Текст книги "Дверь в...(СИ)"

Автор книги: Светлана Ключникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Они меня не тронули, – убеждала я. – Они были очень милы, правда. Это просто я напрасно перепугалась.

– Милы… – выдохнул он недоверчиво, все еще злясь так, что зубы скрежетали.

– Мне стоит уехать из этого города? – спросила я. – Прямо сейчас?

– Они больше не придут, – Эдвард медленно целовал меня, чтобы я успокоилась. – Они обещали.

Чуть позже, когда я ложилась спать, решилась задать вопрос, над которым раздумывала весь вечер. Разговор с Лораном многое прояснил, и для себя я решила не конфликтовать с Эдвардом. Просто сделаю так, как хочу, больше не ведясь на его обманы. Но кое-что меня очень интересовало…

Прямо спросить я не решилась, поэтому начала издалека:

– Скажи, ты уже решил, уйдешь или останешься? – Если он ответит, что уйдет, значит, Лоран ошибся, и Эдвард ничего особенного не чувствует ко мне.

– Нет, я пока не знаю, – ответил он слишком спокойно, чтобы быть заинтересованным.

– Но все же, что вернее? – настаивала я. – Обещаю, что поддержу любое твое решение. Уеду из города, чтобы обезопасить себя. А через год… увидимся на старом месте?

Эдвард тихо и прохладно дышал мне в ухо, обдумывая ответ.

– Я пытаюсь убедить Джеймса и компанию последовать за мной, – наконец, произнес он неуверенным голосом.

– Зачем? – удивилась я, не думала, что они стали настолько друзьями.

– Если они уйдут, – Эдвард коротко поцеловал меня в плечо, – не будет причин беспокоиться, что о тебе кто-то знает.

Вот оно что. Я как-то и не подумала об этом.

– И как? Твой мир заинтересовал их?

– К сожалению, нисколько, – вздохнул мой вампир. – Кому захочется пить кровь из бутылок, зарабатывать себе на жизнь трудом, тогда как здесь они находятся на вершине пищевой пирамиды и могут развлекаться, как им вздумается?

– Да уж… – согласилась я не без содрогания.

– Более того, они не хотели бы, как и ты, чтобы об этом месте узнали вампиры с моей стороны. Представь, что будет, если все восемьсот тысяч окажутся здесь, на невозделанных угодьях? Наведут свои порядки, установят лимит…

– Боже, прекрати, невыносимо слышать это, – когда Эдвард так говорил, я чувствовала себя куском мяса, за который уже назначена цена.

– Извини, если тебя задевает это, – невозмутимо ответил Эдвард. – Правда состоит в том, что так и есть.

– С тех пор, как ты начал общаться с этой троицей, тебя не узнать, – рассердилась я, в этот момент чувствуя себя некомфортно в холодных объятиях. – Где тот робкий и культурный вампир, которого я впервые встретила?

Эдвард тихонько рассмеялся.

– Он исчезает, – пожал плечами он.

– Почему же? – недовольно поежилась я, сердце заболело от того высокомерия, которое нет-нет да и проскакивало в интонации Эдварда.

– Изобилие и доступность корма, человеческая глупость развращают меня, даже если я не пользуюсь своими преимуществами. Трудно не поддаться искушению. Безнравственность и распущенность здешних вампиров, если не смотреть в глубину, выглядят очень соблазнительно. Такая жизнь очень привлекательна для моего рода. Полная свобода воли! Они не понимают, почему я отказываюсь от подарка, который приплыл мне в руки сам.

Я чувствовала, как кровь отливает от моего лица. Сердце же, напротив, испуганно заколотилось.

– Что же тебя удерживает? – прошептала в ужасе.

Я думала, он признается мне в любви, но он лишь сказал:

– Сам не знаю.

Будущее пугало меня. Эдвард стал чаще исчезать, торопился вечером на встречу с «друзьями». Когда возвращался, всякий раз я видела его чуточку другим. Глаза горели ярче, черты становились более хищными, движения – опасными.

