Текст книги "Дверь в...(СИ)"

Автор книги: Светлана Ключникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Я постаралась скрыть буйную радость оттого, что Эдвард решился остаться со мной, даже если ему это и не нравилось. Две последние недели я старалась не давить на него с решением, считая, что он должен принять его сам. И теперь, после этих вымученных слов, у меня впервые появилась смелая надежда, что он все же останется.

– А твой дом? Его не могли за это время продать? – я заинтересовалась, как в мире Эдварда все устроено.

Он покачал головой и нахмурился.

– В моем мире вампиры живут довольно свободно, исчезнуть на пару лет для нас – не проблема. Надоело одно место – уехал путешествовать. Привязанностей нет, некому сообщать, если только ты не работаешь официально на ферме или заводе, где могли бы хватиться нерадивого работника. Конечно, для связи и у нас есть сотовые телефоны, но мы ведь тоже в состоянии потерять, сломать сим-карту или попросту выбросить ее.

– Думаешь, Эммет и Джаспер не забеспокоились, почему ты так долго отсутствуешь? – я немало удивилась, прибавляя скорость на почти пустом шоссе.

– Могли, но для нас время течет иначе, чем для людей, – признал Эдвард, а затем рассмеялся. – Однажды Джаспер пропал на пять лет, мы ничего не слышали о нем. Когда вернулся, еще более угрюмый, чем всегда, оказалось, что задержался на японских островах, участвуя в скандальных боях без правил. Он мог умереть там, а мы бы даже и не узнали. Но он выиграл… все бои выиграл и вернулся богатым.

– У вас тоже устраивают бои? – содрогнулась я, Джаспер представился мне опасным непобедимым качком с кучей шрамов и татуировок на теле. Как раз понравился бы Элис, подумала не без иронии.

– Конечно, – рассмеялся Эдвард, – вампиры тоже умеют развлекаться. Правда, для нас это менее травматично – мы ведь бессмертны, в большинстве случаев.

– А чем занимается в свободное время Эммет? – спросила я, проявляя интерес к друзьям Эдварда. Даже если никогда их не увижу.

– Ты бы не поверила, – Эдвард захихикал, искоса глядя на меня.

Я улыбнулась, с нетерпением ожидая рассказа.

– Эммет коллекционер, собирает женские портреты и даже сам рисует иногда. У него целая галерея, посвященная самым красивым женщинам нашего мира.

– А что в этом смешного?

– Просто он… ну, знаешь, огромный, на голову выше меня и Джаспера, с широченными плечами и устрашающими мускулами, как у бойца. Но при этом он невероятный добряк. Это совершенно не вяжется с его внешностью. Любой, кто его встречает, поначалу пугается. И только позже становится ясно, что он безобиден, как дитя.

– Забавное сочетание, – согласилась я с улыбкой, невольно вспоминая Розали, которая постоянно восхищается накачанными парнями, мечтая при этом, чтобы при всей их грозной наружности они не были мужланами. К сожалению, ни один из ее знакомых не обладал и тем и другим качеством одновременно, чтобы понравиться надменной красавице. Может, поэтому она всем и отказывала…

Мы въехали на территорию Форкса, и у меня от воспоминаний защемило сердце. Все выглядело так же, как и год назад – старые уютные домишки, утопающие в буйной зелени, стволы деревьев покрыты мхом, и мало людей на улицах. Тыквы в каждом дворе, в которых завтра будет подрагивать пламя, сегодня еще были безликими и пустыми. Темнело.

Наш неприметный темно-синий форд свернул на узкую дорогу, уводящую в сторону бабушкиного дома. Теперь-то я знала, почему бабушка так держалась за него, не желая уезжать с мамой и папой во Флориду. Кто бы кроме нее стал присматривать за дверью и чудовищами? А я была совсем мала.

Я искоса посмотрела на Эдварда, его ответный взгляд был пронизан таким пылающим предвкушением, что я протянула руку и пожала его плечо.

– Так ты останешься? – не без дрожи спросила, боясь, что он передумает в любой момент.

