Текст книги "Сердце во тьме (СИ)"

Автор книги: Светлана Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

  – Понимаю, совершенное Маркусом нельзя простить и просить вас о помощи это наглость, – осторожно начала Катя. Она могла потянуть за тоненькую ниточку, а именно дружбу Наташи с Мирандой, но не стала. Подобное могло показаться манипуляцией и только дальше оттолкнуть хозяйку дома. – Пожалуйста... – от мысли, что Наталья не станет помогать Маркусу, сердце начало распадаться на куски и на глазах выступили слезы.

  – Да ты влюблена в него, девочка, – произнесла Наташа, сделав глоток чая. Глубоко вздохнула. – Не причастна к грехам его прошлого, но страдаешь из-за них.

  – Вы не представляете, насколько сильно я люблю его. Осознаю, что вступила на зыбкий болотистый путь, но ничего не могу поделать. Сердцу не прикажешь, а оно целиком и полностью принадлежит ему. Прошу вас...

  – Любовь зла, – усмехнулась хозяйка дома.

  – Наташ... – чуть слышно произнес Дима, словно внутренне борясь с собой. На его лице застыло тяжелое и мрачное выражение.

  – И ты туда же, – хмыкнула Наталья и вновь отхлебнула чая.

  – Все смешалось и стало сложно. Такого не должно было быть, но и я и он не раз спасали друг другу жизни... Как охотник понимаю, что лучше если Марк сдохнет, но если смотреть с точки зрения человека... Я не могу простить ему, то что он сделал, но... ведь на его месте я бы поступил точно также. Я не знаю что думать, все сплелось в тугой глубок, и я запутался. Не могу определить, что правильно, а что нет.

  Наталья некоторое время безучастно смотрела на них, потом коротко, без эмоций бросила:

  – Хорошо, я сделаю это, – подошла к навесным шкафчикам, открыла один, стала вынимать различные баночки, сняла со стены засушенный пучок травы, достала глубокую алюминиевую миску.

  Катя наблюдала за хозяйкой дома, затаив дыхание, нервно кусая губы, при этом то и дело, тревожно поглядывая на Маркуса. Его дыхание почти не различалось, что не на шутку пугало и заставляло собственно сердце замедлять удары. Оставалось молиться, что он не умрет до того, как Наташа приготовит противоядие.

  Наконец закончив готовить отвар, и немного остудив, хозяйка дома перелила его в чашку.

  – Немного приподнимите вампиру голову, – попросила Наташа, присаживаясь рядом на корточки.

  Дима выполнил просьбу и Наталья, приоткрыв Маркусу рот, стала осторожно вливать противоядие. Чтобы не захлебнуться иностранцу пришлось сглотнуть жидкость. После чего его лицо исказилось, он хотел отвернуться, но хозяйка дома сжала его скулы и твердо произнесла:

  – Держите крепко. Яд почти убил его. Важно, чтобы Маркус выпил весь отвар полностью.

  Когда чашка опустела, Наташа устало провела рукой по лбу и сказала:

  -Настой поборет отраву. Через пару часов ваш вампир придет в себя совершенно здоровый и полный сил.

  – Спасибо, – заглянула ей в глаза Катя.

  Наталья промолчала.

  После Маркуса перенесли в комнату и положили на кровать, застеленную покрывалом, вручную расшитым узорами. Оставшись одна, Катя укрыла иностранца его же черным драповым пальто. Он не приходил в себя, но дыхание стало глубже и пульс, пусть не пришел в норму, но стал прощупываться лучше.

  Она присела рядом, нежно провела тыльной стороной ладони по гладкой щеке иностранца и поцеловала в прохладный лоб. Долго смотрела в его лицо, надеясь, что совсем скоро он очнется. Через некоторое время дверь открылась, вошел Дима, и в проеме показалась Наталья.

  – У меня рисовая крупа, чай и хлеб закончились. Пока не стемнело, съездите в город, купите, пожалуйста, а то местный магазин закрыт уже, – попросила хозяйка дома.

  Катя окинула ее недоверчивым взглядом. Сердце настороженно сжалось.

