Текст книги "Я ставлю на любовь (СИ)"
Автор книги: Светлана Тимина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)
Настя старалась не шевелиться. Вслушивалась в тишину до тех пор, пока движение стрелок не перестало раздражать, а она не различила чужое размеренное дыхание. В комнате еще кто-то был. Настя подняла веки.
Была ночь. Может, вечер или раннее утро, зимой не разобрать – темнеет рано, рассветает поздно. Свет торшера осветил незнакомую фигуру немолодого мужчины, который сидел в кресле с книгой в руках. Настя усмехнулась про себя, когда поняла, что ее первая мысль была почему-то о том, что же так увлеченно читает незнакомец: очередной штампованный боевик или же нестареющую классику.
Он не был похож на охрану Лидера (хотя откуда ей знать, как выглядит его охрана? Может, все они ходят в гавайских рубашках или латексе). На няньку-сиделку он тоже был мало похож. Одет в белый свитер крупной вязки, на носу очки в тонкой оправе, чеканный римский профиль и зачесанные назад волосы с легкой проседью. Так увлечен своим делом, что вряд ли заметит, что Настя проснулась. Девушка скосила глаза на свою левую руку. Трубка капельницы уходила под одеяло. Судя по самочувствию, это какой-то особый раствор. Главное, что он вернул ей силы.
Различить время на большом циферблате в темноте она так и не смогла. Кажется, часовая стрелка была на пятерке, а может, ей это просто показалось. А если и нет, все равно не разобрать, вечер или раннее утро. Настя вновь закрыла глаза, тихонько сменила позу, чтобы ничем себя не выдать.
В этот раз в голове прояснялось, и воспоминания возвращались стремительно. Она помнила все. Вопросы. Ответы. Свою реакцию на то, что ее Влад на какое-то время перестал быть хладнокровным и жестоким Лидером. И даже тот факт, что ей удалось его удивить. Не надо для этого было смотреть ему в глаза, она просто поняла шестым чувством – может, по особой интонации в его голосе, легкому замешательству или же этой самой эмпатии, которая так никуда и не делась.
Ей хотелось задать ему сотни вопросов: откуда сыворотка правды, почему он ее не убил и каким чудом сам сумел выжить. Но она могла только отвечать на поставленные ей. Иногда теряя нить повествования, но не утаивая ни единой детали. Весь самоконтроль, наработанный годами, оказался бессилен перед особым препаратом спецслужб мира. Если бы только боль, Настя бы с ней, возможно, справилась. Но пентотал натрия выключил иные условные рефлексы, попросту говоря, сорвал все тормоза, включив ложное убеждение в необходимости все рассказать, не упустив ни одной детали того, что она пережила в ту ночь…
Она словно заново сжимала запястье Светки и ее теплая кровь пачкала пальцы. Заново похоронила себя заживо, когда Шахновский в красках расписал, что именно ее ожидает. Тогда она испытала облегчение от того, что ее не убьют. Даже перспектива оказаться в лапах торговцев живым товаром не казалась столь ужасающей. Влад вернется и не оставит этого просто так. Главное – выжить…
Первые месяцы ада в «Обители ангелов». Сколько раз она давила в себе отчаянное искушение броситься под пули? Сколько таких сломалась на ее глазах, тем самым уничтожив даже мысли о подобном?
Она не верила, когда ей сказали про Влада. Спустя год, глядя в потолок и считая минуты под весом тела Хаммера, собрала в кулак свою волю и все-таки решилась попросить предоставить ей доступ ко всем базам данных. Он долго не сопротивлялся. Сутки Настя шерстила сеть в поисках любой информации о том, кто ни на миг не переставал быть смыслом ее жизни. Ни единой зацепки. Пока Хаммер сам не проявил инициативу и не рассказал ей, кто именно и как приложил руку к его смерти. И жажда мести миновала точку невозврата навсегда. Может, она бы за себя не убила. За своего Славэна порвет всех причастных, но не сразу, а со вкусом и особым удовольствием. Плевать, что Спикер поднялся к вершинам политической власти и протянул вместе с собой Шахновского. Сложно, да. Но все равно выполнимо!
