Текст книги "Сердце во тьме (СИ)"

Автор книги: Светлана Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

  Кате едва удалось сохранить внешнее спокойствие, сердце заколотилось громко и беспокойно. Во рту пересохло, шею будто опутало плотной липкой паутиной, перекрывая кислород. По спине холодом проползла змейка, пославшая в душу укол страха. Катя сильнее сжала руку иностранца. От его ответа сейчас зависело очень много. Если скажет правду, последствия слишком непредсказуемы. Если соврет, мать потащит к гинекологу, и не к какому-то незнакомому, которого, если представится такая возможность можно купить, а к своей давней подруге Таисии Ивановне. Мама узнает правду не в зависимости от ответа Маркуса. Но если он соврет, то упадет в ее глазах настолько, насколько подняться больше не сможет никогда.

  – Да, – коротко ответил иностранец. Он оставался спокойным, красивое лицо не выражало не единой эмоции. Но сжимая его руку, Катя почувствовала, как напряглись мышцы Маркуса.

  – И часто? – Елена Николаевна нервно застучала пальцами по столешнице.

  – Один раз... Вчера... – впервые за время разговора голос Маркуса дрогнул, и в нем проскользнула растерянность. Иностранец явно чувствовал себя не в своей тарелке. Но лицо так и осталось бесстрастно и равнодушно.

  От стыда щеки Кати вспыхнули, и она приложила ладони к пылающей коже. Мама не чужой человек, но Кате стало неловко, будто подробности ее отношений с Маркусом раскрыли и выставили напоказ перед огромной толпой народа. Хотелось провалиться сквозь землю или убежать, чтобы не видеть осуждающего взгляда матери.

  – Ей еще нет восемнадцати, ты хоть понимаешь... – жестко начала мать, опасно сузив глаза.

  – Да, я все прекрасно осознаю.

  – А если она забеременеет!

  – Исключено. Я не вчера родился и довольно сведущ в этом вопросе, в том, как избежать этого последствия, – уверенно ответил Маркус.

  – Мама, он ни к чему меня не принуждал! Я сама согласилась! – Катя не могла больше молчать. – Тем более я уже практически взрослая, мне исполнится восемнадцать через каких-то полгода!

  – Но еще не исполнилось и рано говорить о своей независимости! – сурово бросила Елена Николаевна.

  Катя опустила глаза и бездумно уставилась на свои колени. Наступила звенящая и давящая, гнетущая тишина, нарушаемая лишь мерным тиканьем настенных часов, будто тяжелыми молотками, ударявшим по перепонкам.

  – Знаешь, Маркус... я буду говорить честно и прямо, – наконец заговорила Елена Николаевна. Катя подняла на нее взгляд. Выражение лица матери немного смягчилось и стало задумчивым. Это дало маленькую надежду, что наказание не будет сильно жестоким. – Я давно пытаюсь изучить тебя и понять. Ты производишь приятное, располагающее к себе впечатление. Умный, серьезный, думающий о будущем, желающий построить замечательную карьеру, а не бездумно прожигающий жизнь. Немного резкий, с непростым характером, но это нельзя полностью отнести к недостаткам. За таким как ты, как за каменной стеной. Но в тебе есть что-то необъяснимо отталкивающее, даже пугающее, заставляющее остерегаться и при возможности держаться на расстоянии. Я не могу объяснить причину возникновения этого чувства... – Мать вдруг улыбнулась и кивнула в сторону чашек. – Чай стынет, пейте, ешьте конфеты. Не зря же я чайник ставила.

  Маркус нахмурился, но протянул руку к хрустальной вазочке. Когда взял шоколадную конфету, снял шуршащую обертку, откусил часть конфеты и, запив чаем, медленно прожевал, Елена Николаевна перестала сканировать иностранца цепким, настороженным взглядом, и даже как-то сразу расслабилась.

  – Вы боитесь, переживаете за дочь и возможно, поэтому испытываете ко мне отталкивающие эмоции, – начал Маркус внимательно смотря на Елену Николаевну. – Боитесь доверить мне Катю, потому что для вас я чужой человек. Я не хочу, чтобы мои слова показались чересчур многообещающими, пустыми, или просто способом получить ваше доверие и уважение. Я просто скажу, так как есть. Я не позволю никому причинить Кате вред, если ей будет угрожать опасность, сделаю все что возможно в моих силах, чтобы ее спасти. Я привык защищать все, что мне дорого любыми возможными способами.