Во время занятий любовью, целуя мою шею, Эдвард начинал дрожать и постанывать, и клянусь, я видела в этом жажду, а не сексуальное влечение. Иногда он останавливался и напряженно закрывал глаза на несколько секунд, после чего приходилось начинать все сначала.

Дважды он просил меня позволить ему выпить моей крови, не на шутку пугая черными, как смоль, глазами, раздражался, когда я не соглашалась. Решив, что если я продолжу ему отказывать, то он не выдержит и сорвется во время ночной прогулки, я уступила. Когда он озвучил просьбу в третий раз, я молча его поцеловала и обреченно сходила на кухню за ножом. Усадила на кресло и потребовала, во избежание последствий, чтобы Эдвард позволил мне контролировать процесс.

Он трясся от возбуждения, широко раскрытыми глазами наблюдая, как я сажусь на него верхом, поднося к запястью нож.

– Ох, Белла, что же ты со мной делаешь… – простонал он, когда я прикрикнула ему держать руки от меня подальше. Дрожал, задыхался, нетерпеливо сглатывал, поглядывая то на меня, то на нож. Он выглядел обезумевшим алкоголиком, когда я резанула свою кожу и поднесла окровавленное запястье к его губам. Закатил глаза и урчал, словно голодный зверь, ловя каждую капельку.

– Прижми, – прорычал он яростно, – или я схвачу тебя.

Кресло хрустнуло под его руками, и я послушалась, плотно прижимая к жаждущим губам порез. Я сразу почувствовала это: движение крови внутри меня, нарастающее давление, когда он тянул и глотал, обхватив губами очень плотно. Несмотря на то, как сильно это меня пугало, процесс продолжал завораживать.

Я почувствовала легкое головокружение и резко отняла руку. Несколько капель пролилось вниз, на грудь Эдварду, он зарычал, распахивая пустые черные глаза, его заколотило крупной дрожью.

Я соскочила, пятясь от него назад, но он через секунду вырос передо мной, нависая, словно коршун над добычей.

– Нет… – попыталась я остановить его, выставляя здоровую руку вперед. – Хватит!

– Белла! – непроглядная ночь мерцала в его ледяном взгляде, он втянул носом воздух, вытаскивая из-за моей спины кровоточащее запястье и снова прижимая к своим холодным, жестким, совсем не нежным губам.

– Пожалуйста, не надо больше, – умоляла я, дергая руку, но это было то же самое, что пытаться сдвинуть с места груженую фуру. Я – как мотылек в его руках, хрупкая и беспомощная.

Эдвард застонал, закатывая глаза от наслаждения, мое запястье пронзила боль, так что я вскрикнула. Затем она исчезла, и снова меня поразило тягучее, пугающее ощущение движения внутри меня, словно моя сила перетекала в Эдварда, а сама я исчезала. Слабость увеличилась. Ноги отказали, и я начала терять сознание.

Удара я не ощутила, только мягкость за спиной. Холодные подушки под головой, тошнота. Эдвард ходил по комнате взад-вперед, что-то раздраженно выговаривая. Я услышала только конец фразы:

– Ты должна стать вампиром, иначе в один прекрасный момент я выпью тебя до дна…

Он развернулся и ушел, я слышала, как он хлопнул входной дверью. Затем он вернулся – так быстро, что я даже не успела испугаться. Наклонился надо мной, целуя в губы.

– Мне нужно чаще охотиться. Я вернусь, как только смогу. Я все приготовил для тебя. – Я повернула голову и увидела на столике рядом с кроватью воду и замечательно пахнущие, горячие спагетти, обильно политые соусом. Хлеб и фрукты. Протянула руку за водой, удивилась, увидев на запястье аккуратную повязку.

– О, – сказала я, тронутая заботой. Ну, как на него было можно злиться? Он же не виноват в своем происхождении.

– Чуть не убил тебя, – он помог мне приподняться, чтобы я смогла напиться. Вода показалась слаще меда. – Ты не должна так больше дразнить меня.

– Но ты же сам попросил, – напомнила я укоризненно.

– Да, – прошептал он, – но ты должна позволить мне самому это контролировать. Когда ты отдернула руку, я просто обезумел. Еще никогда так не сходил с ума. Мне нужно домой, Белла. Здешнее окружение превращает меня в кого-то другого, кого я не знаю. И я не могу остановить это.

