Текст книги "Белый кот"
Автор книги: Светлана Полякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
– Спокойной ночи, – сказал коротко и пошел к подъезду.
– Удачи вам! – крикнул ему в спину Игорь. Мужик махнул рукой – наверное, уже и сам не верил, что найдет своего котяру.
«И все же, – подумал снова Игорь, поднимаясь и разминая затекшие конечности, – где-то я его видел. Давно. Очень давно…
Даже уже и не вспомнишь – где и когда?»
Во всем виноват…
Мысль оборвалась. В подъезде было темно. Он остановился. Страх снова подобрался к самому горлу, сжал ледяной рукой.
«Они хотят, чтобы я понял, как выглядит страх смерти, – подумал он почти обреченно. – Я понял… Теперь я боюсь даже такой малости…»
Просто кто-то снова украл лампочку. На втором этаже свет горит. А тут, на первом…
Он рассмеялся внезапно, озаренный догадкой – кто же станет убивать на первом этаже?
– Глупо, – прошептал он. – Очень глупо…
И все-таки…
Ему послышались тихие, вкрадчивые шаги – там, на его этаже…
И дыхание. «Черт», – выругался он мысленно. Дыхание там. Смерти. Прямо рядом с его дверью…
Теперь страх стал оглушительным. Взорвался в его голове сотней мелких осколков.
Он вышел на улицу. Впрочем, нет, он не вышел. Его вынесла огромная волна ужаса.
Там, на пустынной улице, тоже было страшно, но не так.
Он огляделся. Ему показалось, что где-то в глубине двора мелькнул огонек сигареты. «Подростки», – подумал он и с опаской оглянулся назад.
В пропасть подъезда…
«С этим надо что-то делать, – сказал он себе. – Надо».
В конце концов, ему есть куда идти. Он сжал благословенный листок бумаги в кармане. Телефон в кармане взорвался Моцартом. Он достал его, выдохнул.
– Да, слушаю.
Тишина. Он снова убрал его в карман, подошел к машине.
Сегодня он поедет туда. Они обо всем поговорят. Что-то решится…
Сегодня. В конце концов, совсем не обязательно возвращаться сейчас в пустую квартиру, если за спиной мерещится смерть. Не обязательно…
Снова зазвонил телефон.
– Алло! – крикнул он почти сердито.
Снова молчание.
– Вас не слышно…
– Помоги мне, – услышал он тихий голос. – Пожалуйста…
Голос был ему знаком.
– У тебя неприятности? Что случилось? Я не могу тебя найти…
– Я все тебе объясню. Помоги мне…
– Я сейчас подъеду… Где ты?
– Нет. На машине нельзя… Я не могу теперь говорить, но, пожалуйста, приходи. Я недалеко.
«Новый каприз, – усмехнулся он. – Ненависть к автомобилям… Глупость сплошная… Но это пройдет».
Взглянул на свою «ауди» с сожалением. Хорошо, что это место на самом деле недалеко. Прогуляется…
Он пошел вдоль улицы, уходя все дальше и дальше от дома. И – все ближе и ближе к спасению, как ему теперь казалось. Даже дышать стало легче на освещенном проспекте. Даже несмотря на холод и поздний час, там встречались люди.
Он пробыл бы тут до утра.
Но скоро и здесь станет пустынно и… страшно.
Чтобы сократить путь, он свернул в подворотню, машинально убыстряя шаг.
И услышал за своей спиной тихий насмешливый голос:
– Престо… Престо, престо…
От неожиданности он замер – потому что узнал этот голос. Без труда.
Он даже глупо улыбнулся, подумав: «Наконец-то», – и медленно обернулся…
А потом ему стало больно на несколько секунд, слишком больно, чтобы он мог думать, и слишком темно, чтобы он попытался рассмотреть выражение лица.
Слишком темно.
Глава шестая
– «И страшусь зимы, поры комфорта…»
Их странная беседа продолжалась в Женином сне. По-прежнему они цитировали Рембо – точно на нем свет клином сошелся… Или – их мироощущение совпало? Всех троих?