  – Ты наверно хотел сказать допустимыми способами?

  – Нет, именно возможными.

  Мать вздохнула и откинулась на спинку кресла.

  – Я хотела сообщить тебе одну новость, Катя, – она посмотрела на дочь. – Новость нехорошая. Но паниковать не нужно, потому что как говорят врачи, кризис миновал и все обойдется...

  Тело разом прошиб сильный озноб, в груди разлился холод, и сердце пропустило несколько ударов. Катя немного поддалась вперед.

  – Что произошло? С кем? – спросила дрожащим голосом.

  – Не волнуйся, дорогая, – тепло и успокаивающе произнесла мать. – У твоей бабушки был инфаркт, но все уже хорошо. Просто мне нужно поехать на несколько недель в Воронеж, чтобы навестить и помогать ей, пока она не поправится окончательно, – факт о болезни бабушки расстроил и заставил все внутри сжаться в болезненный тугой комок, но слова матери, что она идет на поправку успокоили и уняли тревожную дрожь в теле. – Мне бы не хотелось оставлять тебя на это время здесь, особенно сейчас, когда в городе гуляет маньяк. Но ты в выпускном классе, у вас много подготовки к экзаменам и занятия желательно не пропускать, чтобы не отстать и в будущем не нагрузить себя еще больше. Но... я не уверена, что могу оставить тебя одну... Маша сейчас большую часть времени проводит у Миши и сомневаюсь, что твоя старшая сестра сможет следить за тобой. Я могла бы положиться на тебя, Маркус. Ведь ты можешь устроить так, чтобы она не гуляла по ночам, не добиралась до дома одна. Но ведь я знаю, как вы воспользуетесь данной свободой. Будете чаще вместе, никто не будет ничего запрещать и ставить ограничения, когда появляться дома. А Кате нужно думать об учебе...

  – Не беспокойтесь, Катя и дальше продолжит заниматься, как и раньше. К тому же я тоже учусь и мне тоже надо постепенно готовиться к экзаменам, да еще желательно начинать писать курсовую работу. Я не буду мешать учебе, и портить оценки вашей дочери, – заверил Маркус.

  Мать колебалась и дело конечно не только в оценках. Ни они одни заботили ее. Иностранец немного подался вперед и заглянул ей в глаза.

  – Вы можете спокойно ехать, с Катей все будет хорошо, – протянул он.

  Мать застыла, не отводя от него слегка затуманенного взгляда.

  Да он ее гипнотизирует! Катя понимала, что иностранец делает это для их пользы, но все равно подобное показалось неправильным.

  Елена Николаевна несколько раз моргнула, дотронулась до виска и нахмурилась, будто потеряла цепочку разговора.

  – Простите... Что-то я... – она сделала глоток чая и продолжила уже более осмысленно:

  Я уеду одна и положусь на твою порядочность, Маркус, и надеюсь, ты меня не разочаруешь, и в итоге Катя не будет из-за тебя лить горькие слезы. Не хочу после ваших отношений собирать ее по крупицам.

  Иностранец кивнул.

  – Спасибо за чай. Я пожалуй пойду, мне пора, – поднялся на ноги. – До свидания.

  – До свидания, – ответила мать.

  Маркус вышел в прихожую, Катя поспешила за ним.

  – Ты применил гипноз! – прошептала она немного возмущенно.

  – Она не могла принять решения, я всего лишь немного подтолкнул ее к нужному нам с тобой, – тихо ответил Маркус, надевая пальто. – Это даже полноценным гипнозом назвать нельзя.

  Он толкнул дверь и вышел на лестничную клетку.

  – Иди сюда, – позвал, устало облокачиваясь на перила. Она прикрыла дверь и прижалась спиной к ее твердой деревянной поверхности.

  – Такое чувство, что побывал на допросе в гестапо, – криво усмехнулся Маркус. – С пистолетом в руках с минимальным количеством патронов против стаи оборотней я бы увереннее чувствовал себя, нежели перед твоей матерью. Я не испугался, просто от подобных расспросов стало не по себе. Непривычно.

