Текст книги "Я ставлю на любовь (СИ)"
Автор книги: Светлана Тимина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)
Вчера Настя сказала, что тоже будет там. На ее присутствии настоял крестный. И Влад сжал кулаки, сжал так, что ногти впились в ладони, а стиснутые зубы едва не заскрипели. Увы, он достаточно повидал в этой жизни, чтобы понять, что Гуляев ратовал совсем не за соединение двух любящих сердец. Его Ангел – страховка? Гарантия того, что он согласится на условия, которые при закрытых дверях остались неозвученными? Одно он знал точно: порвет любого, и не раздумывая, если любимая женщина окажется на линии огня. Он даже не подумал о том, что Настя сама может за себя постоять. Еще совсем немного, и ей не придется самой разряжать обоймы в головы своих обидчиков. Он закроет ее ото всех жизненных невзгод, станет стеной от порывов ураганных ветров и стремительных пуль. Воин-защитник для своей принцессы. Конечно, Настя будет сопротивляться. Пусть. Со временем поймет, что он никогда не ставил целью ограничивать ее свободу. Он просто не может позволить себе снова утратить смысл своей жизни…
Лидер сделал все, чтобы его тревога не передалась Насте. Как и девять лет назад, они ели суши, женские пальчики, которые так уверенно держали пистолет и наносили выверенные удары по болевым точкам на теле противника, сейчас не могли справиться с хаси. Намеренно или нет, не имело значения. Влад кормил ее со своих рук, как и тогда, на их первом свидании, и внутри разливалось солнечное тепло, которому он теперь знал определение.
Оно носило ее имя.
Оно называлось счастьем…
…Обычно во время подобных сходок криминальная элита столицы, в простонародье “братва”, предпочитала не прятаться по загородным особнякам. Собирались для переговоров в в ВИП-зале на Стрелковой, практически напротив здания Сейма. Никому бы не пришло в голову им как-то в этом помешать. Сам политический строй государства обуславливал подобные мероприятия, и почти все члены Синдиката имели мандат неприкосновенности. Зарубежные СМИ давно прозвали эту форму власти “криминальной автократией”, местные же гордо именовали ее демократией. Никто не хотел лишиться головы.
Сегодня привычный формат встречи претерпел изменения. Совет Синдиката собрался в загородном имении. Никто не знал, кому именно принадлежит этот трехэтажный дворец с мраморной отделкой, с резными шпилями башен, огромным полем для гольфа… и даже вертолетной площадкой. Настя подозревала, что этот дом принадлежал Гуляеву. Негласному крестному отцу, главному смотрящему, которому удобно было оставаться в тени.
В свое время девушка предприняла осторожную попытку раскопать подноготную своего крестного. Только из этого не вышло ровным счетом ничего. Александр был стопроцентной темной лошадкой, любая информация о нем была скрыта за семью замками. Тогда смотрящий лично пожурил ее за такое вот рвение. “Занимайся своими играми в возмездие. Все, что касается меня, как-нибудь, бог даст, расскажу тебе за бутылкой чая, если будешь хорошей девочкой”, – он говорил это и по-отечески улыбался, но стальные нотки в голосе и предупредительно потемневший взгляд сразу дали понять: дальнейших игр в детектива с ее стороны он не потерпит. Настя больше не искушала судьбу. Не потому, что испугалась, просто приоритеты на тот момент были расставлены иначе. Например, первым делом ныне покойный Шахновский, а тайны мадридского двора – потом.
На совет Синдиката они с Владом приехали порознь. Откровенно говоря, Настя до сих пор не понимала, отчего Гуляев так упорно настаивал на ее присутствии. Исполнители воли сильных мира сего всегда оставались в тени. Приобщаться к делам Синдиката она не собиралась ни при каких условиях. Решил ее испытать? Это была распространенная практика в этой структуре. Может, прознал о брачном предложении Спикера и решил насладиться спектаклем? Вероятно, в этом городе глаза и уши есть даже у асфальта. Безопасность? Самого Гуляева охраняли профессионалы запредельно высокого класса. Как и остальных. Если эти монстры схлестнутся, от нее толку будет мало. Стрелять каждый умеет.
