Текст книги "Дверь в...(СИ)"

Автор книги: Светлана Ключникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Белла… – прошептал он, его дыхание, в отличие от моего, почти пришло в норму. – Извини…

– Ты не должен больше делать этого, – попросила я, в моих глазах стали скапливаться слезы. Он услышал это. Поднял голову и тревожно уставился на меня. Ничего не сказал, но пальцем удивленно стер слезинку. А затем, совершенно неожиданно, наклонился и поцеловал.

Моя воля была основательно разрушена испытанным страхом, чтобы я смогла сопротивляться. А может, просто не хотела противиться. Его губы, твердые и холодные, двигались медленно и чувственно на моих губах, и я не заметила, как отвечаю. Страх медленно отпустил, уступив место желанию. Жар и лед соединились вместе, ошеломляющее сочетание, наполняющее мою грудь теплом вместо щемящей боли, как будто поцелуй был лекарством от всех недомоганий.

Мои пальцы вели себя независимо, перебирая пряди каштановых волос Эдварда, чуть вьющихся и мягких. Тело полностью подчинилось, и теперь доверчиво покоилось в его руках. Разумом я знала, что не должна так доверяться, но тело реагировало совсем иначе. Я была полностью покорена.

Он отстранился первым и терпеливо ждал, когда я открою глаза. Теперь я точно испытывала головокружение. Опьяненная поцелуем, не могла бояться, хотя знала, что должна.

– Кажется, я снова сделал то, что нельзя, – хрипло произнес Эдвард, напряженно следя за моей реакцией. – Второй раз за пять минут.

– Вторая твоя ошибка была куда приятнее первой, – признала я, чувствуя, что совершенно не могу на него сердиться, хотя хочу этого. Я должна была как-то оградить себя от таких случаев, но для этого необходимо твердо показать свое отрицательное отношение. А я не могла. Я даже не хотела, чтобы он выпускал меня из объятий, хотя пять минут назад, если бы он выпустил меня – бежала бы без оглядки, заперев за собой дверь, и даже не уверена, что осмелилась бы вернуться вечером.

Сейчас же я лениво накручивала на палец прядь его волос, второй рукой неторопливо поглаживая область возле уха, где у моего вампира имелись очаровательные бакенбарды, идеально сочетающиеся с остальной прической.

– Прости, – повторил он, не торопясь выпускать меня из объятий, но немного ослабив их, чтобы я могла встать на собственные ноги. – Не знаю, что на меня нашло. Твоя близость сводит меня с ума.

Его глаза снова немного потемнели, а присмотревшись, я обратила внимание, что они приобрели более яркий оттенок – багровый по краям. Цвет зрачка перестал быть оранжевым – теперь он стал ярче, ближе к красному. И пощади Господи, но теперь Эдвард во всем напоминал вампира.

– Твои глаза… – я напряглась, нахмурилась, мне это не понравилось.

– Кровь человека делает их алыми, – тут же пояснил он. – В нашем мире по этому признаку легко отличить богача от простого бессмертного.

– Ты небогат? – мой палец все еще накручивал пряди, живя собственной жизнью, я не могла перестать делать это, несмотря на другие, пугающие факты.

– Средний класс, – улыбнулся Эдвард, пожимая плечами.

– А кем ты работал?

– Мы с Эмметом и Джаспером владели сетью частных домов, вроде отелей, сдавали их. Ну, еще продажа недвижимости. А ты?

– Черт, – спохватилась я, вырываясь из объятий и суетливо глядя на часы. – Я же опаздываю на работу!

Эдвард обескуражено смотрел, как я ношусь по квартире, собирая сумочку и давая ему указания никому не открывать, как маленькому ребенку. Я отобрала у него ключи, обещая, что приеду засветло и отвезу в заповедник. Потребовала с него дать обещание не выходить, а затем умчалась на работу, как ошалелая.