  – Но похоже ты сумел завоевать толику ее доверия, – Катя подошла ближе и обняла его. – Несмотря на то, что она о нас узнала... Странно мама ничего особого не высказала на этот счет. Неужели приняла как должное...

  – Может, вспомнила себя в твоем возрасте, – Маркус улыбнулся уголками губ и нежно провел пальцами по шее и ключице Кати. – Или поняла, что подобное неизбежно.

  – Надеюсь, что когда ты уедешь, она не станет кричать на меня, – высказала опасение Катя. Так приятно было прижиматься к Маркусу, чувствовать его тепло и ровное дыхание, едва касающееся затылка. Так бы и стоять вечно.

  – Думаю, не станет. Она смирилась с тем, что между нами произошло и с нашими отношениями. Я видел это в ней, – иностранец коснулся губами Катиной щеки и прошептал:

  – Я должен идти.

  Катя вцепилась в отвороты его драпового пальто. Она не хотела его отпускать. Вдруг он не вернется и она в последний раз видит его?

  – Может наплевать на оборотня, пусть его поймают другие охотники? Да и почему именно сегодня? У вас даже плана толкового нет. Вы ничего не знаете об этом звере.

  – У Димы есть некоторая информация. Сегодня полнолуние, Кэти...

  – А вчера...

  – Вчера луна не была полной до конца. Обращенный оборотень охотится подряд три дня в месяц. Последний из дней – полнолуние. Самый пик активности и силы зверя. Если не прикончим его сегодня, придется ждать до следующей возможности целый месяц. Не бойся, ничего с нами не случится.

  Она прижалась лицом к груди Маркуса и глубоко вдохнула древесно-цитрусовый аромат его духов.

  – Все мне пора, – иностранец мягко отстранил ее и поцеловал в губы. – Я позвоню завтра. Пока, – поцеловал Катю в лоб, после чего отошел и, повернувшись спиной, начал спускаться вниз по лестнице.

  Катя зябко поежилась и обхватила себя руками. Маркус ушел, и вместе с ним ушло тепло. Мысленно она пожелала им хорошей охоты и вошла в квартиру. Сегодняшняя ночь обещала быть бессонной.

   * * *

  – Проходи, – небрежно бросил Маркус, окинув охотника беглым взглядом. Отступил от двери, пропуская внутрь. Дмитрий Арсеньев вошел в дом, держа в руке черную средних размеров спортивную сумку. Маркусу не нравилось их затянувшееся перемирие, но против сложившихся обстоятельств не попрешь. Руки чесались прикончить охотника, ведь он продолжал убивать его собратьев, а закрывать на это глаза было нелегко. Но уж слишком через многое они прошли вместе, не раз спасали друг другу жизни, из-за чего не поднималась рука убить его и этим исполнить долг перед совестью и вампирами. Маркус презирал себя за это подобие дружбы с охотником на сверхъестественных существ, но не мог отрицать, что помощь Дмитрия иногда полезна и необходима. Когда-нибудь им вновь придется встать по разные стороны баррикад и вновь поднять оружие друг против друга, но не сейчас.

  – Давно не виделись, вампир, практически полгода точно, – иронично протянул Дима, проходя мимо.

  – Не видеться бы еще целую вечность. Ты же знаешь, меня тошнит от одного твоего вида, – сухо произнес Маркус, закрывая дверь и хмуро взирая на охотника. – А в сумке что? Целый арсенал притащил?

  – Все самое необходимое, – Дима прошел в гостиную и поставил сумку на журнальный столик. Открыл молнию и достал оттуда дробовик и деревянную коробку. – С помощью этого легче убить вервольфа, чем из пистолета.

  Охотник направил ружье в висок Маркуса.

  – Не представляешь, как хочется нажать на курок и потом смотреть, как твое тело сотрясается в агонии.

  Маркус, словно не замечая смертоносного дула возле своей головы, невозмутимо открыл крышку коробки. Даже сердце не ускорило ритма, продолжая биться спокойно и ровно, хотя одно нажатие Дмитрием спускового крючка, грозило опасностью остаться без большей части мозгов, а значит путешествием на тот свет. Но Маркус знал – Дмитрий не выстрелит. Просто хочет поиграть на нервах, увидеть страх на его лице. Не дождется.

