Текст книги "Байкер (СИ)"

Автор книги: Светлана Крушина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

Часть 2. Глава 3

Глава 3

– Ты ее знаешь? – возбужденно спросил Дани, по-прежнему торча рядом с рабочим столом. – Знаешь ее, эту Чандру?

– Видел сегодня второй раз в жизни, – отозвался Рэндалл, локтями оперся о стол и устало склонил голову. – Что ты так запрыгал? Кто она такая есть?

– Не знаю, но... ты видел, на чем она ездит?

– На чем?

– На военном джипе. А в доме у нее...

– Дани, иди уже сядь, – бесцеремонно прервал его Рэндалл. – Ты весь зеленый.

Дани действительно выглядел очень бледным и даже зеленоватым, долгое пребывание на ногах было для него еще мучительно. Но при виде Чандры он забыл о боли, вновь захваченный воспоминаниями о страшных манекенах и мыслями о ее военном транспорте. Сейчас ему хотелось рассказать все, что он знал о Чандре, а потом расспросить, что знает о ней хозяин мастерской.

– Иди-иди, – поторопил Рэндалл. – Не маячь. Я тоже, пожалуй, прилягу.

С привычными усилиями он перенес свое тело из кресла на лежанку, и Дани невольно позавидовал силе его рук, чего раньше с ним никогда не случалось. Подобную операцию Рэндалл проделывал ежедневно, с помощью особой системы креплений, им самим и придуманной, и справлялся с ней если не играючи, то во всяком случае как с делом привычным. Дани же никак не мог смириться со своей временной неполноценностью и болями, руки у него были слабоваты, чтобы принять на себя нагрузку, привычно приходящуюся на ноги, и беспрестанно ныли. Неловко, чувствуя при каждом движении боль, Дани примостился на краю лежанки рядом с Рэндаллом и с ненавистью покосился на костыль.

– Дурацкая палка, – с чувством сказал он.

– Ничего, – отозвался из-за спины Рэндалл. – Скоро бегать будешь. И как это тебя так угораздило? На что напоролся?

– Я не напоролся. В меня из двустволки стрельнули...

– Че-го? – доски заскрипели под весом тела Рэндалла, когда он перевернулся на бок и оперся на локоть. – С чипом, что ли, допрыгался? Ну-ка, рассказывай.

Дани радостно удивился: так редко Рэндалл принимался расспрашивать об его житье-бытье, почти никогда, – и торопливо принялся рассказывать, смешивая в одну кучу все впечатления последних дней, повторяясь и путаясь. Рэндалл морщился, когда объяснения его становились вовсе запутанными, но не перебивал.

– Чандра – доктор? – спросил он, когда Дани иссяк. – Настоящий доктор?

– Не знаю. Брай спрашивал ее, она ответила "вроде того".

Рэндалл замолчал и задумался. Принесенные Чандрой приборы, в которых он покопался дольше и тщательнее, чем того требовало дело, и которые он перебрал буквально по винтику, навели его на определенные мысли, а рассказ Дани мысли эти дополнил. И все-таки он почти ничего не понимал.

– Так кто они такие, Дани?

Дани потряс лохматой головой.

– Хотел бы я знать. Брай ходит вокруг этой зеленоглазой и чуть слюни не роняет, но ему плевать, кто она. Я пытался его расшевелить, а он отмахивается. А у тебя она как оказалась?

– Да твой брат и привел.

– Чего она хотела?

– Чтоб я барахло кое-какое посмотрел...

Он замолк, перевернулся обратно на спину, закинул за голову руки и стал глядеть в потолок, как в небо. В эту минуту он выглядел очень усталым и очень печальным, и у Дани мурашки по спине побежали от жалости. Заметив его взгляд, Рэндалл высвободил одну руку и прикрыл ладонью свои глаза.

– Как там твоя сестра, поладила с Марией? – спросил он вдруг быстро.

– Ди в полном восторге, – осторожно ответил Дани. – А Брай завидует ей по-черному. Носятся теперь вдвоем, как угорелые.

– Скажи брату, чтоб присматривал за ней хорошенько, – сказал Рэндал странным сдавленным голосом и сразу повернулся к Дани спиной. – Я посплю немного, устал... А ты шел бы домой.

