Текст книги "Байкер (СИ)"

Автор книги: Светлана Крушина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Часть 1. Глава 1

Часть 1

Глава 1

Комната тонула в удушливой дымке. Густые сизые клубы дыма витали под потолком, заплетались друг с другом, и с трудом позволяли разглядеть контуры предметов. Дымка походила на слоеный пирог, она скрадывала расстояние, прятала стены комнаты, и Дани на минуту испытал неприятное чувство потерянности. Ему показалось, что он не в знакомой до малейших мелочей комнате, а в чужом, пугающем своей неопределенностью месте, и клочья тумана хватают его за ноги... или, быть может, это вовсе и не туман, а странные, невиданные твари, скрывающиеся в его седой глубине. Потом он закашлялся, и наваждение схлынуло. Комнату наполнял не загадочный нездешний туман, а банальный сигаретный дым, правда, очень густой и плотный. Про такой дым говорят – хоть топор вешай.

Дани чертыхнулся, потянул носом и еще раз чертыхнулся. К запаху обычного табачного дыма примешивался другой, чуть сладковатый. Дани запомнил его, когда с дружками решил попробовать покурить травку; когда брат узнал, то обещал выбить ему все зубы, если он еще хоть раз возьмет в рот эту гадость. Дани и не думал повторять опыт; и вовсе не из страха перед угрозами. Ему просто не понравилось. С его точки зрения, существовала масса гораздо более приятных способов потратить деньги (которых у него, впрочем, все равно не водилось в достаточном количестве, если только он не выигрывал в карты).

Но у Рэндалла имелся свой собственный взгляд на курево и на способы траты денег, тем более, что над ним-то никто не стоял, и никто не обещал выбить ему зубы. Он был сам себе хозяином, мог делать что хочет, и, на взгляд Дани, иногда (даже довольно часто) хватал через край. С чувством меры у него всегда были проблемы. Вот и сейчас – сколько же нужно курить, чтобы наполнить комнату подобным киселем?

Кстати, а сам-то он где, раз до сих пор не отреагировал на появление гостя и его чертыхания? Едва ли укатил куда-нибудь с утра, раньше полудня он дома не покидает; значит, скорее всего, спит. Ночь, судя по густоте дыма, была на редкость плодотворной, и теперь его не разбудить ничем. Ну а табачно-марихуанный дым, ясное дело, его вовсе не тревожит и спать не мешает.

Зато Дани он мешал; не спать – дышать. Что бы он сейчас охотно сделал, так это проветрил комнату, да только Рэндалл не терпел самоуправства на своей территории. Безопаснее всего было уйти и вернуться немного погодя, когда он проснется, но Дани не хотелось ждать. Кое-какая мысль пришла ему в голову; для ее воплощения, пожалуй, и дым будет только играть на руку. Затаив дыхание и стараясь ступать как можно более бесшумно, он двинулся через комнату в дальний ее угол; там, в старинном, бог знает откуда взявшемся сейфе, Рэндалл хранил самое ценное свое электронное барахло. Не то чтобы его содержимое так интересовало Дани; но среди прочего там лежал его чип, без которого обходиться было тяжелехонько, а новый где достать? Рэндалл не спешил его возвращать, зная, что игрушка эта опасная, накроют с ним – костей не соберешь, но, скажите на милость, как еще зарабатывать деньги?

Для своего возраста Дани неплохо справлялся с разнообразными электронными штучками; но сейф Рандалла был доработан лично хозяином, и просто так его не открыть. Дани подступил к нему с некоторой опаской – кто знает, каких сюрпризов ожидать от простенького на вид металлического шкафчика? Вполне может быть, что он заголосит дурным голосом, стоит чужаку коснуться его одним пальцем, и перебудит всю улицу. Ничего ценного среди хранящейся в нем мелочевке не было (а уж денег отродясь не водилось), но Рэндалл мог поставить зверскую охранку из одной только гипертрофированной вредности, в один из моментов, когда на него накатывало. Чтобы неповадно было.

