Текст книги "Я ставлю на любовь (СИ)"
Автор книги: Светлана Тимина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)
Аннотация
Она прошла семь кругов ада с целью отомстить тому, кто пустил ее жизнь под откос.
Он выжил после предательства своих собратьев по оружию, чтобы однажды жестоко расправиться с тем, кто подписал ему смертный приговор.
У них один враг. У них одна цель. Но они по разную сторону баррикад.
Волею судьбы она обязана охранять того, кого поклялась уничтожить. Она – Ангел смерти, профессионал высокого класса, работающая на крупный мафиозный синдикат столицы.
Он – волк-одиночка, который идет к своей цели, ломая стены, и ни перед чем не остановится. Мир перевернется с ног на голову, когда они встретятся. Перевернется и замрет в нерешительности, какую же ставку сделать, но ни одна не будет верной.
Любовь не подчиняется никаким правилам и не признает тотализаторов…
Пролог
Здравствуй!
Здравствуй, говорю я тебе, хотя знаю: ты меня не услышишь.
У меня все хорошо, наверное, даже лучше, чем ты можешь себе представить. Здесь все по-иному – всегда светит яркое теплое солнце, никогда не дуют шквальные ветра когда-то родной мне планеты, а воздух так упоительно свеж, что не хватит жизни, чтобы им надышаться… Именно так мне хочется сказать, хотя здесь больше нет понятия жизни и смерти. Впереди у меня вечность, и я до сих пор не могу соизмерить это понятие и попытаться его представить.
Они говорят, ты меня не услышишь, но почувствуешь. А мне хочется кричать, чтобы мой безмолвный крик долетел до тебя через все измерения, чтобы ты однажды сказала себе: жизнь продолжается! Тебе же так трудно было в это поверить, когда меня не стало. А мне так хотелось вернуться обратно, прожить отпущенные мне дни еще раз, вместе с тобой ! Не растрачивать их на бесплодную подростковую ревность и белую зависть, не терять ни мгновения наших дней на бестолковые ссоры, а просто обнять тебя и не отпускать… сказать тебе правду. У меня на земле никогда не было никого ближе тебя, но я так боялась тебе в этом признаться.
Глядя на тебя с этой необъятной вселенской высоты, я хочу сказать тебе лишь одно: не бойся.
Не бойся жить. Даже после того как мир перевернулся и не стало меня, но в нем осталась ты. Выжила, отвоевала это право у того, кто возомнил себя вершителем судеб и посланником смерти, но оказался слишком слаб, чтобы отнять у тебя данный свыше дар под названием Жизнь.
Не бойся своих слез. Тебе будут говорить, что они напрасны, ведь меня не вернуть . Плачь, просто выплесни из себя прочь это бессилие и тоску, чтобы однажды отпустить неподвластное нам прошлое. А потом разозлись. На этот несовершенный мир, на обстоятельства, на собственную слабость. И иди дальше.
Не бойся мстить. О да, я знаю: это вопреки священному писанию. Но ты пойдешь путем борца за справедливость. Он не имел права отнимать мою жизнь. Он не карающий архангел, он просто решил однажды, что вправе распоряжаться чужими жизнями. И если совесть начнет грызть тебя и ты захочешь сойти с этого пути, просто знай: это не я хочу быть отомщена. Это ты пишешь новую линию своей жизни, и без своеобразного обряда очищения, который ты пройдешь, не обрести покой.
Не бойся новых жизненных ударов. Не скрою, они будут. Но мы выстоим вместе, я всегда незримо держу тебя за руку, чтобы ты чувствовала мою поддержку и подпитывалась моими силами. Ты выстоишь в очередном кошмаре, чтобы стать сильной и самодостаточной.
Не бойся терять. Возможно, он не потерялся и ваша с ним встреча совсем близко.
