Текст книги "Сердце во тьме (СИ)"

Автор книги: Светлана Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

  – Не думай об этом, иначе подобные мысли станут слишком навязчивы и не дадут спокойно жить.

  Маркус надавил на педаль газа, и автомобиль плавно двинулся с места.

  Иностранец бросил взгляд на Катю.

  – Если в таком виде я отвезу тебя домой, твоя мать меня убьет, а она итак меня плохо переносит.

  – Я напишу ей сообщение, что останусь у Саши. Ты не против, если я переночую у тебя?

  Уголки губ иностранца насмешливо вздернулись.

  – Конечно же нет. Я даже рад сему факту. Только думаешь твоя мама поверит? Лично я сомневаюсь.

  – Выбора нет. Уж лучше она завтра устроит допрос с пристрастием и заявлениями, что я ее обманываю, чем сегодня узнает, что я едва не утонула, – Катя вздохнула и потянулась к заднему сиденью, сверху которого лежала ее сумка. Хорошо, что она оставила телефон в ней, иначе после купания в холодной апрельской воде уже бы никому не смогла отправить с него сообщение.

   Глава 2

  – Проходи, – Маркус пропустил Катю в спальню, залитую лунными лучами. Включил ночник, подошел к шкафу, открыл дверцу и склонил голову на бок, изучая его содержимое. – Снимай мокрую одежду. Надень это, – протянул серый с высоким горлом свитер тонкой вязки.– Потом под одеяло.

  Катя взяла свитер, положила его на кровать и начала непослушными, замерзшими руками расстегивать джинсы. Насквозь сырые они прилипли к ногам, отчего снять их оказалось непростой задачей. Холод не оставлял тело. Катю всю трясло и знобило. Она стянула кофточку, хотела надеть свитер, как Маркус ее остановил:

  – Мне кажется, ты согреешься быстрее, если снимешь верхнюю деталь туалета. Она ведь тоже сырая. Нижнюю так и быть можешь оставить. Я отвернусь. Хотя... чего я там не видел, – уголки властных губ иностранца вздернулись.

   – Отвернись, пожалуйста, – смутившись, попросила она. Пускай они пара, но от неловкости и стеснения Катя убежать не могла.

  Иностранец хмыкнул и повернулся к окну. Он уже переоделся, сменил промокшую одежду на новые джинсы и рубашку.

  Катя завела руки за спину в попытках расстегнуть бюстгальтер, но пальцы плохо слушались, и у нее ничего не получалось.

  – Катя, я не собираюсь стоять у окна всю ночь, – с глубоким вздохом протянул Маркус. – Чего ты там так долго возишься?

  – Сейчас... Я почти все... – но похоже крючочек зацепился за ткань, из-за чего справиться с поставленной задачей становилось еще сложнее. Мысленно Катя проклинала, сложившуюся ситуацию и чувствовала еще большую неловкость.

  – Так быстрее, поверь мне, – Катя не поняла, как Маркус оказался за спиной, так молниеносно он переместился. Иностранец убрал ее руки. Секунда и застежка оказалась расстегнута. Маркус осторожно касаясь кожи кончиками теплых пальцев, стянул бретели и откинул бюстгальтер к ее остальной одежде. Катя замерла не в силах пошевелиться и затаила дыхание, лишь сердце забилось слишком быстро, не в силах сдерживать бешеный ритм.

  – Что ты делаешь? – прошептала она, чувствуя как пересыхает во рту, а кожу словно покалывает миллионами иголок.

  – Ничего преступного, просто помогаю тебе. Я не смотрю. Подними руки.

  Она молча подняла и он осторожно надел на нее свитер. Стало намного теплее, запах Маркуса, смешенный с ароматом духов, защекотал ноздри, даря приятные ощущения и заставляя сердце биться еще чаще.

  – Вот и все, а ты боялась, – усмехнувшись, Маркус развернул ее к себе лицом, и она оказалась в таинственном лабиринте его завораживающих гипнотических глаз. – А сейчас в кровать!

  Но Катя так и осталась стоять на месте, не в силах отодвинуться от иностранца. Но и он не спешил отходить, просто стоял и смотрел.

  – Сегодняшнее нападение оборотня... Ты собираешься чего-нибудь предпринимать? – тихо спросила она.

