Текст книги "Дверь в...(СИ)"

Автор книги: Светлана Ключникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

– У вас здесь все очень примитивно, – говорил он мне, с удивлением рассматривая неработающее радио.

– Это дом моей бабушки, – обиженно доказывала я. – В городе, где я живу, у меня есть и телевизор, и компьютер, и все остальное, все, как у тебя. Ну, может, не настолько крутое, я не богата.

Я с осторожностью следила, как Эдвард воспримет факт, что я у него была, но он не показал удивления. Наверное, догадался.

– А в вашем мире совсем нет вампиров? – спросил вдруг Эдвард, и я улыбнулась, вспоминая то, что знала из фильмов и книг.

– Только в легендах. – Хотя теперь я не сомневалась, что любые мифы основаны на реальности.

– Я заметил, ты сразу поняла, когда я назвал себя, значит, знала раньше, – его ясный взгляд устремился на меня, и я поняла, что мы подумали об одном и том же.

– Наверное, эта дверь не всегда была заперта, – предположила я, с ужасом себе представляя, как это выглядело в прошлом, когда вампиры в самом деле приходи сюда, чтобы… попировать?

– Не думаю, что нам о ней было известно, по крайней мере, точно не всем нам, – выразил сомнение Эдвард. – Иначе…– он многозначительно посмотрел, – весь ваш мир уже был бы под нашей властью.

Я чувствовала, как кровь отлила от моего лица после такого пугающего заявления.

– Думаю, дверь была найдена случайно, и последний раз использовалась очень давно, – Эдвард продолжал развивать мысль, и я кивнула, соглашаясь. – Я купил этот дом два года назад и до сих пор ничего не знал о ней. Прежний владелец просто передал мне ключи. Кажется, он даже не догадывался, что за ней сокрыто. И я не знал. До сегодняшнего дня.

– Я тоже не знала, – признала я. – Вчера я открывала ее и там была просто земля, не было никакого входа.

– Я тоже открывал раньше, – согласился Эдвард. – Правда, я не пытался разрушить стену. Это вчера мы случайно услышали звуки. – Эдвард прищурился. – Это была ты?

Я кивнула.

– Да. Услышала ваши голоса, спустилась и… – я не стала рассказывать, что делала дальше, все было яснее ясного.

Мысленно я постоянно искала возможность вернуть ситуацию вспять. Захочет ли Эдвард уйти отсюда? Что мне делать, если нет? Что ждет меня и его дальше? Неужели теперь мой мир под угрозой, и скоро вправду опустится во мрак? Я очень живо себе это представила: кошмарное будущее, в котором пять миллиардов людей становятся донорами для горстки вампиров…

– А сколько вас там? – поинтересовалась я мрачно.

– Не очень много. Восемьсот тысяч с небольшим. И численность постоянно уменьшается.

– Почему? – удивилась я.

Эдвард пожал плечами.

– Преступления никто не отменял. Мы иногда убиваем друг друга. Ежегодно на десяток вампиров становится меньше. Разве у вас не так?

– На десяток? Да у нас гораздо хуже! – фыркнула я, вспоминая новости, пестрящие количеством преступлений.

– Вы можете себе это позволить, – усмехнулся он. – Вас пять миллиардов. И вы в состоянии… размножаться, – зачем-то добавил он, отводя глаза.

– Постой-ка, а вы – разве нет? – заинтересовалась я, уж слишком печально это прозвучало.

Эдвард, не поворачиваясь, покачал головой, продолжая обследовать мою гостиную, беря предметы со стола и полочек, рассматривая фотографии, совсем как я, когда была в его доме.

– Вампиры не размножаются, – просто сказал он. – По крайней мере, не так, как люди. Они не могут зачать и выносить ребенка.

– Но как же вы тогда живете? – ужаснулась я. – Как продолжаете род?