– Все еще только начинается, – сказал ехидный голос по радио, и Женя снова проснулась, невольно поежившись. Ей показалось на одну минуту, что чья-то ледяная рука коснулась лица, прошлась по щеке, на одну секундочку замерев возле подбородка. Словно смерть приласкала…
– «И к тому же я снова в беде, остается только ждать, когда я помешаюсь от злости», – услышала она голос давно превратившегося в птицу, облако, снег поэта. И поняла, что снова вернулась в сон, где они просто разговаривают, втроем, и все равны в своей призрачности…
Откуда-то издалека донесся звонок. «Пожалуйста, – взмолилась Женя, частью сознания продолжая пребывать в объятиях сна, – ради всего святого!»
Но звонок продолжал вторгаться, разрушая хрупкую границу яви и сна.
Женя проснулась, попыталась найти чертов будильник, чтобы убить его, раз уж надо убивать время, пускай в виде этого гнусного порождения цивилизации.
Она уже схватила его и приготовилась к убийству, но вдруг поняла, что это не он. Он молчал. Она забыла его завести вчера. Стрелки же показывали половину десятого утра, взывая к Жениной совести.
А звонок не умолкал. Более того, звонил телефон. Что же удивительного, усмехнулась Женя, вскакивая с постели. Именно сегодня Ольга пришла в девять. Закон подлости…
Она схватила трубку, уже приготовившись к оправданиям.
– Алло, Оль, – начала она, придумывая причину.
В трубке молчали.
– Оля, я проспала! Слышишь меня? Сейчас приду…
На другом конце провода продолжали молчать.
– Тебя не слышно, перезвони…
Раздался осторожный щелчок. На другом конце провода повесили трубку, так и не решившись заговорить.
– Не туда попали, – вздохнула Женя.
Она насыпала коту корм, оделась и уже была готова к выходу, когда позвонили в дверь.
– Ну вот, Кот, – сказала Женя, – и в дверь теперь звонят… Не иначе мы залили с тобой нижних соседей… Или пришли из поликлиники требовать флюорографию…
В самом деле, грустно призналась себе Женя, ждать тут некого… Разве что Панкратова, с новой попыткой выяснить отношения…
В дверь еще раз позвонили.
– Иду! – крикнула Женя.
Открыв дверь, она увидела перед собой девочку-подростка. Совсем пигалица, подумала Женя.
Девочка была маленького росточка, с курносым носом и круглыми глазами. На голове у нее кокетливо пристроился беретик, и еще на пигалице было длинное черное пальто. Под взрослую косит, решила Женя.
Девочка достала из кармана красную книжицу и ткнула ею Жене в лицо.
– Доброе утро, – сказала девочка неожиданно низким голосом. – Следователь Разумова.
– Очень приятно, – ответила Женя, подумав при этом, что она бы таких юных особ все-таки не рисковала принимать в следователи.
В ее воображении тут же нарисовалась картина – эта кроха один на один с бандитом. О бандитах Женя имела весьма смутное представление, почерпнутое целиком из фильмов, книг и телевизионных сериалов, поэтому вполне естественно, что воображаемый бандит был похож на лысого Кинг-Конга с обаятельной улыбкой доктора Ганнибала Лектора. Впрочем, она тут же вспомнила отчаянную Клариссу Стерлинг в исполнении Джоди Фостер и попыталась прикинуть – больше она в размерах следователя Разумовой или все-таки меньше… Получалось, что следователь Разумова была куда меньше.
Потом она подумала, что она меньше всего ожидала увидеть на пороге рано утром следователя. Сия мысль повергла Женю в такое сильное недоумение, что она замешкалась, совершенно не представляя себе, как ей надо себя вести.
– Простите, – тихо спросила она, отчего-то моментально чувствуя себя виноватой, – а…
«Господи, ну конечно! Люська или Ольга все-таки написали за меня заявление… Нет, это бред. А может быть, Костик чистосердечно признался в ограблении моей квартиры? Это более вероятно…»
– Что, собственно, произошло?
Девочка-следователь шмыгнула носом и сказала своим низким голосом:
– Убийство произошло.
