Текст книги "Байкер (СИ)"

Автор книги: Светлана Крушина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Часть 3. Глава 6

Глава 6

Рэндалл без звука съел все, что она принесла ему, и затем заснул спокойным, здоровым сном. Чандра только диву на него давалась. Пока он спал, она осмотрела его и убедилась, что он вполне здоров, хотя и исхудал; в целом же его состояние было не хуже, чем до злополучного падения. Беспокоило только отсутствие воспоминаний, но Чандра надеялась, что в ближайшее время память восстановится.

Следовало бы поделиться новостью со Стюартом, но она не спешила идти к нему. Его только тронь, и он тут же начнет истерику и потребует, чтобы "отработанный материал" убрали из дома. Чандра и сама, впрочем, склонялась к мысли, что Рэндалла надо поскорее перевезти обратно в мастерскую. Все равно о продолжении эксперимента не может быть и речи, ему нужно восстанавливать силы, а в мастерской найдутся люди, которые о нем позаботятся.

Рэндалл проспал до позднего вечера, а проснувшись, по-прежнему ничего не помнил – Чандра убедилась в этом, когда немного поговорила с ним. Ее заинтересовало, что память его пострадала избирательно. Например, его личность и бытовые навыки полностью сохранились, но о себе он не помнил ровным счетом ничего: ни имени, ни возраста, ни рода занятий, ни родителей, ни друзей... ни катастрофы и увечий. Ничего. Он не помнил Дианы и своей любви к ней.. Он не узнал даже Брайана, с которым все еще делил комнату. Рэндалл сообщил об этом совершенно спокойно, но Чандра ясно видела за внешним спокойствием мучительный страх. Ему было страшно в том ничто, где он вдруг оказался. Она, как могла, успокоила его теми же словами, какие с самой минуты его пробуждения повторяла и себе: что потеря памяти – только следствие комы, и вскоре воспоминания к нему вернутся.

Поскольку Рэндалл не помнил и того, почему ему больно и почти невозможно ходить без костылей, Чандре пришлось просветить его и на этот счет. Знание о недавнем увечье почему-то подействовало на него особенно сильно.

– И я семь лет не ходил? – снова и снова спрашивал он, и Чандра снова и снова подтверждала, и в доказательство своих слов демонстрировала инвалидное кресло, которое до сих пор не удосужилась убрать. Рэндалл очень долго его разглядывал, сведя брови, а потом осторожно сел в него. В эту минуту у него стало такое странное, такое напряженное лицо, что Чандра затаила дыхание: ей показалось, что он вот-вот вспомнит. Но он только покрутил взад-вперед колеса и поднял на нее потемневшие глаза.

– И ты меня отсюда вытащила?

– Я и... еще один человек.

– Что за человек?

– Лучше вам пока не встречаться. Он не будет рад тебя видеть...

Рэндалл не стал настаивать. Только посмотрел на Чандру благодарным, горячим взглядом... дорого бы она дала, чтобы поймать на себе такой взгляд, скажем, месяц назад. Теперь же ей стало не по себе. Что, если его благодарность перерастет в нечто... бОльшее? О да, она очень желала бы отбить его у Дианы, но только – по-честному. А не так, воспользовавшись его беспомощностью и беспамятством.

Но соблазн был, и соблазн великий. Избавившись от гнета последних горьких семи лет жизни, Рэндалл стал гораздо ровнее и больше не ершился в ответ на дружеское слово и участие. Это очень бросалось в глаза с первых минут разговора с ним. Ему было тяжело; может быть даже, гораздо тяжелее, чем прежде, но его отношение к Чандре заметно переменилось. Он больше не ощетинивался против нее выставленными наружу иголками. Не огрызался на ее замечания. Не кривил рот в своей гадкой усмешке. К тому же он стал гораздо разговорчивее, будто словами хотел заглушить зреющий в нем страх. Ну, как тут было устоять? В несколько часов Чандра совершенно измаялась. Нет, решила она, с глаз долой его, с глаз долой! И побыстрее! Пусть его обхаживает Диана... если он ей еще нужен.