***

– Белла, ты сегодня сильно напряжена и чем-то обеспокоена, это заметно. Что-то случилось? – заботливо спросила Элис, мы с ней вместе работали над нашим общим проектом – оформлением территории вокруг строящегося образовательного учреждения. Школы, короче говоря. Мы разрабатывали дизайн, претворением проекта в жизнь занимался другой отдел, на нас были лишь чертежи.

Элис была моей подругой. Невысокого роста девушка с креативной короткой стрижкой и таким же характером; она имела несколько тайных татуировок по всему телу и очень гордилось своим неформальным настоящим. Парни Элис всегда разъезжали на байках и имели грозный вид. На работе, правда, Элис выглядела и вела себя как ангелочек. И она была очень душевным человечком, с которым я бы поделилась чем угодно.

Я вздохнула, отдавая себе отчет, что вместо работы постоянно смотрю то на часы, то в окно, на солнце, которое сегодня упрямо светило. Мне было страшновато возвращаться домой, я не знала, что меня ждет там. Но чем быстрее я отвезу Эдварда за город, тем будет лучше.

– Я бы подумала, что ты торопишься на свидание, Белла, – перебила Элис мои внутренние противоречия, – но ты как будто… боишься чего-то? – она положила руку мне на плечо, останавливая движение карандаша по эскизу. – Мне ты можешь сказать.

Я вздохнула, понимая, что не могу доверить подруге эту тайну. По крайней мере, целиком, в деталях, точно не могу.

– Хочешь, я после работы заеду к тебе, и мы это обсудим? – добродушно предложила Элис.

– Нет! – слишком нервно и поспешно вскрикнула я, подруга недоуменно отшатнулась. – Я…

Мне пришлось еще раз вздохнуть и рассказать, хотя бы часть правды. В любом случае, Элис теперь не отвяжется.

– Понимаешь, так получилось, что… – сбивчиво начала я, заламывая руки от невозможности говорить начистоту, вынужденная опускать детали, – у меня временно… будет жить… парень.

– Парень, – понимающе кивнула Элис, и я закусила губу, совершенно расклеившись.

– Я не могу выгнать его, ему некуда пойти, пока он не устроится, а я обещала ему помочь, – выпалила я правду, опуская только подробности про его сущность. – Но я совершенно не знаю его, не представляю, как себя с ним вести и как жить рядом! Квартирка-то маленькая!

Лицо Элис выражало участие. И скрытое любопытство.

– Он хоть симпатичный?

– Очень… – призналась я.

Элис радостно хлопнула меня по спине.

– Тогда чего страдаешь, Белла? – воскликнула она, как будто это решало все проблемы. – Бери быка за рога! Сколько у тебя уже не было парня? Год? Два?

– Почти два, – призналась я отчаянно.

– Тем более, – она широко улыбнулась, и мы вернулись к нашему рисованию, обсуждая обычные девчачьи вопросы: цвет его глаз и волос, рост, характер, происхождение и профессию, его отношение ко мне. Приходилось придумывать на лету – от Элис так просто не избавишься. Зато у моего вампира появилась «легенда», которую при случае можно повторить кому угодно. Он приехал с Аляски. На него напали, и он потерял память. Очнулся в больнице Форкса без документов и денег, а когда вышел, не зная, куда пойти, поселился в бабушкином доме, считая его заброшенным. А я, проявив доброту, приютила его, решив помочь.

Когда солнце начало клониться к закату, Элис, заметив мою возрастающую нервозность, отпустила меня домой, обещав прикрыть, если это заметит начальство.

***

Мои руки немного дрожали, когда я вставила ключ в замочную скважину. В квартире было тихо, и сначала я испугалась, что Эдвард ушел, ослушавшись меня. Хотя он не смог бы открыть дверь без запасного ключа, об этом я как-то не подумала.

Я нашла его у окна, смотрящим вдаль. Он не повернулся ко мне.

– Как ты? – тихо спросила я, не зная, как себя вести с ним в подобном случае. – Мы можем ехать прямо сейчас. Я вернулась пораньше.

