Текст книги "ИСТОРИЯ ТЕЛОХРАНИТЕЛЯ"

Автор книги: Сюхэй Фудзисава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

7

Шагая следом за Садоноками, Матахатиро обратил внимание, что в этот раз они пошли не так, как обычно, а по другой дороге. По сторонам тянулись такие же самурайские усадьбы, но сама улица была заметно уже.

Садоноками шел уверенным шагом, ни разу не остановившись. Было видно, что эта местность ему хорошо знакома.

«Наверное, решили собраться в другом месте», – подумал Матахатиро.

Срок его службы продлили на два дня. Утром десятого дня, по окончании которого Матахатиро должен был получить расчет, к нему зашел Хидзиката.

– Хозяин велел мне задержать вас еще на пару дней, – сказал он, не называя имени Садоноками, поскольку был уверен, что Матахатиро по-прежнему не догадывается, кого охраняет. – Говорят, на днях вы продемонстрировали безупречное владение оружием. Что же вы мне об этом сразу не рассказали, а? – Хидзиката был преисполнен благодушия. – Хозяин премного доволен вами. Он просит вас поработать лишние два дня, поскольку завтра вечером состоится еще одно собрание. Так что пока извольте отдыхать, а завтра милости прошу в последний раз послужить.

– Слушаюсь.

– Дело в том, что эти ночные походы некоторым образом связаны с государственными делами, поэтому прекратить их не в наших силах, – добавил управляющий усадьбой. Из его намеков было понятно, что уж кто-кто, а он прекрасно знает, куда ходит Садоноками.

«Вряд ли что-то еще произойдет», – думал Матахатиро, беспечно шагая за старейшиной. Садоноками вел себя так, будто после поединка, проведенного Матахатиро, он начисто отбросил от себя мысли о том, что кто-то пытается его запугать. Видимо, он не верил, что враги могут строить еще какие-то козни.

– Здесь. Я быстро, – сказал Садоноками, остановившись перед низкими воротами. Его глаза из-под повязки цепко осмотрели окрестности.

«Какой осторожный», – подумал Матахатиро. Стараясь не шуметь, старейшина открыл боковую калитку. И впрямь как будто тайный любовник, с сомнением отметил про себя Матахатиро, крадясь за ним. Не удивительно, что госпоже Садоноками в первую очередь пришла на ум мысль об измене.

– Я скоро вернусь. Жди здесь, – еще раз произнес старейшина и, подойдя к входной двери, еле слышно постучал.

В ту же секунду, как будто этот стук давно ждали, в коридоре зажегся свет и дверь приоткрылась.

Матахатиро не поверил своим глазам. За дверью со свечой в руке стояла стройная женщина. Даже издалека было видно, как она красива.

Взглянув на Садоноками, женщина что-то сказала и разом задула свечу. Старейшина вошел внутрь. Дверь закрылась. Освещенный бледно-голубым сиянием убывающей луны, дом снова погрузился в тишину, не подавая никаких признаков жизни.

«Два рё…»

А он-то думал, что они опять пришли на тайную сходку. Матахатиро вспомнил, как прекрасно было лицо женщины, когда она наклонилась к огню, чтобы задуть свечу, и с досадой скрестил руки на груди.

Ощущение было такое, будто Садоноками предал его. До этого и Матахатиро, и Хосое уже приходилось становиться участниками событий, так или иначе связанных с действиями клана Киры и клана Асано. Так вышло, что каждый раз при этом они принимали сторону вассалов погибшего князя.

Матахатиро было приятно сознавать, что старейшина Огасавара Садоноками тоже помогает ронинам клана Асано, тайно отслеживая все действия сил, стоящих за Кирой. Политика была чужда Матахатиро, но он твердо знал, что в основе государственного управления должна лежать справедливость, а с кланом Асано поступили несправедливо. Именно острое ощущение этой несправедливости вынудило ронинов, в одночасье потерявших свой клан, вступить на путь мести.

И в том, как поступят теперь с этими ронинами, непременно должна проявиться истинная государственная мудрость, очищенная от беззакония, грубой силы и попыток замести следы предвзятости при принятии прежних решений. Матахатиро не знал, прав он или нет, но ему казалось, что действия Садоноками нацелены на восстановление справедливости.