Женя почувствовала, как кровь сначала прилила к щекам, обжигая их, а потом ей стало холодно. Ей захотелось прислониться к стене. Отчего-то сразу возник в воображении образ Панкратова с кинжалом в груди, и теперь она станет главной подозреваемой, потому что у нее, именно у нее есть мотив. Да, она же читала в этих самых дурацких детективах, что непременно нужно отыскать мотив. А тут – такой подарок, даже искать особенно не надо… Вот он, мотив. Оскорбленная жена. Любовь-морковь. Ревность. Короче, полная бытовуха…
– Глупо, – пробормотала она, дотрагиваясь до пылающего лба ладонью. – Как глупо…
– Что? – спросила девочка, пытливо вглядываясь в растерянное Женино лицо. – Простите, я вас не расслышала… Вы что-то сказали?
– Да нет, это так… – почти неслышно пролепетала Женя.
– Да вы не бойтесь так… Я понимаю, что все это жутко неприятно, но нам не к кому больше обратиться…
«Конечно, не к кому… И зачем еще к кому-то обращаться, если вот она я, убийца? Все так чудесно сходится…»
И алиби у нее наверняка нет. Всю ночь она спала, даже не удосужившись обзавестись этим чертовым алиби… Ей и в голову не могло прийти, что утром появится эта девушка. А то всенепременно пригласила бы переночевать с собой в квартире целую кучу народа…
Теперь поезд ушел, как говорится…
– Понимаете, у него не было с собой никаких документов. Только этот адрес, записанный на листочке бумаги… Получается, вы должны его знать. Вы нам поможете?
Она уже все прослушала.
Листок бумаги с ее адресом. Кажется, ей надо опознать…
Теперь ей стало совсем плохо.
Листок с ее адресом. Александр… Он вчера сунул его в карман пальто… Господи, нет, нет…
Она постаралась взять себя в руки и коротко кивнула, боясь говорить, потому что слова наверняка помогли бы вырваться слезам.
И начала одеваться, уже покорная судьбе, уверенная, что опознавать ей придется именно Александра.
На улице светило солнце, и Жене почему-то пришло в голову, что это очень несправедливо, именно сейчас эта солнечная погода была неуместной. «Я не соответствую этой жизни, – подумала она. – Мне плохо, страшно, а вокруг идут люди, радостно подставляя лица солнечным лучам, в которых уже угадывается грядущая весна. Мне плохо. Если бы небо плакало вместе со мной…»
– Не волнуйтесь так… – Девушка дотронулась до ее руки.
Женя не ответила ей.
Всю дорогу она молчала, сосредоточившись на строчке из стихотворения, чтобы не расплакаться. «Травка зеленеет, солнышко блестит…» Господи, какая глупость, это же детский стишок, глупенький, наивный, с глагольными рифмами… Но не Тютчева же вспоминать, хотя… «Вот бреду я по большой дороге в тихом свете гаснущего дня, тяжело мне, замирают ноги, друг мой милый, слышишь ли меня?»…
Она все-таки не выдержала. Из глаз потекли слезы, которые Женя уже не могла остановить. Она вспомнила вчерашний вечер, их разговор на пиитические темы, с Рембо, накаркавшим несчастье, как черный ворон, и капельку вина, нечаянно пролитую ею – и так напоминающую кровь… В голове было мутно, и ей казалось, что все это происходит не с ней. Эта машина, и девочка с курносым носом и небольшим насморком, и они куда-то едут… Лучше не думать куда. И лучше думать о себе в третьем лице. Это какая-то Женя Лескова едет опознавать убитого. Убитый был ее случайным знакомым, очень симпатичным и милым ворчуном с седыми волосами. Она не успела разгадать ни одной его тайны. Она не успела понять и принять этого человека. Она даже не успела узнать у него, как зовут его кошку.
– Приехали…
Женя вышла. Солнечный луч ласково коснулся ее щеки. «Уже теплый, – подумала Женя. – Уже пригревает…»
И снова погрузилась в спасительную полудрему.
Пока они не подошли.
И ее не спросили:
– Вы знаете этого человека?
«Да, знаю», – хотелось сказать ей, не открывая глаз.
«Да, знаю, и совсем незачем видеть этого человека, потому что я сама видела, как он прятал в карман пальто листок с моим адресом.
Да, знаю – хотя знать этого мне совершенно не хочется.