Он уложил меня на подушки и снова наклонился поцеловать. Зарычал, когда я ответила.

– Мне надо уйти. Срочно, – бросил на меня черный взгляд и пулей вылетел наружу, снова хлопнув дверью.

Все эти маленькие происшествия постепенно меняли что-то в нас. Словно весы, на которых чаша со злом переполнялась и потихонечку перевешивала чашу с добром.

Эдвард стал грубее и жестче, постоянно раздражался от всего, подолгу охотился, все больше времени проводил с «друзьями». Я стала бояться его возвращений, вздрагивала, всматриваясь в его глаза и страшась в какой-то момент увидеть их красными.

Я продолжала работать, и моя возрастающая печаль не укрылась от Элис с Розали.

– Что, кризис в отношениях? – усмехнулась Розали, когда мы втроем после работы посетили нашу любимую кофейню.

Я кивнула со вздохом, она была права. Я была всерьез озабочена ухудшающимися отношениями с Эдвардом. Но сказать правду я, разумеется, не могла, только придумать понятное им объяснение:

– Таким неуверенным в себе я привезла его сюда, доверчивым и добрым. А теперь, когда нашел престижную работу и стал зарабатывать большие деньги, я не могу смотреть, как он меняется.

– Деньги портят человека, – глубокомысленно согласилась Элис. – С этим ничего не поделаешь.

– Это ужасно. Мне кажется, он уже не тот, с кем я начинала встречаться.

– Может, тебе его отселить уже пора? – предложила Розали, делая глоточек ароматного кофе. – Пусть купит себе квартиру или снимет.

– Может быть, – поджала губы я, думая, что в таком случае я потеряю его еще быстрее. Только мое присутствие все еще сдерживало его растущий аппетит. Страшно представить, как быстро исчезнет налет цивилизованности, когда он окажется совершенно один, под влиянием «друзей».

– Кстати, когда же ты познакомишь нас с ним? – пропела Элис, откусывая кусочек сладкого эклера.

– Да уж, Белла, давно пора, – ухмыльнулась Розали.

Но сейчас я тем более не была готова представить Эдварда подругам. Теперь он стал другим, и я боялась, как бы они не заметили чего лишнего, на что я потом не найду объяснения.

Однажды Эдвард вернулся домой крайне подавленный. Я собиралась на работу, пила чай с крекерами, когда он явился и, не поздоровавшись, уселся напротив и уставился в окно.

– Что случилось? – прошептала я. Эдвард, как будто ожидал этого вопроса, повернулся ко мне. На его лице отобразилось переживание:

– Джеймсу надоело ошиваться в этом городе, он хочет двигаться дальше.

Не могу сказать, что меня огорчила эта новость, скорее уж, порадовала. Но я не могла показать этого, чтобы не расстроить Эдварда еще сильнее.

– И что? Ты хочешь пойти с ним? – сглотнула, страшась, что он ответит «да».

– Да, но только чтобы ты тоже отправилась со мной, – его глаза загорелись, и он попытался взять меня за руку через стол, но я откинулась на стуле, избегая контакта. Чем сильнее он менялся, тем чаще я так поступала, ничего с собой поделать не могла.

– Но, разве я могу? – удивилась его нелепому предложению. Даже представить невозможно, как я буду путешествовать в компании четверых вампиров, двое из которых – дикие настолько, что могут убить меня в любой момент.

– Как человек – вряд ли, – подтвердил Эдвард, снова намекая на обращение. Как будто я могла с этим согласиться!

– Нет! – я встала, чтобы убрать посуду в раковину. – Об этом не может быть и речи!

Голос Эдварда прозвучал устало, но все еще с надеждой:

– В любом случае, я хотел бы, чтобы ты отправилась со мной. Что-нибудь придумаем…

Я обдумала этот вариант и пришла к выводу, что он тоже невозможен.

– Моя работа, – напомнила я. – Никто меня не отпустит надолго.