Влад… Вот это было ближе всего к правде и не давало ей покоя. Зная, как крестный любит спецэффекты, и подавно. Если он сделал ставку на Лидера… Присутствие любимой женщины нового главы Синдиката на его коронации – сюжет, достойный Каннского фестиваля. Заодно и возможность донести до общественности, что к Насте на кривой козе не подъедешь и не используешь как инструмент давления на Лидера. Сама кого хочешь продавит и, скорее всего, до летального исхода.
Но все равно какая-то изменчивая противная тревога точила изнутри. Развитая интуиция редко молчала, а сейчас и вовсе царапала, словно гвоздем по стеклу. Логика же растерянно разводила руками, до конца не понимая, чем вызваны эти беспочвенные, на первый взгляд, опасения. Если ты в сговоре с Синдикатом, забудь про беспечность. Здесь ни в чем нельзя быть уверенной до конца.
Большая двухъярусная парковка на территории обширного имения постепенно заполнялась автомобилями. Сюда съезжались самые престижные марки авто: “Бентли”, “Лексусы”, “Порше”, “Кадиллаки”. И каждая машина отличалась особым тюнингом: бронированными каркасами и пуленепробиваемыми стеклами. А большинство еще и государственными номерными знаками.
Уважаемые люди Синдиката не спешили в гостеприимное тепло дворца. Покидали свои четырехколесные убежища, оглядываясь по сторонам, распускали кольцо широкоплечей охраны и обменивались друг с другом рукопожатиями, иногда братскими объятиями. Курили, смеялись, спорили, строили предположения относительно цели этой внеплановой сходки. Персона Насти не осталась без внимания. Появление в этом мужском обществе девушки с внешностью фотомодели в дорогой норковой шубе и бриллиантовых украшениях вызвало самую различную реакцию. Некоторые попросту теряли дар речи, другие, не задумываясь о последствиях, поедали ее глазами, а те, кто уже имел удовольствие с ней познакомиться, просто уважительно кивали. Настя лишь иронично улыбалась на обрывки фраз, долетающих до ее слуха. “Та самая? А с каких пор бабам тут место? Серьезно? Ликвидатор? Личная киллерша Спикера? Не гони… может, Спикер свою телку не успел в спа отвезти?.. Если так, кто пригласил ликвидатора… с какой целью?”
Те, кто поглупее, ограничивались репликами в стиле “я бы вдул”. Настя не обращала на них внимания. Высокомерно улыбалась, стараясь ничем не показать своего волнения, и ожидала приезда Влада. Он задерживался. Может, это было сделано намеренно, и крестный срежессировал его появление в урочный момент. Когда криминальный бомонд притих и на парковку, оставив росчерк шин на бетоне, влетел уже знакомый ей “гелик”, Настя нервно хихикнула, на миг представив абстрактную зарисовку: Антон, кривясь от боли, вываливается из автомобиля с букетом цветов и делает ей предложение на глазах у ошеломленной публики. А что? Она женщина, и даже образ жизни не смог полностью выбить из ее души романтику.
Спикер выглядел уставшим, но уже не таким измученным, как в прошлую их встречу. Держал прямую осанку, чтобы компенсировать невысокий рост, сухо кивнул в ответ на приветствия. От внимания Насти не укрылось, что многие из присутствующих уже догадались о скором изгнании главы мафии с насиженного места. Проявлялось это по-разному. Кто-то просто кивал в знак поддержки, с трудом скрывая растерянность. Другая же категория злорадно ухмылялась, примеряя корону власти на себя. Эти два ментальных потока буквально осязались кожей, а Настя не могла причислить себя ни к одному из лагерей. Ей было все равно. Да, они довольно долго проработали бок о бок, никогда не переступая грани “заказчик-исполнитель”, последние дни не в счет. В глубине души она уважала этого сильного мужчину, который сумел бы удержать власть, не будь вышестоящей силы. Иногда ей даже казалось, что, окажись она на его месте – понятие “диктатура” показалось бы Синдикату самым мягким. Когда она узнала о том, как ее босс цинично приговорил Влада… странно, но ненависти не испытала. Испытала кое-что посерьезнее. Отстраненность и равнодушие.