Сейф молчал, когда Дани, закусив губы, осторожно положил пальцы на клавиатуру замка. Шифр он как-то подсмотрел, когда Рэндалл с неделю назад открывал сейф при нем; обычно осторожный, он то ли не заметил, то ли не придал значения, что он не один в комнате. С тех пор комбинация замка, конечно, могла и измениться, но на этот случай у Дани был припасен другой план, он знал, что...

– Даже и не пытайся, – донесся до него из дымки хрипловатый спросонья голос. – Во-первых, ничего у тебя не получится, а во-вторых, молодой человек, не кажется ли вам, что вы зарываетесь? Что ты там забыл?

Как ошпаренный, Дани отскочил от сейфа, сконфуженно спрятал руки за спиной. Это что же, получается, что Рэндалл все это время не спал и знал, что он здесь? И молчал, и наблюдал... вот зараза. Дани тихонько чертыхнулся.

– Не ругайся. И открой окно. Дьявол... надымил я тут.

Без возражений Дани подошел к окну и с некоторым напряжением распахнул тяжелые ставни. Для этого ему пришлось залезть на подоконник – правая рама никак не хотела подаваться, заела, что ли, – и ему подумалось – а как же Рэндалл справляется со своим окном в одиночку? Ему-то уж никак не выйдет залезть на подоконник.

– Так какого дьявола ты забыл в моем сейфе, а? Я, кажется, не давал тебе полномочий лазить туда, как к себе домой.

Последняя фраза прозвучала с некоторым напряжением. Дани на несколько секунд оставил возню с рамой, оглянулся через плечо: так и есть, Рэндалл как раз перебирался со своей лежанки в кресло, стоящее рядом. Дани поспешно отвернулся, зная, что он ненавидит, когда на него смотрят в такие минуты.

Рама, наконец, подалась, и по комнате метнулся жаркий ветер, прогоняя дым и принося вместо него пыль и запах раскаленного асфальта и песка. Дани свесился через подоконник, делая вид, что его очень заинтересовало что-то на улице (которая, как назло, была пуста, как кладбище). Отвечать на вопрос ему очень не хотелось.

– Оглох, малый?..

Рэндалл уже был у него за спиной и доставал из кармана рубашки очередную сигарету.

– Сколько можно курить? – Дани решил пойти в наступление. – Устроил тут дымовую завесу, дышать нечем...

– Дани! – предостерегающе сказал Рэндалл, и Дани осекся.

Рэндалл молча смотрел на него снизу вверх, прищурившись и скривив половину рта, как это умел делать он один. Эта гримаса означала у него улыбку. Точнее, усмешку, потому что улыбался он крайне редко, почти никогда. Дани вздохнул и уселся на широком подоконнике, поджав под себя ноги.

– Ты мне чип не отдаешь, – буркнул он, смотря в сторону.

– И?..

– Что – "и?"... Рэнд, я... мне деньги нужны.

Долго, очень долго Рэндалл молчал и курил, стряхивая пепел в пепельницу, стоящую тут же на подоконнике. Настроение у Дани быстро портилось, такое затяжное молчание не предвещало ничего хорошего. Может быть, сейчас придется узнать, что чип вовсе не починен, а Рэндалл, наоборот, сломал его так, что он никогда больше не сможет работать? С него бы сталось... Наконец, когда тлеющий огонек сигареты добежал почти до самых губ, Рэндалл отправил окурок в пепельницу и спросил безо всяких эмоций, даже без любопытства:

– Ты знаешь, что с тобой сделают, если кто-нибудь засечет, что ты пользуешься чипом?

– Ну я же не маленький...

– А знаешь, что тогда сделает со мной твой братец?

– Причем тут Брайан? – удивился Дани.

– Думаешь, он дурак? Не догадается, кто дал тебе чип?

– Не будет он с тобой связываться... – не слишком уверенно сказал Дани.

Рэндалл усмехнулся.

– Никогда не мешай другим делать глупости, – тихо сказал он, рывком развернул кресло и покатил через комнату к сейфу. Дани соскользнул с подоконника и тихонько последовал за ним, пытаясь прогнать с лица идиотскую радостную улыбку; но не стал подходить близко и даже отвернулся, когда Рэндалл коснулся кнопок замка.

– Держи свою игрушку.