Но на дворе была ночь, и с переездом в мастерскую приходилось повременить. К тому же, прежде чем предпринимать что-либо, хорошо было бы переговорить с Дани и Дианой. В качестве же предварительного шага Чандра предложила Рэндаллу перебраться в другую комнату. Состояние его, если не считать потери памяти, она сочла стабильным, так что необходимости присматривать за ним больше не было. Другое дело – Брайан, который по-прежнему нуждался в уходе.

Заручившись согласием Рэндалла, Чандра приготовила ему постель в своей спальне. На втором этаже ему больше нечего было делать.

С костылями он управлялся довольно ловко – значит, этот навык тоже не забылся. Чандра в который раз подивилась причудливому устройству человеческого мозга. Отчего одни области памяти пострадали, а другие – нет? Чандра много лет занималась изучением мозга и происходящих в нем процессов, но до сих пор не знала ответа на этот вопрос...

– Скоро я смогу нормально ходить? – спросил Рэндалл, ковыляя по коридору.

– Думаю, очень скоро, – Чандра шла рядом и внимательно за ним наблюдала. – Знаешь, такое впечатление, как будто эту неделю ты не лежал без сознания, а ежедневно упражнялся. Прогресс на лицо.

– Как это может быть?

– Не знаю, Рэнд. Я вообще не совсем понимаю, что с тобой произошло... – соврала Чандра.

Она уже нисколько не сомневалась, что неожиданная потеря сознания, падение с лестницы и кома – все это следствие эксперимента, затеянного ею и Стюартом. И в душе ее понемногу начинало поднимать голову чувство вины – штука очень, очень неприятная. Впору было задуматься, как от него избавляться. Чандра очень не любила чувствовать себя виноватой.

– Чандра!

– Что?

– А что, если я так ничего и не вспомню? Ведь бывает такое, что память не восстанавливается?

Он остановился, опираясь на костыли, и очень пристально и очень серьезно смотрел на нее.

– Всякое бывает, но зачем сразу думать о худшем? Мы сумели поставить тебя на ноги, так неужели не сумеем вернуть тебе память?

– Чандра! Ты правда думаешь, что это получится?

Господи, как же он боится! – подумала Чандра, и чувство вины сразу разбухло втрое, вчетверо. Перед тем, как начать эксперимент, она пугала Рэндалла летальным исходом, а он только усмехался. Смерть нисколько его не страшила. Это ему было все равно. А вот остаться беспамятным – об этом он не мог спокойно думать. Припомнилось и другое, не очень давний разговор: "А тебе разве не хотелось бы избавиться от прошлого? Забыть аварию, увечье, стать новым человеком?" – "Ты с ума сошла?"

Неужто накаркала?

– Ты вспомнишь, – твердо сказала Чандра и нерешительно, словно в противовес этой твердости, коснулась его щеки.

Она хорошо помнила, с какой яростью он уклонялся от всяких прикосновений. То есть таких прикосновений, которые не несли врачебной "нагрузки". Можно было подумать, что они его оскорбляли... Чандра и сейчас подсознательно ожидала, что лицо его перекосится от гнева. Но Рэндалл только чуть вздрогнул и посмотрел ей в глаза долгим взглядом. И Чандра отчетливо поняла, что он может стать ее, что он станет ее, стоит только приложить немного усилий.

Но вот только если потом он вспомнит Диану... соблазнительнице не поздоровится.

А ну и плевать! возликовала Чандра, вмиг позабыв свои недавние рассуждения о честном и бесчестном "уводе" его от Дианы. Надо пользоваться моментом. И она обняла ладонями его голову, с наслаждением пропуская между пальцами пряди нестриженых волос. А потом с чувством поцеловала Рэндалла в губы.

Однажды она уже проделала такое, и потом долго не могла отделаться от ощущения, будто целовала мраморную статую. Он так и не разжал губы, и разозлился до того, что чуть было ее не ударил.

Но сегодня он ответил на поцелуй.

Как видно, в Рэндалле проснулся, освободившись от груза печальных воспоминаний, тот восемнадцатилетний мальчишка, который отнюдь не был так недоступен для женщин, как Рэндалл двадцати семи лет. Оторвавшись (не без труда) от его губ, Чандра заглянула ему в глаза и поразилась их выражению. Она не видела фотографию, найденную Дианой, иначе узнала бы эту нахальную и насмешливую искру в их серой глубине.