– Ангел? – Антон знаком велел охране держаться на расстоянии и остановился в паре шагов от Насти. – Что ты здесь делаешь?
Девушка не стала ему отвечать, ограничилась легким пожатием плеч. Если бы она сама это понимала. Хотела было поинтересоваться самочувствием босса, но поняла, что это прозвучит сухо и фальшиво. Появление двух мужчин в костюмах, которые пригласили всех пройти в дом, избавило ее от этой необходимости. Напоследок она осторожно огляделась по сторонам. Почему нет Влада? Что все это значит? Тревога росла, не отпустила даже в роскошной прихожей особняка, заставив вздрогнуть от зуммера металлоискателя. Хмурый то ли дворецкий, то ли глава безопасности кивнул, пропуская ее вперед под цепкими взглядами всех собравшихся. Им не позволили оставить при себе оружие.
Переговорный зал казался бесконечным. Длинный черный стол с глянцевой поверхностью без единого пятнышка, по центру – букет белоснежных лилий в большой вазе. Эркерная зона комнаты скрыта тяжелыми шторами в целях безопасности. Чучела голов диких животных на стенах немного сглаживали официальный интерьер, вместе с огнем в огромном декоративном камине придавали помещению флер легкого уюта. Это все, что успела рассмотреть Настя, перед тем как ее взгляд переместился на двух мужчин, спокойно ожидающих у огромного стеклянного глобуса на лакированной стойке. Крестного она узнала сразу, а второй оставался в тени. Только когда он сделал неспешный глоток кофе и повернулся, Настя узнала такие родные движения… этот поворот корпуса и слегка склоненную набок голову. Эти длинные пальцы, которые еще утром ласкала своим языком. И этот взгляд темного янтаря, который прожег ей кровь за считанные секунды.
Влад! Уже не обращая внимания на окружающих, которые так и не сбавили градус своего интереса по отношению к ее персоне, девушка сделала несколько быстрых шагов вперед. На ее губах расцвела улыбка счастливой влюбленной женщины, которой уже было не под силу скрывать свои чувства. Не имело значения, что они провели вместе ночь и расстались только несколько часов назад. Секунды для них становились вечностью. Каждый час порознь превращался в бездну холодной тоски. Расстояние становилось холодным оружием, которое наносило свои беспощадные удары. Нет, больше никогда они не расстанутся надолго. Свободолюбивая сущность Насти с легкостью отказалась от прежней жизни ради единственного счастья – быть только с ним…
Она так и не поняла, что удержало ее от безотчетного порыва кинуться на шею Владу на глазах у донов Синдиката. Наверняка не их любопытные и удивленные взгляды. И даже не Спикер, который сперва двинулся в ее сторону… а потом застыл на месте, уставившись на вышедшего из тени Влада Корнеева. И уж точно не правила этикета или опасение показать свою слабость. Нет. Высокие каблуки «Джимми Чу» слишком мягко пружинили по необычной фактуре коврового покрытия. То ли каучук, то ли силикон, замаскированный под ковролин. С такого очень легко потом смывать грязь. Или кровь…
Настя так и осталась стоять на месте, осознав собственную догадку. Мера предосторожности? Или Гуляев свихнулся окончательно, решив устроить показательную казнь Спикеру прямо в зале переговоров? По всему выходило, что удержаться в стороне от мясорубки внутренних разборок ей не удастся.
Влад хранил самообладание. Но нельзя было назвать это абсолютной уверенностью. Гуляев же приветливо улыбнулся Насте и поманил рукой поближе. Только тогда девушка окончательно взяла себя в руки и шагнула навстречу, остановившись по правую сторону от широкого кожаного кресла. В немалой степени этому помог согревающий взгляд Влада с легким кивком. Он наполнил кровеносные сосуды восхитительным теплом, и Настя непроизвольно опустила голову, скрывая счастливую улыбку. Наблюдала из-под опущенных ресниц за тем, как приглашенные рассаживаются за длинным столом, не вполне врубаясь в происходящее и недоумевая, почему кресло во главе стола занял не Спикер, а влиятельный олигарх. Многие вообще видели Гуляева впервые. А сам Александр был предельно спокоен.