Не бойся любить. Ты заслужила это право, как никто другой. Знаешь, закон равновесия существует. Когда небеса забирают одну жизнь, они проявляют великодушие и дарят ее другому. Я никогда не задавала вопросов, но то, что выжил именно он, не случайность. Когда твоя месть свершится, останется пустота, которую сможет заполнить только он. И я сделаю все, чтобы снова скрестить его путь с твоим. Настоящему чувству никогда не потеряться на бескрайних просторах вашей галактики. Не бойся быть счастливой с тем, кто любил и будет любить тебя больше, чем кто-либо другой.
Не бойся рисковать. Не бойся быть не такой, как все. Не бойся делать этот мир лучше.
Не бойся верить, что твой Ангел никогда не спит.
Не говорю тебе “прощай”. Нет. До свидания.
До свидания, говорю я тебе, хотя знаю, что ты меня не услышишь. Но ты почувствуешь. Ты поймешь, что именно моя рука удержит тебя за плечи перед шагом в пустоту. Именно она превратит яд в твоем кубке в целительный бальзам. Я отведу чужую руку, которая однажды выстрелит в тебя. Моя сила перейдет к тебе, когда ты будешь ослаблена и беззащитна. У нас было так мало времени на земле, но у нас будет целая вечность. Пусть далеко друг от друга, но всегда незримо рядом!
Я люблю тебя. И прошу, кричу через далекие расстояния неподвластных разуму измерений: не бойся! Не бойся поставить все на любовь.
Потому что я открою тебе секрет. Именно она основа мироздания и самая высшая сила, которая направит твой путь и позволит обрести на земле то, чего так незаслуженно лишили меня…
Глава 1
“Гелендваген” последней модели, сопровождаемый тремя бронированными “хаммерами”, по защите сравнимыми с БТР, подбрасывало на бездорожье. Впрочем, дорога здесь имелась. Некогда асфальтированная скоростная трасса, столь любимая стритрейсерами и мотогонщиками. Всего несколько лет назад здесь еще можно было наблюдать автомобильные гонки в стиле киноэпопеи “Форсаж”. Отличались только транспортные средства: модификация автомобилей по количеству вбуханного в тюнинг бабла заставила бы Вина Дизеля настаивать на более престижных машинах под угрозой срыва съемок. Золотая молодежь играла в свои рисковые игры, не задумываясь о завтрашнем дне, и никак не могла предположить, во что превратится их процветающий город уже совсем скоро. Срочная эвакуация, грохот артобстрелов, разрушенные здания, полная анархия – до тех самых пор, пока в некогда мирном (относительное понятие, учитывая, что здесь в последнее время была власть криминала) городе N не установится власть тех, кого западные СМИ окрестили “террористами”.
Криминальный авторитет по кличке «Спикер», получивший ее в связи со своим особым положением в аппарате власти, проводил долгим взглядом удаляющуюся картину разрушенного железнодорожного вокзала. От некогда красивого строения в стиле хай-тек, казавшегося невесомым кубом из металла и зеркального стекла, остались мрачные руины с торчащими в серое неприветливое небо стеблями арматуры – артобстрел не оставил от него камня на камне. Железнодорожные пути были разрушены без возможности восстановления.
На волевом лице Спикера отразилась мимолетная тень ностальгии. Не так давно он сам ступал по мраморным плитам ныне разрушенного вокзала, любил выпить изумительный кофе в одном из ресторанов внутри здания, лениво наблюдал за суетой спешащих отъезжающих и приезжающих… Два с половиной года. Прошло совсем немного времени, а казалось, вечность. Ничего не имело смысла. Транспортный узел обороняли бригады лучших бойцов, профессионалов, многие встретили свою смерть на этом огневом рубеже. Не удалось отстоять, сровняли с землей, превратив в груду обломков и осколков.
Очередной блокпост. Седьмой на сегодня. Их еще будет как минимум три, прежде чем они достигнут центральной части самопровозглашенной мини-империи. Спустя еще два кордона ухабистая дорога осталась позади, и чудо немецкого автопрома заскользило по относительно гладкому асфальту. Разрушенных зданий стало меньше, но угнетающую картину это не меняло. Пустые оконные глазницы, кое-где – остовы сгоревших автомобилей, рваные черные дыры на месте попадания снарядов. Спикер, в миру Антон Сергеевич, отвлекся от созерцания невеселого пейзажа и нажал кнопку вызова на спутниковом телефоне. На этой частоте разговор невозможно было запеленговать и прослушать.