Мне не хочется открывать глаза, не хочется, не хо…»
– Лисистрата, – услышала она голос над ухом, – ты эту ранимую душу нарочно отыскала, чтобы мы тут замучились в молчаливом ожидании?
– Пошел ты, Каток, – огрызнулась следователь Разумова. – Это ты у нас с дубовой кожей, а люди бывают нормальные…
Женя открыла глаза, пытаясь уцепиться за оба голоса, такие рассудительные и трезвые, как за нить Ариадны, чтобы выйти из состояния ступора, в котором она находилась.
И замерла.
– Это не он, – прошептала она. – Слава Богу, это не он!
– Кто – не он? – поинтересовался циничный Каток, который оказался молодым парнем с рыжими волосами и миллионом веснушек. – Вы, мадемуазель, ожидали кого-то увидеть?
– Да, – сказала Женя. – Другого человека. Понимаете, я вчера дала свой адрес… Новый адрес. И мы очень поздно расстались с ним…
– А этого человека вы не знаете?
Теперь, когда шок немного проходил, она всмотрелась внимательнее.
– Подождите, – сказала она. – Я его видела. Только никак не могу вспомнить фамилию… Исакович, кажется… Или нет. У него фамилия была такая странная… Исцыкович? Исстыкович? Можно уточнить. Он приходил в наше агентство. Но…
Она убрала со лба прядь волос и недоуменно вскинула глаза на следователя Разумову.
– Откуда у него мой адрес? – шепотом спросила она.
Лиза Разумова была очень терпеливым человеком. Всю жизнь она готовилась к тому, чтобы стать детективом. Сначала ее маленький рост не казался ей серьезным препятствием к достижению цели. «Вырасту», – беспечно обещала Лиза, тем более что мать и отец были нормальными, достаточно высокими людьми.
Но к пятнадцати годам она поняла – что-то случилось в ее генотипе. Дальняя родственница, птичка-невеличка, балерина Мариинского театра Евлампия Разумова, даже не прабабушка, а двоюродная сестра прабабушки, «подарила» Лизе свою конституцию… Маленькие ручки, маленькие ножки… Маленький рост. Говорят, она любила шутить – это чтобы мужчины носили на руках без затруднений.
Лиза не хотела, чтобы ее носили на руках.
Сначала она была послушной девочкой.
Лиза даже поучилась в хореографическом училище, но балериной становиться не собиралась. С раннего детства она была увлечена тайнами и загадками, читала исключительно детективы и даже в детских сказках пыталась найти «истинного преступника».
Такое странное увлечение поначалу забавляло ее родителей, никакого отношения к юриспруденции не имеющих. Мама преподавала английский язык и литературу в университете. Папа сначала тоже преподавал, а потом занялся бизнесом – открыл небольшую фирму по продаже компьютеров… Оба с ранней юности к милиции относились настороженно, слыли людьми диссидентствующими, и решение родной дочки пойти сначала в школу милиции, а потом в юридический институт озадачило их. Испугало, озадачило и вызвало целую волну протеста. Ребенок подавал большие надежды в хореографии. Ребенок знал два языка в совершенстве и один – так себе…
Ребенок спокойно разбирался в компьютерах. Наконец, ребенок уже в девятом классе написал работу о книге Зигмунда Фрейда «Художник и фантазирование», и эту работу включили в сборник, написанный высокоучеными личностями. Когда их родной вундеркинд отправился в чертову «Школу доберманов», у родителей был шок. Они пытались уговорить Лизу, приводили массу доводов, убеждали, что с нее хватит и юридического института, раз уж ей такая блажь пришла в голову, но Лиза была неумолима. Она должна была стать лучшей из лучших. И без «доберманской школы» она многого лишалась, на ее взгляд.
Сейчас это было позади, Лиза окончила и школу, и институт с красными дипломами и знала: несмотря на насмешки по поводу ее крошечного роста, ее уважают. Тот же Каток…
Единственное, что омрачало Лизе жизнь, – это то, что за все время, пока она работала, не случилось ни одного загадочного, увлекательного преступления.
Ни одного…
Все было ясным, понятным, даже голову ломать особо не приходилось.