Он обернулся. Я почувствовала облегчение, когда увидела улыбку на его лице. Он не стал чудовищем за несколько часов – признаться, я всерьез опасалась этого. Такое впечатление, что я поселила в своем доме маньяка, а сама хожу по лезвию его ножа, не зная, когда у него вдруг поедет крыша. Сегодня утром, к примеру, я была опасно близка к такому положению.

– У вас очень интересная история, – сказал Эдвард, и я перевела взгляд на ноутбук, поняв, чем он весь день занимался.

– Не такая уж и интересная, – поморщилась я, бросила сумочку и скинула обувь, осмелившись приблизиться. Но осторожно застыла на полпути. – Ну что, поехали в заповедник? Тут недалеко.

Он покачал головой, немного грустно. Отпустил занавеску, которую придерживал, и она закрыла обзор. Солнце село. Чего он ждет?

– Думаю, я придумал способ получше, – он двинулся мне навстречу, и я замерла, когда он слишком быстро, буквально через мгновение, оказался передо мной. С улыбкой взял мою руку, не обращая внимания на то, как я испуганно задохнулась, и поцеловал – прямо в ладошку, туда, где с утра оставил след. Я вздрогнула, но он не сделал никакой попытки снова провернуть утренний фокус.

– Какой способ? – шепотом спросила я, обескураженная его загадочным поведением.

– Белла, – промурлыкал он приветливо, – что бы сделала ты, если бы все ваши законы разом исчезли? Если бы ты знала, что тебе все дозволено, и за это совершенно ничего не будет? Смогла бы остаться прежней, соблюдать законы, которых, в сущности, больше нет, попросту не существует? Или позволила бы себе расслабиться и получить то, чего желала, без преград? Попыталась бы ты пожить на полную катушку столько, сколько получится? – Он снова прижался к моей ладони, пока я, завороженная его странными словами и не менее странным поведением, молчала, раскрыв рот. Законы, преступления… кажется, я начинала понимать, но догадка еще не полностью оформилась в моей голове.

Эдвард лукаво улыбнулся, так, как если бы я все поняла, а затем, выпустив мою руку, обошел меня и направился к двери. Я наблюдала, как он наклонился, чтобы надеть обувь, абсолютно растерянная и удивленная.

– Думаю, я прогуляюсь в одиночестве, – заговорщицки сообщил он и подмигнул мне: – Обещаю, меня никто не заметит.

И тогда до меня дошло, что он собирается убивать людей…

Часть 4. Романтическая

Саундтреки к главе на выбор:

Florence and The Machine – Never Let Me Go

HIM – Close to the flame

Kings Of Leon – Closer

_____________________

И тогда я поняла, что он собирается убивать людей…

– Нет… – покачала я головой, меня накрыл ужас. И бессилие, потому что я понятия не имела, как его остановить, если он решил это.

– Да, – он широко улыбнулся, не понимая или не желая понимать, о какой чудовищной вещи только что сказал.

Я воспользовалась тем, что он замешкался, надевая обувь. Бросилась вперед и встала перед ней дверью. Если уж я нарушила бабушкино завещание и допустила в наш мир монстра, то должна быть сильной и сделать все возможное, чтобы остановить его.

– Не смей! – откуда-то во мне проснулась дочь шерифа, я гневно смотрела на Эдварда, намереваясь остановить его любой ценой.

Его улыбка исчезла, лицо стало суровым на одно короткое мгновение.

– Никто не узнает, – уверил он, растерявшись от моей агрессии. Хорошо, значит, еще не все потеряно. Может, мне удастся его уговорить.

– Ты не можешь делать это! Ты сказал, что мне нечего бояться. Ты говорил, что вы живете цивилизованно и больше не убиваете. Ты обещал!

На лице Эдварда отобразилось замешательство, как если бы мои слова заставили его засомневаться.

– Я не буду их убивать, – сказал он тогда. – Я могу вовремя остановиться. – Он схватил меня за руку, демонстрируя порез как неопровержимое доказательство, но я яростно выдернула ладонь.