  – Да, – голос Маркуса прозвучал немного жестко и резко, а в глазах промелькнул лед. – Зверь умрет. Завтра я позвоню Диме и все расскажу. К тому же он мог слышать что-то об этом оборотне и поэтому оказаться полезным. Вервольфу нужно питаться, поэтому должны быть свидетельства его охоты. То есть человеческие жертвы, а Дима не пропускает мимо сообщения о подобных убийствах.

  – Но... – Катя хотела сказать, что под шкурой оборотня скрывается человек, который возможно и не подозревает о своей второй страшной ипостаси, и что нельзя охотиться на него как на бешеное животное и без суда и следствия лишать жизни, как Маркус положил палец ей на губы, не давая продолжить:

  – Молчи, не надо говорить о жалости к человеку, которому не повезло стать оборотнем. Кто бы ни был этот смертный, мне плевать на его жизнь. К тому же этот человек навечно обречен несколько дней в месяц обращаться в жаждущее убивать животное. Лекарств от этого проклятья не существует. Выход один – смерть. Невозможно спасти всех, Кэти. Так устроен мир. Ты лучше подумай о тех людях, которые могут погибнуть, если не остановить вервольфа.

  Она опустила глаза, нехотя принимая его правоту, но на душе маленькими коготочками заскребли кошки.

   Маркус обхватил Катино лицо руками, приподнял и нежно провел кончиками пальцев по щекам. Пол словно начал уплывать из-под ног, по телу пробежала дрожь, и стало трудно дышать.

  Господи, как же сильно она любила Маркуса. Он стал неотъемлемой частью ее жизни, без которой Катя просто не могла существовать.

  Иностранец наклонился и поцеловал ее. Нежно, медленно, но потом более дерзко и напористо. Обнял за талию и сильно прижал к себе. Катя обхватила его затылок руками, она начинала задыхаться, но была не в силах прервать поцелуй, чтобы глотнуть воздуха. Рука Маркуса скользнула под свитер, и Катя почувствовала нежные прикосновения теплой ладони к коже. Новая волна мурашек пронеслась по телу. Кровь прилила к щекам, стало неимоверно жарко, сердце бешено грохотало в груди, норовя вырваться наружу.

  Иностранец оторвался от ее губ и тяжело, прерывисто дыша, произнес низким немного хриплым голосом:

  – Еще немного и я не смогу остановиться.

  – Так... не останавливайся... – несмело прошептала в ответ, сжав пальцами воротник его рубашки. Она волновалась, даже немного боялась, но знала, отказ ему не понравится. Да и нельзя откладывать на потом то, что рано или поздно должно случиться. К тому же Катя действительно хотела Маркуса. Это чувство было новым, неизведанным, но до боли сильным.

  – Тогда назад пути нет, – прошептал иностранец, оставляя на шее легкий поцелуй, от которого по телу будто пробежали разряды тока. Уложил спиной на кровать и осторожно пристроился сверху. Катя напряглась, сглотнула и крепко, судорожно стиснула пальцами одеяло. На губах Маркуса мелькнула ироничная улыбка. Он нагнулся над ее ухом и прошептал, щекоча кожу дыханием:

  – Я не убивать тебя собираюсь. Расслабься, не думай ни о чем, кроме того что мы вместе и нам хорошо. Ты веришь мне?

  – Да... – тихо ответила Катя, смотря в его угольные дьявольские глаза.

  – Тогда доверься.

  Он снова поцеловал ее в губы – глубоко и настойчиво. Скользнул левой рукой поверх свитера от талии к груди и до подбородка. Катя дрожала под его прикосновениями, сердце сбилось с ритма месте с дыханием. Низ живота словно скручивало в тугой узел. Катя приподнялась немного вперед и, не разрывая поцелуй, сплела пальцы на его шее. Почувствовала как руки иностранца, нежно скользя по коже, приподнимают свитер. Потом он аккуратно, не спеша освободил ее от него. Оторвался от губ, скользнул по шее, немного прикусил мочку уха и стал опускаться все ниже, провел кончиком языка вокруг соска, заставив немного выгнуться вперед и запустить пальцы в волосы Маркуса. От его нежных касаний, близости, дурманящего запаха, тело опутал непривычный жар, будто по венам вместо крови бежал огонь. Катя почувствовала, как рука иностранца скользит по бедру, затаила дыхание, когда он стянул с нее трусики. Волнение снова болезненно укололо острой иголкой.