Что до поцелуя, то он был восхитителен, и Чандре немедленно захотелось его повторения. Она снова потянулась к его губам, но вдруг Рэндалл охнул и тяжело налег на костыли. Чандра немедленно опомнилась и сообразила, что он еще слишком слаб, и ноги плохо его держат.

– Пойдем, тебе нужно поскорее лечь...

– Что это, только случайность или между нами что-то есть? – с нахальной мальчишеской усмешкой поинтересовался он.

– Между нами много чего есть, – закусив от досады губы, ответила Чандра. – Ты просто удивишься, как много... когда все вспомнишь.

– Звучит многообещающе.

– Довольно болтать! Если ты сейчас рухнешь, придется тащить тебя волоком, и тогда я не отвечаю за целостность твоих ног и рук, Рэнд...

Ночь она провела около Брайана, расположившись на освободившейся постели. Брайану, казалось, наконец-то стало полегче, он не метался так и почти не бредил, но Чандра все равно почти не сомкнула глаз. Не состояние Брайана мешало ей уснуть, вовсе нет. Ее не покидали мысли о втором ее пациенте.

Утром, едва рассвело, в дверь принялся ломиться Дани, но Чандра не пустила его, как он ни рвался. В запале он снова наговорил ей разных гадостей, обвинил в кровавых экспериментах над живыми людьми – к чему она уже привыкла, – а под конец чуть было не разревелся. Это было уже чересчур. Чандра ухватила его за вихор, несколько раз дернула, и свирепо объявила, что если он хотя бы еще один раз устроит подобную истерику, то она обнесет дом заграждением из медвежьих капканов. Дани враз передумал плакать и только посмотрел на нее злыми мокрыми глазами.

– Успокоился? – мрачно спросила Чандра, отпустив его чуб. – Тогда слушай. Рэндаллу нужно поскорее вернуться в мастерскую. Наши с ним дела так или иначе закончены.

Дани так и просиял.

– Он... вспомнил?

– Еще нет, но со дня на день вспомнит. Так что будь добр, переговори сегодня с Дианой.

– Да о чем?

– Она же поселилась в чужом доме... ладно, ладно, она переехала с согласия хозяина, но хозяин-то этого не помнит! Как бы чего не вышло. Пусть она поживет пока у себя на квартире... временно.

– Не знаю, не знаю... – тут же насупился Дани. – Думаю, она все-таки захочет встретиться с Рэндом, когда он вернется.

– Ну вот об этом и поговори, – заключила Чандра. – Хотя я все-таки советовала бы ей подождать, пока к нему вернется память...

***

Дани ждал, что сестра захочет повидаться с Рэндаллом, но никак не думал, что она будет так упорно на этом настаивать. Диана ни в какую не соглашалась убраться из мастерской прежде, чем поговорит с ее хозяином. Дани не стал особенно ее переубеждать, только предупредил, что Рэндалл, вероятно, ее не вспомнит, поскольку у него вдруг обнаружились провалы в памяти (про кому он решил ничего пока не говорить). Но и это на Диану не подействовало. Достаточно им будет только встретиться взглядами, рассудила она, и Рэндалл немедленно все вспомнит. Спорить с ней Дани не хотелось. Да и как знать... вдруг и впрямь свершится чудо? Ведь одному чуду он уже стал свидетелем: Рэндалл расстался, наконец, со своим чудовищным креслом и медленно и понемногу, опираясь на костыли, но все же ходил на своих ногах. Это Дани увидел сам, когда явился после разговора с сестрой к Чандре, спросить, не нужно ли помочь в чем-нибудь.

– Придется доверить тебе или джип, или Брайана, – сумрачно отозвалась та. – Не разорваться же мне пополам.

Дани взглянул на нее с робкой надеждой.

– Я могу отвезти Рэндалла. Честное слово, я буду вести джип очень аккуратно!

– Ладно, – смерила его взглядом Чандра. – В сиделки ты все равно не годишься. Но смотри, если разобьешь мне машину... – она зловеще прищурилась и поджала губы.

Чтобы разбить джип в пустоши – это надо очень постараться. Другое дело в городе, но в город можно и не заезжать, мастерская ведь стоит на самой окраине. К тому же, после своевольной Марии военный джип казался надежным и несокрушимым, как скала, и послушным, как щенок. И Дани ничуть не сомневался, что доберется до мастерской без всяких происшествий.

