Текст книги "Твоя кровь в моих венах (СИ)"

Автор книги: Светлана Солнышко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

– Для полноты картины, – фыркнула девушка. – Ответишь?

– Нет у него девушки, но тебя это никоим образом не касается, – жестко сказал Джойс.

– Это почему? – полюбопытствовала Соль. – Нельзя лезть в личную жизнь? Но не ты ли мне как раз вчера говорил, что у дальних космонавтов нет личной жизни, и все про всех всё знают?

– Потому что… – Джойс замялся, – потому что если ты решила стать его девушкой, то это не лучшая затея, и я тебе советую от нее отказаться.

– Любопытно, почему?

– Дальний космонавт не должен иметь привязанностей.

– Почему?

– Не задавай глупых вопросов, – отмахнулся Джойс.

– Нет, я серьезно спрашиваю, почему? Почему нельзя иметь привязанности?

– Вот представь, ты кого-то или что-то очень сильно любишь. И ты уходишь в дальний космос. Полеты длятся минимум десятилетиями, а часто гораздо дольше. Плюс время на космолете течет быстрее. Мало того, что ты обрекаешь себя и своего любимого на невозможно длительную разлуку, так еще и не факт, что вы вообще когда-либо встретитесь. Но даже если и встретитесь, не факт, что вы будете теми же людьми, которыми расстались. Может так получиться, что, вернувшись, ты встретишь совершенно чужого тебе человека, да к тому же ставшего намного тебя старше. А что делать ему? Ждать тебя? То есть ты обрекаешь его на одинокую жизнь? Или ему сразу забыть тебя и обзавестись другим партнером? Второй вариант, разумеется, предпочтительнее, но такое возможно, если сильной привязанности изначально не было. С вещами, местами, животными все то же самое. Если ты что-то очень сильно любишь, тоска по оставленному может мешать тебе… во всем.

Соль внимательно его слушала, а когда он закончил, сказала:

– Но ведь если Умник улетит, я могу лететь вместе с ним. Ему не обязательно меня оставлять, так как я тоже буду дальним космонавтом.

Джойс покачал головой:

– Я не знаю, кто позволил тебе поступить на далькосм, но я считаю это неправильным.

Едва произнеся эти слова, он сразу же понял, что совершил непоправимую ошибку. Соль, только что с азартом слушавшая его и готовившаяся ответить, нахмурилась, закрылась и ушла в себя.

– Как бы там ни было, ты верно сказал, есть ли девушка у Умника и кто она, никого совершенно не касается. И тебя в том числе.

– Соль, ты не поняла меня. Я вовсе не имею ничего против тебя лично. И я считаю, что ты многим парням дашь фору. Но…

– Снижайся, – перебила его Соль. – Мой дом.

*Качели Хилова  – тренажер для космонавтов, (К. Л. Хилов, 1893–1975, советский оториноларинголог), установка для исследования и тренировки вестибулярного аппарата, представляющая собой качели с площадкой, сохраняющей при раскачивании горизонтальное положение.

**Лопинг – это особые качели, способные вращаться вокруг горизонтальной и вертикальной осей. Качели эти использовались для подготовки летчиков, десантников и космонавтов – тренировки вестибулярного аппарата.

***Галактика категории SBbc – наша галактика, в которой находится Солнечная система, и которую мы называем Млечный путь, действительно является галактикой категории SBbc по классификации Хаббла. Иначе они называются спиральные галактики с баром (или ещё называют «с перемычкой»), относятся к типу спиральных галактик, но содержат так называемую «перемычку», которая проходит через центр галактики – его ядро. Спиральные ветви (рукава) расходятся от концов этих перемычек. В обычных спиральных галактиках ветки расходятся от самого ядра. В зависимости от степени закрученности ветвей, обозначаются как SBa, SBb, SBc. Чем длиннее рукав, тем старше дополнительная буква.

Глава 7

Пока Джойс размышлял о целях и задачах дальней космонавтики, разглядывая сине-фиолетовую поверхность Леды, мысли Есении текли совершенно в ином направлении и были гораздо более прикладными.