– Не знаю… Я очень хочу домой, – прошептал он, подтвердив мои опасения. – Но мысль об одиноком существовании теперь пугает меня.

– Тогда оставайся, – предложила хрипло. – Пожалуйста…

– А ты заглянешь ненадолго ко мне… в гости? – предложил он в ответ, отвернувшись в окно и не желая встречаться глазами. Я знала, что жертва, которую я жду от него, слишком велика.

– Загляну, если это безопасно, – я согласилась.

Эдвард вяло улыбнулся, и мы выехали к дому бабушки.

Отсутствие ухода превратило дом в землянку. От сырости теперь не только крыша, но и стены покрылись мхом. Прежде любимые бабушкой розовые кусты выродились, больше напоминая полузасохшую колючую изгородь. Окна были темными и негостеприимными, а замок, которым я закрывала ворота, сильно заржавел.

Мы открыли дверцы машины и вышли, вдыхая холодный лесной воздух. Моросил дождь, делая сумерки еще более темными, как будто уже почти наступила ночь.

Где-то в чаще заухала сова, и Эдвард посмотрел на меня.

– Знаешь, я бы мог притащить в свой мир ваших хищных зверей; медведей и львов, особенно. Их кровь почти так же хороша, как человеческая. Я бы разбогател, если бы сделал это.

– У вас что, совсем нет хищников? – удивилась я, мы никогда не обсуждали, какие дикие животные выжили на стороне Эдварда.

Он печально покачал головой.

– Свиньи, коровы, лошади… Мелкие не в счет, они используются только как закуска в ресторанах и стоят дороже, чем человеческая кровь. Это считается… ну, экзотика, что ли.

Я захлопнула дверцу машины и пошла вынимать багаж, но Эдвард опередил меня, двигаясь быстрее. Мог себе позволить это здесь, вдали от посторонних глаз.

Я вспомнила, как впервые наблюдала эти его молниеносные перемещения, как пугалась и вздрагивала. Сейчас я ни капельки не боялась моего цивилизованного вампира.

– И ты ни разу не попробовал? – я удивилась, ведь Эдварду этим летом исполнилась одна тысяча семнадцать лет.

Он пожал плечами.

– Не было необходимости тратить такую огромную сумму фактически ни за что, меня устраивала моя жизнь и так. Да и не был я богат, говорю же. Ты вот тоже не пробовала французское вино за восемь тысяч долларов, – засмеялся он, и я поняла аналогию. Действительно, при обилии другого, более дешевого вина, я не расстраивалась, что не попробовала дорогое, тем более и то, и другое было почти одинаковым на вкус. Но тут ведь соблазн состоял не в самой крови, а скорее в возможности укусить живое животное, стать хотя бы на секундочку настоящим вампиром, понять, что это такое.

– А как же любопытство? – улыбнулась я, пиная камушки, попадающиеся под ноги, пока мы, не торопясь, шли к воротам.

– Ты знаешь, сколько нужно выпить кроликов, чтобы насытиться? – спросил с досадой Эдвард.

– Нет.

– Сотню.

– Как семечки, – я посмотрела на моего вампира, он не был довольным.

– Один кролик – никакого интереса, – сказал он. – Только дразнить себя. Напрасно потраченные деньги.

– Ясно, – согласилась я, стараясь не представлять процесс, потому что для меня он не выглядел приятным.

Я открыла ворота, морщась от запаха влажного запустения, преследующего каждый мой шаг. Даже тропинка заросла травой, пробивающейся сквозь плитку. Повсюду в клумбах торчал бурьян и репейник вместо прежних цветов, выращенных заботливой рукой бабушки.

– А разве ты не говорил, что у вас запрещено кусать? – спросила я, открывая дверь, ведущую в сам дом. Эдвард позади меня нес чемоданы. – Как же это разрешают в ресторанах?