Последнему его совету Дани следовать не спешил. Он остался сидеть на месте, каждую минуту ожидая, что сейчас Рэндалл разозлится и начнет гнать его. Но тот лежал недвижимо и безмолвно, даже дыхание было едва слышно. Вероятно, он и впрямь очень устал и уснул сразу же. Несколько минут Дани еще посидел тихонько, потом очень осторожно сполз с лежанки и, неожиданно для самого себя, уселся в кресло Рэндалла и положил руки на обода колес. Жесткая спинка и сиденье наводили на мысли о пыточной скамье или электрическом стуле, и Дани ощущал себя крайне неуютно. Как только у Рэндалла не болит спина после целого дня, проведенного в этом чудовище? Дани с усилием крутанул колеса, они подались, но весьма тяжело и неохотно. Тут Рэндалл пошевелился и коротко вздохнул, и Дани мухой вылетел из кресла и схватился на костыль. Но тревога оказалась ложной, Рэндалл не просыпался.

Скучая, Дани несколько раз прошелся – или, вернее, пропрыгал, – по мастерской туда и обратно, разглядывая малоинтересные железки, назначение которых было для него загадкой. На рабочем столе Рэндалла, как всегда, творился хаос, даже пепельница была набита до такой степени, что окурки уже не помещались в ней. Дани поморщился: неужели так трудно выкинуть?

Он выглянул во двор. Чего-то там явно не хватало, и Дани не сразу сообразил, что исчез навес, под которым стояла Мария. Он был разломан: шесты, некогда его поддерживающие, а теперь превратившиеся в груду бессмысленных обломков, валялись грудой у задней стены. Поверх грязной скомканной тряпкой лежало выгоревшее на солнце полотно.

До вечера Дани просидел на подоконнике, рассеянно посматривая то в окно, то на спящего Рэндалла. Тот все не просыпался и почти не шевелился, только иногда вздыхал коротко. Смотреть на него было неловко – получалось как будто подглядывание исподтишка, – и Дани отворачивался к окну, за которым была только та же скучная пыльная улица и злое солнце. Делать было нечего, но и домой идти страшно не хотелось. За долгие недели вынужденного сиденья взаперти родные стены ему опротивели до последней степени.

Когда небо начало приобретать красноватый оттенок, Рэндалл проснулся. Несколько минут он лежал, глядя в потолок, потом растер руками лицо и сел.

– Ты еще тут?..

Дани быстро повернулся к нему.

– Ага...

– Почему домой не идешь?

– Да чего там делать?

– А здесь чего?

Дани промолчал. Рэндалл опять лег на бок, подложив локоть под голову, и стал смотреть на него так странно, что Дани стало не по себе.

– Ты чего, Рэнд? – спросил он испуганно.

– Хочу кое о чем тебя попросить, – несколько невпопад отозвался Рэндалл. – Сделаешь?

– Конечно, – совсем разволновался Дани. Ни разу за все время знакомства Рэндалл ни о чем не просил его, и теперь он был готов на что угодно.

– Передай сестре, что я... что я прошу ее придти сюда.

– З-зачем? – неожиданная просьба так удивила Дани, что он не сразу смог выговорить это короткое слово.

– Хочу с ней поговорить.

– О чем?!

– С ней, Дани, с ней... а не с тобой, – Рэндалл, обычно вспыльчивый и гневливый, не завелся и не начал грубить, как это бывало с ним после глупых вопросов, а продолжал говорить тихо и почти мягко. Удивление Дани все росло.

– Ладно... передам.

– Нехорошо заставлять девушку тащиться сюда, – продолжал Рэндалл, не сводя с юноши странного взгляда, – но я, как ты понимаешь, не могу к ней явиться. А если она откажется, то напомни... напомни, как она сказала мне, что готова на все, лишь бы заполучить Марию. Я не взял с нее ничего, но теперь хочу, чтобы она выполнила свое обещание. Пусть выслушает меня – это и будет ее плата.

– Только выслушает? Больше ничего?

– Дани, ты за кого меня принимаешь? – глухо проговорил Рэндалл.

– Из-вини...

Дани и сам не знал, зачем ему потребовалось уточнять, но этот взгляд... немного пугал его.

– И скажи ей код, чтобы не маялась тут под дверью.

– Ладно...