– Да плевать на работу! – свирепо возмутился Эдвард, вскакивая с места и подходя ко мне, на лице – чистейшая досада. – Неужели тебе не хочется посмотреть мир? Твоя жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на просиживание в офисе от рассвета до заката.

– Чтобы путешествовать, нужно сначала заработать, – напомнила я мрачно. – И много.

– Я и заработал! – вскричал Эдвард. – Белла, я устал сидеть в одном городе, когда весь твой мир открыт передо мной. – Он подошел ближе, его брови недовольно сдвинулись. – Я хочу узнать как можно больше, повидать интересные места, узнать людей в других частях света, посмотреть своими глазами на их достижения. Разве тебе не хотелось бы того же самого, окажись ты на моем месте?

Я подавленно молчала, в его словах был смысл.

Эдвард взял меня за руку, чтобы завладеть моим вниманием.

– Потом я уйду, времени остается все меньше. Я хочу посмотреть твой мир. Работа меня не волнует.

– Зато меня волнует, – возразила я. – Ты уйдешь, а мне еще жить здесь. Я не могу просто бросить все и поехать путешествовать! У нас так не делается. На что я потом буду жить? Я не хочу терять рабочее место, мне оно нравится.

– Да забудь ты про него, – раздраженно проговорил вампир. Его пальцы небрежно покручивали прядь моих волос у виска, а взгляд стал нежным. – Оно тебе не понадобится, если ты пойдешь со мной…

Я выдернула руку и отступила на полшага назад.

– Мы об этом уже говорили, Эдвард. Я не пойду в твой мир и не стану вампиром…

– Почему? – с горечью выдохнул он, хотя мы уже тысячу раз обсуждали это. Он не сдавался. Но и я тоже.

Я подняла руки, чтобы прекратить начинающийся заново спор об одном и том же.

– Закрыли тему, – я снова отступила назад. Эдвард выглядел уже не расстроенным, а разозленным. – Хочешь узнать мой мир – оставайся. Будем путешествовать, как все нормальные люди – два раза в год.

– «Как все нормальные люди», – передразнил вампир, на его лице было написано чистейшее отвращение. – Но я не человек! И я не хочу здесь оставаться. Это не мой мир, Белла. Мне здесь не нравится!

– Ну, и что же тебя здесь не устраивает? – уязвленная тем, что даже наша связь не может убедить его остаться, всплеснула руками я. – У тебя есть работа, деньги! Я…

Он упал на стул, выдыхая разочарованно:

– Я здесь – не я, Белла. Мне надоело не быть собой, скрывать то, что является частью моей натуры. Мне осточертело постоянно сдерживаться, и дело не только в запахе крови, да я даже руку не могу пожать кому-то, чтобы не задуматься о том, не сломаю ли ее! – он взглянул на меня исподлобья, на лице снова отвращение. – Я знаю, вы высокоразвитая цивилизация и все такое, но, Белла, я не могу избавиться от ощущения, что живу среди корма и притворяюсь… им!

– Не говори так… – прошептала я.

– Но это правда, – настаивал Эдвард, нахмурившись на мое негодование. – Несмотря на присутствие интеллекта, люди в своем большинстве – глупы и раздражающи. Да, есть перспективные представители, но они в меньшинстве! И мне не нравится быть среди тех, кого привык считать безмозглой и убогой едой. Прикидываться таким же безмозглым – ужасно унизительно. Я хочу чувствовать себя нормальным.

Слушать подобное было отвратительно. Мне хотелось заткнуть уши руками.

– Конечно, твои друзья-вампиры куда умнее и приятнее! – выдавила я язвительно.

– Нет, – к моему удивлению, не согласился Эдвард. – Здешние вампиры точно такие же, как и люди – глупые, черствые, но ко всему прочему еще и высокомерные, зазнавшиеся выскочки, считающие себя лучше и умнее других.

– Твои слова звучат точно так же, – заметила я, но Эдвард покачал головой.

– Я никого не убиваю, даже тех, кто заслуживает, – на секунду он злобно обнажил зубы, затем продолжил: – Ваши вампиры не развиваются. Изобилие развратило их натуру, они остаются примитивны – пьют, закапывают трупы, снова пьют. Их больше ничего не интересует, они точно животные, только с мозгами, правда, они ими не пользуются. Да и зачем, если пища легкодоступна?