Втайне он питал к Садоноками глубокое уважение и почитал за честь охранять такого человека. Ради этой чести он готов был даже поступиться жалованием, если бы, конечно, возникла такая необходимость.

Ему даже думать не хотелось о том, для чего Садоноками пришел сегодня в этот дом. Даже если любовь взаимна, она же замужняя женщина! А старейшина, прикрываясь авторитетом бывшего хозяина, бесстыдно унижал ее мужа, превращая того в пустое место.

Несмотря на обещание вернуться быстро, Садоноками пробыл в доме достаточно долго.

– Извини, – коротко бросил он, выходя из дома, и обычной размашистой поступью первым направился к воротам.

Матахатиро вышел за ним. Только они собрались идти, как Матахатиро увидел какого-то человека, идущего им навстречу. Он суетливо семенил по улице и неожиданно замер, не дойдя до них пяти-шести кэнов.

«Это еще кто?» – прикрывая собой Садоноками, подумал Матахатиро. Поначалу ему показалось, что это очередной наемный убийца, однако он тут же отбросил эту мысль. Мужчина не источал запаха смерти. Он просто стоял и смотрел в их сторону.

– Пойдемте, – сказал Матахатиро. Он решил, что встречный незнакомец не опасен, но мужчина неожиданно выхватил меч.

– Я все видел, – крикнул он визгливым голосом.

Матахатиро подошел к нему ближе. Это был совсем еще молодой человек, невысокий и чуть полноватый. Он держал меч наизготовку, но при этом выглядел абсолютно незащищенным.

– Убери меч, – сказал Матахатиро. Он уже понял, что перед ним муж той женщины, от которой только что вышел Садоноками. Узнав старейшину, несчастный догадался, что происходило дома в его отсутствие, и в негодовании схватился за меч.

– Зарублю тебя как нечего делать. Говорю, убери меч, – повторил Матахатиро, шаг за шагом надвигаясь на мужчину. Его собственный меч оставался в ножнах.

Обманутый муж попятился назад. Выставленный вперед клинок ходил ходуном, выдавая слабость его обладателя. В конце концов, Матахатиро припер его к забору. Внезапно мужчина бухнулся на колени, поник головой и затрясся от горьких рыданий.

Матахатиро вернулся к Садоноками, и они продолжили прерванный путь. Сворачивая за угол, Матахатиро оглянулся назад: мужчина продолжал стоять на коленях, подобно божку из буддийского алтаря.

– С вашего позволения, – подал голос Матахатиро, когда они дошли до замкового рва, – осмелюсь заметить, что ваши ночные развлечения зашли слишком далеко… Сегодняшний случай вовсе не красит старшего советника великой страны.

Садоноками остановился и обернулся назад. Его глаза из-под маски пристально взглянули на Матахатиро. И вдруг он засмеялся. Старейшина, любитель ночных прогулок, звонко расхохотался во весь голос.

– Ты прав. Впредь постараюсь быть сдержаннее…

«Плакал мой приработок в два рё», – подумал Матахатиро. Он твердо решил, что Фудзио, которая наверняка опять припорхнет к нему в комнату, о сегодняшнем случае ничего не узнает.

ТАТУИРОВКА НА ПРЕДПЛЕЧЬЕ

1

После того, как Матахатиро назвал свое имя и сказал, что прислан из конторы Сагамии, что в квартале Канда Хасимото, немолодая служанка поклонилась и впустила его в дом.

Они вошли через черный ход. Комната, в которую его провели, оказалась тесным закутком, размером в четыре с половиной татами, прилегающим к кухне. Часть кухни просматривалась прямо из комнаты. Оттуда доносились женские голоса и стук фарфоровых чашек.

В комнате уже сидел один человек. Матахатиро сразу догадался, что это Цукахара – ронин, о котором ему говорил Китидзо.

– Матахатиро Аоэ.

– Санаи Цукахара. Нижайше прошу вашего благоволения, – ответил ронин. Цукахара был низеньким человечком сорока с небольшим лет, с немного одутловатым лицом. Чрезмерно почтительное обращение к младшему по возрасту самураю – он даже пересел в более приличествующую позу – говорило как о благовоспитанности, так и о некотором малодушии.

