоченно сновали туда-сюда. Матахатиро старался поглядывать, нет ли среди них подозрительных лиц, но ничего особенного не замечал. Некоторые мужчины, пройдя мимо О-Ё, оборачивались ей вослед, но для Матахатиро в этом не было ничего странного.

Время от времени О-Ё тоже оглядывалась назад. Видимо, она хотела проверить, идет ли за ней ее верный телохранитель. В этом жесте проявлялась присущая ей детская непосредственность.

По словам О-Ё, она никогда не замечала, чтобы за ней кто-то следил, но, выслушав родителей и узнав, что к ней хотят приставить охрану, она, как и следовало ожидать, очень забеспокоилась.

Тем временем они благополучно дошли до дома учителя музыки в квартале Санаи. Это был обычный жилой дом, из которого, несмотря на полуденный час, и в самом деле доносились звуки сямисэна и мужской голос, протяжно выводивший какую-то мелодию. Остановившись перед домом, О-Ё весело сказала подошедшему Матахатиро:

– Ну, вот мы и пришли.

– Хорошо. Много ли времени займет ваш урок?

– Три часа, – сказала О-Ё и чуть наклонила голову набок, будто задумалась. Ее лицо с крохотными каплями пота на лбу и порозовевшей кожей выглядело очень соблазнительно. – Вы подождете внутри?

– Да нет, я тут лучше поброжу по окрестностям, а к назначенному времени снова приду сюда, – ответил Матахатиро. Дом учителя стоял в маленьком тихом переулке, в стороне от большой дороги, и редкие прохожие удивленно взирали на странную пару. Матахатиро вовсе не хотелось заходить в дом, чтобы и там ловить на себе недоуменные взгляды.

Расставшись с О-Ё, он вышел к замковому рву и не спеша направился от Гофукубаси в сторону ворот Ямасита. По пути, чтобы убить время, заглянул в книжную лавку, а затем снова вернулся в Санаи. Ему было невыносимо скучно, но скука тоже была частью его нынешней работы.

Перед домом учителя музыки ему пришлось еще немного подождать, но, когда час Обезьяны[32]32
  Час Обезьяны – промежуток времени с трех до пяти часов дня.


[Закрыть] перевалил за половину, дверь отворилась, и из дома вышла О-Ё.

– Вы, должно быть, меня заждались.

– Не извольте беспокоиться. Ожидание – это тоже моя работа.

– Прошу прощения. Ну что же, пойдемте домой? – сказала О-Ё. Она выглядела немного более возбужденной, чем обычно.

Как и по пути сюда, Матахатиро пустил О-Ё вперед, а сам пошел следом. Солнце клонилось к горизонту, сгущая тени от окрестных домов. Матахатиро шагал, испытывая легкую тревогу. О-Суэ вроде бы говорила, что чувствовала слежку именно на обратном пути.

С наступлением вечера народу на тракте заметно прибавилось. Иногда фигурка О-Ё становилась почти неразличимой в толпе. В такие моменты Матахатиро прибавлял шаг, покуда не приближался к ней вплотную. И только когда они свернули за угол квартала Муромати, чтобы направиться в Суругу, людской поток поредел.

Не доходя до Суруги, О-Ё обернулась и улыбнулась Матахатиро. Ответив ей такой же приветливой улыбкой, Матахатиро широкими шагами приблизился к девушке и зашагал с ней рядом:

– Вроде бы ничего подозрительного не было.

– Может быть, О-Суэ просто показалось?

– Может быть. Но хорошо бы еще несколько дней понаблюдать. Тут нельзя полагаться на авось.

– Ладно.

– И потом, я очень держусь за эту работу. Если ее не станет, придется искать новую.

О-Ё рассмеялась звонким, беззаботным смехом.

– Если вам не в тягость, господин Аоэ, я хочу, чтобы вы сопровождали меня всегда.

– Всегда вряд ли получится. Да и потом вы же со следующего месяца собираетесь пойти в усадьбу к Кире?

– Да, – сказала О-Ё. Неожиданно погрустнев, она опустила голову и замедлила шаг.

– Что случилось? Вы не хотите прислуживать в усадьбе?

– Честно говоря, не очень.