  – Хорошо, – кивнул Дмитрий и, взяв Катю за локоть, настойчиво повел из дома. Она немного упиралась и постоянно оборачивалась. На душе было неспокойно.

  – Да она специально нас выпроводила! – в сердцах бросила Катя, когда они оказались на улице. – Она хочет остаться с Маркусом наедине!

  – Послушай, я знаю Наталью давно. Она не причинит ему вреда. Тем более, если хотела убить, то не стала бы спасать. Дала бы умереть. Она хочет поговорить с ним без свидетелей, чтобы не мешали, пускай. Наташа имеет на это полное право, – спокойно сказал Дима и, открыв дверцу машины, попросил Катю сесть в салон.

  Скрипя сердцем, она выполнила его просьбу. Но в словах охотника был смысл. Маркусу и Наташе нужно поговорить.

  – Давай вернемся, – умоляюще попросила Катя, взглянув на профиль Дмитрия, освещенный желтоватым светом приборной панели. Чем дальше они уезжали от деревни, тем сильнее одолевали сомнения, и мучила совесть. Или точнее не мучила, а беспощадно выгрызала в груди дыру, которая с каждой секундой становилась все больше. Тревога душила, мешая свободно дышать.

  Стоило ли оставлять Маркуса наедине с Наташей? Она вопреки словам Димы могла причинить ему вред. Зачем только послушала охотника, нужно было остаться с Маркусом. Дура!

  Катя нервничала, беспокойно барабанила пальцами по сиденью и то и дело оглядывалась назад. Они уже довольно далеко отъехали от дома знахарки. Охотник словно не слышал ее и уверенно гнал машину вперед, подальше от деревни.

  – Не притворяйся глухим?! Хватит меня игнорировать! – не выдержав, повысила голос Катя.

  – Тебе не о чем беспокоиться, – устало вздохнул Дмитрий, не отрывая внимательного взгляда от дороги. – Наталья не одержимая местью психопатка. Она уравновешенная и рассудительная женщина и убивать Маркуса не станет.

  – А что же станет?! Ведь не просто она с ним говорить собралась, ты в курсе и все прекрасно осознаешь! Я права? – Кате захотелось схватиться за руль машины и заставить охотника повернуть назад. Она несомненно так и собиралась сделать, если Дима не согласится поехать обратно. – Как ты можешь! Мы должны вернуться!

  – Успокойся. Наташа действительно хочет поговорить с Марком. Ей это нужно, понимаешь? Калечить, травить, прибегать к физическому насилию она не будет. Поверь, я знаю. Если она и захочет как-то отомстить, то сделает это в психологическом плане. Ответь, чего больше всего не переваривает Маркус?

  – Когда его жалеют и лезут в душу.

  – А еще?

  – Как и все люди, он ненавидит боль. Правда физическую способен стойко терпеть, моральную тоже, но она сильнее ранит его... действительно ранит.

  – Все верно, – кивнул охотник. – Если Наталья захочет совершить небольшую месть, то только именно таким способом. Честно сказать подобное Маркусу было бы полезным. У него сердце словно в каменном коконе. Нет, нельзя сказать, что он бесчувственный, но на многие вещи у него эмоции не работают. Он мастер их подавлять. Чтобы заставить Маркуса хотя бы почувствовать вину или что-то еще, нужна встряска. Сильный удар. По-другому не пробиться.

  – Думаешь, если Маркус испытает раскаянье, вину из-за убийства сына Наташи, ей станет легче? – нахмурилась Катя.

  – Полностью не полегчает, но станет лучше.

  – Она никогда не прости его? – спросила вполголоса.

  – Думаю, нет. Ты бы простила?

  – Не знаю... наверно нет, – также тихо ответила Катя. Она не хотела размышлять над этим вопросом. Вникать, вставать на место Натальи. Это слишком тяжело морально и она не хотела осуждать Маркуса и думать о вещах, которые он совершал, живя в клане. Все это произошло давно и успело порасти толстым слоем пыли и мха. – Мне жаль Наташу, но мы должны повернуть. Дима, пожалуйста. Да, Маркус в прошлом совершал страшные вещи, некоторые даже нельзя оправдать его нечеловеческой сущностью или желанием защитить собратьев. Но это прошлое. Маркусу уже не мало за все досталось! А сегодня он едва не умер, а ты хочешь позволить его из одного омута сразу бросить в другой. Так нельзя! Он и без этого пережил много боли, не нужно бередить еще и старые раны. Прошу тебя...