– Подъезжаю. Ангел на месте? – безжалостно прервал заискивания и неуместные восторги лидера самопровозглашенной республики. – Распорядись, чтобы я не терял время.
– Так точно, Антон Сергеич… на месте, что ей сделается, – при упоминании о Насте в голосе Никитченко отразилась целая гамма эмоций: от удивления до презрения, смешанного чуть ли не со страхом.
– Отлично, вы мне оба нужны. Отбой. И приготовитесь к погрузке, я на вашем курорте не намерен долго отдыхать.
Прошло совсем немного времени, и панорама за тонированным стеклом автомобиля стала напоминать практически мирный город. Немноголюдный, непривычно тихий – можно было забыть о том, что на передовой ведутся ожесточенные бои. И все равно здесь царило запустение. Пустые витрины, редкие прохожие, немногочисленные автомобили. Флаги непризнанной республики напоминали “веселого Роджера”. “Комедианты”, – подумал Спикер, наблюдая за бойцами Никитченко в камуфляже и с автоматами, которые расступались, завидев процессию с большой земли. Вся эта ситуация напоминала игры детей-переростков, которые дорвались до подобия власти, толком не понимая, что с ней делать. Резиденция лидера народной республики, который все еще не мог решить, как же ему называться – вождем или президентом, располагалась в центре города. Раньше это был особняк местного олигарха, который сейчас прочно обосновался в столице и получил гораздо больше, чем потерял в ходе революции. “Сказочный дебил”, – вздохнул Спикер при виде почетного караула, оцепившего трехэтажное имение с автоматами наперевес. Впрочем, ожидать высокого уровня IQ от пешки в играх реальных власть имущих было бы просто глупо.
Их встретили и провели в кабинет Евгения Никитченко. По сравнению с прошлым визитом Спикера в окружении лидера произошли существенные изменения. От личной охраны “вождя-президента” больше не разило перегаром, как в прошлый раз, они не задавали глупых вопросов из серии “как там в столице” и “а чего это вы тут делаете”, да и выглядели при этом, как отряд элитного спецназа из западных боевиков. Ангел не подкачала даже в вынужденной ссылке, скрупулезно выполняя работу и не саботируя задание от обиды на решение своего непосредственного босса.
Никитченко поспешно убрал ноги в “гриндерсах” со столешницы красного дерева, стоило Антону войти в огромный кабинет. Здесь тоже все изменилось, и не в лучшую сторону. От нынешнего убранства кабинета бывшего работника автодора и мелкого барыги, кем Евгений был до начала боевых действий, рябило в глазах. Так извратить утонченный вкус олигарха М. нужно было еще ухитриться. Некогда приятный глазу японский минимализм претерпел кардинальные изменения. Огромная люстра со стеклянными подвесками из оперного театра ну никак не вписывалась в изначальный дизайн, гипсовые статуи по углам вперемешку с оленями и Санта-Клаусом, искусственные цветы по карнизу и даже неуместные колонны испохабили работу японского дизайнера. Принцип “тащи все, что плохо лежит” сыграл с новоявленным обладателем особняка злую шутку. Розовая мебель (привет от гражданской супруги, которая быстро сориентировалась, заграбастав перспективного мужика) венчала собой эти декорации театра абсурда.
– Антон Сергеевич, – загнусавил Никитченко, натянув на грубоватое лицо выражение щенячьего восторга, – А мы вас ждем, как… как… ждем, в общем! Ну, сауна, девочки? Выпьем?
– Тебе, дураку, все бы бухать да на параде мордой и шевронами сверкать, – брезгливо отозвался Спикер. – Погрузка началась?
– Конечно, сразу, обижаете…
– Если мои ребята не досчитаются стволов, как в прошлый раз, ты у меня окопы рыть пойдешь!