– Незаконно – это запрещено. Для этого нужно вносить предоплату и занимать очередь, невозможно просто прийти в ресторан и заказать любое блюдо на выбор. У нас все не так устроено. Живой кролик, к примеру – это год непрерывного труда. Больше повезло тем, кто работает на фермах – у них есть привилегии. Простому бессмертному куда сложнее.

Эдвард улыбнулся, внося чемодан внутрь, пока я нащупывала отсыревший выключатель. Свет не сработал, и я вздохнула, на ощупь отправляясь в подвал, чтобы включить рубильник.

– Похоже, у нас жизнь вампира куда приятнее, – намекнула я, и Эдвард снисходительно фыркнул, поднимая рубильник вперед меня, после чего дом озарился светом.

– Многие богачи получают лицензии и разводят мелких животных сами. Но этого, конечно, недостаточно, чтобы полностью обеспечить себе пропитание. Даже богатые пьют свежую кровь лишь по праздникам, – он поймал меня в объятия, когда я оступилась на темной деревянной лестнице.

– А если нет лицензии, и вампир, к примеру, украдет животное у соседа и убьет его, что будет? – поинтересовалась я, оглядывая комнату, вся мебель в которой была покрыта толстым слоем отсыревшей пыли. Как я буду тут ночевать?

– В лучшем случае отделается предупреждением. Если это будет повторяться неоднократно, ему грозит смерть.

Я в ужасе обернулась на Эдварда.

– Смерть за убийство животного?! – И он еще утверждает, что в человеческом мире зверские законы!

– У нас не шутят с нарушениями, иначе вся структура общества развалится, – успокаивающе погладил меня по руке Эдвард, коротко поцеловал и стал помогать снимать чехлы с мебели. – У нас нет тюрем – не существует настолько прочного материала в природе, чтобы удержать вампира. Поэтому и кара такая суровая.

– И насколько часто нарушают? – я чихнула и оставила Эдварду тяжелую работу по уборке пыли, а сама отправилась разжигать камин. В доме было не только сыро, но и холодно.

– На самом деле, редко, – улыбнулся Эдвард. – Кому хочется умереть? С нашим обонянием ни один преступник не сможет долго прятаться, его очень быстро найдут даже на краю света.

– А если укусит человека? – я напрягала легкие, раздувая непокорный огонь на отсыревших поленьях.

Эдвард молчал, а затем, когда я обернулась и посмотрела на него, ответил хрипло:

– Смерть без предисловий. Люди слишком ценны, чтобы оставить подобное преступление безнаказанным.

– И как, в твоем понимании, я бы могла стать вампиром в твоем мире? – спросила я, укутываясь пледом рядом с камином, чтобы согреться хоть чуть-чуть.

Эдвард оказался рядом со мной так стремительно, что я вздрогнула. Кажется, я недооценила степень его желания превратить меня в вампира и забрать с собой. Спросила-то я без задней мысли, просто поинтересовалась, а вот Эдвард мой вопрос воспринял чересчур буквально.

Он опустился передо мной на корточки, его рука на моей щеке, глаза лихорадочно блестят, в зрачках скачут язычки пламени.

– Я бы сделал это заранее, – прошептал он, так серьезно разглядывая мою шею, что мое сердце укатилось в пятки. – Никто бы не догадался. Ты бы просто сказала, что не помнишь ничего. Это обычное дело, когда новорожденный вампир забывает свое непримечательное прошлое. Были бы вопросы, но никто бы не нашел концов. У меня был целый год, чтобы продумать, как сделать это осторожно.

Эдвард передвинулся ближе, я чувствовала дикий страх, когда его ладонь скользнула вслед за взглядом, поглаживая мою шею. Я отшатнулась назад, но Эдвард не отпустил меня, качнувшись следом.

– Но если ты сделаешь это сейчас, тебя накажут? – напомнила испуганным хриплым шепотом.

– Если узнают, – поправил он, губы дернулись в попытке улыбнуться, а затем он посерьезнел и наклонился, его холодные губы коснулись моего горла.

Я думала, мое сердце остановится. Застыла на месте.

– Наверняка узнают! – от страха перед его возможными действиями я даже дышать перестала, только судорожно сглатывала, упираясь в мощные плечи руками.