– Нам не нужно это. – Эдвард нахмурился. – Мы бессмертны. Иногда… – он продолжил после недолгой паузы, пока я переваривала информацию, – кто-то из людей на ферме проявляет признаки интеллекта. Их отбирают, начинают обучать. Если он вырастает интеллектуально образованным, совсем как ты, – он быстро глянул на меня, – его в зрелом возрасте обращают. Так появляется новый вампир. Но я никогда не видел, как это происходит. Это редкое явление.

– Кошмар, – покачала головой я. Его мир казался мне фантастическим и каким-то неправильным. И опасным. И мне хотелось вновь закрыть эту чертову дверь, теперь она не на шутку пугала меня.

Эдвард кивнул, неожиданно соглашаясь.

– В нашем мире все очень сложно, – сказал он, стрельнув в меня глазами. – Вечность скучна, и нас слишком мало, мы не живем все в одном месте. Иногда, даже просто чтобы встретиться с друзьями, приходится добираться на другой конец света. Что касается женщин, – он снова посмотрел на меня, – то их гораздо меньше, чем мужчин. Найти себе пару – практически невозможно. Все уже друг друга видели и знают, и если связи не возникло, маловероятно, что это изменится. И я, и мои друзья, которых ты, наверное, слышала вчера, одиноки уже несколько веков. И так живет большинство из нас.

– Это печально, – сказала я, и Эдвард снова согласился:

– Да, – садясь напротив меня и внимательно разглядывая. Его глаза казались почти черными в свете ламп, за окном давно стемнело, пока мы с упоением рассказывали о себе. Я опомнилась, что сегодня праздник, когда Эдвард взял со столика мой бокал, покрутил его в руке, а затем понюхал и с отвращением скривился.

– Вино, – улыбнулась я. – Сегодня праздник, Хэллоуин.

– Я знаю, – улыбнулся Эдвард. – Я его праздновал днем.

– В вашем мире такое же его значение? – поинтересовалась я с любопытством. – Защита от темных сил?

– Нет, – он рассмеялся, расслаблено откидываясь на спинку кресла, и старая мебель отчаянно заскрипела, на что Эдвард усмехнулся. – Это наш главный праздник в году, почти как Новый Год. Мы празднуем день Нечистой силы, ну, наш день, – неловко пытался объясниться он. – Как если бы вы справляли День Человечества, что-то типа того.

– Ах, – кивнула я, аналогия все прояснила.

Повисло молчание, как будто мы уже сказали все, что могли, и не знали, чем еще заняться. Неожиданно я обнаружила, что день перестал казаться скучным. Присутствие гостя все изменило. И хотя его сущность все еще оставалась пугающей, все же провести вечер не в одиночестве было куда веселее, чем одной.

– Я бы предложила тебе отпраздновать, – смущенно показала я на свой пустой бокал и пожала плечами. – Но не знаю, ты пьешь вино?

– У меня есть вино! – обрадовался он, как будто только и ждал моего приглашения, и стремительно вскочил с кресла. – И я с удовольствием выпью с тобой. Пойдем. – Он показывал в сторону погреба, и я поняла, что теперь он приглашает меня в гости. Я засомневалась, на что он наклонил голову и мягко проворчал:

– Днем ты не была такой трусливой, верно?

– Ах! – покраснела я и поднялась, прихватывая по пути свою бутылку, не представляя, как будет выглядеть наше общение в принципе. Все это напоминало сюжет фантастического боевика, а я невероятным образом оказалась в самом сердце фильма. 

 

Дверь в… Часть 2

Саундтреки к главе на выбор:

Нуки – Бойся

Enigma – Gravity Of Love

Florence & The Machine – Seven devils

AFI – prelude 12/21

_________________

Первая часть

Мы пролезли внутрь через дыру в кирпичной кладке, на «сторону» Эдварда, и я, сильно нервничая, с опаской наблюдала, как Эдвард выбирает себе «вино».

– Тысяча восемьсот тридцать восьмой! – я неуверенно улыбнулась тому энтузиазму, с которым Эдвард взял бутылку – по всей видимости, самого «выдержанного» и дорогого «вина». Сейчас был тот самый особый случай, когда его стоило распить.