– Спасибо, Рэнд! – просиял Дэни, подхватывая на лету тонкий металлический браслет; чип успешно прикидывался часами, и только очень внимательный взгляд мог рассмотреть, что с этими часами что-то не то. – Он работает, да?..

– Работает.

– Здорово! Я тебе деньги через пару дней отдам, ладно?

Рэндалл махнул рукой, сопроводив жест фразой: "Засунь свои деньги себе в..." Дани не обиделся; он знал, что характер у его старшего приятеля не сахар, от него и не такого можно ждать. От дальнейших благодарностей тоже воздержался, не желая быть посланным куда подальше. Он немного помялся, не зная, как заговорить о том, зачем, собственно пришел сюда; довольно часто в этой комнате он не знал, куда себя деть. Рэндалл, плюс ко всем своим недостаткам, был потрясающе эгоистичен; не нуждаясь ни в какой другой мебели для сидения, кроме своего кресла, он предоставлял посетителям выкручиваться, как им будет угодно. В его комнате не имелось ни одного стула, не говоря уже о более комфортных седалищах. Поэтому обычно Дани устраивался на подоконнике (или на крае стола, но оттуда Рэндалл его почти всегда прогонял, говоря, чтобы он не путался под руками), но сейчас ему не хотелось разговаривать через всю комнату.

– Закрой окно, – бросил Рэндалл. – Хватит уже.

В комнате стало гораздо менее дымно, и при этом – гораздо более душно. Занимающийся день вовсе не баловал местных жителей свежестью и прохладой, впрочем, как и всегда. Все, пожалуй, уже и позабыли, когда последний раз шел дождь.

– Рэнд... – Дани замер, взявшись за раму. – Брайан сказал... сказал, что может дать тебе за твою Марию в два раза больше, чем предлагал в прошлый раз.

Ну вот, он это выговорил, теперь можно и обернуться, и посмотреть на лицо Рэндалла. Странно, в прошлый раз он пришел в страшную ярость, а теперь спокоен и даже как будто равнодушен. Потянул из пачки новую сигарету, закурил; пальцы все-таки выдавали его, едва-едва подрагивая.

– Моя Мария не продается, – сказал он сквозь зубы. – Пора бы твоему братцу – да и всем остальным – усвоить это.

Да зачем она тебе? чуть не крикнул Дани, но вовремя остановился. Вопрос этот приходил к нему на язык каждый раз, когда кто-нибудь предлагал купить знаменитый черный байк Рэндалла, и на каждое такое предложение следовал отказ, обычно гневный и яростный. К счастью, вслух Дани ничего подобного никогда так и не спросил.

– Ты дождешься, что кто-нибудь к тебе заберется и ее утащит, – буркнул Дани.

– Пусть попробуют. Ты кофе будешь?

Кофе Рэндалл варил такой, что ложка в нем стояла, а от горечи не спасали даже ударные дозы сахара. Дани, тем не менее, никогда от него не отказывался, и кружка у него растягивалась на час или полтора. Так была гарантия, что эти час-полтора его не прогонят, аргументируя это тем, что он мешает работать.

– А что ты будешь делать, если Марию и впрямь уведут? – поинтересовался Дани, устроившись на своем излюбленном подоконнике с кружкой кофе. И тут же пожалел о вопросе: все лицо Рэндалла передернулось, а губы болезненно сжались.

– Я ничего не буду делать, – ответил он тихо. – Она сама за меня все сделает...

Пожалуй, он преувеличивал возможности своего байка, но Дани не стал возражать. Вместо этого сказал так тихонько, что сам себя едва услышал:

– А Брай хочет байк не для себя...

– Не для себя? – снова кривая гримаса. – А для кого? Для тебя, что ли?

– Для Дианы...

– Она же еще малышка, куда ей байк? Она на него и сесть-то не сможет.

– Ди на год старше меня, Рэнд. Ей уже шестнадцать.

– Черт возьми, – после минутной паузы сказал Рэндалл. – Серьезно?..

***

Ни одна женщина в городе не пользовалась таким успехом, как Черная Мария. Без сомнения, не было ни одного парня, который не желал бы обладать ею, невзирая на то, как жестоко она обошлась со своим нынешним хозяином. Черные лакированные бока и блестящий хром завораживали посильнее, чем крутые вороные кудри и сияющие глаза иной красотки.