– Да это ошибочка вышла, они…
– Считать не умеют? Отправь их учиться в школу, раз набрал себе дебилов. Ты, родной, совсем края видеть перестал. Теперь мне проясни, как так вышло, что Ангела едва не изрешетили вблизи от передовой три дня назад?
– А я манал! Надо было дома сидеть, а не гонять на своей тачиле по передовой. Кто ей доктор, что она отмороженная на всю голову?
– Значит, это не ты отправил координатора своей личной охраны вытягивать троицу заблудившихся на кордоне? И это не они обстреляли ее автомобиль? Ты играешь в опасные игры, друг мой, и наверху крайне недовольны тем, что лидер провозглашенной республики не видит дальше собственного носа. Может, ты свой член не в состоянии удержать в штанах, и от этого все твои проблемы? Или наоборот, утомился от того, что тебя имеет сверху баба? Может, мне сделать рокировку и назначить Ангела вместо тебя?
– Сука она, – вспыхнул Никитченко. – Ты знаешь, что она замочила двух моих людей? Кто наркотрафиком теперь рулить будет? Ханаев вообще никому, кроме нее, не отчитывается!
– Ну, если ты больше не авторитет для своей кодлы, кто тебе виноват? Курт давно просил пулю в лоб. Как долго ты собирался закрывать глаза на его леваки? Сколько кокса с его подачи ушло в дружественное государство?
– У этой твари не было никакого права в него стрелять…
– У этой, как ты позволил себе выразиться, “твари” есть право действовать по собственному усмотрению. Даже грохнуть тебя, если ссучишься. Или ты будешь оспаривать мои решения?
– Нет, Антон Сергеевич, нет… хрен с ним, с Куртом, но Спартак… да она ему пулю в затылок, ничего не поясняя… еще и на меня ствол навела…
– Ты не знал, что Спартак подсел на кокс и трепался на каждом углу о вашей предстоящей военной операции? Или о том, что он залил в инстаграм фото с тренировочных баз, отметив на картах? Может, ты не знал о том, что он скуки ради перестрелял всех оставшихся жителей в деревне Велесово, с пеной у рта доказывая, что ты ему не указ? Может, дело в другом? Ты готов похоронить профессионала, которая умнее всего твоего стада, только потому, что она работает, вместо того чтобы трахаться с тобой?
– Могла бы быть поласковее… А то как с танцорами “Палладиума” во всех позах, так нам не западло… – Никитченко осекся, сжав кулаки, встретив лишенный эмоций взгляд Спикера. И как-то сразу сник, сгорбился, отвел глаза в сторону, понимая, что едва не переступил черту, поливая грязью ставленницу своего непосредственного начальника. Осознал, что все его претензии не стоят ломаного цента, перешел на свои личные комплексы, забыв напрочь, кто он сам и что из себя подставляет. Настя, сука. Безжалостная диктаторша с внешностью пухлогубой блондинки, превосходящая его самого недюжинным умом и сообразительностью, безжалостная к чужим проступкам во имя общей цели, несгибаемая и хладнокровная, всегда смотрящая на него, лидера хаотично сформировавшейся республики, как на пыль под ногами. Попытался прочитать ответ на давно мучивший его вопрос по поведению Антона Сергеевича, но эта задача оказалась ему не по силам. Конечно, убедил он себя тут же, Спикер ее трахает. Другого пояснения нет и быть не может. И сама она дура… точно, так и есть. Эта кукла ни шагу не ступит без указки свыше. Пояснили ей расклад на пальцах, вот и козыряет тут своим четвертым размером и длинными ногами, заставляя всех поверить, что именно она мегамозг, почки и печень системы. Якобы ликвидировала слабые места в системе его, Никитченко, безопасности. Даже тот факт, что эта девчонка всего за несколько месяцев выявила в их строю предателей и шпионов, сделала департамент собственной безопасности практически неуязвимым, остановила два покушения – одно на шкуру самого Никитченко, другое на его жену Марину, не заставил его относиться к ней иначе. До них “Черный Ангел”, как ее поэтично называл Спикер, была досадным элементом в системе, потому как во многом превосходила его, своего непосредственного начальника. Не слушала и не подчинялась, ласково посоветовав не вмешиваться в работу. К тому же выявила непростительные недостатки во всем “аппарате власти”, выставив его, своего формального правителя, не в лучшем свете…