Все силы брошены на то, чтобы попасться Спикеру на глаза. Хаммер крепко ей в этом тогда помог. Их связь оставалась тайной для высшего руководящего состава, и факт того, что он буквально пропихнул лучшую курсантку «Обители», ни у кого не вызвал подозрений. К тому времени и Терминатор оценил по достоинству ее аналитический ум и способность выживать в любых условиях. Спикер хотел управляемую крейзи. Совершенно несовместимые понятия, но играть очередную роль больше не было проблемой. Она не сложила руки, когда осознала, что убрать Шаха будет очень непросто. Что ж, она умеет ждать. Ждать, чтобы потом достичь своей цели и попутно прихватить вместе с Лешкой того, кто за всем этим стоит. Ее месть несколько расширила горизонты. Да, ее обидел Шахновский. Но ее Влада, по достоверным данным, списал сам Спикер…
Не удивительно, что бесстрашный Лидер опешил, услышав такое. Ни за что бы не поверил, если бы не сыворотка правды. Стало быть, она в безопасности, следуя логике событий? Нет, Настя так не думала. Влад был воспитан в политике Синдиката. Криминальный мир не признавал сантиментов и не играл по установленным правилам. Никто не упадет обнимать ее колени со слезными мольбами о прощении и отрывистыми фразами о том, как он жестоко ошибался. Погибли доверенные люди Лидера, и она сама приложила руку к их смерти, даже играя во благо. Максимум, чего она добилась, – потешила его самолюбие, может, даже всколыхнула пласт воспоминаний… но не более. Иллюзии растаяли. Влад сам сказал, что не оставит ее в живых.
Она была с этим не согласна. Ее миссия не выполнена. Если Лидер решил ставить ей палки в колеса, пусть катится на все четыре стороны. Она просто шлепнет по-быстрому Шаха и растворится в воздухе. Ее вынужденная сексуальная связь с грубым, варвароподобным Хаммером не прошла даром: заблаговременно он подготовил ей комплект документов, а также список контактов тех, кто поможет исчезнуть без следа и начать новую жизнь. Возможно, он все же любил ее по-своему. А может, любви и не было, все решило уважение. По сути, они негласно использовали друг друга. Она спряталась за спину инструктора, чтобы выстоять в этом кошмаре и заодно получить дополнительные знания и умения, которые не входили в стандартную программу, – они и помогут совершить прыжок по так называемой карьерной лестнице. Он, помимо доступа к ее молодому сексуальному телу, стремился к своему собственному продвижению, продемонстрировав в итоге слепленный им самим экземпляр великолепного оружия для убийства с особым набором смертельных знаний. Иллюзий ее тогда лишили довольно быстро. Они просто выживали и наращивали собственную силу в этом тандеме.
“Задача упрощается. Лидер сам за себя постоит, а я умываю руки”, – подумала Настя, еще раз прислушавшись к своему телу. Ей показалось, что сил достаточно. Она старалась игнорировать отчаянный крик своего сознания – так не хотелось отпускать того, ради кого выстояла, выжила и была готова бороться. Терять в тот момент, когда могла обрести заново. Насте хотелось верить, что ей не придется, отступая, отправить Влада на тот свет. Даже если он сам уже заранее приговорил ее. Эти мысли сдавливали и без того саднящее горло спазмом отчаянных, почти злых слез. Ей надо было похоронить прошлое раз и навсегда, тогда бы было намного легче. Хоть бы эта неуместная сентиментальность не помешала ее планам…
Решение пришло молниеносно. Ее учили принимать спонтанные решения, продумав последствия в кратчайшие сроки. Настя приподнялась на локтях и закричала. Со стороны должно было показаться, что она только что очнулась от кошмарного сна.
Мужчина в белом свитере отбросил книгу в сторону и поспешно вскочил на ноги. Комнату залил яркий свет, и Настя поспешно моргнула, прогоняя секундную слепоту. Его теплые ладони легли на ее плечи, ненавязчиво принуждая лечь обратно.
– Все в порядке, не кричите! Я доктор.