  Дмитрий резко нажал по тормозам, противно завизжали шины. Катю бросило вперед, и лишь благодаря ремню безопасности она не ударилась о приборную панель или лобовое стекло.

  – Угораздило же тебя влюбиться в вампира! А меня совершить такую глупость, как устроить ВРЕМЕННОЕ перемирие с ним! – охотник недовольно нахмурился и с силой ударил по рулю. Глубоко вздохнул и начал разворачивать машину. – Хорошо, возвращаемся... Я точно когда-нибудь вобью кол в сердце Марка. Меня уже сильно напрягает наше сотрудничество с ним.

  – Думаю у Маркуса схожие чувства, но должна отметить, у вас хорошо получается работать в команде, – осторожно заметила Катя. В душе все также жило беспокойство, но от сердца отлегло. Они хотя бы едут обратно.

  – Если бы все было так просто... – протянул Дмитрий.

  -Если бы все было просто, вы бы давно уже разобрались друг с другом и один из вас спал вечным и мертвым сном, – произнесла Катя и посмотрела в окно. Беспросветная тьма окутывала загородную местность. Но вскоре убывающая луна вышла из-за густых черных облаков, и тускло осветила, простирающиеся вдаль ряды сосен. Между ними внезапно промелькнуло что-то живое. Потом еще раз и еще, будто специально двигалось за машиной, но затем исчезло за деревьями.

  – Дима... – она повернулась к нему. Сердце быстро и беспокойно заколотилось. Стало жутко. – Я что-то видела в лесу... Оно будто следовало за нами...

  – Может просто лось, – пожал плечами Дмитрий.

  – А если оборотень?

  – Полнолуние закончилось, он не должен... – Дима резко замолчал и впился пальцами в кожаный ободок руля так, что тот затрещал. Мгновенно затормозил, и воздух наполнил запах паленой резины. Катя перевела взгляд на дорогу и оцепенела. В сердце впились сотни ледяных игл. По венам вместо крови потек обжигающий холод. На середине дороги, преграждая путь, стоял вервольф. Его внушительная фигура жутко и угрожающе выделялась в мертвом бледно-синем свете луны. Она сулила смерть, спасение от которой невозможно.

   * * *

  Вынырнув из тягучей черной бездны сна, Маркус почувствовал странную горечь во рту, отдававшую травянистым вкусом. В голове шумело, но в целом состояние казалось относительно нормальным. По крайней мере, не ощущалось озноба, не темнело в глазах, и воздух беспрепятственно проникал в организм. Боли в раненом плече тоже не ощущалось, будто раны больше не существовало. Неужели зажила? Перед тем как потерять сознание он помнил, что стало трудно дышать, словно легкие вместе с сердцем сжали с чудовищной силой или положили на грудь тяжелую гранитную плиту, а после наступила беспросветная тьма.

  Маркус приподнялся на кровати, посмотрел на собственное пальто, которым был укрыт, пробежался глазами по незнакомой комнате. Он догадывался, где находился. Там же где и был до того как нырнуть в беспамятство – у Наташи.

  Услышав чужое биение сердца, перевел взгляд туда, где раздавались ровные и четкие удары.

  В комнате, как и за окном, поселился сумрак. Наталья сидела на стуле у стены и наблюдала за ним, не шевелясь, будто скульптура.

  – Где Катя и Дима? – спросил Маркус, садясь на постели и опуская ноги на пол.

  – Я послала их в город, в магазин, – последовал сухой ответ.

  Губы Маркуса дрогнули в насмешливой полуулыбке. Сложившаяся ситуация показалась весьма забавной.

  – Удивительно, что я еще жив, и вы не воспользовались моментом отомстить. Ждали, когда я очнусь? Теперь убьете меня? Я бы на вашем месте убил, – произнес с сарказмом.

  – Не суди других по себе, мальчик мой.