– Я бы рискнул, – прошептал он, целуя меня прямо напротив яремной вены, я слышала свой бешеный пульс.

– Эдвард! – предупредила я, испытывая отчаянное желание сопротивляться и бежать, но убеждая себя не делать лишних телодвижений. Мой голос выдавал крайнее напряжение. – Я не сказала «да», просто спросила!

– Да знаю я, знаю, – он положил меня на пол, нависая надо мной и бережно поддерживая ладонями голову. Его глаза, как два мерцающих топаза, смотрели на меня. – Просто ты застала меня врасплох.

Я немного расслабилась, выражение его лица не таило в себе угрозы, скорее, очередное разочарование.

Он наклонился, наши губы соединились в нежном поцелуе. Одной рукой Эдвард продолжал поддерживать меня под голову, вторая пробралась сквозь плед, нашла край свитера и коснулась кожи. Я ахнула и задрожала от холода, и Эдвард тут же убрал руку.

– Позже, – пообещал он, в секунду исчез и вернулся. Я даже не успела шмякнуться головой об деревянные половицы, Эдвард успел подложить подушку, и я улыбнулась. – Полежи, погрейся, я пока устрою все.

Часы медленно пробили одиннадцать, приближая тревожащий момент открытия прохода между мирами. Я лежала на спине, наблюдая попеременно то за пляшущими языками пламени в камине, то за перемещениями Эдварда. Гостиная преобразилась: пыль исчезла, появилась атрибутика Хэллоуина и свечи, стол украсила скатерть и еда, которую мы привезли с собой. Ничего особенного, все уже готовое, купленное в супермаркете Сиэтла. Вид у гостиной стал романтичным, даже сердце заболело.

Я откинула плед и поднялась. Дом нагрелся, теперь здесь стало куда уютнее. Эдвард с улыбкой налил в мой бокал вина, поднял свой, в котором непривычно плескалось что-то красное.

– Что это? – не поверила я, и он загадочно улыбнулся.

– Я подготовился, – чокнулся со мной он, и у меня отвалилась челюсть, когда он сделал глоток. Любопытство смешалось со страхом, но я решила не уточнять, чья в его бокале кровь и как он добыл ее. Улыбнулась, делая глоток своего вина – о, невероятно вкусного. Я посмотрела на бутылку, на этикетке значилось, что вино итальянское. Наверняка снова очень дорогое.

Эдвард принес маленький проигрыватель и поставил тихую приятную мелодию, пока я ела. Прекрасный завершающий аккорд праздничного вечера: залпом допив свой бокал, вампир пригласил меня танцевать. Я тоже выпила свое вино, чувствуя приятное опьянение, от которого хотелось совершать глупости.

– Хочешь еще? – захихикала и протянула ладонь к его лицу; его глаза тут же вспыхнули и потемнели.

– Непременно, – легко согласился он, целуя мою ладонь и убирая обратно на свое плечо. – Но позже.

Я хотела возразить, но в этот момент часы пробили первое «бом-м», и мы оба вздрогнули.

– Пойдем! – прошептал Эдвард, торопливо беря меня за руку.

«Бом-м!» – на слабеющих ногах я последовала за Эдвардом в погреб, испытывая противоречивые эмоции: любопытство и страх.

«Бом-м!» – как будто я вернулась на год в прошлое, не верилось, что столько времени прошло.

«Бом-м!» – Эдвард протянул мне ладонь, и я отдала ему ключ, наблюдая, как он наклоняется над замком, надежно защищающим наш мир от чуждого проникновения. Или не надежно?

«Бом-м!»

– Эта дверь способна удержать ваш вид? – спросила я, внезапно осознав, как сильно бабушка могла заблуждаться.

«Бом-м!»

Эдвард с улыбкой покачал головой, отбрасывая замок и снимая цепи с петель, после чего отворил скрипучую дверь одним простым движением. А я-то в прошлом году прикладывала немаленькие усилия, чтобы сдвинуть ее с места.