Когда Дани вернулся домой и передал сестре просьбу Рэндалла, она только посмотрела на него с неуверенной улыбкой и спросила:

– Ты шутишь?

– Нет, Ди, не шучу.

Брат говорил так серьезно, что Диана тут же поверила ему и испугалась. Сколько раз она думала о том, чтобы увидеться и поговорить с Рэндаллом, но ей не хватало решимости пойти к нему. А теперь он сам ее зовет. Значит ли это, что и его посещали те же мысли?

– А что ему от меня надо? Он не сказал?

– Он сказал только, что хочет, чтобы ты выслушала его.

– Ой, мамочка... – пролепетала Диана и уставилась на братишку широко распахнутыми глазами. – Как ты думаешь, что он хочет сказать?

– Понятия не имею, – с досадой ответил Дани. – Со мной он своими планами не поделился. Как, впрочем, и всегда... Так ты пойдешь?

– Я... я не знаю. Ох, Дани! Как думаешь, идти или нет?

– Он велел напомнить тебе об обещании.

– О... обещании? – испуганно переспросила Диана.

– Рэнд сказал, что ты обещала заплатить за Марию любую цену, которую он назовет. Так вот этот разговор и есть его цена.

– Ну тогда... тогда я, конечно, пойду.

– Лучше езжай на байке, – посоветовал Дани. – И безопаснее, и Рэндалл... он, в общем, спрашивал про Марию.

У Дианы имелось свое мнение насчет того, будет ли Рэндаллу приятно видеть свою хромированную любовь, но она промолчала. Ей было тревожно. Женская интуиция подсказывала ей, что она может услышать от него нечто такое, что надолго лишит ее покоя. Теперь ей не хотелось идти, но обещание (про которое она, между прочим, уже успела забыть) придется сдержать. Сама виновата – думать надо, когда говоришь такое. И разговор – это не самое худшее, что мог с нее стребовать Рэндалл.

Дани хотел проводить ее, но она отказалась. Ей было совестно эксплуатировать брата, который отнюдь еще не твердо стоял на ногах. К тому же, поразмыслив, Диана решилась таки отправиться в гости на байке. В смысле безопасности Дани был прав, разгуливать по городу пешком, пусть даже и посреди дня, было куда безрассуднее, чем разъезжать на Марии.

***

Когда Рэндалл заслышал на улице знакомый рев мотора, сердце его екнуло и остановилось на несколько секунд, а руки задрожали.

– Ну что ты трясешься? – спросил он себя сквозь зубы. – Дурак! Тряпка! – но руки не унимались, и пришлось отложить паяльник. Заставить себя не приближаться к окну было немыслимо, и Рэндал приподнял пыльные жалюзи и выглянул на улицу. По глазам ударил блик от хромового бока Марии, а в дверь уже входила, осторожно ступая и испуганно глядя по сторонам, ее теперешняя хозяйка. Раньше Рэндалл всегда видел Диану с распущенными по плечам волосами, а теперь она собрала их в хвост на макушке, и оттого выглядела особенно юной, хрупкой и беззащитной. У Рэндалла засосало под ложечкой, и он отвернулся, стараясь совладать с собой.

Диана остановилась перед ним и обхватила себя за плечи неожиданно зябким жестом. Ее огромные глаза выжидательно и робко смотрели ему в лицо и пытались поймать его взгляд. Он заставил себя поднять голову и посмотреть на нее. Смотреть на Диану было больно – так она была красива.

– Я пришла, как вы просили, – проговорила она тихонько, то и дело запинаясь. – Вы что-то хотели сказать мне?

– Говори мне "ты", – попросил он. – Я же не старик.

Диана покраснела. Говорить "ты" этому человеку казалось ей слишком смелым, пусть даже он сегодня кажется таким необычайно мягким.

– Я попробую, – тем не менее, сказала она кротко. – Но вы... ты... до... должен простить меня, если я не всегда смогу...

– Садись, – сказал он.

Проследив, куда указывала его рука, Диана смутилась окончательно. Эти доски, накрытые несколькими одеялами, служили Рэндаллу постелью; а ее кинуло в жар от мысли, что ей придется сесть на постель чужого мужчины. Рэндалл внимательно посмотрел на нее и, казалось, понял, о чем она подумала, потому что сказал поспешно:

– Или, если тебе будет удобнее, устраивайся на подоконнике. Дани частенько сидит там.