  – Не стройте из себя святую, – презрительно скривился он. – Вы не из тех, кто живет по правилам: ударили по одной щеке, подставляй другую. Или я ошибаюсь? Но ведь жаждите меня наказать. Я чувствую. Этим желанием пропитан воздух.

  – В жизни каждый рано или поздно платит за грехи. Ты уже наказан, Маркус, – спокойно ответила Наталья, протянув руку и включив, стоящий рядом торшер. – Боль в твоей душе сильна. Ты прячешь ее глубоко внутри, стараешься подавлять, уничтожать. Но если она выберется наружу, то накроет словно цунами. Эта боль способна и убить, мальчик мой. Ты боишься ее и ненавидишь.

  Маркус ничего не успел ответить. Ядовитые слова застряли в горле, и он едва не поперхнулся ими. В прояснившейся после пробуждения голове снова зашумело. В груди стало невыносимо тяжело. Сердце будто сдавили огромными клешнями. Все о чем он никогда не хотел больше думать, о чем мечтал навсегда забыть, вырвалось из темных углов души. Эмоции от гибели матери, клана, предательства сестры, в дребезги разбитой старой жизни нахлынули все разом и, захватив сердце, беспощадно терзая острыми когтями душу. Это ни шло, ни в какое сравнение с физической болью. Оно будто неистовый дикий зверь рвало на части жизненно важный орган, бьющийся в груди, оставляя глубокие кровоточащие раны. Боль была в разы сильнее, чем тогда когда он потерял мать или клан. Сильнее, потому что объединяла в огромный черный клубок все трагедии его жизни. Задыхаясь, Маркус опустился на пол и уперся в него ладонями.

  В голове не осталось ничего кроме боли. Она вместе с кровью била тяжелыми молоточками в висках, оглушая. В глазах плясали черные точки.

  Маркус не чувствовал и грамма физической боли, но моральная она убивала, съедала изнутри, казалось в сердце копошились миллионы насекомых, противно шурша маленькими лапками. Хотелось вырвать из груди, бьющийся моторчик жизни. Удушающее мучительное чувство, чертова пытка стала невыносима. Хотелось прекратить ее. Немедленно. Нет, не просить Наташу разорвать свое колдовство. Да, ведь именно магией она вытащила из его души все самое болезненное, ужасное, то, что способно вывести из равновесия и заставить страдать. Но он лучше сдохнет, чем попросит Наталью оставить его в покое. Не доставит ей подобного удовольствия, не унизится перед ней.

  Словно в густом тумане Маркус потянулся к кровати, на которой лежало пальто. В нем должен был быть пистолет. Маркуса не волновало ничего кроме желания прекратить пытку. Достав из кармана оружие, он крепко сжал прохладную рукоять, приставил дулом к сердцу и положил указательный палец на курок.

  – Пожалуй, хватит с тебя... – почувствовал, что пистолет вырвали из руки. Боль постепенно исчезала из сердца, утекала будто вода. С каждой секундой становилось легче на душе, словно утихала сильная буря. Тяжелые воспоминания, эмоции о прошлом ушли, и в груди вновь поселилось спокойствие, будто и не было мучительной пытки.

  – Что за х...рня сейчас произошла? Что вы со мной сделали? – пытаясь восстановить сбившееся дыхание, потребовал ответа Маркус и привалился спиной к кровати. Он еще толком не мог прийти в себя, и был сбит с толку. Подумать только, он из-за этой Наташи едва не пустил себе пулю в сердце и ведь действительно серьезно был готов это сделать.

  – Я вывернула твою душу наизнанку, а именно все болезненные воспоминания и чувства. Понравилось? – ответила тошнотворным ровным, невозмутимым тоном.

  – Очень, – ядовито бросил Маркус, оскалившись. Если бы она не являлась подругой матери, он бы за эту выходку перегрыз ей горло.

  – Забирай, – она кинула ему пистолет.