«Бом-м!» – в знак подтверждения своей правоты он сжал пальцы: я в ужасе смотрела на то, как легко хрустнуло старое дерево.

– И щепки бы не оставил, – сказал Эдвард без попытки похвастаться, просто как факт.

«Бом-м!»

– Значит, эта защита была просто фикцией, – поморщилась я от разочарования.

«Бом-м!»

– Ну, она работала, никто ведь не знал, – Эдвард распахнул дверь шире, но смотрел на меня, а не туда. Я же со своего положения видела землю. Все еще.

«Бом-м!»

– Кирпичная кладка защищала от проникновения запахов. Если бы ты не разрушила ее, мы, возможно, так никогда бы и не узнали.

«Бом-м!»

– Мы, люди, такие слабые и наивные, – скривилась я.

– Точно, – подтвердил мой вампир, беря меня за руку, как будто был уверен, что я точно пойду с ним.

«Бом-м!» – кажется, я отвернулась от прохода всего на секундочку, чтобы улыбнуться взволнованному Эдварду, но когда посмотрела снова, земли уже не было. Вокруг все еще разносился затихающий звон последнего удара часов.

– Ох! – Эдвард выпустил мою руку, его дыхание стало глубоким и хриплым от волнения. На секунду я увидела его склонившимся к проходу, а затем он исчез – совершенно беззвучно.

Я нервно переминалась с ноги на ногу. Увидела слабый свет в дыре, наклонилась, вспоминая, как год назад точно так же всматривалась туда, силясь увидеть что-нибудь. Прежние ряды огромных бутылок, ступеньки наверх, к освещенному выходу. Погреб был таким же ухоженным, каким его оставили, в отличие от моей стороны, покрытой слоем пыли.

Холодный ветерок обдул мое лицо, а в следующую секунду на меня смотрел Эдвард. С неподдельно счастливой улыбкой он протягивал мне ладонь.

– Никого нет, ты можешь пройти. Это безопасно, – прошептал он, и я, невзирая на внутренние предупреждения, снова сделала это: доверчиво шагнула в проход. Соблазн перед запретным миром, очаровывающим и пугающим, был слишком силен, чтобы страх мог перевесить чашу весов. Мне хотелось снова побывать здесь. Мне было крайне любопытно.

Эдвард медленно и очень чувственно поцеловал меня в губы на своей стороне погреба, а затем снова исчез, бросив умоляющее «иди, устраивайся». Я даже не могла предположить, что он чувствует. Очевидно: восторг, счастье, энергию. Очень положительные эмоции, как фонтан, хлестали из него, он их не сдерживал.

Я не видела его перемещений. Мимо меня проносился слабый вихрь, в то время как я медленно поднималась по ступеням. Когда я вышла в маленькую прихожую, то удивилась, увидев полностью чистый и ухоженный дом, с теми же ярко-оранжевыми бликами на стенах. Играла музыка. Как будто и не было двенадцати месяцев, ничего не изменилось.

Эдвард все еще мелькал туда-сюда. На его столик, словно накрытый скатертью-самобранкой, невидимо для моих человеческих глаз перемещалась еда со стола моей бабушки, вино и свечи.

– Эй, я не переехала! – настороженно засмеялась я, когда увидела свою сумку на диванчике.

– Извини, – призрачно прошептал голос рядом со мной, и сумка исчезла. Мои плечи расслабились. Не имело принципиального значения, где праздновать нашу годовщину – на моей или его стороне. Но Эдвард, совершенно очевидно, хотел праздновать здесь. И тут я его хорошо понимала, не собираясь спорить. Главное, чтобы мы успели уйти отсюда вовремя. Но для этого у нас были целые сутки.

Правда, я была уверена в том, что этот день пройдет для нас обоих иначе. Предполагала, что я останусь в доме бабушки и лягу спать, а Эдвард займется своими делами в своем мире. Я думала, что не увижу его, по крайней мере, до следующего вечера. Он же, похоже, решил даже этот единственный день провести со мной. Не то чтобы я была против, просто не понимала, как он, жаждая хоть день провести на своей стороне, отдает время общению со мной. Неужели я ему не помешаю?