Не сомневался, и все-таки нервничал.

А нервничал он оттого, что беспрерывно думал, как поедет через город с незнакомым человеком, каким стал Рэндалл. Глядя на него, Дани испытывал что-то вроде головокружения. Он видел знакомое до мельчайших черточек лицо, но у этого лица было совершенно незнакомое выражение. Глаза смотрели иначе, губы улыбались иначе, брови хмурились – иначе... Что-то в нем было от парня на той старой фотографии, которую разыскала в мастерской среди хлама Диана, но Дани никак не мог свести воедино того юного нахала и мрачноватого, вечно дымящего сигаретой Рэндалла. Это были два разных человека.

Окончательно Дани добило, когда Рэндалл, сев рядом на пассажирское сиденье, снисходительно-приятельским жестом потрепал его по волосам и усмехнулся: "Ну что, парень, прокатишь с ветерком?" Дани дернулся, как от удара током: никогда, никогда Рэндалл не позволял себе таких покровительственных жестов! Зачастую грубил, но ведь всегда держался с ним, как с ровней! И никогда не звал "парнем".

– Ты чего? – удивился Рэндалл.

– Ничего, – Дани яростно повернул в замке ключи зажигания. – Меня, вообще-то, Дани зовут.

– А, ну извини, Дани.

Он так легко сказал это! И тут же стал вытряхивать из пачки сигарету.

– Рэнд, ты меня совсем не помнишь? – отчаянным голосом спросил Дани.

Рэндалл приподнял голову и пристально и серьезно посмотрел на него из-под упавших на лоб волос.

– Прости, Дани, нет. Не помню.

По дороге Дани то и дело скашивал глаза на соседа. Нет, это был не тот Рэндалл, которого он знал. И дело не только в том, что он ничего не помнит... нет, тут было иное – из человека вынули одну душу и вложили другую. И уж конечно, не обошлось без вмешательства Чандры... Дани приходилось сжимать зубы, чтобы не заорать от злости. Это она, ведьма проклятая, подменила Рэндалла!

Конечно, это была дурацкая мысль. Чандра никакая не ведьма, а операции по пересадке душ не под силу самому гениальному из гениев, куда там Стюарту. И все же истошный вопль "подменили!" снова и снова звучал у Дани в голове.

– Приехали, – сказал он, затормозив перед воротами. Первый выскочил из джипа, взял с заднего сиденья костыли и подал их Рэндаллу.

Диана, видимо, не спала и, заслышав шум двигателя, решила выглянуть на улицу и встретить гостей. С противным скрипом отворилась дверь, и Диана остановилась на пороге, сжав на груди руки. Огромными глазами она смотрела на человека, который, опираясь на костыли, медленно двигался от джипа к входу в мастерскую. Рядом с ним, приноравливаясь к его неравномерному шагу, шел Дани. Радости в нем не было незаметно нисколько. Напротив, он походил на человека, только что потерявшего близкого друга, и шел, низко опустив голову, как будто хотел скрыть слезы. Диана метнула в него мимолетный озадаченный взгляд и снова уставилась на Рэндалла.

Он тоже смотрел на нее, но вовсе не с тем выражением, которое она ожидала увидеть.

– Какая миленькая девочка, – сказал он, подойдя ближе, и обмерил ее всю с головы до ног одобрительным взглядом. Потом снова посмотрел Диане в лицо, серые глаза его нахально смеялись. Чтобы встретиться с ним взглядом, Диане пришлось приподнять голову – он вдруг оказался немного ее выше, и это было непривычно. – С тобой, о прекрасная незнакомка, мы, надо думать, тоже знакомы? Если это мой дом, а ты меня здесь встречаешь, то, стало быть, мы вместе живем?

– Ох, Энди! – испуганно шепнула Диана, всплеснув руками.

– Я же предупреждал, что он никого не узнает, – поднял голову мрачный Дани.

– А вот еще одна красотка, надо же!

Это восклицание Рэндалла относилось к Черной Марии, красовавшейся сбоку от входа. Он заметил ее только теперь, и брови его, дрогнув, сошлись к переносице. Весь загоревшись, Дани так и подался к нему:

– Ты ее вспомнил?!