– Чем оно отличается от… тех? – неловко спросила я, когда мы поднялись наверх, в его апартаменты. Я махнула рукой в сторону комнаты, где видела пластиковые бутыли.

– В погребе хранится человеческая, – пояснил Эдвард с такой обезоруживающей простотой, как будто говорит об обыденной вещи, вроде меню ресторана. Впрочем, так оно и было для него. – А там – кровь животных. Проходи.

Он поставил свою внушительную бутылку на стильный стеклянный столик, придвинул к нему поближе диван, приглашая меня садиться. Спустя секунду включил негромкую мелодию и зажег символический свет, который погрузил комнату в дух Хэллоуина – по стенам заплясали красные всполохи, похожие на чертей. Это было жутковато, но атмосферно. А в сочетании с потрясающей чистоты и красоты мелодией даже романтично.

Вернулся Эдвард с большими чистыми хрустальными бокалами для меня и себя. Улыбнулся, поставив их на стол, откупорил свою бутылку.

Я скинула обувь и забралась с ногами на диван, стараясь не думать о том, что он наливает. В конце концов, разве он виноват в том, в каком мире живет? Для него все это – естественно, так же как и для меня естественно то, что происходит у нас.

Эдвард налил и мне моего вина тоже – слишком много, на мой взгляд, но я не возражала. И мы подняли бокалы, звонко соединив их друг с другом.

– За наше свидание, – сказал, улыбаясь, он.

– Это самое необычное свидание в моей жизни, – отпила вина я.

– В моей тоже, – согласился он, и я не могла оторвать взгляда от его губ, понимая, что именно он пьет. Это завораживало и одновременно пугало.

Его лицо в свете оранжево-красных бликов, улыбающееся и неожиданно довольное, не пугало сейчас. Я обнаружила, что чувствую себя почти нормально, даже зная, кто он.

Его лицо было красивым. Не знаю, что он думал обо мне, но сам он был потрясающе привлекателен для парня. Или просто вино ударило мне в голову.

– Ваша музыка – она такая потрясающая, очень сложная и… идеальная что ли, – сказала я, чтобы отвлечься, потому что мы постоянно неприкрыто разглядывали друг друга, как диковинку. Любопытство обжигало, мне даже хотелось дотронуться до него, чтобы понять, что из наших легенд – правда, а что – нет.

– Да, наши умеют играть, – согласился он с самодовольной усмешкой, вспоминая мелодии, которые я ему включала на своем сотовом телефоне. – Каждый умеет. Быть композитором – легко. Вечность – это немного скучно. Каждый из нас умеет почти все, мы очень быстро развиваемся и запоминаем. Мы летаем в космос, – добавил он с таким видом, будто хотел доказать, что они круты, круче нас. – А вы?

– Мы тоже, – фыркнула я, обиженная, что он все еще думает обо мне как о ком-то примитивном.

– Мы дальше, – уверенно усмехнулся он, а затем поморщился. – Правда, делать там абсолютно нечего. Все другие планеты мертвы.

– А что там, на других планетах? – спросила с жаром я, наклонилась вперед, чтобы ничего не прослушать. Эдвард, поняв, что музыка может помешать, пересел ближе, на мой диван, и я невольно наклонилась к нему, пока он рассказывал. В красноватых отблесках пляшущих по стенам чертей его рассказ приобретал особенный, фантастический шарм.

Любопытство все сильнее утягивало меня в свой водоворот, остановиться было невозможно. Должно быть, мое чувство самосохранения уснуло. Хотя я знала, что должна идти назад, оставить его здесь, закрыть дверь и навсегда забыть об этом инциденте. Надеяться, что он не станет взламывать мой замок, и каждый из нас останется в своем мире. Но я сидела, впитывала его рассказ, каждое слово воспринимала с энтузиазмом, жадная до новых и новых подробностей. Знала, что когда вернусь, мне даже не удастся никому об этом рассказать – мне просто не поверят. Это был, есть и должен оставаться секрет моей семьи, только теперь я не просто верила в то, что секрет существует, я знала, в чем он заключен.