  – Вы помучили меня, вам стало легче? – он поймал оружие и начал вертеть его в руках. В случае если Наталья опять попыталась бы использовать магию, без колебания пустил бы пистолет в ход. Эта женщина начинала порядком раздражать, хоть в глубине души он понимал, почему она это делала. Удивлялся, на месте Натальи он бы устроил настоящий долговременный ад убийце родного человека. Конечно недавняя пытка – это гиена огненная, но все равно слабенько. Все слишком быстро закончилось. Да еще Наташа не дала ему нажать на курок и выстрелить в себя. Так бы она отомстила полностью, и ей стало бы действительно легче. А теперь он будет готов к ее действиям. – Я все также не сожалею, что убил вашего сына. А еще мне интересно одно... – Маркус сощурил глаза, склонил голову на бок и положил пистолет на колени дулом к Наталье. – Почему вы врете? Говорите, что знахарка. Так вот, люди вашей специальности должны заниматься различными травками, варить настои и лечить людей, но не иметь силу темной ведьмы. Кто вы? Не простая знахарка это очевидно. Сейчас я не ощущаю в вас тьмы, но когда вы применили против меня заклятье, то пока мне не стало чертовски хреново морально, успел почувствовать ее.

  – Я не обязана отвечать и отчитываться перед тобой.

  – Нет, обязаны, – угрожающе протянул Маркус и, не отрывая холодного взгляда от хозяйки дома, поднялся на ноги. – Некая ведьма натравливает оборотня на мирное людское население, и при новых открывшихся обстоятельствах вы попадаете под подозрение. Дима знает о ваших темных магических способностях? Саша знал? Вообще забавно, не находите – мать ведьма, а сын охотник на нечисть. А отец парня кем бы, может нежить какая?

  – Заткнись, наглец! – резко бросила Наташа. Глаза знахарки полыхнули гневом. Маркус улыбнулся. Ему все-таки удалось вывести ее из равновесия. – Во-первых, не смей больше говорить о Саше. Во-вторых, да, есть у меня способность к темной магии, но она давно не используется. Это ты вынудил меня, я не могла оставить все как есть, соблазн оказался слишком велик. Я действительно помогаю людям, лечу травами и ничего больше.

  – Допустим, – согласился Маркус. Она выглядела убедительной, но он не верил до конца. Наташа настораживала. Не хватало кусочков для полноты картины. – Что вас связывало с моей матерью?

  – Мы дружили, довольно долго, – вздохнула Наташа, опускаясь в кресло.

  – Сколько? От силы лет десять, двадцать? – насмешливо спросил он. – Или даже меньше. Больше невозможно. Сейчас вам примерно немного за сорок. Моя мать умерла пятнадцать лет назад.

  – Не лет, а веков, Маркус.

  – Какая наглая ложь, вам не стыдно? – скривился он. – Вы не бессмертны. Смутно, но я помню, как примерно в четырехлетнем возрасте приезжал сюда с матерью, и вы выглядели намного моложе. Как раз лет на двадцать.

  – Бессмертие бывает разным, мальчик мой,– устало вздохнула Наталья. – Ты не слышал, что душа живет вечно? Это тело стареет и умирает. Многие души перерождаются, только не помнят прошлых жизней. Так вот в некотором роде так и есть. Мне суждено помнить все свои жизни. В каждой я знахарка и должна помогать людям.

  – Реинкарнация значит, – задумчиво протянул Маркус и едко прибавил:

  – А вы прошлые жизни помните сразу, как на свет появляетесь? Ваша, прожившая десятки жизней душа заперта в теле младенца получается?

  – Нет, только после восемнадцатилетия. До этого могу жить нормально, не помня ничего о прошлом... – Наталья грустно улыбнулась. Ей явно не нравилась подобная расстановка бесконечной жизни.

  – А за что такой подарок? Почему это происходит? – пазл почти сложился, но не хватало последних кусочков, самой пикантной части. Ведь просто так людям не дают вечную жизнь, тем более такую... своеобразную.

  – Когда-то много веков назад я была сильной темной ведьмой и погубила много людей. За что меня и наказали. Вместо зла я должна приносить людям добро, помогать им. Да и иметь подобие вечной жизни, чтобы всегда помнить о прошлых грехах. Я же сказала, все рано или поздно платят за свои проступки. Доволен ответом?