– Я думала, они тебе нравятся, – удивилась я, но Эдвард не согласился, фыркнув с отвращением:

– Их жизнь для меня – как запретный плод, наркотик, который хочется попробовать. Привлекает, возбуждает аппетит. Однако я понимаю, что это все-таки наркотик, несущий вред в конечном итоге. Одна часть меня хочет окунуться в это с головой и позволить себе забыться – то, чего я никогда не мог и не смогу сделать в собственном мире. Другая часть меня понимает, что такая жизнь – не для меня, я слишком развит для этого. Мне быстро… наскучит. Я стану жалеть…

– Тебя никто не заставляет… – добавила я шепотом.

– Ваши человеческие законы – зверские, – продолжал Эдвард объяснять, в его голосе продолжало звучать раздражение. – Столько бессмысленных правил, которые надо исполнять! Ваши вампирские законы сводятся к одному, и он тоже меня не устраивает, ведь это предполагает убийство невинных людей, и неважно, достойны они в моем понимании жизни или нет. Я никогда не стоял перед подобным выбором, для меня это… дико. Я хочу домой, Белла, – закончил он устало. – Пойдем со мной?

– Прости… – я часто заморгала, чтобы сдержать слезы, присела на стул напротив. – Но я то же самое чувствую по отношению к твоему миру. Для меня кровь в бутылках – отвратительно, люди на фермах – дико и неправильно. Я не смогу смириться с этим.

Я придвинула стул еще ближе, взяла Эдварда за руку.

– Может, ты все-таки останешься и потихонечку привыкнешь? – предложила я. – Моя жизнь достаточно длинная, чтобы повидать все, что ты захочешь. В конце концов, у тебя в запасе – вечность! Двадцать или тридцать лет для тебя – ничто. Успеешь вернуться в свой мир, когда я надоем тебе. – Вот и все, я это сказала.

Но Эдвард не выглядел вдохновленным моей идеей.

– Я не хочу смотреть, как ты стареешь, а затем умрешь, – скривился он на перспективу, которую я обрисовала. – И не хочу жить здесь двадцать или тридцать лет, года для меня вполне достаточно! Я хочудомой, Белла!

Значит, о любви речи не идет, с болью поняла я.

– Что ж, я не мешаю твоему возвращению, – я встала, закинула в рот виноградинку из вазочки и отправилась одеваться на работу, игнорируя рычание, раздавшееся мне вслед.

И на следующее утро Эдвард вернулся с оранжевыми глазами.

Сначала я не поверила, думала, что-то стало с освещением в прихожей. Но затем Эдвард сказал:

– Я никого не убивал, это был мертвый человек.

И тогда мне все стало ясно. Боль в груди от его предательства заставила меня отступить назад и потупить взор, я задохнулась от ужаса, не желая знать, что Эдвард делал этой ночью. Почему опустился до того, чтобы все-таки пить человеческую кровь, хотя только накануне уверял, насколько ему претит подобный образ жизни.

Он попытался обнять меня за плечи, но я отшатнулась к стене. Он меня целовал, но я замерла и напряженно стояла, не отвечая.

– Ну, что за глупости? – сердился он, добиваясь от меня взаимности. – Белла, это нелепо, я не совершил ничего плохого. Джеймс просто отдал мне мертвеца, я сделал всего несколько глотков! Ты же мне не позволяешь…

Случилось то, чего я боялась. Эдвард менялся, менялись его взгляды, впитанные за десять веков. Вседозволенность превращала его в монстра – в того, кем он и являлся, того, от кого бабушка защищала наш мир, не подозревая, что он давно заселен ими. Эдвард говорил, что хотел бы попробовать «наркотики». Что ж, он не удержался и попробовал их.