Да, сослуживцы дали ей две клички – Лисистрата и Лисенок. Больше Лизе нравился Лисенок, намекающий на ее, Лизину, хитрость и аналитический ум. Но…
Для раскрытия бытовых преступлений не требовался аналитический ум. Вообще особого ума не требовалось…
Если пьяный Вася стукнул в порыве гнева ножом нетрезвую сожительницу, все и так ясно. А в основном Лизе почему-то перепадали именно такие дела. И получалось, что ничего интересного в ее работе нет. Сплошная рутина и куча бумаг…
Лиза даже начала подумывать, что в их городе не может быть ничего таинственного, загадочного, как вдруг оно и случилось.
Молодая женщина, стоящая перед ней сейчас с растерянным видом, утверждала, что никогда не давала убитому свой адрес. Хотя он действительно обращался к ним в частное детективное агентство «Картер» с просьбой проследить, кто подбрасывает ему письма с угрозами.
И Лиза всем своим существом чувствовала, что в этом деле все непросто, ох как непросто…
Она вся подобралась внутренне, как волчица перед решающим прыжком, и теперь ждала. Терпеливо ждала, когда эта дамочка придет в себя. Сначала от страха – потому что явно ждала увидеть здесь кого-то другого, а потом – от удивления.
Лизе показалось странным, что убиенный был знаком гражданке Лесковой. Хотя она и утверждала, что знает его только по работе. Убитый обращался в детективное агентство, потому что ему угрожали. То, что он при этом забыл о существовании милиции, Лизу не очень-то удивило. Если есть деньги, почему бы не обратиться к частным детективам?
Далее получалось странным, что этот «клиент частного сыска» прогуливался пешком. Значит, получалось, он шел к кому-то на встречу. Похоже было бы на ограбление – Лиза это не отметала, – но тогда почему, обчистив карманы, оставили эту бумажку с адресом? Ее бы выкинули. Или и в самом деле случайность? Листок был достаточно больших размеров.
Пока были только вопросы. Увы, вздохнула Лиза. Одни вопросы, и никакой ясности.
Дамочка – Лиза безошибочно определила ее как бывшую домохозяйку, с нежными, холеными ручками, хорошей косметикой, этакий гламур поблекший, – ничего объяснить не могла. Например, она и сама не могла понять, с какого перепугу жертве понадобился ее домашний адрес. Она предположила, что адрес ему дали в агентстве «Картер», но зачем?
Она работает секретарем, дел никаких не ведет, только вносит данные в компьютер, отвечает на звонки и поит клиентов чаем-кофе, если им приходится ждать…
Все крутится вокруг агентства этого, а значит…
– Поехали, – сказала Лиза, поднимаясь. – Попробуем выяснить все про этого вашего клиента с непроизносимым именем…
Ольга была на месте. Женя успокоилась сразу, как только ее увидела. Происходящее теперь стало казаться ей зыбким, случайным и вообще – сном. Если бы не присутствие смешной маленькой следовательницы рядом, Женя вообще постаралась бы забыть этот случай, именно забыть как сон…
Но она не могла отделаться от щемящего, неприятного чувства внутри. Как будто, прикоснувшись нечаянно к смерти, Женя впустила ее в себя, и теперь смерть не желала уйти. Она уютно расположилась в Жениной душе.
Женя устало опустилась в кресло и включила компьютер. Буквы расплывались, а мысли все время бродили вокруг голого и мертвого Исстыковича – теперь Женя вспомнила его фамилию.
Она даже нашла его данные в компьютере.
– Женечка, сделать тебе чаю? – участливо спросил Игорь, и в его участливости тоже было что-то ненормальное. Как будто Женя больна, смертельнобольна.
– Нет, – покачала она головой.
– А кофе?
– Меня вытошнит, – честно призналась она.
– Это ничего, – сказал Игорь, присаживаясь перед ней на корточки. – Меня, когда я первый раз увидел труп, наизнанку вывернуло… Потом я целый вечер сидел и думал почему. Это же и мое будущее тоже…
– Именно поэтому, – мрачно усмехнулась Женя. – Иногда от собственного будущего тошнит.