– У тебя так чисто! – обратила я свое удивленное внимание на этот факт. – В твоем доме кто-то убирался?

Эдвард рассмеялся и нажал невидимую кнопку на стене. Открылась небольшая дверка, и оттуда, к моему изумлению, начали появляться маленькие жужжащие машинки. С виду напоминающие… о боже, это были роботы. И они тут же принялись за дело, убирая, намывая, начищая дом. Я смотрела на это, раскрыв от шока рот, а Эдвард торжествующе улыбался.

– Мой мир совершеннее твоего, – напомнил он, давая команду роботам прекратить уборку, и они один за другим исчезли за невидимой дверью, являющейся частью идеально гладкой стены.

– Убедительно, – признала я.

– Ты мало что видела, – Эдвард присел рядом со мной, поднимая бокал, и мы чокнулись. Его глаза горели счастьем. Это был его день. – Но я покажу тебе, завтра утром.

Его обещание напугало меня, но я не могла избавиться от жажды рискнуть и узнать его мир, даже если это опасно. Страх никогда не был для меня достаточным основанием, чтобы останавливать от безрассудства. Может, это кровь отца во мне играла – он был полицейским, значит, храбрым человеком. А может, это мамины корни давали о себе знать – она была довольно сумасбродной и частенько ввязывалась в различные приключения. В любом случае, даже испытывая страх за свою жизнь, я не могла отказаться от удовольствия хотя бы одним глазком взглянуть на жизнь Эдварда.

Выпитое вино продолжало кружить мне голову, лишая разума. Мы пили и целовались, разговаривали и целовались, потом просто целовались на узком диванчике в окружении танца оранжевых теней. Спустя час или два я все еще не хотела спать. Но мне пришлось встать и отлучиться хотя бы в уборную – на свою сторону, ведь в доме Эдварда не было такого помещения.

Когда я вернулась, услышала телефонный разговор.

– Я позвоню обязательно, только не знаю, когда это получится. Нет, приезжать пока не стоит. Спасибо, Джаспер.

Я осторожно выглянула из-за двери, наивно полагая, что Эдвард меня не слышит и не видит. Он стоял спиной, набирая номер заново. Он мельком оглянулся и улыбнулся мне. Прятаться не имело смысла. Тогда я прошла вперед и тихо присела на диван.

– Эммет! – только и сказал Эдвард, с чувством глубокого удовлетворения. А затем он продолжительно молчал, широко улыбаясь. Видимо, Эммет был любителем монологов.

– Ну, что тут скажешь, угадал, – подтвердил Эдвард внезапно и рассмеялся. – Нет, тут ты ошибся. Каштановые волосы, невысокая и худенькая, – мой вампир подмигнул мне, а я, поняв, что речь идет про меня, покраснела. – Выразительные глаза, чудесная улыбка. И она – ты не поверишь – архитектор! Да, да, я знаю…

Я продолжала слушать, пристально следя за меняющимися выражениями лица Эдварда, и его неподдельное счастье немного мучило мою совесть. Я ни разу не видела его настолько расслабленным и радостным на своей стороне. Сейчас же он попросту сиял от счастья, свет исходил из его улыбки и глаз, свобода во всех движениях. Он был дома и чувствовал себя, впервые за год, хорошо.

И завтра это уже изменится. Останется ли он здесь или согласится вернуться в мой мир – он снова не будет счастливым.

– Нет, мы еще не решили это, но я что-нибудь придумаю. Она живет… далековато. Нет-нет, я не отказываюсь от нашего совместного дела, у меня даже есть несколько замечательных идей, тебе они понравятся…

Чтобы не мешать, я решила пройтись по дому. Удивительно, но я чувствовала себя здесь комфортно, совсем не как… в гостях. Этому было простое объяснение: мы пара, он долго жил у меня, и я автоматически ощущала себя в его доме так же спокойно и уютно. Все казалось правильным, и я была уверена – он не осудит меня за исследование его жилища.