Торговец мануфактурой из квартала Хибия по имени Токубэй Бидзэнъя попросил прислать к нему двух человек. Ронин Цукахара первым согласился на эту работу и загодя отправился к Бидзэнъе. Правда, Китидзо говорил, что работа телохранителя для него в новинку. Не иначе Китидзо и сказал Цукахаре, что поставит в пару с ним умудренного опытом ветерана, то-то он так суетится.

Матахатиро высоко ценил доверие посредника. Зная, что у Матахатиро осталось еще два дня работы на прежнем месте, куда он же его и порекомендовал, Китидзо прислал к нему свою дочь, чтобы испросить согласие на работу у Бидзэнъи.

И все-таки «прошу вашего благоволения» – это как-то уж чересчур, подумал Матахатиро, оглядывая комнату. Судя по всему, на этот раз для них в спешке освободили помещение, предназначенное для женской прислуги. В углу стоял потертый от времени продолговатый сундук. Около входа разместился невысокий буфет для чайной утвари, на котором лежала деревянная коробка с ручным зеркальцем, кувшинчиками для косметики и гребнями, а также стопка дешевых книг кусадзоси. Стенной шкаф был занавешен легким кимоно для повседневной носки. Комнату наполнял густой запах женского быта, и для двух здоровых мужчин помещение это, безусловно, было слишком тесным. В груди у Матахатиро по-прежнему свербило от обиды, поскольку его, будто какого-то мелкого торговца, ввели через черный ход. И как обычно он постарался задавить в себе ненужные эмоции.

Главная задача телохранителя – не жалея себя, защищать вверенный ему дом от грозящей опасности. Матахатиро добросовестно делает свою работу, заказчик платит деньги, и на этом все заканчивается. А уж через какой вход тебя ввели, где дали место для ночлега, – это дело десятое.

Как подобает видавшему виды телохранителю, Матахатиро, скрестив ноги, удобно расположился на полу, давая понять, что его нисколько не смущает убогая обстановка комнаты. Взглянув на Цукахару, он увидел, что тот до сих пор не сменил учтивой позы.

– Не нужно церемоний. Нам еще долго работать вместе, – промолвил Матахатиро. После этих слов Цукахара тоже скрестил ноги и стал казаться еще ниже, чем был. – Китидзо говорил мне, что вы впервые взялись за работу такого рода.

– Вы совершенно правы, сударь. Посему распоряжайтесь мной, как вам будет угодно. Господин Сагамия сказал, что мне во всем следует слушать ваших указаний.

– Да уж, на такой работе нужно держать ухо востро. Малейшая оплошность, и плакали ваши денежки, – неожиданно для себя Матахатиро осознал, что он и впрямь занимается ужасно хлопотным делом.

Напарник, как выяснилось, родом был из провинции Энею.[54]54
  Энею – китаизированное название провинции Тоотоми. Находилась в западной части нынешней префектуры Сидзуока.


[Закрыть] Имел жену и детей. По словам Китидзо, в фехтовании особыми умениями не отличался, а по виду показался Матахатиро и вовсе никудышным воином. Боевой жилки в нем не было и в помине. Казалось, он по ошибке забрел сюда и теперь пребывает в полной растерянности.

– Даже чаю не подали. За кого нас здесь только принимают? – Демонстрируя возмущение опытного телохранителя, Матахатиро громко хлопнул в ладоши. Не дождавшись ответа, он нехотя подошел к двери, чтобы позвать кого-нибудь с кухни, но в этот момент из коридора показалась прежняя служанка, которая осведомилась, кто из них господин Аоэ.

– Я, – ответил Матахатиро.

– Хозяйка желает вас видеть, – сказала служанка.

Дом оказался большим. Дважды свернув по коридору, они прошли в гостиную. Только там Матахатиро наконец услышал доносившиеся из лавки голоса и раскаты нарочито манерного смеха.

Китидзо оказался прав: лавка Бидзэнъи была весьма процветающим заведением.

Матахатиро вошел в гостиную и молча сел на циновки. Служанка проворно налила чай, поставила его перед Матахатиро и, не говоря ни слова, вышла из комнаты.