– Так почему бы не сказать об этом вашим родителям? Они, конечно, хотят, чтобы до замужества вы научились манерам, но вряд ли будут делать что-то против вашей воли.

– Видите ли, господин Кира оказал мне высокое расположение за то, что мой отец уже много лет исправно поставляет ему товар. Его светлость сам предложил моим родителям взять меня в услужение, поэтому отказаться я уже не могу.

Уж не любовницей ли своей он ее хочет сделать, с сомнением подумал Матахатиро. Учитывая скверную репутацию Киры, слухи о которой периодически доходили до Матахатиро, это вполне могло быть правдой. Но прежде всего на эту мысль наводил печальный вид О-Ё.

В этот момент перед ними показалась лавка Симидзуя. А у входа в лавку стоял приземистый, полноватый мужчина – сам хозяин Каэмон. Видимо, беспокоясь за дочь, он решил подождать ее снаружи.

– Ой, папенька! – прошептала О-Ё, расплываясь в улыбке. И снова стала беззаботной семнадцатилетней девушкой.

4

В тот день урок закончился позже обычного.

Прохаживаясь туда-сюда вдоль зеленой изгороди, Матахатиро поджидал О-Ё. С тех пор, как он начал сопровождать ее в этот дом, прошло уже десять дней. О-Ё приходила сюда ежедневно, за все это время позволив себе только один день отдыха.

«Пора бы уже и заканчивать», – думал Матахатиро. Ничего необычного за это время так и не случилось. Как и в первый день, он каждый раз велел О-Ё идти вперед, а сам вышагивал позади, держась на почтительном расстоянии, так что никому и в голову не могло прийти, что он ее сопровождает. Если подозрения О-Суэ были не напрасны, то любой злоумышленник, завидев одиноко идущую О-Ё, обязательно постарался бы подобраться к ней поближе. Однако ничего подобного до сих пор не происходило.

В конце концов Матахатиро стал думать, что О-Ё была права: скорее всего О-Суэ все это просто пригрезилось. И нет ничего удивительного в том, что родители О-Ё, пребывая в постоянной тревоге за свое сокровище, чересчур серьезно отнеслись к домыслам служанки.

С одной стороны, для Матахатиро это обернулось редкой удачей – не каждый день случается найти работу, за которую платят такие невообразимо большие деньги. Но в то же время ему было стыдно ходить хвостом по Эдо за молодой девушкой. Поэтому Матахатиро твердо решил, вернувшись в дом Симидзуи, выложить хозяину все начистоту и разделаться с этой работой, сколь бы выгодной она не была.

– Господин Аоэ! – прервал его размышления нежный девичий голос. На дороге стояла О-Ё. – Вы о чем-то задумались?

– Нет, ничего особенного. Что-то поздновато вы сегодня.

– Извините, пожалуйста. Засиделась… – О-Ё по-свойски прижалась к Матахатиро. За те десять дней, что они провели вместе, она совершенно свыклась со своим телохранителем. От принужденности, возникшей во время их первой встречи, не осталось и следа. На лице О-Ё все чаще стала появляться улыбка. Вот и сейчас, извиняясь за опоздание, она смотрела на него смеющимися глазами.

«Что-то здесь не так», – прищурившись, Матахатиро посмотрел на девушку. По сравнению с той О-Ё, которая пришла сюда несколько часов назад, в ней явно произошли какие-то изменения. Что именно изменилось, Матахатиро не мог понять, но мысль эта возникла у него не впервые. Такое же ощущение он пару раз испытывал и раньше.

До сих пор он приписывал эти изменения воздействию музыки, но сегодня в О-Ё проглядывало что-то помимо обычного возбуждения. В звуках ее голоса и в выражении лица появилась некая обворожительная загадочность, не свойственная семнадцатилетней девушке.

– Что вы так смотрите? У меня что-то к лицу прилипло? – спросила О-Ё и, смутившись своего же вопроса, густо покраснела.

– Да нет, все в порядке… Ну что же, пойдемте. Придется поспешить, а не то скоро стемнеет, – поторапливая О-Ё, сказал Матахатиро.