Я снова наткнулась на фотографии и улыбнулась, вспоминая, как впервые смотрела на них, оценивая хозяина, как посчитала его красивым. Прошла вперед, минуя ужасную комнату с кровяными бутылками, и зашла в музыкальную студию. Аппаратура и количество инструментов внушали трепет. Особенно рояль, по клавишам которого я с благоговением провела рукой. Когда-то мама записала меня на уроки музыки, и я помнила, какой это каторжный труд – учиться играть. Сейчас я бы не смогла воспроизвести даже гамму.

Я заглянула в кабинет и с завистью осмотрела компьютер, слабо представляя себе, насколько солиднее его функции, чем у нас. Даже экран монитора был тоньше, похож на прозрачный пластик, заключенный в тонкую рамку. Я бы хотела взглянуть, на что он способен.

Но я пошла вперед, по винтовой лестнице поднимаясь на второй этаж. Спальня. Кровать вызвала у меня странное смущение, и я отвернулась к балкону. Сейчас было темно, ночь обступила дом, но я стояла, задумчиво вглядываясь в черное небо. Приоткрыла балкон, чтобы убедиться, что в этом мире тоже моросит дождь.

Эдвард застал меня за этим занятием и без предисловий обнял за талию, прижимая к себе спиной и покачивая. Мои глаза закрылись, а рука автоматически поднялась и погладила его лицо. Твердый подбородок опустился к моей шее, холодные губы коснулись мочки уха, и я судорожно вдохнула, наслаждаясь моментом нежности.

– Нравится? – спросил он шепотом, разворачивая так, чтобы я могла окинуть взглядом спальню. Несколько свечей у изголовья кровати были зажжены, придавая комнате романтический вид.

– Ты любишь свечи? – я не понимала, когда он успел стать таким заботливым и романтичным, в начале года он не был таким.

Эдвард усмехнулся.

– В твоем мире я многое прочитал о женщинах, – он сделал паузу. – И свечи – неизменный атрибут любви. Средство, чтобы понравиться.

Ох, он хочет мне понравиться. Я расплылась в улыбке: это было так приятно!

Эдвард медленно развернул меня к себе лицом, его глаза горели страстью, и мое тело тут же отозвалось на его откровенный призыв. Вампир втянул носом воздух и закатил глаза от удовольствия, и мое желание стало еще более очевидным.

– Знаешь, что? – прошептала я, пытаясь отвлечься, когда он начал, потихоньку покачиваясь, словно танцуя, перемещать меня спиной… куда-то. Его губы вспышками блуждали в районе моих ключиц и шеи, призывая расслабиться и утонуть в блаженстве.

– Что? – прерывистое дыхание сделало вопрос почти неразличимым.

– Хотела спросить еще в прошлый раз. Если ты не спишь, зачем тебе кровать?

Эдвард захихикал, но потом перестал, его пальцы аккуратно освободили меня от свитера, затем от маечки и бюстгальтера.

– Ну, мог же я помечтать, что когда-нибудь мне будет с кем разделить ее. Наши традиции происходят от людей, все мы ими когда-то были, так что имеем привычку заниматься любовью… на кровати… – он легонько оттолкнул меня, и я, ахнув, упала на спину. Позади оказалась мягкая постель.

Эдвард был рядом, одним движением скинув с себя свою часть одежды и явив передо мной обнаженную гладкую грудь, которую я обожала до умопомрачения. Перекатывающиеся под кожей мускулы всегда внушали трепет и желание коснуться их, что я тотчас же и сделала, уже постанывая от предвкушения. Совершенно не чувствовала усталости, хотя был третий час ночи. А вино, гуляющее в моей крови, обостряло чувственность, доводя до настоящего головокружения.

– Да… – прошептал вампир, когда я дрожащими от возбуждения пальцами расстегнула пояс его джинсов. Он избавился от них за секунду, и помог мне снять свои. Выдернул из-под меня покрывало, а затем накрыл нас обоих теплым одеялом, помня, что, в отличие от него, я могу замерзнуть.