  – Как вам помогать людям против воли? – издевательски усмехнулся Маркус уголками губ. Откровение Натальи позабавило. Подумать только, у подруги матери просто огромный скелет в шкафу. Да и грешки явно больше его. – Вам ведь хочется творить зло – проливать кровь, наводить порчи, губить души смертных и питаться их глупостью и злостью? Но приходится по велению высших сил творить добро. Я не прав?

  – Я не действую против воли и уже давно раскаялась и пожалела о совершенных злодеяниях. Та ведьма умерла много веков назад, я другая. Да и колдовской силы во мне мало, лишь жалкие остатки и знания, многие из которых я не помню.

  Маркус убрал пистолет за пояс джинсов и достал из кармана пальто пачку сигарет. Жутко хотелось курить. В этом доме, рядом с подругой матери он чувствовал себя неуютно. Стены давили, наступали со всех сторон. Маркус набросил на плечи пальто, уже переступил порог комнаты, как остановился и обернулся. Все же какая-то толика совести проснулась в его черной душе.

  – Я не жалею и не раскаиваюсь, что убил вашего сына. Он был охотником на вампиров, угрозой для моих собратьев. Но если бы я знал, что Саша ваш сын, то пошел бы методом переговоров. Не лично из-за вас, а из-за дружбы с матерью. Попросил бы Сашу покинуть город, но если бы он отказался, то я бы не позволил убивать вампиров моего клана и сделал все чтобы его остановить, даже убить. Понимаю, сейчас поздно обо всем этом говорить, время не повернешь назад, но это я так, чтобы вы знали. Думаете, хочу заслужить ваше прощение, нет, не хочу. Вы никогда не простите меня. В ваших глазах я виновен, в своих – нет. Не беспокойтесь, я покину ваш дом, как только Катя и Дмитрий вернутся. Больше мы с вами не увидимся, по крайней мере, надеюсь на это. Кстати... – Маркус посмотрел в окно, за которым стемнело окончательно. В душе зародилось волнение, и какое-то неприятное чувство ледяной ладонью дотронулось до сердца. – Как давно уехали Дима с Катей, их долго нет?

   Глава 9

  На лице Натальи отразилась тень беспокойства.

  – Час назад примерно, – ответила она, взглянув на висевшие на стене часы в деревянном корпусе.

  – До ближайшего магазина не так и далеко, – нахмурился Маркус и, достав телефон, быстро заскользил пальцами по сенсорному экрану в поисках номера Кати. После нажал на вызов и стал ждать ответа. Не нравилась ему сложившаяся ситуация. Не сильно, но ощутимо, сердце закололи волнение и тревога. Катя не брала трубку. Тогда Маркус набрал номер Дмитрия. В ответ также гудки. Если бы не отвечала одна Катя, то можно спокойно предположить, что она не слышала звонка. Но молчание еще и Димы не на шутку настораживало. – Твою ж мать... – он ударил рукой по стене. – Где они шляются?

  Со вздохом Маркус прижался к дверному косяку, устало прикрыл глаза, сунул сигарету в рот и не капли, не волнуясь по поводу того, что Наталье может не понравиться его действие, закурил.

  – Пепельницу дадите? – посмотрел на хозяйку дома через плечо.

  – Здесь не курят, выйди на улицу, – холодно попросила она.

  Пререкаться с Наташей не возникало никакого желания, сейчас его не на шутку заботила Катя, поэтому ни слова, ни говоря, Маркус вышел из дома на крыльцо.

  Местность будто покрывалом накрывала вязкая, беспросветная тьма. Лишь иногда на небе из-за густых облаков выплывала бледная луна. Он посмотрел в сторону дороги. Ни желтоватых всполохов от фар, ни каких-либо других свидетельств приближения автомобиля. Тихо как в глубокой сырой могиле. Лишь от дуновения слабого ветра едва заметно шелестели деревья.