– Ее?

– Это же Черная Мария. Неужели ты и ее забыл?

– Я все забыл! – неожиданно резко сказал Рэндалл, и на скулах его вспухли и тут же опали желваки. – Все, понимаешь ты?

– Это на ней ты разбился, – упрямо проговорил Дани, как будто стремясь прожечь его взглядом.

– Правда? Однако же она неплохо выглядит.

– Но ведь ты сам... – начал было в запале Дани, но Диана, спохватившись, перебила его:

– Пойдем в дом, Энди. Тебе, наверное, еще тяжело долго стоять.

И Рэндалл, к огорчению и разочарованию Дани, вместо того чтобы ответить грубостью на такое явное проявление жалости, только согласно наклонил голову.

В мастерской с тех пор, как здесь поселилась Диана, стало гораздо чище и, пожалуй, уютнее. Причем для Дани оставалось загадкой, за счет чего именно сестра добилась этого ощущения уюта, ведь к более чем скудной обстановке мастерской не добавилось практически ничего. Разве только несколько стульев, которые притащил из своей квартиры Брайан – ему казалось глупым жить в помещении, где негде сесть, – и раскладушка, на которой братья спали попеременно.

Рэндалл остановился у входа и медленно, тщательно ощупывал глазами один предмет за другим. Наверное, старался вспомнить и прилагал для этого немалые усилия, поскольку скулы его снова напряглись. Но, по мнению Дани, если уж он не узнал Диану и Черную Марию, надеяться было не на что.

– Так все-таки, ты тоже здесь живешь? – обернулся он вдруг к Диане.

– Когда ты уходил, то попросил меня присмотреть за мастерской, – пролепетала та. – Но теперь, наверное, мне лучше вернуться домой...

– Нет, зачем же, – отозвался Рэндалл и улыбнулся знакомой по фотографии улыбкой. – Приятно каждое утро видеть рядом на подушке хорошенькую девичью мордашку.

Диана вспыхнула и едва удержалась, чтобы не закрыть ладонями лицо.

– Да что с тобой?.. ты на себя не похож...

– Это все Чандра, – ляпнул, не выдержав, Дани. – Она ему мозги промыла, вот что.

– Чандра? – растеряно переспросила Диана.

– Просто-напросто я упал с лестницы и ударился головой, – нетерпеливо сказал Рэндал. Видно было, что ему не хочется говорить об этом. Глухо стуча по полу костылями, он направился в угол, к рабочему столу. Стараниями Дианы он стоял идеально пустой и чистый.

– Просто-напросто? Эту сказку тебе Чандра рассказала? А почему ты упал с лестницы, она не объяснила?

– Оставь Чандру в покое, – Рэндалл возвысил голос, в нем послышались прежние раздражительные нотки. – Что ты о ней знаешь?

– А ты? – парировал Дани.

Рэндалл резко развернулся к нему. Слишком резко – так, что едва не упал. Диана бросилась было ему на помощь, чтобы поддержать, но он уже выпрямился и отстранился от ее рук.

– Не надо, я сам. Так что ты знаешь о Чандре, парень?

– Она ведьма! – окончательно прорвало юношу. – Ты у нее был за подопытного кролика!

– Правда? И какие же эксперименты она на мне ставила?

– Я не знаю этого точно! Но ты только посмотри на свои руки, Рэнд! Что это такое, по-твоему? – Дани еще по дороге заметил на предплечьях Рэндалла многочисленные незажившие следы от игл, и ужаснулся с новой силой. На руках просто места живого не было. Рэндалл, однако, поглядел на них довольно спокойно, и только приподнял брови, как бы спрашивая: "Ну и что такого?" Дани скрипнул зубами и продолжал с жаром: – И у нее в доме полно расчлененных трупов! И это она заставила тебя забыть все, Рэнд!

– Что за бред, – тихо сказал Рэндалл.

До рабочего стола он не дошел, с явным облегчением опустился на первый попавшийся стул и отставил в сторону костыли (но так, чтобы до них можно было без труда дотянуться). На лбу его выступила испарина.

– Принести тебе воды? – робко спросила Диана.