Этим приглашением Диана охотно воспользовалась и умастилась на подоконнике, подтянув к подбородку колени и обхватив их руками. В такой не совсем эстетичной позе она почувствовала себя более защищенной, в ней даже проснулось легкое любопытство: что же такое хочет сказать ей Рэндалл? Однако, он не спешил заговаривать, а достал папиросу и стал закуривать; у него долго не получалось высечь пламя. Диана с удивлением и вмиг вернувшимся страхом увидела, что руки у него дрожат. Заметив ее взгляд, Рэндалл бросил папиросу и с силой сжал пальцы на подлокотниках кресла.

Боже, да что же это с ним? спросила себя Диана с тоскою. Наверное, мне все же не стоило приходить! Он весь дрожит. Даже когда он отдавал мне Марию, он держался спокойнее.

– Диана, – сказал, наконец, Рэндалл, заставляя себя смотреть прямо на девушку. – Мне, наверное, не стоило просить тебя приходить, и уж тем более не надо было затевать этот разговор, но если я не скажу, то что-нибудь с собой сделаю. Клянусь, я пытался заставить себя забыть, но не мог, – по мере того как он говорил, черные глаза Дианы раскрывались все шире, а ему становилось все тяжелее бороться с сжимавшей горло судорогой. Теперь или никогда, решил он и с усилием произнес слова, которые, как он думал, он уже никогда никому не скажет: – Я люблю тебя.

– Боже, – тихо то ли вскрикнула, то ли всхлипнула Диана и поспешно спустила с подоконника ноги, чтобы убежать. – Нет, о боже, нет!..

Видя на ее лице непритворный ужас, Рэндалл заговорил быстро:

– Прости, прости меня! Я знал, что не должен был... кретин, подлец! Нет, погоди, не уходи. Прошу...

Но Диана уже мелкими шажочками пятилась от него к двери:

– Мне нужно идти... пожалуйста, нет, нет, не трогайте меня!

Наконец, Диана нащупала позади себя дверь и выскочила на улицу с такой скоростью, как будто за ней гнался разъяренный тигр. Глаза ей застилали непрошенные слезы. Как же так! – метались в голове рваные мысли. Брайан был прав? Брайан – был – прав?!

Она даже не подумала, что в охватившем ее состоянии, близком к истерике, она может не справиться с Марией. Ей только хотелось уехать отсюда и – побыстрее!.. Быстрее! Мария загрохотала, зафыркала на всю улицу, и Рэндалл бросился к окну, проклиная свою неповоротливость. Но вдруг он остановился, стиснул кулаки и крепко зажмурился. И все-таки почувствовал, как по щекам протянулись две горячие влажные дорожки.

Каким-то чудом Диана не вылетела из седла, вполне благополучно проехала несколько улиц и вскоре обнаружила себя в пустоши. Город остался позади. Диана заглушила мотор, вылезла из седла и села прямо на землю рядом с колесом Марии. Постепенно она успокаивалось, произошедшее уже не казалось ей концом света. Рэндалл сказал, что любит ее? Ну и что? Разве сама она, собираясь на первую с ним встречу, не размышляла легкомысленно о том, как здорово было бы очаровать его своей красотой. Ну, вот и добилась своего, очаровала. Все получилось так, как планировал хитрый Брайан: мрачный Покойник не устоял перед явившейся к нему юной красоткой, влюбился в нее и отдал ей свой байк. Да, тут же возразила себе Диана, но Брайан не подумал о том, что будет с Рэндаллом после. Его это вообще не волновало! А ее замутило от жалости при воспоминании о сотрясавшей Рэндалла дрожи. Лучше бы он продолжал рычать на нее! Теперь каждый раз, касаясь Марии, она будет вспоминать его взгляд и голос во время последнего разговора.

Теперь к жалости прибавилось раскаяние. Как она могла так убежать! Это было жестоко. Следовало сказать что-нибудь утешительное, хотя бы несколько слов, но не оставлять Рэндалла в таком состоянии. Он ведь сказал, что "сделает с собой что-нибудь". Диана не совсем поняла, что он имеет в виду, но смысл этих слов показался ей зловещим. Вдруг он что-нибудь сделал с собой после того, как она убежала? Ведь Брайан много раз повторял, какой он отчаянный, он на что угодно может решиться.