В гостиной уже сидели двое. Худощавая женщина лет двадцати пяти с красивым холеным лицом и седой старик. Между ними лежала толстая конторская книга и соробан.[55]55
  Соробан – японские счеты, основанные на пятиричной системе исчисления.


[Закрыть]

Обернувшись, они поприветствовали Матахатиро легкими кивками и тут же вернулись к своей беседе. Листая книгу, старик перекидывал костяшки и показывал результат женщине. В ответ она или молча кивала, или что-то спрашивала, показывая пальцем на соробан. Их речь пересыпалась словами, похожими на тайный код, поэтому, сколько Матахатиро ни прислушивался, смысла так и не понял.

Вскоре разговор был окончен. Старик, который, по всей видимости, служил приказчиком, вновь обернулся к Матахатиро, вежливо попросил прощения за беспокойство, взял конторскую книгу, соробан и вышел из комнаты.

– Простите великодушно, что заставила вас ждать, – тут же засуетилась женщина. Она предложила Матахатиро дзабутон,[56]56
  Дзабутон – плоская подушка для сидения на полу.


[Закрыть] взяв его из стопки в углу комнаты, и налила ему свежего чаю. – Я жена Токубэя, – представилась она, усаживаясь напротив. – Благодарю вас, сударь за то, что откликнулись на нашу просьбу.

У женщины были пухлые губы и немного вздернутый нос, но в ее красивых глазах читалась глубокая рассудительность. Впрочем, все недостатки ее внешности с лихвой возмещались изумительно белой кожей с глянцевым отливом.

– Аоэ, – назвался Матахатиро.

– Скажите, господин Аоэ, – женщина посмотрела на Матахатиро и слегка покраснела. Матахатиро нравилось, когда в женщинах оставалась частица детского простодушия. – Господин Сагамия говорил вам, в чем будет заключаться ваша работа?

– Да, сударыня, говорил.

Ему предстояло охранять красавицу-хозяйку, сидящую сейчас перед ним.

Минуло уже три луны, как купец Токубэй Бидзэнъя слег, пораженный тяжелой болезнью. Поэтому его супруге О-Тисэ часто приходилось отправляться по делам вместо мужа. Но вот, несколько дней назад, возвращаясь с торговых переговоров из усадьбы одного хатамото в квартале Атагосита, она подверглась нападению банды злодеев, по виду городских разбойников. Сопровождавший ее слуга из лавки попытался оттащить О-Тисэ к паланкину, который поджидал у обочины, но в этот момент на их счастье мимо проходили три самурая. Если бы не их заступничество, все могло бы окончиться очень плохо.

– Сагамия вкратце объяснил мне суть дела, но, если позволите, я хотел бы задать вам один вопрос, – продолжил Матахатиро. О-Тисэ молча кивнула. – Вы знаете людей, которые на вас напали? Или, может быть, догадываетесь, кем они были посланы?

– Нет, сударь, не знаю и не догадываюсь, – помотала головой О-Тисэ.

– Однако, вы решили нанять телохранителей. Разве это не означает, что вы опасаетесь новых нападений?

– Именно так, сударь.

– В таком случае, согласитесь, ваше неведение выглядит несколько странным.

– Господин Аоэ, – О-Тисэ подняла глаза, – Токубэй говорил, что у него есть к вам одна просьба. Не соблаговолите ли вы встретиться с ним лично?

– Почту за честь. Проводите меня к нему, – ответил Матахатиро. Он видел, что О-Тисэ старается избежать ответа на его вопрос, поэтому надеялся получить от хозяина дома более подробные разъяснения.

2

Увидев больного, Матахатиро на миг растерялся. В комнате, наполненной ароматами травяных отваров, недвижно лежал мужчина с совершенно седыми висками. На вид ему было не меньше пятидесяти лет.

– Спасибо, что пришли, – сказал он, с трудом поворачивая голову в сторону Матахатиро. Это и был Токубэй Бидзэнъя.

Матахатиро назвал себя. Утопая в ворохе постельного белья, Бидзэнъя несколько раз кивнул:

– Господин Сагамия сказал, что вам можно доверить любое дело. У меня от таких слов прямо камень с души свалился, – слабым голосом произнес Бидзэнъя.

О-Тисэ поставила свечу в фонарик у изголовья больного. К этому времени в комнату уже заполнили мягкие сумерки и свежая прохлада ранней весны.