– Вот только не надо вокруг меня суетиться, девочка. Я и сам могу о себе позаботиться. Лучше сядьте оба вот тут, рядом, и объясните, что к чему.

– Что объяснить? – хмуро спросил Дани.

Рэндалл по очереди осмотрел их, вытряхивая из пачки новую сигарету. Дани поморщился: лучше бы позабыл привычку много курить, чем все остальное. Хорошо хоть, не самокрутки. Наверное, Чандра снабдила...

– Меня объяснить мне же, вот что. Я себя не помню; а вы, насколько я понимаю, меня помните. Ну так и расскажите, что я такое. Раз уж Чандра, по твоим словам, парень, пичкает меня сказками... Расскажите мне быль.

Брат с сестрой переглянулись; Диана беспомощно пожала плечами: несмотря на то, что Дани, как мог, подготовил ее, она никак не могла осознать произошедшую с Рэндаллом перемену. К тому же, она не могла придумать, что и как будет ему рассказывать. Не станешь же заявлять человеку в лицо: "Ты говорил, что любишь меня"? Или напомнить, как сидела на его лежанке, перекинув свои ноги через его колени? Как-то глупо об этом говорить...

Но ее выручил Дани.

– Ди, можно я расскажу? – спросил он горячо.

Диана, конечно, согласилась.

И откуда только у Дани взялся дар красноречия! В течение нескольких часов он с воодушевлением и жаром, в мельчайших подробностях, говорил о том, что, по его мнению, касалось или могло касаться Рэндалла. Упомянул, конечно, и Черную Марию, и историю с продажей – вернее, с передачей ее Диане; обрисовал отношения Рэндалла с горожанами до и после аварии, особо коснулся вражды с Брайаном. Почетное место в его рассказе отводилось, правда, Чандре. Уж эту интриганку и ее деятельность Дани постарался подать в самом черном цвете. Рэндалл слушал молча, почти не задавая вопросов. Еще в начале он пересел поближе к столу, чтобы можно было поставить под руку пепельницу; пока Дани разглагольствовал, он курил почти без остановки, горка пепла и окурков в пепельнице росла с устрашающей быстротой.

Наверное, Дани говорил бы еще дольше – он явно еще не высказал всего, чего хотел, – но Рэндалл вдруг прервал его.

– Хватит, – сказал он, потирая лоб. – Это просто невозможно. Это... это как будто слушаешь о каком-то другом человеке. Давай на время прервемся. Да и темнеет уже... Не пора ли вам, ребятишки, до дому?

Диана и Дани снова переглянулись.

– Ты не хочешь, чтобы мы ночевали здесь? – тихо спросила Диана.

– Да нет, оставайтесь, если хотите. Места вроде бы достаточно...

– Это не он, боже мой, это не он! – захлебываясь, прошептал Дани. Глаза его заблестели.

Диана вдруг поднялась со своего стула и встала позади стула Рэндалла. Положила руку ему на голову и, помедлив, стала перебирать его волосы. Дани только рот раскрыл, видя такую вольность. Но Рэндалл, вопреки его чаяниям, не зарычал и не нагрубил, а только запрокинул голову, чтобы видеть Диану.

– Между нами что-то есть? – спросил он.

Она заметно побледнела, но все-таки ответила:

– Только вот это, – после чего наклонилась и поцеловала Рэндалла.

– Глазам не верю, – пробормотал Дани, краснея, и отвернулся.

Диана вся дрожала. Два раза Рэндалл ее целовал, и оба раза это было что-то волшебное. Совсем не то, что сейчас. Он не пытался отстраниться и прервать поцелуй, нет, напротив – он ответил ей и даже перехватил инициативу, но... что-то ушло. Этот поцелуй был каким-то... безличным. Так Рэндалл мог бы целовать любую девушку. У Дианы перехватило дыхание и слезы подступили к глазам, когда она поняла это.

– Нет! – крикнула она, отшатываясь. – Не так...

– Извини, – отозвался Рэндалл, очень спокойно на нее глядя. – Я не помню...