Если бы он этого не сказал, она бы догадалась по интонации. Придала своему лицу потерянное выражение, вглядываясь в его светлые глаза. Он улыбался. Просто улыбался, потому что наверняка не знал, кто она и чем он рискует, оказавшись в такой близости.
– Не делайте резких движений. Вы идете на поправку. Садитесь, я вам помогу. Надо выпить таблетки, потом я послушаю ваши легкие…
– Что вы мне капаете?
– Не переживайте. Парацетамол и кофеин, чтобы вы поскорее восстановили силы. У вас хороший иммунитет, справился с пневмонией за считанные дни…
– Где хозяин дома?
– Вы увидите его позже. Сейчас вам надо выпить лекарства и плотно поужинать…
Настя сбросила его руки и выдернула иглу капельницы из вены. Мужчина даже не успел понять, что произошло, когда его пациентка заломила ему руку, приставив к мочке уха иглу капельницы.
– Пикнешь, сука, воткну! – прошипела ему в ухо, сжимая локоть на его шее.
Доктор от внезапности произошедшего даже не звука не проронил, лишь дернулся, стараясь выскользнуть из захвата.
– Кто в доме? Сколько их?
В ответ – набор нечленораздельных звуков. Настя лишь сильнее сжала его горло.
– Где мы? Сколько бойцов Лидера? Отвечай, пока не убила к чертовой матери!
– Я… я не знаю… меня… кхх… не посвящают в это… я просто врач…
Молниеносное движение руки, игла проткнула кожу под его подбородком, вызвав сдавленный хрип мужчины.
– Не беси меня, Склифосовский! – продолжая удерживать захват, Настя пихнула его кулаком в бок и свесила ноги с кровати, защищаясь, словно живым щитом, телом доктора, который, похоже, действительно мало что знал. – У тебя есть тачка? Где достать теплые шмотки?
– Нее… а-аю… – она ослабила захват лишь на миг, чтобы ее заложник мог отдышаться и выражаться более внятно. – Мы в поселке С… отсюда до города… три часа на машине…
Все-таки врач оказался не робкого десятка. Совладал с собой, сделал резкий выпад, почти вырываясь из захвата. Настя поняла, что несколько переоценила свои силы, когда локоть прострелило болью. Но оставаться здесь и ждать своей участи подобно жертвенной овечке она не собиралась. Толкнула его ногой в поясницу, отчего тот не успел сгруппироваться и рухнул на пол, прыгнула следом, не обращая внимания на головокружение. Ей почти удалось заломить ему руку за спину и тем самым слегка обездвижить брыкающегося противника, когда он, видимо решив, что ему не доплачивают за то, чтобы успокаивать буйных пациентов, заорал во всю мощь своих связок.
– Твою мать! – прошипела Настя, саданув его в затылок кулаком. Не сильно, убивать доктора не входило в ее намерения.
Топот ног за дверью она скорее почувствовала спинным мозгом, чем расслышала. Дернула своего заложника за ворот свитера, намереваясь все-таки использовать в роли живого щита, хотя ее и мучили сомнения, что доктор недостаточно важная фигура для Лидера и в случае угрозы он может с легкостью пристрелить его собственноручно.
Дверь буквально сорвали с петель, и Настя подняла глаза, встретившись с двумя пустыми глазницами пистолетов, направленных в ее сторону. Двое из охраны Лидера так и замерли на пороге, ошеломленные представшей их взору картиной. Никто из них попросту не ожидал, что бесчувственная пациентка, по совместительству гостья, так быстро очухается и предпримет какие-либо действия. Эти парни привыкли подчиняться четким приказам. Один из них, не спуская прицела со лба девушки, снял портативную рацию с пояса и что-то отрывисто сказал.
В крови Насти бурлил кофеин, но слабость от болезни все равно сказывалась. На теле выступила холодная испарина, а мышцы грозило свести судорогой. Удерживая тело притихшего доктора в захвате, пыталась понять, хватит ли у нее сил вступить в схватку с двумя подготовленными бойцами. Не будь она столь ослаблена, у нее бы был шанс вырубить хотя бы одного и завладеть оружием… сейчас же быстрота реакции ушла, не могло быть и речи о том, чтобы попытаться. Они справятся с ней и без применения оружия.