  – Катя, ничего не бойся, расслабься...– вполголоса произнес Маркус, касаясь губами ее губ и лаская руками ее грудь, вызывая сладкую мучительную дрожь и заставляя страх отступить, отдаться на волю чувств и ощущений.

  Резкая боль заставила вздрогнуть и вцепиться в плечи Маркуса.

  – Все хорошо, – прошептал он, ласково проводя рукой по ее волосам и нежно целуя в губы. Боль постепенно проходила. Маркус начал двигаться в ней, медленно, аккуратно, потом немного быстрее, увеличивая ритм. В первые секунды Катя ничего не ощущала, но потом почувствовала наслаждение, которое никогда ранее не испытывала. Она сильнее вцепилась в твердые плечи Маркуса, закусив губу. Сердце безумно грохотало в груди, судорожное дыхание с хрипом вырывалось изо рта. Невообразимо было ощущать Маркуса внутри себя. Ее тело казалось стало неотделимо от него. Они стали единым целым. Это было совершенно новое и до сладкого безумия приятное чувство. Мир вокруг не просто сузился до маленьких размеров, а перестал существовать, остались лишь они вдвоем.

  Яркая вспышка наслаждения, поразила словно молния. После чего Катя почувствовала, как Маркус вздрогнул всем телом и, переводя сбившееся дыхание, лег рядом.

  Катя, натянув одеяло до самого подбородка, лежала, смотря в потолок, боясь пошевелиться. Пытаясь привести мысли и чувства в порядок. Да еще начали одолевать вопросы. Вдруг Маркусу не понравилось? Вдруг она сделала что-то не так?

  Маркус повернул голову в ее сторону, Катя робко посмотрела на него. Он улыбнулся, не холодно, не ехидно по обыкновению, а с какой-то хитринкой. Молча обнял за талию и бережно прижал спиной к себе.

  – Давай спать, – прошептал чуть слышно.

  – Все хорошо? – с опаской и замиранием сердца спросила Катя.

  – Все отлично.

  Сейчас слыша и чувствуя кожей шеи мерное, теплое дыхание Маркуса, тяжесть его руки на талии, Катя ощущала себя еще более счастливой, чем в последние пять месяцев. Ведь сегодня они стали еще ближе друг к другу.

   Глава 3

  Пентаграмма, нарисованная на полу темно-красной, будто кровью, краской... Горящие черные свечи... Фигура в черном балахоне, лицо которой скрыто тенью капюшона... Неизвестный стоял на коленях, нараспев произнося заклинания на незнакомом языке... Достал нож, вытянул руку и глубоко порезал ладонь. По коже тоненькой струйкой резво побежала кровь. Поднес руку к центру пентаграммы, туда, где лежала небольшая фотокарточка. По телу пронесся холод, внутри все натянулось подобно струне, сердце замедлило бег, делая удары через силу. На фото Катя узнала себя. Фотография постепенно утопала в крови, а неизвестный продолжал читать заклинание. Потом замолчал, приподнял голову, в тени капюшона стали видны глаза – неестественно синие, они сверкали, словно подсвеченные лампой изнутри. Колючие, прожигающие в душе огромную дыру и вытягивающие жизненные силы.

  – Ты скоро умрешь, – произнесла фигура, будто видела и знала, что Катя наблюдает за ее действиями.– Ты моя и никто не поможет, даже твой вампир... Если он сунется, то погибнет вместе с тобой.

  Дальше раздался громкий торжествующий злобный хохот, гулко отдававшийся от стен помещения и высокого потолка.

  Ощущая в груди липкое неприятное чувство надвигающейся угрозы, Катя попятилась, и тьма накрыла со всех сторон...

  – Катя, Катя, проснись, – она почувствовала, что кто-то настойчиво трясет ее за плечо. Открыла глаза и увидела немного обеспокоенного Маркуса.

  – Что случилось? – тяжело дыша еще не до конца отойдя ото сна, спросила она, приподнимаясь на постели, судорожно стискивая влажными пальцами одеяло, которое натянула до плеч.