И вдруг ему показалось, что он нашел ответ на мучивший его вопрос. Мужчина! Как же он сразу не догадался – у О-Ё есть мужчина! Неторопливо следуя за идущей впереди девушкой, Матахатиро обернулся и посмотрел на дом учителя музыки. Из-за закрытых ставней по-прежнему доносился чарующий мужской голос и приглушенный аккомпанемент сямисэна…

Первые признаки опасности он почувствовал, когда они снова вышли на широкий тракт. Солнце уже зашло, и окружающий пейзаж приобрел белесый оттенок. Тем не менее Матахатиро хорошо видел О-Ё, которая шла в нескольких шагах впереди него. Двигаясь следом, он никак не мог отделаться от ощущения, что кто-то из прохожих идет в том же направлении, что и они.

На улице по-прежнему было много народу. И, конечно, в ту же сторону шло немало людей. Но именно этот некто, в отличие от остальной толпы, намеренно подстраивался под ритм их шагов. И тут Матахатиро почуял на себе чей-то тяжелый взгляд.

«Ага, значит, я не ошибся. Выходит, О-Суэ была права», – подумал он с возрастающим беспокойством. Как будто невзначай он осмотрелся по сторонам, но, кроме беспорядочно снующих по улице людей, ничего не увидел. Предчувствие опасности стало постепенно слабеть.

«Сейчас свернем в переулок, тогда сразу станет понятно, кто вокруг нас вьется, – подумал Матахатиро. – В переулке уже не так людно».

О-Ё повернула за угол. Проверив, не идет ли кто за ней, Матахатиро двинулся следом. Он по-прежнему держался в нескольких шагах позади О-Ё.

Прохожих было мало. Постепенно смеркалось. В большинстве лавок уже закрыли ставни.

Прибавив шагу, Матахатиро вознамерился было догнать О-Ё, как вдруг с правой стороны из-под крыши купеческого дома на дорогу неторопливо вышел мужчина. Он был очень тощ и по виду напоминал ронина.

– Матахатиро Аоэ? – спросил мужчина, держась правой рукой за рукоять меча.

– Погоди! – невольно вырвалось у Матахатиро. Он уже понял, что ронин, преградивший ему путь, был головорезом, посланным из клана, но сейчас его беспокоил не столько этот убийца, сколько человек, только что прошмыгнувший в переулок прямо за его спиной.

Ни слова не говоря, мужчина засмеялся и, молниеносно обнажив меч, первым нанес удар. Матахатиро отпрянул назад и одним движением, отработанным на тренировках по иаи,[33]33
  Иаи – искусство фехтования мечом из положения сидя и других неудобных позиций.


[Закрыть] успел выхватить свой меч и парировать выпад противника. Несмотря на это, вражеский клинок задел его правый локоть, оставив неглубокую рану.

Матахатиро заметил, как чей-то темный силуэт проскользнул мимо дерущихся мужчин и двинулся дальше по переулку. Без сомнения, это и был тот человек, который на тракте следил за Матахатиро и О-Ё. Однако Матахатиро даже не сумел разглядеть, кто это был – мужчина или женщина. В прозрачных сумерках фигура человека промелькнула у него перед глазами и тут же скрылась.

«Что же теперь будет с О-Ё!»

Матахатиро ринулся в контратаку. Но из-за отсутствия обычного хладнокровия его удар получился неуверенным, поэтому противник не только удержал его меч, но и принялся теснить Матахатиро назад. Убийца, отобранный и засланный лично главным управляющим замка Танго Отоми, – этот ронин был весьма искусным фехтовальщиком. Случайно узнав, что Отоми намеревается отравить главу клана князя Икиноками, Матахатиро даже не подозревал, что эта тайна приведет его к убийству и побегу в Эдо. А теперь еще приходилось остерегаться палачей, которых Отоми раз за разом посылал по его душу. Один из них стоял прямо перед ним. Матахатиро не знал этого человека. Взгляд убийцы был исполнен ярости, а клинок таил в себе невиданную резвость. Изгибая тощее тело, словно кнут, ронин ловко наносил удары острым мечом.

Ему удалось несколько раз ранить Матахатиро. Порезы на правом локте и плече были просто царапинами, но вот левое запястье пострадало намного серьезней. Из-за боли и вида капающей крови Матахатиро постепенно стал обретать свое обычное присутствие духа.