Его кровать была нереально мягкой, мое тело утопало в ней, почти как в гамаке, плавно покачивающем нас обоих. Я нетерпеливо обхватила ногами упругие бедра Эдварда, подтягивая его к себе, и запрокинула голову, когда его ледяная кожа соприкоснулась с моей разгоряченной. Я, пожалуй, уже не смогу привыкнуть ни к чему иному. Чувственный холод был везде, вокруг меня, внутри меня, двигаясь, лаская, обнимая, поглаживая... Эдвард шептал что-то о том, насколько я красива в дрожащем пламени свечей, и сам он был не менее прекрасным. Огоньки пламени в его глазах, холодные пальцы на моем теле, нежные поцелуи и учащающиеся стоны – настоящий искуситель, или это алкоголь в моей голове делал его таким. Невероятная мягкость кровати позволяла Эдварду быть каким угодно грубым, гасила излишне резкие движения. Вскоре я уже кричала его имя, до изнеможения содрогалась в сладком наслаждении. Совершенно потеряла счет времени, глядя в его пылающие глаза, прижимаясь к его идеальному телу. Согретая вином и толстым пуховым одеялом, я провалилась в глубокий, счастливый сон в объятиях любимого. 

Саундтреки к главе на выбор: 

Слот – Лего

Apocalyptica – Not strong enough

Adele – Skyfall

Cinema Bizarre – Angel In Disguise

_______________________

«Бом-м!» – Бой часов отозвался в самом моем сердце, быстро наполняя его диким страхом.

«Бом-м!» – Я чувствовала, что забыла что-то важное, но не могла вспомнить, что именно.

«Бом-м!» – Осознала необходимость бежать, чтобы спасти свою жизнь, утекающую сквозь пальцы вместе со временем.

«Бом-м!» – Не успею! Я стремилась вниз, но лестница была слишком длинна, чтобы успеть добежать до заветной двери и скрыться за нею от чудовищ, которые меня преследовали.

«Бом-м!» – Каждый удар часов воспринимался, как последний, ведь я не считала их, не знала, когда все началось.

«Бом-м!» – Вот и дверь, я распахнула ее. Такая сладкая близость победы… такой желанный миг облегчения… Ужас пронзил грудную клетку, когда я поняла, что часы молчат слишком долго… Сделала дрожащий шаг вперед, робко дотрагиваясь до темного прохода… наталкиваясь на неприступный, пахнущий сыростью барьер из земли… Нет!

– Нет! – обернулась, прижимаясь спиной к тому, что было входом в мой дом; теперь этот погреб станет моей могилой… Закричала, закрываясь руками от настигающих меня смертоносных теней…

Я проснулась резко и с отчетливым ощущением беды. Сердце отбойным молотком стучало в груди, а устрашающее «бом-м» все еще звенело в моих ушах.

– Бом-бом-бом, – слишком часто и высоко, чтобы это могло быть часами.

С облегчением я выдохнула, поняв, что это всего лишь звуки рояля, мелодичные, складывающиеся в нежный мотив.

Я судорожно огляделась, не узнавая, где я. Спальню со всех сторон заливал свет, проникая в большие, во все стены, окна. Солнечные лучи освещали красивый коричневый паркет, почти достигая края кровати. Мирно тикали часы слева от меня. Но тревога не уходила, как будто во сне содержалось нечто важное, что я не должна упускать.

Мое обнаженное тело нежно обхватывало мягкое одеяло. Было тепло, чертовски уютно и хорошо. Несмотря на плохой сон, ощущение праздника присутствовало. Удивительно, как это мне вчера даже не пришло в голову, что я могу переночевать на стороне Эдварда, и я собиралась спать в старом бабушкином доме на отсыревших простынях.

Я поняла, что меня волнует время. Который час? Конечно, вряд ли я могла проспать весь день тридцать первого октября и забыть вернуться домой, да и Эдвард сказал бы. Сказал бы, ведь так? Но я все равно заволновалась.