   В специальных ячейках коробки лежали пули и патроны.

  – Слушай... – прищурился Маркус, достав одну пулю, с интересом начал рассматривать ее. – Это ведь не чистое серебро... Посеребряная или сплав со свинцом...

  – Именно это – чистое, – охотник опустил дробовик и положил его на стол. – Сам знаешь против таких тварей как вы лучше использовать серебро без всяких примесей. Так надежнее, вы довольно живучие ублюдки. Но есть и посеребренное оружие... – он достал из сумки нож с частично стершимся серебряным напылением.– Но даже с помощью его можно убить вампира. Точный удар в сердце, который отправит кровососа в коматозное состояние, а дальше отрезать башку, и дело сделано. Тут даже обычный стальной нож подойдет.

  – Главное сначала в сердце правильно попасть, – ядовито бросил Маркус и продолжил, иронично прищурившись и склонив голову на бок:

  – Интересно... Давно волновал этот вопрос. Серебро не золото, но все же не дешевое удовольствие. Откуда берешь средства? Ведь занимаешься чем – то помимо охоты, кушать то надо. Подрабатываешь, да? Только вряд ли зарплаты хватит на оружие из этого металла. Ведь деньги нужны на еду, оплату жилья и шмотки с китайского рынка. Уверен ты воруешь ценности у убиенных тобой вампиров. Я ведь прав?

  – Тебя это так сильно волнует? Это вообще не твоего ума дело, Марк. Но насчет подработки ты прав и знаешь, что мне предстоит сделать в ближайшее время?

  – Понятия не имею, туалеты почистить? – хмыкнул Маркус, возвращая пулю обратно в коробку.

  – Отремонтировать одну машину с до боли знакомыми номерами. Ты ведь сегодня привез в автосалон свой помятый 'Ниссан'. Я как его увидел, сразу решил взяться за ремонт, всегда рад помочь такому ДРУГУ как ты. Вначале думал тормоза немного подпортить, чтобы ты разбился на хрен. Но передумал. Ведь не факт что авария убьет тебя. Смертельный случай гарантирован, если только башку оторвет или провернет тело, словно через мясорубку. Короче мне стало жалко автосалон, который ты бы потом сравнял с землей, да и мало ли Катя могла быть с тобой, а ей причинять вреда я не хочу, она не опасная, не хитрая, не расчетливая и не сверхъестественная тварь в отличие от тебя.

  – Я тебе сейчас хребет сломаю, – пообещал Маркус со зловещей ухмылкой. – Автомеханик значит? Да еще такое совпадение, что мой автомобиль попал к тебе. Судьба смеется над нами, охотник. Чудны дела.

  – Кстати о деле, – Дима посерьезнел и, достав из сумки карту, разложил на столе. – Видишь красные точки, в этих местах нашли разорванные тела жертв. Всего совершено два убийства – вчера и позавчера.

  – То есть в период активности оборотня, – Маркус склонился над картой и задумчиво нахмурился, осматривая нанесенные маркером пометки на месте нахождения трупов. – Оба убийства произошли в близлежащих районах. Рядом с лесом, в котором мы отдыхали. Значит, оборотень живет неподалеку.

   – Но где именно определить нереально, участок не такой маленький, каким может показаться. Остается только патрулировать местность и надеяться на удачу, да на твое умение чувствовать этих тварей.

  – Тогда поехали. Луна на пике и скоро зверь выйдет на охоту. Мы не должны его упустить.

   Глава 5

   – Вы здесь сидели? – спросил Дима.

  Маркус обвел взглядом небольшую поляну, освещенную мертвенно-бледным холодным светом полной луны и лучом от фонарика охотника. Увидел знакомые бревна, кучку пепла от костра, смешенную с опаленными ветками.

  – Да, – кивнул, всматриваясь в темноту высоких деревьев и глубоко вдыхая свежий воздух, приправленный лесной сыростью. – Но оборотня я не чувствую. Все равно, что искать иголку в стоге сена... Но если он поблизости, то скоро узнает о нашем присутствии. Обоняние обращенного вервольфа сильнее моего. Пойдем, прогуляемся дальше.