За последние два года стоимость ее взлетела буквально до небес, но, похоже было, что не достанется она никому. Рэндалл ревновал ее, как султан красивейшую жену в своем гареме, и не соглашался ни на какие предложения.

Могло показаться, что он любит ее страстно, как любят женщину, и, пожалуй, что так оно и было. Но он еще и жгуче ненавидел свою Марию, ибо она сделала его тем, чем он был теперь, пыталась убить его, и отчасти преуспела.

Диана никогда не видела Черную Марию, дьявольский байк Рэндалла, погубивший его, но была о ней наслышана. В первую очередь – от старшего брата, который только что не бредил ею. Маловероятно, чтобы для Брайана существовала на земле вещь, более значимая, чем обожаемые им байки, а Черная Мария была его идолом еще тогда, когда она носила по дорогам своего хозяина, который теперь пересел с двух колес на четыре. Своей страстью он сумел заразить и сестру, правда, в меньшей мере. Диана частенько составляла ему компанию, усевшись сзади и обхватив его за пояс; Брайан брал ее с собой даже и в ночные заезды с тех пор, как ей исполнилось лет шесть. До сих пор она время от времени каталась с ним, и ее восторг от стремительных поездок, когда – ветер в лицо и кажешься себе свободным, как птица, – только увеличился. Брайан видел ее радость и радовался сам, а в последнее время у него в голове засела мысль подарить ей собственный байк. И не какой-нибудь, а Черную Марию, которую он долгое время хотел заполучить для себя. Диана же так много слышала о ней, что со временем ей захотелось хотя бы взглянуть на нее – раз уж, похоже, выходило так, что Рэндалл не согласится с ней расстаться ни за какие деньги. Но как это устроить, она не знала. Если вот только Дани...

Как и когда младшенький сошелся с нелюдимым обладателем дьявольского байка, Диана не знала – Дани не рассказывал, а она и не спрашивала. Про Рэндалла же она была наслышана почти так же хорошо, как и про его Марию, хотя сама его совсем не помнила – видела пару раз еще до аварии, но ей тогда было лет девять или десять, и она не обратила на него внимания. Брайан в то время был довольно коротко знаком с Рэндаллом, они вместе гоняли по городу и окрестностям, но отношения у них, как и теперь, не ладились. Говоря точнее, они их и не пытались наладить. Брайан не любил Рэндалла; сам не являясь образцом благоразумия и осмотрительности, говорил о нем, что "у него голова дурная". Через свою дурь он и пострадал; и никто, кажется, о том не сожалел.

После того, как Рэндалл навернулся со своей Марии, собирали его буквально по кусочкам, по винтикам – точно так же, как он собирал позже Марию; да до конца дело так и не сумели довести. Он пропадал где-то целый год, и никто ничего о нем не знал; а когда снова о нем услышали, он уже был в кресле. Он поселился в старой мастерской и с тех пор жил отшельником, не поддерживая с горожанами никаких отношений, кроме чисто деловых. Равного Рэндаллу в обращении с электроникой в городе не было никого, и как-то так получилось, что все поломанные сложные вещи несли к нему; кроме того, множество хитрых штучек он собирал сам из подручной мелочевки; тем и жил. Пока к нему в мастерскую каким-то образом не попал Дани, который после первого визита стал пропадать у него целыми днями, чем вызывал недоумение и недовольство брата.

Но, недовольство недовольством, а все-таки Брайан пытался использовать младшенького в своих целях. Например, стал засылать его к Рэндаллу с коммерческими предложениями относительно байка; сам, лично, он ходить и просить не желал, памятуя, видимо, о прежней неприязни. Впрочем, в деле с Марией и Дани не преуспел.

– Знаю я, почему он так за нее цепляется, – обронил Брайан после очередного отказа, принесенного Дани. – Просто это единственная баба, которая терпит его общество. Если он ее продаст, ни одна девка даже не посмотрит на него.

– Почему ты так говоришь? – упрекнула Диана. Она любила брата, но не могла не признать, что иногда он бывает несправедлив и неоправданно жесток.