И вместе с тем, иногда в моменты просветления и честности с самим собой, Никитченко не мог не признать всех заслуг спикеровского Ангела. В отряде его личной охраны прошла чистка рядов, дилетантов вытеснили профессионалы, бывшие военные и спортсмены. Поговаривали, Спикер в свое время сам нашел Настю на военной базе, где она играючи лупила в десятку с большого расстояния. Девчонка пошла тем же путем: привела стрелков-разрядников, мастеров единоборств и ценных воинов буквально с передовой. В отличие от первоначального штата дорвавшихся до оружия гопников, которые бухали по-черному и через одного сидели на наркоте, новое пополнение соблюдало дисциплину и четко понимало, для чего они здесь находятся. Ангел запретила грабить рынки и отжимать товар у тех отчаянных, кто купился на сладкие лозунги Никитченко о честном малом бизнесе и остался на территории самопровозглашенной республики. Она потребовала унять не в меру ретивых братков, привыкших громить дома мирного населения и насиловать все, что движется.
Если бы Спикер оставил ее на руководящих позициях, мирное население пришло в восторг. Но эта девчонка была себе на уме: не рвалась к излишней славе и никогда не делилась своими секретами с ним, практически царем этого мини-государства. Ее надменность и дистанция жутко раздражали. Даже когда Никитченко подогнал ей красный “порше панамера”, отжатый у кого-то из не успевших свалить в мирную столицу нуворишей, Настя сделала вид, что не поняла намека “не лезь на мою территорию”. Собственноручно закрепила номерной знак “Ангел” и вела себя по-прежнему.
Дорвавшийся до власти и привыкший получать все, что захочет, Никитченко в первые дни еще не осознал угрозы своему авторитету. Появившаяся на его территории блондинка с большой грудью и кукольным личиком столичной тусовщицы, или попросту содержанки богатого папика, была истолкована как особый подарок Спикера для нескучного времяпрепровождения. Марина закатила истерику с битьем посуды, едва завидев Настю в доме, на что Евгений грубовато велел ей заткнуться, если она не хочет отправиться обратно на рынок торговать стельками. Его жена паниковала не зря. Среди “орды” не было никого, кто бы не попытался подкатить к Ангелу Спикера. “Право первой ночи мое”, – осадил их лидер республики и в тот же день вернулся несолоно хлебавши, получив от ворот поворот. Власть вскружила голову настолько, что он мнил себя средневековым феодалом. Во второй раз решил не разводить долгие разговоры с укатыванием, опрокинул полбутылки коньяка и отстрелил замок в апартаментах дерзкой телки. Откуда ему было знать, что она спит со стволом под подушкой… если вообще спит? Нет, Настя не орала и не обещала семь египетских кар на его голову. Даже благосклонно позволила полюбоваться своей грудью, которую не скрывал розовый шелковый пеньюар, нацелив ствол “макарова” аккурат в головку эрегированного члена Никитченко. Братва, разбуженная выстрелом в замок, долго над ним потом потешалась. В замене кадрового состава было еще одно преимущество – никто из новеньких не был свидетелем его облома.