  – Ты металась по кровати, словно в бреду... – между бровей Маркуса пролегла глубокая морщина. – Плохой сон?

  Катя, глубоко втянув ноздрями воздух, и сильнее вцепившись в одеяло, кивнула.

  – Все казалось, происходило так реально, будто наяву и подобное я уже видела... – она задумалась вспоминая. – Да. Точно видела, давно, еще до того как познакомилась с Андреем и последующих событий, связанных с демонами...

  При упоминании о демоне, притворявшимся в школе практикантом по географии, иностранец скривился и плотно сжал губы. Глаза стали непроницаемы и пусты.

  – Вдруг это неспроста? Ты же знаешь, что мои сны и предчувствия часто сбываются, – взволнованно продолжила дальше.

  – Что тебе приснилось?

  – Пентаграмма, горящие свечи, человек в балахоне. Он читал заклинание, порезал себе руку, и кровь капала на фото, лежащее в центре пентаграммы, мое фото. Что это значит? Этот человек накладывал на меня заклятье?

  – Возможно ничего не значит. Ты через многое прошла и счастье, что не повредилась рассудком, но сознание выдает подобные кошмары,– со вздохом ответил иностранец, устало прислоняясь к спинке кровати. Только голос его прозвучал недостаточно уверенно. – Мы живем в мире, где сверхъестественное реально, но это не значит, что оно всегда замешено, порой все объяснятся с точки зрения науки и психологии.

  – Ты не знаешь наверняка. Тем более во сне, приснившимся пять месяцев назад кроме человека в балахоне, присутствовал оборотень. Я смутно помню, но я видела его и местность, залитую лунным светом... Эта часть сбылась, Маркус, – тревога и волнение сильнее закололи изнутри. Тело покрылось гусиной кожей и часто застучало сердце.– Может исполниться и остальное...

  – Если начнут происходить негативные события, которые можно отнести к проклятью, мы с этим разберемся, – пообещал он, посмотрев в глаза. Наклонился и поцеловал в лоб и нежно пробежался по волосам Кати. – Я не позволю обидеть тебя.

  – Во сне фигура сказала, что если ты вмешаешься, то умрешь... – Катя прижалась к груди Маркуса и стиснула его плечи.

  Он засмеялся.

  – Не представляешь, сколько раз мне уже угрожали смертью и ничего, еще брожу по земле живой и здоровый. Я слишком люблю жизнь, чтобы позволить себя убить. К тому же враги должны не забывать – я тоже умею убивать, – последние слова прозвучали зловеще и с прохладцей, и по телу Кати вновь прошла дрожь. Да, он способен легко лишать жизни других, для него это не сложнее чем дышать.

  – Ты ведь не принимаешь мои слова, сны всерьез, – укоризненно ответила она, заглянув в темные, словно гладь ночного озера, глаза. – Но ты знаешь, что они часто сбываются.

  – Заметь, не все, – произнес иностранец и прибавил, немного отстранившись и не дав Кате вставить и слова. Его слова прозвучали резко и не терпели возражений. – Хватит об этом! Как я уже сказал, если заметишь, что-то подозрительное, связанное с темной магией, то сообщишь, и мы разберемся. А сейчас одевайся, иди в душ, а я пока сварю кофе и посмотрю, есть ли в моем холодильнике что-нибудь съедобное для тебя. Потом отвезу тебя домой, иначе твой телефон начнет разрываться от звонков матери, к тому же нужно отвезти машину в ремонт...

  – Маркус... – немного неуверенно начала Катя, опустив глаза. – Между нами все в порядке?

  Он коснулся теплыми пальцами ее подбородка и приподнял его. На красивых, четко очерченных губах играла ироничная улыбка.