  – Дежавю не ощущаешь? – спросил Дмитрий, когда они двинулись между деревьями по узкой тропинке, усеянной влажной прошлогодней листвой, освещая дорогу фонариком.

  – Ты имеешь в виду, когда полгода назад мы блуждали по лесу в другой стороне города, также в поисках обращенного оборотня? Согласен сейчас схожая ситуация и обе твари странные. Убитый нами оборотень был способен обращаться и днем, а новый объект охоты пуленепробиваемый и заговоренный. Необычно, не правда ли?

  – Думаешь эти оба случая связаны?

  – Возможно, только не понимаю как... – задумчиво протянул Маркус. Впереди показалось озеро, его темная непроницаемая гладь блестела в тусклом лунном свете, над водой клубился туман, и веяло холодом.

  – Или ты просто разучился стрелять, – ухмыльнулся Дима.

  – Возможно, – спокойно кивнул Маркус, криво усмехнулся и прибавил с сарказмом:

  – Давай проверим меня на меткость, ты станешь мишенью. Представь, с каким садистским удовольствием я спущу курок.

  – Не сомневаюсь, – в тон ему ответил охотник. – Я пожалуй откажусь от подобной роли.

  – Трусишка! – ехидно бросил Маркус, губы тронула кривая и холодная улыбка. – Ведь знаешь же, что попаду в яблочко. Не хочешь умирать.

  – Да иди ты к черту, упырь! – беззлобно отозвался Дмитрий.

  Они прошли вдоль озера, больше углубляясь в лес. Маркус резко остановился и нахмурился. Ноздри защекотал знакомый металлический запах, но отдававший тошнотворной горчинкой.

  – Ты что-то почувствовал? Оборотень рядом? – спросил Дмитрий.

  – Нет, – покачал головой Маркус. – Пахнет не вервольфом, пахнет смертью.

  – Может белка сдохла?

  – Слишком сильно воняет для белки, – он, отодвигая ветки, двинулся через кусты. Охотник следом. Маркусу по большому счету было плевать, кому принадлежало, источающее противный запах тело, но он надеялся, что его хозяином окажется вчерашний вервольф. Смерть зверя лишила бы их с охотником всех проблем. Вчера Маркус несколько раз попал в оборотня. Пусть не попал в сердце или голову, но серебро для них еще больший яд, чем для вампиров. Если пуля не выйдет, застрянет, им кранты. Она сожжет оборотня изнутри.

  С каждой секундой запах разложения становился острее, аж в носу засвербело. Маркус прижал ладонь к лицу. Приятный запах перчатки, сделанной из натуральной кожи хоть немного перебивал ужасную вонь. За спиной раздался отборный мат Дмитрия. Охотник тоже почувствовал зловоние.

  Отодвинув очередную ветку, Маркус увидел резиновые рыбацкие сапоги, а подойдя ближе, их обладателя, точнее то, что от него осталось... Им оказался мужчина средних лет в куртке и брюках цвета хаки. Его остекленевшие глаза были широко открыты, а лицо искривлено в дикой гримасе боли. Грудь и живот представляли собой сплошное кровавое месиво. Виднелись кости, сухожилия и внутренние органы. Запекшаяся, застывшая кровь везде – на одежде мужчины, на земле, ветках, на только распускающихся молодых листьях. Ее также заляпана, валяющаяся нескольких метрах от тела, поломанная удочка и небольшая спортивная сумка с оторванной ручкой.

  – Вот и еще одна жертва оборотня... – хмуро протянул Дмитрий. – Похоже рыбак... Пришел на озеро рыбу половить и загрызли беднягу...

  – Пойдем отсюда, если вервольф появится, из-за этой вони я его не почувствую, – бросил Маркус. Где-то невдалеке хрустнула ветка, заставив напрячься и прислушаться. Похоже уходить поздно. В темноте между деревьями, что-то промелькнуло. Маркус достал пистолет и спустил предохранитель, внимательно всматриваясь во тьму и ожидая нападения.

  – Он здесь, – прошептал охотнику.

  – Я уже понял, – отозвался Дима, держа палец на спусковом крючке дробовика. – Только где именно?