О-Тисэ зажгла огонь, поправила мужу подушку и подтянула вверх воротник ночного кимоно. Токубэй безропотно принимал ее заботу. Со стороны их можно было принять не за супругов, а за отца и дочь.

Понятно, почему он не пожалел денег на телохранителей, как только услышал, что на его жену кто-то напал, подумал Матахатиро. По всему было видно, что Токубэй души не чает в своей жене. Подобно маленькому ребенку, он полностью вверял себя ее попечению.

Правда, в этом Матахатиро тут же усмотрел новую странность. Если уж он настолько ценит свою жену, так не лучше ли было бы вообще не выпускать ее на улицу? Неужели есть такие торговые дела, с которыми вместо Токубэя не справится никто, кроме О-Тисэ? Своими сомнениями Матахатиро решил поделиться с Бидзэнъей:

– Сударь, вы наняли меня, чтобы охранять вашу супругу, и я готов это делать, не щадя живота. Но не считаете ли вы, что сейчас ей разумнее всего было бы воздержаться от выходов в город, чтобы посмотреть, как будут развиваться события? Если у этой банды хватит наглости заявиться сюда, мы сообщим в околоток, тогда их всех гуртом и повяжут… А вместо госпожи можно отрядить приказчика или кого-нибудь другого, кто с такой работой справится. Может быть, на какое-то время стоит затаиться?

– Видите ли, господин Аоэ, – сказал больной, – есть причины, по которым мы не можем на это пойти. В самом деле, бывают такие поручения, с которыми может справиться только моя жена.

Матахатиро посмотрел на О-Тисэ, сидевшую в изголовье. Она молча кивнула, подтверждая слова мужа.

– Вот как… – растерялся Матахатиро.

– Мы полностью отдаем себе отчет, что происшествия, подобные этому, могут случиться и впредь. Именно поэтому мы и попросили прислать двух телохранителей.

Матахатиро молча взирал на Токубэя. На продолговатом благородном лице торговца отражалось сильное волнение. Он словно давал понять, что нападение на О-Тисэ не было случайным. Матахатиро с пониманием кивнул и, понизив голос, спросил:

– Вы можете назвать истинную причину?

Несколько мгновений Бидзэнъя смотрел на него, не говоря ни слова.

– Нет, сударь, не могу, – сказал он, наконец, поведя плечами. – Теперь, я полагаю, вы откажетесь от этой работы?

Матахатиро многозначительно покачал головой. Он был растерян. Два бу за день, один ре за два дня – баснословно высокая плата. Отказываться от таких денег было бы совершеннейшим безумием, особенно если вспомнить, что в самые студеные дни этой зимы ему приходилось зарабатывать на жизнь укладкой каменной ограды в одном из храмов Уэно.

Пусть даже Токубэй выложил бы ему всю подноготную, разве это как-то уменьшило бы грозящую им опасность? В конце концов, если потребуется что-то выяснить, это можно будет сделать самостоятельно.

– Нет, – ответил Матахатиро, – раз уж я пообещал, какие бы обстоятельства ни возникли, буду выполнять свою работу до конца. Не извольте беспокоиться.

– Значит, вы согласны? Ну что же, тогда я и вправду спокоен, – с умиротворенным видом Бидзэнъя тихо прикрыл глаза. Было видно, что он изрядно утомился беседой с Матахатиро. О-Тисэ торопливо схватила с подноса влажное полотенце и принялась обтирать мужу лоб.

Вернувшись в свою комнату, Матахатиро увидел, что туда уже принесли фонарь и жаровню для согревания рук. Подле жаровни, обхватив руками колени, сидел Цукахара. Завидев Матахатиро, он торопливо подобрал колени и сел, как полагается.

– Да сидите вы, как вам нравится, – снисходительно бросил Матахатиро. Цукахара неуклюже занял прежнюю позу.

– Долго вы там пробыли, – сказал он. – Что-нибудь новенькое узнали?

– А разве Сагамия вам ничего не рассказывал? – спросил Матахатиро. Цукахара посмотрел на него тусклым взглядом. – Ну, я имею в виду, вы же наверняка знаете, что произошло в этом доме?