– Значит, ваш прогресс ушел далеко вперед, – признала я, и Эдвард пожал плечами.

– Что еще делать? – сказал он. – Когда впереди миллион скучных дней…

– Я хочу посмотреть! – сказала я тогда, мысленно уже предвкушая невероятную экскурсию по его миру. Я показала на входную дверь, готовая встать прямо сейчас и отправиться.

– Это исключено, – сразу же посерьезнел Эдвард, остужая мой пыл. – Тебя или сразу съедят, – он усмехнулся, увидев мой испуг. – Или отловят и увезут на ферму.

Он наклонился вперед, втянул носом воздух и прикрыл глаза, и до меня в ужасе дошло, что он наслаждается моим запахом. Весь алкоголь тут же вылетел из головы, я отшатнулась, а Эдвард, как на веревочке, наклонился вслед за мной. Мое положение резко стало очень устрашающим, когда он открыл голодные глаза. Мы почти лежали на диване, Эдвард нависал надо мной, было некуда бежать.

Его улыбка была прежней, немного успокоив мой страх, хотя он не ушел полностью.

– Хотя… – пробормотал он задумчиво, и вдруг, подняв руку, осторожно провел по моей щеке. Я думала, мое сердце выскочит от испуга или на части разорвется. Его лицо было слишком близко к моему лицу. Пальцы оказались ледяными, наши легенды не врали. – Хотя тебя не поместят на ферму, – рассуждал он, его пальцы невесомо скользили вдоль моей шеи, вызывая дрожь страха и… просто дрожь. Я задыхалась, шокировано глядя в его исследующие глаза. – Тебя, скорее всего, обратят, когда поймут, что ты не тупое животное, – добавил он шепотом, его пальцы все более настойчиво касались моей шеи, и я видела надвигающуюся опасность, прямо как лавину, несущуюся с гор.

Он снова вдохнул, его глаза потемнели, глядя мимо меня, туда, где находились его пальцы. И тогда я отчаянно прошептала, взывая к его разуму, если он еще есть:

– Ты не мог бы перестать делать это? Я тебя боюсь.

– Прости, – он моргнул и резко отодвинулся, создавая между нами пространство. Его смущенный вид успокоил меня, он сам не заметил, насколько зашел далеко. Его пальцы неловко потеребили волосы, придавая прическе еще более лохматый вид, чем был. Он взял свой бокал и отпил, боясь смотреть на меня. Повисла неловкая пауза.

Я чувствовала необходимость уйти, пока еще не слишком поздно. Да и время уже было подходящее, через полчаса пробьет полночь, и праздник официально будет завершен.

Залпом я осушила свой бокал, тоже в смущении (и страхе) отвернувшись. Где-то в глубине души мне было грустно с Эдвардом расставаться. Столько интересного и неизведанного таил его мир! Но, увы, наше дальнейшее взаимодействие было слишком опасно.

– Наверное, мне пора, – хрипло проговорила я, втайне страшась, что он захочет последовать за мной.

– Я провожу тебя, – Эдвард поднялся. Но меня порадовало то, что он не начал спорить.

Мы молча шли вниз, и мое сердце билось словно сумасшедшая птица в клетке. Как мне сказать ему, чтобы он не ходил за мной?

– Мы еще увидимся? – задал Эдвард вопрос, которого я боялась.

– Не думаю, что это хорошо, – в страхе прошептала я.

– Можно, я подарю тебе что-нибудь на память? – в голосе Эдварда прозвучала настолько сильная грусть, что я даже обернулась, удивленно глядя на него. Он нервничал, это было очень заметно. Впрочем, я ведь тоже нервничала. Сказка закончилась, пришло время прощаться, это было нужно сделать, но никто из нас этого делать не желал. Хотя причины у нас могли быть и разные.