– Приветствую, господа, – прозвучал в воцарившейся тишине его уверенный голос. – Я не люблю ходить вокруг да около, поэтому сразу отвечу на вопрос, который волнует большинство. Мы сегодня здесь потому, что настало время перемен. Глобальных перемен, на которые никто из вас, к сожалению, повлиять не сможет.
Настя не выпускала из поля зрения Спикера. Антон, казалось, даже не осознал в полной мере сказанное. Смотрел на Влада, нервно постукивая пальцами по лакированной столешнице. Не было никакого сомнения, что он узнал того, кто в свое время был неоценимым помощником и кого он с такой легкостью приговорил к смерти. А Лидер делал вид, что ничего не замечает или же все прекрасно видит, но не испытывает каких-либо эмоций по этому поводу.
– Годами мы работали под руководством лидера, чей авторитет неоспорим и сейчас. Я не могу не отметить его достижений и колоссальной работы, укрепление позиций Синдиката и организованность. Антон собрал лучших из лучших. Многие отсеялись в процессе формирования структуры, но таков естественный отбор. Остались лучшие.
Настя вскинула голову, отметив резкое, нервозное движение барона работорговли. Многие выглядели растерянными. Некоторые едва скрывали самодовольство. На миг ей подумалось, что абсолютно никто из присутствующих не догадывается об истинном положении дел.
– Но рано или поздно в каждой системе наступает перезагрузка. Элементы любого механизма изнашиваются и выходят из строя. И если структура стремится к самосовершенствованию и упрочению своих позиций в условиях меняющихся реалий, мы обязаны заменить износившиеся винтики иными. Современными и улучшенными.
Сказанное дошло до сознания присутствующих не сразу. Спикер поднялся, и только тогда тишину нарушил гул голосов. Настя поймала его взгляд.
Осознав слова смотрящего, он, на пороге собственной гибели, смотрел только на нее. На своего Ангела. Смотрел так, как смотрят дети, а не сквозь маску непробиваемого криминального авторитета. Смотрел без напускного равнодушия… и без надежды либо невысказанной просьбы вмешаться. Смотрел так, словно старался ее запомнить. Взглядом не босса. Взглядом мужчины. И тогда, несмотря на свое безразличие, Насте отчего-то захотелось крепко зажмуриться.
Тихо открылась дверь. Вошедший мужчина толкал перед собой нечто похожее на гостиничную тележку, только более длинную, накрытую красной струящейся тканью. Настя разорвала зрительный контакт со Спикером, ставший для нее невыносимым, перевела взгляд на пришедшего, ощутив, как спирали тревоги закрутились в тугую пружину. И Гуляев, который остался верен себе и не собирался утомлять собравшихся долгим красноречием, спокойно, словно ему не было до этого никакого дела, произнес:
– Вперед, волчары. Там ваше оружие. Порвите друг друга за право назваться сильнейшим.
Повисла ошеломительная тишина. А потом перед глазами Насти предстал наглядный пример того, как обычные люди превращаются в зверей. Увы, с сагой про оборотней эта немая сцена не имела ничего общего. Никто не проронил ни слова, но, когда слова крестного отца достигли их сознания, посрывались с мест, опрокидывая стулья, рванули к тележке, с которой предусмотрительно стянули красное покрывало. Образовалась давка, и тишина нарушилась отборным матом, звуками ударов и лязганьем металла.
– В соседнюю комнату, Ангел, – тихо сказал Гуляев, слегка коснувшись ладонью ее руки. – С вами я потом поговорю.
Настя не стала задавать вопросы или раздумывать. Толкнула Влада, который хранил невозмутимость, в сторону двери, с силой захлопнула ее и повернула ключ. Именно в этот момент раздался первый выстрел.