– Не очень много, – ответил Цукахара. – Он сказал только, что за женой хозяина лавки охотятся какие-то люди. И что мне надо будет ее охранять.

– Понятно, – Матахатиро потянулся и широко зевнул. – Вот только за всем этим есть какая-то тайна. Сдается мне, что и хозяин, и его жена прекрасно знают, что за люди за ней охотятся.

– В самом деле?

– Да. Знают, но не говорят. А человек существо любопытное. Если от него что-то скрывают, всегда хочет докопаться до истины. У меня теперь вся эта история из головы не идет…

3

– О! Кто к нам пришел! – весело закричал Гэндаю Хосоя, увидев Матахатиро.

Хосоя встретил его у черного входа в один из чайных домиков квартала Сусаки, выстроившихся перед воротами храма Эйтай-дзи.

– Можно?

– Спрашиваешь! Конечно, заходи, – уверенно сказал Хосоя, как будто это был его собственный дом. Прямо от входной двери начиналась лестница на второй этаж. Поднявшись по ней, Матахатиро очутился в длинном коридоре.

Сквозь приоткрытые створки внешних сёдзи просматривалась темная галерея, по краю которой тянулись комнаты с наглухо закрытыми дверьми. На этаже стояла полная тишина. Коридор был наполнен послеполуденным солнцем и весенним ветром, задувавшим через раскрытое окно, но холода не ощущалось.

Громко топая, Хосоя пошел впереди Матахатиро, показывая ему дорогу. Тут же из ближайшей комнаты послышался недовольный женский голос:

– Кто это? Нельзя ли потише!

– Прости, детка. Это я.

– Ах, это вы, сэнсэй… – слова женщины перешли в зевоту, и в коридоре вновь воцарилась тишина.

– А вот и моя каморка, – сказал Хосоя, раздвигая сёдзи в одну из комнат, выстроившихся вдоль галереи. Опустившись на пол возле длинной жаровни, он ловко налил в чашку кипятку из железного котелка и подал ее Матахатиро.

– Барышни еще спят. Это ж только называется «чайный домик», на самом деле у них основная работа вечером. Мужчин ублажать. Тут если днем не выспишься, никаких сил не останется.

– А почему сэнсэй? Ты их чему-то учишь? – с интересом оглядывая комнату спросил Матахатиро. Комната была просторной, в шесть татами. Стены слегка грязноваты, но повсюду виднелись следы тщательной уборки. Была даже жаровня для отопления и шкафчик с чайной утварью. По сравнению с четырьмя с половиной татами у Бидзэнъи, это жилье выглядело просто роскошным.

Хосоя радостно расхохотался:

– Да это барышни наши все время просят меня письма за них писать. Кто домой, кто женихам своим… Сами-то неграмотные, вот и радуются, как дети. Потому и зовут меня сэнсэем.

– Хорошо тебе здесь, – с легкой завистью произнес Матахатиро. Хосоя уже месяц работал в этом заведении. Матахатиро же начал получать более-менее приличное жалование у Бидзэнъи только десять дней назад, а до этого в самую лютую стужу гнул спину на строительных работах.

Получается, что в то же самое время Хосоя уже вел вольготную жизнь: спал в теплой комнате, да еще и слыл среди местных проституток ученым мужем.

Чайные домики стали появляться в этом месте самое большее двадцать шесть или двадцать семь лет назад. А вслед за этим с поразительной быстротой начала процветать вся округа. Разумеется, свои позиции укрепила и нечистая на руку братия, которая, как известно, в изобилии кормится у любого злачного места, лишь бы дела его шли на лад.

Именно из-за раздоров между владельцами чайного домика и доморощенными «хозяевами квартала» Хосоя и получил свою работу. Тем не менее, работа оказалась отнюдь не обременительной, а довольствие более чем достаточным, что сразу бросалось в глаза при одном только взгляде на его лоснящееся бородатое лицо, как всегда отливающее здоровым румянцем.

– Как тебе работа? – спросил Матахатиро.

– Какая работа? – Хосоя удивленно посмотрел на Матахатиро, но тут же, поняв о чем идет речь, всплеснул руками. – Ах, эта! Да какая это работа – сплошной отдых! Сначала, как только я сюда поступил, повадились ходить какие-то молодчики с претензиями, но мне даже меч вынимать не понадобилось, одной рукой порядок навел. Иногда вечером, бывает, выйду на улицу, так просто, чтобы страху добавить. Но они больше сюда и носа не кажут.