– Можно, – прошептала я неожиданно севшим голосом.

Я смотрела, как стремительно он метнулся назад, и обернулась на дверь, понимая, что Эдвард предоставил мне исключительный шанс сбежать. Прямо сейчас, просто шагнуть в дыру в кладке, оказавшись на своей стороне, и запереть дверь, не оставляя ему никакой возможности ко мне проникнуть.

Я знала, что должна так поступить.

Но я этого не сделала.

То, как Эдвард доверчиво оставил меня у двери, доказало мне, что он не собирается причинять мне вред или рваться в мою вселенную. Я просто не смогла обмануть его, как будто это стало бы предательством по отношению к нему, после всего того странного доверия, которое между нами появилось. Даже если когда-то, несколько сот лет назад, вампиры и проникали в наш мир, чтобы поразвлечься, Эдвард не был похож на тех вампиров из наших легенд. Он был похож, прежде всего, на человека. И не было заметно, что он собирается воспользоваться дверью для каких-либо нехороших целей.

Когда он вернулся, я все еще стояла, не решаясь шагнуть в дыру и оставить его здесь.

– Это моя музыка, – сказал он, беря меня за руку и вкладывая в ладонь маленький предмет. На первый взгляд, это был просто маленький металлический кружочек. Я подняла его к глазам, с недоумением разглядывая.

– Он работает от сети, сенсорное управление, – Эдвард показал пальцем туда, где я не видела ровным счетом ничего, кроме гладкой поверхности.

Наверное, мое озадаченное выражение лица многое сказало о моем уровне технических знаний, потому что он рассмеялся и подхватил с моей ладони предмет.

Р-раз, и он уже скользнул в дыру, в мою вселенную.

Мое сердце дико сжалось. Хотя он все еще не выглядел так, будто намерен там остаться.

– Пойдем, я покажу, – улыбнулся он и протянул мне руку, чтобы помочь пройти.

Мы поднялись наверх, и я наблюдала, как Эдвард ищет у меня сеть. Он выглядел как подросток, который всего лишь хочет поделиться собственным успехом, рассказывая, как сочинял эти мелодии.

Найдя розетку, Эдвард просто прислонил к ней кружок… и моя гостиная волшебным образом преобразилась. Во все стороны распространились мерцающие разноцветные блики, преображая унылую комнату в дискотеку. А пространство заполнила неземной красоты музыка, неспешная, невероятная инструментальная композиция, от которой хотелось плакать. Как гимн нашему прощанию, подводящий итог увлекательному дню.

Эдвард тоже, кажется, прочувствовал этот момент, потому что медленно приблизился ко мне и взял за руку, молчаливо приглашая потанцевать.

Я положила руки ему на плечи, очарованная и музыкой, и его проникновенным взглядом, и мы осторожно двигались на месте, не торопясь.

– Это был невероятный день, – прошептал Эдвард, наклонившись ближе ко мне, сейчас я почти забыла, что он не человек. Возможно, он думал обо мне точно так же. – Я хочу повторить его.

– Не знаю, получится ли это, – покачала я головой. – Я уеду завтра.

– Но ты вернешься? – такое искреннее разочарование наполнило его глаза, что я почти была готова остаться. Но я покачала головой снова, лишая нас обоих бессмысленного шанса. Дверь должна быть закрыта сегодня навсегда.

– Я продаю дом.

– А ты не продавай, – попросил он, осторожно снимая мою ладонь со своего плеча, чтобы держать во время танца за руку. Его пальцы были холодными, но нежными, и он закрыл глаза, поднося мою руку к лицу и вдыхая мой запах. Я даже не успела сообразить, что он делает, как его губы оставили поцелуй на моей ладони, а потом – с той же осторожностью – на запястье. Танец в одно мгновение приобрел интимный оттенок, и мое сердце бешено заколотилось. Я не могла оторваться от завораживающей картины моей ладони у его рта, одновременно боясь того, что может произойти, и не в силах остановить это. От его холодных пальцев по телу бежали мурашки.