  – Не знаю... Эта тварь может напасть с любой стороны, будь наготове, – Маркус напряг чувства до предела и даже перестал дышать. Но ничего не слышал кроме тихого шелеста деревьев и спокойных, но сильных биений сердец – собственного и охотника. Странно. Неужели оборотень ушел?

  В этот момент почувствовал сильный удар в правый бок, не удержался на ногах и полетел в кусты. За спиной раздались выстрелы, но разом стихли. Немного оглушенный, тяжело дыша и цепляясь за колючие ветки, Маркус поднялся на ноги. Тут же левое плечо опалило жаром, и по телу разлилась боль от укуса оборотня. Стиснув зубы, Маркус завел руки за спину, чтобы достать до зверя, почувствовав шерсть и теплоту живого тела, с силой вдавил пальцы в него, прорывая кожу вервольфа. Животное взвыло и разжало клыки, сжимавшие плечо. Маркусу этого хватило, чтобы отскочить в сторону. Оглядевшись, он увидел лежащего в паре метров, без признаков жизни Дмитрия, а рядом с ним дробовик. Пары секунд хватило, чтобы добраться до оружия. Прицелившись точно в голову оборотня, Маркус спустил курок. Но вместо того, чтобы выбить ублюдку мозги, пуля попала в плечо зверя. Вервольф дико зарычал от боли. Маркус выстрелил еще раз и нечеловеческий рык, разнесшийся по всему лесу, едва не разорвал барабанные перепонки.

  Зверь, ломая ветки кустов, скрылся в темноте между деревьями.

  Маркус бросился за ним, но вскоре потерял след. Оборотень словно испарился в воздухе. Исчез, будто бы его не существовало, а все остальное являлось галлюцинацией. Правда боль в плече доказывала обратное. Маркус посмотрел на светлеющее небо. Рассвет совсем скоро, о продолжение охоты бессмысленно. Грязно выругался и вернулся обратно, на место где они с Димой нашли труп. Оборотень ушел, они облажались и это раздражало до скрежета в зубах. Злость жаром клокотала внутри, настойчиво ища и требуя выхода, и едва удалось не дать ей вырваться наружу и остаться более или менее спокойным. Посмотрел на Дмитрия. К счастью или, скорее всего к несчастью охотник дышал.

  Маркус нашел на земле, свой обороненный пистолет и услышал сзади короткий стон. Дима очухался.

  – Он тебя не укусил? – спросил обернувшись.

  – Нет, – Дмитрий поднялся на ноги и поморщился, дотронувшись до головы. – Только ударил. В черепушке теперь играет колокольный звон. Эта тварь чересчур сильна и быстра. Я выстрелил в нее пару раз, а ей хоть бы что. Оборотень пер на меня словно терминатор, мать его. Что произошло после того как я вырубился?

  – Я прицелился точно в голову ублюдка, а попал в плечо, потом выстрелил снова, попал, но не убил. Я же сказал он какой-то заговоренный. Ни черта не понимаю, – Маркус раздраженно нахмурился и пнул носком ботинка сухую корявую ветку.

  – Или заговоренный или у тебя развилось косоглазие.

  Маркус опасно сузил глаза и одарил охотника тяжелым взглядом. Резко поднял пистолет, прицелился аккурат возле виска Димы и спустил курок.

  – Мать твою, ты что делаешь?! – зло прошипел охотник, вытирая с виска тонкую струйку крови, оставленную пулей.

  – Проверяю себя на меткость. Сегодня все-таки тебе было суждено стать мишенью, – ровным и беззаботным тоном ответил Маркус, криво усмехнувшись. – Я хотел, чтобы пуля просвистела прямиком возле твоего уха и пожалуйста – так и получилось. Прости за царапину, она совсем не глубокая, быстро заживет. Не смертельно.

  – Мстительная сволочь, – пробормотал Дмитрий, подошел ближе и вырвал из левой руки Маркуса свой дробовик. – Еще раз так сделаешь, я тебе осиновый кол в задницу затолкаю! Или лучше сделаю так... – он приставил оружие к его сердцу. – И нажму на курок. Я понимаю. Начинает светать. Оборотня ловить уже поздно. Он уже наверно далеко, зализывает раны. Ты бесишься из-за неудачи, хоть стараешься этого внешне не показывать. Но осторожнее с поступками. Держи, мать твою, себя в руках и не вымещай злобу на других, иначе кто-то из нас умрет!