– Потому что – на кой женщине безногий мужик?.. Ди, вот тебе нужен такой?

Диана ничего не ответила. Во-первых, она вообще еще не задумывалась о нужности ей мужчины ввиду юного возраста, а, во-вторых, поставленный братом вопрос показался слишком сложным для того, чтобы вот так сразу на него ответить. Впрочем, нехотя призналась она себе, Брайан, пожалуй, отчасти прав, хотя и излишне резок...

– При чем тут вообще женщины? – возмутился молчавший до сих пор Дани.

– Подрастешь – поймешь, – отрезал Брайан и вдруг уставился на брата, словно озаренный какой-то идеей. В черных, как ночь, глазах его вспыхнули искры, обычно не предвещавшие ничего хорошего. – Послу-ушай, братишка... а скажи-ка ты ему, что Ди хочет сама взглянуть на байк... мол, ночей не спит, иссохла вся, не ест ничего... Ну хоть одним глазком посмотреть мечтает. Пожалеет он ее, допустит до своей любезной. А там, глядишь, Ди его и уговорит. Девка-то она у нас красивая, а?.. Может, и не устоит Рэндалл, не откажет ей-то.

Предложение Брайана не вызвало восторга ни у брата, ни у сестры. Дани заявил, что ему надоело выступать в роли посредника, причем с предложениями, к которым у него самого сердце не лежало. Ему не хотелось расстраивать и злить Рэндалла, тем более, он не знал, как тот отреагирует на появление Дианы или хотя бы на упоминание о возможном ее появлении. Он рьяно хранил свое одиночество и не желал никого туда допускать. Что до Дианы, ей совершенно не хотелось становиться этакой наживкой, на которую должен был клюнуть несговорчивый хозяин Марии, хотя ей и польстили слова брата о ее красоте. Кроме того, она робела – идти в дом к незнакомому человеку, чтобы уговорить его продать ценную для него вещь... Она вовсе не была настолько уверена в своих силах и в своем обаянии.

Диана заметила, что ее решительный отказ участвовать в предложенной затее, как и явное нежелание Дани, не очень-то расстроили старшего брата. Брайан не стал настаивать, перевел разговор на другое, но скоро стало ясно, что идея эта засела у него в мозгах крепко. И он просто выжидал удобного момента, чтобы все-таки осуществить ее. Незаметно, исподволь, он продолжал заинтересовывать Диану черным байком и его хозяином, вспоминал какие-то давние случаи, доказывающие крутость Марии, расписывал ее прелести, и в конце концов добился своего. Диана, заинтригованная сверх меры и загоревшаяся желанием обзавестись-таки собственным байком, чтобы свободно гонять по дорогам, сама обратилась к Дани с просьбой свести ее с Рэндаллом.

– Сговорились, да? – недовольно буркнул Дани в ответ. – Как ты себе это представляешь?..

– Очень просто! Ты нас познакомишь, скажешь, что я твоя сестра, а уж дальше я сама...

Сказать-то легко – сама. На самом деле, Диана не представляла совершенно, что ей делать с того момента, как Рэндалл узнает, кто она такая и зачем явилась (если допустить мысль, что он вообще разрешит ей перешагнуть порог мастерской). Она знала, что красива, видела, какими глазами смотрят на нее приятели Брайана, и, конечно, вовсю уже кокетничала и дарила направо и налево улыбки; но ни разу она еще не задумывалась всерьез над тем, чтобы очаровать кого-либо из этих парней. А уж Рэндалл-то, угрюмый и незнакомый, которого называют Безногий Рэндалл и Покойник Рэндалл... Вряд ли он – подходящий объект для кокетства.

Но отступать было некуда – Дани, поупиравшись, все же неохотно согласился проводить к нему сестру.

– Только учти, – предупредил он, – если Рэнд обидит тебя чем-нибудь, нагрубит или просто прогонит – не говори потом, что я тебя не предупреждал. Сама виновата будешь.

Подобное предупреждение отнюдь не придало Диане храбрости; к тому же она узнала, что Дани вовсе не собирался предупреждать о ее визите и уж тем более испрашивать на то разрешение. Он решил, что неожиданное появление гостьи не так напряжет Рэндалла, да и запретить придти он не сможет.