Эдвард открыл глаза, они снова были голодными, хотя смотрел он с улыбкой, все еще прижимая мою ладошку к носу. Его лицо тоже было холодным, как и все остальное, и мне, как и ему, хотелось коснуться кончиками пальцев, чтобы убедиться, что не сплю. Было тревожно находиться так близко, но длительное отсутствие опасности усыпляло бдительность, я начинала верить, что ничего и не случится.

– Знаешь, а я ведь никогда не пробовал человеческую кровь вот так, по-настоящему, из живого человека… – пробормотал Эдвард мечтательно, и моя тревога усилилась, когда он снова, прикрыв глаза, вдохнул запах моего запястья. Хотелось отдернуть руку, но недоставало воли. – Ни разу за тысячу лет.

Я шокировано распахнула глаза, услышав возраст. Это впечатляло. От этого хотелось задавать новые вопросы.

– У нас это серьезное преступление, – продолжал Эдвард и посмотрел на меня с пылающей жадностью. – Но у вас-то таких законов нет.

– Хочешь нарушить? – сморозила я, понимая, что он имеет в виду, но надеясь на его благоразумие.

Эдвард моргнул, не ожидая вопроса, и мое сердце вторично заколотилось, теперь от страха, когда его взгляд опустился на мое запястье, разглядывая его.

Я попыталась отнять руку, но он не отпустил ее, поглаживая большим пальцем мягкую подушечку на моей ладони, и мне стало еще страшнее, когда он с очевидным желанием прошептал:

– Да, хочу. Очень хочу. Никто ведь не узнает… Хочу попробовать, хотя бы раз…

Понимая, что я должна вырываться и бежать, я все-таки стояла, загипнотизированная его опасными прикосновениями. Вот его лицо все ближе к моей руке, мой рот раскрылся, стало недоставать воздуха. Немного отклонилась назад, но его рука крепко держала меня за талию, также как и вторая рука удерживала ладонь, я чувствовала, что бесполезно сопротивляться, уж лучше не двигаться. Нет бы мне закричать, но все происходило в считанные секунды, я будто шла по лезвию ножа, страшась, но все же позволяя ему продолжать это.

Его ноготь слегка надавил на мою подушечку, находящуюся в основании большого пальца, почти не больно, просто сильно… и мы оба заворожено смотрели, как капелька моей крови собралась напротив крошечного пореза, набухла и медленно покатилась вниз.

Эдвард закрыл глаза и медленно прижался к ладони губами. Это было похоже на поцелуй, очень чувственный и глубокий. Мурашки испуганной стайкой разлетелись вдоль моей руки вниз, охватили позвоночник, добрались в ноги, делая их неустойчивыми. Ощущение опасности прибавляло интимному моменту особенной остроты, я как будто разделилась на две части, одна находилась в абсолютном ужасе и хотела бежать, другой было любопытно наблюдать, как это происходит.

Я заворожено смотрела, как его кадык двинулся наверх и вниз, когда он глотнул, ощущение давления в моей ладони усилилось. Вместе со страхом я ощущала странное наслаждение, как будто мы перешли не просто физические границы между мирами, но и сексуальные границы между нашими телами. Эдвард застонал, как будто чувствовал то же самое, и я задохнулась, вцепилась в его плечо, чтобы удержаться на ногах. Он снова глотнул, на этот раз с заметной жадностью, и его губы стали твердыми, а не нежными. «Поцелуй» тут же перестал казаться мне чувственным и приятным, сердце затрепетало от ужаса.

Ощущение опасности нарастало, совсем как тогда, в его доме, на диванчике, только теперь гораздо сильней. Нужно остановиться, нужно остановиться.

– Хватит! – прошептала я отчаянно и всерьез попыталась выдернуть руку.