Он ей и в самом деле сочувствовал, ироничный, язвительный Игорь. Даже взял ее руки в свои, и Женя была ему благодарна. Потому что ей вдруг ужасно захотелось расплакаться, выговориться кому-то, и она понимала – кроме Игоря, девочек и Кота, никого у нее нет. И как она сегодня будет спать в своей квартире, адрес которой найден в кармане пальто убитого Исстыковича?
А вдруг убийцы придут и к ней?
Нет, отмахнулась она от глупых мыслей. С какой стати?
– А почему у него в кармане оказался твой адрес? – спросил Игорь.
И в самом деле – почему? Женя посмотрела на него удивленно:
– Я думала, что ему его кто-то дал из вас…
– Я точно не давал, – сказал Игорь. – Мы вообще этого не практикуем. Есть телефон офиса. Есть номера мобильников… На экстренный случай, если совсем припрет… Но подумай сама, с какой стати нам выдавать адреса сотрудников? Тем более секретаря! Какая-то тайна, покрытая мраком, получается… Может, он в тебя влюбился и надеялся на взаимность?
– Глупости. – Она даже собиралась рассердиться, но вместо этого улыбнулась, таким смешным показалось ей это предположение. – Опять же – он мог стащить телефон, но адрес-то ему мой зачем? И к тому же я только недавно туда переехала. И знали об этом…
Она даже зажмурилась. Знала Ольга. Знала Люська. Знал Панкратов. И Александр…
Кто же из них дал этому странному типу ее адрес? И зачем?
Игорь вздохнул еще раз. Подошел к телевизору, щелкнул пультом.
– Может, это отвлечет тебя, – сказал он. – На тебя смотреть страшно… Такое ощущение, что ты провела целую ночь с трупом…
– Ну, не ночь, но полчаса тоже чего-то значат, – пробормотала Женя.
По телевизору шло очередное ток-шоу. Женя подумала, что последнее время их стало так много, что она начинает путаться.
– Год Обезьяны будет странным, – говорил с экрана дядька в очках.
Женя отметила про себя, что он куда больше похож на стандартного инженера захолустного НИИ, чем на привычный образ астролога. Однако кто их теперь разберет? Рядом с ним, с этим дядькой, сидела размалеванная красотка. Красотка напоминала «стоялицу» на Большой Казачьей или поп-певицу из глухой провинциальной группы. Однако и тут Женя ошиблась. Девица оказалась психологом.
Дядька тем временем продолжал:
– Обезьяна – существо активное, и ее дружелюбие часто бывает показным… На самом деле обезьяны довольно коварны.
– Так вы считаете, год будет плохим? – ужаснулась ведущая.
– Сложным, – развел руками астролог. – И неспокойным… Он ведь еще и високосный…
«Ну вот все и разъяснилось, – тоскливо подумала Женя. – И трупы, и Панкратов с голой женщиной на коленях… Если он так начался, то как он, черт его побери, кончится?»
– Откуда у него все-таки был мой адрес? – спросила она.
– Я не давал. Честное слово. Он и не спрашивал…
«Интересно, с чего это он стал таким дружелюбным, – подумала Женя. – И мне все время чудится подвох в его словах…»
– Это год самых неожиданных превращений. Обезьяна любит кривляться. Те, кого вы считали своими друзьями, запросто способны преподнести вам неприятные сюрпризы, превратившись во врагов. И наоборот – те, кого вы почитали врагами, станут вашими друзьями…
Астролог точно читал ее мысли. Или они с Игорем находились в астральном сговоре.
– Долго же они там общаются, – проворчал Игорь, глядя на закрытую дверь. – Да уж, неприятный сюрприз преподнес нам господин Исстыкович. Кто мог предположить, что сей достойный джентльмен окажется в самом разгаре нашего сотрудничества трупом?