– И что мне теперь делать? – спросила себя Диана, уныло разглядывая иссушенную земли под ногами. – Вернуться к нему или домой?

Ехать снова к Рэндаллу было страшно, домой – стыдно. Придется еще прятаться от Брайана, чтобы он ни о чем не догадался: рассказывать ему про разговор с Рэндаллом Диана решительно не хотела. Да и Дани вряд ли стоит знать. Неизвестно, на чью сторону он встанет, но в любом случае разволнуется. При мысли же о том, чтобы снова предстать перед Рэндаллом, на Диану накатывала обморочная слабость. Она знала, что не сможет ни утешить его, ни смягчить слова, в которые она облечет свои ответные чувства. Делать же Рэндаллу еще больнее, чем она уже сделала, Диана не хотела. Лучше ему ее не видеть. Может быть, тогда он все-таки сумеет о ней забыть.

Посидев еще и подумав, Диана честно себе призналась: испугалась она не столько признания Рэндалла, сколько того, что могло за ним последовать. Когда он протянул руку – как она понимала теперь, для того лишь, чтобы остановить ее, – в воображении ее замельтешили картинки одна другой страшнее. Она живо представила себе, как он ее схватит, начнет целовать и тискать, а потом бросит на кровать и... Как именно Рэндалл должен был проделать все это, будучи в значительной степени лишен подвижности, Диана сразу не сообразила, а теперь ей стало стыдно за свои мысли. Разве Рэндалл дал ей хоть малейший повод заподозрить его в грязных намерениях? Совершенно раздавленная стыдом, Диана спрятала лицо в ладонях, и все волнения дня, наконец, слезами выплеснулись наружу.

После бегства Дианы с Рэндаллом случилась короткая, но бурная истерика. Внутри него что-то бесповоротно рвалось в клочья, и не было никаких сил терпеть эту боль. Успокоившись и отдышавшись, Рэндалл сначала страшно на себя удивился, а после испытал приступ невыносимо жгучего стыда. Никогда, никогда еще он так не распускался, или, вернее, не позволял себе распускаться, поскольку желание устроить истерику возникало не раз – поводов к тому было достаточно. Странно, ко стольким вещам он приучился относиться равнодушно, но страх, увиденный им в глазах этой очаровательной девочки, вмиг сломал все его внутренние ограничители. Да, размышлял он мрачно, я никогда еще так не срывался, но и слов таких я никому не говорил... Не говорил, и помалкивал бы дальше!

– Выпить надо, – сказал он себе и отправился за бутылкой.

Спиртное подействовало на него благотворно и, как ни странно, пробудило мысли о необходимости быть благоразумным.

– Ну и чего ты хотел, осел, услышать в ответ? – рассуждал он вслух. – Ты что же рассчитывал, что она кинется тебе на шею с криком: ах, Рэндалл, я тоже обожаю тебя? Размечтался! Вспомни, сколько раз она видела тебя, а заодно припомни, как ты себя с ней вел. А? после такого хамства ты думал, что она воспылает к тебе нежными чувствами? Как бы не так! да она боится тебя до чертиков, и правильно делает, потому что такого психа, какой ты есть, нельзя не бояться. Радуйся, что она в рожу тебе не плюнула, когда ты вздумал делать ей признания. Подлец! Воспользовался наивностью ребенка, выцыганил у нее обещание, понимаешь ли...

Рэндалл сделал паузу в своей тираде, поскольку почувствовал, что вновь начинает дышать тяжело и неровно, изрядно отхлебнул из стакана, поперхнулся и закашлялся. Подумаешь, сказал он себе, девчонка сбежала. Ну и что? и не такое бывало. Подумаешь, лишила его последней надежды. Тьфу, было бы из-за чего киснуть! Он уже стольких вещей в жизни лишился, что потеря одной, к тому же маленькой и глупой надежды, ничего не может прибавить к общему счету.

– Подумай еще вот о чем, – продолжил он вправлять себе мозги, продышавшись. – Девчонка хороша, как картинка, и вокруг нее роятся парни, которые так и пялятся на нее, вывалив языки. Уж наверняка среди них найдется пара-тройка влюбленных олухов. И легко предположить, что и ей кто-то нравится. Так куда же ты лезешь, калека несчастный?! Сиди, где сидишь, и не пытайся испортить девчонке жизнь...