За два месяца пребывания Насти на негласной должности руководителя службы личной безопасности новоявленного царька Никитченко больше не делал попыток к ней подкатить. Сорвался раз, когда она хладнокровно уложила Спартака выстрелом в затылок. Он понимал, что за дело, что вся эта дружба была филькиной грамотой, бывший кореш-рэкетир продаст ни за грош, но все же… Срежессировать подставу оказалось не трудно. Эта отчаянная дефилировала под градом пуль, как по подиуму. Казалось, смерть от нее бежит прочь. В ту ночь она самолично и поперлась к границе кордона вытаскивать трех ребят из-под пуль, прихватив двух бойцов. То ли правда неуязвимая, то ли у Шкета от кокса глазомер выбило, а может, от ее силиконовой груди пули рикошетили. Раскусила подставу уже на месте и уложила неудавшихся убийц прямо там. Это у солдат-призывников, пытающихся отстоять свою исконную территорию, бронежилеты из картона, у протеже Спикера был кевлар высшей пробы. Хоть и кривилась от боли, сука, скрывая обширную гематому в области ребер, но своей дерзости и сноровки не потеряла. “Ох и зря, Женечка”, – проворковала, потрепав его по затылку, как мальчугана. В тот же вечер Спикер раскатал его в пыль по телефону. За такое по головке не погладят, думал Никитченко, скрывая свой страх перед авторитетом под маской бесстрашного правителя, как ему сейчас казалось, но все же надеялся на “авось пронесет”. Сам себе казался в тот момент едва ли не Геркулесом, не понимая, насколько комично выглядит, переминаясь с ноги на ногу и пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Отгрузка оружия должна пройти без эксцессов, бабло от покупателя за транзит лично перечислил на счета Спикера в офшорах (не, сам не рубит в технике, все делал Ботан, но ведь стоял же за его спиной с осознанием причастности к хакерскому миру), в империи закон и порядок, по хрену, что усилиями Ангела, но ведь порядок же!
– Раз она тебя так бесит и отказывается с тобой спать, – криво усмехнулся Антон, – пожалуй, избавлю я тебя от ее общества.
– Баба на корабле… – неуместно подгавкнул Никитченко, и тут же снова стушевался под пренебрежительным взглядом спикера, не закончив свою мысль.
– Эта баба умнее сотни охламонов с такими мозгами, как у тебя. Ты, Евгеша, так ничему и не научился, – прозвучало почти по-отечески беззлобно. – привык драть официанток и секретуток в своем кабинете, и тут тебе по хрену, что девочка твой цирк спасла от разрушения. Не видишь краев. Утомился? Дружка в штанах удержать не можешь? Может, тебе сексопатолога прислать, чтобы пояснил, куда сублимировать?
– Вы ее сами видели! Какой мужик устоит, а?
– Мужик устоит, – задумчиво ответил Спикер. – Обезьяна с гранатой – нет. Спи спокойно, Ангел сегодня уедет со мной.
– Да ради бога. Все ж на высшем уровне…
– Именно. Она навела порядок в твоем вертепе, пора ей возвращаться в цивилизацию. И попробуй только похерить то, над чем она два месяца трудилась, лично урою. У меня в пешках типа тебя недостатка не будет.
Никитченко сам не понял, почему испытал панику и… это не поддавалось никакому пояснению, но также чувство потери чего-то важного и значимого. Он не отрицал, что эта девчонка сделала невозможное, оставив в штате только тех, кто предан идее республики, возвела градус безопасности в абсолют и он сам расслабился, впервые за полгода своего фиктивного правления ощутив себя в безопасности. Мысль о том, что с ее отъездом все рухнет, а у него не хватит авторитета и банального умения удержать порядок, атаковала уставший мозг. Вместе с тем Настя делала его… цивилизованнее, что ли. Он самолично пресек пьянки и беспредел среди приближенных, старался при Насте носить деловой костюм и гладко бриться, понимая, что это не гарантирует ему ее расположение, но все же… У этой девчонки был дар держать мужиков на коротком поводке. Он сам опешил, когда осознал, что вслед за облегчением пришла тоска.
– Антон Сергеевич… может, рано еще? Ну после нового года уедет… Еще столько дел, боюсь не справиться…
– Ты меня удивляешь. Разве не ты сам прожужжал мне все уши тем, как она тебя достала?
– Да, но она отличный профессионал… хоть и сука…
– До жирафа все доходит медленно. Лучше рано, чем поздно. Сообрази отужинать нам с ребятами, я пока ее предупрежу, что уезжаем. У меня к тебе еще разговор по поводу нашего общего вопроса. И с передовой данные подготовь, хочу взглянуть. Где моя девочка?