– Ты считаешь людей идиотами? – возмутилась. – Да уже через пару дней вся полиция будет на ушах. Думаешь, никто не обратится, предъявив доказательства твоего нападения? Начнутся поиски человека со склонностью к насилию, не убивающего своих жертв. И я не думаю, что люди не догадаются, что из них кровь высасывают!

– Я мог бы сделать по-другому, – предложил он с жадностью. – Мог бы очистить ваш город от настоящих преступников. Как ты на это смотришь? Им все равно грозит тюрьма или электрический стул. Я просто покараю их раньше. И никто не пожалеет об их исчезновении. Это будет справедливо!

Я открыла рот, но не нашлась, что на это ответить. Разве я могла противопоставить что-либо такому вескому аргументу?

Но затем я осознала, что этим не ограничится. Как настоящий наркоман, Эдвард не понимал, что каждый шаг, который он делал в сторону человеческой крови, будет превращать его в настоящего вампира – в то чудовище, о которых в нашем мире слагаются легенды. Он никогда не остановится. Жертв станет больше, все более и более невинных. Пока через год он окончательно не утратит черты человечности.

Мое молчание Эдвард опять трактовал как согласие.

– Вот видишь, как все просто, – примирительно сказал он, сделал шаг вперед, и теперь нависал надо мной.

Его почти алые глаза сейчас не пугали меня, я смотрела на него с отчаянием, чувствуя, как его теряю. Слезы выступили на глаза, но Эдвард с тихим «тш-ш» стер их кончиками пальцев.

– Я буду осторожен, обещаю, меня никто не поймает, – коротко чмокнув меня в кончик носа, он легко, как пушинку, переставил меня в сторону и взялся за ручку двери. Я беспомощно смотрела на его широкую спину, которую еще сегодня утром разглядывала в душе и находила сексуальной. Мое будущее таяло прямо на моих глазах, уходило сейчас безвозвратно. Когда он вернется сегодня… он будет уже другим. Это будет не тот Эдвард, которого я знаю. Какие бы оправдания не нашел он своему поступку, это уже будет убийца.

– Тогда уходи насовсем, – выдавила я, хватая ключи – свои и его, чтобы он не взял их. Чувствовала, как слезы вырвались и побежали по щекам, но понимала, что это – единственный выход.

Эдвард обернулся и уставился на меня так, как будто я ударила его в живот.

– Я обещала помочь тебе, – глотая слезы, твердо говорила я, – но я не буду помогать убийце. Я думала, что ты другой. Иди, – я отступила на полшага, невыносимо было смотреть на него. – Ты сможешь сам устроиться. Ты не пропадешь. Дорогу домой знаешь. Через год сам вернешься.

– Белла… – прошептал он недоверчиво, но я только покачивала головой.

– Иди, Эдвард.

– Они же… это ведь преступники! – он не понимал, в самом деле не понимал, на что себя толкает.

– Но они – люди! Которые живут, думают, у которых есть семьи, которые… еще могут исправиться. Неважно, Эдвард, что ты о них думаешь, но ты не Бог, чтобы решать их судьбы, а они – не животные, которых вы выращиваете у себя на фермах, – последнее я выплюнула с презрением.

Он зашипел и посмотрел на меня злобно, ему не нравилось, что я так говорю, но это была правда.

– Неужели тебе жалко? Вас так много, пять миллиардов! А я здесь всего на год!

Его слова что-то опустошили внутри меня. Теперь он стал похож на наркомана, который зашел уже слишком далеко, чтобы остановиться. И внезапно я с горечью осознала, что ничего не смогу поделать.

– Убирайся, Эдвард, я не хочу больше видеть тебя. – Я отступила назад и опустила голову, разглядывая ковер. Мы оба стояли в оцепенении, долго. А потом хлопнула дверь. Эдвард ушел…

Медленно я опустилась на ковер и дала волю рыданиям. Не знаю, что именно так меня задело. То ли, что я не выполнила наказ бабушки, и теперь мой мир погрузится во мрак, как она предрекала. То ли, что я размечталась об Эдварде как о мужчине, найдя его привлекательным и поддавшись его чарам. Но только мне было очень больно его потерять, так больно, как будто я привязалась к нему куда сильнее, чем думала.