Несмотря на все уговоры, глаза снова начинало жечь, и Рэндалл перебегал взглядом с одного предмета на другой, пытаясь хоть за что-то зацепиться, отвлечься, остановить слезы. На столе лежал нож, который он, как всегда, не убрал на место в ящик. Очень долго Рэндалл смотрел на него, плотно сжав губы, потом протянул руку, взял его и поднес к лицу. Блеск стали завораживал. Рэндалл замахнулся и по рукоять всадил нож себе в бедро. Вытащил его и ударил снова. После этого пальцы стали липкими и скользкими от крови, Рэндалл бросил нож на пол и стал смотреть, как кровь растекается и пропитывает джинсы, делая их из синих черными.

Часть 2. Глава 4

Глава 4

Несколько вечеров подряд Диана просидела дома, безмерно этим удивляя братьев. Видя, как она тиха и уныла, Брайан тут же предположил какую-нибудь хворь, и Диана охотно схватилась за эту мысль и соврала, что у нее болит голова. Удивляться Брайан не перестал, потому что никогда раньше ничего такого с ней не случалось, но с вопросами не лез, и по ночам гонял один, возвращаясь под утро сильно навеселе. Усыпить подозрения Дани было не так просто: он связал визит сестры к Рэндаллу с ее кислым настроением и теперь вглядывался в нее пристально, пытаясь понять, что произошло. На его многочисленные вопросы Диана отвечала вяло в том духе, что ничего не стряслось, говорили они с Рэндаллом про Марию, и то недолго, и ничем таким он ее не расстроил. Дани недоверчиво качал головой. А наведавшись к Рэндаллу и застав того в состоянии не просто привычно мрачном, а подавленно-угрюмом, окончательно убедился, что сестра его обманывает. Рэндалл был бледен, отвечал сквозь зубы и невпопад, и явно не знал, чем занять себя. Все валилось у него из рук. Дани начал подозревать, что за объяснение состоялось между ним и Дианой, из-за чего они довели друг друга до подобного состояния.

– Рэнд! – не выдержав, взмолился наконец Дани. – Ну сил нет смотреть, как вы с Ди ходите как два привидения. Ну что вы друг другу такое наговорили?

Рэндалл посмотрел на него, едва приподняв черные ресницы, и снова отвел глаза.

– Сестра тебе не рассказала?

– Иначе бы я не спрашивал!

– Ну так с чего я буду говорить?

– Рэнд! Ну, пожалуйста! Ты что, не понимаешь? Ди – девчонка, и ей может быть в десять раз труднее признаться, чем тебе!

– В чем я, собственно, должен признаваться? – зло, сквозь зубы бросил Рэндалл.

– Ты... может быть, ты... – замирая от собственной наглости, пролепетал Дани, – ты не приставал к ней?

– Приставал? – с усмешкой переспросил Рэндалл. – Посмотри на меня, Дани: разве может такой, как я, приставать к девушке?

Дани покраснел.

– А что же тогда...

– Господи, Дани, – вдруг хрипло, быстро проговорил Рэндалл, схватив себя за ворот рубахи. – Ну что ты из меня жилы тянешь? Что тебе надо? Не трогал я твою сестру, пальцем ее не коснулся! Хочешь, поклянусь?! Чем – на выбор: кровью, жизнью, чем?! Ну? Чего молчишь?

– Рэндалл!.. – перепугался Дани. – Да я ничего такого...

– А раз "ничего", то и убирайся тогда к чертям! – бешено крикнул Рэндалл, сверкнув глазами и оскалившись.

После такого продолжать разговор было немыслимо, и Дани поспешил уйти. Он был испуган и очень подавлен, и очень боялся за Рэндалла.

Диана же через несколько дней успокоилась, повеселела и заявила Брайану, что сегодня вечером поедет кататься вместе с ним.