Лидер не заставил себя долго ждать. В отличие от своих ребят, он был таким, каким Настя увидела его впервые после долгой разлуки, а именно: сосредоточенным и спокойным. Разве что немного уставшим. Кивнул обоим бойцам, которые синхронно опустили пистолеты, и только криво усмехнулся, выдержав лихорадочный огонь в глазах Насти.
– Отпусти доктора. Если бы не он, черта с два бы выкарабкалась. – Он даже не удивился происходящему. Стоял в дверях, спокойно разглядывая представшую взору картину, не замечая растерянных взглядов своих бойцов.
Настя судорожно вздохнула, усилив захват на шее своего живого щита:
– Ну и какого хрена ты заставил его напрасно стараться?
– Я тебе расскажу. Отпусти его и возвращайся в постель. Ты и сама прекрасно понимаешь, что твои игры лишены всякого смысла.
Настя с неохотой разжала захват. Ее несостоявшаяся жертва уперлась ладонями в пол и закашлялась, перед тем как буквально отпрыгнуть на безопасное расстояние.
Влад повернулся к застывшим в дверях ребятам и коротко кивнул:
– Свободны.
– Но… – возразил один из них, на что Лидер поднял ладонь вверх:
– Я сказал, свободны. Марш по местам.
Настя устало откинулась на край постели. Влад, вопреки ее ожиданиям, первым протянул руку доктору.
– Прости, брат. Она немножко нервная. Найди Настю, пусть нальет тебе выпить, а мы потом поговорим. И кстати, – быстрый взгляд на кровоточащую ссадину на подбородке, где Настя чиркнула иглой, – первую помощь окажет.
Доктор прохрипел что-то насчет того, что все в порядке, и поспешно покинул комнату, припечатав Настю тяжелым взглядом. Ей было плевать. Может, этот мужчина и спасал ее от пневмонии, но рассчитывал дозы сыворотки правды тоже он.
– Не сиди на холодном полу. Давай, забирайся в постель.
Влад так и не протянул ей руку. Стоял, спрятав руки в карманах брюк, и спокойно смотрел на нее, склонив голову.
Настя пошатнулась, стоило выпрямиться во весь рост. Пояс халата сбился, но сейчас ей было плевать на то, что он видит ее обнаженную грудь. Глаза застила серая пелена, на ощупь присела на постель, несколько раз зажмурившись, чтобы вернуть ясность зрения. Подушка буквально манила к себе. Похоже, концентрация кофеина в крови была гораздо слабее, чем она думала. Слава богу, хватило сил устоять на ногах, а не ползти по полу к постели – она все еще чувствовала, что Влад смотрит на нее.
– Есть хочешь?
Она действительно испытывала голод. Играть в героиню сейчас не имело никакого смысла. Скорее всего, именно от истощения и была эта ненормальная слабость.
– Только прекрати пичкать меня овсянкой. Тошнит.
Комната вновь обрела прежние очертания, хотя от яркого света на глазах выступили слезы.
Влад нажал кнопку на своем телефоне, отдав краткое распоряжение. Настя отчетливо поняла, что любая борьба сейчас будет лишена смысла. Для более-менее полного восстановления ей понадобится как минимум двое суток. Непонятно, сколько в доме вооруженной охраны, но идти на них с голыми руками было сущим безумством. Последние силы ушли на доктора. Если сейчас Лидеру стукнет в голову что-то с ней сделать, у нее попросту не хватит сил, чтобы сопротивляться. Она еще помнила его недавние слова о том, что он определил один из ее самых больших страхов. Этого оказалось достаточно, чтобы руки сами натянули одеяло практически до подбородка в неосознанном стремлении накрыть наполовину обнажившееся тело и не дать ему никакого повода.
Похоже, Влад не собирался ничего такого делать. Неспешно прошелся по комнате, погасил торшер и ловко подхватил кресло одной рукой, без каких-либо видимых усилий, чтобы поставить его рядом с постелью. Но садиться не спешил, оперся вытянутыми руками о спинку. Настя дерзко вскинула голову.