  – Ты такая забавная, Кэти, – усмехнулся он. – Но это одно из качеств, которое нравится в тебе. Запомни, если когда-то после совместно проведенной ночи, или нескольких ночей я терял всякий интерес к девушке, то сейчас все по-другому. С тех пор много воды утекло. После того, что случилось с кланом... Внутри все будто перевернулось, перемешалось, образовав огромное кучу из различных чувств – скручиваемой внутренности боли, горечи, неверия в случившееся, злости, жажды мести, а после пустоты и апатии. Мне стало не до развлечений с девушками. Со временем стало легче на душе, но я изменился. Во мне будто что-то навсегда умерло. А если взять Анжелу. Она сама полезла в огонь, сама раздвинула ноги и знала, что между нами ничего серьезного не выйдет, по крайней мере, мне так казалось. А я просто воспользовался тем, что дают довольно настойчиво. Против природы не попрешь. Но с тобой, Катя, все по-другому и ты сама это прекрасно понимаешь и осознаешь. Прости, но я не привык говорить много всяких глупых сентиментальностей. Ты это уже давно должна была уяснить. Я чувствую себя странно рядом с тобой, до сих пор не могу привыкнуть к нашим отношениям, но не хочу тебя отпускать. Подобное выше моих сил.

  Сердце радостно пустилось в галоп. Пускай Маркус не любил говорить о чувствах, не любил всяких красивых слов и если употреблял их, то очень редко, но сейчас его слова звучали сродни признанию в любви. Своеобразному, но признанию. Прошлая ночь, ее не опытность не оттолкнули его. Он все еще хочет быть рядом с ней, а это несказанно радовало и давало сил дышать дальше.

  – Одевайся, – прошептал Маркус ей в губы и поцеловал. После чего встал с кровати и прибавил:

  – Пойду, сварю кофе и позвоню горячо любимому представителю защитников смертного рода от чудовищ, подобных мне. В народе названному простым русским именем – Дмитрий Арсеньев, – последние слова иностранец произнес с нескрываемой долей ядовитого сарказма. – Если этого урода еще никто не ухайдакал, пойдем ночью охотиться на оборотня.

   * * *

  Катя, закутанная в белое махровое полотенце, зашла в кухню, где за столиком, положив ногу на ногу, прислонившись затылком к стене и скрестив руки на груди, сидел Маркус. В воздухе витал изумительный пряный аромат свежесваренного кофе. Рядом с иностранцем и напротив его, стояли две чашки, наполненные этим благородным напитком. Между ними стояла тарелочка с бутербродами, состоящими из белого хлеба, сыра и ломтиков бекона.

  – Не густо, все что есть. Нашел в машине, немного не тронутых продуктов, которые предназначались для наших посиделок на природе. Не беспокойся все свежее, испортиться не успело, – прояснил Маркус, окидывая Катю заинтересованным взглядом. На красивых губах появилась усмешка:

  – Тебе идет полотенце, но без него ты еще лучше.

  Катя смутилась, опустила глаза. Заправила за ухо, прядь влажных после душа волос, села на металлический стул и обхватила теплую чашку руками.

  – Твоя скромность меня даже умиляет, – иронично произнес Маркус и сделал глоток кофе. Катя тоже пригубила терпкого напитка. – Бери бутерброды, не стесняйся, – он придвинул к ней тарелку. – Не первый день знакомы.

  – Ты звонил Диме? – задала волнующий вопрос Катя, подняв глаза на иностранца.

  – Да.

  – Как он и что сказал?

  – Я особо не интересовался о его состоянии, но если разговаривал со мной, значит жив... к сожалению, – уголки губ Маркуса вздернулись. – Вечером он приедет, мы обговорим детали дела и поедем на охоту.

  – А я?

  – Что ты? – угольная бровь насмешливо взметнулась. – Ты, Кэти, с нами не поедешь, и это не обсуждается. Не спорю, ты показала чудеса храбрости в борьбе с адской нечистью и многим меня удивила, но сама понимаешь, война не твоя стихия. Рисковать тобой я не стану, ни при каких обстоятельствах.

  Катя промолчала, понимая его правоту. Но на душе острыми коготочками заскребли кошки, а сердце будто опутало липкой, холодной и плотной паутиной. Она волновалась за Маркуса и Дмитрия. Непростой оборотень напал вчера. Катя знала, что ее друг и парень, опытные бойцы, но все равно тревожилась. Сегодня предстояла бессонная ночь.

  Вот и пришел конец спокойной, размеренной жизни. Да еще сон тревожил мысли... Кто же этот человек в балахоне и почему хочет ее смерти? Или все же сон просто напросто кошмар, а не предупреждение о надвигающейся опасности?