Она окончательно убедилась, что ей некому доверять, и быть «переходящим вымпелом», или, скорее, канатом, который тянут с двух сторон, ей нравилось все меньше и меньше. Если, конечно, тут можно применить слово «нравилось».

Она была уверена, что Бледа каким-то образом поменял настройки лопинга, и тренажер начал крутиться быстрее, чем изначально она планировала. Слава богу, что она сумела рассчитать траекторию своего «падения» и обошлась малой кровью. А ведь все могло закончиться гораздо плачевнее.

Но больше всего ее поразил Джойс. В то время, как даже парни Бледы бросились в тревоге к ней, лежащей на матах и усиленно изображающей потерю сознания, Джойс даже не повернулся, не подошел, и, судя по всему, ему вообще было все равно, что там с ней случилось. В этот момент она окончательно и безоговорочно поверила, что он мог быть причиной гибели Ника. Или, в крайнем случае, смерть парня могла произойти если не по вине Джойса, то при его попустительстве, а он не предпринял ничего, чтобы этого избежать.

И вот теперь она сидела и размышляла, как ей быть. Она варилась в собственном соку, не доверяла никому, она была одна. Каждое слово и каждый поступок приходилось взвешивать, причем так, чтобы не выдать ничего ни Бледе, ни Джойсу, при этом изображая для каждого, будто она на стороне одного из них, но так, чтобы другой этого не заподозрил. Сказать, что это было чертовски утомительно, это не сказать ничего. Она уже путалась в своей реальности и не понимала, где она сама, а где тот образ, точнее образы, которые она демонстрировала окружающим. Ей срочно нужна была отдушина, ей нужен был взгляд со стороны, проще говоря, ей нужен был друг. Вот она и ломала голову, где ей его взять. Озвученный вопрос «Есть ли у Умника девушка?» был конечной точкой ее размышлений. Она долго перебирала кандидатуры парней и остановилась именно на Мэттью Макбрэйне, потому что, во-первых, он был не настолько упертым, как Джойс, он допускал разные трактовки событий и мог принять к обсуждению гипотезы, которые казались невозможными, во-вторых, он был достаточно самостоятельным, чтобы принимать собственные решения, идущие вразрез с мнениями Джойса, и в-третьих, судя по всему, он уже был слегка ею увлечен. Да, он был подходящей кандидатурой.

Отправив поскорее Джойса восвояси и клятвенно заверив его, что она сделает все, чтобы побыстрее поправить свое здоровье, Есения решила действовать. Впрочем, сначала она действительно улеглась в медкамеру и самым честным образом пролежала в ней два часа. Собственно, для того чтобы что-нибудь предпринимать, ей действительно нужно было быть в форме.

Отдохнувшая и окрепшая, уже без синяка и без боли, она покрутилась перед зеркалом, стараясь придать себе более привлекательный вид, но так, чтобы это казалось естественным и не вызывало подозрений. Затем вызвала авиатакси и отправилась по адресу Умника.

Ничего не подозревающий Мэттью Макбрэйн валялся на кровати в одних спортивных штанах и читал «Сумму технологии». Ему нравилось сравнивать прогнозы будущего писателей-фантастов прошлого с этим самым будущим, в котором он жил, в смысле его настоящим. Он немного позабавлялся, гоняя так и этак времена по смысловым и формальным значениям, но ему пришлось прерваться, так как дверной сигнал сообщил ему, что у него гости.

Гости к Умнику без предупреждения не ходили, а потому это мог быть только тот, кто еще не знал о запрете хозяина на посещения без предварительной договоренности. Кто-то новый.

Чувствуя себя глупо от того, что сердце внезапно подскочило и забилось с неположенной скоростью, он, не вставая с футона, щелкнул пальцами и посмотрел в домофон, всплывший перед его лицом.

Точно, она. Соль. Ассоль. Сольвейг. Солнце в переводе с латыни. Все образы средоточия тепла, света, женской верности и неиссякаемой любви. А Аттила пытался выбрать между пищевой добавкой и нотой. Рационалист до мозга костей.

Совершенно не к месту вспомнился вопрос командира: «Мэттью, если Соль придет к тебе, ты мне скажешь?»

Тогда он ответил, что скажет. Скажет ли?