Она не могла видеть, что происходит за закрытой дверью. Слышала только шум борьбы, крики, мат, а потом новые выстрелы.
– Настя! – Влад разжал ее пальцы, вцепившиеся в дверную ручку. – Я с тобой, успокойся! Все будет хорошо!
– Гребаные битвы за власть! – процедила сквозь зубы Настя.
С той стороны двери раздался глухой хлопок, сопровождающийся падением чего-то тяжелого. Сердце отплясывало контемпорари дэнс, но объятия Влада стали крепче, вытесняя аритмию и заменяя ее ласковым теплом. Горячие губы прижались к ее виску, и девушка покорно откинулась на его плечо, закрывая глаза. Это казалось безумием. За тонкой дверью в паре метров гремели выстрелы и раздавались крики боли, а ей больше всего на свете хотелось раствориться в своем любимом мужчине, не думая ни о чем. Повернула голову, встречая нежный поцелуй, и симфония смерти заглохла, сменившись мелодией их персональной любви. Ласковой и такой сильной, что, казалось, ей под силу сменить обстоятельства.
Настя не имела понятия, как долго продлился этот поцелуй, как давно затих шум борьбы по ту сторону и что же приключилось с крестным в этой свистопляске смерти и кровавых амбиций. Едва не выругалась, когда дверь открылась. Влад среагировал молниеносно: выхватил пистолет, направив на вошедшего, и лишь после этого прервал поцелуй, напоследок коснувшись губами лба Насти. Невозмутимый бритоголовый “дворецкий”, который привез оружие, скользнул по обнимающейся парочке равнодушным взглядом.
– Корнеев, босс зовет. Одного.
– Хрена с два, шушваль.
Настя встала и решительно шагнула в дверной проем, намеренно грубо задев мужчину плечом. Увиденное не повергло ее в шок. Пусть редко, но с подобным ей приходилось сталкиваться и прежде.
Спикер развалился в кресле. Настя поспешно отвела глаза: выстрел в висок превратил правую часть его лица в кровавое месиво. Тяжелый запах крови и пороха повис в воздухе. Белоснежные лилии по центру стола окрасились красными брызгами, из простреленной вазы, чудом не разлетевшейся на осколки, вытекала вода, смешиваясь с кровью и омывая блестящие гильзы на глянцевом обсидиане стола. Кровавая капельная аэрография покрыла также стены и портьеры абстрактным рисунком.
Двадцать присутствующих. Четверо из них мертвы. Еще трое ранены, не факт, что выживут. Настя скользила взглядом справа налево, не узнавала практически никого – разорванная одежда, взлохмаченные волосы и кровь на коже, непонятно уже чья. В ушах предательски зашумело, и девушка вцепилась в пальцы Влада, который тихо подошел сзади и в буквальном смысле накрыл собой, защищая от этой вопиющей жестокости. Лидер во всем, до последнего слова и действия. Казалось, рухни небо, начнись извержение вулкана или что серьезнее, он бы не утратил самообладания. Сжимал ее руку и нежно гладил по голове, прогоняя тяжелые мысли.
– Влюбленные, извиняюсь за Варфоломеевский вечер.
Гуляев, подобно Коперфильду, материализовался из эркерной зоны. Уже привычная ко всему Настя непроизвольно моргнула, когда он, не замечая убитых, оглядел заляпанные кровью стены и недовольно цокнул языком.
– Законы стаи не вытеснить никакой дипломатией. А вот теперь можно цивилизованно поговорить о новых перспективах.