– Ты меня удивила, – в его голосе не было никаких эмоций. – Я в первый момент подумал, что старая любовь не ржавеет. Ангел стал ангелом мести? Довольно забавно.
– Хочешь сказать, что мне следовало подставить левую щеку?
Настя непроизвольно провела кончиками пальцев по скуле. Боль уже не ощущалась, но у нее не было зеркала, чтобы понять, сошла гематома или же нет.
– Принцип “око за око” мне нравится больше, – в голосе Лидера сквозили скучающие нотки. – Интересный у тебя способ мстить, уничтожая моих людей.
– Прости нас, Леопольд, мы больше не будем! – съязвила Настя. – Это обычные потери. Расходный материал. И как много ты сам пустил в расход для достижения своих целей?
– Отчасти можем делить ответственность на двоих. Но что толку тереть очевидные вещи? Каждый засланный агент прекрасно понимал, чем рискует.
Он все-таки опустился в кресло. Настолько близко, что Настя ощутила терпкий аромат мужского парфюма. Сердце на миг зашлось в бешеной пляске, которую она так хотела списать на кофеин, но не сумела. Ее волновала его близость. Настолько, что слова терялись, а мысли путались.
– Влад, не переигрывай. Это в Голливуде супергерой читает нотации негодяю перед тем, как его прикончить. Ты специально заставил того Айболита меня откачать, чтобы получить ответы на вопросы, которые уже не раз слышал?
– А тебе самой, без сыворотки, нечего мне сказать?
– Нечего. Ты все знаешь.
– Я намерен узнать больше.
– И когда ты пустишь мне пулю в лоб?
– Я еще не решил.
– Ничего, если в число моих последних желаний не будет входить секс с тобой?
Влад улыбнулся и – Настя сперва не поверила своим глазам – поднес обе ладони к шее, словно защищал себя. Красноречивый жест вместе с почти ребяческой улыбкой – Насте понадобилось несколько секунд, чтобы понять его значение. А затем еще несколько, чтобы сумасшедшее напряжение последних дней отступило, прорвавшись сквозь севшие голосовые связки судорожным хохотом. Это действительно было настолько нелогично и из ряда вон, что она ничего не могла с собой поделать. Сжимала пальцами край одеяла и тряслась от смеха, который только усиливался, стоило ей поймать наигранно-испуганный взгляд Лидера и скосить глаза на закрывшие кадык ладони.
– Ну тебя! Перестань! – непонятно, что именно она просила его прекратить делать: так открыто, по-мальчишески улыбаться или зажимать шею руками.
Лидеру этого жеста показалось недостаточно. Настя села на постели, буквально согнувшись, когда Влад закатил глаза и захрипел, словно смерть братка от ее зубов в том ангаре действительно была поводом для веселья. Но стоило только поймать его взгляд, новый приступ смеха в буквальном смысле опрокидывал обратно на лопатки, рвал легкие и мышцы – еще слаба была после пневмонии.
Наверное, он сам уже устал носить маску отмороженного гангстера. Думать о том, что лед между ними тронулся, было несколько преждевременно, даже если все факты без исключения на это указывали.
Горничная замерла на пороге, с опаской поглядывая на Настю. Наверняка известие о ее ненормальном поведении уже разнеслось среди челяди этого дома, а истерический смех только подтверждал этот факт. И все равно она не могла успокоиться. То ли от перепуганного взгляда девчонки, то ли от моментального выражения глубокой серьезности на лице Лидера. Девушка осторожно подкатила тележку к кровати и едва ли не выскочила из комнаты после короткого кивка Влада.
– Ты жжешь… – Настя смахнула слезы смеха, который не желал утихать.
Влад же только повел плечами. Его губы сжались в плотную линию, но глаза продолжали улыбаться. Возможно, это был один из его психологических приемов, который сработал именно сейчас, или же просто Настя запретила себе любые иллюзии насчет их вероятного примирения. Не имело значения, что фактов для подобного было предостаточно.