Ей нельзя быть здесь. Ее не должно быть здесь.

Он встал и пошел открывать дверь. Собственноручно.

– Привет, Мэттью, – сказала девушка. – Можно к тебе?

– Ко мне не приходят в гости без предупреждения, – ответил парень.

– О! – она явно огорчилась. – Даже Джойс?

– Даже Аттила.

Она мялась на пороге, не зная, что предпринять, а он просто стоял и смотрел на нее. Она не доставала ему даже до плеча. Русые волосы, постриженные по уставу, норовили завиться на кончиках неуставным способом. Круглые зеленые глаза, маленький нос и пухлые губы сердечком. Оболочка типичной куколки, а внутри звёздная система, состоящая из миллиардов солнц.

– Знаешь, Мэттью, – вдруг сказала она. – Я хочу тебя предупредить, что я зайду к тебе в гости. Ты не против?

– Когда?

– Через пару минут.

Умник усмехнулся и открыл шире дверь.

Она прошла в прихожую и огляделась. Увиденный минимализм поразил даже ее.

– Все удаленное, – пояснил Мэттью. – Всплывает при надобности. Не люблю загроможденное пространство, мешает думать.

Есения движением головой показала, что одобряет.

– Проходи, – он провел ее в практически пустую комнату, в которой вдруг появился изящный диванчик в стиле барокко. – Присаживайся.

– По-моему, это не твое, – удивилась Есения, подразумевая излишнюю витиеватость нового предмета мебели.

– Для тебя создал. Мне кажется, девушкам такое должно нравиться.

– Так быстро? – поразилась Есения. – Или были заготовки?

– Развлекался на досуге, – признался Мэттью. – Так что ты хотела?

Есения выразительно почесала новоприобретенную родинку. Она не была уверена в том, что это действительно подслушивающее устройство, как не была уверена и в том, кто именно ее прослушивает, но перестраховаться не мешало в любом случае.

Парень выхватил из воздуха лист бумаги и положил на появившийся перед диваном столик с ажурной резьбой. Туда же отправилась внезапно материализовавшаяся ручка.

– Бледа сегодня изменил настройки лопинга, пока я не видела, – сказала Есения вслух, а на бумаге написала:

Ты можешь заэкранировать дом так, чтобы нас никто не прослушал?

Мэттью встревоженно спросил:

– Увеличил скорость?

– Да, – ответила Есения на высказанный вслух вопрос. – Я так испугалась!

Мэттью в это время написал:

Могу, но мастера взлома не дремлют. Могу усложнить клиент-серверную архитектуру, но это даст только небольшую отсрочку. Проблема в том, что, как я понимаю, ты не от одного человека хочешь защититься? Если будет массированная атака, моя экранировка долго не выдержит, или мне нужно заниматься тем, что постоянно поддерживать ее. Но, думаю, часа два свободных у нас будет точно. Вполне возможно, что и больше, но я не стал бы рисковать.

А вслух произнес:

– Представляю. И как, обошлось?

– Обошлось. Отделалась гематомой во все бедро.

Мэттью бросил невольный взгляд на ее бедра, обтянутые тканью.

– Ты упала?

Есения в это время написала:

Начинай экранировку.

И ответила:

– Еще как! Такие пируэты в воздухе выписывала!

– А что Аттила? – спросил Мэттью отстраненно, так как уже начал закрывать все информационные подходы к своему дому.

– Аттила был занят. Тренировался.

Мэттью на секунду прервался и встревоженно взглянул на нее, но ничего не произнес, а вместо этого потянулся к листку.

Что ты хочешь сказать?

– Может быть, тебе все же бросить эту затею? Я вижу, Бледа настроен крайне агрессивно.

Ничего не хочу. Просто факт. Он тренировался.

– Как думаешь, почему Бледа хочет мне проблем? Обиделся на то, что я сказала, что он хочет согревать постель Джойса?

Мэттью усмехнулся и сказал:

– Очень даже может быть.

А на листе написал:

На самом деле все гораздо сложнее.