К моему облегчению, Эдвард тут же остановился, моргнул, глядя, как новая капелька крови набирается в порезе. На этот раз я не стала ждать, просто выдернула руку и убрала ее за спину, подальше от его жадных глаз. Мы оба немного задыхались, я – от пережитого пугающего удовольствия, смешанного со страхом за свою жизнь, Эдвард, вероятнее всего, от восхищения. По крайней мере, посмотрел он на меня именно так – разглядывая, будто впервые увидел.

– Ну и как я на вкус? – шепотом спросила я, не уверенная, что он вообще понимает, что происходит. Мы уже не танцевали, просто стояли посередине гостиной, я отклонялась назад, Эдвард был надо мной, внимательный и очень голодный.

– Прекрасно, – освободившейся рукой он захватил локон моих волос, перебирая его пальцами. – Изнутри и снаружи.

Я покраснела от откровенного комплимента. Желая избежать развития опасной во всех смыслах ситуации, быстро произнесла:

– Тебе пора.

Мелодия закончилась, а новая не началась. Мы стояли в тишине, и теперь Эдвард опустил руки. Мы оба понимали, что ему пора уходить. Мне защемило от этого сердце.

Спускались мы в полном молчании, нечего было сказать. Все было ясно.

Эдвард развернулся у самой двери, прожигая меня взглядом. Я сглотнула, когда его рука поднялась, а пальцы снова скользнули вдоль моей щеки. Я задрожала, когда он наклонился низко, разглядывая меня так, словно запоминал каждую черточку. И когда все успело зайти настолько далеко?

– Черт, я понимаю, что должен уйти и дать тебе запереть эту дверь, но я не хочу делать этого, – пробормотал он очень тихо.

– Ты должен, – согласилась я шепотом, наполовину испытывая прежний страх, а наполовину – мучительное наслаждение от прикосновения, как будто барьеры между нами вправду стали рушиться.

– Может, встретимся еще хотя бы раз? – предложил он с обжигающей мою волю надеждой. – Я могу принести диски, рассказывающие о моем мире. Ты могла бы многое узнать, я видел, тебе было интересно.

Чертовски соблазнительное предложение чуть не вскружило мне голову. С усилием я покачала головой, слушая, как он втягивает мой запах, но почему-то уже не очень боясь возможных последствий. Хотел бы – давно бы сделал это.

– Полагаю, я должен сохранить наш секрет в тайне, – отступил он с огромной неохотой. – Никто не должен узнать о существовании пяти миллиардов человек?

Он мрачно улыбнулся, и я тоже ему улыбнулась, благодарная за его абсолютное понимание. Не ожидала, что он настолько отлично чувствует проблему. И что согласится навсегда запереть дверь.

– Пожалуйста, – попросила я, и он кивнул печально.

Наверху в гостиной часы пробили полночь, и Эдвард словно очнулся ото сна. Оглянулся на дверь, его лицо помрачнело, а рука, все еще находящаяся на моем лице, безвольно упала вниз. Очарование момента рассеялось, и я с облегчением вздохнула.

– Это был интересный опыт, – снова повторил Эдвард и взялся за ручку двери. Открыл ее, но глаза не отрывались от меня ни на секунду.

– Да, – согласилась я, тоже не в силах отвести от него взгляд. Расставание затянулось, но ни один из нас не жаловался.

– Не продавай дом, – практически приказал он, едва скрывая свои переживания. – Пожалуйста…

– Я не знаю… Я подумаю… – на самом деле, я уже почти решила это. В любом случае, кто-то ведь должен присматривать за дверью, чтобы предотвратить вторжение. Но я не знала, посмею ли когда-нибудь еще открыть ее.

– Может, проведем вместе следующий Хэллоуин, – улыбнувшись одними губами, с грустью предложил Эдвард.

– Может быть, – так же грустно отозвалась я.

– Я постучусь, – прошептал он, быстро шагнул мне навстречу и поцеловал в щеку, которую будто пламенем обожгло, хотя его губы были холодные. – Спасибо, – поблагодарил он и, оставив меня ошеломленно моргать, шагнул к себе домой.