Она знала правила. Когда идет самая настоящая война, игры в Гаагский трибунал неуместны – она уже осуждена и приговорена Владом. Когда он дал ей понять, что не выпустит отсюда живой, вовсе не пытался ее запугать. Мог сколько угодно колебаться насчет озвученного решения, но отменить? Как бы ни хотелось Насте в это верить, не получалось. Оттого не стала искать в его потеплевшем взгляде с веселыми озорными искорками моментального прощения. Поверить в это было равносильно полной капитуляции. Неосознанно она сделала выбор – жить настоящим пусть не днем, то хотя бы минутой. И если в ней есть место такому безудержному веселью, это скорее плюс. Серьезность утомляет.
– Все, успокаивайся. Подвигайся ближе, я тебя покормлю.
Влад поднял стальные крышки с блюд, положив их на нижний ярус тележки.
– Покормишь? С рук?
– Тебе опасно давать столовые приборы. Серьезно, Настя, хватит смеяться, надо поесть.
– Овсянка? – нет, сегодня явно день смеха. – Я тебе ее сейчас на голову переверну!
Она без труда визуализировала в воображении эту картину – жидкая субстанция стекает по идеально уложенным волосам Лидера прямо на его дорогой костюм.
– Позвать доктора, чтобы вколол тебе успокоительное?
– Боюсь, ему сейчас самому не помешает, – Настя покачала головой, смахивая слезы.
Влад зачерпнул ложкой овсянку и с видимым удовольствием сжевал, облизав губы. Жар чего-то восхитительного и почти забытого закрутил тугие узлы в ее солнечном сплетении, а взгляд помимо воли скользнул к его губам.
– Зря отказываешься. Кедровые орехи, цукаты и курага…
– Стейк хочу.
– Завтра утром будет, если будешь хорошей девочкой. Ну?
Настя откинула одеяло, стянула на груди полы халата и села, свесив ноги. Неизвестно, почему она сейчас потянулась губами к ложке, может, всему виной была острая судорога сладкого тока, прокатившаяся по позвоночнику и затихшая в пальцах ног сладкой, щемящей болью? В этом было что-то интимное, запретное, манящее, понятное только двоим. И дело было вовсе не в том, что он боялся ложки в ее руках. Лидер не испугался бы даже ножа – во-первых, был наготове, несмотря на это ребячество, а во-вторых, Настя бы наверняка промахнулась в своем не до конца нормализовавшемся состоянии. Он просто хотел, чтобы она поела с ложки с его рук. Шаткий мост доверия, который она взорвала еще на стадии проекта, а он готов был начать строить первым.
– Правда, вкусно?
– Нет. Отстрели башку шеф-повару.
– Мы умрем с голоду. Ты готовить не умеешь.
– Ой, да ладно. Ежевика есть в хозяйстве?
– Это был отвратный пирог. Накорми им Шаха при встрече. Ты же хочешь, чтобы он перед смертью мучился?
– Трудновыполнимо. – За этим диалогом, полным ребяческого флирта, Настя и не заметила, как Влад скормил ей половину тарелки. – Или ты решил меня отпустить?
Влад излишне резко отложил ложку в сторону и откинулся на спинку кресла. Очарование момента оказалось в тот же миг разрушено напрочь. Искры солнца в его янтарных глазах погасли, осыпавшись черным пеплом, отчего их оттенок стал глубоким, словно насыщенным темнотой.
– Я не могу отпустить тебя.
– Приколы становятся все интереснее.
Настя только устало махнула рукой, когда он напрягся в ответ на ее движение к столу. Конечно, следуя законам жанра, после такого заявления следовало всадить ему эту ложку со следами овсянки в глаз, но желание выпить крепкого чая на травах, который ей безумно понравился, пересилило. Ее руки дрожали от слабости, когда она наполняла чашку почти до самых краев, но умудрилась не расплескать ни капли.
– Это не шутки, Настя. И что касается доктора. Еще раз на кого-то из персонала накинешься, разговор у нас будет иным. Попытаешься убежать – придется ползти.
– О, когда это ты стал любителем пет-плея?
– Я не шучу. Кто-то стреляет в воздух, я пальну по твоим ногам. Думай, стоит того твоя попытка, заранее обреченная на провал, или же нет.