– Знаешь, что, – вдруг сказала Есения, – включи-ка ты нам музыку погромче, а то знаю я всяких там товарищей, которые любят подслушивать. Дескать, у дальнего космонавта не должно быть личной жизни. А мне сейчас хочется заняться таким, в чем постороннее внимание точно будет лишним.

Мэттью почувствовал, как у него внезапно пересохло горло. «Она всего лишь хочет отвлечь внимание подслушивающих», – попытался образумить он сам себя, но в пространстве уже звучали первые аккорды.

Экранировка готова.

* * *

Джойс оставил Соль в ее доме, даже занес через порог. Там она приказала, чтобы он ее поставил и удалился. Он стребовал с нее обещание сразу же лечь в медкамеру, на что она с готовностью согласилась, чем сразу вызвала большие сомнения в том, что это действительно произойдет. Джойс вынужден был улететь, но беспокойство не оставляло его. Причин беспокойства он и сам не понимал, и это раздражало. Скорей всего, он переживал из-за того, что произошло сегодня на тренировке у Бледы. Соль отделалась легким испугом и небольшим… ладно, пусть большим синяком. Но ведь все могло закончиться гораздо хуже. И это явно будет не последняя эскапада Бледы.

Джойс еще никогда не чувствовал себя таким беспомощным. Он не представлял, что предпринять. Самым лучшим вариантом был бы тот, в котором Соль отказалась бы от полета. Но это, видимо, произойдет, только если рак на горе свистнет. Бледа его просьбам тоже не станет внимать, скорей, они его только раззадорят.

Промучившись так какое-то время, он решил поговорить с Соль. Конечно, он не был настолько наивным, чтобы надеяться, что ему удастся ее уговорить бросить свою затею с полетом. Нет, он хотел попробовать рассказать ей историю гибели Ника. Само собой, отредактированную, но он думал, что и этого должно было хватить, чтобы заставить ее призадуматься. Бледа будет мстить, он пойдет по головам, если нужно, и, судя по всему, он захотел повторить ситуацию с братом, по крайней мере такую, какой он ее видит, только теперь роль Ника будет играть Соль.

Джойс вызвал авиатакси и снова ввел адрес Соль. Заодно он собирался проверить, как девушка выполнила свое обещание. Добравшись до ее дома, он увидел, как она, довольная, красивая и вполне бодрая, усаживалась в авик.

«У Умника есть девушка?»

Неприятное подозрение закралось в голову Джойса, и он быстро включил режим невидимости. Впрочем, Соль была настолько занята своими мыслями, что не замечала ничего вокруг, так что его предосторожность была излишней. Уговаривая себя, что нет причин для волнения, он все же полетел за ней. Увы, его подозрения оправдались. Девушка прилетела к дому Умника, и что самое удивительное, тот ее впустил, хотя по всему было видно, что она появилась без предупреждения.

И вот тогда Джойс сделал то, чего не делал никогда, по крайней мере после того, как Мэттью стал его другом: настроился на информационные каналы его дома.

Несмотря на то, что Умник довольно быстро заэкранировал дом, Джойс услышал достаточно. Услышанное ввело его в ступор. Мало того, что Соль все-таки не послушалась его и решила соблазнить Умника, но и сам друг наплевал на все его советы. Конечно, это их право, они взрослые люди и сами отвечают за свои поступки. Джойс отдавал себе в этом отчет, но тем не менее чувствовал себя преданным. Дважды.

* * *

Утром в университет Есения и Мэттью пришли вдвоем, взявшись за руки. Парень нервничал, опасаясь того, как отреагирует Аттила, но девушка убедила его в том, что, если уж ломать устои, так до основания.

Их появление вызвало эффект разорвавшейся бомбы, причем не только у них на курсе. Они специально выбрали самый длинный путь, чтобы пройти через другие корпуса и показаться наибольшему числу человек. К ним никто не подходил, им даже никто ничего не сказал вслед, и единственной реакцией были немые сцены в стиле «Ревизора». Казалось, все в такой растерянности, что просто не знают, как отреагировать. Если еще кто-то в университете не знал, что на факультете дальней космонавтики появилась девушка, то теперь они были оповещены. Но видеть двух студентов далькосма, идущих, взявшись за руки, и намекающих на близкие отношения, было все равно что увидеть инопланетянина, сидящего в кресле посреди лужайки и вышивающего крестиком.