  Маркус начинал нервничать. Мало кто способен вывести его из равновесия, а прекрасно сделать это всегда получалось у Кати. Он никогда не хотел подобной участи, но вопреки собственному сопротивлению привязался к смертной девчонке или даже больше – влюбился. Несколько лет назад Маркус поднял бы на смех того, кто заявил бы, что он станет встречаться с человеком и заботиться о нем. Всегда думал, что вся эта сентиментальная чушь, глупые чувства, тем более к 'еде', обойдут стороной. Правильно говорят – не зарекайся. Смешно, но любовь сильная и властная сука и если отравила сердце, от яда трудно избавиться. Она глубоко пустила корни в его холодное, черствое сердце. Еще несколько месяцев назад Маркус хотел избавиться от ненавистных чувств. Ведь любовь – это слабость, болезнь, зависимость, сродни наркоманской. А слабость он всегда презирал и ненавидел. Только теперь не знал, хочет ли свободы, ведь рядом с Катей хорошо, уютно и спокойно.

  Чертыхнувшись, выкинул тлеющий окурок и вновь набрал номер Кати. Снова гудки. Беспокойно и раздраженно постукивая носком туфли по выложенному досками полу крыльца, начал вызывать охотника. Но у Дмитрия ситуация оказалось более плачевной. Приятный, но безразличный голос оператора сообщил, что абонент выключен или находится вне зоны действия сети.

  – Замечательно, – прошептал едко в темноту. – Вы братцы – кролики решили меня дружно в гроб загнать! Где вас черти носят?

  Маркуса бесила собственная беспомощность и неведение. Он не представлял где Катя и Дмитрий, что с ними? Да и машины даже нет, чтобы ехать на поиски. Во многих фильмах пускай и показывают, что вампиры могут преодолевать расстояния сами, причем с огромной скоростью, но в реальности все не совсем так. Маркус мог двигаться намного быстрее смертного, но не десятки километров за незначительные минуты, да и такое чувство как усталость ему тоже знакомо. Пешком есть пешком, даже для вампира. Поэтому без машины на дальние расстояния никак.

  Маркус посмотрел на дверь дома и решительно вошел внутрь.

  – Вы можете узнать, где сейчас находятся Дима с Катей? – спросил, увидев Наташу на кухне.

  Подруга матери покачала головой.

  – Нет. Прости...

  – Да что же вы умеете тогда?! – саркастично бросил Маркус, презрительно прищурив глаза. – Вытащить мою душевную боль у вас получилось на ура, а это сильная темная магия! Получается, помучить меня смогли легко, а банально узнать, где моя девушка и чертов охотник на вампиров, вы не можете!

  – Послушай, – сочувственно произнесла Наташа. – Я тоже волнуюсь. Дима не последний человек для меня, Катю я не знаю, но она хорошая, добрая девушка. Светлый человек, каких мало. Я тоже не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось. Хочу помочь, но не знаю как. Я давно не ведьма, Маркус. Да, во мне есть силы, но как уже сказала жалкие остатки. Применить против тебя заклятие мне помогла ярость и жажда хоть немного наказать тебя, причинить боль. Ярость и желание мести это очень сильные и опасные чувства. Уверена ты сам понимаешь это как никто другой. На колдовство против тебя я потратила слишком много сил. Они долго будут восстанавливаться. Я вымотана. Единственное что сейчас могу попробовать, узнать, живы ли Катя с Димой. Только для этого нужны их фото.

  – Диминых фотографий конечно нет, – со вздохом протянул Маркус, сдвинув брови. – Но есть Катина, на телефоне правда, подойдет?

  – Да, давай попробуем, – кивнула Наталья.

  Маркус нашел в телефоне нужное фото. На нем Катя стояла на мосту, задорно улыбалась в объектив, положив одну руку на кованые перила. Для Маркуса было немного дико, когда парни фоткают своих девушек, потом таскают фото с собой или ставят на заставку телефона или компьютера. Он не привык к подобным особенностям отношений. Единственное фото, которое бережно хранил в своем ежедневнике – это фотография матери, которую берег как единственную память. Он никогда не хотел забывать внешность матери. Катю же сфотографировал спонтанно, неожиданно для себя самого. Ему тогда понравился открывшийся вид: ясное небо насыщенного голубого цвета, простирающаяся вдаль река, старинные извилистые перила моста и Катя, выглядевшая по-особенному красивой, нежной с лучащимся в глазах счастьем. Маркус сам не знал, почему потянулся к телефону и включил камеру. Просто захотелось запечатлеть свою девушку в такой подходящий, интересный момент.