К визиту этому Диана готовилась так тщательно, как никогда ни к чему не готовилась в жизни. Хотя она не думала всерьез о том, чтобы воздействовать на Рэндалла своим обаянием, все же в выборе одежды руководствовалась, скорее, подсознательным чутьем, свойственным всем женщинам. Она надела простую белую майку на тонких бретельках, оставлявшую обнаженными шею, руки и плечи, и плотно обтягивающую грудь, короткие широкие брюки, распустила по плечам крутые завитки черных волос, и осталась очень довольна своим отражением в старом треснувшем зеркале. На Диану из темных загадочных глубин взглянула белокожая девушка с колдовскими черными глазами, юная и прекрасная.

Перед выходом ее критически осмотрел Брайан, как ни странно, посреди дня оказавшийся дома и при этом бодрствующий; в знак одобрения он хлопнул ее ладонью по ягодицам. Дани же смотрел хмуро и неодобрительно; ему что-то не нравилось. Когда Диана поинтересовалась, что же в ее облике заставляет его хмуриться, он только помотал головой и пробурчал что-то невнятное.

Всю дорогу до мастерской Диана старалась взбодрить брата; не то чтобы ей было грустно видеть его нахмурившимся и недовольным, просто, болтая о всякой всячине, она легче отвлекалась от собственных тревог. Дани же как будто не слушал ее, думая о своем, и только рассеянно кивал время от времени. Такое невнимание с его стороны ничуть не смущало Диану, она продолжала щебетать, поглядывая по сторонам.

Она хорошо знала город, хотя и редко выходила на улицы одна; это было небезопасно для юной девушки. Чаще всего ее сопровождал Брайан, реже – отец, еще реже – Дани. Новые места Диана узнавала в основном благодаря старшему брату, который уж точно знал все закоулки как свои пять пальцев; но чаще всего, когда она бывала с Брайаном, улицы проносились мимо нее жаркими размазанными пятнами – ибо тот больше ездил на байке, чем ходил пешком. Подобные пешие прогулки все же были для Дианы относительной редкостью, особенно с тех пор как умер отец, и потому сейчас она с удовольствием и любопытством смотрела по сторонам, хотя смотреть, особо, было не на что.

Жаркие пустынные улицы под белым небом, растрескавшийся асфальт, сменяющийся выщербленной мостовой, осыпающиеся стены домов; ни травинки, только изредка можно увидеть черный иссушенный скелет дерева. Ничто живое уже давно не могло жить в городе, кроме людей, да и тех становилось все меньше. А оставшиеся предпочитали прятаться от солнца...

Дани вдруг резко изменил курс, повернув на девяносто градусов, теперь они с Дианой находились на узенькой пыльной улочке, ведущей, кажется, к окраинам. Улица производила неприятное впечатление; стены домов, выходящие на нее, были лишены окон, и как-то особенно давили на редких прохожих. Диана невольно втянула голову в плечи, ей показалось, что сейчас груды старого ненадежного камня обрушатся на нее со всей своей злостью. Здесь какой-то неуместной казалась и ее белая маечка, и легкие штаны, и кокетливые кудри.

– Далеко еще? – слегка занервничала Диана.

– Почти пришли.

– Не помню, чтобы я бывала здесь раньше. Надеюсь, ты меня выведешь обратно? Не хотелось бы плутать одной.

– Посмотрю на твое поведение, – усмехнулся Дани – как будто солнечный луч промелькнул по сумрачному смуглому лицу. – Да вот мы уже и на месте.

Улица кончалась пустырем, обрывалась внезапно. Диана поняла, что брат привел ее на самый край города, здесь кончались привычные дома и улочки, и начиналась степь – бесконечная и поэтому немного пугающая. Одно дело – гонять по степи на байке, прижавшись к надежной спине старшего брата, и совсем другое – оказаться с ней вот так вот, лицом к лицу. Диана невольно вздохнула.

– Иди сюда, – позвал Дани.