  – Ты побледнела... – заметил Маркус, озабочено сдвинув брови.

  – Мне страшно... Я так боюсь тебя потерять... – выдала свой главный страх Катя.

  Иностранец вздохнул, придвинулся ближе и приобняв за плечи, прижал к груди и нежно провел кончиками пальцев по волосам.

  – А ты не бойся. Не думай об этом, иначе подобные мысли станут чересчур навязчивы и сведут с ума, – прошептал он и осторожно коснулся губами затылка Кати. – Пока ничего плохого не случилось. Мы живы. А опасность слишком неопределенна и не стоит преувеличивать ее масштабы, возможно мы быстро справимся с ней. Подумаешь оборотень или какой-то не внушающий доверия сон.

  – Уменьшать масштабы тоже не нужно, – философски заметила Катя. – Ты сейчас специально меня успокаиваешь?

  Маркус тяжело вздохнул и сильнее прижал ее к себе.

  – Не выноси мне мозг, пожалуйста. Ты стала слишком мнительна.

  – Просто с момента как Женя упомянула Павла Адеева, я ощущаю дурное предчувствие, которое камнем давит на душу. Оно гложет, жжет изнутри...

  – На данный момент у нас все хорошо, – Маркус заставил ее повернуться к нему лицом. Коснулся губами лба и шеи Кати, вызывая дрожь во всем теле и заставляя сердце биться чаще. – А любой, кто попытается разрушить это, пожалеет.

  Иностранец, придерживая затылок Кати рукой, поцеловал ее. Голова моментально закружилась и внутри разлилась сладостная истома. Вдоль позвоночника прошли разряды тока, тело окутал жар. Катя положила ладони на гладко выбритые щеки Маркуса и, не прекращая поцелуя, пересела ему на колени. Иностранец усмехнулся ей в губы, но ничего не сказал, лишь углубил поцелуй, сделав его более настойчивым и властным.

  Вибрация, раздававшаяся с холодильника, где Катя на случай маминого звонка оставила телефон, заставила их отстраниться друг от друга. Катя вскочила с колен иностранца и взяла мобильный.

  'Мама', – прочитала на дисплее, мигавшую надпись, посмотрела на вальяжно, откинувшегося на спинку стула иностранца и с обреченным видом нажала кнопку принятия вызова.

  – Я слушаю, – произнесла как можно бодрее и уверенее.

  – Время полдень! Ты домой собираешься или остаешься жить у подруги? – голос матери звучал недовольно и резко. Дурной знак. Она похоже сегодня весьма в плохом расположении духа. – Пока вы с Сашей шляетесь и занимаетесь не пойми чем, я волнуюсь!

  Катя вновь взглянула на лениво слушавшую разговор, прикрывшую глаза и откинувшую голову назад, 'подругу'.

  – Мы же в порядке. С нами все хорошо. Я же не первый раз остаюсь у... Саши.

  – Но я все равно переживаю! Особенно после того как сегодня увидела в газете статью, в которой написано, что в городе завелся не то маньяк, не то дикий зверь, нападающий на людей! Нашли несколько ужасно изуродованных тел. Полиция настойчиво просит быть осторожнее, находясь вечером на улице, а по возможности лучше вообще оставаться дома!

  По телу Кати пробежал холодок, сердце пропустило сразу несколько ударов. Она сильнее сжала телефон разом вспотевшими влажными руками.

  Теперь понятны причины беспокойства матери.

  Но Катю заботило больше другое. Оборотень охотится и убивает. Если не остановить его, погибнут еще люди. Это нужно прекратить в ближайшее время, чем сегодня и собрались заняться вампир и охотник. Она встретилась взглядом с Маркусом. С его лица сошло ленивое, расслабленное выражение. Взгляд стал напряженным и серьезным.

  – Как все не вовремя... – немного неясно пробормотала мать.

  – Что именно? – недоуменно сдвинула брови Катя, не понимая о чем она.

  – Давай быстро домой! – проигнорировала вопрос мама. – Нам нужно серьезно поговорить.