  – Испугался, да? – нагло поинтересовался Маркус, чуть склонив голову на бок. – Я ведь мог убить тебя, если бы захотел.

  – А вот сейчас поимей совесть и не зли меня, – с угрозой посоветовал Дмитрий. – Или курок теперь спущу я. Только не стану стрелять мимо.

  – Хорошо, давай прекратим эту идиотскую перепалку. К тому же у меня в руке пистолет и выстрелить я успею. Если мы не остановимся, то перестреляем друг друга, – устало произнес Маркус, отодвигая от груди дуло дробовика и убирая пистолет за пояс джинсов. – Мы должны подумать, что делать дальше с оборотнем, как его искать. Есть надежда, что он сдохнет где-нибудь, но она мала. С этим оборотнем что-то не так, неправильно. Он слишком живучий... И что за чертовщина, почему мы не можем просто разнести ему мозги, как это делали со многими.

  – Он еще и появляется ниоткуда. Может он призрак? – усмехнулся Дмитрий, опуская оружие.

  – Это многое бы прояснило, но не призрак же меня цапнул, – Маркус кивнул на свое раненое плечо и поморщился. Если несколько минут назад он мог шевелить левой рукой, то теперь это удавалось с трудом. Она онемела, рана дико ныла.

  – Духи бывают разные. Некоторые способны обретать плоть и причинять вред людям. Ты сам это прекрасно знаешь.

  – Но от них веет холодом и смертью, а от этого вервольфа исходил жар, такой же, как и от любого живого оборотня. Здесь что-то другое... – задумчиво протянул Маркус. Не простая загадка попалась им. Но они найдут ответ. Зверь сдохнет рано или поздно.

  Маркус кивнул на труп:

  – Что с ним будем делать? Помимо следов борьбы, здесь следы нашей обуви, стреляные гильзы и прочее свидетельство нашего пребывания и драки с оборотнем. Не факт что полиция сможет выйти на нас, но кто знает, сколько они раскопают. Я привык прибираться за собой.

  – В машине есть лопата, придется подстраховаться и скрыть улики, – сказал Дмитрий и небрежно прибавил:

  – Ты истекаешь кровью, поэтому вначале нужно заняться тобой, не хочется потом возиться с трупом рыбака одному. И только не вздумай терять сознание пока мы не добрались до машины. На своем горбу я тебя тащить не собираюсь... Ты хоть как себя чувствуешь?

  Маркус посмотрел на плечо. Из раны, по кожаной куртке вниз бежали ручейки крови. Ощущалось легкое головокружение.

  – Нормально. Пустяки, заживет. Идем к машине, – ответил Маркус, прижимая ладонь к плечу.

   * * *

  Дверной звонок пронзил тишину квартиры и Катю словно подбросило. Она молниеносно выскочила из комнаты и с гулко бьющимся сердцем кинулась в прихожую, моля Бога, чтобы на лестничной площадке стоял Маркус. Переживая за иностранца, Катя не спала практически всю ночь, лишь на короткое время, забываясь беспокойным сном, потом просыпаясь и судорожно сжимая одеяло или край подушки, смотрела в темный потолок или в окно, через щелку между шторами которого виднелась бледно – желтая полная луна. Ей даже чудился протяжный волчий вой, разносящийся по темным улицам и отдававший в голову болезненными спазмами.

  Катя дрожащими руками повернула ключ в замке, ручку и открыла дверь. Облегчение укутало, словно теплым одеялом, когда она увидела иностранца. Дышать стало легче и свободнее. На душе стало спокойнее, словно штиль образовался на море после бури.

  – Слава Богу ты жив. Я так волновалась, – она переступила порог квартиры, сначала дотронулась до иностранца, будто убеждаясь, что он настоящий, а не галлюцинация, навеянная воспаленным сознанием. Почувствовав теплоту кожи Маркуса, обняла и прижалась к груди. Его шипение сквозь стиснутые зубы заставило отстраниться. – Что с тобой? – спросила тревожно, и сердце пропустило удар. – Ты ранен?