Когда они подошли к аудитории, в которой должно было начаться первое занятие, то уже примерно знали, чего ждать. Немая сцена в исполнении всего третьего курса получилась исключительно говорящей. Потом практически все однокурсники повернулись в сторону Аттилы – по своей привычке в сложных ситуациях полагаясь на него. Есения сделала вид, что ее совершенно не интересует реакция старосты, но заметила, как Мэттью незаметно косится на друга. Аттила смотрел что-то на своем планшете и словно их не замечал.

– Он уже знал, – прошептал Мэттью Есении.

– Знал что?

– Что мы с тобой вместе.

– Почему ты так думаешь?

– Я хорошо его знаю. Если бы он бы удивлен, он как минимум подошел бы к нам поздороваться и выяснить ситуацию. Сейчас все выглядит так, будто он уже все хорошо продумал и выдает заранее заготовленный результат.

– Думаешь, вчера подслушал?

– Уверен.

– Это к лучшему, поверь.

– Мне бы твою уверенность! Буквально на днях он говорил мне, что не хотел бы терять друга из-за девушки.

– Если он хочет оставаться твоим другом, то что ему мешает? Его твердолобые принципы? Значит, ему пора от них избавляться.

Мэттью слегка улыбнулся, наклонился и прикоснулся губами к ее лбу, потом сказал:

– Когда ты несколько дней назад вошла в нашу аудиторию, я понял, что спокойной жизни Космостара пришел конец.

– И по какому признаку ты это вычислил, Умник? – фыркнула Есения.

– По половому, – хмыкнул Мэттью, за что получил от девушки несильный тычок в живот. – Извини, не удержался. Словосочетание на язык так и просилось. По совокупности факторов, так лучше?

– Сойдет, – улыбнулась Есения и прислонилась головой к его плечу, а он приобнял ее.

– Нам несладко придется, – как будто констатируя факт, безэмоциональным голосом сообщил Мэттью.

– Первопроходцам всегда тяжело, – пожала плечами Есения.

– А так как дальние космонавты всегда первопроходцы, то для нас это отличная тренировка, – улыбнулся Мэттью.

* * *

Вместо того, чтобы идти в столовую, Джойс вышел из университета, решив прогуляться и утрясти мысли. Удалившись на приличное расстояние, где вряд ли мог бы встретить кого-нибудь, он набрал номер Бледы и, когда тот отозвался, сказал:

– Ты же не против, если я буду приходить на тренировки отдельно от студента Полонской? В другое время?

Он ожидал, что тот начнет сочиться сарказмом, но вместо этого Бледа после непродолжительной паузы спросил задумчивым голосом:

– А что мешает заниматься одновременно с ней?

Джойс понял, что Бледа сам в растерянности и не знает, как ему реагировать на кардинально и таким странным образом изменившуюся ситуацию.

Ох, как он был прав, когда в первый же день появления новой студентки сказал другу, что девчонка им еще доставит хлопот. Но и не предполагал, насколько окажется прав!

– Ты же, наверное, уже знаешь новости? – вместо ответа спросил он у своего будущего командира.

– Ты про то, что они с Умником теперь пара? – уточнил Бледа. – Слышал. Кто бы мог подумать, а? Я бы скорей побился об заклад, что она положит глаз на тебя.

– Ты мне не поверил, когда я сказал, что она недолюбливает меня. Но как видишь, это правда.

– Так почему ты не хочешь тренироваться вместе с ней?

– Честно? Не знаю, как с ней теперь себя вести. Так что решил взять тайм-аут. А ты что думаешь по этому поводу?

Воцарившаяся пауза сказала Джойсу больше слов. Он хмыкнул:

– Теперь, наверное, жалеешь, что позвал ее в команду?

– Да нет… Думаю, это в любом случае будет интересно, – внезапно похолодевшим голосом заявил Бледа.

– Ну так что, я приду позже на тренировки? Когда она уйдет?

– Нет, я не разрешаю, – ответил Бледа. – Будешь заниматься вместе со всеми.