  – Хорошо, – обреченно выдала Катя, нажала на отбой, вздохнула и с грустью, смешенную с недовольством, произнесла, сев на стул рядом с иностранцем. – Теперь она устроит мне более жесткий комендантский час и заставит приходить домой до темноты или вообще посадит дома, разрешая посещать только школу. Ты для нее явно не залог моей безопасности, а наоборот угроза. Тебе она не доверяет, и честно сказать едва терпит наши отношения... Она в связи с угрозой нападения 'маньяка' может свести наши встречи к минимуму.

   – Не бывает безвыходных ситуаций, Кэти, мы что-нибудь придумаем, – глаза Маркуса потеплели, и в них отразилась ирония.

  Они виделись далеко не каждый день. Виной тому загруженность в школе, подготовка к ЕГЭ, загруженность учебой, личными делами и самого Маркуса. В прошлом месяце иностранец уезжал проходить практику в Москву, поэтому они не виделись четыре недели. Обменивались сообщениями, но переписка не способна заменить живое общение, поэтому Катя скучала, сильно скучала. Мир без Маркуса терял краски. А если мать возьмется за безопасность дочери, то действительно урежет время встреч с иностранцем. Этот факт сильно удручал, хотя Катя понимала причины беспокойства матери и ее не любовь к Маркусу.

  Мать конечно же не знала, что возлюбленный дочери вампир. Но красивый, состоятельный, двадцатитрехлетний парень не внушал доверия. Мать боялась о том, что Маркус падок на женское внимание, и удержать такого красавца возле себя практически невозможно. Ему скоро несомненно захочется 'новую жертву', а старая станет вдоль и поперек изученной и оттого больше неинтересной и не достойной внимания. Она прожужжала все уши Кате, о том какой ей видится Маркус. Плюс ко всему заявила, что парни при деньгах всегда избалованы и привыкли, что весь мир стоит перед ними на коленях. На что Катя ответила, что Маркус пусть и состоятельный, но далеко не миллионер. В ответ мать парировала, что он опасен, это становится ясно стоит лишь заглянуть в его демонические глаза. Мама пыталась вразумить непутевую дочь, но Катя знала Маркуса куда больше ее и понимала, на что идет, встречаясь с ним, и принимала это, потому что любила.

   * * *

  Маркус остановил машину возле Катиного подъезда. Катя вышла наружу, холодный промозглый воздух коснулся кожи и заставил вздрогнуть и спрятать руки в карманы куртки. Хорошо, что предусмотрительный Маркус позаботился о ее одежде. Проснувшись раньше, сунул ее промокшую, после купания в лесном озере, одежду в стиральную машину с сушкой.

  Не глуша мотор, иностранец вышел из салона и, подойдя к Кате, обнял за талию.

  – Я позвоню, – произнес и нежно поцеловал в лоб. Она сильно прижалась к его груди, ощущая как под кожей, ребрами бьется сердце Маркуса.

  – Будьте осторожны сегодня ночью, – попросила она. Так не хотелось его отпускать.

  – Само собой, – ровным голосом ответил он, кончиками пальцев ласково, поглаживая Катю по голове. Внезапно мышцы иностранца словно одеревенели. – Твою мать, – чуть слышно процедил он сквозь зубы. Катя подняла голову и проследила за его взглядом.

  Сердце буквально ушло в пятки. Возле двери подъезда, наблюдая за ними, стояла мама.

  – Как же изменилась твоя подруга Саша, – ядовито произнесла она, неспешно, подойдя ближе и окинув Маркуса взглядом. – Стала выше на целую голову, подстриглась, перекрасилась, сделала пластическую операцию, причем изменила не только внешность, но и пол.

  – Ты не правильно все поняла... – выдавила Катя, но мать резко перебила:

  – Только не надо говорить, что он просто подвозил тебя от подруги! Настоящая правда итак читается в твоих глазах, – Елена Николаевна перевела негодующий взгляд на Маркуса:

  – Что скажете, юноша?

  – Да, ваша дочь ночевала у меня, – твердо ответил Маркус, полностью выдержав ее жесткий взгляд.

  – Что и требовалось доказать! Моя дочь врет мне! – мать всплеснула руками и вновь посмотрела на Катю:

  – Похоже я слишком распустила тебя! А если ты не забыла, тебе еще семнадцать, восемнадцать будет только через полгода, поэтому я имею полное право тебя наказать!