Еще с час Рэндалл кружил по мастерской, то и дело останавливаясь, чтобы внимательнее разглядеть какой-нибудь предмет. Диана, притворяясь спящей, наблюдала за ним из-под ресниц. Она все-таки осталась ночевать в мастерской, и Рэндалл велел ей ложиться на его постель – а он, мол, поспит на раскладушке. Все равно Дани сказал, что спать не хочет, и умастился на подоконнике. Он все молчал и разглядывал свои коленки. Ему было тоскливо.

Диане тоже было тоскливо, причем она решительно не могла понять себя. Ведь между ней и Рэндаллом не было ничего, кроме двух поцелуев и нескольких слов. Да, он любил ее (по крайней мере, утверждал это). Но ведь она-то! она так и не сумела определить свои чувства к нему. Слишком мало она его знала. И однако его чужесть больно ее ранила.

Наконец, Рэндалл прекратил кружить по мастерской и ушел во двор. Только тогда Дани отлепил от своих коленок и поднял взгляд.

– Ди, ты спишь? – спросил он вполголоса.

– Нет, – так же тихо ответила Диана.

– Как он тебе?

– Ужасно...

Дани в сердцах ударил кулаком в подоконник.

– То-то и оно! Наверное, надо бы радоваться, что он все забыл... но...

– ...вместе с плохим он забыл и все хорошее, – подхватила Диана, и юноша послал ей благодарный взгляд.

– Так ведь нельзя... Может быть, он вспомнит все, но когда это будет? Или, может быть, он привыкнет к нам снова, но ведь это будет уже не то...

Диана вдруг села на постели и тряхнула головой, словно на что-то решившись.

– Я пойду к нему. Поговорю.

Рэндалл стоял во дворе в нескольких шагах от того места, где некогда был устроен навес для Марии, и, неподвижно застыв, смотрел перед собой. Диана, затаив дыхание, шагнула к нему раз, второй. Он не слышал и не замечал ее. Тогда она перестала таиться и оставшееся расстояние преодолела своим обычным шагом. И все-таки Рэндалл заметил ее только, когда она тронула его за плечо.

– А, это ты, – сказал он и тряхнул головой. Взгляд его, за секунду до того напряженный и, как показалось Диане, какой-то болезненный, загорелся насмешкой. – Не спится? Захотелось подышать воздухом?

– Какой тут воздух, одна пыль, – вздохнула девушка и с надеждой спросила. – На что ты смотрел?

– Я? Ни на что. Просто задумался.

– Правда?

– Зачем мне врать?

– Вот здесь, – Диана указала, где именно, – был навес, под которым ты поставил свой байк...

Рэндалл повернулся и долго молчал, разглядывая ее до тех пор, пока она не смутилась и не опустила голову.

– Милая девочка, – проговорил он тогда тихо и с едва уловимой мягкой насмешкой. – Что ты нашла во мне?

– Вообще-то, ты первый заговорил о любви, – пробормотала отчаянно покрасневшая Диана.

– Верю. И верю, что был искренен. В тебя тяжело не влюбиться. Но что ты нашла вомне?

Если я сама знала! – подумала Диана в смятении. Нет, прежний Рэндалл никогда не завел бы таких разговоров. То есть, тот Рэндалл, которого она знала. А прежний-прежний Рэндалл?..

– Чандра уверяет, что я все вспомню, – продолжал он. – А значит, вспомню и тебя, так что не плачь.

– Я не плачу, – заспорила Диана, а он улыбнулся.

– Правда? А почему тогда у тебя лицо мокрое?

После его слов Диана поняла, что в самом деле плачет, сама не зная о чем. Рассердившись на себя, она быстро отерла ладонями щеки. И вдруг у нее вырвалось:

– У меня будет ребенок!

На Рэндалла она не смотрела, и потому не знала, что выражает его лицо, но спросил он совершенно спокойно, как о чем-то обыденном:

– От кого?

Дианино замешательство длилось буквально долю секунды, но этого хватило, чтобы Рэндалл истолковал ее молчание по-своему.

– Но как... разве это возможно... ведь я...

Яснее ясного было, что он поражен до глубины души. Диана возненавидела себя, но язык ее словно онемел, и она не могла заставить себя вымолвить ни слова, чтобы разрешить это недоразумение. Умом она понимала, что когда память вернется к Рэндаллу, и он узнает правду, ей не поздоровится... И все-таки она ничегошеньки не могла с собою поделать.