Настя открыла было рот, чтобы сказать ему в ответ что-то резкое, но Влад предупредительно сжал ее ладонь. Мерзкий металлический запах крови, казалось, въедался в каждую пору, пропитывал собой волосы, оседал на языке тошнотворным соленым послевкусием. А крестный отец как ни в чем не бывало раздвинул портьеры, открыл окно, впустив в комнату свежий морозный воздух. Выжившие в бойне зашевелились, поднимаясь на ноги. Никто не проронил ни слова, словно они только сейчас начали осознавать, что же произошло. Один из них – Настя узнала куратора рынка металла по кличке Пиночет – подошел к Спикеру и опустил ему веки, оставив кровавые отпечатки пальцев на коже. Она была так поглощена этим действием, в котором было гораздо больше смысла, чем в целой заупокойной речи, что даже не заметила, как тот коротко кивнул Владу и вытер руки о серый пиджак собственного костюма. И слишком поглощена собственным неприятием происходящего, чтобы понять: ни у кого присутствие Лидера не вызвало вопросов. Создавалось впечатление, что большинство его знало и прекрасно понимало, с какой целью он сегодня здесь.
Влад подвел Настю к креслу во главе стола, выдвинул незадействованный на переговорах стул, на который не попали капли крови, но девушка отрицательно мотнула головой. Тревога разгоралась в ней с новой силой, и даже нежные прикосновения любимого мужчины сейчас не могли ее погасить.
– Кто же теперь возглавит Синдикат и сделает его крепче и неуязвимее? – Гуляев скрестил пальцы в замок, упираясь локтями о спинку кресла. – Я знаю, вы ждете моей фразы, что я собрал вас для того, чтобы сделать выбор. А что делать в том случае, если вы недостойны быть избранными? Никто из вас?
Влад отпустил руку Насти и выпрямился. Только сейчас она почувствовала его напряжение. Театр не закончился. Гуляев продолжал играть свою роль – ту самую, которая казалась понятной лишь на первый взгляд. Настя повернула голову, но тут же внутренне вздрогнула от странного ощущения. Словно все мысли разом зависли в невесомости, а шум в ушах трансформировался в четкий приказ, прозвучавший в голове.
“Убей его”.
Что это было? Она сходила с ума? Но разве не этот самый голос направлял ее ладонь с зажатым в ней скальпелем? И тогда у нее не было сомнений в том, кому он принадлежит.
“Света?..”
“Разуй глаза, Краснова! Как ты могла забыть о политике Синдиката? Ты не знаешь, что делают с сильнейшими?”
Настя сжала пальцы в кулак. Речь Гуляева, которая до того казалась обыкновенным позерством, постепенно начала обретать зловещий смысл.
– Я долго наблюдал за тем, что происходит в Синдикате. Пора вмешаться тому, кто наведет окончательный порядок. И никто из вас не подходит для этой цели. Мною принято решение о полной замене кадрового состава. Ваши никому не нужные нормы морали и совести лишили наш бюджет миллионов, ваши внутренние терки с подачи Спикера превратились в бабские разборки. Вы, как шавки, перестреляли друг друга по одному щелчку пальцев, надеясь заграбастать трон смотрящего. Никому из вас здесь больше нет места.
Настя повернулась на звук взведенного курка. Достаточно было одного взгляда в глаза Гуляева, чтобы понять: никакой паранойи. Она единственная поняла суть происходящего без всякой подсказки.
– Я не дам вам этого сделать, крестный.
Подошла еще ближе, закрыв собой Влада. Сомнений не осталось. Серый Кардинал не собирался назначать нового Спикера. Его цель была иная: прибрать к рукам то, что создавалось десятилетиями, уничтожив всех, кто оказался достаточно силен, чтобы ему в этом помешать.
Почему она была так слепа? Не разглядела тьмы безумия в глазах бывшего коррумпированного чиновника, ныне серого кардинала, который стоял у истоков, дергая за нити, и умудрялся так долго это скрывать?
– Крестница, заткнись. Твой папа будет не рад, если мне придется прострелить тебе голову. Отойди и не мешай…
– Нет никакого Совета, правда? – глухо повторила Настя. – Вы собрали здесь тех, кто умнее и амбициознее. Тех, кто мог бы возглавить Синдикат и повести за собой массы. Но вовсе не с целью провести выборы. Вы собрали здесь всех с целью истребить!
Настя потеряла бдительность. Все-таки Гуляев не был слаб и глуп. Когда он буквально швырнул ее, схватив за горло, на высокий стол, Настя потеряла над собой контроль. Дуло пистолета в руках крестного смотрело прямо в лоб Влада. Все произошло очень быстро.