  – Оборотень слегка покусал, но не смертельно, – красивые, точеные черты лица иностранца слегка исказились от боли. Он дотронулся ладонью до левого плеча.

  – А почему еще не зажило? – Катя обеспокоенно оглядела Маркуса с ног до головы. Ей показалось, что он чересчур бледный, усталый, изможденный. В глазах отражался нездоровый блеск. Сердце сжалось в комок.

  – Укусы вервольфов долго затягиваются, намного дольше, чем раны от серебра, – пояснил иностранец.

  – Сильно болит? – с сочувствием спросила Катя, дотрагиваясь кончиками пальцев до его щеки и нежно проводя по гладкой коже.

  – Нет. Терпимо. Рана пустяковая, – Маркус перехватил ее запястье и слегка сжал. – Я в порядке.

  – А Дима как? – придирчиво смотря в его лицо, спросила Катя. Пускай Маркус говорил, что волноваться не о чем, но вид его ей не нравился. Иностранец казался больным. Возможно действительно ничего серьезного. Он просто не выспался, да и рана пускай и не опасна для жизни, но давала о себе знать.

  Властные губы иностранца искривила усмешка.

  – Живее всех живых. Дима как таракан, которого травишь, а он не дохнет.

  – Вы убили оборотня?

  Маркус отпустил ее запястье. Глаза иностранца стали пусты и холодны, будто зимнее ночное небо. Катя почувствовала озноб и обхватила себя руками. Неужели они упустили зверя?

  – Он сбежал. Этот урод не простой оборотень, в нем что-то не так. Он словно родился в рубашке или под счастливой звездой. Пули, которые должны были убить его, летели либо мимо, либо оставляли не смертельные раны. Хотя по сути ранения должны были сильно ослабить его и даже убить, пусть и не сразу. Вервольфы переносят серебро хуже, чем мы. Но мы с Димой после того как оборотень скрылся, обследовали лес, зверь словно в воду канул, – голос прозвучал сухо и отстраненно. Маркус злился из-за неудачи.

  – Что вы теперь будете делать?

  – Дима сказал, у него есть знакомая, которая возможно сможет прояснить ситуацию, а именно рассказать, откуда у оборотня появились необычные способности. Но это еще не точно, эта женщина возможно и не сможет помочь, – Маркус устало привалился к гладкой поверхности стены. – Помимо этого мы постараемся узнать, кто скрывается под шкурой оборотня. Если не выйдет, то придется ждать целый месяц до следующей охоты вервольфа.

  – Но время есть, также, как и шансы поймать его до следующего полнолуния. Если успеете, то спасете кому-то жизнь.

  – Меня меньше всего волнуют жизни смертных, – протянул Маркус, прикрыв глаза. – Я хочу лишь убить блохастую тварь, на остальное, а именно на потенциальных жертв оборотня, мне плевать.

  – Кто бы сомневался, – хмыкнула Катя и услышав, как скрипнула дверь, обернулась через плечо.

   Из квартиры, волоча чемодан на колесиках, вышла мама. Сегодня она должна уехать к бабушке и предоставить обеих дочерей самим себе на целых две недели. От осознания будущей свободы Катя ощущала легкую эйфорию.

  – Здравствуй, Маркус, – окинув его взглядом, поздоровалась она.

  – Здравствуйте. Давайте помогу, – он отошел от стены и указал на чемодан. Потом взял за ручку, поднял его и направился вниз по лестнице. Елена Николаевна поспешила за ним.

  Катя, захватив из прихожей куртку и захлопнув дверь квартиры, двинулась следом.

  Они вышли из подъезда и прохладный ветерок, бесцеремонно пробежался по коже и взъерошил волосы. Катя, откинув, упавшие на лицо пряди, встала возле матери и иностранца.

  – Вы на такси поедете? – спросил Маркус.

  – Нет, Маша должна довезти меня до вокзала, – мать посмотрела на него и нахмурилась:

  – Неважно выглядишь, бледный сильно, ты не заболел?

  – Просто не выспался.

  Во двор завернула и остановилась красная 'Хендай' Маши. Старшая сестра, не глуша мотор, вышла из машины. Увидев Маркуса, в знак приветствия махнула рукой. Он коротко кивнул, открыл багажник и положил туда чемодан.