– В бассейне с обеда отмокает.
– Готовься, разговор у нас будет малоприятный. Ты накосячил будь здоров. Оружие, траффик и твои выходки. Вопросы есть?
– Только один. – Никитченко и сам не понял, почему именно этот вопрос задал. Типичное любопытство? Или Спикер не стал бы слушать оправдания и вопросы в стиле «что я сделал не так». – Почему Ангел? Характер, прямо скажу, далеко не ангельский.
Он не ожидал, что получит ответ на свой вопрос. Но Спикер неожиданно улыбнулся и пожал плечами:
– Да как тебе сказать. Вот у кого-то ангелы «Викториас Сикрет». У меня Ангелы более серьезных материй. Не запоминай эту фразу, а то мозг подвиснет.
Спикер развернулся и вышел, оставив дезориентированного Никитченко топтаться на месте. Этот дом он знал хорошо, поэтому найти большой зал, часть площади которого занимал бассейн, не составило труда. Толкнул матовую дверцу, ощутив на коже влажность и свежесть. Здесь было тепло, комфортная температура поддерживалась круглосуточно. Огляделся по сторонам.
Настя возлежала в шезлонге, в руках книга в твердом переплете. Эта девочка никогда не любила электронные девайсы, предпочитая, как она говорила, уникальный аромат и энергетику книжных страниц. На его вторжение не обернулась, хотя Антон знал: узнала по шагам, еще когда он шел по коридору, и наверняка уже не в романе всеми мыслями, а внутренне готовая к любой неожиданности.
– Что читаешь, Ангел? – ему действительно стало интересно, что так увлекло лучшего бойца его секретной гвардии. Девушка приподняла развернутую книгу, на миг закрывая свое лицо, позволяя прочитать название.
– «451градус по Фаренгейту»? – Не то чтобы его удивил ее выбор. Скорее, приятно поразило спокойствие и возможность находить время для обычных человеческих радостей в столь напряженной обстановке. – Отличное произведение. Я никогда не мог запомнить цифру.
– 451. Всего на 27 меньше, чем постоянная численность армии этой чудо-республики. – Тонкие пальчики с неизменным маникюром загнули уголок страницы, перед тем как девушка с сожалением отложила книгу в сторону, наконец-то соизволив обратить внимание на своего непосредственного босса. На ее пухлых губах расцвела теплая, почти нежная улыбка – та самая, которая могла растопить лед на арктическом побережье. А еще – заставить любого противника потерять бдительность. Когда Настя улыбалась, ее хотелось кружить на руках и защищать от вселенского зла. Мало кто знал, что она могла олицетворять собой это зло в полной мере. Серые глаза в обрамлении густых ресниц смотрели смело, без какого-либо смущения, на щеках заиграли трогательные ямочки. Густые светлые волосы собраны в высокий хвост, черный цельный купальник сидит, как вторая кожа на стройном теле, длинные ноги согнуты в коленях. Спикер оглянулся по сторонам, подвинул свободный шезлонг и присел на его краешек напротив девушки. Настя закусила губу и склонила голову набок, в глазах игривые чертики. Сама невинность для тех, кто не знает ее так, как знает он.
– У Евгения Саныча потрясающая библиотека. Только он сам не умеет читать. Нет в мире справедливости. Вы в гости или моя опала исчерпала себя?
– Я за тобой, Ангел. У тебя будет новое задание, – Антон не раз ловил себя на том, что ему хочется чем-то порадовать эту девчонку, увидеть блеск энтузиазма и восторга в больших серых глазах. Обычно этот оттенок радужки обмораживает холодом, но в этом Настя была исключением из правил.
– Слава богу, у меня уже сил нет тут находиться. Даже нормальный маникюр сделать негде. Куда теперь? В столицу?
– Именно. Собирайся, сегодня уезжаем.
– Класс! – Настя вскочила на ноги, бросив взгляд на бассейн, прикидывая, успеет искупаться или нет. – Подробности на месте или прямо сейчас потешите женское любопытство?