– Слушай, ты ведь за ним следил. Весь день…
– Не надо напоминать о неприятностях, – поморщился Игорь. – Меня и так сейчас начнут трясти после Ольги… И я там никого не видел. Вчера к этому типу никто не приходил. Позавчера тоже… Только мирные обыватели и жители дома… Поздно вечером мотался какой-то тип в поисках кота, и больше ничего интересного… Кота он так и не нашел и отправился домой. Конечно, можно и его подозревать, но моя интуиция подсказывает мне, что это не он убийца…
– В этот год, – вступил в беседу экранный астролог, таинственно улыбнувшись, – я бы никому не советовал доверять своей интуиции. Все будет основано на самых примитивных чувствах…
– Такое ощущение, что он нас подслушивает, – сказала Женя. – Я бы запретила телевизионные выступления всяких магов и чернокнижников… И так они у нас слишком в чести. Может, поэтому и бедствий стало много. Люська говорит, что зло становится материальным, если его слишком много. А тут всю дорогу, куда взгляд ни кинь, какие-то тетки с загробными глазами в газетах: «Приворожу, отворожу, уберу с помощью заклинаний…» Гадость какая-то. Хоть бы по телевизору их не показывали. Так нет же! А потом удивляются, почему у нас то дома рушатся, то землетрясения, то катастрофы…
– Он астролог, а не чернокнижник.
– Без разницы… Прикинулся астрологом, а сам какой-нибудь долбаный магистр черной магии и вуду…
– В этом году вообще необыкновенно будут сильны адепты сатаны, – мило улыбнулся Жене с экрана невыносимый тип. – Боюсь, спрятаться от них будет очень сложно… Ведь они могут спрятать за любой личиной свое истинное лицо. Простому человеку это трудно распознать, согласитесь…
Он так задушевно улыбался, глядя прямо на Женю, что у той не осталось никаких сомнений – человека сильно обрадовал этот факт. Можно сказать, он-то считает этот год просто восхитительным. Удачным. От вида его несказанного удовольствия Женя испытала приступ дурноты.
– Давай выключим телевизор, – взмолилась она. – Или переключи на другой канал… А то у меня создается ощущение, что этот тип торчит тут как у себя дома… И от его навязчивого присутствия происходящее еще больше напоминает кошмар.
– Ты излишне впечатлительна, – сказал Игорь. – Лично меня это забавляет. Лишний раз показывает, что у них в основе любого прогноза находится дежурный набор фраз. А тебе кажется, что все совпадает, потому что…
– Не договаривай, – отмахнулась Женя. – Я поняла. Мои эмоции и переживания тоже дежурны…
– Ничего такого я в виду не имел…
Он щелкнул пультиком, и астролог, уже открывший рот, чтобы порадовать Женю очередным «дежурным» наблюдением, исчез.
В комнате повисла тишина. Слышно было даже, как тикают часы. Из-за Ольгиной двери доносились обрывки разговора, которые Женя не могла связать воедино.
Она все равно невольно прислушивалась к разговору. Больше всего ей хотелось узнать, как же все-таки у этого типа оказался ее домашний адрес.
– Все-таки это мистика, – прошептала она. – Как это могло случиться? Зачем ему мой адрес?
– А если он хотел снять квартиру? – предположил Игорь. – Откуда он мог знать, что ты решила развестись со своим дорогим Панкратовым и намерена сама занять освободившуюся жилплощадь?
– Видишь ли, Игорь, никто и не знал, что площадь освободилась, – мрачно усмехнулась Женя. – Костя-то так и не нашелся… Подожди!
Она закричала так громко, что Игорь вздрогнул.
– Костя… Скажем, он получил мой адрес от этого багдадского вора!
– Не ори так, – попросил Игорь. – Твой Костик – жалкий тип. А Исстыкович, между прочим, бизнесмен и без двух минут депутат. Что могло у них быть общего?
– Здрасьте, что общего… Да у них все могло быть общим!
– Костик – жалкий комнатный воришка. Если бизнесменам и депутатам нужно бандитское окружение, они вряд ли снизойдут до таких уродцев… Есть более крупные шакалы.
– Все равно надо проверить… Может, у них кровные узы. Может, этот Костик вообще внебрачный сын Исстыковича…
– Мне кажется, что астролог повлиял на твою психику, Женечка, – с жалостью посмотрел на нее Игорь. – Она у тебя пошатнулась. И вообще, моя радость, наше агентство не занимается криминальными расследованиями. Не имеем права, дорогая. Наше дело – неверные супруги. И всякая мелочь… Так что предоставь решать эти головоломки той маленькой очаровашке из убойного…
– Тебе хорошо рассуждать, – вздохнула Женя. – Твой адрес никто в кармане трупа не находил…
– Зато я вхожу в число подозреваемых, – успокоил ее Игорь. – Я торчал возле его дома, а потом у меня снесло крышу от долгого и утомительного сидения, и я решил убить этого неприятного типа, чтобы избавиться от проблемы…
– Интересно, у кого из нас двоих больная фантазия? – рассмеялась Женя.