Все-таки ее рука дрогнула. Настя зашипела сквозь зубы, когда горячий чай пролился, обжигая ее бедро через шелк халата. Это спасло ее от взгляда глаз, в которых, она знала, увидит только решимость и непреклонность.
– А не проще сразу в голову? Когда это ты успел изменить свои планы?
– Мои планы не изменились. Считай, что они немного сдвинулись во времени, а у тебя появилась возможность повлиять на мое окончательное решение.
– Ты будешь и дальше держать меня здесь?
– А тебе разве плохо? Относись к этому, как к заслуженному отпуску. Или больничному, который тебе вряд ли позволял Спикер.
Веселье как-то поспешно сошло на нет. Это и не было весельем в его классическом понимании – это была банальная реакция организма, который устал бороться с высоким уровнем кортизола в крови и включил защитные генераторы психики. Но положительный эффект не стоило отрицать, кровь насытилась эндорфином под завязку. Может, именно поэтому Настя не накинулась на Влада с кулаками и не испытала ни капли страха.
– Круто. Принцесса в башне у дракона.
– Я рад, что у тебя хорошее настроение.
– Не много ли поблажек для девушки, которую в итоге ждет пуля в лоб и теплое цементное одеяло?
– Настя, об этом пока не думай. Вернемся к этому разговору, когда окончательно поправишься. Я не воюю со слабыми противниками.
– Ну, вкатать мне лошадиную дозу сыворотки правды тебе мое состояние не помешало. Что бы было, если бы ты услышал то, что тебе не понравилось?
Влад пожал плечами:
– Пришлось бы создать тебе менее комфортные условия. Возможно, даже сэкономить пулю. В сыром подвале тебя бы пневмония прикончила гораздо быстрее. Или сыворотка.
– Спасибо за честность. Поскольку у меня особые условия, уверена, ты крайне доволен всем услышанным.
Настя сделала несколько глотков липового чая с послевкусием солодки. Она отдавала себе отчет, что выболтала гораздо больше, чем свои истинные чувства к этому мужчине. Вопросы о внутренней структуре игровой отрасли Синдиката тоже присутствовали, скорее всего, еще при первом допросе. Тогда она не смогла справиться с болью и подавленной волей. А во второй раз просто решила, что от этой информации не будет большого вреда.
Странная ситуация. Общая цель… и такая гигантская пропасть. От этих мыслей сердце болезненно сжалось, и Настя поспешила сменить тему.
– Как ты выжил? Если не интересно, можешь не отвечать.
Влад переплел пальцы в замок до легкого хруста, на скулах заиграли желваки. Несмотря на это, он изо всех сил старался выглядеть невозмутимым.
– Просто был в корне не согласен с тем, что придется умирать в безымянной могиле. У нас с Шахновским всегда были диаметрально противоположные взгляды на подобные ситуации.
– И Лексу все сошло с рук. Как и в случае со мной.
– Спикер выбрал того, кто будет послушно выполнять команды на отлично и не задумываться о том, чем они продиктованы. Того, кто слабее и никогда не сможет достичь определенных вершин. Беспроигрышная тактика, если хочешь и дальше оставаться у власти, и при этом не получить удара в спину.
– Я предполагала нечто подобное. Ты стал задавать много вопросов?
– Скажем так, у нас вышли некоторые разногласия. По молодости я протупил, решив, что у меня достаточно времени снять сливки и устраниться, тогда как Спикер изначально видел угрозу в каждом, кто был умнее всех его пешек. Ты видела ключевых фигур всех отраслей Синдиката. Остался ли там кто-нибудь, кто пойдет против пахана всея столицы?
Если бы там имелись такие люди, Настя бы играючи загребала жар чужими руками. Работорговля, органы, валютные махинации, наркотрафик, оружие, земельные ресурсы – во главе каждой ветви Синдиката стояли преданные Антону Сергеевичу люди с особым складом ума, которые были отучены задавать вопросы и прыгать выше головы. Наглядным примером стала смерть Раисы Ларчиковой по прозвищу “Мамба”, которая недолгое время управляла ветвью торговли людьми. Жесткая и непримиримая дама не выдержала, когда указом Спикера был сделан особый упор на торговлю детьми. Спикер лично закрыл ее в клетке с питбультерьерами, собрав зрительскую аудиторию из своей паствы. Говорят, от этой интеллигентной леди с сердобольным сердцем осталась груда окровавленной плоти, после чего никто не смел возражать или пытаться достучаться до человечности Пахана.