Когда я нашла в себе силы подняться, на часах было уже девять вечера. Он не вернется, поняла я. Наверное, я обидела его грубыми словами. Что я завтра скажу Элис? Как дальше буду жить, зная, что по городу разгуливает вампир? Слушая в новостях об убийствах, буду ли каждый раз вздрагивать, догадываясь, кто их совершил? Как буду справляться с чувством вины, ведь именно я допустила это?

Я закрыла дверь на ключ и устало поплелась в ванную. Пустота в груди была сильнее, чем я ожидала. Пока Эдвард был здесь, всего какие-то сутки, мне было неловко от его присутствия и иногда страшно. Но теперь, когда его не стало, я чувствовала себя преданной и покинутой, разочарованной и в нем и в самой себе.

Мне было трудно уснуть, тяжелые образы кружились в голове. Пугающие красные глаза смотрели на меня из моего подсознания. Бабушка снова тащила меня из погреба за рукав, приговаривая: «Не каждую дверь стоит открывать! Есть двери, за которыми таится зло, открыв их, ты выпустишь это зло на волю».

Меня разбудило равномерное постукивание, как будто рама бьется об окно.

– Белла… – позвал кто-то, и мое сердце заколотилось в груди, когда я поняла, что это Эдвард зовет меня с той стороны двери.

Тук-тук-тук. Настойчиво.

– Не бойся, это я.

Не бойся? Он, должно быть, шутит! От ужаса меня в пот бросило.

Я нащупала телефон, гадая, позвонить ли мне в полицию, а затем поняла, что совершенно беспомощна перед Эдвардом. Никакая полиция отныне не спасет меня.

Я молчала, надеясь, что он подумает, будто я сплю, и уйдет.

Но стук продолжался, тихий, решительный.

– Белла, пожалуйста… – Он что-то еще бормотал, но я не могла расслышать.

Я встала с кровати, стараясь не шуметь и двигаться беззвучно, как умел Эдвард. Ковер мне в этом помогал. Подошла к двери с этой стороны и затаила дыхание, прислушиваясь.

– Открой, – сказал он так, как будто был уверен, что я рядом. Я молчала. Мое сердце грохотало как ненормальное, во всем остальном я сохраняла полную тишину, даже дышать старалась тише и реже.

Дверь скрипнула, Эдвард прислонился к ней с той стороны, я чувствовала это своими ладонями.

– Я слышу тебя, Белла, не думай, что ты можешь меня обмануть, ты здесь. – Я отшатнулась, едва сдержав крик ужаса. Он слышит меня, черт подери.

– Уходи, – сказала тогда устало, мне было нечего ему предложить теперь.

– Впусти меня, я ничего не сделал, – прошептал он с той стороны двери.

Мое сердце дрогнуло в крошечной надежде. Он это сказал для того, чтобы успокоить мою совесть? Или он не лжет?

– Ты разве не попил крови парочки прохожих? – сердито прошептала я, обиженная и оскорбленная, снова прижимаясь к двери с этой стороны. Мы были похожи на двух поругавшихся молодоженов: жена не пускает мужа на порог.

– Нет, – буркнул он, весьма недовольно, надо сказать.

– Преступников, проституток? Они ведь заслуживают этого?

– Нет! – нетерпеливо ответил он, раздраженно стукнув по двери с той стороны, отчего она сильно дрогнула.

Я молчала, противоречиво желая поверить ему или все же прогнать.

– Ты можешь проверить это, посмотрев в мои глаза, впусти меня, мне не нравится тут стоять. Соседи уже слышат, – добавил шепотом.

Я вздохнула раздраженно и… нехотя открыла дверь.