Мое время потекло замедленно. Шок от поцелуя смешался с облегчением, что он ушел, и одновременно с болью, что нужно закрыть дверь и забыть о встрече. Пока оцепенение охватывало меня, я не сразу поняла, что происходит.

Дверь была открыта перед моим лицом, и с этого положения я не видела проем в кладке, не знала, закрыл ли Эдвард дверь со своей стороны. Я только увидела, как на пол высыпалась горсть земли, затем другая… и непонимающе моргала, глядя на нее.

А затем Эдвард снова появился передо мной. Я бы испугалась за себя, если бы его глаза не были наполнены… такой огромной паникой. Будто случилось что-то страшное и непоправимое – катастрофа, разрушающая мой или его мир.

Горло перехватило, когда я подумала, что сейчас сюда начнут проникать другие вампиры – не такие как Эдвард. Менее дружественные.

А потом Эдвард толкнул дверь, чтобы открыть мне вид, и сглотнул… и я увидела, что в дыре снова земля… наполняющая помещение характерным влажным запахом.

– Что за?.. – прошептала я, не веря своим глазам. Как будто ничего не случилось за этот день, все снова было так, как накануне. Хэллоуин закончился, мистика исчезла.

Сегодня уже было первое ноября.

– Хэллоуин… – дошло до меня, в то время как Эдвард одновременно выдавил:

– Часы… полночь…

– Прямо как в сказке про Золушку… – прошептала я, поворачиваясь к Эдварду, мы в ужасе смотрели друг на друга. Я, испугавшись того, что это случилось бы со мной, задержись я еще ненадолго в его мире. Он, наверняка страшась будущего, которое теперь его здесь ждет. – Полночь пробила, карета превратилась в тыкву… Двери больше нет.

Эдвард нахмурился, все эмоции были написаны на его лице – ему было страшно. Он хотел домой.

– Не волнуйся, – попыталась успокоить я его, хотя сама не особенно верила. Даже протянула к нему руку, чтобы поддержать. – Через год откроется.

– Целый год! – простонал он, пальцы запутались в волосах. – Ты шутишь?!

– Кажется, ты не очень спешил уходить, – напомнила я. Мне было жаль его, он так отчаянно схватился за голову. Это было даже забавно. Именно таких, как он, боялась бабушка? Хотя, конечно, те, что приходили, могли не быть такими паиньками. Ну, или они просто дичали, оказываясь здесь.

– Что я буду пить? – прошептал он шокировано, поднимая на меня дикие глаза. И мы оба снова услышали уханье совы. Я улыбнулась. – О, нет! – пробормотал он, качая головой и отступая от меня, как будто я предложила ему нечто неприемлемое. – Я не умею, я никогда сам не охотился.

– Ну, еще немного практики и… – я быстро убрала руку за спину, когда у него вспыхнули глаза при этом упоминании. Уж лучше молчать, а то подумает, что я ему это предлагаю.

Повисла напряженная пауза.

Больше ничего не оставалось, кроме как подняться наверх, продолжить наше общение, которое, по всей видимости, будет долгим… и очень необычным.

– Ты ведь не бросишь меня одного в своем мире? – шепотом спросил он, наблюдая за тем, как я подняла с пола новый замок, чувствуя необходимость обязательно запереть дверь, даже если уверена, что в течение года ничто нам не угрожает.

– Не брошу, – пообещала я, ведь именно по моей вине он здесь застрял.

Я улыбнулась, и Эдвард неуверенно улыбнулся мне в ответ.

И тогда я закрыла тяжелую металлическую дверь, замкнула замок, а ключ убрала в карман. Протянула руку, и Эдвард покорно побрел за мной в гостиную, где все еще играла светомузыка – единственное доказательство, что его мир существует. Кроме, конечно, его самого. Но об этом мы не будем никому рассказывать.