– Я вообще не понимаю, почему ты злишься! – оставив меня страдать у стены, он отступил и возмущенно высказывался. – Какое тебе дело до моего морального облика, если ты все равно не собираешься идти со мной, разделить мое существование?! Я хочу попробовать, что такое быть настоящим вампиром, прежде чем уйду. Мне выпал шанс, а я его бездарно трачу! Все ради тебя, только мое самопожертвование тебе не нужно. Мы расстанемся через несколько месяцев. Позволь мне быть собой, – и с этими ужасными словами он ушел в комнату, раздраженно плюхнулся в кресло. – Если хочешь, я сегодня же уйду, – добавил глухим голосом.

Но я не смогла его выгнать. Понимала, что должна, но наше совместное время действительно утекало сквозь пальцы. Я подумала, что это слишком эгоистично с моей стороны – поставить ему условие, но первой нарушить его. Это условие имело смысл только, если бы мы были вместе. Но если расставание неизбежно, я не имела никакого права принуждать Эдварда отказаться от того, что он так жаждет.

Поначалу казалось, что вскоре я его окончательно потеряю. Эдвард одичает, как те, другие, станет высокомерен и жесток. Он возвращался домой удовлетворенным, и его глаза становились краснее с каждым днем. Я больше не спрашивала, как он проводит ночи, не хотела знать подробностей. Только однажды предупредила, что красные глаза – не лучший способ затеряться среди людей.

Эдвард ничего не ответил, но совет во внимание явно принял. Его глаза с тех пор немного посветлели и сохраняли оранжевый оттенок с вкраплениями бордового по краям, и если не присматриваться, казались карими. Очевидно, что он точно знал, когда следует остановиться, чтобы его радужка не приобрела пугающий красный блеск.

Наши отношения после того, как я приняла его таким, какой он есть, пусть даже он чудовище, наладились. Как Эдвард и мечтал, мы стали в выходные путешествовать в различные красочные места мира, чтобы он мог своими глазами увидеть шедевры архитектуры и искусства, созданные людьми. Некоторыми из них мой вампир по-настоящему восхищался, спрашивал, могла бы я сделать ему эскиз того или иного строения, который он сможет использовать в своем мире. Я с удовольствием и вдохновением занялась этой работой, и Эдвард неоднократно подчеркивал, что мы бы отлично сработались в паре: я бы проектировала дома, он их строил и продавал. Но даже этим он не убедил меня присоединиться к нему.

Нежность тоже вернулась, и каждый вечер мы проводили в объятиях друг друга, невзирая ни на что. По-прежнему избегали слов любви, но чувствами были пронизаны каждая ласка, каждый жест, каждое осторожное движение, каждый наш стон. Шорох одеял приглушал наши взаимные крики, скрип кровати казался музыкой для ушей, а рычание Эдварда в последний момент было завершающим аккордом опасной связи.

После того, как получали свое удовольствие, мы долго лежали, глядя друг другу в глаза. Я тихонечко перебирала волнистые непослушные пряди Эдварда, гладила его идеально гладкую кожу, он улыбался и целовал меня – медленно и с оттенком грусти. После чего вставал и уходил – это стало еженощным ритуалом. Знаю, он привык в своем мире пить кровь понемногу каждый день. По всей видимости, он вернулся к старому режиму, заодно употребляя и глоток-другой человеческого «вина». Я больше не могла сердиться на него за это, хотя знала, что должна была.

Однако когда наступило жаркое лето, я стала замечать признаки новых перемен: усталость во взгляде и уменьшение количества ночных вылазок.

– Эдвард? – удивленно спросила я однажды, обратив внимание на цвет его глаз. Они снова стали золотистыми, чересчур светлыми для охотника на людей. Подошла – Эдвард стоял возле окна, ковыряясь в своем сотовом телефоне, на подоконнике лежали крошечные детали – и недоверчиво пригляделась, а затем провела под его нижним веком кончиком пальца. – Что случилось?

Я могла предположить, что только какое-то происшествие, вряд ли приятное, снова поменяло его взгляды – как по мне, так в лучшую сторону.

– Передумал, – коротко ответил Эдвард и нахмурился.

– Скажешь, почему? – улыбнулась я печально, искренне сочувствуя, хотя еще не знала, чему.

Эдвард отложил телефон в сторону.