Эдвард проскользнул внутрь, запирая замок самостоятельно, но я не позволила ему легко обмануть меня, тут же скрестив руки на груди. Когда он повернулся, я сердито наклонилась вперед, придирчиво разглядывая его глаза. Он не шевелился; насупившись, смотрел на меня.

– Почему? – мои руки опустились.

– Не смог, – погрустнел он. – Шел, шел и понял, что ты права. К тому же, я осознал, что не хочу потерять тебя… как друга, – добавил торопливо, когда я неожиданно покраснела.

– Я… рада, – я все еще была настороже, но его глаза в самом деле не были красными, они даже стали светлее, чем были до этого, и я предположила, что он все-таки добрался до заповедника.

Эдвард улыбнулся – мягко и неуверенно, примирительно коснувшись моего плеча в коротком жесте. И я оттаяла, чуть не заплакав.

– Хорошо, – сказала я, впуская его обратно не только в квартиру, но и в сердце, которое снова перестало пустовать. – Правда, я очень рада. Тоже не… хотела потерять тебя. Было так грустно…

– Прости, – он привлек меня к себе, и я всхлипнула, даже вовсе не собираясь так расклеиваться. Хотя теперь это были слезы облегчения.

Мои ноги оторвались от земли, и я ахнула, потому что Эдвард нес меня в постель, не обращая внимания на слабое смущенное сопротивление.

– Извини, что разбудил, больше не буду, – говорил он, укладывая меня, как ребенка и накрывая одеялом по самый подбородок, отчего я сквозь слезы захихикала. – Теперь я знаю дорогу в заповедник, ночь в моем распоряжении.

– Я буду следить за тобой, глаза тебя выдадут, если ты нарушишь обещание, – пригрозила я, и Эдвард рассмеялся

– Думаю, я буду уходить вечером на охоту, чтобы не мешать тебе спать, а возвращаться утром.

Мой мозг тут же просчитал, что при таком раскладе мы совсем не будем видеться.

– А когда же общаться? – капризно спросила.

Эдвард улыбнулся, растягиваясь поверх одеяла рядом со мной, но в одеяле я чувствовала себя очень защищенной. Он положил руки за голову, глядя в потолок.

– Ну, я могу оставаться на ужин, а уходить, когда ты ложишься в постель? – предложил расслаблено, как будто ему тоже было очень приятно вернуться сюда и находиться рядом со мной, в моей квартире.

– Договорились, – ворчливо согласилась я. – Спокойной ночи?

– Спокойной ночи. – Эдвард поднялся, и я наблюдала, как он грациозно и бесшумно прошел к компьютеру. Мое сердце пропустило удар, когда он, сев, вытянул мимо стола свою длинную ногу. Милая привычка.

– Спи, – сказал он тогда, и я, захихикав, отвернулась, чувствуя, что теперь мы точно поладим и уживемся вместе. Даже если останемся просто друзьями.

***

Следующие несколько дней Эдвард потратил на изучение интернета, после чего загадочно объявил, будто знает все, что ему может потребоваться. Мы выбрали мой выходной, чтобы заказать документы. Я думала, мы сделаем это законно, но Эдвард объяснил, что у вампиров отсутствуют отпечатки пальцев, а значит, мы не могли обратиться в полицию за помощью. К счастью, Эдвард смог договориться о незаконном оформлении документов, правда, пришлось выложить сумму в размере моего годового дохода. Которую Эдвард клятвенно пообещал отдать.

В ожидании, пока документы будут готовы, Эдвард изучал рынок труда. Пока не мог работать официально, через интернет он искал людей, нуждающихся в ремонте техники, и выезжал на дом. Его уровень технических знаний намного превышал человеческий, он это доказал, когда починил мой старый ДВД, давно испорченный. Также он заставил мой компьютер работать на такой скорости, которую я никогда прежде не видела.

Когда в один из вечеров я вернулась домой и обнаружила мой любимый ноутбук… разобранным, у меня чуть не случился сердечный приступ. Эдвард же сидел напротив груды этого хлама и что-то сосредоточенно в ней разглядывал.