«Если так пойдет, то мне несдобровать».

Изменив боевую позицию, Матахатиро наблюдал за соперником.

В додзё[34]34
  Додзё – зал для тренировок в фехтовании и других воинских искусствах.


[Закрыть] Футигами он считался лучшим учеником. За это его даже назначили помощником мастера. Итироэмон Футигами, учитель фехтования, часто хвалил его манеру боя, говоря, что в каком бы трудном положении не оказывался Матахатиро, он всегда сохранял стойкость и, собирая в кулак оставшиеся силы, медленно, но верно переламывал ситуацию в свою пользу. После полученных ранений Матахатиро почувствовал, что к нему наконец-то возвращается привычное ощущение меча.

Противник снова бросился вперед. Уклоняясь от удара, Матахатиро рассек ему плечо. Рана, судя по всему, была глубокой, но ронин проворно отскочил в сторону и, не останавливаясь, отбежал на несколько шагов назад. Матахатиро не спешил преследовать его. Хочет убежать, пусть бежит. Но в этот момент фигура ронина снова выпрыгнула из сумерек.

Преодолев разделяющее их расстояние, он с быстротой молнии кинулся на Матахатиро. Тот, слегка пригнувшись, отпрыгнул вправо. Острие меча прошло на волосок от его виска, и в ту же секунду Матахатиро отсек своему противнику руку. Наблюдая, как отрубленная рука, не выпуская меча, взлетает в воздух, а тело поверженного убийцы, ударившись о глинобитную ограду, с гулким стуком падает оземь, Матахатиро быстро вложил меч в ножны и, не оглядываясь, бросился бежать по полутемной дороге.

Как он и думал, О-Ё нигде не было видно.

«Только бы она вернулась домой», – умолял про себя Матахатиро.

Пара ставен в лавке Симидзуя оставались открытыми, но у входа в магазин было пусто. Каэмон в одиночестве сидел за конторкой. Подхватив подсвечник, он вышел навстречу влетевшему в лавку Матахатиро.

– Господин Аоэ, что с вами? – испуганным голосом закричал Каэмон.

– О-Ё вернулась? – спросил Матахатиро.

– Нет, еще не возвращалась, – ответил хозяин лавки, изменившись в лице. – С ней что-то случилось?

– Боюсь, что ее похитили. Я иду на поиски.

Матахатиро бросился к выходу, но Каэмон, заметив раны, громко окликнул его:

– Постойте, господин Аоэ! Вы ведь ранены. Надо хотя бы кровь остановить!

– Никаких снадобий мне не надо. Разве что, если у вас найдется ненужный кусок ткани.

Каэмон принес из дальней комнаты хлопчатобумажный платок-фуросики.[35]35
  Фуросики – большой квадратный платок, используемый для переноски различных вещей.


[Закрыть] Матахатиро разорвал его на части и, обматывая вокруг запястья, произнес:

– Не беспокойтесь, хозяин. Вы меня наняли телохранителем. Я верну вам вашу дочь в целости и сохранности. Дайте только время.

Покинув бледного, остолбеневшего Каэмона, Матахатиро выбежал из лавки. Тьма на улице постепенно сгущалась. Возвращаясь по переулку назад, он услышал впереди громкие людские голоса. Наверняка прохожие обнаружили тело его недавнего противника и подняли шум.

Матахатиро свернул на боковую улицу и стремглав побежал по темной и узкой дороге.

5

Вернувшись к дому учителя музыки Ёсиноскэ, Матахатиро некоторое время постоял в темноте, прислушиваясь к звукам, доносившимся изнутри. Задвинутые сёдзи отражали свет фонарика. Из дома слышались тихие звуки сямисэна и пробирающее до самого сердца пение. Других голосов не доносилось.

Матахатиро отодвинул решетчатую дверь. Пение тут же прекратилось. Затем выразительный мужской голос спросил:

– Кто это?

– Меня зовут Аоэ. Хотел бы спросить вас кое о чем.

Комнатные сёдзи тихо отъехали в сторону, и сидящий за ними человек обратился лицом ко входу.