– Они старались создать для меня видимость правильности такого образа жизни. Убивали всякий сброд, чтобы склонить меня – проституток, алкоголиков и наркоманов, тех, о смерти которых никто не вспомнил или не пожалеет. Теперь думаю, я был для них просто игрушкой, или способом разнообразить их жалкое существование, или вызовом. В конце концов им надоело со мной нянчиться, и они показали свое истинное лицо. Виктория на моих глазах хладнокровно убила девочку лет восьми, случайно забежавшую за укатившимся мечом под темную арку, где мы стояли. Она не пила ее, просто сломала шею. Я мог попытаться защитить ребенка, если хотя бы предположил, что Виктория способна на такую бессмысленную жестокость. Я смотрел в эти маленькие угасающие глаза… – он покачал головой в неверии. – В нашем мире нет детей, Белла, но даже мы умеем ценить чужую жизнь и никогда не убиваем ради развлечения. Это чудовищное зрелище.

Мое дыхание перекрыли удушающие слезы. Я слушала Эдварда, закрыв ладонями рот, чтобы не разрыдаться в голос.

– Потом за девочкой прибежала ее мать, я все еще не мог отойти от шока. Виктория убила ее тоже. Она бросила ее мне, оставив немного крови, это уже вошло в привычку, но на этот раз я не смог смотреть на мертвую женщину, как обычно – с чувством пренебрежения, предвкушая, как ее кровь окажется во мне. Я просто положил тело на бетон и ушел. Выругался, а они лишь рассмеялись мне вслед, как идиоты. – Эдвард с отвращением покачал головой, обнажая зубы. – Они не понимают, что делают… Они – настоящие примитивные животные, Белла, ничуть не лучше тех людей, которых мы выращиваем для корма. Они вампиры… но не поднялись ни на одну ступеньку эволюции. Я не хочу стать таким, как они.

Тут я не выдержала и, заплакав, обняла его за талию, прижимая к себе. Я была в ужасе от того, что он рассказал, но счастлива, что это стало ему уроком и остановило. Я поняла, что он никогда и не падал в моих глазах, он не был чудовищем, как другие. Я была рада, что не ошиблась в нем.

Эдвард сказал, что больше не встречался с Джеймсом и его компанией, потеряв к ним всякий интерес. Позже он нашел их след на окраине города, пробежался по нему вплоть до Канадской границы и убедился, что они ушли. Их больше не было в городе. Это стало облегчением для нас обоих. Вскоре мы перестали о них даже вспоминать.

Огромное спасибо lilit47 за эмоциональное стихотворение к главе!

Как страшно бедной Белле жить на свете!

В любой момент придут вампиры эти,

И будут кровь её, не спрашивая, пить.

Но очень хочется немножечко пожить!

И Эдвард как с цепи сорвался тоже,

И даже Белла удержать его не может -

Так манит человеческая кровь...

Что перевесит? Сущность иль любовь?

Инстинкт вампира притупил сознанье,

Но стать убийцей не позволит воспитанье.

И очень хочется вернуться в прежний мир!

Но потерять любовь... Что выберешь, вампир?

– Белла, как хорошо, что ты пришла! – Элис выскочила мне навстречу, не дождавшись, когда я толком припаркую машину. Стекла были опущены – стояла несусветная жара. Июль, шесть вечера, солнце клонилось к закату, но все еще обжигало кожу.

– Я бы не пропустила день рождения Розали! – улыбнулась я, доставая красивый подарочный пакетик, внутри которого в бархатной коробочке лежал кулон с гранатом: все мы знали, как сильно Роуз любит украшения.

На Элис по случаю праздника было яркое зеленое платье и крупные черные бусы, что очень шло ее темным большим глазам, черным коротким волосам, уложенным в креативную прическу, а также татуировке в форме дракона на правом плече и необычному характеру.

– А где Эдвард? – Элис, не скрывая своего разочарования, разглядывала пустой салон автомобиля. Уже более полугода я водила подруг за нос, под разными предлогами отказываясь знакомить их с вампиром. Отчасти потому, что он сам был смущен и не хотел знакомиться. Отчасти потому, что они станут задавать опасные вопросы, на которые Эдвард не найдет ответа. Хотя он хорошо изучил мой мир, все же оставались моменты, которые никто не мог предсказать.