– Что ты наделал? – ужаснулась я.

Эдвард проигнорировал мой шок, сообщив совершенно обыденно:

– Не хватает нескольких микросхем, по-видимому, у вас они еще не изобретены.

– Ты понимаешь, что здесь к чему? – я тыкнула пальцем в жалкие останки моего компьютера.

– Не все, – сказал Эдвард и показал пальцем на что-то, чего я не понимала, все детали казались мне одинаковыми. – Вот это – я не знаю, для чего оно нужно. Просто лишняя деталь.

Я закатила глаза, но мой скепсис быстро исчез, когда он начал собирать ноутбук обратно – со скоростью, которую я даже представить не могла. Вскоре, к моему облегчению, компьютер приобрел прежний вид и заработал. Лучше, чем раньше.

Его интеллект вызывал во мне восхищение, но он уверял, что в этом нет ничего особенного. Просто вампиры – это совершенные существа, говорил он, и я тоже стала бы такой, если бы обратилась в вампира.

– Это легко, – говорил он. – Просто мы – идеальны во всем. Совершенный слух, зрение, осязание. Сила, скорость, интеллект. Все вместе. Я слышу, как бьется твое сердце, почти за милю от дома, и могу отличить звук мотора твоего автомобиля от тысячи других, когда ты возвращаешься с работы.

Я отступила на шаг после такого признания, а он лишь снисходительно улыбнулся, когда мое сердце забилось в страхе. Все-таки он был очень опасным существом, и я должна быть благодарна небесам, что он посчитал дружбу со мной важнее человеческой крови.

Вечерами мы по-прежнему беседовали, рассказывая о себе, и Элис заметила, что на работе я перестала напряженно оглядываться на часы каждую минуту. Розали, наша общая подруга из бухгалтерского отдела, тоже уже была в курсе, что у меня появился жилец. И Элис, и Розали мечтали увидеть Эдварда воочию, но я пока не была готова познакомить их.

Всегда, когда я ужинала и завтракала, Эдвард неизменно сидел напротив, наблюдая. Он объяснил, что его завораживает быт человека, проявление жизни, он никогда с подобным не сталкивался и был жаден до подробностей. Хотя по большей части запах и вид еды его отталкивал, и он частенько говорил, что, если бы не мое образование, он бы назвал такой вид существования «примитивным».

Наши отношения продолжали балансировать на грани, Эдвард больше не делал попыток напасть на меня с поцелуем или выпить моей крови, хотя я видела, что иногда ему хотелось и того, и другого. Сама я тоже не решалась преступить грань, понимая, насколько это опасно – и для моего тела, и для сердца, когда он через год уйдет.

Спустя месяц мы все еще оставались друзьями, это стало нормальным, хотя подруги закатывали глаза и нетерпеливо ждали сообщения, что у меня официально появился парень. Интересно, проявили бы они тот же энтузиазм, когда бы узнали, что этот парень – настоящий вампир со всеми вытекающими последствиями? Думаю, они бежали бы от него без оглядки и мне посоветовали.

Ситуация ухудшилась, когда Эдвард перестал уходить каждую ночь. Он сказал, что ему стало легче контролировать себя, он уже не испытывал жажду ежесекундно, привык к новому режиму питания, а также привык к человеческому запаху, окружающему его в городе. Он стал посещать заповедник один-два раза в неделю, этого оказалось достаточно.

Обычно, когда я ложилась спать, он просто оставался на своем месте напротив компьютера, только стул сменило кресло, а монитор – книга. Темнота не мешала ему читать, его зрение было поразительным. Я ложилась в постель, чувствуя спиной его взгляд, и по моему телу неизменно начинали бегать мурашки. Было совсем непросто засыпать под его пристальным наблюдением, но я не хотела выгонять его из комнаты, это было бы невежливо. К тому же, мне, стыдно признаться, нравилось, что он на меня смотрел.