  Маркус равнодушно наблюдал за Натальей, но в душе от переживания за Катю поселился смертельный холод и внутренности словно выкручивало через мясорубку, а потом давило многотонным прессом.

  Наташа положила мобильный на стол, сама села на стул, накрыла телефон ладонью правой руки и закрыла глаза. Маркус затаил дыхание, смотря на бывшую ведьму и нетерпеливо ожидая результата. Сложившаяся ситуация казалась несколько абсурдной, он ощущал себя будто на приеме гадалки, только не хватало различных магических атрибутов вокруг.

  – Девочка жива, – после нескольких напряженных минут произнесла Наташа, открыв глаза и протягивая телефон. От сердца отлегло. Живая уже хорошо. – Больше ничего не могу сказать.

  Маркус принялся лихорадочно соображать, что делать. Бездействие убивало. Кати и Димы нет больше полутора часа, когда в двадцати минутах отсюда поселок с довольно приличным магазином, вдоволь укомплектованным продуктами. Они только сегодня заезжали в него, и Маркус покупал там сигареты. Магазинчик работал долго, до двенадцати, а сейчас не было и одиннадцати. Не в город же они поехали. Почему не отвечали на звонки? Возможно ничего страшного им не угрожало и они действительно поехали в город, телефон Димы разрядился, а у Кати валялся в сумке на заднем сиденье. Вроде она даже сумку не забирала из машины, когда они приехали к Наташе.

  Черт их знает, как все обстоит на самом деле!

  Маркус снова набрал номер Кати, но поднести мобильный к уху не успел. На всю округу разнесся протяжный глубокий вой. Не собаки и даже не волка, а оборотня. Маркус никогда бы не спутал голос этой твари с простым животным. Он был ошеломлен. Вервольф, гуляющий не в полнолуние. Неужели рожденный, чистокровный оборотень решил поохотиться в этой Богом забытой деревни? Не слишком ли много вервольфов за последние дни? Не смотря на изумление и легкий шок, Маркус среагировал быстро, на автомате. Схватился за пистолет и на ходу, щелкая крючок предохранителя, бросился к двери.

   * * *

  – О, Господи... – вырвалось у Кати. Она до боли сжала полоску ремня безопасности. Сердце периодически пропускало удары, и страх сильнее сдавил грудь стальным кольцом. – Что теперь делать?

  – Прорвемся, – уверенно и оптимистично заявил Дмитрий. – Выбирались и из более сложных ситуаций.

  Оборотень так и стоял посредине дороги, и не шевелился. Он мог сорваться с места и напасть в любую секунду. Будут ли они готовы? Смогут ли дать отпор? Катя не знала, о чем думал Дмитрий, но она выхода не видела. Если только развернуть машину и с самой большой скоростью, на которую способна машина охотника, гнать прочь и молиться, чтобы оборотень не догнал их.

  – Водить умеешь? – спросил Дима, не отрывая напряженного взгляда от оборотня.

  – Нет, – покачала головой Катя. – Почему он ничего не делает?

  – Не знаю, возможно ждет когда мы двинемся с места. Послушай меня внимательно, – охотник посмотрел на нее и протянул пистолет. – Бери. Знаю, Маркус научил тебя стрелять, пускай не как снайпера, но с оружием ты в ладах и попасть в большую мишень сможешь. Я сейчас разворачиваю машину и даю по газам до упора. Извини, но твоя задача не проста. Во-первых, ты должна перебраться на заднее сиденье и держаться крепко, машину будет вилять и трясти. Во-вторых, если вервольф начнет нас догонять, должна стрелять. Если появится сбоку, открывай окно, если сзади машины стреляй прямо в заднее стекло. Как сказала Наташа, тварь заговоренная, но ранить, затормозить, заставить отступить ты возможно сможешь. Все поняла?

  Катя кивнула и дрожащими, вспотевшими руками отстегнула ремень безопасности, потом взяла пистолет и перелезла на заднее сиденье.