  Катя виновато опустила взгляд, испытывая угрызения совести оттого, что обманула мать и этим обидела ее, и въедливое в сердце острыми зубами чувство того, что возможно мама теперь и вовсе запретит встречи с Маркусом.

  – Елена Николаевна, послушайте, – ровным и спокойным тоном начал иностранец. – Я понимаю ваше негодование и ярость. Пусть это прозвучит банально и не ново для подобной ситуации, но это я попросил Катю отправить вам сообщение.

  Тут мать опустила глаза и обвела взглядом 'Ниссан' иностранца. Она увидела вмятину, что еще больше усугубило ситуацию.

  – Вы попали в аварию? – глаза Елены Николаевны сузились, и в них отразилось беспокойство.

  – В нас врезался какой-то лихач. Виноват он, – по сути Маркус не соврал. Пусть и не водитель авто, а оборотень, но машина оказалась повреждена благодаря его действиям.

  – Ты не пострадала? – тревожно спросила мать.

  Катя покачала головой.

  Мама несколько долгих и томительных секунд буравила тяжелым взглядом дочь и иностранца, после чего произнесла:

  – Пойдемте в квартиру. Я хочу поговорить с вами обоими, особенно с тобой, Маркус.

   Глава 4

  Они расположились в зале. Катя и Маркус сели на диван, мать на кресло напротив.

  – Вот чай, сахар, конфеты, угощайтесь, – Елена Николаевна расставила чашки с терпким напитком на полированном темном журнальном столике, придвинула к дочери и иностранцу сахарницу и вазочку со сладостями. – Маркус, не стесняйся.

  Иностранец добавил в чай одну ложку сахара и аккуратно размешав, пригубил напитка. После чего поставил чашку на стол и внимательно посмотрел на Елену Николаевну.

  – Вы хотели поговорить, так начинайте. Простите, что тороплю, но у меня сегодня не так много свободного времени. Нужно везти машину в ремонт и уладить некоторые дела, – как можно более вежливо произнес Маркус. Катя знала, что сложившаяся ситуация не нравится ему и давит на душу. Мать явно собиралась пройтись по их отношениям, а расспросов касаемых этого иностранец не любил до скрежета в зубах. А зная мать, Катя понимала, что та будет задавать прямые или довольно заковыристые вопросы, чтобы понять подходит Маркус ее дочери или нет. Своего рода экзамен, на котором нельзя ждать поблажек и невозможно подкупить преподавателя. Оставалось надеяться на благоразумие иностранца, чтобы он не наговорил матери резкостей. Сердце грела его сдержанность и хладнокровие. К тому же он должен понимать волнения Елены Николаевны и последствия собственной грубости, поэтому обязан отвечать спокойно и рассудительно. Катя надеялась на это.

  – Как ты относишься к моей дочери, Маркус? – последовал первый вопрос.

  – Трепетно и с нежностью,– его губы тронула едва заметная улыбка. Катя накрыла его ладонь своею и слегка сжала, как бы поддерживая и прося уважительно относится к матери. Затаила дыхание в ожидании нового вопроса, а еще больше ответа иностранца.

  – Серьезны ли ваши отношения, много ли они значат для тебя, или это баловство? Очередное увлечение? – буравя Маркуса колючим, сканирующим, будто рентген взглядом, продолжила Елена Николаевна.

  – Поверьте много, – не моргнув глазом, ровным тоном невозмутимо ответил он. – Я никогда ничего не делаю просто так и если встречаюсь с Катей уже около полугода, то это определенно что-то значит для меня и совсем не малое. Я отношусь к Кате со всей серьезностью и не морочу ей голову, ведь так звучит ваш вопрос, если задать его более прямо? Я... люблю вашу дочь, в человеческом обществе чувства, которые я испытываю к ней, вроде так называются, – последнюю фразу Маркус произнес нехотя, но твердо и уверенно.

  – Меня волнует еще один вопрос... – протянула Елена Николаевна, посмотрев на иностранца более внимательным прожигающим взглядом, словно боялась чего-то упустить и не отличить правду ото лжи или наоборот. Сердце Кати замерло. Она начала догадываться, о чем хотела спросить мать. – Сегодня ночью вы ночевали под одной крышей и возможно не только сегодня. Я хочу знать вступали ли вы в интимную связь?