– Судя по вашим речам, вы из самураев, – сказал мужчина. – О чем вы хотели меня спросить?

– Речь идет об О-Ё, дочери купца Симидзуя…

Мужчина молчал. Свет бумажного фонарика падал на него из-за спины, поэтому лицо было скрыто в тени. Фигура мужчины массивно возвышалась в дверном проеме. Волосы над широким лбом были связаны в аккуратный пучок. Слегка склонив голову набок, он спросил:

– Простите за любопытство, но вы не из усадьбы ли господина Киры пожаловали?

– Нет. Меня нанял Симидзуя… Можно я войду?

– Пожалуйста, – сказал мужчина и, не вставая с колен, отполз назад, освобождая проход.

– О, да вы, оказывается… слепой? – удивленно воскликнул Матахатиро, усаживаясь напротив. Мужчина отличался крупным телосложением. На вид ему было лет сорок пять. Широкие плечи, мощная грудь. Высокие скулы, большой рот. Глубоко запавшие глазницы, прикрытые веками, придавали его облику зловещий вид.

Матахатиро первым начал разговор:

– Простите, вы – Есиноскэ, хозяин этого дома?

– Совершенно верно.

«Вот те на», – Матахатиро понял, что ошибся.

Витиеватое имя – «учитель пения Есиноскэ» и чарующий голос, который на протяжении этих дней доносился из-за сёдзи, заставляли поверить, что хозяин этого голоса имеет куда более изысканную наружность. Воображение рисовало этакого лощеного кумира девушек-учениц, с хорошо поставленным голосом и яркой манерой речи. Матахатиро считал, что именно таким должен быть настоящий учитель музыки.

Сегодня, заметив возбужденное состояние и необычное выражение лица вернувшейся с урока О-Ё, он, грешным делом, даже заподозрил любовную связь между учителем и его обворожительной ученицей. Несмотря на небогатый опыт в такого рода делах, Матахатиро не сомневался, что за спиной О-Ё прячется тень мужчины. Из-за этого он и помчался сюда прямиком, решив, что кто-то обманом увел за собой девушку. Он был уверен, что у этого похищения есть оборотная сторона, и ключ к разгадке находится здесь, в квартале Санаи. Но теперь от его уверенности не осталось и следа. По крайней мере, Есиноскэ никак не подходил на роль таинственного любовника. Уж чем-чем, а женским духом тут даже не пахло. Тень одиночества окутывала учителя со всех сторон.

«Главное – спокойствие», – Матахатиро сдержал растущее нетерпение.

– Вы один живете в этом доме?

– Нет. Как вы уже поняли, мои глаза слепы, поэтому мне помогает старая служанка. Сейчас она ушла по делам. Так что не обессудьте, угостить я вас ничем не могу.

Похоже, что Есиноскэ не обманывал. В доме царила тишина, и не было никаких признаков чьего бы то ни было присутствия.

– Так о чем же вы хотели меня спросить?

– Да, действительно, – сказал Матахатиро, хотя и понимал, что дальнейшие расспросы бессмысленны. – Скажите, О-Ё сюда больше не возвращалась?

– Нет, – Есиноскэ покачал головой. – Она ушла от меня вечером, когда закончилось занятие, и больше я ее не видел. Что-то случилось?

– Ее похитили. Только что.

Есиноскэ поднял голову. Даже с закрытыми глазами его лицо выражало крайнее удивление.

– У вас есть какие-то предположения на этот счет? – спросил Матахатиро, внимательно вглядываясь в лицо учителя. – Кому и зачем понадобилось ее похищать – для меня загадка. Знаю только, что и раньше, когда она ходила к вам на занятия, а ней следили. Об этом говорила служанка Симидзуи, О-Суэ. Вы ее, должно быть, знаете.

Учитель молчал.

– Я полагал, что здесь замешан мужчина, но как я теперь вижу, в этом доме… – начал было говорить Матахатиро, и вдруг неожиданно спохватился: – Скажите-ка, а ведь среди ваших учеников наверняка есть и мужчины, правда?

– Есть, трое, – угрюмо сказал Есиноскэ. – Только никто из них на такой дерзкий поступок не способен. Поверьте, я хорошо знаю каждого ученика.