– Он подъедет попозже, – щурясь от яркого солнца, улыбнулась я. Не объяснять же Элис и гостям, почему мой бойфренд блестит и отбрасывает радугу!

– Точно? – усомнилась подруга, обиженно глядя на меня. Долгое укрывание моего кавалера породило кучу слухов, а неуловимость сделала его сегодняшнее появление самым интригующим событием дня. Еще бы, я или вообще о нем не рассказывала, или говорила что-то уклончиво, а когда подруги наведывались ко мне домой, Эдвард чудесным образом оказывался в этот самый момент на работе. Они никак не могли застать его. Последнее время подруги даже стали шутить на тему того, что я его попросту придумала, а на самом деле до сих пор одна! И сейчас я видела в глазах Элис то самое сомнение – она думала, он не существует.

– Точно, – подтвердила я с усмешкой, понимая, что бессмысленно скрывать его и дальше. Да и Эдвард согласился, что прятаться – это странно в нашем мире, и решил сегодня пойти со мной. Остановило его только солнце.

Дом Розали – богатый и очень красивый трехэтажный особняк в окружении альпийского сада, с бассейном на внутренней территории.

Роуз была одета в короткое корсетное платье клубничного цвета, а высоко уложенная прическа с завитками на висках делала из нее невероятную красавицу. Мужчины так и вились вокруг нее толпами, а она, холодная и самоуверенная, давала им всем от ворот поворот.

– Мне всего двадцать, девочки, – кокетливо улыбалась она. – У меня еще есть время выбирать! И я еще не встретила того, кому готова доверить свое достоинство.

Благодаря красоте и обаянию, и немалым средствам отца Роуз сделала карьеру в нашей фирме за один год и сейчас была главным менеджером своего отдела. Мы с Элис, проработавшие несколько лет и не поднявшиеся ни на одну ступеньку, завидовали ее успеху, но не настолько, чтобы не быть друзьями.

– С днем рождения! – я протянула Роуз подарок, и она расплылась в довольной улыбке, увидев кулон.

– Белла, как ты угадала? – радовалась она, глядя в зеркало – гранат прекрасно подошел к цвету ее платья и богато смотрелся, лежа чуть выше пышной груди.

– Эдвард подсказал, – я с удовольствием вспомнила, как мы посетили вчера ювелирный, и как Эдвард собирался скупить весь магазин, соря деньгами. Я едва отговорила его, убеждая, что не люблю украшения.

– Кстати, где он, твой Эдвард? – изогнула бровь Розали.

– Приедет попозже, у него дела.

– Ах, ну да, – понимающе кивнула Роуз, даже не пряча усмешку, означающую, что она тоже больше не верит в его существование, как и Элис.

На секунду я подумала, что, возможно, все стоило оставить так, как есть. Чем меньше они будут знать, тем лучше. Но потом решила, что хотела бы, чтобы они знали. Иначе, когда он уйдет, с кем я смогу это обсудить? Наверняка мне понадобится утешение.

Солнце зайдет только через три часа, а до тех пор я расслабилась и наслаждалась праздником. Выпила мартини с соком, перекусила легким салатом из свежей зелени, посидела под навесом около бассейна… Поболтала с Джессикой Холдер и Дороти Грей, девушками из отдела Розали. Потанцевала с Джуни Ричардсом и Патриком Муром, друзьями Роуз. Пошепталась с Элис в «гримерке» – как эту комнату называла Роуз. Огромное зеркало и тонны косметики на любой вкус, тут Розали создавала себе образ.

Парни, не обремененные макияжем, купались в бассейне и брызгали на девушек водой, а я, чтобы избежать намокания, убежала прогуляться по саду.

Территория дома была на удивление небольшая, и одна часть почти примыкала к лесу. Среди ухоженной зелени и буйного цветения роз и лилий попадались деревянные беседки, в одну из них я и забрела, прячась от солнца. Посмотрела, прищурившись, на приближающийся закат, считая минуты – еще немного, и солнце скроется за деревьями. Максимум час – и Эдвард будет здесь.