В душе ее намертво сцепились ненависть к себе (за обман) и невыносимое желание, чтобы ложь обернулась правдой, и чтобы отцом ее ребенка был не Стэн, при воспоминании о котором она уже испытывала тошноту, а – Рэндалл.

– Ты раньше говорила мне об этом? – справившись с первым потрясением, снова заговорил он – уже гораздо спокойнее и сдержаннее. – Ну, до того, как я потерял память...

Диана помотала головой, все еще не в силах выдавить ни звука.

– Жаль... Интересно было бы узнать, как я тогда отреагировал на эту новость. И как... долго?

– Четыре месяца, – пискнула Диана.

– А по тебе не скажешь...

А вот сейчас он вспомнит, в ужасе подумала девушка, как буквально полчаса назад я заявила ему, что между нами были только поцелуи! И как тогда выкручиваться? Я буду выглядеть полной дурой... и поделом!

– Пойдем-ка спать, – не дождавшись ответа и ни о чем явно не вспомнив, Рэндал проковылял через двор мимо Дианы, тяжело налегая на костыли. – У меня уже голова кругом идет от сегодняшних откровений.

– Прости...

– Да ты-то тут причем.

Диана не сомневалась: после того, как выяснилось так много интересных интимных подробностей, Рэндалл непременно пожелает спать вместе. Уж очень откровенно он ее оглядывал, и видно было, что увиденное ему нравится. Нынешний Рэндалл не стремился так же скрывать свои чувства, как прежний.

Но в мастерской он направился прямым ходом к заранее приготовленной раскладушке. Диана запоздало сообразила, что ему неловко будет со своими костылями укладываться на это низкое и неудобное ложе, и она окликнула его:

– Энди! Давай лучше я лягу на раскладушке.

– Пожалуй, – легко согласился Рэндалл. – Эй, парень! А ты так и собираешься всю ночь торчать в окне?

– Нет, – Дани скинул ноги с подоконника и, помедлив еще секунду, спрыгнул на пол. – Я пойду погуляю.

– Иди, если охота. Только поосторожнее.

– Уж как-нибудь, – с горечью отозвался Дани и легкой тенью выскользнул за дверь. Диана и Рэндалл остались наедине.

Они остались наедине, и всю ночь провели вдвоем, но ничего из того, что против воли рисовалось Диане в воображении, не случилось. Рэндалл мирно спал до утра, не покидая постели. Ну или притворялся спящим (и весьма удачно). Дианин же сон был неспокоен, и виной тому была не только неудобная раскладушка. То и дело она просыпалась, чтобы посмотреть на Рэндалла. Это уже начинало смахивать на паранойю.

Утром, едва на улице начало светать, мастерская сотряслась от оглушительной сирены – вероятно, Дани, уходя, запер за собой дверь. Диана соскочила с раскладушки и мухой полетела открывать. Столь ранний визит, по ее мнению, ничего доброго не предвещал. Значит, что-то случилось с Дани. Не нужно было отпускать его! Или Брайану стало хуже! Он умирает?

За дверью стояла Чандра, серая от дорожной пыли и бессонницы.

– У тебя кофе есть? – спросила она, и у Дианы сразу отлегло от сердца: явись Чандра вестницей какой-нибудь беды, она уж точно не стала бы начинать разговор с кофе.

– Сейчас сварю. Тебе покрепче?

– Как можно крепче!

Диана поспешила к электрической плитке, по пути отметив, что Рэндалл уже проснулся (и немудрено после поднятого Чандрой шума!) и ворочается в постели, усаживаясь.

– Что случилось? Где пожар? – проворчал он сипловатым со сна голосом.

– Как ты себя чувствуешь? – Чандра подошла к нему и пристально его разглядывала. Он поморщился и взъерошил и без того всклокоченные волосы.

– Без изменений. В самом деле, почему так рано?

Озабоченно поглядывая на гостью, с кружкой кофе подошла Диана.

– Спасибо, – сказала Чандра. – Кстати, а где Дани? Хотела сказать вам пару слов.

– Дани с ночи не возвращался...

– Тогда я его подожду, – зажмурившись от удовольствия, Чандра отхлебнула кофе и решительно уселась на стул. – Надеюсь, он скоро появится. Просидеть весь день я тут не могу.