– Кто грохнет эту суку, останется на своих местах!
Настя едва поняла смысл сказанных слов. Вскочила на ноги, ощутив, как треснул каблук модельных сапог, и кинулась наперерез между Гуляевым и Владом, выхватывая пистолет у кого-то из ошарашенных бандюков…
Она не поняла, что произошло в этот момент. Только краем глаза заметила Пиночета, который схватил ствол обеими руками и направил в ее сторону. Но стрелял не он. Оглушительная боль прострелила ключицу, залила левое легкое сумасшедшим жаром, а ноги перестали слушаться. Да, она сломала каблук, но почему так больно? И почему нарастает гул в ушах, перекрыв грохот нового выстрела, а глаза больше не видят безумия на лице Гуляева? Только темноту… Она похожа на ковровое покрытие, если бы кому-то пришло в голову сделать его из резины. Металлический вкус крови на языке стал нестерпимым, а попытка вздохнуть вызвала удушье с приступом новой боли. Ей не приходилось прежде испытывать подобную. Комната плыла перед глазами, тьма перемежалась багровыми вспышками. Настя попыталась зажать уши, чтобы этот гул не буравил ей мозг, но не смогла поднять рук. Боль ударила на поражение, и, улетая в пустоту, Ангел закрыла глаза…
Глава 25
Темнота никогда не бывает однородной. У нее тысячи оттенков. Тысячи бликов, которые призваны оттенять ее черное великолепие. Вспышка молнии на краткий миг придает ей бархатный темно-синий отлив. Искры огня тонут в ее густоте, затухая красным заревом. Даже луч чистейшего белого света задает ей серый размытый тон, перед тем как мрак схлопывается, окончательно его поглощая.
На первый взгляд кажется, что в этой черноте всегда царит тишина. Но это не так. Сбивчивый шепот бездны режет барабанные перепонки. Столкновение полей разного оттенка сопровождается громовыми раскатами. А искры света гаснут с шипением, от которого хочется зажмуриться. Даже если глаза и без того закрыты, а ты барахтаешься в этой вязкой тьме, слишком упрямая, чтобы вот так просто в ней захлебнуться, и недостаточно сильная, чтобы вырваться из ее вязкой клетки. А картинки, кадры, вырванные из прошлого, бьют по нервам с беспощадностью формата 7Д, непонятно, с какой целью – то ли придать тебе сил для борьбы, то ли, наоборот, отнять последние.
…Пустое помещение душевой с мигающими лампами дневного цвета, заполненное паром. Она не успевает увернуться, когда женская ладонь с зажатым в ней ножом из последних сил поднимается вверх и задевает лицо. От боли мутнеет перед глазами, а красная кровь льется буквально в глотку Гюрзе, стекая с разреза на скуле. Это борьба не на жизнь, а на смерть. Борьба за право выжить. А с ее стороны еще и за мужчину, от которого у каждой матери случился бы инфаркт, узнай, как он любит заниматься сексом с их дочерьми. Зять из страшной сказки.
Насте плевать на Хаммера с высокой колокольни. У нее к нему иной интерес. Этот варвар с садистскими закидонами работает с лучшими из лучших. Ученица у него будет только одна, и Настя намерена застолбить эту нишу. Второй год ее обучения подходит к концу. На кону отбор в серьезные структуры… и если повезет, доступ в святая святых Синдиката, где и находится ее главный враг. Увы, иначе к нему не подступиться…
Кровь продолжает бежать по лицу. Она не имеет права отключаться сейчас. Пальцы сжимаются на горле Гюрзы до боли в фалангах, и нож падает на плитку. Настя отшвыривает его в сторону ногой, сняв колено с груди противницы и сильнее сжав пальцы, пока та не начнет хрипеть. Хочется ее грохнуть прямо тут, но это будет крахом всем планам. Саму Настю тоже не оставят в живых.