– Все на месте, Ангел. Некоторое время отдохнешь, скажешь, сколько понадобится. А потом нас снова ждут великие дела.
– Побежала, – девушка накинула халатик и направилась к выходу, не задавая лишних вопросов… как и не дожидаясь разрешения Спикера. Кого бы другого это возмутило, но он сам относился к подобному проявлению самостоятельности своего Ангела практически с отеческой теплотой. Вот и сейчас лишь покачал головой, не осознавая, что улыбается, провожая глазами высокую фигуру Анастасии.
Настя. Его персональный Ангел Смерти – это не было красивой метафорой. Богатым воображением и эстетическим вкусом обладал координатор элитной тренировочной базы, на которой в течение нескольких лет готовили опасных бойцов высочайшего класса. Набор смертельных знаний включал в себя также детальное изучение стратегии, планирования и своеобразного кризис-менеджмента различных структур. Преимущественно преступных группировок. Тех, которые могли себе позволить подобного Ангела.
Подготовка была предельно серьезная и тяжелая. Не все выдерживали, оставались только лучшие – закон естественного отбора в действии. Владелец этого сверхсекретного полигона, именуемый в их среде Терминатор, еще с начала девяностых лепил в своем ведомстве лучших из лучших. Если кто-то смотрел фильм «Человек президента», прекрасно поймет, какую карьеру потом делали выпускники базы «Черные Ангелы». Увы, реалии фильма пропагандировали светлые ценности, тогда как в реальности все обстояло иначе.
Та Настя, которую он впервые увидел во время стрельб еще в начале ее учебы, была даже отдаленно не похожа на себя нынешнюю. Коротко остриженные волосы, печать усталости и ненависти к окружающему на хмуром лице, с которого не сходили кровоподтеки и ссадины. Хочешь стать лучшей из лучших – забудь, что ты женщина. Здесь все равны, и человек человеку волк. Терминатор не зря создавал предельную конкуренцию, небезосновательно полагая, что только гонка на выбывание совершенствует навыки и заставляет двигаться вперед. Свои гематомы будущий Ангел Спикера получила вовсе не в спаррингах и не вследствие падений на тренировках. Внешне хрупкую девчонку рвались прессовать все кому не лень. Руководящий состав долго делал ставки на то, сколько эта одержимая жаждой мести дура продержится. А спустя пару лет перестали. Не сломалась девочка и не отказалась от своих, известных только ей одной, планов вендетты, а оттого впитывала ценные навыки и знания с жаждой иссушенного в пустыне цветка.
Тогда Спикер не рассматривал всерьез эту девчонку. Нет, конечно же, его поразило то, как легко, практически с закрытыми глазами ей удавалось лупить по быстродвижущимся мишеням и опрокидывать коллег по цеху на лопатки. Он еще подумал, что она будет хорошим снайпером, не более. Такие везде работу найдут…
Самого перспективного выпускника базы хватило всего на год работы. Его и еще троих ребят взорвали в автомобиле, когда они возвращались с задания. Как потом сказал эксперт, обнаружить взрывное устройство было делом нескольких минут. Парни сильно расслабились за относительно спокойный год своей службы… И вот снова он сидел в кабинете Терминатора, листая досье перспективных кандидатов – разборки среди криминальных группировок грозили перерасти в масштабную войну, и наличие толкового Ангела было необходимостью, а не показателем статуса.
Тогда он и увидел обновленную Настю и не узнал ее. Яркая, красивая, так не похожая на ту, какой он увидел ее в первый раз. Девушка ворвалась в кабинет руководителя базы, не обратив внимания на случайного посетителя. Терминатор не успел осадить зарвавшуюся курсантку – на стол полетела флешка.
– У вас утечка информации. И теперь я знаю имя этого человека.
Тогда на базе «Обитель Ангелов» полетело немало голов… «Толковая девчонка. Мозги как у гения, – говорил Терминатор, – но дурная малость, какими-то планами мести одержимая…»