– Но я лишь хочу спросить, не связан ли кто-то из них сердечными узами с О-Ё?

Снова молчание.

– Я не говорю, что именно этот человек ее похитил, но может быть он как-то причастен?

Ни слова в ответ.

– Так что же? Вы мне ничего не скажете? Но так я никогда не узнаю, где сейчас О-Ё. Подумайте о ее родителях. Сколько бессонных ночей придется им провести!

– Хорошо, – произнес Ёсиноскэ. – Я расскажу вам все. Эта девушка и в самом деле встречается с одним из моих учеников по имени Кихати.

– Кихати? Кто это такой?

– Молодой человек… Работает оклейщиком ширм и фусума.[36]36
  Фусума – раздвижные перегородки, формирующие пространство внутри японского дома.


[Закрыть]

– Где он живет?

– В квартале Сакамото, за речкой. Это буквально в двух шагах отсюда.

– Весьма благодарен. Хорошо, что вы мне это рассказали.

Матахатиро встал, чтобы уйти, но Ёсиноскэ сделал упреждающий знак рукой:

– Пока мы с вами говорили, мне пришла в голову одна мысль. Возможно, О-Ё и вовсе никто не похищал. Она могла просто спрятаться, а затем отправиться к Кихати.

– Что? – Матахатиро снова сел на место. Если это и вправду так, можно было не торопиться. Он снова вспомнил, какое сияющее лицо было у О-Ё, когда она сегодня вышла из этого дома.

Получается, что за ними следил Кихати? Странно, правда, что ему пришлось прибегнуть к столь обременительной затее только для того, чтобы привести О-Ё к себе домой. Но предположение Ёсиноскэ тоже не было лишено смысла.

– Они и в самом деле так близки?

– Вы знаете, сударь, я слеп не от рождения. Это возмездие за мою распутную жизнь в молодости. Я не могу видеть глазами, но хорошо улавливаю все оттенки чувств, возникающих между мужчиной и женщиной. Может быть, даже лучше, чем когда был зрячим… Эта девушка и Кихати полюбили друг друга с первого дня их знакомства. Кихати – основательный молодой человек, мастер своего дела, в общем, настоящий мужчина. Ему и раньше доводилось флиртовать с моими ученицами, но настоящее чувство он испытал впервые… Кихати влюбился в О-Ё с первого взгляда. Она ответила ему взаимностью. Знаете, как поется в одной старой рютацу-буси:[37]37
  Рютацу-буси (песни Рютацу) – песенный стиль, основоположником которого является поэт и музыкант Рютацу (полное имя – Такадзо Рютацу; 1527–1611) – создатель множества песен и стихов, в основе которых лежит фольклор.


[Закрыть] «В наказание за что довелось мне полюбить ту, о ком не знаю даже, где родилась, где росла…» Вот и у них с О-Ё получилось так же. Любовь молодых людей, томление их тел – это прекрасно. Под предлогом занятий О-Ё приходила сюда, чтобы встретиться с Кихати. Она не раз велела служанке О-Суэ ждать ее здесь, а сама убегала с Кихати к нему домой или еще куда… Я уж делал вид, что ничего не знаю.

– Тогда все сходится. Действительно, как вы и сказали, О-Ё сама могла убежать к этому Кихати.

– Я так думаю, это могло случиться и по другой причине.

– Что вы имеете в виду?

– Они совершенно не знали, как быть, когда О-Ё решили направить в услужение в усадьбу господина Киры.

– Вот как! И поэтому она решила сбежать из дома…

– Господин… Аоэ, вы сказали? Я объяснил вам, как найти Кихати, но только покорнейше прошу не чинить никакого насилия.

– Да я и не собирался… Меня наняли, чтобы охранять эту девушку. Если удастся вразумить их обоих и вернуть О-Ё домой, считайте, что моя задача выполнена.

– Очень вас прошу. Возможно, все это не более чем мои домыслы, – Ёсиноскэ обратил к Матахатиро слепое лицо, будто хорошо видел его, – но мне кажется, что у О-Ё в чреве дитя…

Матахатиро словно с размаху ударили в грудь. Это уже явно выходило за пределы тех тайн, которые следует знать простому телохранителю.