Целый месяц Чандра пыталась увидеться с Рэндаллом и обсудить с ним свое предложение насчет работы. Назрела самая острая необходимость в более точном и универсальном оборудовании, чем то, которое Стюарт и Чандра сумели привезти с собой. Продолжать работу с уже имеющимся было невозможно, и это обстоятельство выводило Стюарта из себя. Он бывал невыносим и в более благоприятных условиях, а теперь Чандре иногда попросту хотелось его убить. Он рвался сам побеседовать с Рэндаллом, но она твердо решила не допускать его до молодого человека. Яснее ясного было, что они не договорятся ни до чего: ни один, ни второй, не обладали терпением и не умели быть снисходительными к собеседнику. Их беседа с большой вероятностью перетекла бы в ругань.

Раз в три-четыре дня Чандра приезжала к мастерской Рэндалла и пыталась встретиться с хозяином, но, как она ни терзала дверной звонок и сколько ни стучала в стекла, ей никто не открывал. Она прислушивалась, пытаясь определить, дома ли хозяин, но не слышала ни звука. Попытка заглянуть в мастерскую через окно провалилась – изнутри стекла были закрыты жалюзи. Встревоженная и озадаченная, Чандра даже подумывала о том, чтобы разбить окно и залезть в мастерскую "неофициальным" путем, но по здравому размышлению отбросила эту мысль как особо вредную и даже опасную. Черт знает, как отреагирует и без того не слишком уравновешенный Рэндалл на порчу его личного имущества.

Не зная, что и думать, Чандра даже завела с Брайаном беседу о сгинувшем куда-то Рэндалле. Она надеялась, что Брайан сможет что-нибудь ей сообщить. Тот ничего не знал, но посоветовал попытать Дани – он, мол, лучший друг Покойника. Чандра вспомнила, как свободно и по-свойски юноша ввалился в мастерскую, и согласилась с тем, что мысль это здравая. Но Дани посмотрел на нее хмуро и сообщил, что не был у Рэндалла уже три недели, с тех пор, как его буквально вытолкали из мастерской взашей.

– Он поменял код, – мрачно сказал Дани, и глаза его заблестели от едва сдерживаемых слез. – И мне не сказал. И дверь не открывает. Не знаю, что с ним. Может, он уже... – он всхлипнул и отвернулся.

Чандра смотрела на него удивленно. Дани не плакал и почти не пищал, когда она обрабатывала его рану, держался как взрослый, а тут вдруг такая чувствительность.

Не похоже, чтобы Рэндалл был склонен к суициду, подумала она. Если бы так, он убил бы себя еще семь лет назад: такая тяжелая травма обычно становится для человека сильным шоком и ломает тех, кто послабее. Рэндалл не сломался до сих пор, значит, должно произойти что-то очень серьезное, чтобы он решился на смерть. Хотя, продолжала рассуждать Чандра, что я о нем знаю? Может, у него стряслось что-то из ряда вон выходящее?

– А что случилось, Дани? – повернулась она вновь к юноше. – Почему он заперся?

– Не знаю, – отозвался тот. – Я стал расспрашивать, а он заорал на меня и выгнал вон.

Похоже, решила Чандра, на парня нашел острый приступ человеконенавистничества, и он не желает видеть никого и ничего. Что ж, это случается. Жаль только, что придется отказаться от мысли обзавестись в скором времени новым оборудованием.

Все же она предприняла еще одну, последнюю попытку увидеться с Рэндалом, и снова – в последний раз, как она себе сказала, – приехала к его мастерской. К ее удивлению, стоило ей надавить на сигнальную кнопку, как дверь открылась без всяких предварительных вопросов. Никто не рявкнул на нее из динамика. Чандра, не зная, чего ждать (кто знает, вдруг такая покладистость двери всего лишь следствие сбоя в системе электронного замка, а не демонстрация доброй воли хозяина мастерской, который, возможно, лежит себе мертвый, и тело его разлагается вторую неделю), осторожно переступила порог.

– Есть кто живой? – позвала она, поскольку комната оказалась пустой.

– Смотря кто нужен, – отозвался приглушенный голос Рэндалла словно откуда-то из-за стены. – Я во дворе.

Как же он тогда открыл дверь? – удивилась Чандра и через дверь в дальней стене вышла во двор, снова под яркие солнечные лучи.

– Загораем? – поинтересовалась она, разглядывая раздетого по пояс Рэндалла, сидящего рядом с колодцем.