– Тогда, – Джойс подобрался и пошел ва-банк, – я отказываюсь от твоего предложения и выхожу из игры.

Еще более продолжительная пауза. Потом:

– Нерон уже взял себе помощника.

– Я в курсе. Я не буду участвовать в этом соревновании. Золотой галактики мне все равно не видать, так что ничего потеряю.

– И тебе все равно, что будет с девчонкой?

– Не поверишь, но теперь – абсолютно все равно. Если она провалит ваш полет, мне это даже на руку во всех смыслах. Она – нестабильная величина, она ставит на уши все принципы, вносит в ряды сумятицу. Чем скорей она исчезнет из Космостара, тем скорее придет все в норму. Так что… можешь делать с ней все, что тебе в голову взбредет. Только, – тут он хмыкнул, – боюсь до полета она не дотянет, если ты продолжить ее «тренировать» в том же духе, как вчера.

– Нестабильная величина, говоришь? – холодным голосом поинтересовался Бледа. – Как Ник?

– Да, как Ник, – так же жестко ответил Джойс. – И не говори мне, что ты так не считаешь, хоть он и твой брат. Если отбросишь эмоции в сторону, ты согласишься с тем, что даже после смерти он доставляет массу проблем. И тебе, и мне. Как он это делал и при жизни.

– Я поражаюсь тому, какая же ты бездушная машина, Аттила. При всей моей агрессии, которую мне приписывают, я по сравнению с тобой сопливый пацан, нюхающий цветочки.

– Будь я другим, я не смог бы бросить вызов самому Берсерку.

Бледа помолчал, потом произнес задумчивым голосом:

– Хочешь узнать мою мечту? Я надеюсь, что когда-нибудь Вселенная решит восстановить справедливость, и я увижу, как великий Аттила будет выть, лезть на стену и вопить от бессилия, глядя, как погибает то, что ему дорого.

– Мечты должны быть позитивными, – между прочим заметил Джойс.

– Эта – позитивная.

– Увы, разочарую тебя. Она не исполнится. Я не могу позволить себе роскоши иметь то, что дорого.

Они помолчали.

– Ты ломал экранировку Умника вчера? – вдруг спросил Джойс.

– Зачем бы мне? – насторожился Бледа.

– Соль пропала из эфира. Неужели тебе не стало интересно, чем она занимается?

– Ты знаешь, что я поставил ей прослушку?

– Я надеюсь, что ты не держишь меня за дурака?

– И она знает?

– Да.

Бледа ворчливо ответил:

– Придется отключить. Все равно теперь без толку. – И добавил: – Нет, я не стал ломать. Я не любитель держать свечку.

– То есть ты вчера уже знал, что они..?

– Я надеюсь, что ты не держишь меня за дурака? – ехидно передразнил он, и уже обычным голосом добавил: – Знал, но не думал, что они станут афишировать.

Они снова помолчали.

– Ладно, – произнес Джойс, собираясь заканчивать разговор, – удачи в полете.

– Хорошо, черт с тобой, – проворчал Бледа. – Можешь заниматься отдельно. Я скорректирую график.

– Договорились.

Джойс завершил вызов и облегченно вздохнул. Партию удалось разыграть как по нотам. Соль, сама не зная, изменила расстановку сил. Бледа теперь призадумается, стоит ли ему отыгрываться на девчонке, если этим он все равно не достигнет того, чего хочет больше всего – не заденет его, Джойса.

В этот момент Есения дослушала запись только что совершенного разговора и взглянула на Мэттью. Тот молчал, но по лицу его пробегали самые разнообразные эмоции.

– Как видишь, Джойс готов пожертвовать любым членом отряда, лишь бы все было так, как нужно ему. И тобой пожертвует тоже, ведь ты теперь тоже «нестабильная величина», – сказала Есения.

Мэттью молчал.

– И Ником, видимо, он тоже…

– С Ником все было не так! – оборвал ее парень.

– А как?

Но Мэттью только покачал головой:

– Не спрашивай. Я обещал, что никому не скажу.

– Кому обещал? Своему другу? Или вот этому гроссмейстеру, который думает, что люди всего лишь шахматные фигуры?

Мэттью снова ничего не ответил.