– Значит, остается только письма писать для барышень?

– Да. А вечером еще сакэ угощают. Ну, и жалование недурное, – сказал Хосоя и, странно подхихикивая, добавил: – Бывает, что и с барышнями нашими слегка балуюсь. Если у кого работы нет, так они сразу шасть ко мне в каморку…

– Ну, ты и мерзавец. – сказал Матахатиро. У него не было никакого желания слушать о похождениях Хосои. – Тебе перед женой-то не совестно? Она у тебя такая умница, шестерых детей растит. Не думал я, что ты такой развратник!

– Да не сердись ты так. Это же не я их домогаюсь. Они сами… – усмехнулся Хосоя. Он не испытывал ни малейшего стыда, считая, что в его нынешнем положении глупо связывать себя какими-то условностями. – Моя семья нужды не знает. А ты, может, и прав, но такая работа – чтобы и деньги платили неплохие, и делать ничего не надо было, – тоже ведь не каждый день попадается.

– Ладно. Гляди только, чтобы эта работа не превратила тебя из самурая в не пойми кого, – недовольно ответил Матахатиро. – Кстати, как там моя просьба?

– Не беспокойся. Все проверили до последней мелочи, – Хосоя, наконец, спрятал свою дурацкую ухмылку и снова стал серьезен. – Шесть лет назад Токубэй Бидзэнъя выкупил женщину из заведения под названием «Исоя». Это здесь неподалеку, в глубине квартала. Звали ее Тамаэ. Вроде бы поначалу он обещал не делать из нее наложницу, а просто хотел вернуть родителям, но получилось наоборот. Это рассказала одна бабка – служанка из «Исоя».

– Так-так.

– Похоже, что жена Бидзэнъи, о которой ты говорил, это та самая женщина и есть, хоть имя у нее теперь и другое. Не такая, конечно, красавица, как ты описывал, но глазки смазливые, стройная… В общем, весьма симпатичная.

– Это она, Хосоя. Без сомнения, это она.

– Вот только, если это вправду она, Бидзэнъя с такой женой хлопот не оберется.

– Это почему же?

– У Тамаэ был суженый. По имени Масудзо, из окрестной шпаны. Этот Масудзо в свое время повздорил с каким-то типом и избил его до полусмерти. За это его сослали на острова. Все это, разумеется, было еще до того, как Бидзэнъя выкупил Тамаэ, и в «Исоя» об этой истории не знали. Мне по секрету разболтала одна подружка.

– Ну, спасибо тебе, – сказал Матахатиро. – Значит, все сходится…

На самом деле – что бы он там ни говорил супругам Бидзэнъя – Матахатиро страсть как хотелось узнать, что стоит за всей этой историей. Умение настоящего телохранителя оценивается по тому, насколько быстро, оказавшись перед лицом опасности, он способен принять единственно верное решение. А чтобы быть наготове, желательно знать как можно больше о том, что эта опасность собой представляет, и откуда ее ждать.

На этот раз Бидзэнъя предпочел скрыть от Матахатиро всю подноготную. И сделал он это не по неведению – супруги намеренно сговорились молчать, хотя явно знали, о чем идет речь. Как бы то ни было, все это отнюдь не облегчало задачу Матахатиро. Поэтому он и захотел докопаться до правды самостоятельно.

Несмотря на то, что хозяин лавки Бидзэнъя был прикован к постели, торговля процветала. Лавка с раннего утра и до позднего вечера была битком набита покупателями. В основном работой заправлял приказчик Тоскэ, которому помогали О-Тисэ и Ясудзиро, восемнадцатилетний сын Бидзэнъи от прежней жены. Все слуги были отменно вышколены, и в целом создавалось впечатление, что по части торговли лавка не испытывает никаких трудностей.

С первого дня работы у Бидзэнъи Матахатиро выяснил, что О-Тисэ – вторая жена хозяина. Первую жену с десяток лет тому назад унесла болезнь. Тем не менее, между сыном от первой жены Ясудзиро и О-Тисэ не наблюдалось ни малейшей враждебности. Напротив, слушая их разговоры, можно было сделать вывод, что Ясудзиро очень привязан к своей молодой и красивой мачехе.