Впрочем, она уже видела, что ошиблась: он не загорал, а совсем напротив, тщательно обтирал плечи и руки смоченной в воде губкой. Чандра так и впилась в него глазами, пытаясь разглядеть на теле шрамы, оставленные аварией и, что интересовало ее гораздо сильнее, последующим хирургическим вмешательством. Рваные шрамы имелись на предплечьях и на груди, но вряд ли они были причиной нынешнего состояния Рэндалла. Чандра тихонько разочарованно вздохнула и сообщила:

– А я к тебе целый месяц пыталась пробиться.

Рэндалл посмотрел на нее без интереса и ничего не ответил.

– Ты где был?

– Здесь.

– А почему дверь не открывал?

В глазах Рэндалла явственно выразился вопрос: "А твое какое собачье дело?" Пришлось Чандре признать, что никакого. Но все-таки подобная невежливость начинала ее раздражать. У Рэндалла могли быть золотые или хоть платиновые руки и голова, но это не давало ему права вести себя подобным образом с малознакомыми людьми.

– Помнишь прошлый разговор? – поинтересовалась она, подходя к нему вплотную. – Помнишь, что я предлагала?

– Помню. Ничего конкретного ты так и не предложила.

– Теперь предложу. Я принесла кое-какие выкладки и схемы, – Чандра хлопнула себя по большой матерчатой сумке, висящей на длинной лямке у бедра. – Посмотри, прикинь, что тебе нужно для работы и сколько она, эта работа, будет стоить. Или тебе неинтересно?

Молча Рэндалл протянул руку, и Чандра вложила в нее не очень толстую пачку, состоящую из разнокалиберных листов бумаги разной фактуры и степени потрепанности, разрозненных и сшитых в тетради. Положив стопку на колени, Рэндалл бегло пролистал ее и снова посмотрел на Чандру, вопросительно приподняв брови.

– Сможешь разобраться? – спросила внимательно наблюдавшая за ним Чандра.

– Полагаю, да. А можно поинтересоваться, для каких целей тебе нужна эта... штуковина?

– Нет.

Рэндалл немного подумал.

– Зайди дня через два. Тогда точно скажу, возьмусь или нет.

– А ты не пропадешь снова через два дня?

– Не пропаду, – сухо сказал Рэндалл.

С непосредственно деловой частью визита было покончено, но Чандра не спешила уходить, сверху вниз разглядывая хозяина мастерской. Ей очень хотелось взглянуть на его спину, но она не знала, как это устроить. Чувствуя неудобство от вынужденной близости к ней, Рэндалл отодвинулся назад и спросил неприязненно:

– Что ты на мне все разглядываешь?

– Профессиональный интерес замучил, – Чандра решила сыграть в открытую. Может быть, хоть откровенность проймет этого несговорчивого человека. – Хотелось бы посмотреть на твою спину...

– А на мою задницу посмотреть не хотелось бы? – осведомился Рэндалл.

– Можно и на задницу тоже, – согласилась Чандра, подумав про себя, что и эта часть тела при его сухощавом сложении может оказаться весьма симпатичной.

– Боюсь, это будет нелегко осуществить.

– Ничего, я помогу, – со сладкой улыбкой пообещала Чандра.

Улыбка эта подействовала на Рэндалла очень странно: он резко побледнел и посмотрел на Чандру дикими глазами, как будто в один момент забыл и кто она, и кто он сам, и что они оба тут делают.

– Уходи, – сказал он страшным шепотом.

– Что с тобой?..

– Уходи!

Что-то я не то сморозила, с раскаянием подумала Чандра, отступая к двери. Может, зря я это насчет задницы ляпнула? Уж очень похоже на вульгарный флирт, а флиртовать с подобным человеком по крайней мере жестоко. Впрочем, почему? Разве он перестал быть мужчиной? Вот именно, что не перестал, но окружающие-то воспринимают его как неполноценное существо! Так что он вполне мог принять мои слова за насмешку...

– Так я зайду через два дня? – спросила она от дверей кротким голосом.

Рэндалл не ответил.

– Кстати, зря ты так с Дани обошелся, – выдала вдруг Чандра, когда мысли ее по сложной цепочке ассоциаций перешли от собственного несдержанного языка к мокрым глазам расстроенного Дани. – Я имею в виду – так рявкнул на него. Парень места себе не находит. Переживает очень.