Напряжение между нами возрастало с каждым днем. Мы постоянно случайно прикасались друг к другу на кухне или во время бурного обсуждения телепередачи или фильма, и меня неизменно пронзал электрический разряд, потому что Эдвард никогда не отнимал руку мгновенно, в отличие от меня. Я отдергивала, пугаясь собственных ощущений, пыталась перевести внимание на то, что мы делали до этого, а Эдвард наклонялся ко мне, словно магнит.

Если это происходило на кухне, то я обычно отворачивалась спиной, развивая бурную деятельность у плиты, а Эдвард, изображая любопытство, глядел через мое плечо, как я нарезаю овощи. Мы оба делали вид, что не замечаем, как он медленно вдыхает мой запах. Я замирала от страха, что он хочет выпить моей крови, в то время как вдоль моей спины бежал электрический разряд, прямо в живот и ноги, делая их слабыми. И это уже было вовсе не от страха, а от сильного, подавляющего возбуждения. Я оборачивалась, а он всегда улыбался, и невозможно было определить, понимает ли он, что делает со мной.

Если все происходило на диване, когда мы смотрели телевизор, то я старалась занять позицию на противоположной стороне, чтобы не искушать себя. Но Эдвард во время спора или обсуждения в какой-то момент всегда оказывался рядом. Иногда он случайно касался моего плеча, и его пальцы скользили вниз, где он пытался взять меня за руку. Я игнорировала жест, отвлекая Эдварда разговором, хотя глупо было бы отрицать, как сильно мне хотелось, чтобы он не останавливался.

Иногда он привлекал меня в объятия, чтобы смотреть кино вместе, но я не могла расслабиться ни на мгновение. Такое стирание границ пугало меня, я все еще пыталась направить наши отношения в дружеское русло.

Просто в какой-то момент мое желание достигло точки кипения. Эдвард был в душе, снова с открытой дверью, как всегда. Намеренно ли он это делал или случайно, но я снова остановилась, чтобы подсмотреть, наивно полагая, что остаюсь незамеченной.

Я закусила губу, когда поняла, что он не прикрылся даже шторкой. Струи воды стекали по его бледной гладкой спине, идеально сложенной, очерчивали каждый мускул. Мое сердце снова болезненно заныло. Эдвард замер, чуть повернув голову в мою сторону… и я убежала.

Обычно я ложилась лицом к стене, пытаясь унять неуместное предвкушение, ожидание того, что он не выдержит и заберется ко мне в постель. Проходили минуты в полной тишине… и я, не дождавшись решения Эдварда, нервозно засыпала.

Но сегодня я больше не могла терпеть. Даже на расстоянии взгляд Эдварда заставлял мое тело трепетать от желания, мои нервные окончания были напряжены, а кожу покалывало, так сильно я хотела ощутить нежные прикосновения. В конце концов, у меня почти два года не было парня! Неудивительно, что я сходила с ума.

– Знаешь, мне трудно уснуть, когда ты смотришь на меня, – проворчала я, не поворачиваясь к нему лицом. Хотела высказать свое растущее раздражение, не могла держать в себе. Жить вместе, не переходя границ, оказалось очень сложно. Быть может, было бы лучше отселить его. Либо махнуть рукой и стереть воздвигнутый мной барьер, пустив ситуацию по другому руслу. Я уже не знала, что лучше: быть осторожной и беречь себя или взять все, что можно, от нынешнего момента, не думая о будущем, о том, как будет больно потом расставаться. Ведь когда он уйдет, больно будет уже в любом случае. Так не слишком ли расточительно упускать время?

– Мне тоже трудно… – ответил он загадочно, и даже эти простые, но несущие двойной смысл, слова заставили мышцы моего живота сократиться от наслаждения.

Ах, пропади все пропадом, решила я. Больно, страшно, опасно – все это померкло перед силой моего желания. Я не была легкомысленной, нет. Но в этот момент очень захотела стать ею.

– Я подумала, что мне было бы проще, если бы ты хотя бы притворялся, что спишь, – прошептала я, горло сдавило от смущения, поймет ли он меня правильно, или нет.