Неясным оставалось лишь одно. О-Мицу, немолодая служанка, опекавшая Матахатиро и Цукахару, по прошествии десяти дней достаточно привязалась к ронинам, чтобы начать выбалтывать им разные подробности из жизни дома Бидзэнъи. Но стоило им завести речь об О-Тисэ, как О-Мицу тут же мотала головой и говорила, что ей ничего не известно.

Как-то раз, заглянув на кухню и увидев, что О-Мицу одна, Матахатиро снова пристал к ней с расспросами о прошлом хозяйки дома. Поначалу служанка не хотела ничего говорить, но загодя приготовленное денежное подношение возымело действие, и О-Мицу сказала, что по слухам, которые она в свою очередь узнала от магазинной прислуги, до замужества хозяйка работала в одном из чайных домиков квартала Сусаки.

– Хотя зачем это вам? – явно жалея о сказанном, тут же спросила служанка.

– Не бойся. Это для ее же пользы.

– Правда? – не очень поверив словам Матахатиро, О-Мицу начала настойчиво упрашивать его никому не рассказывать, что это она поведала ему историю хозяйки. Причем из ее слов было понятно, что она беспокоится не столько за себя, сколько за О-Тисэ, что лишний раз доказывало, как сильно прислуга любила свою госпожу.

Матахатиро чувствовал, что сведения, полученные от О-Мицу, проливают кое-какой свет на возможные причины неудавшегося похищения О-Тисэ. По меньшей мере, теперь было ясно, что разгадку действительно следует искать в ее прошлом. В пользу этого предположения говорило и поведение супругов Бидзэнъя, которые без сомнения пытались что-то скрыть.

Матахатиро не без оснований полагал, что, выяснив историю О-Тисэ, он сумеет разобраться и во всей интриге этого дела. Не имея иных средств для получения нужных сведений, он намеревался в свободное время наведаться в квартал Сусаки, однако на его удачу оказалось, что в одном из чайных домов этого квартала теперь работает охранником Хосоя.

Поэтому три дня назад Матахатиро навестил его и в краткой беседе попросил об услуге. И вот, как оказалось, найдя в просьбе друга хорошее лекарство от скуки, Хосоя сумел добыть гораздо больше информации, чем ожидал Матахатиро.

Когда Матахатиро услышал о суженом О-Тисэ, у него возникла внезапная догадка:

– Послушай, а этот мужчина… Масудзо, кажется, ты его назвал… Могло случиться так, что его помиловали и он уже вернулся с островов?

– Извини, таких подробностей я не знаю, – сказал Хосоя, весьма довольный тем, что Матахатиро похвалил его за отлично сделанную работу. – Но если хочешь, я это тоже разузнаю. Всего-то выловить парочку негодяев, их тут без счета шляется, хорошенько бока намять – сами все выложат, – грубо добавил он.

Матахатиро попросил его по возможности разузнать насчет Масудзо и покинул чайный домик.

Если окажется, что этот тип уже вернулся из ссылки, дело и вовсе прояснится, думал Матахатиро. Масудзо мог разнюхать, что женщина, с которой он был помолвлен, стала хозяйкой купеческого дома, и, подговорив своих подельников, попытаться похитить О-Тисэ.

Но даже если возвращение Масудзо было не более чем фантазией Матахатиро, на О-Тисэ запросто могли напасть его дружки, знавшие о связи Масудзо с новой женой Бидзэнъи.

Матахатиро жил в лавке уже почти полмесяца. За это время им с напарником дважды приходилось сопровождать О-Тисэ во время ее выходов из дома, и ничего особенного не происходило.

Тем не менее, в семье Бидзэнъя вовсе не считали, что опасность миновала. Надо было видеть, с каким нескрываемым облегчением каждый раз возвращалась домой О-Тисэ. Она явно не сомневалось в том, что нападение рано или поздно непременно повторится.

«Только бы Хосоя все узнал…»

Если Матахатиро окажется прав в своих догадках, а Хосоя сумеет разыскать этого Масудзо, то планы злоумышленников можно сорвать.