Она не понимает, что помещение заполнилось людьми, а кто-то пытается за плечи оторвать ее от поверженной Гюрзы, которая уже не хрипит, а просто дергается в конвульсиях. Выучка не прошла даром, Настя медленно рисует в воображении мантру самообладания и разжимает пальцы на ее горле, позволив поднять себя на ноги. Футболка камуфляжной расцветки пропитана кровью и паром, сознание уплывает. Она очнется в лазарете спустя полчаса. Врач без обиняков скажет, что ее лицо теперь подпорчено, останется шрам. Стоящий рядом Хаммер устало вздохнет, мысленно похоронив перспективы использовать Настю как универсального агента, не вызывающего подозрения своей смазливой внешностью. Это будет единственный раз, когда она обратится к крестному с просьбой найти пластического хирурга высшей категории.
А потом будет долгий период реабилитации в израильской клинике. Возвращение на базу, где придется в течение месяца восстанавливать прежнюю физическую форму. И привыкать к новому образу. Ей казалось, что она мало изменилась, просто ушла прежняя округлость лица и скулы стали четко очерченные. Появилась даже какая-то трогательность. Обманчивая, сбивающая с толку. Никто не воспримет ее всерьез такую. За что и поплатятся однажды. Так она себе каждый день говорила.
Гюрзу куда-то слили. Никто не знал куда и зачем. Больше никто не смел покушаться на жизнь и спокойствие Насти после того случая. Даже не потому, что она считалась любимицей Хаммера, она и без покровительства главного инструктора теперь умела за себя постоять…
Хаммер. Чего этот маньяк никак не уходит из кадров этого черно-белого кино? Лента без звука, а она слышит его голос.
Иногда снисходит нечто вроде озарения. Становится понятно, что застряла в невесомости между жизнью и смертью. Но непонятно другое: почему больше не слышит голос Светы. Почему не уведет вместе с собой навстречу новой жизни или не вернет в прежнюю. Похоже, ее все бросили. Хотя иногда кажется, что она чувствует руки Влада. Влад? Разве его не убили? Она не успела… стрелял Гуляев… еще и Пиночет. Два выстрела, один поразил ее, а второй… Влада или крестного? Мысли путаются, убегают и растворяются в вязкой тьме. Сколько еще ей тут барахтаться? И неужели это все?
Пару раз ей показалось, что она выбралась из черного омута. Но свет был таким ярким, что буквально опалил сетчатку, а голоса и писк приборов слишком громкими. Тьма не преминула этим воспользоваться и потащила обратно в свою вязкую трясину. Насте не хочется думать, что же случится, когда она устанет с ней бороться. Сдастся? Или все закончится гораздо раньше?
Здесь нет времени. Невозможно понять, сколько прошло минут, часов, дней, недель и на исходе какого именно временного отрезка наконец-то догоняет усталость. Тьма ждала именно этого момента. Теперь Настя знает: так выглядит ад. Никакого огня, котлов с грешниками и чертей. Что обидно, никакого Князя Тьмы, которого так часто любят рисовать в образе сексуального мужчины со сказочной мускулатурой и рогами, которые его вовсе не уродуют. Даже этой шаткой иллюзии лишили. Что дальше? Будет задыхаться в вязкой тьме целую вечность? Такие девочки, как она, не попадают в рай. Чтобы там оказаться, ей надо было отойти в мир иной вместе со Светой девять лет назад…
Настя уже готова сдаться, понимая, что преисподняя никогда ее не отпустит. Вроде бы ей показалось, что вернулась, но разряд, похожий на электрический, так больно уколол, что она непроизвольно нырнула обратно. Сама виновата.
…Опять эти стальные тиски взбесившейся темноты. Вне времени и вне пространства. Ты падешь в это снова и снова. Будет момент, когда тебе станет вдруг легко и свободно в этой тьме. Ты почувствуешь, как вырываешься из ее черных тисков и пытаешься взлететь. Взлететь в такую же непроглядную тьму с одним лишь различием: там нет стальных оков, там свобода и уникальная возможность покорить тёмное небо взмахом сильных крыльев. Они уже раскрылись, твоя персональная божья или дьявольская благодать, ты взмахнула ими… и закричала от боли.