Перетянуть кого-либо из смотрящих на свою сторону было равносильно провалу. Проще истребить всех поодиночке, потому как слишком преданы Антону. И уже не помнят, что преданность продиктована страхом. Спикер не следовал шаблонным канонам криминального мира, в котором обзавестись семьей – значит сделать себя уязвимым. Именно страх за своих близких заставил этих пешек послушно выполнять приказы и не рыпаться. Со временем это стало практически второй кожей, с иллюзией неуязвимости и преданности идее.
– Только истребить. Никто не будет с тобой сотрудничать.
– Я умею быть убедительным. Некоторые уже довольно благополучно работают на меня. А ты так решительно отказалась от этой возможности. Боишься трудностей?
Настя допила чай и отставила чашку в сторону. Вроде бы недавно Влад спокойно озвучивал свои угрозы, а сейчас их разговор свелся в русло почти дружеской беседы.
– Первым делом я шлепну Шаха. Дальше… наверное, это не моя война. Я не собираюсь оставаться в столице. Система власти прогнила насквозь, а пытаться ее искоренить хрупкой девушке совсем не под силу.
– Ну, твой бывший тоже на первой позиции в моем списке скорых покойников. Меня удивляет, что у тебя нет планов на Спикера.
– Шах убил мою подругу, а меня едва ли не продал в рабство. Извини, моя цель – именно он. И мне не интересно его просто убить. Я хочу, чтобы он мучился. Я хочу это сделать чужими руками. Руками той системы, на которую он преданно пашет. И пусть перед смертью осознает, кто именно его слил…
– Умная ты, Настя, – покачал головой Влад, – Умная, а временами не видишь дальше собственного носа. И даже сейчас. А Шах, моя девочка, ничего сам не делает. Просто мозгов для подобного самоуправства не хватит. За каждым его чихом стоял Спикер. Ты или этого не понимаешь… или просто отказываешься признавать!.. Подумай, почему отец тебя не спрятал, а буквально подтолкнул к решению пройти обучение в “Обители ангелов”? Он что, хотел для дочери подобной жизни? Весь город плясал под дудку Антона. Из тебя просто-напросто выковали еще одну пешку, настолько важную, что не мешают пока упиваться мыслями о мести. Но такие, как мы, там не выживают. Мы задаем много вопросов и признаем только свою точку зрения. Достаточный повод для того, чтобы ценные умения и знания оказались тем, за что нас рано или поздно и истребят в угоду своему эго.
Настя все это понимала. Просто пока еще не признавала до конца. От теплого чая захотелось укрыться одеялом и проспать еще несколько часов. Может, именно эта сонливость сейчас развязала ей язык. Мысли путались, и она закрыла глаза, качая головой.
– Ты уже не наступишь на эти грабли дважды, а я, так и быть, сделаю выводы из твоей ошибки…
Глава 17
9 лет назад.
Она так и не поняла, откуда пришла эта сумасшедшая боль: сначала в позвоночнике, затем в коленях и вытянутых руках. В ладони врезались осколки стекла и мелкие камушки, девушка интуитивно подняла голову, иначе бы разбила лоб о грязный цементный пол.
– Заткни ей глотку, – послышался голос Шаха.
Настя заскулила, когда ее грубо схватили за волосы, словно намереваясь сорвать скальп. Отсветы костра на миг стали ярче, осветив искаженное похотью лицо Бензопилы с нездоровым блеском в выпученных глазах. От увиденного стон Насти перешел в нечленораздельный хрип. Этот отморозок всегда задевал ее и оскорблял, даже когда она считалась девушкой Шахновского. Сейчас же он выглядел словно обезьяна, которую запустили в склад с бананами после длительного голодания. Только его лакомством на сей раз была она, как он выражался, “шлюха с буферами”, которая больше не находилась под защитой Алексея.