Мастерская располагалась в здании, последним на улице, очень сильно смахивающем на гараж; сходство усиливалось благодаря огромным железным дверям-воротам. Да скорее всего, это и были ворота, а мастерская была гаражом. Самым обычным, отличающимся от других таких же только лишь прилегающей к нему немаленькой территорией наподобие заднего двора. Разглядеть, что же находится на этом дворе, не представлялось возможным из-за высокого, роста в полтора, забора из крошащихся бетонных плит с торчащими тут и там изогнутыми железными прутами.

– Милое местечко, – скептически сказала Диана, оглядываясь. – Сердце радует...

Дани не отозвался. Окинув окрестности каким-то странно серьезным и напряженным взглядом, он очень сосредоточенно набрал код на маленьком пульте, вмонтированным рядом с воротами.

***

– Опять надымил, – недовольно проговорил Дани, сдвинув брови так, что они стали казаться одной прямой линией. – Сколько можно...

В большой захламленной сверх меры комнате и впрямь плавала легкая сизая дымка со странным запахом. Диана с любопытством огляделась; представшее ее взору помещение и комнатой назвать-то можно было с натягом, выглядело это как смесь мастерской с гаражом, на скорую руку приспособленное для жилья. Удивительно, как при почти полном отсутствии мебели сумрачное жилище это умудрялось выглядеть замусоренным и загроможденным.

По правой стороне шел ряд больших окон (окна? в гараже? пронеслось в голове у Дианы), да толку от них было немного, поскольку до половины их закрывали пыльные жалюзи. Впрочем, стекла выглядели настолько грязными и мутными, что в жалюзи, пожалуй, и не нуждались.

М-да, подумала Диана, в каком же состоянии у этого человека находится байк? наверное, он весь проржавел и зарос пылью... Кстати, а где же здесь Мария? Ее не видно, как и самого хозяина.

Дани как будто прочитал ее мысли:

– Кажется, мы не вовремя. Не знаю, дома ли Рэнд... подожди немного, я посмотрю, возможно, он на заднем дворе.

Как послушная девочка, Диана застыла у двери; она настолько оробела, что не двинулась бы с места и без призыва брата. Мастерская произвела на нее гнетущее впечатление, ей казалось, что хозяином ее должен быть человек неприятный и недобрый; да и не помнила она, чтобы Брайан отзывался о Рэндалле иначе.

Не успел Дани пересечь комнату, как отворилась дверь в дальней стене, и навстречу ему вкатил сам Рэндалл собственной персоной. Вряд ли это может быть кто-то еще, сказала себе Диана, пристально вглядываясь в приближающегося человека в кресле. От любопытства она даже на время забыла про робость.

Брайан и Рэндалл были ровесниками, но последний выглядел немного старше; старили его не морщины и не седина, а само выражение лица, застывшая на нем маска упрямства и угрюмости. Диана ожидала увидеть шрамы или ожоги, вообще какое-нибудь уродство, следы аварии. Но неискаженные черты его, как отметила Диана, были довольно приятными, хоть и несколько резковатыми, только вот отталкивали глаза – глубоко посаженные, темно-серые, холодные и сверкающие, как сталь. Казалось, он мог ими резать, как ножами. В остальном же – узкое лицо с высокими скулами, ровные густые брови, высокий лоб, на который ниспадали влажные пряди нестриженных темно-русых волос, – все это произвело на Диану приятное впечатление. Вот если бы не глаза...

– Добрый день, – робко произнесла Диана, совсем смешавшись.

Рэндалл поглядел на нее так, словно она была не она, а демон из преисподней, чудовище с когтями, рогами и клыками – его только что не передернуло, – и обратил взгляд к Дани.

– Это еще кто? – поинтересовался он отнюдь не любезно. – Твоя подружка?

– Нет... Это Диана, моя сестра... – Дани тоже был изрядно смущен.

– Ага, – Диана увидела, как скривилась половина рта Рэндалла, и взгляды-ножи проткнули ее насквозь. – И чем же обязан?..

Вероятно, Брайан издевался либо заблуждался, рассуждая о том, что Диана сможет очаровать этого человека. Девушка поняла, что даже улыбнуться ему – выше ее сил, что же говорить об остальном? Она так и стояла, молчаливая и испуганная, мечтая только о том, чтобы эти жестокие глаза оставили ее в покое.