– Видишь, я смог тебя позабавить! – торжествующе поднял палец Игорь. – А то сидела вся зеленая, в смертной тоске… Не бери в голову, как говаривала моя бабуля. Бери ниже… Не твоя проблема. Пусть менты разбираются…
«Похоже, эта дева не отпустит меня живой», – усмехнулась про себя Ольга. Надо же, а ведь сначала она ей даже понравилась… Симпатичная малышка, подумала Ольга, увидев перед собой Лизу Разумову.
Она в сотый раз произнесла сакраментальную фразу о конфиденциальности сведений, в сотый раз потрясла перед носом настойчивой девочки-следователя бумагой, в которой черным по белому стояло, что она, Ольга, обязуется нигде, никогда, ни при каких обстоятельствах не предавать огласке сведения, полученные в ходе расследования.
– Человек, которому вы это обещали, мертв, – спокойно заметила Лиза. – Он убит. А вы отказываетесь помогать следствию…
– Не отказываюсь. Просто ничем не могу вам помочь… Могу предоставить вам все фотодокументы… Кто приходил, кто проходил мимо, кто входил в подъезд… За то время, пока мы пасли господина Исстыковича, ни одного подметного письма с угрозами не пришло. Мне вообще казалось, что это он сам и придумал… Плод больной фантазии…
Она тут же прикусила язык. Лиза посмотрела на нее слишком заинтересованно.
– Больной? – переспросила она. – То есть вы предполагаете, что господин Исстыкович был болен?
– Послушайте, это просто слова. Я хотела сказать, что он обладал болезненной фантазией. Знаете, у людей иногда присутствуют разные фобии. Особенно когда они богаты…
Она вздохнула и в очередной раз принялась рассказывать подробно эту дурацкую историю. С дурацким Исстыковичем. С его дурацкими подозрениями. И потом с поистине дурацкой гибелью… «Все начинается с фамилии, – мрачно подумала Ольга. – Ежели Бог одарил тебя такой дурацкой фамилией, то нечего ждать умной жизни…»
– Он обратился к нам потому, что ему казалось, будто ему кто-то угрожает. Понимаете, ему приходили пару раз странные письма. И еще звонки. Кто-то звонил и молчал в трубку. В строго определенный час. Письма я сама посмотрела, и у меня создалось ощущение, что они написаны подростками. Ничего серьезного… Типа «мементо море». Помни о смерти… Второе письмо вообще было глупым – ему советовали покаяться в грехах, потому что очень скоро мера их превысит разумное… Глупости, одним словом… Если все наши «исстыковичи» решат приступить к покаянию, в церкви места перестанет хватать. Интересно вот что. Письма эти приходили давно и никакого особенного беспокойства у нашего клиента не вызывали. Он почему-то начал беспокоиться в тот момент, когда ему позвонили.
Она поймала себя на том, что и сама увлеклась этой загадочной историей. Почему в самом деле этого чудака вдруг так зациклило на каких-то дурацких звонках?
Или он о чем-то умолчал?
– Ольга, а эти звонки были в какой-то определенный день и час?
– Да, – кивнула Ольга. – Он сказал, что первый звонок раздался в его квартире пятого января. Позапрошлого года. А второй – в этом году. И снова пришло письмо… Вот.
Она протянула последний шедевр эпистолярного жанра. Там ничего не было. Только вырезанная из газеты дата. Пятое января…
– Значит, пятое января, – задумчиво проговорила Лиза. – А письма тоже приходили в определенные дни раньше?
– Письма приходили и до этого, – развела руками Ольга. – В разные дни. Может быть, поэтому они его не напрягали… Видимо, что-то произошло с ним именно пятого января.
Лиза кивнула. Она была согласна. Пятое января…