– Кажется, я догадываюсь, – продолжал Рэндалл тем же неприятным тоном, не дожидаясь ответа. – Ведь именно для нее Брайан хочет купить Марию?.. Девочка пришла посмотреть, что же такое хочет подарить ей братец?

Нужно заговорить, сказала себе Диана. Если я буду продолжать молчать, он осыплет меня насмешками, а потом вытолкает взашей... Ох, как это будет унизительно!

Мысль о вероятном унижении придала ей уверенности в себе. Диана подняла голову и нашла силы взглянуть в глаза Рэндаллу. Смотреть пришлось сверху вниз, и это было неприятно и неудобно.

– Я и в самом деле хотела просить вашего разрешения взглянуть на Марию. Я столько всего о ней слышала, что не могу ее не увидеть. Честное слово, я не буду просить продать ее, – (ох, слышал бы ее сейчас Брайан! Одной фразой перечеркнуть все его надежды и чаяния!) – Просто позвольте посмотреть...

Кажется, она сумела удивить его. Рэндалл очень долго молчал, как будто мысленно взвешивал что-то, и смотрел почему-то на Дани; Диана, переведя дыхание, исподтишка разглядывала его, замечая мелкие детали. Металлическое колечко в ухе, полускрытое длинными чуть вьющимися прядями; очень густые, длиннейшие темные ресницы; маленький белый шрам на губе... и шрамы на обоих предплечьях, не прикрытых закатанными рукавами рубахи. Наверное, они – память от Черной Марии, как и это тяжелое кресло.

– Ну пойдем, – проговорил, наконец, Рэндалл. – За посмотр деньги не беру...

Вслед за ним Диана прошла в ту дверь, из которой он недавно появился в мастерской, и оказалась во дворе. Когда-то здесь росли деревья, теперь от них остались одни почерневшие остовы, жавшиеся в углу стены; посреди двора был вырыт колодец без ворота, невысокий его сложенный из камней венец прикрывала массивная деревянная крышка, рядом стояло наполовину полное ведро; утоптанная земля здесь маслянисто отливала влажным. Под самыми деревьями Диана увидела навес, призванный, видимо, охранять от непогоды главное сокровище этого дома – дьявольскую Черную Марию. Которая и стояла там, разбрасывая во все стороны ослепительные искры черно-хромового блеска.

– Какая красота, – тихо сказала Диана, медленно подходя к байку, и коснулась кончиками пальцев его лакированного черного бока.

Рэндалл, остановившийся чуть поодаль, наблюдал за ней со странным выражением на лице – так ревнивый муж следит за женой, которая танцует с другим мужчиной. Впрочем, Диана понятия не имела, как смотрят ревнивые мужчины, да и про Рэндалла она сейчас напрочь позабыла. А вот Дани заметил его взгляд и озадачился; он как-то вдруг засомневался, к кому относилась эта ревность – к байку или к девушке рядом с ним? Да и столько всего в этот миг было намешано во взгляде и на лице Рэндалла, помимо ревности: любовь и ненависть, ярость и отчаяние, боль и страх. Что-то похожее Дани видел каждый раз, когда он обращал лицо к Марии, но сейчас чувства проступали с удвоенной, утроенной силой. Уж не Диана ли тому причиной? Не об этом ли говорил Брайан?..

– Поразительно, – вздохнула Диана, обходя байк вокруг и не решаясь коснуться его еще раз. – Она совсем как новая...

И впрямь, Мария была идеальна, ее черный лак и хром не несли на себе ни единой царапины, словно она родилась только вчера. Подумать только, какой контраст она составляла со своим искалеченным хозяином! Странно, подумала Диана, ведь байк так жестоко изломал Рэндалла, а тот восстановил его из груды железа, возродил точно таким, каким он был раньше! А впрочем, ничего странного. На Марию можно молиться – настолько совершенна каждая ее линия, как будто и не человеческие руки ее создавали, она чиста и безупречна. Диана каким-то краем сознания понимала, что нелепо применять подобные эпитеты к байку, но ничего не могла поделать, они сами приходили на ум, когда она любовалась поистине женственными формами Марии. Теперь понятно, почему Брайан грезит о ней днем и ночью семь лет...